Текст книги "Коллекция детективов"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Альберт Блох,Роальд Даль,Лоуренс Блок,Роберт Ранке Грейвз,Джон Лутц,Роберт Ллойд Фиш,Стив Аллен,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Дарси Линдон Чампьон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 90 страниц)

Дональд Хениг
ПУСТАЯ КОМНАТА

Совершенно СЕКРЕТНО № 4/191 от 04/2005

Перевод с английского: Сергей Мануков

Рисунок: Юлия Гукова

Калитка скрипнула, и Карл на мгновение остановился и посмотрел на темный дом. Интересно, подумал он, спит ли она? Разбудил ли ее скрип? Но Карл Боган тут же прогнал виноватую мысль. Сейчас все зашло слишком далеко, и ему было наплевать, разбудил он ее или нет. Сцены, которые она постоянно устраивала, гневные тирады и обвинения, повторяемые изо дня в день, которые он уже не трудился отрицать, действовали ему на нервы.

Карл подошел к дому, поднялся по ступенькам на крыльцо и достал ключ. Закрыв дверь, он сразу почувствовал враждебность, которой пропитался дом. Боган спрятал ключ в карман и уже собирался подниматься наверх, когда из темноты донесся ее спокойный голос:

– Карл.

Карл Боган замер на первой ступеньке. Он знал, где она сейчас стоит – в углу прихожей, у двери, около старых часов-ходиков. Всякий раз, когда Лаура хотела устроить сцену, она почему-то ждала его именно там.

– Мне пора бы уже давно привыкнуть к твоим засадам, – недовольно произнес он, – но ты все равно каждый раз пугаешь меня. Какого черта ты не оставила свет в доме?

– С какой стати? – ответила Лаура Боган вопросом на вопрос. Несмотря на темноту Карл видел ее лицо с поджатыми губами и начинавшие пылать ненавистью глаза. – Зачем мне оставлять свет? Мог бы и сам предупредить.

– Ты прекрасно знаешь, где я был, – терпеливо сказал Карл.

– Нет, не знаю и хочу, чтобы ты мне рассказал. Я хочу, чтобы ты каждый раз рассказывал мне о своих изменах, до тех пор пока у тебя не проснется совесть…

– Пожалуйста, Лаура, не нужно опять начинать все сначала.

– Нет, нужно. Нужно! Я буду говорить это снова и снова тысячи раз, пока ты не прекратишь это делать.

– Или пока я не уйду от тебя.

– Ты никогда не сделаешь этого.

Сейчас она скажет: потому что это невозможно! Что ты будешь тогда делать? У тебя нет ни денег, ни работы. Я позволяю тебе жить в моем доме, ты живешь на мои деньги, из-за которых женился на мне. Я делаю это, потому что когда-то верила тебе и любила…

– Заткнись! – крикнул он, прежде чем она произнесла эти слова в сотый раз. – Черт побери, Лаура, почему ты не можешь смириться с тем, что есть?

– Потому что я привыкла к тебе, Карл, но не к тому, что ты делаешь. Ни одна женщина не может заставить себя смириться с тем, что муж изменяет ей с каждой юбкой.

– Неужели ты не знаешь, как много женатых мужчин встречаются с другими женщинами?

– Ты пытаешься оправдать свое поведение, Карл?

– Мне не нужно оправдываться ни перед тобой, ни перед кем-то еще, – ответил Боган. Его охватило опасное спокойствие, первые признаки надвигающейся бури.

Да за кого она себя принимает, возмущенно подумал он. Неужели она думает, что эти проклятые деньги дают ей право владеть его телом и душой?

Боган направился к жене, возбужденный опасным спокойствием. Он чувствовал, как в его крови закипает холодный гнев к супруге.

Лауру испугала та решительность, с которой он шел к ней через темноту.

– Карл! – Ее голос слегка дрожал от страха. – Не на…

Но было уже поздно. Они боролись, натыкаясь на часы. Маятник, которому не было никакого дела до глупых человеческих страстей, продолжал отсчитывать секунды. Когда Карл схватил ее за шею, из ее горла вырвались булькающие звуки. Лаура упала на колени и с ужасом смотрела на него, открыв в молчаливом крике рот. Сейчас их глаза разделяли считанные сантиметры, его глаза были холодными и полными решимости покончить с ней раз и навсегда, в ее глазах застыл страх перед смертью.

