Текст книги "Коллекция детективов"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Альберт Блох,Роальд Даль,Лоуренс Блок,Роберт Ранке Грейвз,Джон Лутц,Роберт Ллойд Фиш,Стив Аллен,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Дарси Линдон Чампьон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 90 страниц)

Чарльз Мергендаль
ТАЙНЫЙ РЕЦЕПТ

Совершенно СЕКРЕТНО № 4/251 от 04/2010

Перевод с английского: Сергей Мануков

– Ты уверена? – сказал в трубку Саймон. – Точно ничего не нужно привозить?

– Уверена, дорогой, – успокоила его Шейла. – У нас все есть. Полли ушла со Сьюзи Стил, а я готовлю очень необычный и экзотический ужин. Как ты просил.

– Сегодня у нас будет очень важный ужин, – напомнил он жене.

– Я знаю, что важный, дорогой, – спокойно согласилась она. – Не волнуйся.

«Чересчур спокойно, – недовольно подумал Саймон. – Она не понимает всей важности сегодняшнего вечера».

– Хорошо, как скажешь, – пожал он плечами, стараясь прогнать тревожные мысли. – Мы скоро приедем.

– Буду ждать.

– Да, чуть не забыл, – спохватился Саймон. – Мистер Бревурт любит сухой мартини.

– Не беспокойся, – рассмеялась Шейла. – Я обязательно поставлю рядом с вермутом джин.

Саймон вновь нахмурился. Ему показалось, что супруга неподобающе весела для столь важного и ответственного вечера.

Он попрощался, положил трубку и на мгновение замер в кресле. В его ушах продолжал звенеть смех Шейлы.

«Только не сегодня, – мысленно взмолился Саймон. – Господи, только не в этот вечер!»

В кабинет заглянула секретарша. Ее подернутые влагой глаза ничего не упускали. Она поняла, что шеф нервничает. Это было ясно по тому, как он потирал ладони и закусил нижнюю губу.

– Уже пять часов, Саймон.

– Спасибо, Ида, – поблагодарил он.

– Миссис Бревурт только что приехала, – сообщила секретарша. – Я сказала мистеру Бревурту, что ты скоро зайдешь за ними.

– Молодец. Все правильно. Спасибо.

Секретарша заколебалась. Она вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.

– Саймон…

– Да?

– Думаешь, это хорошая идея? – в ее голосе слышалось легкое сомнение.

– А что мне остается делать? – он беспомощно развел руки в стороны. – В следующий вторник будет решаться вопрос с новыми назначениями. Ты же знаешь, что Бревурт, прежде чем принимать ответственные решения о назначениях, обязательно приезжает к кандидатам домой. Я был вынужден пригласить их на ужин. Иного выхода у меня просто не было.

– Бедняжка Саймон… – Ида села на край стола и погладила каштановые волосы своего начальника. – Я прекрасно помню те шесть месяцев, когда твоя жена уезжала по делам.

– Я тоже, – улыбнулся он. – Ты правильно сказала: уезжала по делам.

– У нее опять могут найтись дела, – многозначительно проговорила секретарша.

– Ты права, – кивнул Саймон. – Я уже думал об этом. Ждать осталось недолго.

В кабинете наступила тишина. Тонкие длинные пальцы Иды ласково гладили его шею. Неожиданно она нагнулась и поцеловала его в губы. Саймон задрожал от прикосновения знакомых губ.

– Бедняжка Саймон… – проворковала Ида, затем перешла на деловой тон: – Не забывай, уже пять часов.

Она соскользнула со стола, поправила блузку и сказала:

– Не волнуйся, все будет хорошо.

С этими ободряющими словами секретарша покинула кабинет.

– Все будет хорошо, – повторил Саймон. Он вытер с губ помаду Иды и начал наводить порядок на столе. Из соседней комнаты донеслось хихиканье одной из стенографисток. Саймон закрыл уши руками. «Только не сегодня, – мысленно взмолился он. – Пожалуйста, не делай ничего плохого сегодня вечером, Шейла!»

