Текст книги "Коллекция детективов"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Альберт Блох,Роальд Даль,Лоуренс Блок,Роберт Ранке Грейвз,Джон Лутц,Роберт Ллойд Фиш,Стив Аллен,Аврам (Эйв) Дэвидсон,Дарси Линдон Чампьон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 90 страниц)

Бретт Холлидей
НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЙ КЛИЕНТ

Совершенно СЕКРЕТНО № 10/209 от 10/2006

Перевод с английского: Сергей Мануков

Рисунок: Юлия Гукова

– Мистер Шейн, вас беспокоит Лаура Енсон, – раздался в трубке дрожащий женский голос. – Вы меня не знаете, но мне очень нужна ваша помощь. Я не знаю, что делать. Я так напугана, что… Ума не приложу, что мне теперь делать! – перешла на крик миссис Енсон.

– Какого рода помощь вам нужна?

– Я хочу, чтобы вы защитили… мою жизнь.

– Как насчет полиции? – поинтересовался Майкл Шейн. – У копов больше возможностей, чем у меня.

– Нет! – Сейчас в ее голосе слышалась настоящая истерика. – Я не могу обратиться в полицию. Речь идет о Ральфе. Боюсь, он собирается убить меня. Мистер Шейн, пожалуйста, позвольте, мне все объяснить. Если бы вы могли заехать сегодня вечером…

– Боюсь, что сегодня вечером я занят, миссис Енсон. – Детектив знал, что говорит слишком резко, но он недолюбливал истеричных жен, продолжающих жить с мужьями, которых они подозревают в желании убить их.

– А вы не могли бы изменить свои планы? Я заплачу любые деньги. Я так одинока и так боюсь… Да и завтра может быть уже поздно.

– Если вы считаете, что на самом деле существует опасность… – нехотя начал Шейн, но Лаура Енсон не дала ему договорить.

– Да, опасность существует. Мы живем на берегу. – Она назвала адрес в Майами Бич и торопливо продолжила. – Приезжайте около восьми. Я буду одна. У мужа вечером деловая встреча, он вернется поздно. Если бы вы только знали, как я вам благодарна…

– Уверен, он и так все знает, дорогая, – прервал ее мужской голос.

– Ральф! – в ужасе вскричала Лаура Енсон. – Ты на параллельном телефоне? Я думала, что ты уехал. Ты ведь заводил машину…

– Наконец-то я тебя поймал, – злорадно произнес Ральф. – Назначаешь любовнику свидание, когда думаешь, что меня нет дома? Я вернулся… Привет, приятель! Говори, черт побери! У меня есть что сказать паршивой вонючке, которая пробирается тайком к женщине, когда мужа нет дома. Я не знаю твоего имени…

– Майкл Шейн, – угрюмо представился частный детектив. – Я с удовольствием поболтаю с вами, если вы заедете ко мне в гости.

– Пожалуйста, не надо! – вне себя от ужаса закричала миссис Енсон. – Это не то, что ты думаешь, Ральф. Я просто позвонила мистеру Шейну…

– Я знаю, зачем ты ему позвонила. Попросила заскочить в восемь, когда горизонт будет чист… Все еще слушаешь, Шейн? Советую не приходить. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Понимаешь?

– Ждите меня в восемь, миссис Енсон, – спокойно сказал Майкл Шейн. Он положил трубку и с брезгливой гримасой откинулся на спинку вращающегося кресла. Какое бы отвращение он ни испытывал к истеричным женам, еще больше он презирал ревнивых мужей, подслушивающих по параллельному телефону.

В полвосьмого вечера Майкл Шейн лениво потягивал коньяк в своей квартире в Майами. Зазвонил телефон. Он протянул длинную руку, поднес трубку к уху и сказал:

– Шейн.

– Мистер Шейн, я только сейчас смогла позвонить вам. – Майкл сразу узнал голос Лауры Енсон. – Ральф только что уехал. Я говорю по телефону со второго этажа и вижу, как его машина спускается к шоссе. Но боюсь, он вернется тайком. Я не знаю, что он сделает, если застанет вас в доме. По-моему, вам не стоит приезжать.

