Текст книги "Коллекция детективов"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Альберт Блох,Роальд Даль,Лоуренс Блок,Роберт Ранке Грейвз,Джон Лутц,Роберт Ллойд Фиш,Стив Аллен,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Дарси Линдон Чампьон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 90 страниц)

– Что это за шутки? – сипло спросил он.

Я злобно зыркнул на него:

– Никаких шуток. Я просто хотел встретиться с мэром. Очевидно, в нашем городе это тяжкое преступление.

– А будильник, провода и, наконец, эта кнопка!

– А разве есть какой-нибудь закон, который запрещает носить в коробках будильники и провода? Что, если человек просто увлекается опытами с часами? – Я погрозил Уаймару пальцем. – Я пожалуюсь на вас в союз защиты гражданских прав. И вчиню вам иск на миллион долларов за их нарушение.

– Вам место в тюрьме, – заявил помощник мэра.

– Неужели? Это за что же? Меня травили, как дикого зверя, преследовала толпа, возглавляемая представителем властей. Нет, я, пожалуй, все-таки подам в суд и сдеру с вас миллиона два.

Из-за спины помощника мэра вдруг вынырнул маленький суетливый человечек.

– Успокойтесь, Уаймар, – сказал он. – Не лезьте в бутылку. У нас и так бюджетный дефицит.

– Кто вы такой? – сердито спросил я.

– Мэр Петтибоун, – словно оправдываясь, ответил он.

– Ага! Наконец-то вы высунули нос из своей крепости. Хочу сообщить вам, что возле мотеля, в котором я проживаю, асфальт испещрен глубокими выбоинами и по ночам невозможно спать из-за грохота грузовиков. Требую незамедлительно принять меры.

Топнув ногой по тротуару, я развернулся и зашагал прочь. Мне казалось, что рука закона должна ухватить меня за плечо, но ничего подобного не произошло. Мой внезапный уход поверг всех в растерянность. Так часто бывает, когда одна из армий вдруг стремительно отступает.

Я остановил такси и сообщил водителю адрес, но вскоре передумал и велел остановиться у магазина. Войдя туда, юркнул в туалет. Там сорвал с себя парик и бороду, выбросил шляпу, вывернул наизнанку свое синее пальто, отчего оно сделалось коричневым, и вышел на улицу через заднюю дверь. Прошагав квартал, нашел другое такси и попросил отвезти меня в аэропорт.

На другой день мы с Джефри встретились в Сент-Луисе. Он показал мне два полотна Пикассо, три картины Утрилло и две – Модильяни.

– Все прошло как по маслу, – сказал он. – Я, как мы и задумали, пришел в музей и, едва ты прибежал туда со своей коробкой, спрятался в туалете. Когда все, включая охранников, побежали за тобой на улицу, я прошел в галерею, вырезал самые ценные полотна и сунул под пальто. Потом спокойно вышел. В суматохе никто не обратил на меня внимания. – Он разлил виски и подал мне стакан. – Как ты думаешь, мы сумеем еще раз провернуть такое дельце?

– Точь-в-точь – едва ли. Но что-нибудь похожее придумаем. Смотря какой мэр попадется.

Лоуренс Блок
КОГДА ОН УМРЕТ

Совершенно СЕКРЕТНО № 2/141 от 02/2001

Перевод с английского: Виктор Вебер

Рисунок:  Игорь Гончарук

Вечером Эдгар Крафт поставил двести долларов на Пеструю Ленту, что участвовала в четвертом заезде в Саратоге. Фаворитом считалась Крошка Шейла, но она крайне неудачно прошла поворот, и Пестрая Лента первой вылетела на финишную прямую. Крафт уже подсчитывал денежки, когда Пестрая Лента внезапно перешла с махового шага на галоп, так что после финиша ее тут же дисквалифицировали. Крафт порвал квитанции и отправился домой.

Утром, естественно, настроение у него было не из лучших. И тут пришло это письмо. Лист бумаги с напечатанными в середине словами:

«МИСТЕР ДЖОЗЕФ Г. НАЙМАНН.

КОГДА УМРЕТ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК,

ВЫ ПОЛУЧИТЕ 500 ДОЛЛАРОВ».

