Текст книги "Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

– Ну что уставились, вонючие бездельники! Приступайте к работе! – закричал один из солдат, а второй подошел к женщине и подтолкнул ее в спину стволом винтовки.

Болезненного вида седой мужчина в круглых очках в металлической оправе первым шагнул к верстаку, за ним последовал узник помоложе. Вяло потянулись и остальные заключенные, а оба конвоира уселись за стол играть в карты.

Майкл незаметно выскользнул обратно на лестницу и, поднявшись по ней на крышу, спустился вниз. Оказавшись на земле, он пригнулся за сложенными железными бочками и снова начал обрастать густой шерстью. От столь частых превращений у него ныли суставы, мускулы болели, но он был готов к новой пробежке. Выйдя из-за своего убежища, Майкл принюхался. Среди множества запахов он учуял лимонный аромат бриолина Блока.

Повернув за угол, он увидел Блока и Сапога, торопливо идущих по аллее. Припадая к земле, он последовал за ними. Двадцать четыре ящика не шли у Майкла из головы. Обитые резиной. Для чего нужны эти ящики? В такой ящик можно положить снаряд или бомбу. Большой транспортный самолет на взлетной полосе аэродрома, должно быть, прилетел сюда, чтобы забрать ящики вместе с их содержимым и отвезти их туда, где находится ангар с «Железным кулаком».

Кровь стучала у Майкла в висках – сигнал, велящий убивать. Разделаться с Блоком и Сапогом здесь, в темной аллее, было совсем не трудно, хотя у каждого из них и имелся пистолет. Зато какое неземное наслаждение – перегрызть Сапогу глотку и потом плюнуть ему в лицо. Но Майкл держал себя в руках; сначала надо разузнать, где находится «Железный кулак» и что за страшное оружие создал Хильдебранд. Сначала задание, а потом уже можно будет дать волю чувствам.

Вслед за ними он дошел до двухэтажного здания из бетона, находившегося в глубине заводской территории. И здесь окна были закрыты ставнями. Блок и Сапог поднялись по железной лестнице на второй этаж. Дверь за ними закрылась. Майкл пригнулся и ждал, не выйдут ли они обратно, но время шло, а на лестнице никто не появлялся. До рассвета оставалось два часа. Пора было возвращаться в Вольфтаун.

Майкл нашел место у забора, где он вырыл лазейку. Он стал углублять ее, чтобы мог пролезть человек. Земля летела у него из-под когтей, и, когда все было готово, он подлез под забор и побежал к лесу.

Желтая волчица, видимо возомнившая себя очень хитрой, вышла из-за зарослей кустарника и последовала за ним, держась, однако, в стороне. Майкл намного обогнал ее, спеша поскорее добраться до спрятанных в валунах вещей и успеть превратиться, прежде чем она подойдет слишком близко.

Уже человеком, одевшись, закинув за спину вещмешок и с «шмайссером» на плече, Майкл побежал по дороге, ведущей в Вольфтаун. Чесна выглянула из-за полуразрушенной стены одного из домов и направила автомат на показавшуюся из темноты фигуру. И тут она увидела, что это Майкл. Лицо у него было перепачкано в земле.

– Я нашел лазейку, – сказал он ей. – Пойдем.

Очень скоро Майкл понял, что человеку преодолеть путь от Вольфтауна до завода гораздо сложнее, чем волку. Пробираясь вместе с Чесной и Лазарем по лесу, он слышал вокруг шорохи. Желтая волчица привела своих сородичей. Китти осталась присматривать за ботом, ее непомерные габариты замедлили бы и без того нелегкое продвижение вперед. Лазарь вздрагивал от каждого шороха, но Майкл заранее удостоверился, что автомат русского поставлен на предохранитель, а сам он не держит палец на спусковом крючке.

В лаз под забором первым пролез Майкл. За ним последовал Лазарь, пробормотав себе под нос: «Век живи, век учись, и дураком помрешь».