Саймон встал и поправил галстук. Он глубоко вздохнул, надел шляпу и вышел из кабинета. Проходя мимо Иды, Саймон ободряюще улыбнулся и кивнул. Он направился к кабинету мистера Уолтера Бревурта, президента компании…

В воздухе кружились октябрьские листья, похожие на огромные хлопья снега. Саймон ехал домой в Брентвуд. На заднем сиденье, далеко отодвинувшись друг от друга, сидели Бревурты и смотрели каждый в свое окно. Малькольм Бревурт был широкоплечим лысым мужчиной с венчиком седых волос над ушами. Его пухленькая жена любила посмеяться и слыла большой защитницей семейных ценностей.

– У вас ведь есть дочь, Саймон? – спросила она.

– Да, Полли. Ей двенадцать. Она у нас красавица, – он тихо рассмеялся, как бы извиняясь за то, что хвалил дочь. Но ему нечего было извиняться. Его белокурая и стройная Полли в самом деле была красавицей. Он очень ее любил. Порой ему казалось, что больше жизни. – Она у нас красавица, – повторил Саймон.

– Наверняка красота досталась ей от матери, – улыбнулся мистер Бревурт.

Саймон согласился, что Шейла тоже красавица. Он действительно считал Шейлу красавицей. Но это было до того, как пришлось отправить ее в санаторий. Оттуда она вернулась со «странностями», которые он сначала терпел, а теперь презирал. «У нее опять могут найтись дела», – сказала недавно Ида. Он согласился с секретаршей. Шейла скоро уедет по делам. Он об этом позаботится: будет постоянно незаметно давить на нее, докладывать о ее странных поступках доктору Бирнему, настраивать против нее Полли. Короче, он должен довести ее до нервного срыва, превратить ее в ненормальную женщину. Но только не сегодня. Сегодня объявляется мораторий. Он будет тише воды и ниже травы.

– Только не сегодня, – повторил он вслух.

– Что вы сказали, Саймон? – переспросил мистер Бревурт.

– Ничего, сэр.

Оставшуюся часть пути Саймон молчал.

– Прекрасный дом, – похвалила миссис Бревурт, когда машина остановилась перед чистым белым домиком на углу под высокими деревьями.

Саймон открыл дверцу и помог ей выйти из машины.

– Мы любим наш маленький домик, – сказал он и, затаив дыхание, повел гостей к дому по заасфальтированной дорожке. Саймон облегченно перевел дух, когда Шейла открыла дверь и он по ее виду понял, что все будет нормально.

Шейла надела красивое черное платье и аккуратно причесала темно-каштановые волосы. Говорила она неторопливо, четко выговаривая каждое слово. Все было нормально. Ничто не выдавало ее болезненного состояния, кроме разве что необычного блеска темно-карих глаз.

Подняв лицо для поцелуя, она улыбнулась и слегка искривила губы.

– Какая прелестная комната! – восторженно всплеснула руками Маргарет Бревурт.

Мистер Бревурт удобно устроился в обтянутом розовым шелком кресле и нравоучительно заметил:

– Семейная жизнь может многое рассказать о характере и деловых способностях человека. Если дома не все ладится, то это обязательно отразится и на работе.

– Да, сэр, – поспешно согласился Саймон.

– Я бы хотел познакомиться с вашей дочерью, Саймон.

– Чуть позже. Она играет с подругами, – он посмотрел на жену, которая принесла поднос с коктейлями. – Где Полли, дорогая?

– Они со Сьюзи пошли в кино. Должна вернуться к семи.

– Значит, мы встретимся, – обрадовалась миссис Бревурт.

– Полли у нас папина дочка, – сказала Шейла и ушла на кухню.

Саймон хмуро посмотрел ей вслед. Замечание жены показалось ему неуместным.

– Это замечательно, – опять восхитилась миссис Бревурт.

– У вас очаровательная жена, – одобрительно кивнул Малькольм Бревурт. – Не понимаю, как вы ухитрились жить без нее полгода, пока она навещала своих родителей.

Саймон пробормотал что-то о том, что у каждого в жизни бывают трудные времена. Он допил мартини и, извинившись, отправился на кухню.

Шейла стояла у плиты и энергично перемешивала фарш перед тем, как выложить его на сковороду.

– Все в порядке? – осторожно поинтересовался он.

– Да, все отлично. За исключением того, что ты собираешься вновь отправить меня в санаторий, забрать у меня Полли и продолжить встречаться со своей Идой.

– Шейла…

– В остальном же все в полном порядке.

– Я тебя умоляю, Шейла. Только не сегодня.

– Значит, вчера, на прошлой неделе, в прошлом месяце можно было, а сегодня нельзя, – едва сдерживая гнев, проговорила Шейла.