Эдгару Крафту было не до шуток. Лошади, которые лидируют весь заезд, а перед самым финишем сбиваются на галоп, не стимулируют чувство юмора. Крафт произнес несколько непечатных фраз насчет некоторых идиотов и их шуток, порвал конверт и лист бумаги на мелкие кусочки и спустил в унитаз.

На следующей неделе если он и вспоминал странное письмо, то не больше двух раз. У него хватало своих проблем. Никакого Джозефа Г. Найманна он знать не знал, так что не питал надежд получить пятьсот долларов после его смерти.

Крафт продолжал ходить на работу, полностью отдавая себе отчет, что его жалованье и в малой степени не соответствует его расходам. Дважды он побывал и на бегах. Один раз выиграл тридцать долларов, второй – проиграл двадцать три. И уже практически забыл о Джозефе Г. Найманне.

И тут пришло второе письмо. Он механически вскрыл конверт. Развернул лист бумаги. На стол высыпались десять новеньких купюр по пятьдесят долларов каждая. На листе было напечатано:

«БЛАГОДАРЮ ВАС».

Эдгар Крафт долго думал, за какое же деяние его могли поблагодарить, не говоря уже о том, чтобы прислать пятьсот долларов. И тут он вспомнил о первом письме, выскочил на улицу, купил утреннюю газету, сунулся на страницу некрологов.

Действительно, днем раньше в окружной больнице после долгой болезни скончался Джозеф Генри Найманн, шестидесяти семи лет от роду, проживавший в доме № 413 по Парк-плейс.

Триста долларов Крафт положил на банковский счет, двести – в бумажник. Оплатил очередной взнос за автомобиль, внес квартплату, рассчитался с некоторыми кредиторами, которым задолжал по мелочам. Долги за ним еще оставались, но благодаря своевременной смерти Джозефа Г. Найманна он мог вздохнуть свободнее.

* * *

Следующее письмо Крафт не разорвал. Несколько минут держал его в руке, не решаясь вскрыть. У него возникло ощущение, что таинственный благодетель о чем-то его попросит и ему придется отрабатывать эти пятьсот долларов.

Но никаких просьб не последовало. Обычный лист бумаги, с другими именем и фамилией.

«МИСТЕР РАЙМОНД АНДЕРСЕН.

КОГДА УМРЕТ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК,

ВЫ ПОЛУЧИТЕ 750 ДОЛЛАРОВ».

Несколько последующих дней Эдгар Крафт продолжал уверять себя, что не желает ничего дурного мистеру Раймонду Андерсену. Он не знал этого человека, никогда о нем не слышал, не хотел его смерти. И все-таки… каждое утро покупал газету и сразу же раскрывал ее на странице некрологов.

Пять дней спустя Крафт нашел некролог Андерсена, старика, умершего в собственной постели от старости после долгой болезни. Сердце его гулко забилось. В чем-то он чувствовал себя виноватым. Хотя в чем ему винить себя? Он же не сделал ничего дурного. Такой древний старик, как Андерсен, несомненно, только обрадовался смерти, которая избавила его от страданий.

Но с какой стати платить ему семьсот пятьдесят долларов?

Всю ночь Крафт ворочался с боку на бок, гадая, придет письмо или не придет. Пришло. Семьсот пятьдесят долларов купюрами по пятьдесят и сто и лист бумаги со знакомой фразой:

«БЛАГОДАРЮ ВАС».

Эдгар Крафт долго смотрел на лист бумаги с двумя словами, прежде чем убрать его в стол. Пишите чаще, подумал он. И доброго вам здоровья.

* * *

Две недели письма не приходили. Он просматривал почту, в надежде, что благодетель не забыл его. Иногда подолгу сидел за столом, уставившись в никуда, думая только о деньгах и письмах. Ему бы погрузиться в работу, но мысли постоянно возвращались к таинственному благодетелю. В конторе платили ему пять тысяч долларов в год, и за эти деньги приходилось корячиться от сорока до пятидесяти часов в неделю. А тут в двух письмах он получил четверть этой суммы, не ударив пальцем о палец.