Последней забралась Чесна. Ей было непонятно, как это Майклу удалось без лопаты вырыть такую яму. В тени аллеи они остановились, чтобы вытащить из вещмешков гранаты и магазины для автоматов. Магазины они распихали по карманам парок, а гранаты прицепили на ремни «шмайссеров». Все трое двинулись вперед вдоль стены. Впереди шел Майкл.

Он вел их к постройке, где в это время должны были работать заключенные. Справиться с парой приставленных к ним охранников будет несложно, а от них и от заключенных можно будет что-нибудь разузнать о заводе. До сих пор ему еще ничего не было известно наверняка; и всякий его шаг был осторожнее предыдущего, ведь за каждым поворотом их могли ожидать любые неожиданности. Недалеко от цели Майкл услышал шаги и жестом приказал Лазарю и Чесне залечь. Сам он притаился на углу аллеи и ждал. Солдат собирался уже завернуть за угол, но Майкл вскочил с земли и нанес прикладом автомата молниеносный удар в подбородок. Удар оказался такой силы, что солдат отлетел в сторону и свалился на тротуар. Он судорожно дернулся несколько раз и затих. Они оттащили его в темную нишу. Лазарь взял у солдата нож и перерезал ему горло. Глаза Лазаря кровожадно сверкали в темноте, и он засунул нож себе под парку.

Нож был пущен в ход и в Вольфтауне. Своим большим острым ножом с загнутым лезвием Китти разрезала вяленое мясо. Она жевала кусок мяса, когда где-то в деревне раздался вой волка.

Это был высокий, пронзительный вопль, разнесшийся над гаванью и закончившийся торопливым рявканьем. Ее это насторожило. Взяв фонарь и нож, она вышла из дома в холодную мглу седого тумана. В тишине был слышен плеск волн, разбивающихся о дамбу. Китти постояла, обведя все вокруг неторопливым взглядом. Снова послышалось резкое тявканье волка. Китти направилась к доку. Под башмаками у нее хлюпала вязкая темная грязь – та земля, в которую легли кости ее семьи. Возле дока она включила фонарь.

На волнах гавани рядом с ее ботом покачивалась темно-серая надувная лодка. В ней лежали три пары весел.

Нож Китти проткнул резину в дюжине мест. Надувные борта лодки начали опадать, вода забурлила пузырями воздуха, и лодка затонула. Китти бросилась назад, она бежала как могла, неуклюже переставляя свои толстые короткие ноги. Едва переступив порог своего дома, она учуяла запах сосисочно-пивного пота и остановилась. Эти звери были намного опаснее волков.

Один из облаченных во все черное «наци-мальчиков» направил на нее дуло винтовки и начал говорить что-то на своем странном языке. И как только человеческий язык может издавать такие звуки? – недоумевала Китти. Двое других солдат тоже наставили на нее винтовки, их лица были вымазаны черной камуфляжной краской. «Наци-мальчики» знали, зачем они приехали сюда, поняла Китти. Они пришли, чтобы убить их всех.

Она встретит их одна. Китти широко улыбнулась, ее голубые нордические глаза заблестели, и она сказала:

– Позалуйте! – занесла руку с ножом и бросилась вперед.

Майкл, Лазарь и Чесна оказались на крыше здания, где находилась мастерская. Они прошли по железной площадке и спустились вниз по лестничному маршу.

– Ты все же следи за тем, куда у тебя смотрит эта штука! – прошептал Майкл Лазарю, так как ствол его автомата блуждал из стороны в сторону.

Он провел друзей через расставленное и разложенное по всему помещению оборудование, и тут они увидели двоих солдат, увлеченно играющих в карты. Заключенные трудились над ящиками, старательно распиливая дерево и заколачивая гвозди, даже в нацистских застенках не переставая гордиться своим умением и сноровкой.

– Подождите, – приказал Майкл Чесне и Лазарю и начал подбираться поближе к охранникам.

Как раз в этот момент один из заключенных уронил гвоздь и, нагнувшись за ним, увидел ползущего по полу на животе человека. Мастер тихо охнул от изумления, и еще один заключенный взглянул в сторону Майкла.

