Текст книги "Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

– Что ж, – наконец заговорил он, – почему бы и нет? Можете поставить палатку на нашем заднем дворе и развести костер.

– Нет, я совсем не о том говорю. Мы хотим пойти в лес и там заночевать.

– Сразу за нашим домом начинается лес, – ответил отец. – Лес как лес, что вам еще нужно?

– Нет, сэр, – возразил я, чувствуя, как часто бьется мое сердце, потому что такой разговор с моей стороны был сущей дерзостью. – Мы хотим пойти туда, где настоящий лес, где не видно ни одного огонька Зефира. Мы хотим, чтобы у нас был настоящий поход с ночевкой.

– О господи! – тихо проговорила мама.

Отец хмыкнул и положил на стол вилку. Потом переплел пальцы и задумался, нахмурив брови, отчего поперек лба у него образовалась складка. Все это, как я знал по прошлому опыту, предвещало заключительный вердикт из одного твердого «нет».

– Значит, вы решили прогуляться в лес? – снова спросил отец. – И как же далеко?

– Я еще не знаю, – ответил я. – Думаю, что мы пройдем какое-то расстояние, потом выберем место, чтобы остановиться на ночь, а утром вернемся домой. Мы возьмем с собой компас, сэндвичи, порошок для приготовления прохладительных напитков, рюкзаки – в общем все необходимое.

– А что вы будете делать, если кто-нибудь из вас сломает ногу? – подала вдруг голос мама. – Или кого-то укусит гремучая змея? А что, если вы угодите в заросли ядовитого плюща или бог знает куда? Ведь летом в лесу полно опасностей.

Я притих, потому что мама разошлась не на шутку.

– Что ты будешь делать, Кори, если на вас нападет рысь? Господи, да мало ли что может случиться в лесу!

– Все будет хорошо, мама, – ответил я. – Мы уже не малые дети и сможем сами о себе позаботиться.

– Но еще не такие взрослые, чтобы одним отправиться в лес! Ты собираешься забраться на несколько миль от дома, а что, если ночью разразится гроза с громом и молниями? Что вы будете делать, если у кого-нибудь из вас разболится живот? Если в лесу с вами случится беда, то ты не сможешь позвонить домой по телефону! Том, что же ты молчишь? Скажи ему, что этот поход – плохая идея!

Отец поморщился: самые трудные решения в нашей семье всегда выпадали на его долю.

– Давай, Том, – продолжала гнуть свое мама. – Скажи ему, что он никуда не пойдет, пока ему не исполнится хотя бы тринадцать.

– Год назад, мама, ты говорила, что надо подождать, пока мне не исполнится двенадцать, – напомнил я.

– Хватит умничать, Кори! Том, скажи ему сейчас же!

Я дожидался решительного и окончательного «нет».

Вот почему моему удивлению не было предела, когда отец наконец произнес:

– А где вы возьмете компас?

Мама с ужасом посмотрела на него. Я почувствовал, как в моей груди зажглась искра надежды.

– Компас даст нам отец Дэви Рэя, – ответил я. – Он ходит с ним на охоту.

– Компас ведь может разбиться, верно, Том? – снова подала голос мама.

Отец пристально смотрел на меня, выражение его лица было серьезным.

– Поход в лес с ночевкой – это не детская забава, Кори. Я знаю немало взрослых мужчин, которые заблудились в нашем лесу. Они могли бы тебе рассказать, что значит провести ночь на мокрых листьях без подушки и одеяла. Да еще мошка искусает так, что будешь чесаться не переставая. Думаешь, тебе это понравится?

– Все равно я хочу идти в поход, – ответил я.

– Ты уже договорился с другими ребятами? – спросил отец.

– Да, сэр. Мы все твердо решили идти, если, конечно, остальным тоже разрешат родители.

– Том, он еще ребенок! – воскликнула мама. – Может быть, в следующем году?

– Нет, – возразил отец. – Кори уже не маленький.

У мамы был беспомощный и несчастный вид, она открыла рот, чтобы пуститься в дальнейшие споры, но отец приложил к ее губам палец.

– Мы с Кори договорились, – сказал он ей. – А в этом доме мужчина держит свое слово.

Глаза отца снова встретились с моими.

– Позвони приятелям. Если их родители скажут, что разрешают своим детям идти в поход, то и тебя мы отпустим. Но прежде мы должны договориться, как далеко вы пойдете и когда придете назад. Если ты не вернешься к условленному сроку, просидишь в наказание дома целую неделю. Договорились?

– Договорились! – крикнул я и бросился к телефону.

