Текст книги "Коллекция детективов"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Альберт Блох,Роальд Даль,Лоуренс Блок,Роберт Ранке Грейвз,Джон Лутц,Роберт Ллойд Фиш,Стив Аллен,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Дарси Линдон Чампьон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 90 страниц)

Роберт Артур
КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ДЖОРДЖА

Совершенно СЕКРЕТНО № 8/255 от 08/2010

Перевод с английского: Сергей Мануков

– Лаура, ты оделась? – крикнул Дейв Денис и громко постучал в дверь.

Лаура резко пришла в себя и задрожала от страха. Ей приснилось, что глазок кинокамеры превратился в глаз Джорджа и подмигнул ей. Она до сих помнила эту противную ухмылку, визитную карточку Джорджа и их номера.

Но Джордж, слава богу, уже пять лет мертв. Он снился ей, когда она сильно уставала. Как сейчас, когда она от усталости задремала за туалетным столиком, одеваясь к вечеринке, которая была сейчас в самом разгаре.

– Минуточку, Дейв, – крикнула она, но дверь уже открылась.

В комнату вошел глава отдела связей с общественностью киностудии «Формоуст филмс». На его маленьком лице было написано недовольство.

– Лаура, ты что, забыла про вечеринку? Да, премьера «Звездной любви» прошла сегодня на ура, но нам не развить успех, если ты сейчас же не спустишься.

– Иду, Дейв, – с трудом сдерживаясь, ответила Лаура Лейн. Они с Денисом ненавидели друг друга. – Я просто сильно устала.

– Звезда не может уставать, – нравоучительно произнес Дейв. – Звезда принадлежит публике и прессе.

– Выйди, пожалуйста, – попросила Лаура, и в ее спокойном голосе послышались угрожающие нотки. – Или мне в тебя чем-нибудь бросить?

– Угомонись, Лаура! – он торопливо сделал шаг назад. – Сегодня не тот вечер, чтобы устраивать твои знаменитые припадки.

– Не беспокойся, – она отвернулась к зеркалу, – я буду улыбаться этим акулам пера и сделаю вид, что мне не хочется плюнуть им в лица. Хайла Френч и Билли Пирс уже приехали?

– Приехали и уже извелись в ожидании тебя.

– Еще бы. Они все обо мне знают. Даже то, сколько времени я чищу зубы. Хайла платит за информацию Марии, а Билли – Педро. Если я что-то скажу во сне, эти стервятники узнают об этом на следующий же день.

– Они очень важные люди, – пожал плечами Дейв. – Даю тебе не больше десяти минут. Да, кстати, новый репортер из «Восточного синдиката» хочет взять у тебя маленькое интервью. Какие чувства испытывает женщина, по которой сохнет каждый мужчина, и все такое.

– Хорошо, я отвечу на его вопросы. Скажи, пожалуйста, Гарри Лоуренсу, чтобы он принес мне коктейль. Я скоро спущусь.

– И смотри, будь паинькой.

Лаура внимательно посмотрела на себя в зеркало. Ей было 35, но обычно она выглядела на 29. Правда, сегодня из-за усталости ей можно было дать все 40. Боже, как же она устала! Все эти съемки и пересъемки, сегодняшняя премьера… Слава богу, все кончилось. Она выдала три блокбастера подряд и выполнила все обязательства перед студией. Теперь никто не помешает им с Гарри открыть собственную киностудию и снимать то, что им нравится. Он уже договорился с «Юнайтед» на три фильма. Значит, они получат как минимум по миллиону каждый. К тому же они смогут снимать за границей, вдали от газетчиков, пять лет следивших за ней и пытавшихся узнать ее прошлое, которое они с Гарри так усердно прятали.

Удивительно, что семь лет, период ее жизни до Голливуда, не отразились на ее лице. Семь лет гастролей по стране и выступлений в балаганах с отвратительным номером. Она раздевалась и пела, а Джордж шутил. Джордж взял все, что у нее было, и бросил ее, когда она заболела. Лишь раз в жизни Джордж совершил неэгоистичный поступок – когда позволил грабителю в Ньюарке убить себя.

Сейчас Хайла Френч и Билли Пирс многое бы отдали, чтобы раскопать эту историю и познакомить с ней сто миллионов читателей!

