Текст книги "Коллекция детективов"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Альберт Блох,Роальд Даль,Лоуренс Блок,Роберт Ранке Грейвз,Джон Лутц,Роберт Ллойд Фиш,Стив Аллен,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Дарси Линдон Чампьон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 90 страниц)

Ричард Хардвик
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Совершенно СЕКРЕТНО № 2/225 от 02/2008

Перевод с английского: Сергей Мануков

Рисунок: Юлия Гукова

Фрэнк Пилчер исчез почти год назад. Исчез бесследно, словно за ним прилетел космический корабль и увез его на другую планету. Вскоре он превратился в легенду. Одни утверждали, что Фрэнк неожиданно заболел амнезией, ушел из дома и сейчас лежит себе под пальмой где-нибудь на Таити и не знает, кто он и откуда. Другие, таких, правда, было меньше, но среди них была Вера, не сомневались, что его нет в живых. Все версии объединяло одно: полное отсутствие каких бы то ни было доказательств. Известно было лишь то, что он исчез однажды ночью, прихватив два чемодана с одеждой и предметами первой необходимости, и что с тех пор никто его не видел.

Только один житель Гаррисона знал, что произошло с Фрэнком на самом деле. Этим человеком был я, Барт Уэбб. Я знал, где находится Фрэнк, потому что сам положил его в могилу и засыпал землей.

Убийство, конечно, было непреднамеренным. С какой стати мне убивать лучшего друга? Ведь мы выросли вместе. Вернее, я рос в его тени. Фрэнк добивался успехов в любом деле. Он всегда был впереди меня и в спорте, и в учебе, и по части женского пола. Я гордился дружбой с таким парнем и любил его. И только убив Фрэнка Пилчера, понял, что ненавидел его. Ненавидел всем своим сердцем, ненавидел всю жизнь. Но если бы Фрэнк не сделал того, что он сделал в ту ночь, не исключено, что мы бы оставались лучшими друзьями до старости.

У Фрэнка была слабость, он был помешан на азартных играх. Он был готов играть на что угодно, где угодно и с кем угодно. Мы с ним, к примеру, частенько играли в джин на большие деньги, но до того рокового вечера никто не требовал возвращения карточных долгов.

Вера с матерью отправилась в Нью-Йорк за покупками. Он позвонил мне и пригласил в гости. В тот вечер Фрэнк был спокойнее, чем обычно.

Сначала мы немного выпили, потом он, как обычно, предложил сыграть в джин. Раньше удача делила свое расположение между нами поровну, однако в тот вечер она от меня отвернулась. Часы еще не пробили и полночь, а я уже был должен больше 5 тысяч долларов.

– Ничего не поделаешь, это игра, – философски заметил Фрэнк и принялся неторопливо тасовать карты. – Давай сыграем на весь долг, – он посмотрел на лежащие на столе бумажки с суммами ставок, быстро подсчитал в уме и сказал: – На 54 сотни.

– Но это же безумие, – вздохнул я. – Я не могу выплатить тебе даже то, что уже должен. Если я проиграю, то буду должен 10 тысяч…

– 10800 долларов, – с улыбкой поправил Пилчер. – Если бы я не знал твое финансовое положение, Барт, то никогда бы не сел с тобой играть.

Он намекал, конечно, на наследство, которое пару месяцев назад оставила мне тетка, но не знал, что оно уже давно ушло на уплату долгов.

Я пристально смотрел на карты в его руках. Заметив мой взгляд, он положил их на стол и предложил мне сдавать самому.

– Я… я, пожалуй, лучше пойду, Фрэнк, – робко возразил я. – Я немного перебрал, а завтра ни свет ни заря идти на работу.

Честное слово, я хотел уйти, но мои руки, будто жившие собственной жизнью, принялись тасовать карты.

Он несколько раз сжал и разжал пальцы и снял примерно треть колоды. На самом верху лежала десятка бубен.

Мои шансы на успех были не так уж и велики. 32 карты проигрывали, 4 приносили ничью и только 16 делали меня победителем. Я быстро срезал колоду. Выпала… шестерка пик.

– Удача здесь ни при чем! – выкрикнул я. – Ты что-то делаешь с картами.

– Ты намекаешь, что я передергиваю, Барт? – холодно уточнил Пилчер.