Отец сказал мне вслед:

– Подожди, не торопись. Сначала доешь свой ужин.

Сразу же после этого события стали развиваться быстро. Родители Бена не возражали против похода. Предки Дэви тоже дали добро. К сожалению, Джонни не удалось присоединиться к нам, хотя он даже попросил поговорить с его отцом моего папу. Тот сделал все от него зависящее, но решение уже было принято. Из-за того что Джонни все еще временами испытывал головокружение, его родители побоялись отпустить его в лес на всю ночь. Так Брэнлины еще раз ограбили Джонни.

И вот в солнечный полдень пятницы я, Дэви Рэй и Бен, нагруженные рюкзаками с сэндвичами, флягами с водой, средством от москитов, противоядием от змеиных укусов, спичками, фонариками и картами местности, начали свой путь к вожделенному лесу. Все мы попрощались со своими родителями, посадили на цепь наших псов, убрали в сарай велосипеды. Дэви, на голове у которого была охотничья шапка с камуфляжным рисунком, принес компас своего отца. На нас были надеты длинные штаны и зимние ботинки, чтобы защитить ноги от острых колючек и змеиных укусов. Мы были хорошо подготовлены для долгого похода и подставляли свои лица лучам солнца, словно пионеры-первопроходцы, входящие в девственный лес. Прежде чем деревья сомкнулись за нашими спинами, до меня донесся последний выкрик моей беспокойной мамы:

– Кори, ты взял с собой достаточно туалетной бумаги?

Я крикнул в ответ, что вполне достаточно. Я представил себе Дэниела Буна[208]208
  Бун, Дэниел (1734–1820) – охотник, строитель дорог, шериф округа, участник освоения Дикого Запада.


[Закрыть] мать которого задает ему перед дальней дорогой аналогичный вопрос.

Поднявшись на холм, мы пересекли поляну, откуда состоялся наш памятный полет в первый день лета. По другую сторону поляны начинался настоящий лес, густая зеленая чаща, которая заставила бы остановиться и призадуматься самого Тарзана. Оглянувшись, я посмотрел на раскинувшийся внизу Зефир, вместе со мной остановились Дэви Рэй и Бен. Все отсюда выглядело таким аккуратным: улицы, крыши, тротуары, цветники и подстриженные лужайки. А впереди нас ждали дикая лесная чаща, всяческие трудности – мир, где нет места ни безопасности, ни комфорту, – только теперь я действительно понял, во что впутался.

– Что ж, – наконец произнес Дэви Рэй. – Думаю, нам пора двигаться дальше.

– Да, – поддержал его Бен, – пошли, парни.

– Ага, – отозвался я.

Мы стояли на опушке, ветерок дул в лицо, охлаждая наши потные шеи. Лес шелестел ветвями. Я вспомнил многоглавую шипящую гидру из фильма «Ясон и аргонавты».

– Все, пора, – сказал Дэви и шагнул вперед.

Оторвав взгляд от Зефира, я последовал за ним – ведь у него был компас. Бен подтянул потуже лямки своего рюкзака и, заправив в штаны выбившуюся рубашку, крикнул «держись!» и быстро зашагал вперед.

Лес впустил нас в себя и замкнул свои ветви и листья за нашими спинами, словно ждал сотню лет таких зеленых юнцов, как мы. Теперь мы вступили во владения дикой природы и оказались предоставлены самим себе.

Довольно скоро наши рубашки стали мокрыми от пота. Взбираться на склоны лесистых холмов, а потом спускаться вниз было нелегкой задачей в удушливый августовский зной. Запыхавшийся Бен попросил Дэви Рэя сбавить темп.

– Змеиная нора! – заорал Дэви, указывая на мнимую ямку прямо у ног Бена, что заставило его вновь понестись во весь опор.

Наш путь пролегал через солнечный свет и тени безграничного зеленого царства, сквозь густую жимолость, сладчайшие россыпи ежевики. Время от времени мы, конечно, останавливались, чтобы отведать ягод, а потом продолжали свой путь, следя за компасом и солнцем – повелителями наших судеб. На вершине холма мы нашли огромный валун, на котором расположились отдохнуть. Присмотревшись к царапинам на камне, мы обнаружили символы индейцев. Увы, мы оказались не первыми, кто побывал здесь: рядом валялись обертка от печенья «Мун-пай» и осколки бутылки «Севен-ап». Мы отправились дальше, еще больше углубившись в лес, полные решимости найти такое место, где еще не ступала нога человека. По пути нам попалось пересохшее русло ручья, и мы пошли прямо по нему, хрустя мелкой галькой. Затем на несколько минут наше внимание привлек мертвый опоссум, облепленный мухами. Дэви Рэй пугал Бена, делая вид, что подберет дохлятину с земли и бросит ее в Бена, но мне удалось отговорить приятеля от такой омерзительной шалости, и Бен вздохнул с облегчением. Дойдя до места, где деревья поредели, а из земли повсюду торчали камни, напоминавшие ребра динозавров, Дэви Рэй снова зачем-то остановился. Он поднял с земли и показал нам черный наконечник стрелы почти идеальной формы, который положил в карман, чтобы пополнить им коллекцию Джонни.