– Именно поэтому я и приеду. Я хотел бы познакомиться с вашим мужем.

– Вы не знаете Ральфа. Мне пришлось рассказать, кто вы. Если бы вы только знали, скольких трудов мне стоило убедить его, что я ему не изменяю.

– Вы сказали, почему позвонили мне? – резко спросил Шейн.

– Да. Я больше не могу жить в постоянном страхе. Я все ему рассказала.

– Тогда мне тем более следует приехать. Я буду у вас через полчаса, миссис Енсон.

Майкл Шейн переехал через дамбу и через двадцать минут выехал на шоссе Оуэшн. От шоссе к дому Енсонов вела извилистая гравийная дорога. Двухэтажный дом стоял на краю обрыва, прямо на берегу океана. У самого дома дорога раздваивалась. Одна вела к гаражу на две машины, другая подходила прямо к крыльцу.

Шейн нажал кнопку звонка. Дверь открыла высокая стройная брюнетка в голубом вельветовом платье.

– Мистер Шейн, – торопливо заговорила Лаура Енсон. – Думаю, вам не следует входить. Вы сами слышали Ральфа сегодня днем. Он ужасно ревнив. Постоянно подозревает меня в измене и доводит себя до бешенства.

– Мне кажется, что я все же должен войти, – покачал головой детектив. – Днем вы говорили совсем другое.

Он решительно двинулся вперед, и миссис Енсон пришлось отступить. С приглушенным криком она закрыла лицо руками и, вся задрожав, попятилась в длинную гостиную с толстым ковром на полу. Хозяйка бросилась в глубокое кресло, стоящее рядом с камином.

Шейн закрыл дверь и медленно вошел в гостиную. Он бросил шляпу на стул и сел на диван. Молча закурил и принялся ждать. Наконец Лаура выпрямилась, огромные глаза блестели от слез. Она попыталась улыбнуться, но эта жалкая попытка не увенчалась успехом.

– Я рада, что вы приехали, – призналась она. – Ральф сводит меня с ума. Мне кажется, что когда-нибудь в приступе гнева он меня убьет.

– Уйдите от него, – без обиняков посоветовал Шейн. – Вам нужна консультация адвоката, а не частного детектива.

– Но я люблю его, – объяснила женщина. – Его ревность не имеет никаких оснований. Мне казалось, что мы можем жить, как прежде. Поэтому я и подумала о частном детективе. Если бы вы последили за мной… приставили ко мне «хвост», так кажется это у вас называется? Только на несколько недель. Чтобы мой муж знал, что я делаю, с кем встречаюсь. Тогда бы он поверил, что я верна ему.

– Возможно, но такую жизнь трудно назвать счастливой, миссис Енсон. – Рыжий детектив нахмурился и задумчиво потер подбородок. – Насколько я понял из ваших слов, вы живете в постоянном страхе.

– Я… я не знаю. Может, я немного преувеличила опасность, чтобы уговорить вас приехать.

В этот миг на столике внезапно зазвонил телефон. После второго звонка Лаура взяла трубку.

Енсон вздрогнула, словно ее ударило током. Глаза нашли Майкла Шейна, и она молча попросила его подойти.

Высокий сыщик двумя длинными шагами пересек комнату. Он услышал знакомый резкий голос.

– Нет, Ральф, – задыхающимся голосом ответила она. – Говорю тебе, его здесь нет. Я одна.

– Я не верю ни одному твоему слову. Ведь ты лжешь мне на каждом шагу. Скажи этой чертовой ищейке, чтобы он убирался из моего дома.

Глаза Майкла Шейна угрожающе вспыхнули. После короткой борьбы он вырвал у хозяйки трубку и гневно сказал:

– Говорит Майкл Шейн. Предлагаю вам вернуться домой и все обсудить. Я объясню цель своего визита. – С этими словами он бросил трубку.

Лаура отшатнулась от него со стоном ужаса.

– Нет, нет! Вы не должны были делать это. Теперь он убьет нас обоих. Вы совсем не знаете Ральфа. Пожалуйста, поскорее уходите!