– Я не знаю, как…

– Мой тебе совет: не обвиняй, если не уверен… Хочешь отыграться? Ты мне должен…

– Черт бы тебя побрал! – перебил я. – Я знаю, сколько должен!

Я схватил колоду и начал яростно ее тасовать. Я тасовал карты, не сводя глаз с Фрэнка. У меня промелькнула мысль, что у него вид человека, готового сделать важный жизненный шаг.

– Только я первый, – заявил я, кладя колоду на стол.

Фрэнк кивнул, и я с глубоким вздохом потянулся к картам. Мне было стыдно, что у меня дрожат руки. Открылась пиковая дама. Ведьма, как мы называли ее в детстве.

Еще никогда за весь вечер мои шансы на успех не были так высоки. Внешне Фрэнк был абсолютно спокоен. Волнение выдавал только предательский блеск в глазах.

– Король или туз, – сказал он и открыл… червонного туза.

До сих пор не пойму, как это случилось, но мой кулак просвистел в воздухе и врезался в челюсть Фрэнка, который все еще держал колоду карт с червонным тузом сверху. Он рухнул на пол вместе со стулом.

Прежде чем он мог прийти в себя, я обежал стол и прыгнул на него. Мои пальцы сомкнулись на его горле. Внутренний голос требовал, чтобы я остановился, но пальцы сжимались все сильнее и сильнее.

Когда я пришел в себя и немного ослабил хватку, Фрэнк Пилчер был уже мертв. Вместе с ним умер и мой долг. Ему на смену пришла более серьезная проблема. Мне не поверят, что все произошло случайно. Случайно задушить человека, которого считают вашим лучшим другом, нельзя.

Если кто-то видел, как я входил в дом Фрэнка, значит, я пропал. К счастью, Фрэнк и Вера жили на отшибе, в маленькой рощице. Так что можно рассчитывать на то, что мой приход остался незамеченным.

Наконец я стряхнул оцепенение и взялся за дело. Я сложил в два чемодана вещи, какие должен взять человек, отправляясь в путешествие, и отнес их в машину. В нескольких милях от Гаррисона стояла заброшенная ферма. Я хорошо знал эту ферму, потому что моя контора недавно выставила ее на продажу. Именно туда я и решил отвезти труп. Еще раз проверив, нет ли в доме следов борьбы и других улик, я протер стаканы, запер входную дверь и уехал…

Я приехал проведать Веру через пару дней после ее возвращения из Нью-Йорка. Мы сидели на террасе с ее матерью. С моего места был хорошо виден стол в гостиной, за которым мы играли в тот роковой вечер в карты.

– Его нет в живых, – твердила Вера, как попугай. – Я знаю, что он мертв. Фрэнк никогда бы не уехал, ничего мне не сказав. Он любил меня, Барт. Поверь, женщины разбираются в таких вещах.

– Я не поняла, что сказал адвокат, – хмуро произнесла ее мать.

– Мы разорены, дорогая, – усмехнулась Вера. – Фрэнк оставил мне несколько закладных, под которые он брал много денег, и кучу долгов.

– Ты хочешь сказать, – удивился я, – что после Фрэнка не осталось денег?

– Я не дура, – горько покачала головой Вера, – я прекрасно знала, зачем он ездит в Лас-Вегас. Он часто обещал бросить карты, но слова не держал.

– Может, он поэтому и уехал, что не сумел бросить?

– Фрэнк мертв, – повторила она. – Я уверена в этом, потому что он никогда бы меня не бросил. Его убили. И я намерена найти убийцу и могилу Фрэнка.

Вина проделывает с людьми странные фокусы. У меня возникло ощущение, что Вера проверяет меня, что она догадывается, кто убил мужа, и теперь терпеливо ждет моей ошибки. Мое сердце сжимала холодная рука страха, хотя я и понимал, что волнуюсь напрасно. После исчезновения Фрэнка прошел месяц, но меня никто не обвинил в убийстве. Самой тревожной оказалась первая неделя. Я боялся, что кто-то придет в полицию и расскажет, что видел, как Барт Уэбб выходил из дома Фрэнка в ту ночь после полуночи. Этого было бы вполне достаточно, чтобы упечь меня за решетку. У меня не было алиби.

– Фрэнк хотел, чтобы я ни в чем не нуждалась, если с ним что-то случится, – прервала мои размышления Вера. – У него была большая страховка. Но поскольку доказательств его смерти нет, деньги я смогу получить только через семь лет.