Когда Боган отпустил жену, она тяжело упала на пол. Лаура неподвижно лежала около часов. Откуда-то из их глубины раздавалось негромкое тиканье, как будто кто-то с упреком цокал языком.

Немного придя в себя, Карл огляделся. Странно, подумал он, что они ничего не опрокинули и не разбили во время борьбы. В этой комнате было совершено убийство, но в ней ничего не изменилось. Ничего не изменилось даже в нем самом.

Может, в самом деле ничего не изменилось? С точки зрения правосудия убийства происходят лишь тогда, когда о них становится известно. Он не собирается, конечно, ходить по городу и рассказывать всем о том, что убил жену. Не расскажет об этом и Лаура. Единственный свидетель убийства, часы, сможет рассказать только о времени и ни о чем больше.

Карл Боган зашел в гостиную, задвинул шторы на окнах и включил лампу. Он снял куртку, сел в кресло и закурил. Отсюда Карл видел кусочек тела жены. Он думал, и дым тонкой струйкой поднимался к потолку. Что ему теперь делать?

Внезапно Боган вспомнил, что недавно прочитал о скелете, который нашли под полом подвала какого-то старого дома, когда начали его сносить. Полиция предполагала, что скелет женщины пролежал там не меньше пятидесяти лет. Кто-то убил ее, спокойно прожил остаток жизни и умер добродетельным человеком.

Карл отправился в подвал. Он разбил киркой цементный пол и, дрожа от возбуждения, начал копать мягкую землю. Потом поднялся наверх за женой, спустил ее вниз и положил в свежевырытую могилу.

В углу лежал мешок старого цемента, уже смешанного с песком. Карл принес воду и начал заделывать могилу. Он закончил, когда первые лучи солнца уже светили в маленькие окошки.

Боган сел на старый плетеный стул и закурил, не сводя взгляда с могилы. Прежде чем уйти, он накрыл ее ковриком.

Итак, Лауры больше нет, но ее исчезновение может возбудить подозрения. Ему нужно придумать правдоподобную историю. К счастью, сделать это будет нетрудно. Они с Лаурой никогда не поддерживали особо теплые отношения с соседями. Да и район был не из тех, где все знают друг о друге всё, включая родословную и размеры годового дохода. Лаура, полагавшая, что все соседи знают об изменах мужа, стыдилась и ни с кем не дружила.

Карл написал ее дальним родственникам в Калифорнии, что она заболела. Он не стал их пугать и сгущать краски, чтобы они внезапно не нагрянули с визитом. В тот день Боган написал четыре письма и поставил на них даты с интервалом в неделю. В них он подробно описывал состояние здоровья Лауры, как ей сначала стало лучше, потом наступило резкое ухудшение и, наконец, смерть.

На третий день Карл Боган понял, что не выходил из дома после ночи убийства. Он понимал, что бояться нечего, что никто не проберется в дом во время его отсутствия и не выкопает труп, но чувство тревоги не уходило.

От тревожных мыслей его оторвал телефонный звонок. Мясник сказал, что миссис Боган не пришла за заказом, и поинтересовался, не случилось ли чего-нибудь.

– Нет, – ответил Карл, – все в порядке. Просто миссис Боган немного нездоровится.

Он выслушал мясника, попросившего передать ей пожелания выздоровления, и положил трубку.

Телефонный звонок заставил его задуматься. Сначала он сказал, что все в порядке, потом сообщил, что она больна. Впредь следует быть осторожнее. Соседи могут оказаться не такими уж и дураками. Со временем кто-то из них может заметить, что миссис Боган давно не видно, и начнет задавать ненужные вопросы.

К тому же у Лауры могли быть друзья, которым ее исчезновение может показаться странным. Карл только сейчас понял, что плохо знал жену и ее привычки. Его целыми днями не было дома, иногда он не возвращался несколько дней кряду. Откуда ему знать, что она делала в это время, с кем и о чем говорила?