Семь с половиной сотен крепко помогли ему, хотя не избавили от долгов. Его жене внезапно захотелось сделать ремонт в гостиной. Опять же подошло время платить за квартиру, автомобиль. В один вечер Крафт удачно сыграл на скачках, но в последующие оставил там весь выигрыш да еще спустил двадцать долларов.

И вот тут пришло третье письмо. И опять изменились только имя и фамилия.

«МИСТЕР КЛОД ПАЙРС.

КОГДА УМРЕТ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК,

ВЫ ПОЛУЧИТЕ 1000 ДОЛЛАРОВ».

Руки Крафта дрожали, когда он убирал письмо и конверт в ящик стола. Одна тысяча долларов! Ставки вновь возросли, достигнув головокружительной высоты. Мистер Клод Пайрс. Кто он? Старик, умирающий от неизлечимой болезни?

Крафт очень на это надеялся. Он ненавидел себя за такие мысли, но ничего не мог с собой поделать.

На этот раз он навел справки. По телефонному справочнику нашел Клода Пайрса, проживающего на Хонидейл-драйв. Позвонил. Трубку взяла женщина. Крафт спросил, может ли он поговорить с мистером Пайрсом.

– Мистер Пайрс в больнице. А кто говорит?

– Благодарю вас, – с этими словами Крафт положил трубку.

Конечно же, подумал он, кто-то находит в больницах людей, которые вот-вот должны умереть, и платит деньги Эдгару Крафту. Почему ему платили, Крафта особо не волновало. Может, его неизвестный корреспондент ничем не отличался от психа, о котором рассказывали по телевизору. Тот каждую неделю раздавал по миллиону долларов. Если кто-то хотел посылать Крафту деньги, он, Крафт, ничего не имел против.

Тем же днем он позвонил в больницу. Клода Пайрса прооперировали два дня тому назад, сказали ему. Операция прошла нормально, больной чувствует себя хорошо.

Три недели Клод Пайрс лежал на больничной койке, и все это время Эдгар Крафт проявлял к его самочувствию больший интерес, чем лечащий врач. Однажды состояние Пайрса резко ухудшилось и он впал в кому. В голосе медсестры слышалась бесконечная грусть, и Крафт склонил голову, смирившись с судьбой. Но через день больному стало значительно лучше. Медсестра радостно сообщила об этом, а Крафта охватила ярость.

Пайрса выписали из больницы. Крафт никак не мог понять, как такое могло произойти. Получалось, что все пошло наперекосяк. После смерти Пайрса он должен был получить тысячу долларов. Пайрс заболел, подошел к грани, отделявшей жизнь от смерти, и внезапно вырвался из когтей смерти, лишив Крафта тысячи долларов.

Крафт ждал следующего письма. Оно не приходило.

Миновало две недели с того дня, как он должен был заплатить за квартиру. Припозднился он и со взносом за автомобиль. Крафту пришлось пораскинуть мозгами. «Когда умрет этот человек», – говорилось в письме. В конце концов, не мог Пайрс жить вечно. Никто не мог.

Допустим, с Пайрсом что-то случится… Против воли он вновь и вновь возвращался к этой мысли. Проблем-то не будет, успокаивал он себя. Никто не знает, что он проявляет интерес к Клоду Пайрсу. Если как следует подготовиться, все будет шито-крыто. Полиция никогда его не заподозрит. Он же не знаком с Пайрсом, и вроде бы ему нет смысла убивать его, так что…

Я не смогу, сказал себе Крафт. Просто не смогу. Я не убийца. Вот так безжалостно убить ни в чем не повинного человека… Никогда в жизни.

Он решил, что перебьется без тысячи долларов. Мог же он раньше жить без денег, что внезапно посыпались с неба.

На следующее утро Клод Пайрс попал на первые полосы газет. Ночью кто-то ворвался в его дом на Хонидейл-драйв и зарезал его в собственной постели. Убийца ушел незамеченным. Никто не мог сказать, что послужило мотивом убийства. Полиция терялась в догадках.