– Вера, зачем кому-то понадобилось убивать Фрэнка? Он был одним из самых уважаемых жителей Гаррисона.

– Может, он был кому-то должен и не мог вернуть долг, – пожала она плечами. – Я слышала, что картежники убивают должников, чтобы другим было неповадно.

– Мне пора, Вера, – сказал я, вставая. – Если тебе что-нибудь будет нужно, обязательно звони.

Вера тоже встала и повернулась к террасе.

– У меня к тебе одна просьба, Барт. Найди убийцу Фрэнка…

Меня беспокоила уверенность Веры в том, что Фрэнк не мог ее бросить. Много лет назад я сам любил Веру, самую красивую девчонку в нашей компании. Уверен, в нее была влюблена добрая половина парней. Одно время мне казалось, что я ей нравлюсь. Но скоро до меня дошло, что она хочет с моей помощью заполучить Фрэнка Пилчера. Тогда у меня были крепкие нервы, не то что сейчас, и я легко перенес этот удар. Мне было ничего не жалко для лучшего друга. К тому же он ни в чем не был виноват. Фрэнк тогда даже очень переживал, что отбил у меня девушку, но я его успокоил…

– Фрэнк давно копил денежки, можешь мне поверить, – сказал мне как-то Пол Ройс, один из тех, кто считал, что Фрэнк бросил Веру. – Все говорят о картах, но он много зарабатывал и имел много недвижимости. Знаешь, что я думаю? Что он хотел, чтобы все думали, будто он мертв. Конечно, профессиональные картежники могли его убить, но зачем им это делать? Если Фрэнк разорился и был им должен, какой смысл его убивать? С его способностями он мог вновь разбогатеть и вернуть все до последнего цента. Что бы ни говорила Вера Пилчер, но он оставил ей кое-какие деньги, на которые можно вполне сносно жить. Помяни мое слово, Фрэнк такой же живой, как мы с тобой. Я бы даже сказал, что он живее нас с тобой…

Шли месяцы, но жителям Гаррисона не надоедало говорить об исчезновении Фрэнка Пилчера. Если Вера и слышала разговоры о том, что он загорает где-нибудь на Таити или Ривьере, то она не показывала виду и продолжала упорно носить траур. До меня дошли слухи, что она даже наняла частного сыщика и поручила ему найти убийцу.

Мои отношения с удачей, испортившиеся в ночь убийства, и не думали улучшаться. Мои акции продолжали неуклонно падать, деньги таяли. Примерно через год после смерти Фрэнка компания, в которой я работал, решила закрыть филиал в Гаррисоне.

Положение было критическое. И тут я встретил своего старого знакомого Сида Викерса. Сид, Фрэнк и я учились в одном классе. Падение Сида началось много лет назад, сейчас он превратился в хронического алкоголика. Когда он подошел ко мне в тот день на улице, я с трудом узнал его. Он был грязен, небрит и весь опух с сильного похмелья.

– Не одолжишь пару баксов, Барт? – попросил он. – Немного поправлю дела и, честное слово, обязательно верну.

Я посмотрел на Сида и невесело подумал, что скоро стану таким же, как он.

– Зачем тебе деньги? – спросил я. – Хочешь выпить?

Мы зашли в бар, и я заказал бутылку виски. Сид быстро выпил одну за другой две рюмки, откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул.

– Да, уже не вернуть старые добрые времена, когда мы втроем сидели вот так в баре: я, ты и Фрэнк Пилчер.

– Не вернуть, – рассеянно кивнул я. Сейчас все говорят о Фрэнке. Пусть себе говорят.

– Фрэнк Пилчер был настоящим мужиком! – восхищенно протянул Викерс, наливая виски. – Знаешь, мне уже надоело слышать всю ту чушь, что говорят о нем. Ведь я знаю, что с ним случилось.

Я посмотрел в его заплывшее лицо с красными глазами и спросил себя, а случайно ли мы встретились на улице? Неужели я где-то допустил ошибку? Я попытался сохранить спокойствие и даже выдавил из себя непринужденную, по крайней мере мне так казалось, улыбку.

– Значит, ты знаешь, где Фрэнк. Поздравляю. То же самое говорит добрая половина этого города.

