Текст книги "Коллекция детективов"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Альберт Блох,Роальд Даль,Лоуренс Блок,Роберт Ранке Грейвз,Джон Лутц,Роберт Ллойд Фиш,Стив Аллен,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Дарси Линдон Чампьон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 90 страниц)

Джеффри Уильям
ТИШИНА

Совершенно СЕКРЕТНО № 3/238 от 03/2009

Перевод с английского: Сергей Мануков

Заросшая плющом и виноградом гостиница «Кингс Хед» была мрачным и одновременно величественным зданием. К тому же она была единственной гостиницей в этих редко посещаемых туристами краях.

Прямо у входа размещалась небольшая стойка портье. За ней раскинулась просторная зала, нечто вроде холла, способная вместить несколько десятков человек. Большую часть стены напротив входа занимал громадный камин. Огонь в нем разжигали нечасто, лишь в тех случаях, когда в «Кингс Хед» останавливались постояльцы. В другом углу расположился бар с удивительно хорошим для провинциального питейного заведения подбором вин, виски и бренди. Две оставшиеся стены от пола до потолка были закрыты бархатными драпировками. Мебель, темная и массивная, состояла в основном из кресел с высокими спинками и длинных диванов. С высокого потолка свисала хрустальная люстра. На маленьких столиках, расставленных на некотором расстоянии друг от друга с таким расчетом, чтобы посетители не мешали друг другу разговорами, стояли настольные лампы. Обстановка располагала к покою и отдыху.

В тот вечер, как, впрочем, и в большинство других вечеров, кресла и диваны были заняты несколькими десятками леди и джентльменов очень почтенного вида. Их объединяла одна отличительная черта – возраст. Всем им было за шестьдесят. В зале царила тишина, которую посторонний наблюдатель, наверное, назвал бы оглушительной. Мужчины читали «Таймс» и «Манчестер Гардиан», потягивая бренди с содовой, шотландское виски и имбирный эль. Женщины вязали или вышивали и пили шерри и чай с молоком и сахаром.

Гробовую тишину, повисшую в громадной комнате, изредка прерывал негромкий шепот. Время от времени между столиками неторопливо проходил пожилой флегматичный официант по имени Петерс. Он подливал в стаканы напитки и опустошал пепельницы. Единственным постоянным звуком в зале в четверть одиннадцатого вечера было негромкое потрескивание огня в камине.

Потрескивание огня неожиданно прервал шум подъехавшей к гостинице машины. В гостиницу вошел румяный мужчина в мешковатом твидовом пальто, шелковом шарфе и дорогих кожаных перчатках. Он громко хлопнул тяжелой дубовой дверью и огляделся по сторонам. Увидев слева от арки стойку с бутылками и стаканами, кивнул ночному портье Хэтэвею и решительно направился к бару.

– Скотч со льдом, – громко бросил незнакомец бармену Майклсу, который в это время неторопливо подливал в стакан с бренди содовой.

– Сэр? – с легким испугом произнес явно захваченный врасплох Майклс, точная копия Петерса, только немного моложе.

– Скотч со льдом, – повторил рослый гость, – и поторопитесь, пожалуйста.

– Да, сэр.

Майклс поставил стакан на серебряный поднос, который взял Петерс, и повернулся к рядам бутылок и стаканов.

– Далеко ближайший гараж? – спросил незнакомец, стягивая перчатки.

– Гараж, сэр?

– Гараж! – недовольно повторил он. – Из-за ваших кошмарных дорог у меня что-то случилось с рулем. Придется теперь показывать его механику.

– Единственный механик в наших краях – Джером Босли, сэр, – тихо ответил Майклс. – Но он по большей части ремонтирует трактора.

– Трактора?!