– Если бы ты хотя бы попыталась понять…

– О, я все прекрасно понимаю, Саймон. Сегодня я должна как можно лучше сыграть роль заботливой и любящей жены, чтобы ты получил повышение. Когда же ты своего добьешься, ты избавишься от меня и заберешь Полли.

– Послушай, Шейла…

– Может, ты и избавишься от меня, но тебе не удастся забрать Полли.

– Хорошо, – махнул рукой Саймон. – Обсудим это завтра. Только не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.

Шейла повернулась и посмотрела на него с легкой улыбкой. Ее глаза, решил он, были такими же яркими, как той ночью несколько месяцев назад, когда ее увезли люди в белых халатах. Саймон поежился от неожиданно налетевшего холода.

– Тебе чем-нибудь помочь? – спросил он.

– Вынеси, пожалуйста, мусор.

– Может, после ужина?

– Сейчас. От него неприятный запах.

Саймон нажал ногой на педаль, которая поднимала крышку белого контейнера, и достал из ведра битком набитый полиэтиленовый пакет с мусором. Он был завязан.

– Только не открывай его, – предупредила жена, – если не хочешь испортить себе аппетит.

Саймон пожал плечами и отправился через заднюю дверь в гараж, где находился мусорный бак.

– Что-нибудь еще? – поинтересовался он, вернувшись на кухню.

– Ничего, дорогой, – улыбнулась супруга. – Только помни, что я тебе сказала.

– Я тебя предупреждаю, Шейла… – начал Саймон и тут же замолчал. Он вспомнил, что ни в коем случае не должен сейчас ей угрожать. Не следовало этого делать и вчера вечером. Шейла была безумно ревнива, а он, желая ее позлить, рассказал вчера о романе с Идой. До ухода Бревуртов ему следует быть с женой очень ласковым и нежным.

Саймон вернулся в гостиную и налил всем по второму мартини. Когда он поднес стакан к губам, зазвонил телефон.

Миссис Стил спросила, у них ли Сьюзи и попросила немедленно ее отправить домой, потому что пора была ужинать. Саймон сказал, что она скоро должна вернуться, потому что они с Полли отправились на пятичасовой сеанс в кино. Он даже по телефону представил, как нахмурилась миссис Стил. Она очень удивилась и была явно недовольна, потому что Сьюзи пошла в кино без ее разрешения.

– Одну минуточку, я уточню. Может, я ошибаюсь, – он положил трубку на столик и крикнул Шейле: – Ты уверена, что Полли и Сьюзи пошли в кино?

– Конечно, уверена, – Шейла вышла из кухни и пристально смотрела на мужа очень яркими глазами.

– Но миссис Стил сильно удивилась…

– Что здесь удивительного? По крайней мере, я ничего удивительного в том, чтобы пойти в кино, не вижу.

Саймон пробормотал что-то миссис Стил, положил трубку и вернулся к Бревуртам. Шеф с супругой обсуждали новый телесериал, который начали недавно показывать. Он поспешил согласиться с тем, что сериал получился ужасным. Саймон вежливо поддерживал разговор, время от времени вставляя реплики, но никак не мог сосредоточиться на теме. Он посмотрел в окно и удивился тому, как быстро стемнело. Сейчас такие нравы, что Полли не следует гулять в темноте, подумал Саймон. Затем перевел взгляд на Шейлу, которая оживленно разговаривала с миссис Бревурт, и в очередной раз испугался, что они заметят, какие яркие у нее глаза и красные и влажные губы. Ему показалось, что она слишком много смеется.

– Саймон…

Он вздрогнул.

– Фил Силверс в этой роли… – говорил Малькольм Бревурт.

– Да, лучше бы они пригласили кого-нибудь другого, – поддержал он начальника.

– Ты о чем-то задумался, дорогой, – в голосе Шейлы слышались насмешливые нотки.

– Извини. Я думал о том, что сказала миссис Стил. Интересно, где сейчас Полли?

– Я же тебе сказала, Саймон, что знаю, где сейчас Полли, – рассмеялась Шейла.

Саймону показалось, что ее смех доносится из другой комнаты, из другого мира. Она встала и объявила, что ужин готов и пора садиться за стол.