После обеда он решил отдохнуть, но скоро пожалел о своем решении. Ему приснился кошмар. Его подсознание пыталось разбудить его, но узы сна оказались слишком крепкими. Весь покрытый холодным потом он метался на кровати. Ему снилось, что Лаура пытается выбраться из своей могилы. Он слышал, как она царапает цемент, слышал ее приглушенные крики гнева и отчаяния. Царапанье становилось все громче, со временем оно превратилось в глухие удары. В цементном полу появились трещины. Когда весь дом затрясся, как от землетрясения, Карл вскочил с кровати и огляделся по сторонам. В доме царила гробовая тишина. Слишком гробовая, с тревогой подумал он. Даже не обувшись, он бросился в подвал. В спешке споткнулся и едва не сломал шею. Вот он стоит на коврике над могилой Лауры и боится отодвинуть коврик.

Наконец Боган набрался смелости и откинул ковер. В цементном полу не было ни единой трещины. Он вновь накрыл могилу и глубоко задумался. Что с ним происходит, неужели он сходит с ума? И тут Карл понял, что сам во всем виноват. Он сам напросился на этот кошмар, думая только об убийстве и, как призрак, бродя по дому.

Карл Боган вышел из дома на яркий солнечный свет и сразу почувствовал облегчение, будто с его плеч сняли тяжелый груз.

– Как поживаете, мистер Боган?

Его сердце сжала холодная рука страха. Собравшись с силами, он оглянулся и увидел соседку в голубых джинсах и старой белой рубашке, подстригавшую ножницами кусты.

– Прекрасно, – ответил он, стараясь говорить спокойным голосом.

– А миссис Боган? Я не видела ее почти неделю.

Начинается! Лауры нет в живых всего три дня, а она говорит, что не видела ее неделю. Скоро соседи начнут шептаться, кончится же все тем, что его обвинят в убийстве.

– Она себя неважно чувствует, – выдавил из себя Карл Боган.

Соседка сочувственно покачала головой, как будто ей есть какое-то дело до Лауры. Сейчас она спросит…

– Я могу чем-нибудь помочь, мистер Боган?

– Нет, благодарю вас.

– Миссис Боган очень больна?

– Не знаю.

– Доктора вызывали?

Ему казалось, что она с упреком смотрит на него. Пока, слава Богу, до обвинений в убийстве дело не дошло. Сейчас она, наверное, обвиняет его в том, что он избил Лауру и бедняжка стесняется выходить из дома и показывать синяки.

– Да. Доктор сказал, что она нуждается в отдыхе. В отдыхе и абсолютном покое.

– Можно мне ее проведать? Я могла бы приготовить для нее бульон.

– Нет, нет, спасибо, – быстро ответил он и тут же сказал себе, что слишком быстро. Да что, черт побери, с ним творится? Чего он боится? – Спасибо, миссис Ван-Найс, я сам о ней позабочусь.

– Но когда вы на работе… – Значит, соседи до сих пор считают, что он продолжает работать. Хорошо, но эта Ван-Найс чересчур любопытна и настойчива. Она будет приставать к нему с Лаурой до тех пор, пока у нее не возникнут подозрения. Черт бы побрал этих женщин и их добрые сердца!

– Я собираюсь нанять сиделку. – Боган сказал это чересчур быстро и вновь мысленно обругал себя за нервозность.

Марджери Ван-Найс улыбнулась. И все же он правильно сделал, что сказал о сиделке. Из глаз соседки тут же исчезло осуждение. Удивительно, какие чудеса может сотворить маленькая ложь, сказанная в нужном месте и в нужное время.

Карл вернулся в дом и запер дверь. Он сел и попытался вспомнить весь разговор с миссис Ван-Найс. Конечно, ему следовало бы вести себя более спокойно, но иначе ему ни за что не усыпить ее подозрения. Сейчас он мог быть уверен, что Марджери не явится к нему внезапно с бульоном для Лауры.

Пожалуй, мысль о сиделке не такая уж и плохая. Конечно, он не мог нанять настоящую сиделку, но никто не мог помешать ему найти женщину, которая бы следила за домом, готовила и убирала, пока болеет его жена. Можно сделать все так, что она даже не будет подниматься наверх и не увидит миссис Боган. Можно сказать, что миссис Боган очень больна и что никто, кроме него, не должен ее беспокоить.