– Да, сэр, – Майклс осторожно поставил перед гостем маленький поднос, в самом центре которого красовался хрустальный стакан. Бармен проверил, чтобы эмблема «Кингс Хед» была повернута к клиенту, как его учили при поступлении на работу много лет назад. – Ну и время от времени грузовики, – торопливо добавил он. – Но вся беда в том, что Босли уехал в Бридглинтон навестить мать и вернется не раньше завтрашнего вечера. Боюсь, другого механика в радиусе сорока миль у нас нет.

– Замечательно, просто замечательно! – язвительно пробурчал незнакомец, качая головой, и еще сильнее нахмурился. – И что мне прикажете делать все это время?

– Не знаю, сэр, – пожал плечами Майклс и налил на три пальца скотча.

– Лед, – мрачно произнес незнакомец.

– Простите?

– Черт побери, приятель, лед! Лед! – громко пояснил мужчина в пальто и показал пальцем на стакан. – Вы забыли лед. Или вы думаете, что я стану пить теплое виски?

– Нет, сэр. Конечно, нет, сэр… Петерс, ты не…

Петерс с легким поклоном двинулся к выходу. Он прошел темную столовую и скрылся в расположенной за ней кухне. Незнакомец проводил официанта недовольным взглядом и повернулся к зале. Присутствующие в комнате старательно избегали его взгляда.

Ночной путешественник громко хмыкнул, повернулся к Майклсу и бросил перчатки на отполированную до блеска стойку. Затем произнес, как бы разговаривая сам с собой, негромким, наверное, по его мнению, голосом:

– Мечта археолога – гробница, нашпигованная ископаемыми окаменелостями.

Майклс напряженно замер с таким видом, будто не мог поверить своим ушам. Глостер-Смит, полковник в отставке, шумно втянул в себя воздух, а вдова Пемблингтон от неожиданности уронила спицы. Все остальные сделали вид, будто ничего не слышали. Зала по-прежнему напоминала лесную поляну в тихий день.

– Мне срочно нужно позвонить, – сообщил гость. – Где тут у вас телефон?

– У нас нет телефона, сэр.

– Что??? – не поверил тот.

– У нас здесь нет телефона, – робко повторил Майклс.

– Как это нет телефона? Везде есть телефоны!

– А у нас нет, сэр, – терпеливо объяснил бармен. – Местные жители прекрасно обходятся без телефонов. К тому же у них отвратительная привычка громко звенеть по ночам и рано утром и будить людей.

– Послать телеграмму отсюда я, конечно же, тоже не могу? – глаза незнакомца были широко раскрыты от удивления.

– Боюсь, не можете, сэр, – со вздохом подтвердил его опасения бармен.

– Черт побери, приятель! – взорвался незнакомец. – Я во что бы то ни стало должен связаться со своими партнерами в Лондоне и сообщить им, где нахожусь. Они не знают, что я сегодня отправился в Манчестер.

– Извините, сэр, но ничем не могу помочь.

– «Извините», черт побери! – возмущению вечернего гостя, казалось, нет предела. Когда к бару подошел Петерс, осторожно державший фарфоровую чашу с четырьмя кубиками льда, он насмешливо воскликнул: – Наконец-то! А я уже испугался, что вы заблудились.

Собравшиеся в просторной зале люди начали недовольно отвлекаться от своих дел. Мужчины бросали на шумного незнакомца взгляды поверх газет, женщины откладывали вышивки и вязания и украдкой смотрели в сторону бара.

Если развязный автомобилист и почувствовал возмущенные взгляды постояльцев у себя на спине, то никак не показал этого. Он нетерпеливо ждал, когда Петерс с помощью сахарных щипцов опустит в его виски два кубика льда. Потом помешал янтарного цвета жидкость кончиком указательного пальца, поднял стакан со словами: «Ну, вздрогнули!» и осушил одним глотком. Облизнув губы, поставил стакан на стойку и потребовал повторить.

Майклс налил виски.

– Закусить найдется? – поинтересовался незнакомец.

– Столовая закрыта, сэр.