Когда Крафт читал эту статью, к горлу подкатила тошнота. Всесокрушающее чувство вины охватило его, будто он сам той ночью ворвался к Пайрсу, чтобы зарезать его. И чувство это не уходило. Он прекрасно знал, что не сделал ничего плохого, никого не убивал. Но думал об этом, желал Пайрсу смерти и не мог отделаться от мысли, что он и есть настоящий убийца.

Деньги поступили на следующий день. Одна тысяча долларов, десять хрустящих купюр по сто долларов каждая. И лист бумаги. С одной фразой:

«БЛАГОДАРЮ ВАС».

Не надо меня благодарить, думал Крафт, крепко сжимая купюры. Незачем меня благодарить.

* * *

«МИСТЕР ЛЕОН ДЕННИСОН.

КОГДА УМРЕТ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК,

ВЫ ПОЛУЧИТЕ 1500 ДОЛЛАРОВ».

Крафт не сохранил это письмо. Он тяжело дышал, распечатывая его, сердце билось, как барабан. Перечитал дважды, потом взял его, конверт, другие письма и конверты, все изорвал на мелкие кусочки и спустил в унитаз.

У него разболелась голова. Он принял таблетку аспирина, но голова продолжала болеть. До обеда Крафт просидел на работе, не ударив пальцем о палец. В перерыве зашел в кафетерий, перекусил, не чувствуя вкуса еды. Вернувшись на работу, попытался разобраться с вечерними бегами в Саратоге. Но строчки плыли перед глазами, и он ничего не мог сообразить. Ушел с работы пораньше и отправился на долгую пешую прогулку.

Мистер Леон Деннисон…

Деннисон жил в квартире на Кэдбери-авеню. Трубку никто не брал. Деннисон был адвокатом, так что в справочнике значился и рабочий телефон. Когда Крафт позвонил, секретарь ответила, что мистер Деннисон на совещании. Не затруднит ли его назвать свою фамилию.

Когда умрет этот человек…

Но Деннисон не собирался умирать, думал Крафт. Во всяком случае, на больничной койке. Деннисон прекрасно себя чувствовал, работал, и человек, который писал все эти письма, об этом знал.

Полторы тысячи долларов…

Но как? Пистолета у него не было, где его взять, он не знал. Нож? Он вспомнил, что Клода Пайрса убили ножом. И достать нож можно было без труда. Но… не хотелось.

Тогда как? Автомобиль? Почему нет? Он мог бы подождать, пока Деннисон выйдет на мостовую, а затем наехать на него. Это ему вполне по силам, но полиция обычно ловит таких водителей. По частичкам краски, оставшейся на убитом, по его крови на бампере автомобиля. Подробностей он не знал, но автоубийцы слишком часто оказывались за решеткой.

Забудь об этом, сказал он себе. Ты не убийца.

Не забыл. Два дня старался думать о чем-то другом, но ничего у него не вышло. Мысли возвращались к Деннисону и обещанным деньгам. Полторы тысячи долларов. Он думал об убийстве.

Когда умрет этот человек…

Как-то он поднялся ранним утром и поехал на Кэдбери-авеню. Долго наблюдал за квартирой Леона Деннисона, увидел, как тот вышел из дома. Когда же Деннисон пересекал улицу, направляясь к своему автомобилю, Крафт поставил ногу на педаль газа и едва не вдавил ее в пол, чтобы бросить свою машину на Деннисона и покончить с ним. Но удержался. Подождал, пока Деннисон уедет.

Потом похвалил себя. Допустим, его поймают? Ничто не связывало его с человеком, который писал письма. Он ведь их уничтожил, а если б и сохранил, на отправителя выйти бы не удалось.

Полторы тысячи долларов…

* * *

В четверг, во второй половине дня, он позвонил жене и сказал, что после работы сразу поедет в Саратогу. Жена по привычке выразила свое неудовольствие, но особо спорить не стала. Крафт поехал на Кэдбери-авеню, припарковал автомобиль. Дождался, пока швейцар уйдет в соседнее кафе, чтобы выпить чашечку кофе, и проскользнул в дом. Нашел квартиру Леона Деннисона, открыл замок с помощью перочинного ножа. Он вспотел, как мышь, возясь с замком, ожидая, что тяжелая рука полицейского ляжет ему на плечо. Но все обошлось: он справился с замком, вошел в квартиру, закрыл за собой дверь.