На следующий день в одной из местных газет появилось объявление о том, что требуется женщина, которая бы следила за домом на время болезни хозяйки. Еще через два дня в дверь позвонили.

Карл открыл дверь и увидел на пороге высокую женщину с приятным бледным лицом, тонкими красивыми губами и умными глазами. В руке она держала газету, раскрытую на странице объявлений.

Богатый опыт общения с женским полом подсказал Богану, что гостье нет еще и сорока и что она из тех женщин, что умеют держать язык за зубами. Возможно, со временем ей даже можно будет раскрыть его тайну.

Бетта Кул говорила с английским или ирландским акцентом, на его вопросы она отвечала кратко и по существу. Вскоре Карл знал, что она умеет убирать и готовить и уже выполняла подобную работу.

– Если понадобится, я также могу работать сиделкой, – добавила она.

– Нет, нет, в этом нет нужды! – быстро покачал головой Боган. – Вам придется только работать по дому и готовить еду. Миссис Боган нуждается в абсолютном покое и тишине. – Он сделал паузу и сообщил: – Доктор осматривает ее раз в неделю.

Миссис Кул пристально посмотрела на него. Карл понимал, что она хочет о чем-то спросить, но не решается.

– У нее должен был быть ребенок, но… – пришел на помощь Карл Боган. Бетта сочувственно вздохнула. – Она очень, очень слаба. – Он в отчаянии опустил глаза, но постарался, чтобы в голосе звучали нотки слабой надежды на благополучный исход.

Через полчаса они обо всем договорились. Миссис Кул будет приходить по утрам, убирать первый этаж и готовить для миссис Боган. Карл собирался относить еду наверх, съедать ее в комнате Лауры и возвращать поднос пустым с похвалами и благодарностями от жены.

– Она говорит, что вы прекрасно готовите, миссис Кул, – сказал он в первый же день после ее выхода на работу.

– Спасибо, сэр.

Боган внимательно наблюдал за ней. А она очень даже ничего, решил он. Время от времени он замечал, что и она бросает на него взгляды украдкой. Он чувствовал ее жалость и знал, к чему она приведет.

Прошла неделя, другая. Жизнь вошла в свою колею. Каждое утро и в обед Карл относил накрытый салфеткой поднос в пустую комнату Лауры, запирал дверь и садился есть. Иногда он что-то говорил, чтобы миссис Кул думала, что они о чем-то разговаривают. В четыре часа Бетта уходила, и он оставался один.

Однажды он предложил проводить ее до автобусной остановки.

– Как дела у миссис Боган? – поинтересовалась Бетта Кул.

– К сожалению, все по-прежнему, – печально покачал он головой, – никаких изменений. Доктор – он приходил вчера после вашего ухода – сказал, что никаких изменений в лучшую сторону нет и что в ее состоянии это очень плохо. Лаура лежит, смотрит на стену и почти ничего не говорит.

– Наверняка думает о ребенке.

– Думаю, вы правы, – согласился Карл.

Когда они пришли на остановку, она пристально посмотрела на него и после некоторых колебаний спросила:

– Какие у нее шансы на выздоровление, мистер Боган?

– Между нами говоря, миссис Кул, – вздохнул Боган, – неважные. Доктор молчит, но по его глазам я вижу, что надежды нет.

– Я вам сочувствую, мистер Боган. Я по собственному опыту знаю, как вам сейчас тяжело. Мне хорошо знакомо это чувство одиночества.

– Может, мы смогли бы поднять друг другу настроение? – вырвалось у него.

Карл думал, что Бетта промолчит, но она удивила, ответив:

– Если как-нибудь вечером вы уговорите соседку посидеть с миссис Боган, мы могли бы сходить в кино. Думаю, такой поход поможет вам на время забыть о грустном.

Так по вечерам в дом Боганов начала приходить «соседка». Карл был очень доволен, он снова встречался с женщиной. Как он и предполагал с самого начала, одиночество миссис Кул рассыпалось, как карточный домик.

Карл Боган не был похож на мужчину, у которого умирала жена. Они танцевали и ходили на концерты. Перед тем как отвезти Бетту домой, он всегда заходил в бар.

– Благодаря тебе, Карл, я вновь чувствую себя влюбленной школьницей, – призналась как-то Бетта Кул.