– Вижу, – раздраженно буркнул приезжий. – Может, где-нибудь завалялся сэндвич или хотя бы сыр с крекерами?

– Боюсь, не завалялся, сэр.

– Что, во всем доме нет ни крошки съестного?

– Пойду посмотрю, сэр, – пожал плечами Майклс.

После продолжительных поисков он нашел наполовину пустую пачку засохшего печенья. Незнакомец хмуро заглянул в пачку и недовольно спросил:

– Что это такое?

– Печенье, сэр. Мы изредка подаем его к чаю.

– Печенье? – недоверчиво переспросил вечерний гость и вытряхнул несколько кусочков на стойку. – Значит, печенье? – повторил он и осторожно откусил кусочек. – Не может быть. Вы, наверное, хотели сказать «окаменевший мел»! – хмыкнул он с недовольной гримасой.

– Боюсь, это единственное, что у нас есть, сэр.

Приезжий пробормотал явно что-то нелестное в адрес гостиницы и доел печенье, после чего сунул в рот второе и принялся громко жевать.

– Есть свободные номера, или мне придется ночевать в машине? – проговорил незнакомец с набитым ртом.

– О, конечно, у нас есть номера, которые вам наверняка понравятся, сэр.

– Только не надо заливать, я этого не люблю! – приезжий повернулся на вертящемся табурете в сторону арки и громко крикнул: – Портье! Эй, портье!..

Несколько пожилых людей испуганно вздрогнули. Через полминуты в холле послышались шаркающие шаги, в арке показался Хэтэвей.

– Сэр?

Незнакомец без предупреждения бросил ему брелок со связкой ключей. Портье не успел поймать их, и они с громким звоном упали на пол. Хэтэвей уперся рукой в колено и медленно нагнулся за ними.

– Достаньте чемоданы из оранжевой машины и запишите меня в журнал. Меня зовут Расмуссен. Гарольд Дж. Расмуссен. С двумя «с», только не в начале, а в конце. Смотрите, не перепутайте.

Хэтэвей с трудом вернулся в вертикальное положение и робко поинтересовался:

– На одну ночь, мистер Расмуссен?

– Чертовски надеюсь, хотя кто знает, что стряслось с моей машиной? Может, не дай бог, придется проторчать в этой дыре неделю, – он сунул в рот очередное печенье и предупредил: – И позаботьтесь о том, чтобы номер был с ванной и чтобы в ней была горячая вода. Знаете, мне как-то не хочется рисковать здоровьем из-за того, что вы не топите.

– Да, сэр, – кивнул Хэтэвей и вышел из холла.

– Надеюсь, с ним не случится сердечного приступа, пока он будет нести мои чемоданы, – с хохотом пошутил Расмуссен, поворачиваясь к бару.

Посмеявшись с полминуты своей шутке, Гарольд Расмуссен вытер глаза и оглушительно высморкался в ярко-красный шелковый платок. Он посмотрел на Майклса и спросил:

– А как насчет музыки?

– Простите?..

– Музыка. Вы плохо слышите, приятель? Только что-нибудь посовременнее, пожалуйста, и погромче. Если уж мне суждено застрять в этой забытой богом дыре, то я хочу оттянуться на полную катушку… Так что хватит притворяться, будто плохо слышите и не понимаете меня. Давайте слегка встряхнем этот мавзолей.

Сейчас ему удалось привлечь всеобщее внимание. Его слова, как холодный ветер, пронеслись над тихой лесной поляной, заставив негромко зашелестеть потревоженные листья.

Полковник Глостер-Смит с печальным вздохом встал, медленно обвел комнату взглядом и снова вздохнул, после чего четким воинским шагом направился к бару. Он остановился около Расмуссена и откашлялся.

– Кто вы? – поинтересовался приезжий и смерил седого полковника холодным взглядом. – И что вам угодно?

– Полковник в отставке Глостер-Смит к вашим услугам, сэр. Вы не согласитесь выпить со мной?