Если бы не Гарри Лоуренс… Слава богу, что у нее был Гарри, высокий и широкоплечий, с ласковым голосом и обворожительными манерами. Теперь они смогут открыть свою студию и пожениться.

В дверь вновь постучали. Лаура радостно повернулась.

– Входи, Гарри!

Дверь открылась, но это был не Гарри Лоуренс. На пороге стоял невысокий мужчина с прилизанными черными волосами. Большие очки в роговой оправе закрывали почти половину лица. Лауре показалось, что она его где-то видела.

– Кто вы? – возмутилась она. – Как вы смеете врываться в мою комнату?

– «Истерн пресс», – представился репортер. – Хотел взять у вас маленькое интервью. – Он закрыл за собой дверь и оглядел роскошно обставленную комнату.

– Я сказала Дейву, что встречусь с вами внизу.

– Но я подумал, что ты предпочтешь поговорить наедине, Глория.

– Да как вы… – Лаура замолчала и в панике схватилась обеими руками за сердце. – Как вы меня назвали?

Брюнет снял очки и взъерошил приглаженные волосы. Потом медленно закрыл правый глаз и наполовину его открыл. Конечно, она не забыла эту грязную ухмылку.

– Нет! – вскричала она. – Этого не может быть! Ты же мертв! О твоей смерти писали в газетах.

– Некогда было исправлять ошибку репортеров: сидел в тюряге под чужим именем. Вышел полгода назад. Долго же я искал тебя, детка. Новое имя, новый нос, новые зубы, новая карьера. Все новое. От прежней Глории Гордон из номера «Джордж и Глория, стриптиз и юмор», почти ничего не осталось… Славная у тебя комнатка.

– Что тебе нужно? – она с трудом сдержала гнев. – Если деньги, то я готова заплатить 25 тысяч за развод.

– Развод? – Джордж показал в ухмылке гнилые зубы. – Это же я, Глория, твой любящий муж. Я вернулся после долгой разлуки и хочу восстановить нашу счастливую семью.

– Только через мой труп! Ты остался такой же дрянью… Ладно, 50 тысяч, чтобы ты уполз в свою нору и больше не показывался. Учти, я помню, что случилось в Кливленде. Ты можешь опять угодить за решетку.

– Народ будет охать и ахать, читая, как голливудская звезда Лаура Лейн раньше выступала в стриптизе. Кстати, у меня сохранились фотографии, за которые желтые журналы заплатят любые деньги.

Лаура закрыла глаза.

– Сто тысяч, Джордж. Бери, пока я добрая, и исчезни. Я уже не та девчонка, которой ты помыкал, как хотел.

– Детка, ты не забыла, что это Калифорния, – подмигнул Джордж. – Великий штат, в котором имущество делится поровну между супругами. Здесь половина моего принадлежит тебе и наоборот. У тебя в банке, наверное, не меньше миллиона. Так что не надо предлагать мне крохи с барского стола. Лучше поцелуй своего муженька, у которого была амнезия и которого ты вернешь к жизни.

Когда Лаура вскочила на ноги, Джордж бросился к ней и схватил ее за плечи.

– Убери свои грязные руки!

– Веди себя вежливо, если хочешь, чтобы я вел себя хорошо… Ну хватит дуться, поцелуй старину Джорджа, – он вывернул ее левую руку и завел ее за спину так, что она была вынуждена закусить губу, чтобы не закричать от боли. – Так-то лучше. Иди же к своему супругу, как положено примерной женушке.

Боль и отвращение вспыхнули в ее голове ослепительным белым пламенем. Она нащупала правой рукой серебряную статуэтку и ударила Джорджа, даже не поняв, что произошло. Изредка с ней такое бывало. Когда туман рассеялся, она стояла над лежащим Джорджем, хрипло дыша и сжимая в руке статуэтку. Его глаза были широко раскрыты, как от удивления, а левый висок превратился в кровавое месиво.

Кто-то вошел в комнату. Лаура резко повернулась. Гарри Лоуренс стоял, прислонившись к двери. Его красивое лицо сильно побледнело даже под сильным загаром.

– Лаура, что здесь произошло?

Пока Лоуренс запирал дверь, Лаура кое-как добралась до столика. Рухнув на стул, она все рассказала.

– Я думала, что он мертв, – закончила она.

– Мертвее не бывает. Конечно, ты защищалась, но неужели нельзя было обойтись без проломленного черепа?