Она начала толкать его к двери.

Шейн помрачнел, на щеках и лбу залегли морщины. Он понял, что ничего не добьется, если останется. Детектив был убежден, что если сейчас не уйдет, то с ней может случиться истерика.

У самой двери он надел шляпу и хрипло сказал:

– Ладно, миссис Енсон, я уйду. Но я все же повидаюсь с вашим мужем и, если понадобится, найду на него управу.

Майкл Шейн глубоко вздохнул и не спеша направился к машине. Он решил дождаться возвращения Ральфа Енсона на шоссе. Конечно, он не собирался оставить Лауру наедине с разъяренным мужем.

Рыжий детектив уже включил зажигание, когда в доме раздался выстрел. Несколько секунд ушло на то, чтобы выхватить револьвер и выпрыгнуть из машины. Входная дверь не поддавалась. Еще несколько секунд понадобились, чтобы два раза выстрелить в замок. Наконец дверь распахнулась, и он вбежал в дом.

Лаура Енсон лежала на ковре. Во лбу зияла рана. Шейну хватило одного взгляда, чтобы догадаться, что она мертва. Он бросился по коридору мимо лестницы. Вбежав на кухню, увидел, что задняя дверь распахнута.

Прямо у двери начинались деревянные ступеньки, ведущие к океану. На берегу никого не было. Шейн понял, что убийца, наверное, повернул направо. Там, рядом с участком Енсонов, к океану спускалась узенькая улочка. Если он оставил там машину… Не успел сыщик подумать об этом, как послышался рев мотора, и он увидел фары стремительно удаляющейся машины.

Майкл Шейн неторопливо вернулся в гостиную и позвонил в полицию. Затем везде включил свет и внимательно осмотрел столовую, кухню и библиотеку.

Наверху находилась хозяйская спальня с двумя кроватями, между которыми стоял столик с телефоном. Окна спальни выходили на океан. Он представил, как Енсон днем пробрался в спальню и подслушал Лауру, разговаривающую с ним по телефону.

Две небольшие комнаты для гостей были пусты. Судя по слою пыли, в них давно никто не жил. Шейн спустился на первый этаж и задержался у лестницы. На яркой меди гильзы, лежащей рядом со шкафом в коридоре, отражался свет. С этого места он видел Лауру Енсон. Убийца выстрелил из темного коридора, когда она вернулась в гостиную. Майкл выругался. Если бы он только остался…

Через минуту перед домом резко затормозила машина. Громко хлопнула дверца, и на крыльце раздались быстрые шаги.

В прихожую вбежал высокий грузный мужчина средних лет с широким лицом, искаженным гневом. Увидев перед собой мертвую Лауру, он резко остановился.

– Шейн! – воскликнул он знакомым резким голосом. – Вы… о Боже, ты убил ее!

Его глаза налились кровью. Сжав большие кулаки, он медленно двинулся к детективу.

– Полегче, Енсон, – предупредил Шейн. – Я не убивал ее. Вашу жену застрелили, когда я вышел из дома.

– Не верю! – В углах губ Енсона появилась пена. – Я тебя задушу голыми руками.

– Сейчас приедет полиция и во всем разберется. – Майкл достал из кармана револьвер.

– Я не собираюсь ждать полицию. – И с этими словами Ральф Енсон неожиданно прыгнул вперед.

Шейн сделал шаг в сторону и несильно ударил его рукояткой револьвера по голове. Енсон врезался в стену, сполз на пол и глупо потряс головой. Затем постарался встать.

– Лучше не вставайте, Енсон… Почему вы были против того, чтобы я работал на вас?

Послышался вой полицейской сирены. Ральф Енсон медленно встал на ноги и вяло ответил:

– Я не мог причинить боль Лауре. Я любил ее.

– И вы чертовски хорошо доказывали свою любовь. – Майкл Шейн впустил начальника отдела по расследованию убийств и его людей.

– Шейн? – удивился Питер Пейнтер. Он повернулся к полицейскому в форме. – Заберите у него револьвер, сержант… Зачем ты убил ее, парень?