– Что? Вы хотите угостить меня, капрал? – рассмеялся Расмуссен.

– Полковник, – поправил задетый за живое Глостер-Смит. – Да, мой милый, я хочу угостить вас. Проявить, так сказать, гостеприимство и вежливость.

– Чертовски мило с вашей стороны, капрал, – продолжал язвить Гарольд Дж. Расмуссен.

– Совершенно верно, – кивнул полковник и пристально посмотрел на Майклса. – Самое лучшее виски для нашего гостя.

– Да, сэр, – Майклс достал откуда-то из-под стойки небольшую желтую бутылку, вытащил пробку и налил темно-коричневой жидкости на тающие кубики льда.

– А вы не выпьете со мной, капрал? – слегка удивился Расмуссен.

– Я предпочитаю бренди.

– Жаль, – пожал плечами шумный приезжий. – Нет ничего лучше старого доброго шотландского виски… Ваше здоровье, старина, – он поднес стакан к губам, понюхал виски и, одобрительно кивнув, одним глотком выпил половину. Потом почмокал губами, снова кивнул с видом знатока и вторым глотком допил содержимое стакана. – Неплохо, капрал, очень даже неплохо. Это, должно быть…

Гарольд Дж. Расмуссен внезапно замолчал, словно вспомнил что-то важное. Глаза у него полезли на лоб, рот широко раскрылся, правая рука метнулась к горлу, как будто ему было жарко и он хотел поскорее расстегнуть воротник. Затем он захрипел и, как подкошенный, рухнул на ковер. Пару раз дернулся и замер…

В зале воцарилась гробовая тишина. Полковник Глостер-Смит тяжело опустился на колени. Не найдя у Расмуссена пульса, он так же медленно встал и молча дал сигнал Петерсу и Майклсу. Официант и бармен подняли тело вечернего гостя, протащили его через залу, темную столовую и кухню и вынесли через запасной вход на вересковую пустошь. Полковник отправился с ними.

В зале, как будто ничего не произошло, вновь замелькали спицы, мужчины уткнулись в свои газеты. Единственным звуком, нарушавшим тишину, опять стало потрескивание огня в камине. Через несколько минут в залу вернулся Глостер-Смит. Он сел в свое кресло и взял газету.

Сидевшая справа Сесиль Уайтхед наклонилась к нему и тихо спросила:

– Какой это по счету, полковник?

– Одиннадцатый, кажется, – ответил Глостер-Смит.

– И надеюсь, последний, – прошептала Уайтхед. – Терпеть не могу, когда такие вот невоспитанные молодые люди нарушают эту очаровательную тишину.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул полковник в отставке Глостер-Смит и принялся осторожно складывать «Таймс», стараясь не шелестеть.

Теодор Матисон
КРУШЕНИЕ

Совершенно СЕКРЕТНО № 4/239 от 04/2009

Перевод с английского: Сергей Мануков

В возмущенный атмосферный фронт четырехместный самолет Дунбара попал милях в трехстах от Портленда, штат Орегон, пролетая над невысокими холмами. Несколько минут двигатель чихал и кашлял, потом замолчал. Самолет устремился вниз. Дунбар старался замедлить падение и лихорадочно высматривал внизу место для аварийной посадки.

– Говард, смотри, внизу один снег и деревья! – закричала в панике с заднего сиденья жена Эмма.

– Сесть удастся? – спокойно поинтересовалась Халли.

Он мельком посмотрел на свою красивую секретаршу.

– У нас нет иного выхода. Придется садиться.

– Говард, мы разобьемся! – в ужасе завопила Эмма.

– Если знаешь, что делать, скажи, – буркнул он в ответ.

Самолет уже задевал днищем верхушки самых высоких сосен. Дунбар выбрал место, где деревьев было поменьше и они были помоложе. Он потянул штурвал до отказа на себя и начал молиться.