– Я не сказал, что знаю, где он, Барт. Я только сказал, что знаю, что с ним случилось. Это большая разница, потому что он может быть где угодно. У него была кубышка на черный день. Фрэнк и ты, Барт, остались моими друзьями, когда от меня все отвернулись. Теперь ты мой самый лучший друг.

Я видел, что количество виски в бутылке неуклонно уменьшается, и понял, что нужно спешить, прежде чем мой собеседник отключится.

– Ты прав, я твой друг, Сид. Что ты там плел о Фрэнке и кубышке?

– Я знаю о кубышке, потому что видел все собственными глазами.

– Ты… ты видел?

– Он показал мне ключ и все рассказал. Ключ от банковского сейфа, где лежит его неприкосновенный запас. На ключе была бирка с именем, на которое он открыл счет, и образец подписи.

– Он был моим другом и я хочу знать о нем как можно больше… Никакого ключа не было…

Я прикусил язык и испуганно посмотрел на Сида. Слава богу, он не обратил никакого внимания на мой промах.

– Конечно, потому что он забрал его с собой. Ты, наверное, спрашиваешь себя, почему Фрэнк рассказал мне о том, о чем больше никто не знает? В тот день мы напились, как сапожники. Мы встретились, как с тобой, случайно, пошли в бар вспомнить старые добрые времена и напились, должен тебе сказать, в стельку. Помню, Фрэнк достал бумажник, чтобы расплатиться за выпивку, потом странно посмотрел на меня и показал ключ. Он сказал что-то о том, что этим ключом можно открывать двери даже в самых безвыходных ситуациях.

Пока Сид наливал очередную рюмку, я лихорадочно вспоминал тот роковой вечер. Бумажник я зарыл вместе с Фрэнком, но внутрь не заглядывал. В этом я был уверен.

Я пристально смотрел на Сида Викерса и пытался понять, врет он или говорит правду. Похоже, он все же говорит правду. Выходит, у Фрэнка остался где-то банковский сейф, о котором Вера ничего не знала. Я чуть не расхохотался.

– Ты говорил о бирке на ключе. Что на ней было написано? Имя Фрэнка?

– Какая разница? Я не читал, а если бы и прочитал, то все равно бы забыл.

– Однако ты не забыл о ключе, – строго напомнил я. – Не забыл ведь?

– Да чего ты так разволновался? – удивился Сид. – Это же ерунда, успокойся.

– Нет, не ерунда. Ты же знаешь, что он оставил Веру без денег…

– За старушку Веру! – Сид поднял рюмку. Я вспомнил, что он, как и все, любил Веру, но она его даже не замечала.

Я не стал ждать, когда Сид Викерс очутится под столом. Мне нужно было подумать. Банковский сейф мог решить все мои проблемы. Если на бирке были имя владельца счета и образец подписи, то можно научиться подписываться и забрать деньги. С поисками банка проблем быть не должно, его название скорее всего выгравировано на ключе.

После обеда я нанес дружеский визит Вере. Особняк пришлось продать, чтобы расплатиться с долгами, и они с матерью сейчас жили в меблированных комнатах.

Вера предложила чая. После нескольких банальных фраз, которыми обмениваются знакомые при встрече, я решил перейти к делу.

– В городе по-прежнему только и говорят что о Фрэнке, – начал я. – Болтают, что он откладывал деньги на черный день и где-то их спрятал.

– Я не хочу говорить на эту тему, Барт, – отрезала Вера, и ее глаза угрожающе вспыхнули. – Он мертв. Он слишком сильно любил меня, чтобы бросить. Что же касается денег, то Фрэнк их все проиграл. Так что говорить об этом бессмысленно.

– Я слышал, ты наняла частного сыщика, – продолжал я.

– Я не могу ждать еще шесть лет страховку, – нахмурилась она. – Если удастся доказать, что он мертв, то страховая фирма выплатит мне деньги.

– Фрэнк не был безмозглым картежником, – не сдавался я. – Он был умным парнем и никогда не терял самообладания. Не верю, что он проиграл все деньги в карты.

– Что-то мне сегодня нездоровится, Барт, – сухо проговорила Вера, вставая. – Может, зайдешь как-нибудь в другой раз?

Меня явно выпроваживали, но я не обижался, потому что узнал то, что хотел. У Веры тоже были сомнения. Она понимала, что в моих словах есть логика, но упрямо отказывалась ее признавать, и поэтому уклонялась от разговора на эту тему.