Саймон сидел во главе прямоугольного стола. По левую руку от него сидела миссис Бревурт, а справа – мистер Бревурт. Шейла устроилась напротив. Она зажгла свечи, потом отправилась на кухню за огромной медной сковородой с запеканкой. Шейла зажгла маленькую горелку и поставила сковородку на чугунную подставку.

– Так, конечно, настоящую запеканку не готовят, – объяснила она, – но вид у нее аппетитный. К тому же ее следует есть подогретой.

Саймон вновь посмотрел на окно. Поднявшийся ветер бросал в окна сухие листья. Саймон сцепил под столом руки и с тревогой подумал, что Шейла чересчур много говорит. На улице уже полностью стемнело.

Когда Шейла поставила перед миссис Бревурт тарелку с запеканкой, гостья восхищенно воскликнула.

– Карри… – с умным видом кивнул мистер Бревурт. – Все полито карри. Мне это нравится.

Дождавшись своей очереди, он пристально посмотрел на поднимающийся над тарелкой в дрожащем свете свечей пар.

– Мммм… Восхитительно, – восторженно пробормотала миссис Бревурт, поднеся ко рту ложку. – Из чего он?

– О, это тайный рецепт, – с загадочным видом улыбнулась Шейла. – Я рада, что вам нравится. Дело в том, что я сделала его сегодня впервые.

– Полный триумф, – поддержал жену мистер Бревурт, кивая с восторгом.

– Саймон, а ты что скажешь?

– О, да-да, конечно. – Саймон тоже попробовал запеканку. Блюдо было сильно сдобрено специями. Наверное, для того, чтобы перебить какой-то запах, который он, как ни старался, не мог определить. – Неплохо, очень даже неплохо, – кивнул Саймон и поднял глаза. Тарелка Шейлы была пуста. – А ты сама не ешь?

– Я не голодна.

– Но ты же никогда не пропускаешь ужин.

– Да, никогда, но сегодня мне что-то не хочется есть.

И вновь странный смех, и вновь влажные красные губы, и вновь яркий блеск в глазах. Ветер зашелестел в ветках деревьев. Откуда-то из темноты донесся детский крик. Саймон вновь поежился от внезапно нахлынувшего холода. Он очень жалел, что Полли нет дома. Еще ему очень хотелось, чтобы вечер поскорее закончился и чтобы можно было перестать притворяться и сказать Шейле все, что он о ней думает. Ничего, скоро он навсегда упрячет ее в санаторий. Потом он продаст этот дом, который в глубине души всегда ненавидел; заберет Поли и переедет к Иде.

– Ты ничего не ешь, Саймон, – удивилась Шейла.

– Да, очень вкусно. Вкусно.

Но он не был голоден. Ему никогда не нравились незнакомые блюда. Сделать запеканку в этот вечер он попросил исключительно из-за Бревуртов. Саймон осторожно поднес ко рту еще одну ложку и неожиданно заметил длинный белокурый волосок. Он незаметно убрал его и рассеянно подумал, что волос скорее всего принадлежит Полли, потому что у Шейлы были темные волосы. Из-за окна доносился едва слышный шорох веток деревьев на ветру.

– Не откажусь от добавки, – сказала миссис Бревурт. – Вы просто обязаны дать мне рецепт. Лук, грибы, перец и карри… и конечно же, какое-то мясо. Но вот какое? Никак не пойму.

Шейла таинственно улыбнулась, а Саймон поднес ко рту очередную ложку и нашел… кусочек острого и овального ногтя. Он не сразу понял, что это такое в тусклом свете свечи. Когда до него дошло, то его охватило странное спокойствие. Саймон поднял глаза и поймал улыбку Шейлы.

– Что-то случилось, дорогой? – участливо поинтересовалась она.

– Нет. Просто я…

– Не беспокойся, дорогой. Я знаю, где Полли.

– Я знаю… знаю… – Саймон аккуратно положил кусочек ногтя на край тарелки и с недоумением посмотрел на него. «Тебе не удастся забрать Полли, – сказала час назад Шейла. – Я знаю, где она… Это тайный рецепт… Вынеси мусор, но не открывай пакет, если не хочешь потерять аппетит…» Ее глаза тогда очень сильно блестели, и она слишком много смеялась. Глубоко в душе Шейла посмеивалась над его сильной любовью к Полли. И раньше она никогда не отказывалась от ужина. К тому же у нее были темно-каштановые волосы и длинные красные ногти, которые она подолгу не постригала. Ветер жалобно стонал в кронах деревьев… И миссис Стил очень удивилась, что Сьюзи пошла в кино без разрешения. Почему Полли до сих пор не вернулась? И почему его весь вечер знобит, как холодной зимой? Он не мог понять, почему у него так сильно кружилась голова и дрожали руки. А теперь озноб начал бить все тело. Он надеялся, что спазмы вот-вот прекратятся, но они упорно не прекращались.