Самолет врезался в деревья. Страшную тряску дополнил оглушающий треск. Дунбар ударился головой о крышу и на мгновение потерял сознание. Когда он пришел в себя, самолет лежал на склоне невысокого холма. Сзади доносилось хныканье жены, но первым делом он посмотрел на Халли. На ее лице была написана растерянность, но крови и следов травм не было.

– Похоже, у Эммы проблемы, – спокойно констатировала она.

Как только Дунбар пошевелился, тело пронзила боль. Он заскрипел зубами, но с облегчением подумал, что переломов, кажется, нет. Дунбар распахнул дверцу самолета и спрыгнул на снег. Было теплее, чем он ожидал. В нескольких местах осыпавшиеся иглы создавали островки сухости и тепла на белой поверхности.

– Нужно положить Эмму на иголки, – он забрался в самолет и начал расстегивать ремень безопасности на талии жены.

– Думаю, нужно убедиться, что у нее не сломан позвоночник, прежде чем выносить ее, – остановила его секретарша каким-то странным голосом.

– Сам разберусь, – неожиданно грубо ответил Дунбар. Он осторожно взял Эмму на руки и вынес из самолета. Она застонала, когда он положил ее на ковер из иголок, но не открыла глаза.

– Ну что? – спросила Халли, сидевшая в своем кресле, когда он вернулся за одеялом.

– Трудно сказать. Все станет ясно, когда она придет в себя.

– Мы могли бы быть вместе все время, Говард. Никто ничего не узнает.

Последние слова, которые прошептала ему Халли, не выходили у него из головы. Они сидели под сосной. Секретарша забинтовала сломанную лодыжку Эммы куском обшивки из салона. Дунбар облегченно предоставил все Халли в полной уверенности, что она сделает все, что надо. Прежде чем стать секретаршей Дунбара, президента компании «Дунбар электроникс», она не один год работала медицинской сестрой. Вскоре она стала незаменимым помощником. Неудивительно, что он всегда брал Халли в деловые поездки вроде этой в отличие от Эммы, которую брал только из чувства долга.

Эмма уже пришла в себя. Ее бледное лицо исказилось от боли, и она жалобно вскрикнула.

– Держитесь, Эмма, – сказала Халли. – Нам повезло, что все живы.

– Знаю, – со слезами согласилась миссис Дунбар, – но я не переношу боль.

Они летели на важную деловую встречу в Лас-Вегас. Ночевать Дунбар собирался в Реддинге. Скоро их наверняка начнут искать. К сожалению, он зачем-то выключил радар, чем значительно затруднил поиски их самолета. Плохая видимость и низкая облачность еще сильнее уменьшали шансы, что их быстро найдут.

Придется ночевать в лесу, подумал Дунбар. Нужно собрать кустарник и ветки, облить их керосином и развести костер. Он пошел на поиски дров, но, сделав несколько шагов, остановился и подумал: а хочет ли он, чтобы их быстро нашли?

Дунбар оглянулся и встретился взглядом с Халли.

– В самолете много одеял, – крикнула она, словно прочитала мысли. – Не так уж и холодно. Можно будет переночевать на свежем воздухе, а завтра отправиться за помощью.

– Да, так мы, наверное, и поступим. – Ему неожиданно показалось, что он сидит за столом в своем кабинете в Портленде и слушает ее всегда точный и эффективный доклад о предстоящих делах.

Около полуночи пошел легкий снег. Халли сидела рядом с Дунбаром, а Эмма лежала на спине и тихо похрапывала. Она наконец устала после многочасового хныканья и жалоб и к радости Дунбара и Халли уснула.

– Думал об этом? – прошептала Халли, прижимаясь ногой к его бедру. Она не сказала, о чем. Это и так было ясно.

Дунбар посмотрел на секретаршу в слабом отражении снега, которое окрашивало мрак салона в серый свет. Из нее бы вышла отличная королева для короля «Дунбар электроникс»! Она не только отлично разбиралась в бизнесе, но и обладала отменным вкусом и стилем, а также была очень горячей женщиной, которая ловко скрывала свою страсть за фасадом ледяного спокойствия.