Когда я уходил, в гостиную вошла ее мать.

– Сыщик не звонил, дорогая? – спросила она своим противным голосом. – Он уже мог бы что-нибудь выяснить, времени прошло достаточно. Ты слишком с ним мягка.

Мать Веры никак не могла забыть хорошую жизнь…

Я никак не мог уснуть. Я лежал и думал о ключе, который зарыл вместе с Фрэнком. Я лежал, как ребенок, ждущий подарки накануне Рождества, и думал, сколько денег Фрэнк мог накопить за долгие годы. Теперь я понял, почему он казался мне в тот вечер не таким, как всегда. Он уже принял решение уехать из города до возвращения Веры. Я знал деловые способности Фрэнка и думал, что собранных им денег мне могло бы хватить до конца жизни. Уснул я в ту ночь на рассвете…

Я сомневался, что у меня хватит духа сделать то, что нужно было сделать. Мне уже слишком много лет, чтобы раскапывать могилы. На следующее утро я поехал на ферму, которую до сих пор никто не купил и едва ли кто-нибудь в скором будущем купит. Машину я оставил за покосившимся домиком, чтобы ее не было видно с дороги, и отправился прямо к тому месту, где закопал Фрэнка. Могила находилась ярдах в пятидесяти от дома. Сначала я боялся, что не найду место, но мне повезло. Углубившись в землю фута на четыре, я наткнулся на полуистлевший ботинок. Потом показалась штанина, которая неплохо сохранилась благодаря сильной жаре и засухе.

Я раскопал тело Фрэнка до пояса. Стараясь не смотреть ему в лицо, сунул руку в карман брюк и уже начал вытаскивать бумажник, но внезапно остановился. Я сидел на корточках и чувствовал у себя на затылке чей-то пристальный взгляд.

– Только без глупостей, Уэбб, – произнес незнакомый мужской голос. – Не двигайся.

– Я знала, что Фрэнк мертв! – воскликнула Вера Пилчер. – Знала! Что бы они ни говорили о моем Фрэнке, я знала, что он никогда меня не бросит!

Я не повернулся. Я смотрел на бумажник у себя в руке и ругал себя последними словами. Это же надо, так опростоволоситься и попасть в ловушку, которую разглядел бы даже пятилетний ребенок! Мне показали грубую приманку, и я тут же набросился на нее. Конечно, Вера купила Сида Викерса за пару бутылок. Никакого ключа и денег не было и в помине, это только приманка для меня.

– Теперь можешь выбираться, – велел мужчина. – Только, повторяю, без глупостей.

Я медленно выпрямился с бумажником в руке и повернулся на голос. Мужчину я не знал, скорее всего это и был сыщик, которого наняла Вера. Лицо Веры светилось радостью победы, она не скрывала своих чувств. Она с самого начала была права, Фрэнк действительно любил ее и не бросил. Все это время, пока его обвиняли в измене и бегстве, он лежал в пяти милях восточнее Гаррисона на глубине четырех футов. Ни на Таити, ни в Париже и ни где-нибудь еще, а в могиле на заброшенной ферме.

– Я знала, что ты замешан в этом, – продолжила она. – Ты сильнее других старался убедить меня в том, что Фрэнк бежал. Я установила за тобой слежку, Барт. Пирс увидел, что ты приехал сюда и начал копать, и вернулся в город за мной. Он понимал, что я должна своими глазами все видеть!

– Ну что же, Вера, твоя ловушка сработала. Скажи спасибо Сиду, он хорошо сыграл свою роль.

Увидев на ее лице недоумение, я посмотрел на бумажник и медленно его открыл.

– Что ты там делаешь, Уэбб? – угрожающе поинтересовался Пирс.

Не обращая внимания на его револьвер, я начал вытаскивать из бумажника все, что там лежало. Ключ с биркой, на которой была написана незнакомая фамилия, лежал на самом дне.

Я горько улыбнулся и бросил его Вере.

Роберт Лопрести
ШТРАФ

Совершенно СЕКРЕТНО № 3/226 от 03/2008

Перевод с английского: Сергей Мануков

Рисунок: Юлия Гукова

Кэти Шукер остановилась около коричневого джипа и посмотрела на счетчик. Красный флажок говорил о том, что время оплаченной стоянки давно истекло. Она со вздохом полезла в карман за книжечкой с квитанциями о штрафе.

