Текст книги "Коллекция детективов"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Альберт Блох,Роальд Даль,Лоуренс Блок,Роберт Ранке Грейвз,Джон Лутц,Роберт Ллойд Фиш,Стив Аллен,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Дарси Линдон Чампьон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 90 страниц)

Джоан Хесс
КРУТОЙ ТЕРРИ

Совершенно СЕКРЕТНО № 12/139 от 12/2000

Перевод с английского: Автор перевода не указан

Рисунок:  Игорь Гончарук

Барт Белликоз понимал, что время на исходе. Вдали уже был слышен истошный вой сирен неумолимо приближавшихся полицейских машин, и они вот-вот окружат его со всех сторон, словно рой разъяренных шершней. Он отступил назад, а затем с разбегу бросил свое плотное, мускулистое тело на хлипкую фанерную дверь. Издав долгий, протяжный скрип, напоминавший пронзительный стон смертельно раненного зверя, она поддалась, и Белликоз влетел в квартиру.

Его клиент лежал на ковре. Барту хватило лишь беглого взгляда на застывшее в гримасе лицо, чтобы понять, что парень мертв, и эта мысль прочертила в его душе длинную рваную рану, сочащуюся…

– Терри, дорогой, тебе еще долго? Я проголодалась, и если столик не заказать сейчас, то потом будет уже поздно.

– Я же просил не мешать! Господи, пойми ты наконец, что рукопись надо сдать завтра в девять. Редактор и так места себе не находит. А когда ты врываешься сюда каждые пять минут, я не могу сосредоточиться.

– Извини. Просто мне скучно. Хочешь, я тебе шею помассирую? Вдруг работаться будет лучше?

– Нет, не будет. Я сейчас на последней главе, и мне надо закончить ее сегодня. Слушай, займись пока чем-нибудь, ладно?

– Ладно. Буду паинькой и посижу в гостиной. Одна-одинешенька.

– Огромное тебе спасибо. И закрой дверь, хорошо?

…кровью. Впрочем, любому, кто когда-нибудь видел свежий труп, было бы ясно…

– Прости, что отвлекаю, но как насчет того, чтобы заказать столик на более позднее время? Вдруг ты и впрямь закончишь сегодня?

– Если ты от меня не отстанешь, я никогда не закончу. Когда ты напросилась ко мне в гости, я тебе сразу сказал, что мне нужна абсолютная тишина, иначе я не смогу сосредоточиться.

– Вообще-то я говорю очень тихо, мой дорогой Мастер Крутого Детектива.

– Пока ты торчишь у меня перед носом и болтаешь не закрывая рта, я вынужден смотреть на тебя, а не на пишущую машинку. Звони и заказывай свой столик. Где тебе заблагорассудится, хоть в Африке. Мне все равно.

– Что ж, вполне возможно, я так и сделаю.

…было ясно… было бы ясно, что это убийство. Барт понял это, стоило ему лишь посмотреть… стоило ему только бросить хмурый взгляд… взглянуть… Когда Барт увидел нож, под углом торчавший в мускулистой загорелой груди…

– Дорогой, тебя к телефону.

– Меня нет дома. Спроси, кто это, я завтра перезвоню.

Так, нож, нож… вид которого сразу пробудил у него подозрения. И не зря! С усилием сосредоточившись, Барт тут же вспомнил, что где-то видел точно такой же…

– Это твой редактор. По-моему, он окончательно…

– Скажи ему, что меня нет, и закрой за собой дверь.

– Но я уже сказала, что ты дома и работаешь над романом как зверь. Он говорит, что ты ему позарез нужен прямо сейчас.

– Ч-ч-черт! Иду!

…раньше. Извини, Барт. Вернусь через минуту. Не забудь только, где ты видел этот ножичек, ага?

– Терри, старина, как идут дела?!

– Дела шли отлично, пока ты не позвонил и не оторвал меня от работы. Ирвин, ты хоть понимаешь, что каждый раз, когда меня отвлекают, я теряю сюжетную линию?

– Да-да, извини, дружище. Просто я хотел напомнить, что завтра мы сдаем рукопись в набор – неважно, с последней главой или без. Хотя, согласись, без последней главы книга будет выглядеть довольно странно – с несколькими пустыми страницами в конце. Ты обещал мне роман. Мы заплатили тебе щедрый аванс, а потом терпеливо ждали, когда же ты наконец соизволишь разродиться новым Бартом Белликозом. А ты нас подвел, и даже не один, а целых два раза! Учти, твоя новая вещь уже в каталоге. Я держал типографию сколько мог, но завтра крайний срок.