Солнце клонилось к закату. Мы здорово вспотели, наша одежда запылилась, комары настойчиво вились вокруг наших лиц и лезли в глаза. Я никогда не мог понять, чем глаза так привлекают комаров, видимо, тем же, чем огонь мотыльков. Как бы то ни было, но нам то и дело приходилось тереть слезящиеся глаза, извлекая оттуда останки мертвых насекомых. По мере того как солнце спускалось к горизонту, а воздух становился прохладнее, комаров становилось все меньше и меньше. Мы стали подыскивать место для ночлега, и вскоре выяснилось, что разбить лагерь не так-то просто.

Мам и пап, которые могли бы приготовить ужин, с нами не было. Не было ни телевизора, ни радио, ни ванны, ни постели, ни простого электрического света, что стало особенно заметно, когда небо на востоке начало темнеть. Мы понятия не имели, насколько далеко забрались от дома: последние два часа пути нам не попадались следы цивилизации.

– Мы могли бы сделать здесь привал, – сказал я Дэви Рэю, указывая на видневшуюся неподалеку полянку, однако у разгоряченного Дэви были другие планы.

– Давай пройдем еще немного, – предложил он.

Я понял, что желание узнать, что скрывается за гребнем следующего холма, неудержимо влечет его вперед. Мне и Бену не оставалось ничего другого, как шагать за Дэви следом, – я уже говорил, что он был единственным обладателем компаса.

Вскоре лучи наших фонариков разогнали сгущавшиеся вокруг сумерки. Что-то затрепетало перед моим лицом и унеслось прочь: возможно, это была выискивающая добычу летучая мышь. Кто-то еще пронесся в подлеске, испуганный нашим приближением. При каждом звуке Бен беспрестанно спрашивал: «Что это? Что это было?», но никто из нас не мог ему ответить. Наконец Дэви Рэй остановился, посветил фонариком по сторонам и объявил:

– Разбиваем лагерь здесь.

Мы с Беном тоже полагали, что для остановки самое время, потому что ноги уже отказывались нести нас дальше. Освободив от рюкзаков измученные плечи, мы сбросили свой груз на ковер из сосновых игл и принялись собирать хворост для костра. Нам не пришлось много трудиться, потому что вокруг было полно сосновых сучьев и шишек, которые заполыхали от одной спички. Очень скоро разгорелся приличный костер, со всех сторон обложенный камнями, в точности так, как учил меня отец. В свете пляшущих красных языков пламени мы с аппетитом принялись за припасенные для нас матерями сэндвичи, ощущая себя первопроходцами.

Весело трещал костер. Бен вытащил из своего рюкзака пачку суфле из кукурузного сиропа, которыми его снабдила мама. Мы наломали палочек и принялись жарить это лакомство на костре. Вне освещенного круга от нашего костра стояла непроглядная тьма, в которой не было видно ничего, кроме поблескивавших на ветках светляков. Ветер колыхал вершины деревьев, а на небе можно было разглядеть полоску Млечного Пути.

В лесном уединении наши голоса звучали особенно тихо: этот храм природы требовал к себе уважения. Мы обсудили свой провальный сезон в младшей лиге и поклялись во что бы то ни стало привлечь в нашу команду Немо на следующий год. Потом разговор перешел на Брэнлинов, которые вполне заслужили, чтобы им набили морды за то, что они испортили лето Джонни. Поспорили, сколько миль до нашего дома, – пять или шесть, на чем упорно настаивал Дэви, или миль десять-двенадцать, как считал Бен. Поговорили и о том, что сейчас поделывают наши родители: они наверняка сходят с ума от беспокойства, но подобный опыт пойдет им только на пользу. Мы уже выросли, пора им понять, что наше детство почти закончилось.