– Курятина? – предположила миссис Бревурт.

– Нет, не угадали, – рассмеялась Шейла.

– Телятина? – попытался угадать Малькольм Бревурт.

– Опять мимо.

– Баранина?

– Нет, не баранина.

– Свинина?

– Нет, – по-прежнему улыбалась Шейла. – А ты почему молчишь, Саймон? Или ты подсмотрел? Наверное, ты не удержался и заглянул в пакет, когда выносил мусор. Саймон… Саймон?

Саймон не ответил. Он дико, как раненое животное, что-то закричал. Потом бросился к двери, распахнул ее и начал кричать в ветреную ночь:

– Полли!.. Полли!..

Саймон помчался в гараж. Он открыл металлическую крышку мусорного бака, развязал пакет и сунул внутрь руку, но тут же в ужасе отдернул. Потом с грохотом бросил крышку обратно и побежал к дому. Он стоял у крыльца и опирался на столбик. Его выворачивало наизнанку, а вокруг кружились в диком хороводе осенние листья.

– О боже! – рыдал Саймон. – О господи!..

Саймон поднялся на крыльцо и вернулся в гостиную. Бревурты уже оделись и торопливо уходили. На все уговоры Шейлы они твердили, что поймают такси. Саймон едва обратил на них внимание. Он открыл рот и вновь закричал.

Закрыв дверь за гостями, Шейла повернулась к нему и укоризненно сказала:

– Видишь, что ты наделал, Саймон? Теперь мистер Бревурт подумает, что у тебя неприятности и что ты не заслуживаешь повышения.

Саймон не слушал жену.

– Ты сошла с ума!.. – кричал он. – Ты окончательно спятила… Теперь ты уедешь навсегда… О боже… боже… – повторял он.

Саймон направился к телефону, пошатываясь, как пьяный, и с трудом набрал дрожащими пальцами домашний номер доктора Бирнема.

– Я не понимал… – глотая слова, быстро забормотал он в трубку. – Случилось нечто ужасное… Пришлите скорую…. Пусть они захватят смирительную рубашку… О боже!..

Саймон прижал трубку ко лбу, весь задрожал и вновь зарыдал. Он рыдал и кричал и все не мог остановиться…

– Какой ужас! – печально вздохнул доктор Бирнем после того, как санитары увели упирающееся и что-то лепечущее существо. – Какой кошмар!

– Но почему? – с трудом разобрал он сквозь горькие рыдания вопрос. – Почему?.. Почему?..

– Это трудно объяснить, – пожал он плечами. – Мы еще слишком мало знаем о работе мозга и нервной системы человека… Если бы вы только могли заранее заметить приближение этого кризиса и как-то его предупредить… Но откуда вам было знать, что это произойдет…

– Да еще сегодня вечером… В такой важный для нас вечер.

– Даже не знаю, что вам сказать, – доктор Бирнем еще раз печально вздохнул и пошел к двери. – Конечно, мы сделаем все, что сможем. Какое-то время придется провести в смирительной рубашке. Потом терапия… Может… – он открыл входную дверь и улыбнулся: – Как дела у моей любимой девочки?

– Отлично, – ответила Полли и вошла в гостиную. Когда доктор ушел, она сказала: – Мама устроит Сьюзи страшную взбучку за то, что она пошла в кино без разрешения.

Девочка огляделась по сторонам:

– А где папа?

– Уехал.

– Надолго?

– Боюсь, что надолго.

– А он сказал, что это ты уедешь. Но я рада, что он уехал вместо тебя.

– Правда, дорогая, – Шейла вытерла слезы и печально улыбнулась. – Ты действительно рада, что я осталась?

Полли кивнула и сказала:

– Умираю с голоду.

– Я тоже.

Они сели за стол. Шейла наложила в тарелки еще горячую запеканку.

– Вкусно, – улыбнулась девочка. – Что это?

– Попробуй догадайся.

– Курятина?