– Когда он схватил меня, я вышла из себя и начала бить его. Он явился шантажировать меня.

– Знаю, но ты могла как-нибудь задержать его, пока я не поднимусь… – Гарри Лоуренс вытер платком лоб. – Как только Хайла Френч узнает, что ты скрывала от нее такую сенсацию, она немедленно объявит тебе войну и представит Джорджа несчастным мужем, которого ты бросила. Выйдя на свободу, он пришел к тебе за помощью, а ты вышибла ему мозги! Представь, как она это распишет!

– Гарри, но это будет означать… конец, да? Конец всему: нашей компании, нашей сделке с «Юнайтед», моему будущему…

– И, не исключено, срок в Сан-Квентине за преднамеренное убийство. Степень твоей вины будет зависеть от того, как сильно разозлятся Френч, Пирс и другие писаки. Даже если удастся отбиться от обвинений в убийстве, на твоей карьере и наших планах придется поставить жирный крест.

– Нет, Гарри, только не это! Джорджа никто не знает. Он здесь под вымышленным именем. Если бы нам удалось избавиться от тела… Может, попросить помощи у Дейва Денниса? Ведь речь идет об имидже киностудии.

– Возможно, – согласился Гарри, но тут же добавил: – Нет, ему нельзя доверять. Ради такой сенсации он перережет горло родной бабушке!

– Что же нам делать? – простонала Лаура. – Как его вынести отсюда? Мария и Педро следят за каждым моим шагом дома, а за его пределами подстерегают папарацци.

– Ты права, – кивнул Гарри Лоуренс. – Нужно хотя бы пока его спрятать. У тебя есть какой-нибудь сундук?

– В гардеробе. Я не выбрасываю его, потому что он достался мне от матери.

– Тебе нужно спуститься, так что одевайся. А я пока займусь Джорджем.

Лаура Лейн повернулась к зеркалу и начала краситься. Через минуту запертый сундук стоял у стены. Окровавленная статуэтка и Джордж исчезли.

– Джордж полежит в сундуке, пока я что-нибудь придумаю, – сказал Гарри. – Знаешь, Лаура, по-моему, все же следует вызвать полицию. Думаю, адвокаты докажут, что ты защищалась, хотя о карьере, конечно, придется забыть. Чем дольше будем тянуть, тем хуже будет становиться ситуация.

– Нет, Гарри! – решительно покачала головой Лаура. – Я взобралась на вершину Голливуда и не собираюсь бросаться вниз. Нужно что-то придумать.

– Ладно. Пойдем вниз, тебя ждет пресса. И улыбайся, Лаура! Улыбайся так весело и ослепительно, как никогда не улыбалась…

С лица Лауры Лейн не сходила ослепительная улыбка.

– Где этот репортер из «Истерна»? – спросил Дейв.

– Я уже ответила на его вопросы, – улыбнулась Лаура. – Наверное, поехал сдавать статью.

– Что-то ты сегодня бледная, милочка, – заметила Хайла Френч, высокая некрасивая женщина. – По-моему, ты чересчур много работаешь.

– Я люблю свою работу, дорогая Хайла. Иначе бы я здесь не была.

– А где твой агент? Скоро наденете цепи?

– Ты первая об этом узнаешь! – Лаура со смехом отправилась дальше.

– Я кое-что придумал, – прошептал Гарри Лоуренс. – Иди за мной. Дейв придет в ярость, Хайла от злости подпрыгнет до потолка, но другого выхода у нас нет.

Она безропотно пошла за ним. Через минуту они стояли на лестнице. Рука Гарри лежала на ее талии. Рядом стоял злой Дейв Деннис. Он несколько раз ударил в гонг, дождался, когда гости замолчат, и сказал:

– Ребята, хочу сообщить сенсационную новость, о которой только что узнал. Лаура и Гарри приняли решение 15 минут назад. Они… Нет, пусть лучше Гарри все расскажет.

– Друзья, – взволнованно начал Лоуренс. – Я знаю, что все вы наши с Лаурой друзья. Новость на самом деле никакая не сенсационная, а самая простая. Лаура и я… мы давно любим друг друга. И сейчас, когда вышла картина, мы решили, что пришло время… В общем, мы решили стать мужем и женой. Сейчас мы отправимся в аэропорт, полетим в Юму и там женимся. Все желающие могут лететь с нами. Остальные продолжайте веселиться. Увидимся завтра. Мы вернемся за вещами и отправимся праздновать медовый месяц.