– Четыре туза! – Охранник величественным жестом взмахнул рукой, выкладывая на стол карты. – Побей теперь!

– Как прикажете, – сказал Майкл, возникнув у него за спиной.

Получив удар прикладом по голове, солдат опрокинулся на пол, карты разлетелись по полу. Второй охранник потянулся было за винтовкой, прислоненной к стене, но тут же замер: в горло ему уперлось холодное дуло автомата.

– На пол! – приказал Майкл. – На колени, руки за голову!

Солдат поспешно выполнил приказ.

Чесна и Лазарь вышли из укрытия, и Лазарь носком сапога пнул лежащего на полу солдата. Тот застонал, приходя в себя, Лазарь пнул его еще раз с такой силой, что солдат снова потерял сознание.

– Не убивайте меня! – умолял второй охранник, стоя на коленях. – Пожалуйста! Я здесь никто! Я человек маленький!

– А мы тебя подрежем еще на голову! – сказал Лазарь, прижимая лезвие ножа к дрожащему кадыку пленника.

– С перерезанным горлом он не сможет ничего рассказать, – сказала Чесна русскому.

Она приставила дуло пистолета ко лбу дрожащего солдата и щелкнула курком. У того глаза полезли на лоб от ужаса.

– По-моему, нам удалось завладеть его вниманием. – Майкл взглянул на заключенных. Они прекратили работу, от изумления замерли на месте. – Так что будут складывать в эти ящики? – спросил он у солдата.

– Я не знаю.

– Врешь, паскуда! – Лазарь посильнее нажал на нож, и охранник жалобно взвизгнул, чувствуя, как по шее стекает тонкая струйка теплой крови.

– Бомбы! Пятидесятикилограммовые бомбы! Это все, что мне известно!

– Значит, двадцать четыре бомбы? По одной в каждом ящике?

– Да! Да! Только не убивайте меня!

– Их упаковывают для транспортировки? В том «мессершмитте», что стоит на аэродроме?

Солдат кивнул; ворот его мундира пропитался кровью.

– Куда их повезут? – упорствовал Майкл.

– Я не знаю. – Приставленное к горлу лезвие ножа давило все сильнее. Солдат поперхнулся. – Клянусь, я не знаю!

Майкл поверил ему.

– Что внутри бомб?

– Взрывчатка. А что еще там может быть?

– Не умничай, – сухо предупредила Чесна, в ее голосе слышалась угроза. – Отвечай на вопросы.

– Этот придурок не знает. Он просто охранник.

Они обернулись, чтобы посмотреть на того, кто это сказал. Этим человеком оказался болезненного вида пожилой заключенный в очках в железной оправе. Он вышел вперед, в голосе его слышался густой мадьярский акцент.

– Это какой-то газ. Вот что внутри бомб. Я пробыл здесь целых полгода и видел, на что способен этот газ.

– Я тоже это видел, – сказал Майкл. – Он сжигает тело.

Пожилой венгр грустно улыбнулся и покачал головой.

– Сжигает плоть, – повторил он. – И не только. Он действует много хуже, друг мой. Он ест тело человека, как рак. Я-то знаю. Мне приходилось сжигать трупы. Моя жена была среди них. – Он заморгал тяжелыми веками. – Но ей выпала лучшая доля, чем мне. Жизнь здесь – самая страшная пытка, которая продолжается изо дня в день. – Он посмотрел на молоток, который держал в руках, бросил его на бетонный пол и вытер ладонь о штанину лагерной робы.

– А где хранятся бомбы? – спросил у него Майкл.

– Этого я не знаю. Где-то в глубине завода. Там есть белое здание, рядом с большой трубой. Я слышал, как ребята говорили, что там и делают этот газ.

– Ребята? – переспросила Чесна. – А сколько здесь заключенных?