– Нет, не курятина.

– Телятина?

– Нет.

– Ну не знаю. Сдаюсь. Что это?

– Тайный рецепт, – ответила Шейла и ласково улыбнулась дочери.

Питер Лавси
ПЕРФЕКЦИОНИСТ

Совершенно СЕКРЕТНО № 5/252 от 05/2010

Перевод с английского: Сергей Мануков

Приглашение лежало на коврике у двери вместе с рекламным буклетом какого-то банка и просьбой о помощи Ассоциации собак-поводырей для слепых. Конверт из дорогой бумаги белого цвета Дункан по привычке открыл в последнюю очередь. В центре карточки с золотым ободком было написано каллиграфическим почерком: «Самый безупречный клуб в мире имеет честь пригласить мистера Дункана Дриффилда, известного перфекциониста, на ежегодный ужин в пятницу 31 января в 19.30».

Смахивает на уловку торговцев, насторожился Дункан. Его уже несколько раз приглашали на вечеринки, которые на проверку оказывались обычными продажами. То, что в приглашении не был упомянут ни продукт, ни компания, еще не значило, что он даст себя обмануть.

Несколько раз перечитав приглашение, Дункан был вынужден признать, что ему понравились слова «известный перфекционист». Он действительно был большим поклонником порядка и всегда во всем стремился к совершенству. Да и имя, написанное красивым почерком, усиливало общий положительный эффект от приглашения.

С другой стороны, его настораживало, что клуб не был назван и что в приглашении не было ни его адреса, ни адреса места, где состоится ужин. Прежде чем принимать подобные приглашения, он первым делом всегда смотрел на название и адрес.

На следующий день в половине девятого вечера раздался телефонный звонок.

– Вы получили приглашение на ужин 31 января? – поинтересовался мужчина, судя по голосу закончивший престижную школу.

– О каком приглашении вы говорите? – спросил Дункан, словно каждый день получал по почте приглашения.

– О карточке с золотым ободком, в которой вы названы «известным перфекционистом».

– Кто вы такие?

– Группа единомышленников. Вы нам подходите.

– Слишком много таинственности. Я не хочу вступать в масоны.

– Мы не масоны, мистер Дриффилд.

– Приглашение налагает на меня какие-нибудь обязательства?

– Вы хотите сказать: пытаемся ли мы что-нибудь продавать? Нет.

– Мне придется выступать с речью? – продолжал допытываться Дункан.

– У нас нет речей. Мы постараемся сделать так, чтобы вам понравилось. Проезд обеспечивает клуб.

– Как вас зовут?

– Дэвид Хопкинс. Надеюсь, вы согласитесь.

Почему бы и нет, подумал Дункан.

– Хорошо, мистер Хопкинс.

– Превосходно. Уверен, что если я попрошу вас быть готовым к половине седьмого, то вы, как известный перфекционист, будете готовы минута в минуту. Форма одежды – фрак и черный галстук. Я за вами заеду. В это время дня поездка, боюсь, займет около часа. Кстати, хотя я доктор Хопкинс, зовите меня Дэвидом.

После разговора Дункан нашел в медицинском разделе телефонного справочника трех Дэвидов Хопкинсов, позвонил всем троим, но того, с кем только что разговаривал, не нашел…

Ровно в половину седьмого в последнюю пятницу января в дверь Дункана Дриффилда позвонил доктор Дэвид Хопкинс, стройный смуглый мужчина лет сорока, среднего роста.

– Может, захватить бутылку виски? – поинтересовался Дункан.

– Нет, вы гость, Дункан.

У Дриффилда поднялось настроение. Дэвид ему понравился, вечер обещал быть интересным.

Внизу их ждал огромный черный «даймлер» с шофером. Хопкинс закрыл на окнах шторы, а от водителя их отделяла перегородка.

– Это в ваших интересах, – сказал доктор. – Мы просим наших гостей соблюдать тайну клуба. Если вы не будете знать, где мы собираемся, то вам будет легче это сделать.

– Ясно, – кивнул Дункан. – Ну а теперь, когда мы одни и я согласился на ужин, расскажите о клубе.

– Мы такого же склада люди, что и вы.

– Перфекционисты?

– Это одно из наших качеств, – улыбнулся Дэвид.

– Не пойму, почему меня пригласили. Я знаю кого-нибудь из членов клуба?

– Сомневаюсь.