Послышались аплодисменты, все одновременно заговорили. Лаура приготовилась к худшему, когда увидела, как к ней пробивается красная от злости Хайла Френч.

– Но почему, Гарри? – прошептала она. – Конечно, я рада, но почему?

– Потому что иначе нам не избавиться от Джорджа. Даже голливудская звезда имеет право на частную жизнь во время своего медового месяца…

Домой Лаура вернулась поздно вечером. Они с Гарри уже 12 часов были мужем и женой, но с тех пор практически ни минуты не оставались наедине.

– Мы сейчас спустимся! – крикнул Гарри гостям, запирая дверь.

Как только они остались одни, с лица Лауры сошла улыбка.

– Успокойся, дорогая, – он крепко обнял ее. – Худшее позади.

– Я улыбалась и все это время думала о Джордже. Думала, как он лежит в сундуке. Думала и… улыбалась.

Лоуренс обнимал жену, пока она не перестала дрожать.

– Спасибо, родной! Я взяла себя в руки. Что будем делать?

– Отправимся праздновать медовый месяц. Мария, вижу, уже собрала твои вещи. Мой чемодан тоже готов. Скажем, чтобы все погрузили в мой фургон. Потом попрощаемся с гостями и только после этого избавимся от Джорджа.

В дверь постучали.

– Это Дейв Деннис, ребята.

– Входи, Дейв, – Гарри распахнул ее.

– Как дела, голубки? Готовы к медовому месяцу?

– Да, – ласково ответила Лаура. – Спасибо за помощь. Ты здорово помог. Все получилось так внезапно.

– И все же могли бы предупредить заранее. Мы потеряли такую отличную возможность бесплатной рекламы. Сегодняшние газеты уже напечатали о вашей свадьбе на первых страницах. Будем стричь купоны все две недели, которые продлится ваш медовый месяц… Интервью, развороты со снимками и все такое. Кстати, вы так и не сказали, куда отправляетесь.

– В Мексику! – ответил Гарри Лоуренс. – Только, Дейв, мы же тебя уже предупреждали, что не хотим, чтобы нас беспокоили. Никаких интервью, никаких фотографов.

– Стойте, ребята! – с лица Дейва слетела маска добродушия. – Вы кинули меня, а сейчас хотите добить?

– Даже в Голливуде еще не отменяли право на медовый месяц, – твердо сказала Лаура. – Мы имеем право на несколько дней личной жизни.

– Но я уже пообещал Хайле Френч эксклюзивный материал о первом дне вашей супружеской жизни! – простонал Дейв. – Если вы хотите, чтобы она возненавидела вас и киностудию, которую вы собираетесь открыть…

– Хорошо, Дейв! – сдался Лоуренс. – Мы просим два дня. Всего два дня и ни минутой больше! Через 48 часов мы будем плясать под твою дудку. Хайла получит эксклюзивную историю не об одном, а о двух днях нашей семейной жизни.

– Договорились! – махнул рукой Деннис. – Два дня, да?.. Так ты сказал, что едете в Мексику?

– Да, у меня там живет друг. Хочу немного поохотиться. Через два дня жди от нас звонка. Можешь передать Хайле, что она получит эксклюзивное интервью по телефону.

После того, как за Дейвом Денисом закрылась дверь, Лаура с глубоким вдохом покачала головой.

– Все в порядке, Гарри. Я не подведу. Я уже даже придумала, что сказать: «Огромное всем спасибо! Все вы замечательные люди. Мы счастливы, что вы пришли сюда. А сейчас мы хотим попросить вас о последней услуге. Пожалуйста, дорогие друзья, не пытайтесь узнать, где будет проходить наш медовый месяц. Мы просим только об одном свадебном подарке – провести следующие 48 часов в полном одиночестве», – она нахмурилась и добавила: – Чтобы избавиться от трупа моего первого мужа Джорджа…

На лице Гарри Лоуренса, сидевшего за рулем, появились первые признаки усталости. Лаура прижалась к нему, набираясь сил от его теплоты и близости.

– Кажется, за нами никто не едет, – сказал Гарри. – Хорошо, что мы не ничего не сказали этому мерзавцу Деннису… Я рад, что мы поженились! За это мы должны сказать спасибо Джорджу.