– Он был ее любовником! – яростно завопил Енсон. – Они давно встречались. Лаура попыталась порвать с ним. Наверное, он пробрался в дом…

Майкл насмешливо фыркнул и протянул револьвер сержанту. Не обращая внимания на брызгающего слюной Ральфа Енсона, он спокойно уселся на диван.

– Когда освободитесь, все расскажу. За исключением этой комнаты, я нигде ничего не трогал. Так что проверьте отпечатки пальцев в доме. Убийца дожидался моего ухода наверху. В коридоре лежит гильза. Скорее всего стрелял он оттуда. Пока я возился с замком, он выбежал в заднюю дверь. Через пару минут умчалась машина.

Пейнтер кивнул и отдал несколько распоряжений своим людям. Шейну он велел подождать в гостиной, а сам отправился брать показания у Ральфа Енсона. Полицейский доктор сказал, что стреляли скорее всего из револьвера 32-го калибра и что пуля вошла в мозг. Найденная в коридоре гильза была 32-го калибра.

Минут через десять в гостиную вернулся Питер Пейнтер.

– Значит, ты уже начал избавляться от надоевших женщин?

– У меня револьвер 38-го калибра, – устало сказал Шейн. – В барабане не хватает двух патронов. Гильзы валяются на улице у входа. Нигде, за исключением этой комнаты, нет моих отпечатков. Мой вам совет: снимите отпечатки с задней двери и перил лестницы на улице и займитесь поисками настоящего убийцы.

Питер Пейнтер молча вышел в прихожую. Через минуту вернулся с довольным видом в гостиную и пригладил ногтем усики.

– На этот раз ты влип, Шейн. У тебя был роман с миссис Енсон, и ты убил ее, когда она захотела вернуться к мужу. Ральф Енсон все рассказал. Он подслушал, как она назначила тебе свидание сегодня вечером. Миссис Енсон поклялась ему, что это будет ваша последняя встреча. Ты не можешь доказать, что здесь прятался посторонний. Кроме тебя, никто не слышал, как с берега умчалась машина. Шейн, ты один был на месте преступления. Хочешь, расскажу, как все было? Ты, конечно же, догадался захватить второй револьвер, а револьвер 32-го калибра выбросил в океан. Завтра мы его найдем.

– Она боялась мужа, – повторил детектив. – Я ведь уже объяснил, зачем она звонила.

– Конечно, ты все нам красиво рассказал… Значит, ты обвиняешь мужа? – усмехнулся Пейнтер. – Но за две минуты до убийства он звонил с Пятой авеню, ты сам подтвердил это. Ты ведь разговаривал с ним по телефону и узнал его голос. Значит, ты и есть его алиби, – захихикал полицейский. – Ты был единственным человеком, кто мог обеспечить ему алиби. Если бы ты молчал…

– Подождите минуточку! – Майкл Шейн резко выпрямился и дернул себя за левое ухо. – Кто проверял отпечатки пальцев наверху?

– Кажется, Хеклмэн. А что?..

– Позови его! – рявкнул рыжий детектив.

Питер Пейнтер пожал плечами и крикнул:

– Хек, иди сюда!

– Вы проверяли телефон на втором этаже? – обратился Шейн к эксперту.

– Да. На нем отпечатки пальцев мистера и миссис Енсонов.

– А в каком порядке они расположены? – Шейн весь напрягся в ожидании ответа. – Кто последний пользовался телефоном?

– Мистер Енсон. Отпечатки миссис Енсон частично затерты его отпечатками.

– Так и я знал, – мрачно кивнул Майкл. – Приведи Енсона, Пейнтер, и я объясню, как он убил жену и использовал меня в качестве алиби.

– Ты что, с ума сошел? Даже если бы он звонил из соседнего дома, то у него все равно бы не было времени прибежать сюда и застрелить ее.

– Енсон не звонил из соседнего дома. Он звонил по параллельному телефону со второго этажа. Ральф Енсон уехал в половине восьмого, оставил машину в переулке и незаметно вернулся в дом. Вспомни, что я говорил. Миссис Енсон сказала, что звонит со второго этажа. Она разговаривала со мной и видела, как машина мужа спускается к шоссе. Но если он уехал, как тогда отпечатки его пальцев могли оказаться сверху? Енсон пробрался в дом, позвонил со второго этажа и создал себе алиби.