– Вместо того чтобы работать у себя в кабинете над последней главой, я стою на кухне и болтаю с тобой. Пока, Ирвин, буду у тебя завтра в девять.

– Надеюсь, вместе с Белликозом?

– В данный момент Белликоз стоит над трупом и надеется до завтра расследовать это убийство.

– Ага! Значит, концовка у тебя уже есть?

– Да, есть. Завтра в девять, о’кей? Отметим кофе с пончиками.

– Я возьму целую дюжину. Хотя бы затем, чтобы точно знать, что ты появишься.

– Все, Ирвин, я кладу трубку. Когда в следующий раз тебе нечем будет заняться, позвони бывшей жене.

Так, нож. Который он уже где-то видел. Отлично.

Нет, какой еще нож?! Что за бред?! К черту нож!

Барт уставился в пулевой отверстие у парня во лбу. Оно зияло словно третий глаз, незрячий третий глаз, который словно бездонный колодец…

– Ты поговорил?

– Нет, мы решили заняться сексом по телефону! Что тебе еще от меня нужно?!

– Я хотела тебя перехватить, прежде чем ты снова засядешь за работу. Ты какую кухню предпочитаешь – китайскую или японскую? По-моему, японская ничего, только давай не будем заказывать ни кальмаров, ни медуз – они такие скользкие и противные, что меня от них…

– Мне плевать. И вообще, хватит меня дергать каждые три минуты!

– Я задала простой вопрос, а ты вопишь так, будто тебя кастрируют. Прошлой ночью ты вел себя по-другому. Тогда ты против моей компании не возражал.

…бездонный колодец, набитый осклизлыми медузами и кальмарами… Фу ты, черт! Завтра последний срок. Последний срок. Послеееееее…

Размер раны указывал на то, что пуля, поразившая жертву, выпущена из мелкокалиберного оружия, и Барту стало ясно, что пора наконец-то как следует пораскинуть мозгами. Х-м-м, а не могла ли в этом быть замешана та дама в лиловом, что вчера приходила к нему в контору, – та самая, что рыдала и умоляла отыскать ее пропавшую…

– Ну что там у тебя такое, черт возьми?!

– Не обращай внимания, дорогой, я сейчас все уберу. В конце концов, мне все равно больше нечем заняться.

– Что уберешь?

– Не волнуйся. Ничего особенного.

– Что значит – ничего особенного?! Грохот был такой, как от ядерного взрыва!

– Можно подумать, ты был в Хиросиме. Работай себе спокойно и прекрати на меня орать, будто я твоя домработница. Сказала, уберу – значит, уберу.

– Это было окно?

– Работай, работай.

– Или телевизор? Мой новенький телевизор, за который выплачивать еще три года?

– Нет. Своим криком ты мешаешь мне убираться. По-моему, завтра у тебя последний срок…

…дочь? Барт окинул взглядом комнату, выглядевшую так, будто несколько минут назад там взорвалась атомная бомба. Оконное стекло было покрыто густой паутиной трещин, а телевизор – новенький 137-канальный телевизор со сверхплоским кинескопом, модернизированным пультом, видеомагнитофоном и квадрофоническим компакт-диск-плейером, – превратился в дымящуюся мешанину из оплавленных проводов и искореженных микросхем, хотя за него оставалось выплатить еще тридцать пять ежемесячных взносов!!!

Однако Барт напомнил себе, что время не ждет, и склонился над трупом. Тело было еще теплым, а из угла рта, растянутого в некоем подобии удивленной улыбки, сбегала струйка крови… Значит, жертва была знакома с убийцей, решил Барт, нашаривая в кармане пачку…

– Где мои сигареты?

– Что?

– Ты что, прокралась ко мне в кабинет и взяла сигареты? Неприкосновенную пачку из нижнего левого ящика стола?

– Ну… да. Мои кончились.

– У меня тоже. Давай ее сюда.

– Я ее выкурила еще днем. По телевизору показывали классную старую комедию о дебютантке, которая влюбилась в приятеля своей сестры…

– Я прекрасно проживу и без этой дурацкой комедии. А без сигарет – нет! Раз они кончились, сходи в кафе напротив и купи новую пачку. Ты же знаешь, я не могу работать без курева.