– Старина Джордж поженил нас! – голос Лауры дрожал. – Счастливая жена едет праздновать медовый месяц и везет с собой приданое – труп первого мужа.

Она закрыла лицо руками и зарыдала.

– Гарри, я больше не могу! – жалобно сказала Лаура.

– Осталось совсем немного, дорогая. Через милю поворот. За нами никого нет, так что можно ехать сразу на место. Я ехал на юг, чтобы сбить со следа Дейва. Приедем около трех часов. В это время года на озере никого нет.

– Поторопись, – прошептала Лаура. – Я все время думаю о нем. Представляю, как он ухмыляется своей мерзкой усмешкой, довольный, что насолил нам.

Гарри нажал на педаль газа. Лаура Лейн напряженно вглядывалась в дорогу. Наконец ее глаза закрылись, и она уснула, прислонившись к плечу мужа…

Когда машина остановилась, Лаура проснулась. Вокруг царила мертвая тишина. Не было слышно даже звуков ночных насекомых. Только в ветвях высоких сосен едва слышно шелестел ветерок.

На берегу озера стоял старый и большой дом, запущенный и нуждавшийся в ремонте.

– Приехали, – сказал Лоуренс. – Все отлично. Последний час я не видел ни одной машины. Закопаем Джорджа в подвале, запрем дом и оставим его гнить.

– Меня до сих пор преследует ощущение, что он все нам испортит.

– О Джордже можешь забыть, – Гарри вышел из машины и направился к задней дверце. – Кстати, мне даже понравилось вывозить старину Джорджа из-под носа у вездесущих репортеров. Может, когда-нибудь я даже сниму о нем картину.

– Даже не думай об этом, Гарри!

– Хорошо, держи ключ. Хотя попасть внутрь можно и через окно. Я принесу Джорджа, а ты иди вперед и включи свет.

Лаура медленно побрела по усыпанной гравием дорожке к дому. Она устало поднялась на покосившееся крыльцо и начала совать ключ в замочную скважину. Когда открыла дверь, Гарри уже стоял у нее за спиной.

Она открыла дверь, вошла в дом и принялась шарить по стене в поисках выключателя.

– Не могу найти выключатель.

– Он на шнурке вверху… Знаешь, старина Джордж заметно потяжелел. С превеликой радостью уложу его спать.

Лаура наконец нащупала шнур и уже собралась потянуть его, но замерла, как вкопанная. Она услышала пьяные голоса и звуки шагов.

– Мексика! – весело произнес Дейв Деннис слегка заплетающимся языком. – Так я ему и поверил. Я знал об этом домике с самого начала… А сейчас, ребята, давайте поприветствуем молодоженов. Он наверняка несет жену на спине. Снимай, Пит. Получится классный снимок.

– Вот идет невеста… Вот идет невеста… – затянул веселый, но нестройный хор.

В этот миг темноту на долю секунды озарила вспышка фотоаппарата. Рука Лауры Лейн рефлекторно дернулась. Она дернула шнур, и комнату осветила люстра.

Через пару секунд, когда глаза привыкли к свету, пение стихло. В комнате воцарилась гробовая тишина.

– О господи!.. – пробормотал кто-то. Затем тишину разорвал истошный женский крик.

Гарри стоял около Лауры и держал на плече Джорджа. Лаура не видела ни Дейва Денниса, ни репортеров, ни закричавшей от ужаса женщины. Она только видела прямо перед собой лицо бывшего мужа. Трупное окоченение сыграло с ним злую шутку. Лаура, словно завороженная, смотрела, как его глаз медленно закрылся, потом так же медленно наполовину раскрылся. Он опять подмигивал ей своей фирменной грязной и знающей усмешкой.

Оливия Дарнелл
АРЧИБАЛЬД И АРЧИ

Совершенно СЕКРЕТНО № 9/256 от 09/2010

Перевод с английского: Ольга Дмитриева

– В этом зале вы можете увидеть полотно великого Ханса Гольбейна-младшего – портрет леди Маргарет Эрмор со спаниелем Арчибальдом I. С картиной связана удивительнейшая история.

Корделия Эрмор, прогуливавшаяся по парку с прямым потомком изображенной на полотне собаки, заглянула в окно. Группа японских туристов дисциплинированно записывала каждое слово Хонли, дворецкого, выступающего в данный момент в роли экскурсовода.