Что-то с ним произошло, когда он переступал порог. Страх, тревога, озабоченность исчезли. В квартиру Деннисона проник другой Эдгар Крафт. Все предопределено, сказал он себе. Джозеф Г. Найманн был обречен. И Раймонд Андерсен, и Клод Пайрс. Все они умерли. Теперь на смерть обречен Леон Деннисон, и он умрет при любом раскладе.

Все ясно и понятно. Он, Эдгар Крафт, лишь пешка в большой игре, винтик гигантской машины. Он исполнит отведенную ему роль. Все должно идти согласно намеченному плану.

Все и пошло. Три часа дожидался он Леона Деннисона. Когда в замке повернулся ключ, Крафт бесшумно скользнул к стене у двери, занеся над головой железную подставку для дров в камине. Дверь открылась, вошел Деннисон. Один.

Подставка опустилась.

Леон Деннисон упал, не вскрикнув. Застыл на полу. Еще дважды поднималась и опускалась подставка, а Леон Деннисон не шевельнулся, не издал ни звука. Крафту осталось только стереть с подставки, с дверной ручки и еще с нескольких вещей, к которым прикасался, отпечатки пальцев. Из дома он вышел через черный ход. Его никто не видел.

Всю ночь Эдгар Крафт ждал, когда же появится чувство вины. К его изумлению, не появилось. Уже давно он стал убийцей: желая смерти Андерсену, планируя убийство Пайрса. И переход от убийства в мыслях к убийству в реальности прошел абсолютно безболезненно.

Наутро письма не было. Оно пришло на следующий день. Довольно-таки толстое: из конверта высыпались пятнадцать стодолларовых купюр.

Текст изменился. К привычному «БЛАГОДАРЮ ВАС» добавилась новая фраза:

«КАК ВАМ ПОНРАВИЛАСЬ ВАША НОВАЯ РАБОТА?»

Ричард Лаймон
ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕДИ

Совершенно СЕКРЕТНО № 3/142 от 03/2001

Перевод с английского: Автор перевода не указан

Рисунок:  Игорь Гончарук

Вот говорят: все течет, все меняется. А на самом деле ничего подобного. Я прожил в Виндвилле всю свою жизнь, а «Бар и гриль Джо» каким был тридцать лет назад, таким и остался.

Тот же массивный стальной гриль, та же стойка, те же вращающиеся табуреты на высоких ножках… Разве что столики у стены в дальнем конце зала стали пообшарпаннее. Да еще скамейки в кабинках лет семь назад обтянули по-новой, но, поскольку Джо заказал тот же красный винил, что и прежде, никакой разницы не видно.

Изменилось другое – люди. Кое-кто из старых клиентов продолжает регулярно к нам наведываться, но некоторых из них просто не узнать. Например, Лестер Кихо после смерти жены сильно сдал и запил. А Хромой Седж, как получил инвалидность, потерял работу стрелочника и теперь каждый день таскается на станцию – смотреть на поезда, уносящиеся вдаль. Постоит немного на платформе – и стрелой к нам: пропустить по стаканчику на пару с Лестером и поплакаться на судьбу. Совсем плохой стал.

Сам же Джо отошел от дел и бывает здесь редко, все больше пропадает в горах, охотится, так что последние три года заведением заправляю я – с тех самых пор, как мне стукнул двадцать один год. Впрочем, когда Джо в городе, то иногда по утрам заходит на чашечку кофе с пончиками.

Но в то утро, когда сюда заявилась Элси Томпсон, он по своему обыкновению гонялся за оленями. Повезло старине Джо, ничего не скажешь!

В баре никого не было, кроме меня и Лестера, – я протирал стаканы, а он сидел на своем обычном месте за стойкой, собираясь опрокинуть первую стопку за день.

И тут на стоянку напротив входа въехала машина – старый, раздолбанный «форд», выглядевший так, словно пережил по меньшей мере десяток аварий. После того как водитель выключил мотор, он трясся и дребезжал, наверное, еще целую минуту.