– Тогда как…

– Ваше самое большое достижение.

Дункан задумался, о каком достижении идет речь. Сейчас он был на пенсии. Он не достиг особых успехов на госслужбе, немного пел в местном хоре, однажды взял первый приз в конкурсе цветоводов, но уже давно не выращивал цветы. Он не мог вспомнить ничего такого, что могло бы заинтересовать клуб перфекционистов.

– А сколько в нем членов?

– Меньше, чем мы хотели бы. Нашим критериям трудно угодить.

– И все же, сколько вас?

– Сейчас пятеро. Наш клуб очень маленький и эксклюзивный.

– Никак не могу понять, почему меня пригласили, – не смог скрыть удивления Дункан.

– Скоро поймете.

Ровно через час машина остановилась, и шофер открыл дверцу. Выходя из салона, Дункан огляделся по сторонам. Несмотря на темноту, он был уверен, что они находятся в Лондоне, но улицу не узнал.

– Поднимайтесь по ступенькам, – сказал Дэвид Хопкинс. – Дверь открыта.

Они вошли в холл с зеркалами, ярко освещенный хрустальной люстрой. После полутемного салона «даймлера» Дункан растерянно замигал. Дэвид передал его пальто лакею и открыл дверь.

– Джентльмены, – объявил он, – позвольте представить нашего гостя, мистера Дункана Дриффилда.

Двое мужчин в маленькой гостиной были старше его, двум другим было лет по сорок. На одном из молодых была юбка шотландского горца.

Седой старик подошел к Дункану с протянутой костлявой рукой.

– Джо Фрэнк, – представился он. – Я президент, но только благодаря процессу отсева кандидатов.

Эти слова, смысл которых Дриффилд не понял, вызвала улыбки на лицах присутствующих.

– Я хотел вступить в клуб в 1934 году, когда мне было только 19, но полным членом стал лишь после войны.

Дэвид, стоявший рядом с Дунканом, что-то негромко сказал о теле в чемодане на железнодорожном вокзале Брайтона.

– Этот крепкий мужчина справа от меня, – сказал Джо Фрэнк, – Уолли Уинтроп, который первым из частных лиц придумал получать прибыль из рицина. Сейчас он владеет одной из самых крупных в Европе сетей супермаркетов.

– Вы сказали «рис»? – переспросил Дункан.

– Нет, рицин, яд растительного происхождения.

Уолли Уинтроп с улыбкой пожал руку гостю.

– Как-нибудь расскажу об этом, – пообещал он, увидев, что Дункан не понял, какая связь между ядом и супермаркетами.

Джо Фрэнк показал на мужчину в юбке.

– Алекс Макфи, самый молодой член клуба и самый энергичный. Семеро, Алекс, я не ошибаюсь?

– Пока семеро, – кивнул Макфи, и это вызвало новый взрыв веселья.

– Его скин-ду не раз верно служил клубу, – добавил президент клуба.

Дункан плохо знал гэльский язык, но слышал, что скин-ду – это кинжал, который горцы носили за подвязками гольфов. Он решил, что члены клуба использовали его в каких-то ритуалах.

– А теперь я хочу познакомить вас с Майклом Питтом-Страттерсом. Он преподает нашим доблестным десантникам единоборства, так что будьте осторожны, когда будете жать ему руку.

– С нашим доктором Дэвидом Хопкинсом вы уже знакомы, – продолжил Джо Фрэнк. – Дэвид знает об аллергиях больше всех на свете.

– Такое разнообразие талантов, – растерялся Дункан Дриффилд. – Не понимаю, что вас объединяет.

– Каждый из нас совершил безупречное убийство, – объяснил Джо Фрэнк с таким видом, будто говорил о погоде.

На этот раз никто не улыбнулся. Но самым тревожным было то, что никто не стал ничего отрицать.

– К столу, джентльмены? – предложил Фрэнк.

За круглым столом, стоящим в соседней комнате, Дункан попытался осмыслить удивительное признание. Неужели он согласился отужинать с шайкой убийц? Но почему они решили раскрыть ему свой секрет? Если он пойдет в полицию, то они перестанут быть безупречными убийцами. Наверное, об этом лучше помалкивать, пока он сидит между специалистом по единоборствам и шотландцем, у которого в носке спрятан скин-ду.

Появился седой официант с кувшином кларета.