– Начинается, – простонала она и ускорила шаг. Это не помогло. Громовой голос Хонли, казалось, достигал каждого уголка парка.

– Оную леди, – вдохновенно вещал Хонли, – пытались похитить с самыми злодейскими и нечистыми намерениями, но верный Арчибальд кинулся на злоумышленника и не дал обесчестить прекрасную дочь владельца замка.

Ну, леди, допустим, не такая уж прекрасная, – подумала Корделия, присаживаясь на скамейку, – а вот потомство у Арчибальда удалось. Она погладила щенка, прильнувшего к ноге хозяйки. Только с именем тебе, Арчи, не очень повезло, но что делать, все мы жертвы традиций.

– С тех пор, – с чувством продолжал Хонли, – призрак этой героической собаки является перед тем, как в замке происходит какое-то необыкновенное событие, и громко лает. Об этом в шестнадцатом столетии была даже сочинена баллада.

– Теперь еще и баллада, – Корделия закрыла уши. Что ж, придется стерпеть и балладу. Посещения туристов давали ощутимый доход, и Хонли, как и полагается настоящему дворецкому, был всей душой предан Эрморам и старался изо всех сил. Беда состояла в том, что в молодости Хонли служил на флоте, обладал голосом, перекрывающим бурю, и часто импровизировал, внося в балладу изменения, соответствующие лексике и вкусу отставного моряка.

– Прекрасная леди в замке жила, – орал Хонли хриплым голосом. – Э-хой, э-хой! С собакой по замку гуляла она однажды ночною порой. Зараза Бидвелл в покои проник, Э-хой, э-хой!..

Каждое «Э-хой!» сопровождалось могучим притоптыванием, и, судя по тому, что звук увеличивался, туристы с воодушевлением топали вместе с Хонли.

– Интересно, – подумала Корделия, углубляясь в парк, – чего ради эту женщину понесло ночью гулять по замку. Что-то в истории с неудавшимся похищением явно не сходилось. Леди Маргарет, если верить ее изображению, была дамой могучей. Тюдоровскую розу на длинном стебле она сжимала, как пику, и попытаться похитить эту мужеподобную особу мог только безумец, а «зараза» Бидвелл таковым не являлся. Судя по хроникам и портретам, это был настоящий охотник за приданым – ловкий, сообразительный и беспринципный красавец. У леди Маргарет, достигшей к тому времени тридцати пяти лет, не было ни красоты, ни приданого. Замуж она так и не вышла, а сам Бидвелл вскоре после неудавшегося похищения был заколот неизвестным в темном переулке.

– Историю эту закончить пора! – доносилось из дома. – Сбежал урод молодой! Но может вновь повториться она!

– Э-хой, э-хой, э-хой! – дружно подхватили японцы.

«Надеюсь, что на этом сегодня с портретом будет покончено», – подумала Корделия, возвращаясь к дому.

Но она ошибалась. После ужина ее младшая сестра Памела попросила спуститься в библиотеку, чтобы серьезно поговорить. Это не предвещало ничего хорошего. Девятнадцатилетняя Памела была истинным несчастьем их семьи. Она вечно попадала в какие-то истории. Вечеринки, которые заканчивались вызовом полиции, управление автомобилем в нетрезвом виде, появление обнаженной на костюмированном балу (она назвала это костюмом Евы) – список можно было продолжать до бесконечности. Ко всему еще она занималась живописью, совершенно искренне считала себя настоящей художницей и развешивала свои работы в стиле лирической абстракции (родственники не могли без слез смотреть на них) по всему замку.

– Корделия, ты обязана помочь мне, – сказала она и залилась слезами. – На этот раз все очень серьезно.

– Неужели?

– Дело касается Джеймса. Он попал в беду.

«В беду попала ты, дорогая, когда связалась с этим типом», – подумала Корделия.

Джеймс Дейвисон являлся тем, кого называют плейбоем, и никто не знал, где он доставал деньги для широкого образа жизни. Поговаривали, что он получает их от женщин. Молодые и не очень, красивые и уродливые, они вились вокруг него словно пчелы вокруг цветка, а он одаривал своим вниманием самых богатых.

Юная Памела была исключением. Деньги она могла получить только после достижения совершеннолетия, и было их совсем немного.

– Ну и что же с нашим прекрасным Джимми?