Я позабыл обо всем на свете, просто стоял и смотрел. На пожилую тетку, выпрыгнувшую из «форда», посмотреть стоило: маленького роста, круглая, как колобок, вся в хаки, с короткой стрижкой и в круглых очках в металлической оправе. Она жевала резинку, причем с таким остервенением, словно грызла орех. В руке у нее была потертая кожаная сумка.

– Нет, ты только глянь! – сказал я Лестеру, но он и ухом не повел.

Дверь распахнулась, и тетка, по-военному печатая шаг, промаршировала к стойке в пыльных армейских ботинках со шнуровкой и взобралась на табурет прямо передо мной. Ее челюсть несколько раз дернулась вверх-вниз, и в какой-то момент мне почудилось слово «кофе».

– Сию секунду, мэм, – кивнул я.

– Спасибо, – буркнула тетка, получив дымящуюся чашку. – А теперь скажи-ка мне, молодой человек, не принадлежит ли это заведение некоему Джозефу Джеймсу Лоури?

– Ему и принадлежит, – ответил я, пристально глядя на нее.

Ее глаза за линзами очков открывались и закрывались в такт движениям челюсти.

– Ну наконец-то! – с довольной усмешкой прочавкала тетка. – Пока я искала Джо Лоури и его чертову таверну, пришлось прочесать все мелкие городки к западу от Чикаго, и в каждом мне обязательно попадалась забегаловка какого-нибудь Джо. Но я не сомневалась, что рано или поздно отыщу его берлогу. А знаешь, почему? Потому что у меня железная воля! Вот так-то! Когда он обычно появляется?

– Э… А зачем он вам?

– Он здесь бывает или нет?

– Конечно, бывает.

– Отлично! Странно только, что за стойкой не он сам.

– Стало быть, вы его знаете?

– Еще бы! – На секунду в ее глазах промелькнуло печальное выражение. – Когда он жил в Чикаго, мы знали друг друга оч-чень даже хорошо.

– Так, может, позвонить ему, сказать, что вы здесь?

– Не стоит. – Продолжая чавкать и ухмыляться, тетка открыла лежавшую у нее на коленях сумку и достала оттуда… здоровенный револьвер. Не такой, конечно, из каких палят ковбои в вестернах, но тоже ничего – длинноствольный «смит-вессон» 38-го калибра, очень неприятный на вид. Однако самое неприятное заключалось в том, что тетка, деловито взведя курок, наставила эту пушку на меня. – Я собираюсь его удивить. Мы его вместе удивим.

Хотя язык у меня в тот момент и отнялся, но кивнуть я все же смог.

– Во сколько появится Джо?

– Да скоро уже. – Я глубоко вздохнул. – Но… ведь вы же не собираетесь его застрелить?

– Так во сколько? – глядя на меня в упор, переспросила она.

– Ну… – Я помедлил, услышав вдали протяжный гудок локомотива. Экспресс 10.05 из Паркервиля. – Думаю, что скоро.

– Вот я его и подожду. А это что за хмырь?

– Где? А, это Лестер.

– Эй, Лестер! – окликнула его тетка, поигрывая пушкой.

Тот посмотрел в нашу сторону и увидел револьвер, но выражение его лица не изменилось. Оно осталось таким же, как всегда, – длинным и вытянутым, как у колли, только куда более унылым.

– Слышь, Лестер, – сказала тетка, – сиди и не рыпайся. Встанешь – схлопочешь пулю.

Лестер молча кивнул и одним махом влил в себя содержимое стакана. Тетка вновь повернулась ко мне.

– А тебя как звать?

– Уэс.

– Уэс, следи за тем, чтобы стакан у Лестера был полный. И не делай ничего такого, отчего мне бы захотелось тебя шлепнуть. Если придут другие посетители, веди себя так, будто ничего не происходит. В этом револьвере шесть патронов, а стреляю я без промаха. Мне нужен только Джо Лоури, но случись чего, так и знай: завалю эту забегаловку трупами от стены до стены. Усек?

– Усек. – Я подлил Лестеру и вернулся к ней. – Можно вопрос?

– Валяй.