– Восемьдесят четыре. Нет-нет. Подождите. – Он задумался. – Данелка умер позапрошлой ночью. Восемьдесят три. Когда я только попал сюда, здесь держали больше четырех сотен, но… – Его худые плечи невольно вздрогнули, и он заглянул в глаза Майклу. – А вы пришли, чтобы нас спасти?

Майкл не знал, что ответить. Он решил, что лучше всего сказать правду.

– Нет.

– А… – Заключенный кивнул. – Чтобы узнать о газе, да? Вы здесь для этого? Это хорошо. Мы все равно что покойники. Но если у них здесь все-таки что-нибудь выйдет, то я с ужасом ду…

Что-то тяжело грохнуло по рифленому железу ворот.

У Майкла зашлось сердце, а Лазарь так сильно вздрогнул, что лезвие ножа врезалось еще сильнее в шею охранника. Чесна отняла дуло пистолета у него ото лба и направила его на ворота.

Они снова гулко загремели. Приклад автомата или резиновая дубинка, подумал Майкл.

– Эй, Райнхарт! Открывай! – послышался голос с улицы.

– Меня зовут, – прохрипел солдат.

– Нет, это не к нему, – сказал седой заключенный. – Его зовут Карлсен. А Райнхарт на полу.

– Райнхарт! – продолжал взывать солдат с улицы. – Открывай, мать твою! Мы знаем, что ты там заперся с красоткой!

Женщина-заключенная с бледным, точно лепестки камеи, лицом, обрамленным локонами черных волос, та самая, которую охранник толкнул винтовкой в спину, заставляя идти к верстаку, взялась за молоток, крепко сжав в руке его деревянную рукоятку.

– Открой же, будь другом! – Это был уже другой голос. – Что это вы зажали ее там только для себя?

– Скажи им, чтоб уходили, – приказала Чесна; глаза ее глядели сурово, но голос звучал напряженно.

– Нет, – сказал Майкл. – Тогда они войдут сюда тем же путем, что и мы. Встать! – Карлсен поднялся с пола. – Иди к воротам. Шевелись! – Он шел за спиной у фашиста. Чесна последовала за ним. Майкл упер ствол автомата солдату в спину. – Скажи им, чтоб подождали.

– Подождите немного! – закричал Карлсен.

– Так-то лучше! – сказал один из дожидавшихся снаружи. – А то вы, небось, уж вообразили, что вам удастся скрыть ее от товарищей? А?

Ворота поднимала лебедка, приводимая в действие маховым колесом. Майкл отступил в сторону.

– Поднимай ворота. Медленно.

Чесна ушла с дороги, и Карлсен принялся вращать колесо. Ворота поползли вверх.

И в этот момент Райнхарт – в последние минуты он лишь притворялся, что лежит без сознания, – внезапно приподнялся с пола у ног Лазаря. Зажимая рукой сломанные ребра, он бросился к стене. Лазарь вскрикнул и вонзил нож ему в плечо, но предотвратить того, что произошло в следующий момент, он не успел.

Райнхарт ударил кулаком по красной кнопке, от которой вверх по стене тянулся электрический провод, и с крыши здания раздался вой сирены.

Когда взвыла сирена, ворота были подняты уже на четверть. За ними Майкл увидел четыре пары ног. Не раздумывая, он снял автомат с предохранителя и короткой очередью под воротами подсек двоих солдат. Они повалились на землю, крича и корчась от боли. Карлсен отпустил колесо и попытался вылезти наружу под начавшей опускаться дверью, но пули Чесны настигли его, и заслонка из рифленого железа, дребезжа, опустилась ему на спину.

Лазарь раз за разом остервенело всаживал в Райнхарта нож. Немец повалился на пол, лицо его превратилось в сплошную рваную рану, но сирена продолжала выть. Из-за спины у Лазаря выступила черноволосая фигурка. Женщина занесла молоток, и красная кнопка разлетелась вдребезги. Но и после этого сирена не умолкла.

– Уходите, пока не поздно! – закричал пожилой мадьяр. – Бегите!