– Он попал в беду. Задолжал крупную сумму денег каким-то негодяям, и они сказали, что убьют его, если он их не вернет в срок.

– А при чем здесь ты?

– Но я люблю его! И потом, они сказали, что вначале уничтожат самое дорогое для него.

– Можешь не бояться, они имели в виду его «бентли», а потом, чем ты можешь помочь, денег-то у тебя нет. Пусть обращается к своим богатым подружкам.

– Это жестоко, Корделия, – Памела укоризненно покачала головой. – Его все бросили, а ты не хочешь помочь.

– Но почему я?!

– Потому что ты только ты знаешь, где хранятся копии картин.

Ситуация начинала проясняться. Корделия задумалась. Если она сразу откажет Памеле в помощи, то та решится на какой-нибудь безумный поступок – попытается ограбить банк или возьмет в заложники одного из их богатых родственников с целью выкупа. Надо было потянуть время.

– Хорошо, наш долг помогать попавшим в беду, но объясни, пожалуйста, что ты намерена делать.

– О, все очень просто. Ты, как я уже говорила, знаешь, где хранятся копии наших картин. Мы подменяем «Портрет леди Маргарет» на копию, и Джеймс быстренько реализует подлинник. Я вообще не понимаю, почему мы экономим на всем, но не продаем это старье. Кстати, Джеймс обещал после продажи отдать оставшуюся от долга сумму мне. И именно он придумал про копию – никакого шума.

– Как благородно с его стороны, а ты знаешь, сколько стоит эта картина?

– Какая разница, – пожала плечами ее легкомысленная сестра, – кстати, половину я отдам тебе. Все по-честному.

Корделия не любила впадать в патетику, но тут не выдержала.

– Ты знаешь, почему были сделаны копии?

– Ну, знаю, – вяло отозвалась Памела.

– Их начали делать еще во времена Тюдоров, чтобы уберечь от разных бедствий. Эти картины пережили революцию, один пожар, три разорения и две войны. Мы стараемся изо всех сил! Несчастный Хонли поет и танцует перед туристами.

– Не без удовольствия, – вставила Памела.

– Неважно, не прерывай меня. Мы пытаемся удержать то, что осталось от наших предков, а ты готова избавиться от того, что с таким трудом сохранилось! Кстати, а кому вы собираетесь продать Гольбейна, если будет считаться, что оригинал у нас?

– Джеймс сказал, что у него есть друзья, которые продают всяким сумасшедшим коллекционерам картины не вполне законного приобретения.

– Очень деликатная формулировка и чрезвычайно милые друзья.

Памела надула губы.

– Если ты не хочешь помочь нам, то я сама сделаю копию!

Корделия представила мужественную леди Маргарет, изображенную рукой Памелы, и содрогнулась.

– Этой женщине и при жизни-то не очень везло.

– Тогда помоги мне!

Корделия знала, что сейчас спорить бесполезно. Надо было попытаться разрешить ситуацию наиболее безболезненным способом.

– Знаешь, Пэм, наверное, ты права. Если никто не узнает, а мы еще и получим деньги, то можно подумать. Только попытайся поторговаться.

– Умница, я всегда знала, что у меня добрая сестричка! – Памела чмокнула ее в щеку и выбежала.

На другой день сияющая Памела сообщила, что с Джеймсом они обо всем договорились, и он обещал отдать им все, что останется от суммы долга, но сколько именно, не сказал. Из чего Корделия сделала вывод, что все разговоры о деньгах были чистым блефом. Прекрасно понимая, что шума глупые девицы поднимать не будут, Дейвисон ничего отдавать, конечно, не собирался.

За обедом Корделия едва сдерживалась, наблюдая за Дейвисоном, любезно беседующим с ее родителями, которых он совершенно очаровал, попросив, чтобы их старшая дочь показала фамильные портреты. В галерею прошествовали втроем – Корделия, Дейвисон и семенящий за ними Арчи. Он сразу же подбежал к портрету леди Маргарет и улегся в непринужденной позе под тяжелой рамой. Точно также на портрете возлежал Арчибальд I, и Хонли длительной дрессировкой добился точного повторения позы, чтобы во время экскурсий демонстрировать перед туристами поразительное сходство предка и потомка.

– Какая умная у вас собака, знает, что самое интересное в этом зале.