– Вот еще! Уже поздно, а я не хочу, чтобы меня ограбили только потому, что ты не догадался запастись сигаретами. Я всегда говорила, что ты живешь в жутком районе. Давно бы переехал. Если тебе так приспичило, сходи сам.

Барт понял, что на перекур нет времени. Какой уж тут перекур, когда полиция несется к тебе словно стая голодных шакалов, готовых разорвать первого встречного на мелкие кусочки?! Поэтому он, невзирая на легкое чувство паники, с которым можно было совладать только с помощью сигареты – этой длинной, глубокой, смачной, вкусной затяжки углекислого газа, щедро сдобренного никотином, – вновь повернулся к трупу, отлично сознавая, что улика, оставленная коварным убийцей, позволит ему раскрыть это на редкость запутанное дело.

Ключ к разгадке преступления маячил у него буквально перед глазами. Он уже почти видел его, почти мог до него дотронуться, почти чуял его – этот едкий аромат тлеющего…

– Я чую дым. Что у тебя там горит?

– Ничего, милый, тебе показалось.

– Не надо пудрить мне мозги! Это дым. Причем табачный!

– Господи, подумаешь, большое дело! Оставалась в пачке одна штучка…

– В той самой, которую ты увела из моего кабинета? Мы ведь об этой пачке говорим, не так ли? Поверить не могу: ты не только стащила ее из моего стола, но еще и наврала, что она пустая, а сама выкурила последнюю сигарету!

– Смотри не заплачь! Детский сад какой-то, ей-богу! Я тут тихо, как мышка, сижу на диване, лишь бы ему не мешать, а он ноет словно младенец, у которого отняли конфетку. Или сделали клизму!

– Сперва ты украла мой неприкосновенный запас, потом…

– Что ты ко мне прицепился со своими сигаретами?! И вообще, насколько я понимаю, завтра утром тебе сдавать работу!

…табака. «Проклятье! – изнемогая от отчаяния, подумал Барт. – Если я сию же минуту не найду ключ к разгадке, дело – табак!» Ключ к разгадке, этот чертов ключ к разгадке…

Его зоркий взгляд заметался по разгромленной комнате и… Вот она, улика!!! Скомканный клочок бумаги, притаившийся на полу возле распростертого тела, был точно такого же, желтого цвета, что и почтовая квитанция, найденная им в ночном клубе. Это объясняло все. Да! Да!!! Эта ничтожная зацепка неоспоримо указывала на даму в лиловом, у которой пропала дочь, и на того таинственного незнакомца в ермолке, что преследовал Барта дни и ночи напролет, пока он вел это нелегкое, а порой и смертельно опасное дело. Он почувствовал себя так, будто солнце взошло над горизонтом после долгих недель бесконечной, беспросветной и промозглой полярной зимы.

И когда целая свора полицейских, с топотом ворвавшаяся в комнату, нацелила револьверы прямо ему в сердце, Барт лишь холодно усмехнулся. Он знал, что теперь может объяснить…

– Терри, я заказала столик в тайском ресторанчике, о котором все только и говорят. Если мы хотим вовремя попасть, то нам скоро выходить.

– К черту тайский ресторанчик!

Подняв с залитого кровью пола клочок бумаги, Барт развернул его и, небрежно помахав им, протянул…

– У них всегда полно народу, но мне повезло – туристы из Огайо, что сделали заказ, напились в баре, начали скандалить, и их забрали в полицию.

– Пошли твои туристы знаешь куда?!

Барт сказал пошли твои гребаные туристы в… так давай Барт ты знаешь кто это сделал и кто этот хмырь в ермолке и откуда там клочок желтой бумаги ну давай же барт белликоз не забудь ты должен помнить ты же помнил все еще минуту назад и это было в кайф барт это было просто классно круто и клево и вообще потрясный сюжетный ход и сейчас бы все шло как по маслу если бы не эта чертова…

– Терри, что за странные звуки? У тебя все в порядке?

– Не волнуйся, я на кухне. Мне кое-что понадобилось в ящике с инструментами. Как найду, сразу загляну к тебе. А пока будь умницей, сделай нам по коктейлю.