– Но это невозможно, – слабо запротестовал Пейнтер. – Нельзя звонить по параллельному телефону по своему же номеру.

– Этот фокус знает даже начинающий сыщик. Многие пользуются им, чтобы не бегать вверх-вниз по этажам. Конечно, телефонные компании стараются держать его в секрете, но шила в мешке не утаишь. Каждая компания имеет определенную комбинацию номеров, по которым можно звонить по параллельному телефону.

Рыжий детектив уверенно подошел к телефону, набрал какой-то номер и положил трубку. Через секунду телефон зазвонил. Он продолжал звонить, пока Пейнтер не снял трубку.

– Поднимитесь наверх и ответьте шефу, – велел Майкл Шейн Хеклмэну. – И не забудьте надеть наручники на Енсона.

Роберт Тернер
РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ДАРЫ

Совершенно СЕКРЕТНО № 12/211 от 12/2006

Перевод с английского: Сергей Мануков

Рисунок: Юлия Гукова

Снега не было и в помине. Да и откуда ему было взяться, когда на улице стояла двадцатиградусная жара. Во многих дворах все еще зеленели кусты, шелестели листьями пальмы. Если на минуточку закрыть календарь, то можно было забыть и про то, что сегодня был сочельник, канун Рождества.

Что ни говорите, а Рождество – прекрасный праздник. Даже если вы живете во Флориде. Даже если вы в сочельник не с женой и ребенком, а на дежурстве. Я бы как-нибудь еще смирился с обычным дежурством, но нас в этот теплый вечер было четверо и мы собирались поймать беглого зэка и водворить его обратно. Или пристрелить его, что было более вероятно. Парня приговорили к пожизненному сроку. Так что он едва ли захочет возвращаться в тюрьму.

Рядом со мной в машине сидел Макки. Несколько месяцев назад он патрулировал улицы, а сейчас был уже детективом третьего класса. Совсем молодой парень с ясными глазами и розовыми щеками. Типичный американец. Из тех, кто очень серьезно относится к своей работе. В данном случае это было очень кстати. В профессии полицейского иначе и быть не должно.

Мы сидели в машине в четырех домах от дома, в котором жила миссис Боген с тремя детьми. На том же расстоянии, только с другой стороны, стояла машина с лейтенантом Мортеллом и детективом первого класса Трашером. За худобу Мортелла называли за глаза Спичкой. В уголках его рта навсегда застыли горькие складки. Глаза были под стать: в них днем с огнем не найти простых человеческих чувств. Он был в этот вечер главный. О Трашере могу сказать только одно: самый обычный парень и самый обычный полицейский. От остальных обычных копов он отличался разве что полнотой.

На другой стороне квартала, сзади от дома Богена, стояла еще одна машина из нашего участка. В ней сидели детективы первого класса Доди и Фишман. В их задачу входило перехватить Богена, если он улизнет от нас и даст деру через дворы.

Правда, я не очень верил, что у Доди и Фишмана в этот вечер будет работа.

– Знаете, сержант, – сказал Макки, – сдается мне, что у этого Богена не все дома.

– Ты пришел к такому выводу, потому что он ведет себя как нормальный человек? – усмехнулся я. – Потому что хочет повидать на Рождество жену и детишек?

– Но он же не может не понимать, что это очень рискованно и что мы обязательно устроим засаду. Если его поймают, жене и детям будет еще хуже, разве не так? Какого черта он не послал подарки по почте или с посыльным? Потом позвонил бы просто по телефону и всех-то дел!

– Ты ведь, кажется, не женат, Макки?

– Верно, не женат.

– И у тебя нет детей, правильно? Поэтому я не могу тебе ответить на этот вопрос.

– Но я все равно считаю его ненормальным, – упорствовал напарник.