Дейвисон подошел к портрету и с нескрываемым удовольствием оглядел его.

– Это не самое ценное, – попыталась переключить его внимание Корделия и показала на громадную картину с изображением батальной сцены, вынести которую можно было, только разобрав стену.

– Ну, вы же знаете, – Дейвисон обворожительно улыбнулся и взял Корделию за руку, – я всегда желал обладать женщинами, только женщинами.

– Вы получите и эту, – промурлыкала Корделия, осторожно высвобождая руку и пятясь к стене.

– Когда? – резко спросил Дейвисон.

– Через неделю.

– Почему так долго?! – возмутился Дейвисон.

– Потому что сейчас в замке слишком много людей, и тяжело незаметно пронести картину.

– Это невозможно, – жестко проговорил Дейвисон, – я не могу ждать.

Корделия заметила, что он сильно побледнел. Видимо, действительно боится и не врет, что его могут убить. А было бы неплохо.

– Хорошо, – успокоила его Корделия, – я постараюсь сделать все возможное.

– Поторопитесь, пожалуйста, – он вновь обворожительно улыбнулся, – вы, я вижу, весьма умны и понимаете, что я настроен очень серьезно. Кроме того, всем известно, что ваша сестра чрезвычайно легкомысленна и крайне неосторожна. Кто знает, что с ней может случиться?

На этих словах, оставив застывшую от возмущения и испуга Корделию, Дейвисон удалился, а вечером мрачная Памела сообщила, что он получил неприятные новости из Лондона и был вынужден срочно уехать.

Ночью Корделии пришла в голову мысль обратиться в полицию. Рассказать все как есть, а там пусть разбираются с Дейвисоном сами. Он, конечно, будет отпираться, и выставит ее с Памелой в самом невыгодном свете, но зато удастся сохранить портрет несчастной леди Маргарет и сами они будут в безопасности.

Корделия повернулась на бок и закрыла глаза, но чувство, что она должна что-то предпринять именно сейчас, не давало заснуть. Тревога не проходила, и она поняла, что нужно сделать, чтобы успокоиться.

Тихо выскользнув из комнаты, она поднялась в башню, где в тайнике хранились копии семнадцати самых ценных картин. Верный Арчи, стуча коготками по полу, следовал за ней. Взвалив на плечо портрет, Корделия спустилась по лестнице и двинулась к галерее. Нести картину было очень тяжело, да и атмосфера ночного замка действовала угнетающе. Наконец, она доплелась до места и с облегчением поставила картину на пол.

Пока она снимала портрет и вешала на его место копию, Арчи, возбужденный неожиданной ночной прогулкой, принялся бешено носиться по залу. Корделия шикнула на него, и песик вроде бы успокоился, но вдруг вскочил и замер в охотничьей стойке. Корделия услышала слабый шум за окном. Она схватила картину и юркнула в темную нишу, спрятавшись за огромную напольную вазу. Арчи остался в зале. На подоконнике показалась чья-то темная фигура, и Корделия узнала Дейвисона. Он спрыгнул с подоконника, увидел Арчи и остолбенел.

Возможно, ему пришла в голову мысль о привидении доблестной собаки леди Маргарет. Но Арчи развеял его страх, резво подбежав к портрету и улегшись, позируя перед неожиданно появившимся зрителем.

Дейвисон осторожно, стараясь не задеть собаку, проскользнул к картине и легко снял ее. Потом он подошел к окну и бесшумно спрыгнул в парк. Арчи, наклонив голову набок, с живым интересом наблюдал за всеми действиями грабителя.

– Ну, Арчибальд! – возмущенно прошипела Корделия, вылезая из своего укрытия и вешая картину на место, – тоже мне, достойный потомок!

Собака слушала ее, жалобно глядя большими влажными глазами.

Корделии стало стыдно. В конце концов, это не сторожевая, а охотничья собака, и потом, все сложилось прекрасно. Дейвисон похитил копию, подлинник на месте и второй раз он не решится пойти на грабеж. Корделия виновато погладила Арчи по голове. И тут он радостно и звонко залаял.

«Опомнился, – подумала Корделия, снова прячась в нишу – теперь он перебудит весь дом». И действительно, захлопали двери, послышались встревоженные голоса, и в зал вбежал Холни с охотничьим ружьем в руках. Увидев лающего Арчи, он зашатался и рухнул на пол.