Где-то вдали заухала сова. Дэви Рэй поделился своим предвкушением возможного появления Первоснега, который, должно быть, сейчас бродит где-то рядом в лесу, слышит те же звуки, что и мы, видит те же пейзажи. Не исключено, что он тоже слышал эту сову. Бен завел разговор о том, что скоро начнутся занятия в школе, но мы на него шикнули, чтобы он не портил настроение. Лежа на спине, мы смотрели, как гаснут угли костра, потом стали глядеть на небо, рассуждая о Зефире и людях, что в нем живут. Мы пришли к общему мнению, что наш городок воистину волшебный. Печать волшебства лежит и на нас, потому что мы тут родились.

Чуть позже, когда костер совсем погас и от него остались только тлеющие красные угольки, сова умолкла, а теплый нежный ветерок принес сладковатый аромат дикой вишни. Мы стали наблюдать за яркими лазурными и золотыми полосами падающих звезд, проносившихся в ночном небе. Но и это шоу скоро закончилось. Мы молча лежали, думая каждый о своем. Дэви Рэй сказал:

– Послушай, Кори, не расскажешь ли нам какую-нибудь историю?

– Не знаю, – отозвался я. – Что-то ничего не идет в голову.

– Подумай, может, что-нибудь проклюнется, – не унимался Дэви Рэй. – Хорошо, Кори?

– Да, Кори, – подхватил Бен. – Только чтобы не слишком страшно, а то мне опять будут сниться кошмары.

Я немного подумал и начал так:

– Наверно, вы, парни, слышали, что где-то неподалеку был лагерь для пленных немецких фашистов? Недавно отец рассказал мне об этом. Он сказал, что в самой чаще нашего леса был лагерь для нацистов. Там держали самых страшных убийц, какие только бывают на свете. Лагерь находился там, где сейчас авиабаза, только тогда ее не было.

– Ты правду говоришь? – осторожно прошептал Бен.

– Ты просто болван! – крикнул Дэви Рэй. – Он же сочиняет прямо с ходу!

– Может, и сочиняю, – ровным голосом отозвался я, – а может, и нет.

Дэви Рэй промолчал.

– И вот однажды, – продолжал я, – в лагере начался пожар, и нескольким фашистам удалось убежать в лес. Они здорово обгорели, их лица превратились в кошмарные маски, но они бросились прямо в лес и…

– Ты, похоже, видел триллер на эту тему? – спросил меня Дэви Рэй.

– Нет, – отозвался я, – мне рассказал отец. Это случилось очень давно, прежде чем мы родились. Фашисты убежали в лес, но держались все вместе. У них был вожак – здоровенный детина по имени Бруно с обожженным лицом, покрытым шрамами. Они нашли пещеру и стали в ней жить, но в лесу не хватало еды на всех, и когда кто-нибудь из них умирал, они разрезали его тело ножами на части…

– О господи! – выдохнул Бен.

– …и ели, а Бруно, тот всегда брал себе мозги. Он разбивал череп камнем, как грецкий орех, черпал из него мозги горстями и запихивал себе в глотку…

– Меня сейчас вырвет! – прохрипел Дэви Рэй, издав отвратительный звук, и дико захохотал.

Бен засмеялся вместе с ним.

– Прошло довольно много времени, года два, и в пещере остался только Бруно, который сделался еще больше и сильнее, чем раньше, – продолжал рассказывать я. – Но на его лице остались страшные ожоги. Он стал настоящим уродом: один его глаз оказался на лбу, а другой свисал с подбородка.

Последняя моя фраза вызвала новый приступ смеха.

– Так вот: прожив все это время в пещере, питаясь мозгами и мясом своих товарищей-фашистов, Бруно совершенно спятил. Он испытывал постоянный голод, но больше всего желал человеческих мозгов, которые стали для него главным лакомством.

– Просто супер! – выкрикнул Бен.

– Он хотел добыть мозги и мог думать только об этом, – вещал я тем временем своей аудитории, состоявшей из двух друзей. – Он был здоровенным мужиком семи футов ростом, весил три сотни фунтов, и у него был длинный и острый охотничий нож, которым он мог одним махом снести верхушку черепа. Бруно разыскивали целые отряды полиции и армейские подразделения, но так и не сумели поймать. Они нашли лишь лесника, а после – старого самогонщика. У обоих были вскрыты черепа и выедены мозги. Стало понятно, что Бруно подбирается все ближе и ближе к Зефиру.

– И тогда власти вызвали Джеймса Бонда и Бэтмена, чтобы они разобрались с ним! – предположил Дэви Рэй.