Я промолчал, потому что размышлял над тем, как вычислить имя гаденыша, который позвонил в полицию и сказал, что Эрл Боген может явиться на Рождество домой. В списке моих моральных ценностей такой поступок стоял на одном из последних мест. Если я найду этого стукача, то ему мало не покажется. Я устрою ему «сладкую» жизнь, чего бы мне это ни стоило.

Потом я вспомнил, что мне сказал час назад лейтенант Мортелл.

– Тим, – ухмыльнулся он своей фирменной холодной улыбкой, от которой у многих пробегал по спине холодок, – боюсь, ты не очень хороший полицейский. Знаешь, в чем твой главный недостаток? В излишней сентиментальности. Неужели ты не знаешь, что полицейский не может себе позволить быть сентиментальным? Ответь мне, будь добр, как с сентиментальностью у Богена? Вспомни менеджера финансовой компании, который после встречи с ним во время его последнего ограбления до конца своих дней останется инвалидом. Интересно, беспокоился ли этот подонок о жене и детях бедняги? Молчишь? Тогда я буду тебе очень признателен, Тим, если ты перестанешь вести себя как последний дурак.

Эта тирада была ответом лейтенанта на мое предложение позволить Эрлу Богену войти в дом; как ни в чем не бывало встретить Рождество с детьми и женой и взять его, когда он выйдет на улицу. «Мы же ничего не потеряем, – пожал я плечами. – Ни малейшего риска. Давайте сделаем этому парню маленькое доброе дело».

От этих мыслей меня оторвал голос молодого Макки. Сейчас в нем слышалась неприкрытая скука.

– Как по-вашему, он действительно вооружен? Я имею в виду Богена.

– Думаю, да.

– Тогда я рад, что Мортелл приказал не рисковать и открывать огонь на поражение, если он сделает хотя бы одно лишнее движение. Наш лейтенант – умный и опытный полицейский.

– Да, таких, как он, называют хорошими полицейскими, – согласился я. – А ты видел его глаза?

– Ну а что с его глазами? – не понял напарник.

– Ладно, проехали, – махнул я рукой. – Смотри, автобус остановился.

Мы знали, что у Эрла Богена нет машины. Брать машину напрокат или добираться на такси было слишком рискованно. Да и с «бабками», по нашей информации, у него было не густо. Логичнее всего было бы предположить, что он приедет на простом автобусе. Если, конечно, вообще приедет.

На этом автобусе Богена не было. Из него вышла женщина и пошла по авеню. Я вздохнул и посмотрел на светящийся циферблат часов. 22.50. Через час с небольшим нас сменят. Я надеялся, что все произойдет не во время нашего дежурства. Очень надеялся. Стукач вообще мог ошибиться, решив, что Боген поедет домой. К тому же любое из сотни событий могло заставить его отменить визит или хотя бы перенести его на следующий день.

Я откинулся на спинку кресла и принялся ждать следующего автобуса.

– Вы кого-нибудь убивали людей, сержант? – спросил Макки.

– Нет, – покачал я головой. – За все эти годы в этом, слава Богу, не было необходимости. Но при мне убивали.

– Правда? Как это было? – в голосе Макки послышалось легкое волнение. – Что испытывает полицейский, который стреляет в преступника?

– Не знаю, не спрашивал. Но я могу тебе рассказать, как он выглядел. У него был такой вид, будто его сейчас вывернет наизнанку.

– Ясно, – с легким разочарованием протянул Макки.

Макки скорее всего тоже станет «хорошим» полицейским, подумал я. Отличным стражем порядка с холодным сердцем и без эмоций… И тут я, наверное, в миллионный раз сказал себе, что должен бросить эту профессию. Уйти сейчас, не откладывая на потом. Лучше рождественского подарка для себя и своей семьи придумать было трудно. Но в то же самое время я понимал, что никогда этого не сделаю. Наверное, из-за опасений, что уже не смогу жить обычной жизнью. Из-за страха стать обузой, как это было с моим отцом. Конечно, это тоже были веские причины для того, чтобы остаться, но не все. Если бы я сказал, что после многих лет работы в полиции эта работа входит в вашу кровь независимо от того, как вы ненавидите свою профессию, меня бы обвинили во лжи и позерстве. Но еще больше критики вызвали бы мои слова, что меня поддерживает надежда, что я смогу кому-то помочь, что я смогу хотя бы изредка делать добрые дела.