– Да, – наконец ответил он.

– Ну и?

– Я никогда не смогу это сделать, Халли.

– Если хочешь, я сама о ней позабочусь.

– Я… не… знаю, – с трудом выдавил из себя Дунбар.

Халли промолчала. Они молча сидели в полумраке, остро сознавая близость друг друга. Сон не шел. Дунбару совсем не хотелось спать. Бессонница всегда мучила его перед важными заседаниями совета директоров. Наконец, когда на востоке ночная тьма начала неохотно уступать место серому свету зари, он принял решение. Принял и сразу почувствовал облегчение. Хотя он не произнес ни слова и не шелохнулся, Халли уловила этот момент. Она знала, что решение принято…

После завтрака, состоящего из шоколада и теплого чая из термосов, Дунбар выбрался из самолета, собрал на полянке большую кучу из веток и обильно полил их керосином.

– Слушай внимательно, Халли, – сказал он. – Как только услышишь шум самолета, немедленно разводи костер. Я попробую найти дорогу.

– Дайте мне, пожалуйста, ваши спички.

Впервые за утро их взгляды встретились. Они понимали друг друга с полуслова. Дунбар прекрасно знал, что спички у Халли в сумочке вместе с сигаретами.

– Конечно, – он протянул коробок. – Только не потеряй.

– Не потеряю.

– Будь осторожен, Говард, – напутствовала его Эмма из самолета. Он оглянулся и с отвращением посмотрел на ее костлявые ноги в спортивных брюках, которые выглядывали в дверь. – Поторопись, пожалуйста. У нас совсем нет еды.

– Я все помню, дорогая. Сделаю все, что смогу.

– Мы все сделаем все, что можно, – многозначительно сказала Халли.

– Уверен в этом, – так же многозначительно кивнул Дунбар.

Точно таким же взглядом Дунбар всегда смотрел на нее в конторе после того, как было принято важное решение. Он еще раз едва заметно кивнул и медленно скрылся в деревьях.

Его мысли сейчас были больше заняты не тем, что лежит впереди, а тем, что осталось позади.

Эмма не была плохим человеком. Просто она не была ему хорошей женой. Последние двадцать лет где-то в глубине его мозга засела мысль, что от нее нужно освободиться. Ее присутствие он мог терпеть только при помощи любовниц. Желание стать свободным человеком стало нестерпимым год назад, когда он познакомился с Халли. Вспоминая прошлое, он не мог поверить, что столько лет терпел рабство.

Дунбар предложил жене развестись. Сначала она устроила истерику, потом попыталась совершить самоубийство. Дунбар не стал настаивать на разводе. Это вполне устраивало Эмму. Если она и знала о его романе с Халли, то не показывала этого.

Негромкое жужжание самолета Дунбар услышал часа через два после того, как отправился в путь. Самолет летел низко в считанных метрах над верхушками сосен. Говард бросился к поляне, чтобы дать о себе знать, но тут же остановился. Ему нельзя было торопиться.

Через пару минут Дунбар забрался на груду валунов и посмотрел в ту сторону, откуда шел. Никакого дыма над деревьями не было. Самолет скрылся в юго-западном направлении, так и не сделав круга. Он понял, что их самолет летчики не заметили.

Дунбар пошел дальше. Его терзали тревоги и сомнения. Может, он напрасно не дал о себе знать? Что, если теперь их вообще не найдут или найдут через несколько дней? Дорог в этом районе, насколько он помнил по картам, очень мало. Искать их можно было не один день. Вот только нескольких дней у него не было. С собой у Дунбара была только плитка шоколада и немного воды в бутылке из-под кока-колы. Столько же еды осталось у Халли. С такими запасами она тоже долго не протянет.