– Я тоже. Нам обоим нужны перемены.

– Ты не думаешь, что нам не следует встречаться?

– Конечно, нет, – ответил Боган. – Выбрось это из головы, Бетта. Мы просто два человека, которые пытаются преодолеть не самый удачный период в своей жизни.

– Как по-твоему, сколько она протянет?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Лаура по-прежнему лежит и молчит.

– Это может продолжаться до бесконечности.

Карл Боган понимал, что до бесконечности такое положение продолжаться не может. Что-то нужно делать, но что? Конечно, он мог сделать так, чтобы Лаура умерла, но тогда появятся новые проблемы. Без похорон никак не обойтись. Придется сообщать властям, понадобится свидетельство о смерти. Не стоит забывать и о гробовщике. Смерть Лауры принесет много сложностей, даже если похороны будут закрытыми.

Одно время он даже подумывал о том, чтобы признаться Бетте. Она не сомневался, что она любит его, а любовь превращает женщину в рабыню. После долгих размышлений он все же отказался от идеи. Он не хотел лишний раз рисковать.

Самым лучшим выходом из создавшегося положения, размышлял Карл Боган, будет исчезновение. Можно сказать, что он увозит Лауру на лечение. Труп Лауры, так же как скелет той женщины, о которой он читал в газете, могут не найти в течение ближайших пятидесяти лет. Кому придет в голову ни с того ни с сего устраивать раскопки в подвале?

Карл думал над этим, поднимаясь с подносом на второй этаж. Он сел в кресло и принялся рассеянно есть, глядя в окно. Дом можно продать. По крайней мере, так у него появятся кое-какие деньги. Конечно, это были сущие пустяки по сравнению со всеми деньгами Лауры, но деньги были наказанием за то, что он с ней сделал.

Неожиданно Боган замер и перестал жевать. В голову ему пришла мысль, что деньги жены можно и сохранить. Для этого нужно совсем немного – заменить Лауру Беттой. Никто ничего не заподозрит, если похороны будут закрытыми. Труп увидят только люди из похоронного бюро, но они не знают, как выглядит Лаура. Гениальная мысль, взволнованно подумал Карл! Сейчас все кусочки мозаики занимают свои места. Но прежде чем убивать Бетту, нужно все тщательно продумать.

Когда он вернулся на кухню с пустым подносом, Бетта спросила:

– Она хорошо пообедала?

– Хорошо, – кивнул он и пристально посмотрел на нее.

– Карл, ты меня любишь? – неожиданно спросила она.

– Бетта, я думал, ты знаешь ответ. Если хочешь знать, там, наверху, я сейчас думал о тебе.

– Когда она умрет, ты по-прежнему будешь меня любить?

– Еще сильнее, чем раньше, – заверил ее Боган, не понимая, к чему она клонит.

– Слава Богу, Карл! Ждать этого не придется долго.

– Что ты имеешь в виду?

Бетта Кул с легкой улыбкой посмотрела на пустые тарелки, потом перевела взгляд на Богана.

– Я отравила еду. Ей осталось совсем недолго жить.

Карл Боган побледнел. Сразу после ее слов пришла острая боль. Она росла как снежный ком, безжалостно раздирала его желудок, заставляла кататься по полу.

Бетта изумленно смотрела на него. Карл так ничего ей и не рассказал. Прежде чем умереть, он только успел назвать ее дурой.

Фрэнк Сиск
ПЛОСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Совершенно СЕКРЕТНО № 5/192 от 05/2005

Перевод с английского: Сергей Мануков

Рисунок: Юлия Гукова

Тадеуш Конвей ловко просунул руку за банку с формальдегидом и достал с полки наполовину полную бутылку виски. Он вытащил пробку, поднес бутылку к своим усатым губам и, зажмурив от удовольствия глаза, принялся поглощать огненную воду. На худой, как у цыпленка, морщинистой шее дважды дернулся кадык. Потом он задрожал и с довольным вздохом поставил бутылку на стол:

– Ну вот, совсем другое дело…

Откуда-то издали донеслась музыкальная трель звонка.

– Хочешь, я открою, Тэд? – донесся мужской голос из-за полуоткрытой двери комнаты для бальзамирования трупов.