– Привет, Кэти!

Она подняла голову и увидела Карла Голдинга, владельца единственного в Саттоне кинотеатра.

– Слышала, какой спор вчера вечером разгорелся на заседании городского совета?

– Слышала, – хмуро кивнула Кэти. – Мэр уже звонил утром. Майкл Барристер опять жаловался на меня, да?

– В общем, да, – слегка смущенно пожал плечами Голдинг. – Ты же сама знаешь, что от него нет никакого спасения. Приходит почти на каждое заседание, как к себе домой. Сначала мы пытались объяснить ему, что заседание городского совета – не дискуссионный клуб, куда может прийти каждый желающий, потом махнули рукой.

Карл Голдинг еще раз пожал плечами и неторопливо направился по Мейн-стрит к своему кинотеатру.

Кэти с невеселым вздохом посмотрела ему вслед и перешла к следующей машине. Она посмотрела на счетчик, но все ее мысли были заняты сейчас Майклом Барристером. Барристер был преуспевающим ювелиром. Он считался одним из самых богатых жителей Батона и одним из самых скупых. «Интересно, – подумала Шукер. – Почему богачам в подавляющем большинстве случаев гораздо труднее расставаться с деньгами? Казалось бы, все должно быть наоборот. Причем речь идет не о каких-то астрономических суммах со многими нолями, а о жалких долларах».

Когда совет в поисках нового источника доходов для городской казны предложил оборудовать на Мейн-стрит автостоянку, поставить счетчики и выделить человека, который бы следил за ними, ряд видных жителей Баттона встретил идею в штыки.

Пожалуй, единственным крупным предпринимателем, поддержавшим идею городского совета, был Майкл Барристер, владелец ювелирного магазина на Мейн-стрит. Но и его благосклонное отношение к предложению резко изменилось на прямо противоположное через пару дней, когда до него дошло, что ему, как и всем остальным горожанам, тоже придется платить.

После первого же выписанного Кэти штрафа Барристер страшно возмутился. Когда же Кэти наотрез отказалась отменять штраф, он объявил ей войну. Она до сих пор помнит его речь на заседании городского совета, на котором обсуждался вопрос о продлении ее контракта. «Доколе мы будем позволять этому диктатору, этому тирану, этому бандиту в юбке терроризировать улицы нашего города?» – патетически воскликнул он. Несмотря на эмоциональные выступления Барристера, требовавшего отменить антиконституционное решение об установке счетчиков, городские власти не собирались увольнять Кэти Шукер. После того как члены совета единодушно проголосовали продлить контракт с ней еще на год, он так покраснел и закатил глаза, что многие испугались, как бы с ним не случился сердечный приступ.

На следующее утро, когда Кэти выписывала ему очередной штраф, Майкл Барристер угрожающе пообещал:

– Только не надейтесь, что я отступлю, миссис Шукер. Я все равно добьюсь своего, и вас с вашими счетчиками уберут с Мейн-стрит.

– Оплачивайте стоянку как положено, мистер Барристер, – спокойно ответила Кэти Шукер, – и у меня не будет к вам никаких претензий. В том, что я делаю, нет ничего личного. Законы одинаковы для всех, и все должны их выполнять: и вы, и мэр, и уборщик мусора!

– Я вам не верю, миссис Шукер, – нахмурился ювелир. – По-моему, вы придираетесь ко мне.

Таких разговоров было немало, и каждая беседа заканчивалась статьей Барристера в местной газете, в которой он недвусмысленно намекал на месть и сведение личных счетов.

– Может, плюнуть на этого скупердяя, Кэти? – поинтересовался однажды вечером у Кэти Шукер муж, которому она пожаловалась на жадного ювелира. – Зачем портить себе нервы? Он уже слишком стар, чтобы его можно было в чем-то убедить. Сделай вид, что ты не заметила его машину, и дело с концом. Городская казна от десятки не обеднеет, а ты сбережешь свои нервы.