Дунбар хотел уже поворачивать назад, чтобы отменить негласный уговор относительно Эммы, но вспомнил, как эффективно и быстро секретарша выполняла все поручения. Как бы он ни торопился назад, ему все равно не успеть.

Дунбар покачал головой и побрел дальше. Ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, он вышел на луг без снега, по краю которого проходила дорога.

Говард замер, как вкопанный. Сначала ему показалось, что едва слышный звук – биение его сердца, но через полминуты он понял, что по дороге едет машина.

К тому времени, когда свет фар показался из-за крутого поворота, Дунбар уже стоял на обочине и дико махал руками, как сумасшедший. Он успел разглядеть двух человек на переднем сиденье, когда его, как молния, пронзила страшная мысль.

Президент «Дунбар электроникс» бросился в темноту и скрылся в кустах. Машина остановилась. Послышался звук открываемой дверцы. Он услышал голоса, но не мог разобрать, о чем они говорят. Потом дверца захлопнулась, и машина уехала.

Говард Дунбар еще долго лежал в кустах, ругая себя за глупость. Он понимал, что едва не поставил себя и Халли в ужасное положение. У него уже вошло в привычку оставлять мелочи Халли. Сейчас же, когда нужно было обо всем думать самому, он показал себя с не лучшей стороны. Его неосторожность могла стоить им обоим свободы…

К самолету Дунбар вернулся, шатаясь от усталости, на рассвете. Халли сидела на пне в элегантном пальто и обрабатывала пилочкой ногти. Эммы нигде видно не было.

Секретарша подбежала к нему и крепко обняла.

– Ну как, нашел дорогу? Вчера над нами пролетело несколько самолетов, но я еще не была готова.

– Ты сделала это? – выдохнул Говард.

– Конечно.

– Где она?

– Не беспокойся. Все в порядке.

– Да, я нашел дорогу. Она там, – он показал рукой, – в четырех-пяти часах ходьбы. Но нам не стоит торопиться. Я едва не остановил машину, но потом мне пришло в голову, что это может быть опасно. Если она погибла во время приземления позавчера, то ее тело должно остыть. Трупное окоченение и все такое. На джипе добраться сюда можно быстро. Если бы спасатели нашли ее еще теплой…

– Не беспокойся, дорогой, – прервала Халли, показывая на холмик снега, – я обо всем позаботилась.

– Ты хочешь сказать…

– Она там со вчерашнего вечера. Думаю, сейчас ее можно достать, – с этими словами она подошла к холмику и начала разгребать снег. – Почему тебя так долго не было, Говард? Ведь до дороги четыре часа пути.

– Заблудился на обратном пути. Пришлось всю ночь просидеть у костра. – Дунбар отвернулся, когда увидел край розового одеяла, в которое была завернута Эмма. – К… как ты это сделала?

– Я бы не хотела вдаваться в подробности.

– Но я хочу это знать.

– Единственным разумным способом. Во время экстренного приземления Эмма сломала шею.

– Она не страдала? – продолжал допытываться Дунбар.

– Конечно, нет. Сначала я надавила на сонную артерию.

– Спасибо. Ты поступила милосердно.

– Можешь отнести ее в самолет. Одеяло даже не намокло.

Говард положил Эмму на заднее сиденье.

– Нам нужно развести костер, – сказала Халли. – Скоро поиски возобновятся… Говард, еще один момент. Люди из той машины наверняка захотят узнать, почему ты убежал.

– Без проблем. У меня от голода и усталости совсем помутился рассудок, и я неожиданно испугался, что они меня задавят.

– Потом ты ударился головой и на какое-то время потерял сознание, – задумчиво кивнула секретарша. – На обратном пути заблудился и вернулся только сегодня утром…

Джипы с шерифом и помощниками выехали на полянку вскоре после того, как Говард Дунбар развел костер.