– Нет, Джон, я сам открою. Уже иду. – Конвей поставил бутылку на полку. У ближайшей раковины набрал в стакан воды, с отвращением сделал глоток и посмотрел на себя в зеркало, висящее над раковиной. Недовольно поморщился. Его острый нос был таким же красным, как гвоздика, висевшая на левом лацкане пиджака.

Услышав вторую трель, Тадеуш напустил на лицо приличествующее для гробовщика скорбно-печальное выражение и неторопливо двинулся к выходу. На пороге стояла невысокая женщина средних лет. Подавляющее большинство клиентов похоронного бюро «Ф. Конвея» были убиты горем, у этой же посетительницы был очень деловой вид. Тадеуш не нашел на ее лице никаких следов печали. Он считал себя наблюдательным человеком. Ему показалось, что она похожа на даму высшего света. Ее одежда была не слишком дорогой, но стильной и очень хорошего качества.

– Я Тадеуш Конвей, мэм, – представился он. – Входите, пожалуйста. Чем могу служить?

– Спасибо, – поблагодарила гостья. – Меня зовут Кора Педдингтон. Мне нужна ваша помощь.

– Я к вашим услугам, мэм. Сюда, будьте добры.

Он провел ее в комнату, которую его недавно умерший отец почему-то назвал «статистической». Женщина почти утонула в высоком кожаном кресле. Сидя в таком кресле, утверждал отец, человек волей-неволей должен говорить правду.

– Могу я предложить вам кофе, пока мы будем беседовать? Или вы предпочитаете чай? – Он поймал себя на не очень приятной мысли, что разговаривает так же, как говорил с клиентами отец, и слегка нахмурился.

– Чай, – кивнула элегантная посетительница.

– С сахаром и молоком, миссис Педдингтон? Я правильно произнес вашу фамилию?

– Да. С лимоном и без сливок.

Тадеуш нажал белую кнопку на стене. Услышав сигнал, Джон отставил в сторону аппарат для бальзамирования и поставил кипятить воду.

– Можно закурить? – осведомилась миссис Педдингтон.

– Конечно.

– Вы меня извините, но можно пересесть? Если вы поможете мне встать, я хотела бы сесть вон на тот деревянный стул у окна.

Тадеуш помог ей встать и подумал, что эта маленькая леди могла бы перехитрить даже его отца, слывшего большим специалистом по этой части. Он дал ей спички и пепельницу. Потом вновь уселся на вращающийся стул за столом и с сочувствием уставился на собеседницу.

– Думаю, не стоит отнимать у вас время на пустые разговоры, – заметила миссис Педдингтон. – Сразу перейдем к делу.

– Я весь внимание, – галантно ответил Тадеуш и придвинул к себе стопку желтой бумаги.

– Я ищу хорошее и недорогое похоронное бюро, – сказала Кора Педдингтон.

Тадеуш достал из внутреннего кармана пиджака ручку с позолоченным пером. Он не подал вида, но ему не понравились ее слова о «недорогом похоронном бюро». У них был слишком приземленный и грубый оттенок.

– У нас очень гибкие цены, мэм, – осторожно улыбнулся он.

– Это хорошо, – кивнула миссис Педдингтон. – Если, конечно, вы говорите правду.

Тадеушу очень захотелось выпить.

– У меня такое впечатление, что в прошлом вы уже имели дело с гробовщиками и остались недовольны ими?

– Имела. Сегодня утром.

– Извините меня, мэм, но я вас что-то не очень понимаю.

– Все очень просто, мистер Конвей. Я должна до минимума сократить расходы на похороны. Так что пришлось побегать.

– Побегать? – Это было новое словечко в его профессиональном лексиконе. Тадеуш знал, что отца, будь он сейчас жив, от них передернуло бы. – Ах да, конечно.

– Я рада, что вы поняли, – улыбнулась женщина. – Ваши коллеги этого не понимали.

– Это вполне объяснимо, – вздохнул Тадеуш Конвей. – Некоторые из нас прогрессивнее других и лучше приспосабливаются к веяниям времени. Но прежде чем перейти к финансовым вопросам, я бы хотел узнать кое-какие детали для некролога и документов.

– Конечно.

– Во-первых, позвольте мне предположить, что мы говорим о… мистере Педдингтоне, вашем муже?