Времени на раздумья не было. Заслышав сирену, сюда сбегутся солдаты со всего завода. Майкл бросился к лестничному пролету. Чесна бежала за ним, а Лазарь прикрывал тыл. Оказавшись на крыше, они увидели, что двое солдат бегут, направляясь к ним по железному переходу. Майкл и Чесна открыли огонь. Пули выбивали искры из железных перил, но солдаты успели залечь. Послышалась винтовочная пальба, и у них над головами засвистели пули. Майкл увидел, что по железному переходу от здания, находившегося у них за спиной, бегут еще двое. Выстрел одного из них задел парку Чесны, и в воздух поднялось облачко гусиного пуха.

Майкл приготовил гранату и подождал, подпуская немцев поближе. Совсем рядом тонко пропела пуля и со звоном отскочила от железных перил. Майкл метнул гранату, раздался взрыв, и два истерзанных осколками тела остались корчиться на железном полу. Лазарь бросился навстречу двум другим, стреляя короткими очередями. Майкл заметил еще троих солдат, пытающихся зайти к ним с тыла. Раздалась трескучая автоматная очередь. Стреляла Чесна.

Крыша превратилась в растревоженное осиное гнездо. Одна из пуль угодила в крышу слева от Майкла и отскочила, рассыпая искры, словно брошенный окурок сигареты. И тут Чесна вскрикнула и упала.

– В меня попали! – сказала она, скрипя зубами от боли и злости. – Черт!

Рукой она зажимала правую лодыжку, сквозь ее пальцы сочилась кровь.

Лазарь выпустил автоматную очередь сначала в одну сторону, затем в другую. Кто-то из солдат вскрикнул и, перелетев через перила, свалился с высоты шесть метров на тротуар. Майкл нагнулся, чтобы помочь Чесне встать на ноги, и почувствовал, как одна из пуль прошила его парку. Выбора у них не было; нужно было спускаться вниз, в мастерскую, пока их не изрешетили перекрестным огнем.

Он подхватил Чесну с пола. Она не переставала стрелять, пока Майкл тащил ее к двери, открывавшейся на лестничный пролет. Пуля угодила в железное ограждение рядом с Лазарем, и острые железные занозы вонзились ему в щеку и подбородок. Он отступал, отстреливаясь на ходу. Когда они добрались до лестницы в мастерскую, пули уже вовсю барабанили по двери. Резкая боль обожгла левую кисть Майкла, Рука онемела, пальцы непроизвольно дергались. Он крепко держал Чесну, они отступали вместе, пятясь по лестнице, и вновь оказались в мастерской. На верхнем лестничном марше появились двое, Лазарь убил их прежде, чем те успели прицелиться. Тела, наползая друг на друга, заскользили вниз по железным ступенькам. На лестницу выбрались еще несколько фашистов, бросили гранату. Но Майкл, Чесна и Лазарь были в мастерской, где заключенные попрятались среди оборудования и больших железных бочек. Солдаты врывались в мастерскую и открывали стрельбу. Майкл мельком взглянул на железные ворота. Теперь фашисты пытались открыть их с улицы, цепляясь руками за железный край. Пока одни тянули железную заслонку вверх, другие стреляли через щель бетонного пола. Майкл выпустил Чесну, она опустилась на колени, на лице у нее выступил холодный пот. Майкл вставил в автомат новый магазин. Из руки его хлестала кровь. Он выстрелил под воротами, и немцы, бросив заслонку, отскочили прочь.

Сирена на крыше умолкла. Перекрывая грохот стрельбы, властный голос приказал:

– Прекратить огонь! Прекратить огонь!

Выстрелы стали реже и вскоре стихли совсем.

Майкл притаился за одним из погрузчиков, Чесна и Лазарь укрылись за железными бочками. Майкл слышал испуганный стон кого-то из заключенных и щелчки перезаряжаемых автоматов. В мастерской клубился едкий пороховой дым.