– Если мне придется стрелять в Богена, – уверенно заявил Макки, – он не закричит.

– Почему ты так уверен?

– Вы же знаете, как я стреляю, – самодовольно улыбнулся парень. – С такого расстояния я попаду ему в правый глаз.

– Не сомневаюсь, – кивнул я. – Только вот стрелять тебе не придется. Мы возьмем его тихо, безо всякой стрельбы. Зачем устраивать шум в сочельник?

Я замолчал, увидев поворачивающий из-за угла автобус. Из него вышли мужчина и женщина. Женщина повернула на авеню, а мужчина, среднего роста и очень худой, пошел по нашей улице. Руки у него были заняты коробками и свертками.

– Вот и наш клиент, – сказал я. – Выходи из машины, Макки.

Мы вышли, каждый со своей стороны.

– Макки, ты знаешь приказ. Трашер подойдет к нему первым и приставит револьвер к его спине. Ты должен схватить его за руки и быстро надеть на него браслеты. Моя позиция – в нескольких шагах позади тебя. Я буду тебя прикрывать. Мортелл будет прикрывать Трашера. Усек?

– Все понял, – кивнул детектив Макки.

Мы двинулись навстречу Эрлу Богену. Сначала быстро, потом медленнее. Нам нужно было перехватить Богена до того, как он дойдет до дома, в котором жила его семья, и после того, как он пройдет машину с Трашером и Мортеллом.

Когда мы сблизились на несколько метров, Боген вышел на относительно открытое место, где через ветки деревьев пробивался узкий луч лунного света. Он был без шляпы, в спортивной куртке, белой рубашке и коричневых брюках. Боген нес шесть небольших коробок и свертков, завернутых в яркую разноцветную бумагу и фольгу и перевязанных красивыми ленточками. На снимках в полицейском досье у него были длинные, почти до плеч волосы. Сейчас Эрл, наверное, в целях конспирации коротко подстригся и отпустил усы, но я все равно сразу узнал его.

Увидев нас, Боген замедлил шаг и тут же совсем остановился. Идущий за ним Трашер еле успел остановиться, чтобы не наткнуться на него.

– Живо бросай свертки и поднимай руки, Боген! – заревел он. – И без глупостей!

Эрл Боген бросил свертки, и они упали на тротуар. Две коробки раскрылись. В одной лежала игрушечная гоночная машина. При покупке Боген, наверное, чтобы проверить, заводил ее, и в ней осталось немного завода. Вывалившись из коробки, она с негромким жужжанием проехала с полметра и остановилась. Из другой коробки выпала кукла в белом свадебном платье. Она лежала на спине и смотрела в ночное небо, закрытое сосновыми ветками.

Оберточная бумага свертка побольше начала темнеть. Наверное, вино, подумал я. Решил отметить Рождество с женой.

Выбросив свертки и коробки, Эрл Боген не поднял руки. Он молниеносно развернулся, и его локоть описал незамысловатую дугу. От звука его соприкосновения с лицом Трашера мне стало не по себе. Падая, Трашер инстинктивно нажал на курок револьвера. Он был направлен вверх, и пуля полетела в небо.

Рука Богена скользнула под куртку. Я выхватил револьвер, но выстрелить не успел. Меня опередил малыш Макки. Голова беглого зэка откинулась назад, как будто кто-то ударил его ребром ладони под подбородок. Он сделал небольшой шаг назад, слегка покачнулся и упал на спину.

Я включил фонарик и бросился к Богену. На месте его правого глаза зияла страшная черная дыра. Макки сдержал слово. Я не смог побороть искушение и на долю секунды осветил лицо парня. Оно было белым как мел. Но глаза моего напарника сверкали от возбуждения, а не от страха. Он не был похож на человека, которому сейчас станет плохо. Паренек нервно облизывал языком губы и повторял:

– Он мертв. Все кончено. О нем больше можно не беспокоиться. Он мертв…

Двери начали открываться, из домов повалили жильцы.