* * *

Барт Белликоз легкой походкой вышел из полицейского участка, старательно пряча довольную улыбку, наползавшую на его лицо всякий раз, стоило ему вспомнить обомлевшие физиономии детективов, которым он преподнес разгадку преступления буквально на блюдечке с голубой каемочкой. Разинув от изумления рты и ловя каждое его слово, они слушали полный драматизма рассказ о том, как его клиент – лживый и неверный муж, регулярно изменявший жене со стриптизершами, – с помощью шантажа начал грязно домогаться скромную красавицу, служившую почтовым курьером и тайком от начальства подрабатывавшую официанткой в ночном клубе «Тысяча и одна ночь», за что и поплатился – открыв дверь, чтобы расписаться на желтом бланке в получении заказного письма, он схлопотал пулю в лоб. Теперь его гроб и дело были закрыты.

Завтра – новое дело и новая возможность обставить полицию и утереть ей нос. Но в настоящий момент Барт праздновал победу. И если вы хотите, чтобы самая запутанная головоломка была разгадана точно в срок, – обращайтесь к Барту Белликозу. Этот парень не подведет!

Конец.

Урррааааа!

* * *

– Терри! Господи, без четверти три! Имей совесть! Мне утром звонить в типографию и опять им что-то врать, а ты…

– Спокойно, старик! По дороге на работу можешь забежать за пончиками. Барт Белликоз снова на коне!

– У тебя все готово?! Полностью?! Бог ты мой, я из-за тебя аж вспотел во сне. Честно, даже пижама к спине прилипла! То у тебя сюжет не вырисовывается, то нет вдохновения… просто не верится.

– Готов признать, что кое-какие сложности были. Я никак не мог разобраться с этим чертовым трупом на полу в гостиной. Я его не чувствовал, понимаешь? Не мог до него дотронуться, почуять запах крови, увидеть выражение страха и удивления у него на лице…

– Но все-таки что-то придумал, так ведь?

– Подружка помогла.

– Рад за тебя. Слушай, у меня тут припасена бутылочка шотландского виски двенадцатилетней выдержки, которую я хранил на свадьбу сына. А он решил в священники податься. Так что бери такси и приезжай, отметим. И подружку свою прихвати.

– Отличная мысль, Ирвин, но, боюсь, сейчас она несколько не в форме, чтобы ходить по гостям. Я бы даже сказал – не в том состоянии. А я скоро, только заскочу в кафе за сигаретами.

– Смотри там, поосторожней. Сейчас столько шпаны развелось. А ты хоть и пишешь романы про самого крутого частного детектива, с виду и мухи не обидишь. Эх, тебе бы Барта в телохранители! Да, кстати, как ты ухитрился закончить книгу так быстро?

– Я понял, что мне необходимо глубже исследовать предмет. Так сказать, побольше практики. Вот, собственно, и все.

Джек Ритчи
ВИЗИТ К МЭРУ

Совершенно СЕКРЕТНО № 1/140 от 01/2001

Перевод с английского: Автор перевода не указан

Рисунок:  Игорь Гончарук

Я вошел в вестибюль мэрии с коробкой, завернутой в бумагу, и быстрым шагом направился к лифту. Стоявший у двери полицейский пристально посмотрел на меня, но не окликнул. Возможно, его внимание привлекла моя живописная борода.

Я поднялся на третий этаж, миновал еще двух полицейских и открыл дверь приемной мэра. За столом у высокой двери сидел молодой человек. Увидев мою ношу, он захлопал глазами:

– Чем могу служить?

– Мне надо немедленно побеседовать с мэром.

– Вы с ним условились? Он вас ждет?

– Нет. Но это очень срочно.

– Минутку, – проговорил юноша, облизал пересохшие губы и поспешно скрылся за высокой дверью. Я слышал, как щелкнул замок. Минуты четыре стояла тишина, потом кто-то опасливо открыл дверь из коридора. В приемную заглянул долговязый мужчина в синем костюме, за его спиной толпились полицейские.

Долговязый посмотрел на коробку, потом на меня, подал какой-то знак полицейским и с опаской вошел в приемную.

– Вы хотите встретиться с мэром? – спросил он.

– Да, – подтвердил я. – Вы и есть мэр Петтибоун?

– Нет, я Уаймар, его помощник. – Долговязый выдавил улыбку. – Зачем вам к мэру?

– По личному делу.