Мгновение спустя с улицы, из-за железных ворот, донесся голос, усиленный громкоговорителем:

– Барон! Вам с Чесной пора бросать оружие! Игра окончена!

Майкл посмотрел на Чесну. Их взгляды встретились. Это был голос Джерека Блока. Но откуда он узнал, что они здесь?

– Барон, – продолжал Блок, – вы ведь не глупый человек. Разумеется, нет. Вы знаете о том, что здание окружено и выбраться отсюда вам не удастся. Так или иначе мы вас возьмем. – И затем: – Чесна, дорогая, ситуация складывается не в твою пользу. Брось оружие, и у нас появится еще одна возможность для светской беседы.

Чесна осмотрела рану на ноге. Толстый шерстяной носок пропитался кровью, боль была невыносимой. Наверное, перебита кость, решила она. Она хорошо понимала ситуацию.

– Как же нам теперь быть? – спросил Лазарь. Судя по дрогнувшему голосу, он был готов запаниковать. Из царапин и ссадин у него на лице текла кровь.

Чесна достала из-за спины вещмешок и открыла его.

– Барон, я восхищаюсь вами! – сказал Блок. – Может быть, вы расскажете мне на досуге о том, кем был организован ваш побег из Фалькенхаузена? Выражаю вам свое глубочайшее уважение.

Майкл видел, как Чесна запустила руку в вещмешок, вытащила из него квадратик вощеной бумаги.

Капсула с цианидом.

– Нет! – схватил ее за руку Лазарь. – Может быть, отсюда есть другой выход.

Чесна вырвала руку.

– Ты хорошо знаешь, что его нет, – сказала она и начала разворачивать бумагу.

Майкл подполз к ней.

– Чесна! Мы сможем вырваться отсюда! Отстреляемся! И у нас еще есть гранаты!

– У меня сломана нога. Как я выберусь отсюда? Ползком?

Он крепко схватил ее за руку, не давая положить капсулу в рот.

– Я понесу тебя.

Чесна улыбнулась, глаза ее потемнели от боли.

– Да, – тихо сказала она. – Я знаю. – Она провела рукой по его щеке, коснулась пальцами губ. – Но ведь из этого все равно ничего не выйдет. Нет, я не хочу попасть в клетку, не хочу, чтобы меня пытали. Я слишком много знаю. Я обреку на гибель многих дру…

Примерно в пяти метрах от них что-то тяжело упало и покатилось по полу. Майкл обернулся и с замиранием сердца понял, что один из солдат на площадке бросил гранату.

Она взорвалась прежде, чем кто-либо из них успел пошевелиться.

Громкий хлопок, яркая вспышка, и от гранаты повалил густой белый дым. В следующие две секунды Майкл понял, что это был не просто дым. Воздух наполнился приторным, тошнотворно-сладким запахом апельсинов.

Рядом с первой взорвалась вторая газовая граната. Чесна снова поднесла руку ко рту, собираясь проглотить смертоносную капсулу. Майкл не мог этого вынести и, сам не зная, к худу или к добру, выбил ее у Чесны из ладони.

Дым накрывал их широким саваном. Лазарь задыхался и кашлял, катившиеся из глаз слезы слепили его; он поднялся с пола, но ноги не держали, и он снова упал. Майклу казалось, что легкие у него вот-вот разорвутся; он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он слышал, как в удушливом дыме задыхается Чесна, как она кашляет, цепляясь за него, и пытался поднять ее. Но воздуха больше не было, а дым не рассеивался. Одно из изобретений Хильдебранда, подумал Майкл. Ослепленный, со слезящимися глазами, он упал на колени. Из дыма перед ним возникла чья-то фигура в противогазе. Солдат приставил Майклу к виску дуло винтовки.

Чесна осела на пол рядом с ним, ее тело конвульсивно вздрагивало. Майкл упал на нее, попытался подняться, но силы оставили его. Как бы ни называлось это вещество, оно было сильнодействующим. Последнее, что запомнил Майкл Галлатин, теряя сознание, – это удушливый запах гнилых апельсинов.