– Вы совершенно правы, – печально улыбнулась миссис Педдингтон. – Извините меня за рассеянность. Наверное, я забыла упомянуть об этом.

– Боюсь, забыли. – Тадеуш начал быстро писать. – Он покинул нас?

– Покинул нас? – удивленно переспросила посетительница. Она забавно наклонила головку набок, как маленькая любопытная птичка.

– Ну… это мы так говорим о смерти.

– А, понятно. Да, можно сказать, что он нас покинул.

Тадеуш положил ручку и почти искренне сказал:

– Позвольте мне выразить вам свои искренние соболезнования, мэм. В такую минуту… – Странный взгляд миссис Педдингтон не дал ему договорить. В отличие от покойного родителя Тадеуша часто одолевали сомнения относительно важности того, чем он занимается. Иногда ему казалось, что лучше бы он работал официантом или барменом. Сейчас наступила как раз такая минута сомнений.

– Начнем с полного имени вашего мужа, – сказал он, вновь беря ручку.

– Адам Л. Педдингтон.

– Возраст?

– Пятьдесят один год.

– Адрес?

– Бриарвуд-гарденс, 11.

Педдингтоны жили в престижном и дорогом районе. Это как-то не очень вязалось с ее желанием сэкономить на похоронах. Хотя они, конечно, вполне могли быть консьержами или какой-нибудь прислугой.

– Род занятий?

– Адам – главный бухгалтер. Вернее, был главным бухгалтером, – быстро поправилась Кора. – В «Видеоэлектроникс корпорейшн».

Причина для экономии стала еще более туманной. Главный бухгалтер, по мнению Тадеуша Конвея, должен зарабатывать кучу денег.

– Он ушел внезапно, миссис Педдингтон, или причиной его ухода стала продолжительная болезнь?

– Внезапно, очень внезапно. – Ее глаза подозрительно заблестели.

– Возможно, так было лучше и для вас, и для него. И как он ушел?

– Из окна, – ответила женщина и погасила сигарету в пепельнице.

– Смерть – очень печальное событие: сегодня человек с нами, а завтра его уже нет, – сочувственно пробормотал Тадеуш. – Вы сказали «из окна», миссис Педдингтон, или я ослышался?

– Нет, не ослышались. Он ушел из окна гостиной.

– О Господи!

– Оно выходит на маленький балкон, но несколько дней назад балкон сняли. Болты сильно заржавели, и выходить на балкон стало небезопасно…

– О Господи! – повторил Конвей.

– Балкон решили заменить. К несчастью, я забыла предупредить об этом Адама. В последние дни у него было много работы, и он редко бывал дома. Сегодня утром ему захотелось подышать свежим воздухом…

– Да, рано утром воздух был на удивление свежий.

– Прежде чем я догадалась, что Адам собирается делать, и могла ему помешать, он открыл окно и вышел наружу.

– И это… стало причиной его смерти?

– Да, – поджав губы, кивнула миссис Педдингтон. – Смерть наступила немедленно. Дело в том, что наша квартира находится на последнем, десятом этаже.

– О Господи! – задрожал Тадеуш.

В комнату вошел Джон. Он молча поставил серебряный поднос на стол и вышел. Беседа со странной клиенткой утомила Тадеуша Конвея, и он нуждался в перерыве. Коре Педдингтон владелец похоронного бюро налил чаю, а себе – кофе. Поднеся чашку на несколько дюймов к своим густым усам, он с наслаждением вдохнул аромат. Джон знал любовь хозяина к горячительным напиткам и, как всегда, добавил в кофе виски.

Во время чаепития Тадеуш постарался сменить тему беседы. Он выяснил, что Педдингтоны прожили вместе двадцать лет, но детей у них не было. У Адама Педдингтона была сестра в Канаде и несколько племянников, которых он никогда не видел.

– Я вам сочувствую, ведь вы прожили вместе целых двадцать лет, – печально произнес гробовщик. – Многие наши клиенты лишены такого счастья. После двадцати лет совместной жизни остается много воспоминаний. – Он поставил чашку на блюдце и удивленно спросил себя, не виски ли заставило его произнести такую глупость.