Наступила напряженная тишина. Уаймар прислушался. Уловив звук, исходивший из моей коробки, он указал на нее и нервно спросил:

– Что это там тикает?

– Это вас не касается. – Я взглянул на часы. – У меня всего десять минут и ни секундой больше. Мне надо поговорить с мэром.

– Десять минут? Почему такая спешка? Мэр очень занят. Не могли бы вы прийти позже?

– Нет. – Я сел на стул и поставил коробку рядом.

Дальнейшие события развивались с молниеносной быстротой. Уаймар схватил мою коробку, бросился к двери в коридор и истошно завопил:

– Ведро! Скорее! Через десять минут эта штука взорвется!

– Какое вы имеете право! – Я ринулся за ним.

Уаймар не обратил на меня внимания.

– Давайте скорее воды!

С десяток полицейских бестолково забегали туда-сюда. Взломали замок кладовки. Там стояли щетка и пылесос, валялись тряпки. Была раковина, но ведра не было. Полицейский проворно заткнул слив и пустил воду. Помощник бросил коробку в раковину.

– Она водонепроницаемая, – тихо сказал я.

– Водонепроницаемая? – Уаймар замахал руками. – Отойдите все! Каждую секунду может грянуть взрыв!

Толпа увлекла меня в дальний конец коридора.

– Позвоните в полицию, пусть пришлют саперов! – надрывался Уаймар.

Настала и моя очередь. Помощник мэра распорядился схватить меня и отвести на второй этаж, а сам бросился эвакуировать из здания людей. Спустя четверть часа он вернулся в прекрасном расположении духа и объявил:

– Саперы прибыли. – После чего достал из кармана лист бумаги и протянул мне. – Это нашли под оберткой коробки. Ваша записка?

Прищурившись, я стал читать: «Мэру Петтибоуну. Я возмущен Вашим произволом в деле о строительстве памятника ветеранам войны. Эти действия не отвечают интересам общества. Поскольку законного способа сместить Вас с должности нет, я вынужден взорвать Вас. Мститель».

– Нет, это не мой почерк. У меня более разборчивый. И вообще, зачем посылать предупреждение, если хочешь взорвать здание?

– Мало ли чокнутых… Ваше имя?

– Джеймс Беллингтон.

– Адрес?

– Мотель «Мелфорд». Мерзкая дыра, но на лучшее у меня пока нет денег.

– Вы что, один из тех, кто вложил личные средства в строительство памятника ветеранам на востоке города?

Я помолчал, подергал себя за бороду и ответил:

– Ни слова не скажу без адвоката.

В комнату вошел огромный полицейский в причудливом шлеме с забралом – вероятно, сапер. В руках он держал мою насквозь мокрую коробку. Подняв забрало шлема, полицейский доложил:

– Проверили. Там только дешевый будильник…

– Конечно, – подал голос я. – А вы чего ждали? Бомбы?

– Вы все еще хотите встретиться с мэром Петтибоуном? – хрипло спросил меня Уаймар.

– Сейчас я уже не расположен к беседе. А вы неплохо охраняете мэра. Желающим его взорвать придется проявить изобретательность. – Я встал. – Всего хорошего, господа.

– Не забудьте свои часы, – спохватился помощник мэра.

– Боюсь, от них мало что осталось. Передайте обломки в полицейский музей и скажите мэру Петтибоуну, что я вернусь.

На первом этаже я купил пачку коротких сигар, закурил и вышел на улицу. На углу остановился у киоска и принялся разглядывать журналы, предназначенные для озабоченных мужчин.

– Какая гадость!

Пожилой продавец в потрепанном пальто вздохнул:

– Вот что, дорогой, если не хотите это читать, не читайте, или гоните монету и прячьте покупку за пазуху.

– Я не возьму эту дрянь и даром. Надо бы вовсе запретить печатать и продавать такую грязь!

Продавец начал сердиться:

– Тогда ступайте в библиотеку и возьмите там приличную книгу. Мое дело – предлагать людям то, что им нужно. Одному – одно, другому – другое.

– Достаточно одной гранаты, чтобы разметать всю вашу макулатуру.

Продавец посмотрел на меня с тревогой. Я же попыхал сигарой и зашагал дальше. Дойдя до перехода через улицу, остановился и бросил взгляд через плечо. У газетного киоска стоял долговязый мужчина в длинном пальто военного покроя и явно о чем-то расспрашивал продавца. Оба смотрели в мою сторону, старик недоуменно пожимал плечами.