– Не могу, Тед, – печально вздохнула Кэти. – Город платит мне за то, чтобы я наводила порядок на улицах и штрафовала нарушителей, а не отворачивалась и делала вид, будто ничего не происходит. К тому же, если я хоть раз сделаю ему поблажку, он подумает, что я струсила, и сядет мне на шею. Я уверена, что с такими людьми, как Барристер, главное – не показывать слабость и не идти ни на какие компромиссы…

За коричневым джипом стоял зеленый спортивный автомобиль. Увидев на счетчике красный флажок, Кэти Шукер с тяжелым вздохом открыла книжку и начала выписывать штраф.

– Эй, что вы делаете? – оторвал ее от работы незнакомый мужской голос.

Кэти хорошо знала, по какому сценарию будут развиваться события. Редкая неделя проходила без того, чтобы ее не пытались отговорить выписывать штраф. Правда, занимались этим только приезжие. Жители Баттона уже давно поняли, что уговоры бесполезны, и безропотно платили деньги. Все, кроме скряги Барристера.

– Что вы делаете? – повторил привлекательный блондин, который вышел из какого-то магазина и стоял между джипом и спортивным автомобилем. Он подошел так близко, что она была вынуждена сделать шаг назад.

– Выписываю штраф, – терпеливо объяснила Кэти Шукер. – С вас десять долларов.

– Какие десять долларов? – в праведном гневе воскликнул блондин. – За что? Я ничего не нарушал. Здесь нет знака, запрещающего стоянку.

– Верно, стоянка разрешена. Но ваше время истекло. Посмотрите сами, – с этими словами она показала на счетчик.

– Подумаешь! – хмыкнул незнакомец. Он быстро достал из кармана монету и с победной улыбкой бросил ее в щель счетчика. – Ну что, довольны? Теперь все оплачено и вам не к чему придраться.

– Извините, мистер… – вздохнула Кэти Шукер.

– Строуб. Джеймс Строуб из Колумбуса.

– Но я уже выписала штраф, мистер Строуб, и не могу его порвать. Закон нарушать нельзя.

– Какой еще закон? – возмутился белокурый нарушитель. Он скрестил руки на груди и угрожающе посмотрел на маленькую женщину, голова которой едва доставала до его плеча. – Не имеете права! Понапридумывали в своих деревнях идиотских законов и не даете с ними житья нормальным людям! Я буду на вас жаловаться!

Интересно, подумала Кэти Шукер, долго он еще будет спорить из-за десятидолларового штрафа? К крикам Барристера я уже привыкла, но этот молод и у него наверняка есть и другие дела. Она не собиралась стоять тут с ним до вечера. Ей еще предстояло осмотреть до конца Мейн-стрит и стоянку за автобусной остановкой.

– Это ваша машина, мистер Строуб? – неожиданно нахмурилась она, глядя на зеленую машину.

– А то чья же! – блондин ласково погладил сияющий капот. – Что, нравится? Мне тоже нравится эта куколка. Я отвалил за нее пятьдесят тысяч и считают это самой выгодной покупкой в своей жизни. Это не машина, а мечта.

– Как такая красавица может не нравиться! – кивнула Кэти и хмуро огляделась по сторонам. Городок словно вымер, на Мейн-стрит не было ни души. – Позвольте узнать причину вашего приезда в Баттон?

– Не ваше дело! – грубо буркнул Строуб, потом, спохватившись, пожал плечами и объяснил. – Приехал кое-что купить.

«А сумки-то у него нет», – подумала Кэти Шукер. За спиной у нее располагались банк, кинотеатр и хозяйственный магазин. Чуть впереди – супермаркет, ювелирный магазин (ей показалось, что Строуб вышел оттуда, хотя она и не была уверена), пара галантерейных лавок и страховая контора.

– Знаете, что я вам скажу. Боюсь, что это мой первый и последний приезд в ваш гостеприимный городок. Мне не нравится, когда со мной обращаются подобным образом. Я много ездил по стране, но с таким «гостеприимством» сталкиваюсь впервые.

– Вы правы! – неожиданно сменила гнев на милость Кэти Шукер. Джеймс Строуб подозрительно уставился на нее. – Горожане уже привыкли к новому закону, поэтому нарушают его редко. А вот с приезжими беда! Мой шеф считает, что их нужно нещадно штрафовать. Пусть привыкают к порядку и не думают, что в маленьком городке можно делать что хочется. Я же придерживаюсь противоположного мнения. По-моему, к приезжим нужно относиться помягче. Да и владельцы наших магазинов не могут себе позволить терять клиентов. Кстати, вчера на заседании городского совета как раз обсуждался этот вопрос. Мнения разделились, и шеф нашей полиции остался в меньшинстве… Знаете, как я поступлю? Пойду позвоню шефу и попробую уговорить его сделать для вас исключение. Надеюсь, после вчерашнего он согласится.