– Венгр, – сообщил Джо Фрэнк, – ни слова не понимает по-английски. Джентльмены, хочу предложить тост за Томаса де Квинси, автора блестящего эссе под названием «Убийство как одно из изящных искусств», в котором он назвал нераскрытое убийство сэра Эдмунда Годфри самым великим преступлением.

– За Томаса де Квинси, – повторили тост все остальные.

– Вас, наверное, интересует, почему мы вместе, – обратился к нему через стол Уолли Уинтроп. – Конечно, вы думаете, что мы должны молчать. Мне, естественно, не нужно объяснять вам, Дункан, какие чувства испытываешь после первого убийства, когда ждешь воя полицейской сирены и стука в дверь. Но проходят месяцы, и на смену панике приходит ощущение изоляции. Своим поступком вы отделились от других людей, потому что вам до конца своих дней предстоит жить с этой тайной. Мы все прошли через этот ужас. Мы посылаем приглашения на ужин тем, кто остается на свободе не меньше пяти лет после совершения убийства.

– Когда узнаешь, что ты не один на планете, – подхватил Дэвид Хопкинс, – кажется, будто луч света пробился через тучи. Не передать словами радость, когда понимаешь, что сделанное тобой воспринимается в определенных кругах как достижение, о котором можно открыто говорить и которым можно гордиться.

– Откуда вы знаете, что можете доверять друг другу? – спросил Дункан, стараясь не выдать обуревавших его чувств.

– Если кто-то из нас выдаст других, то он выдаст и себя, – пояснил президент Фрэнк. – Мы все в одной лодке. Это безотказно охраняет безопасность членов клуба больше ста лет. Одним из наших первых членов был человек, известный под прозвищем Джек Потрошитель, который на самом деле был видным представителем высшего света. Раз его имя до сих пор неизвестно широкой публике, то мы можем дышать спокойно.

– Поразительно, – глаза Дриффилда расширились от удивления. – Вы знаете, кем был Джек Потрошитель?

– Да, – спокойно кивнул Макфи. – И никто не выдал его имя.

– Кто он?

– Вы узнаете это после того, как вступите в клуб, – улыбнулся Фрэнк.

Дункан был на распутье. Он хотел сказать, что у него нет шансов стать членом клуба, потому что он никого не убил, но внутренний голос велел молчать. Эти люди вели себя так, словно он был одним из них. Может, благодаря какой-то ужасной ошибке они думают, что он убил человека. И может, в его интересах не разубеждать их в этом заблуждении.

– Определенную информацию могут знать только члены клуба, – пожал плечами Уинтроп.

– Мы уверены, что вы захотите присоединиться к ним, – добавил президент, – но тем не менее просим соблюдать наши правила. Никто не должен знать ни о сегодняшнем вечере, ни о существовании клуба. Мы оставляем за собой право применять самые крайние меры к тем, у кого хватит глупости выдать нас.

– Крайние меры? – хрипло переспросил Дриффилд.

От улыбки шотландца, сидевшего рядом с ним, у него по спине пробежал холодок.

– Скин-ду, – сказал Макфи.

– …Или болевая точка, – пояснил Джо Фрэнк, – или аллергическая реакция, или любая другая мера, которую мы посчитаем самой подходящей в данных обстоятельствах. Но в вашем случае этого не произойдет.

– Конечно, – подтвердил Дункан. – Я нем, как могила.

Затем разговор перешел к вымышленным убийствам и последним детективам. Пока члены клуба обсуждали «Молчание ягнят», Дункан лихорадочно думал, что ответить, если кто-нибудь поинтересуется совершенным им убийством. Он не сомневался, что сегодня они еще вернутся к его персоне. Главное – говорить убедительно. Если они поймут, что он мягкий человек, который не обидит и мухи, то у него возникнут неприятности.

В самом конце ужина Дриффилд решил, что сейчас самое время взять инициативу в свои руки.

– Потрясающий вечер, – сказал он. – Как стать членом клуба?

– Вам понравилось? – обрадовался Джо Фрэнк. – Я очень рад, что мы с вами родственные души.

– Но чтобы вступить в клуб, одного этого мало, – покачал головой Уолли Уинтроп. – Вы должны представить доказательство, что являетесь одним из нас.

– А разве у вас нет доказательства? – удивился Дункан. – Меня бы здесь не было, если бы вы чего-нибудь не откопали.