Светофор мигнул, и я перешел дорогу. В дешевой лавочке купил будильник, две батарейки и два ярда телефонного шнура. Выйдя на улицу, закурил вторую сигару, прошел несколько кварталов и остановился у безвкусного массивного фасада Музея изобразительных искусств. Сколько же надо динамита, чтобы взорвать такое монументальное уродство?

Бросив сигару на тротуар, я поднялся по ступеням и вошел в музей. Побродив по залам, добрался, наконец, до галереи в глубине здания, где была выставка полотен Утрилло, Пикассо и Модильяни. Я человек консервативных взглядов, и их мазня вызывала у меня отвращение.

– Мерзость! Форменная мерзость! – воскликнул я и даже ударил тростью по медной табличке с надписью.

Передо мной тотчас вырос охранник.

– Прошу этого не делать, сэр, медь легко мнется.

– Мазня! Пустой перевод холста и красок! Сжечь все это! А еще лучше – взорвать!

– Осторожно, сэр, вы можете продырявить картину, а мне отвечать.

Чтобы обрести душевное равновесие, я отправился в зал старых голландцев и минут двадцать проторчал там. Когда снова вышел на улицу, заметил того же долговязого в длинном пальто. Он спускался с крыльца музея. Значит, был там вместе со мной. Решив запутать его, я начал входить в магазины и выходить через задние двери. После нескольких таких трюков мне удалось оторваться от преследователя. Неподалеку от своего мотеля я заглянул в бакалейную лавку, купил сто граммов масла, бутылку молока, хлеб, колбасу и пакет сахара. Войдя в «Мелфорд», сразу же заметил долговязого. Он сидел в вестибюле и читал газету.

Поднявшись к себе, я соорудил бутерброд и перечитал вчерашнюю статью о проекте мемориала ветеранам. На берегу озера хотели возвести громадный комплекс, для чего надо было снести несколько стоявших там домов. Цены на квартиры в них, естественно, разом подскочили, поскольку предполагалось, что городские власти будут выкупать их по любой цене. Однако на вчерашнем заседании городского совета по настоянию мэра было решено перенести стройку с восточного берега на северный, в более дешевый район. Понятно, что люди, купившие квартиры на восточном берегу, вылетели в трубу, ибо их вложения в недвижимость обесценились.

Зазвонил телефон. Это был Джефри Мейпл. В колледже мы с ним жили в одной комнате и остались друзьями на всю жизнь, поскольку наши взгляды на многие ее стороны поразительно совпадали.

– Ну что, был в мэрии? – спросил Джефри. – Как там?

– Как я и думал.

– После обеда опять пойдешь?

– Разумеется. Надеюсь, ты звонишь не из своей комнаты?

– Нет, из автомата.

– Молодец! – Я повесил трубку, доел бутерброд и допил молоко. Потом открыл шкаф, снял с полки стоявшую там еще одну коробку и принялся за работу. В два часа все было закончено, и я позвонил управляющему мотелем.

– Во сколько сегодня закрывается мэрия?

– Мэрия работает до восьми, но многие ее отделы закрываются в пять.

Я посмотрел на часы.

– Через двадцать минут мне понадобится машина. Вызовите, пожалуйста, такси.

Я надел пальто, взял коробку и вышел из комнаты. Управляющий смерил меня подозрительным взглядом:

– Такси ждет, сэр.

Сев в машину и сказав, куда ехать, заметил за собой моторизованный «хвост». А у входа в мэрию увидел диковинную машину из прочной стали, с какой-то большой клеткой в кузове.

В вестибюле толпился народ, в лифт никого не пускали. Я думал, что не пустят и меня, но путь оказался свободным. На третьем этаже лифтер открыл дверцу, я вышел, и лифт поехал вниз. В коридоре никого не было, гулкий стук моих каблуков создавал раскатистое эхо. В углу приемной мэра сидел все тот же нервный юнец.

– Я хочу поговорить с мэром не позже чем через десять минут, – объявил я.

– Разумеется, – поспешно ответил юнец. – Присядьте.

Я сел на кожаный диван и осторожно поставил коробку рядом.

– Можно попросить вас о небольшом одолжении? – спросил секретарь и встал. – Мне надо чуть подвинуть шкаф. Вы не поможете?