– И правильно сделаете! – заулыбался обрадовавшийся Строуб. – Очень мило с вашей стороны. А знаете, вы вовсе не злая, как я сначала подумал. Беру свои слова обратно.

– Я мигом. Подождите меня здесь, это не займет много времени.

Кэти Шукер неторопливо направилась к старой телефонной будке, которая стояла рядом с банком. Труднее всего было идти медленно и не оглядываться. На Джеймса Строуба она посмотрела лишь тогда, когда закрыла дверцу кабины и набрала номер своего шефа, начальника полиции Баттона. Строуб стоял у зеленой машины и нетерпеливо поглядывал то на нее, то на свои часы, то на дальний конец Мейн-стрит, будто чего-то или кого-то ожидая.

Через несколько минут на Мейн-стрит показался темно-синий форд с двумя мужчинами. И хотя на нем не было опознавательных знаков, Кэти знала, что это полицейская машина. Из нее выскочили Роджер Гиггс и Чарльз Шарон и потребовали у опешившего блондина поднять руки. Растерянность Строуба быстро прошла, и он попытался оказать сопротивление. Блондин размахнулся и попытался ударить одного из полицейских. Гиггсу пришлось для острастки даже слегка огреть его дубинкой по голове. На слегка оглушенного Джеймса Строуба надели наручники и затолкали в машину.

Через пару минут из ювелирного магазина выбежали двое мужчин с тяжелыми сумками. Они лихорадочно посмотрели по сторонам, словно кого-то искали. Встреча с полицейскими с револьверами явно не входила в их планы.

– Полиция! – громко крикнул Шарон. – Бросайте сумки и поднимайте руки, ребята! Сопротивление бесполезно. Вашего дружка мы уже взяли, он сидит в машине.

«Ребята» так растерялись, что даже не оказали сопротивления. На грабителей надели наручники и посадили в машину, где уже сидел Строуб. Гиггс отыскал Кэти, которая по приказу шефа полиции следила за операцией из телефонной будки.

– Молодец, Кэти! – похвалил он. – Отличная работа! Интуиция тебя не подвела. Опасность миновала. Вся компания арестована, можешь выходить.

Когда Кэти подошла к полицейской машине, из ювелирного магазина выбежал Майкл Барристер, размазывая по сморщенному лицу слезы.

– Это правда? – хрипло воскликнул он. – Вы их задержали? Слава богу! Эти негодяи ограбили меня. Осторожнее, они вооружены и способны на все. Они забрали все, что у меня есть…

– Все в порядке, мистер Барристер, – успокоила его Кэти. – Ваши драгоценности в целости и сохранности. Они у полицейских. Вы сможете получить их через пару часов, когда будет составлен протокол.

Ювелир схватил ее за правую руку и принялся энергично трясти.

– Вы спасли мне не один десяток тысяч долларов, миссис Шукер, – в уголках его рта запеклась белая слюна. – Как мне вас отблагодарить? Я готов на все.

– Да никак, мистер Барристер, – торопливо ответила Кэти, у которой появилось тревожное чувство, что он может в знак благодарности поцеловать ее.

– Но как вы догадались? – немного успокоившись, Майкл Барристер изумленно покачал головой. – Я понял, что это грабители, только тогда, когда они достали револьверы и потребовали деньги и драгоценности.

– Этот парень – конечно, он никакой не Строуб – стоял у двери магазина и следил за обстановкой на улице, – терпеливо объяснила Кэти Шукер и показала на блондина, который с нескрываемой злобой смотрел на нее из машины. Она улыбнулась и помахала ему рукой. – У них это называется «стоять на стреме». Увидев, что я направляюсь к вашему магазину, он испугался, что я увижу ограбление, выскочил на улицу и попытался меня задержать. Конечно, ему не жалко десяти долларов, ему просто было нужно задержать меня до конца ограбления. Когда я догадалась, что он заговаривает мне зубы, то сразу поняла, что здесь что-то не так. Ваш ювелирный магазин был самым логичным местом для ограбления.