– Почему вы хотите убить Джо Лоури?

Тетка прекратила жевать и насупилась.

– Потому что он испортил мне жизнь. Полагаю, это достаточно веская причина, чтобы убить человека. Тебе не кажется?

– Джо убивать не за что.

– Ты так думаешь?

– Да что ж он вам такого сделал?!

– Сбежал от меня с Мартой Дипсуорт.

– С Мартой?! Но это же его жена! Точнее, была.

– Она что, умерла?

– Три года назад.

– М-да? – Тетка хмыкнула и снова зачавкала. – Что ж, пустячок, а приятно. Надо было Джо жениться на мне – я-то живехонька и ничего еще. Будь у него мозги, он бы давно это понял. Да только с мозгами у него всегда была напряженка. Знаешь, что было пределом его мечтаний? Уехать на Западное побережье и открыть таверну. Ну не идиот ли?! Марта тоже считала, что это отличная мысль. «Что ж, – говорю, – раз такое дело, выходи за него. Если Джо настолько туп, чтобы так бездарно потратить свою жизнь, то на кой черт он мне сдался?» Это было тридцать лет назад.

– Если вы сами так сказали… – начал было я и замолчал: с женщинами вообще спорить трудно, а уж с вооруженной и подавно.

– Что?

– Да так…

Сдвинув языком жвачку в угол рта, она отпила кофе.

– Что ты хотел узнать?

– Ну… если вы сами сказали, что они могут пожениться, то, наверное, с вашей стороны не очень-то честно предъявлять ему претензии теперь.

Тетка поставила чашку на стойку и глянула на Лестера – тот по-прежнему сидел на своем обычном месте, но пялился уже не в стакан, а на ее револьвер.

– Я думала, что скоро найду себе другого. – Она грустно вздохнула и покачала головой. – Все ждала… ждала… пока наконец не поняла, что никто другой мне не нужен. Мне был нужен только Джо, а его-то я как раз и упустила. Вот я и решила поквитаться с этим мерзавцем.

– Но это же…

– Что?

– Безумие какое-то!

– Нет, милый мой! Это то, что он заслуживает!

– Может, у вас еще что-то заладится. С тех пор как Марта умерла, у него никого нет. Может быть…

– Слишком поздно.

Неожиданно Лестер спрыгнул с табурета и рванул к двери. Тетка лихо развернулась, вскинула свою пушку и, почти не целясь, нажала на курок. Стреляла она и вправду без промаха. Пуля начисто срезала Лестеру мочку левого уха, и он, взвизгнув, тут же затрусил обратно.

– Молитесь, чтобы никто ничего не услышал, – проворчала тетка.

Никто и не услышит, подумал я. Бар стоит на окраине, у самого шоссе, а ближайшее здание – это бензоколонка в квартале от нас. Не говоря уже о том, что в наших краях полно охотников, и на одиночный выстрел никто не обратит внимания, если только не пальнули у вас над самым ухом.

Тем не менее я занервничал. Целых пять минут мы ждали, затаив дыхание, пока наконец тетка не захихикала, словно только что выиграла приз в лотерею.

– Нам повезло.

– А Джо – нет, – сказал я. – И Лестеру.

Тот промолчал. Одной рукой он держался за ухо, а другой то и дело подносил ко рту стакан.

– А не надо бегать! – Тетка постучала дулом револьвера по стойке. – В том-то вся с вами, мужиками, и беда – все время норовите куда-нибудь слинять. Надеюсь, ты никуда бежать не собираешься?

– Нет, мэм, что вы!

– Смотри у меня! Шлепну, и дело с концом. Уж кого-нибудь я сегодня точно шлепну. Сегодня мой день, Уэс. День, когда Элси Томпсон поквитается с Джо!

– Нет, мэм, я никуда не побегу. Но и Джо вам застрелить не позволю. Так или иначе, но я вам помешаю. – Я подошел к Лестеру и подлил ему еще виски.