Я поднялся, оставив коробку на месте, и взялся за шкаф. И тут же дверь из коридора распахнулась, в приемную ворвались Уаймар и полицейские. Следом – двое в толстых куртках и шлемах с забралами.

– Всем выйти! – приказал один из них. – Коробку не трогать! Сейчас вкатим аппарат и просветим ее рентгеном.

Загнав меня в дальний конец коридора, помощник мэра зашипел:

– Вы что, не можете избавиться от навязчивой идеи? Зачем вы хотели взорвать газетный киоск?

Я тупо захлопал глазами:

– Сэр, я никогда…

Он поднял руку, призывая меня к молчанию:

– Не отпирайтесь. И музей грозили взорвать. Нам это известно.

– Я говорил, что надо взорвать только галерею модерна, – уточнил я. – Вы видели выставленную там мазню?

– Нам известно также, что вы купили еще один будильник, батарейки и провод.

Распахнулась дверь, и из приемной вышел забронированный полицейский.

– Там, несомненно, бомба. Рентген помог разглядеть часы, провода и какой-то наполнитель.

Следующие четыре часа я провел в кутузке. Потом там появился Уаймар. Его сопровождал невзрачный молодой человек с коротко остриженной головой и служебной улыбкой на физиономии. Помощник мэра трясся как в лихорадке и явно был готов задушить меня.

– В вашей коробке была не взрывчатка! – прошипел он.

– Неужели? – удивился я. – И это вас расстроило?

– Там был обычный сахарный песок!

– Вам надо было просто спросить меня, что в коробке.

Уаймар повернулся к невзрачному молодому человеку:

– Он в вашем распоряжении, доктор.

Когда мы остались наедине, врач угостил меня сигарой моей любимой марки, дал мне прикурить и сказал:

– Я доктор Бартон. Но вы можете звать меня просто Сэмом.

– На кой черт мне это надо?

– Часто ли у вас возникает желание взрывать здания и людей?

– Полагаю, в наши дни оно время от времени возникает у каждого.

Врач – явно психиатр – снисходительно усмехнулся:

– И много денег вы лично потеряли в связи с переносом места строительства мемориального комплекса?

Я промолчал.

– И вы считаете, что в этом повинен мэр? – Психиатр лукаво подмигнул. – Поэтому и начали его поэтапную обработку? На первый раз в вашей коробке был только будильник, потом другие детали бомбы, но без заряда. Вы так и будете таскать полупустые коробки, до тех пор пока полицейские… как бы это сказать? Пока им не надоест и они перестанут обращать на вас внимание. И тогда в один прекрасный день…

– Ба-бах! – подсказал я.

– Вот-вот. Ба-бах! В тот день ваша коробка будет снабжена совсем другим механизмом, правильно?

– У вас пытливый ум.

– Я учился на одни пятерки. – Врач подался ко мне. – В тот последний раз вам надо будет прибавить кое-что к содержимому коробки. Например, кнопку снаружи, чтобы нажать ее и взорвать бомбу.

– Разомкнутая цепь или замкнутая?

– Если цепь разомкнута, бомба взрывается при нажатии кнопки. – Он задумчиво покачал головой. – Нет, так не годится. Увидев вас с коробкой, полицейские могут успеть пустить вам пулю в лоб, и вы не сможете нажать кнопку.

– Логично, – согласился я.

– Однако существуют и замкнутые цепи. Ток уже идет, но контакт взрывателя нейтрализован. И только если отпустить кнопку…

– Ба-бах! – подсказал я.

– Верно. В этом случае полиции нельзя стрелять вам в голову, потому что тогда ваш палец тотчас соскользнет с кнопки и бомба взорвется.

– Вы очень точно все описываете.

Лицо врача омрачилось.

– Вы еще не купили кнопку?

– Нет. Если куплю, вам первому скажу.

– И ничего не предпринимайте, не переговорив со мной, – попросил врач, вручая мне свою визитную карточку. – А пока я хотел бы встретиться с вами у меня в кабинете. Скажем, в четверг в десять утра.

– Значит, меня не сажают в тюрьму?

– Нет. – Он похлопал меня по плечу. – Можете идти. Полиции не в чем вас обвинить. Напротив, это она сплоховала. И поскольку в коробке не было взрывчатки…

– А носить в коробках сахар, будильник и провод закон не запрещает…

– Вот именно. Но прокурор опасается, что вы задумали шантажировать городские власти. Это так?