– Люди на дороге сильно удивились, когда вы убежали, – хмыкнул шериф, выслушав объяснения Дунбара, – но ваш обморок вполне объясним и логичен. К счастью, они рассказали о встрече. Вам очень повезло, мистер Дунбар, и вам, мисс. К сожалению, не могу поздравить миссис Дунбар. Мои соболезнования.

Помощники погрузили тело Эммы в свою машину. Шериф отвез Дунбара и Халли в город и высадил их перед гостиницей.

– Телеграфируй в Лас-Вегас, что совещание отменяется, – распорядился Говард Дунбар во время ужина из филе миньона, которое они запивали превосходным бургундским, – а я договорюсь с гробовщиком. Эмму нужно отправить в Портленд.

– Когда мы поженимся? – спросила Халли.

– Через пять-шесть месяцев.

Шериф заехал за Дунбаром в похоронное бюро и попросил поехать с ним в его офис.

– Несколько рутинных вопросов, мистер Дунбар, – очень вежливо и даже с некоторой долей подобострастия объяснил он.

Но когда за ними закрылась дверь кабинета, глаза служителя закона стали холодными, как лед. Из них исчезло всякое уважение.

– Я хочу знать, мистер Дунбар, кто убил миссис Дунбар: вы или ваша секретарша?

– Боюсь, я не понимаю…

– Бросьте, все вы понимаете. История об обмороке не выдерживает никакой критики. Ни о какой временной амнезии не может быть и речи. Мы прошли по вашим следам. О какой забывчивости может идти речь, если вы развели костер. Да и к дороге вы не вернулись, а ушли от нее.

– Я не должен отвечать на ваши вопросы, – холодно ответил Говард Дунбар.

– Вас выдало одеяло, в которое была завернута миссис Дунбар. Не знаю, обратили ли вы внимание, мистер Дунбар, но оно промокло насквозь. Сразу видно, что вы и мисс Гросс – городские жители и не очень разбираетесь в природе. Вы подумали, что оно сухое, а мелкий, практически незаметный снег, растаял, когда вы принесли ее в салон самолета. Мы вернулись на поляну и легко нашли место, где лежала миссис Дунбар.

– Все правильно. Мы не знали, когда придет помощь, поэтому хотели сохранить тело в холоде.

– А потом вас озарило, что помощь будет с минуты на минуту и вы отнесли жену в салон? Не смешите меня, мистер Дунбар. Можете не стараться. Ваша секретарша уже во всем созналась. Она рассказала, что была вашей сообщницей. Вы сломали супруге шею и попытались представить ее смерть несчастным случаем во время приземления…

– Нет! Не может быть! – закричал Дунбар. – Халли… мисс Гросс не могла признаться в том, чего ни она, ни я не делали.

Шериф придвинул Дунбару несколько написанных от руки листов бумаги. На последней странице стояла знакомая подпись Халли. Говард бегло просмотрел показания и понял, что шериф не блефует.

– Но это ложь! – возмутился он. – Наглая ложь! Это она убила Эмму! Сообщником был я, а она – убийца. Она уговорила меня разрешить ей убить Эмму. Я ушел, но потом на дороге неожиданно испугался, что если вы нас сейчас найдете, то сразу обратите внимание на то, что тело Эммы не холодное, как у умершего накануне человека, а еще теплое.

– Я так и думал, – кивнул шериф. – Поэтому вы и спрятались.

– Конечно, – удрученно кивнул Говард Дунбар. – Я все испортил. Я забыл, что Халли никогда не допускает ошибок. Это я, а не она отнесла Эмму в самолет в одеяле.

– Если мисс Гросс убила вашу жену, мистер Дунбар, то и она допустила одну ошибку. Возможно, я бы поверил в вашу невиновность, если бы не эта ошибка.

– Какая ошибка? – нахмурился Дунбар.

– Если миссис Дунбар сломала шею во время приземления и в то же самое время сломала и лодыжку, зачем вам отрывать кусок обшивки и бинтовать ногу мертвого человека? Повязка до сих пор на лодыжке миссис Дунбар.