– А вот и не помешаешь! Ни ты, и никто другой. Потому что у меня железная воля. – Элси криво усмехнулась. – Сегодня я собираюсь умереть. А раз так, то меня ничто не остановит. Заруби это себе на носу. Как только я шлепну Джо, сяду в машину и уеду. Разгоню свой «форд» до семидесяти… или даже восьмидесяти миль… присмотрю дерево потолще и…

Я засмеялся.

– Думаешь, я спятила? – окрысилась на меня Элси.

– Нет, мэм. Просто стало смешно, что вы решили выбрать дерево. Понимаете?

– Нет.

– Это потому, что вы не в курсе, что случилось с Джо. Он тоже врезался в дерево – старый дуб неподалеку от города. С ним была Марта. Она погибла. Джо тоже досталось изрядно, и док Миллз даже думал, что ему крышка, но ничего, вытянул. Правда, лицо у него уже не то, что прежде, да еще левый глаз потерял. Теперь носит повязку, на пирата похож.

– Можешь не продолжать.

– Ему еще и ногу отняли!

– Говорят тебе, я не желаю этого слышать!

– Да-да, мэм, простите… Просто я подумал, что дерево – это не самый надежный способ.

– У меня получится.

– Почем вам знать? Можете кончить так же, как Джо: будете ковылять на протезе, без глаза, да еще с таким личиком, что и лучшая подруга не признает.

– Заткнись! – зарычала тетка и сунула мне пушку прямо под подбородок.

– А вот чтобы наверняка… – тоном заговорщика тихо продолжал я. – Примерно в миле от города есть отличная бетонная эстакада с толстенными опорами.

– Налей-ка мне еще кофе и помалкивай.

Я потянулся за кофейником… и вдруг услышал шаги – кто-то, громко топая башмаками, шел по деревянному тротуару, тянувшемуся вдоль фасада бара, явно направляясь к нам. Я покосился на Элси, которая, зловеще усмехнувшись, зачавкала жвачкой с удвоенной силой.

Сквозь оконное стекло я увидел знакомую седую шевелюру и покрытое шрамами лицо с повязкой на левом глазу. Заметив меня, человек улыбнулся и помахал рукой.

Я быстро глянул на Лестера – тот, не обращая на нас внимания и прижимая к уху бумажную салфетку, допивал очередной стакан.

– Ни звука! – прошептала Элси, ткнув меня в грудь револьвером.

Дверь бара медленно отворилась.

– Джо, падай! – закричал я.

От неожиданности вошедший замешкался и застыл на месте, ошалело озираясь по сторонам. А Элси, издав громкий, торжествующий вопль, спрыгнула с табурета и открыла по человеку беглый огонь. Первые две пули попали ему в грудь, следующая – в горло, еще одна – в плечо, отчего его развернуло на сто восемьдесят градусов, а последняя – в копчик.

Я метнулся к Элси, однако она была начеку и, проворно обернувшись, так врезала мне дулом револьвера, что я упал. А пока я ворочался на полу, пытаясь подняться, перепрыгнула через труп и выбежала на улицу. Я подскочил к двери как раз в тот момент, когда ее рыдван задним ходом выруливал на дорогу. Завизжали покрышки, запахло паленой резиной, и «форд» скрылся из виду.

Я вернулся в бар. Лестер сидел за стойкой, развернув табурет к двери и с ужасом глядя на труп. Устало плюхнувшись на скамью в ближайшей кабинке, я закурил сигарету.

Не знаю, сколько мы так просидели. Наверное, долго. Из оцепенения меня вырвал лишь приближающийся вой сирены. Через несколько секунд мимо бара в направлении эстакады промчалась машина шерифа, а за ней – «скорая».

– Надо думать, за Элси, – сказал я.

Лестер только пожал плечами.

А еще минут через пять дверь открылась вновь, и в бар вошел крепкий высокий мужчина, которого я очень хорошо знал.

– Господи! – Изумленно посмотрев на нас с Лестером, он опустился на колени возле трупа. – Хромой Седж! Вот бедняга! К сожалению, ему уже не поможешь. – Он похлопал старого стрелочника по плечу, встал и принялся отряхивать брюки. – Кто это его так?

– Какая-то сумасшедшая, – пробормотал я. – Явилась сюда и сказала, что не уйдет, пока не поквитается с тобой… папа.