– Нет, как-то не пришло в голову.

– И хорошо. Хотя я думаю, что вы репетировали взрыв.

Спустя двадцать минут я был на улице и вскоре заметил, что за мной следит все тот же долговязый в длинном пальто. Я отправился в центр города, где приобрел в недорогом магазине ту самую кнопку, о которой говорил психиатр. Я не стал возвращаться в мотель, а пошел к Джефри и снял комнату по соседству с ним.

– Пойдешь завтра? – спросил он меня.

– Да. Купил кнопку.

– Желаю удачи. Надеюсь, на сей раз сработает.

В ту ночь я плохо спал и мучился кошмарами, самым ярким из которых был сон про взрыв Музея изобразительных искусств. В десять утра я позвонил доктору Бартону и сообщил ему о покупке кнопки. Врач очень расстроился.

– Так быстро? Но вы еще не были у меня на приеме.

– Звоню, чтобы проститься, – сказал я. – Думаю, теперь мы свидимся только на том свете.

– Минутку! – в отчаянии выкрикнул он. – Что вы намерены предпринять?

– Пойти к мэру Петтибоуну. Сегодня все будет хорошо.

Повесив трубку, взял под мышку свою коробку, вышел, сел в такси и велел ехать к мэрии. Но за квартал до цели потребовал остановиться, расплатился и зашагал дальше, держа палец на кнопке. Улицы были оцеплены и кишели полицейскими, не пускавшими людей на центральную площадь, очищенную от автомобилей и пешеходов. У входа в мэрию стояли Уаймар и доктор Бартон, которые норовили спрятаться за колоннами.

Внезапно я оробел, сделал два шага в сторону мэрии, но тотчас развернулся и пошел обратно.

– Куда вы? – вдруг раздался голос Уаймара.

Я зашагал быстрее и, оглянувшись, увидел помощника мэра, доктора Бартона и ватагу полицейских, бежавших ко мне. Я бросился наутек и снова обернулся только в конце квартала у Музея изобразительных искусств. Погоня приближалась. Я взлетел на крыльцо и юркнул в здание. Пробегая по залу голландских мастеров, я слышал сзади топот ног преследователей. С бьющимся сердцем я бежал по галерее римской скульптуры. Чиновники и полиция не отставали. Впереди была галерея современного искусства. Промчавшись мимо удивленных охранников, я опустился на пол у окна.

Орава наконец догнала меня. Я поднял руку и истерически закричал:

– Остановитесь! Еще один шаг, и я отпущу кнопку!

Помощник мэра и его войско стали как вкопанные.

– Мистер Уаймар, я снимаю свое требование о встрече с мэром Петтибоуном. Понимаю, что оно невыполнимо.

Уаймар сделал шаг вперед.

– Стойте! Иначе сниму палец с кнопки. Через десять минут…

Уаймар замер.

– Нет-нет! – крикнул доктор Бартон. – Не торопитесь. Это серьезное решение.

– Какого ущерба можно ожидать, если он отпустит кнопку? – спросил Уаймар полицейского в защитной куртке и шлеме.

– Трудно сказать. Возможно, рухнет все здание.

Я посмотрел на часы.

– Девять минут…

– Очистить помещение! – заорал помощник мэра. – А вы, Бартон, поговорите с ним, убедите.

– Вряд ли я смогу что-то сделать, – ответил психиатр. – Тут нужен иной специалист – священник, пастор или раввин.

– Восемь минут, – произнес я.

Мои преследователи сбились в кучку у входа в римский зал. Усмехнувшись, я встал и зашагал к ним. Они попятились и расступились. Меня вдруг охватило дотоле неведомое ощущение силы и власти. Я с улыбкой прошел через залы раннего американского искусства, литографии, рисунков одаренных школьников, вышел на улицу и пересек площадь. Все мои преследователи и охранники высыпали из музея и наблюдали за мной с лестницы у входа. С минуту я смотрел на них, потом демонстративно снял палец с кнопки. Естественно, ничего не произошло. Я открыл коробку, извлек будильник и провода и поднял повыше, чтобы все видели. Затем перевернул коробку вверх дном, показывая, что она пуста. Меня тотчас окружили полицейские и разъяренные чиновники во главе с Уаймаром.