– Не стану кривить душой, Адам был трудоголиком. На первом месте у него всегда стояла работа. Так что мне пришлось двадцать лет прожить с арифмометром. После свадьбы пришлось экономить каждый цент, чтобы он закончил вечернюю школу. Когда он стал бухгалтером, мы принялись копить деньги на дом. В конце концов мы его купили, но тут же с выгодой продали. Прибыль вложили в другую недвижимость, затем – в ценные бумаги. Знаете, у нас ведь так и не было медового месяца.

– У меня его тоже не было, – печально вздохнул Тадеуш, который еще не был женат.

– Я не стану проливать слезы после его смерти, – продолжила миссис Педдингтон. – К чему это лицемерие? Если честно, мистер Конвей, то в последние годы мы были далеки и с каждым днем все больше отдалялись друг от друга. С каждой новой ступенькой, которую он преодолевал на служебной лестнице, пропасть между нами расширялась. С годами его потянуло на молодых женщин.

– Да, многие заблуждаются, думая, что успешная карьера автоматически гарантирует семейное счастье… Это, кстати, напомнило мне о некоторых противоречиях, которые я нашел в вашем рассказе. Мистер Педдингтон сделал хорошую карьеру, но высокое положение означает большие деньги.

– Вы правы. Хотя я и не знаю, сколько он получал, но получал он неплохо. Адам не говорил со мной о работе и деньгах. Я уверена, что если богачом он и не был, то к состоятельным людям мы точно относились.

– Тогда объясните, почему вы хотите свести расходы на похороны к минимуму. Конечно, я не сторонник экстравагантности и излишеств, но все же…

– У меня нет выбора, – вздохнула миссис Педдингтон. – Я должна урезать смету.

– Но вы же унаследуете его деньги?

– Унаследую, однако не сразу. Мой супруг почему-то всегда недолюбливал богатых вдов. Он считал, что между смертью мужа и получением наследства должен пройти… очистительный период. Это время, по его теории, позволит им критически переосмыслить прошлое и более взвешенно относиться к будущему. Поэтому, наверное, он и вписал в свое завещание пункт, согласно которому я в течение двух лет после его смерти должна жить только на страховку.

– Страховка, – задумчиво повторил Тадеуш. – Ну и что здесь плохого? Ведь ее можно получить немедленно, да?

– Можно, – кивнула миссис Педдингтон, – но муж поставил еще одно условие. Следующие два года я должна жить исключительно на деньги от его страховки. Я не должна работать, не имею права обращаться в банки за кредитами, не могу иметь абсолютно никаких других источников дохода. Я не имею права закладывать квартиру, личные вещи, драгоценности, которых у меня, кстати, нет. Единственное, что он разрешил, – это просить милостыню. Еще я могу пользоваться деньгами, которые находятся в моем распоряжении на момент его смерти.

– Довольно необычный документ, – сочувственно прокомментировал Тадеуш Конвей. – И какие вас ждут последствия, если вы нарушите его условия?

– Я получу лишь десятую часть состояния Адама. Все остальное достанется его сестре и племянникам.

– А какова сумма страховки?

– Две тысячи долларов.

– Вы хотите сказать, что должны жить два года на две тысячи долларов? – недоверчиво переспросил гробовщик. – Но, моя дорогая леди, это меньше двадцати долларов в неделю.

– Знаю. Адам мне все подробно объяснил. Когда мы поженились, он как раз зарабатывал две тысячи в год. Мы жили на них и даже ухитрялись что-то откладывать.

– Но двадцать лет назад стоимость жизни была намного ниже.

– Не забывайте, что стоимость смерти тоже была другой.

– Но две тысячи долларов, мэм, это же смешно! Вам придется просить милостыню.

– У меня около пяти сотен на банковском счете, о котором не знал Адам. Это единственное, о чем он не знал.

– Ну что же, курочка клюет по зернышку… – философски заметил Конвей.

– Не все так плохо. Страховка удваивается в том случае, если он умрет не естественной смертью. Падение с десятого этажа, с которого сняли балкон, думаю, подпадает под эту категорию.

– Несомненно, – кивнул Тадеуш Конвей и взял уже остывший кофе.

Миссис Педдингтон достала из сумочки маленький блокнот на спирали и извлекла из него изящный серебряный карандаш на золотистой тесемочке.