– Возвращайтесь назад! – крикнул лейтенант Мортелл. – Здесь не на что смотреть. Мы из полиции. Возвращайтесь к себе. Не подходите близко!

Конечно, его никто не слушал. Люди пытались подойти поближе, чтобы посмотреть на Богена, но мы стали стеной и не пускали их. Трашер уже пришел в себя и вызвал по рации подкрепление и «скорую помощь».

– Тим, пойди, поговори с его женой, – сказал мне Мортелл. – Скажи, что ей придется спуститься и опознать его.

– Почему я? – нахмурился я. – Почему бы тебе не послать Макки? Он у нас совсем не сентиментальный. А еще лучше – пойди сам. Эта операция была твоей идеей, лейтенант. Надеюсь, ты еще не забыл это?

– Ты отказываешься выполнить приказ?

– Нет, – покачал я головой. Конечно, я хотел отказаться, но мне только что пришла в голову неплохая мысль. – Я все сделаю. Не беспокойся.

Я неторопливо двинулся к дому, в котором жила жена Богена с ребятишками. Она открыла дверь, и я увидел блеклую, скудно обставленную гостиную. Стоявшая посреди комнаты сверкающая огоньками рождественская елка слегка разгоняла тоску и уныние бедности. Под елкой стояли аккуратно расставленные подарки. Вдали я увидел детей Богена, маленькую девочку лет шести и мальчика немного постарше.

– Да? – испуганно сказала миссис Боген. – Что вам нужно?

Я открыл было рот, но подумал о газетах. «Какой смысл? – промелькнула у меня мысль. – Все равно завтра все попадет в газеты». В следующую долю секунды я вспомнил, что завтра Рождество и что у газетчиков тоже выходной. В такой праздник далеко не все включают радио и телевизоры.

– Не бойтесь, – успокоил я ее. – Я захожу ко всем, кто живет в этом квартале, чтобы рассказать, что произошло. В дом неподалеку от вас пытался забраться вор. Мы застали его на месте преступления, мэм. Он бросился бежать. Бегал он быстро, так что пришлось стрелять. Но сейчас все кончено. Мы не хотим, чтобы люди выходили из домов и мешали нам работать. Пожалуйста, ложитесь спать. Вам ничто не угрожает.

Ее глаза и рот были широко раскрыты.

– Кто… кто это был? – спросила миссис Боген так тихо, что я с трудом расслышал ее вопрос.

– Мелкий воришка, – беспечно пожал я плечами. – Совсем еще молодой парень.

– Понятно, – сказала она.

На ее лице промелькнуло облегчение. Я понял, что не ошибся. Эрл Боген не предупредил жену о своем приходе. Наверное, хотел удивить. В противном случае она бы давно обо всем догадалась.

Я пожелал ей спокойной ночи и начал спускаться. За спиной послышался звук закрываемой двери.

– Бедный Боген, – вздохнул я, вернувшись к Мортеллу, – погиб ни за что. Его родных даже нет дома. Я разговаривал с соседкой. Она сказала, что миссис Боген уехала с детьми к матери и вернется только через два дня.

– Провалиться мне на этом месте! – выругался лейтенант. Он угрюмо смотрел, как санитары грузят носилки с трупом Богена в машину.

– И мне тоже, – тяжело вздохнул я.

Интересно, подумал я, что со мной сделает Мортелл, когда узнает, что я только что натворил, а он рано или поздно это обязательно узнает. Конечно, по головке не погладит, в этом я не сомневался. Но сейчас мне было наплевать на последствия своего опрометчивого поступка. Главным было то, что у миссис Боген и ее детей будет нормальное Рождество. Как у всех соседей. Конечно, на следующий после праздника день придется приехать и рассказать ей всю правду, но это будет уже совсем другой день.

Я был рад, что сделал доброе дело. Может, я дал им не так уж и много, но все равно хоть что-то, но дал. И у меня у самого повысилось настроение. Не много, совсем чуть-чуть, но повысилось.