– Нет! – мрачно покачал головой я. – Некого было звать на помощь. Были только полицейские и солдаты. Каждую ночь Бруно бродил по лесу с лампой и охотничьим ножом, такой уродливый и страшный, что от одного его вида люди застывали на месте, парализованные ужасом, будто перед горгоной Медузой. Тогда он подходил к ним и – вжик! – вскрывал череп и ел мозги, запихивая их прямо себе в глотку!

– Могу поспорить, – хихикнул Бен, – что старина Бруно до сих пор живет в этих лесах и лакомится на ужин человеческими мозгами.

– Нет, это не так, – ответил я, подводя итог своей повести. – Полиция и солдаты в конце концов выследили Бруно и так нашпиговали пулями, что он стал похож на швейцарский сыр. Но охотники до сих пор рассказывают, что иногда видят темными ночами, как кто-то огромный бродит в чаще с лампой.

Это я произнес особенно тихо и зловеще, леденящим душу шепотом. Никто не засмеялся – ни Дэви Рэй, ни Бен.

– До сих пор призрак Бруно скитается по лесу в поисках жертв, чтобы полакомиться их мозгами. Он водит лампой из стороны в сторону, и если вы окажетесь рядом – увидите, как сверкает его нож. Самое главное: не смотрите ему в лицо! – Я предостерегающе поднял палец вверх. – Ведь если человек увидит лицо Бруно, он сходит с ума и ему тоже нестерпимо хочется съесть чьи-нибудь мозги! – проорал я последнее слово и вскочил.

Бен завопил от страха, а Дэви Рэй снова только покатился со смеху.

– Послушай, но это совсем не смешно! – обиженно протянул Бен.

– Тебе не стоит бояться встречи со стариной Бруно, – сказал ему Дэви Рэй, – всем известно, что у тебя нет никаких мозгов, поэтому можешь смело…

Внезапно Дэви Рэй замолчал и напряженно уставился в лесную темноту.

– Что ты там увидел? – спросил я.

– Он хочет нас напугать! – хохотнул Бен. – Ничего не выйдет!

Но Дэви Рэй страшно побледнел. Я мог поклясться, что на его голове с шелестом поднимаются волосы.

– Го… го… го… – выдавил из себя Дэви и поднял руку, указывая ею во тьму.

Повернувшись, я вгляделся в ту сторону, куда была простерта рука Дэви Рэя, и услышал затрудненное дыхание Бена позади меня. Волосы зашевелились у меня на голове, сердце забилось как сумасшедшее.

Петляя между деревьями, к нам приближалось пятно света.

– Го… го… Господи всемогущий! – прохрипел Дэви Рэй.

Мы были поражены страхом, от которого хочется вырыть в земле нору, забраться в нее и закидать за собой вход. Пятно света между деревьями двигалось очень медленно, приближаясь к нам. Неожиданно пятно раздвоилось, и мы одновременно упали на животы, вжавшись в сосновые иглы. Еще через мгновение я понял, что вижу автомобильные фары. Казалось, что машина вот-вот проедет прямо через наш лагерь, но потом фары резко отвернули в сторону, зажглись габаритные задние фонари – водитель нажал на тормоза. Он ехал по извилистой лесной дороге, которая, как оказалось, проходила всего в ярдах пятидесяти от нашего лагеря. Еще через пару минут машина исчезла за деревьями.

– Вы видели? – прошептал Дэви Рэй.

– Само собой! – шепотом отозвался Бен. – Мы же не слепые, черт побери!

– Интересно, кто в этой машине и что ему здесь нужно? – спросил Дэви Рэй и оглянулся на меня. – Тебе хотелось бы это узнать, Кори?

– Это, наверно, самогонщики, – ответил я. Мой голос еще дрожал от страха. – Думаю, не стоит к ним соваться.

Но Дэви Рэй уже взял свой фонарь. Его лицо все еще было мертвенно-бледным, но глаза уже сверкали живым любопытством.

– Я буду не я, если не узнаю, что тут творится! А вы можете дожидаться здесь, если хотите!

Поднявшись с земли, Дэви щелкнул фонариком и осторожно двинулся в ту сторону, куда укатила машина, но, увидев, что мы не собираемся следовать за ним, остановился.

– Вы что, на самом деле испугались?

– Можешь идти куда хочешь, – отозвался Бен, – я остаюсь.

Я поднялся на ноги. Если у Дэви Рэя хватает духу пойти, то хватит и у меня. Да мне и самому до смерти хотелось узнать, кто разъезжает в лесу по ночам.

– Пошли! – сказал мне Дэви. – Только смотри под ноги, чтобы сучья не хрустели!

– Я здесь один не останусь, вот уж дудки! – воскликнул Бен и тоже вскочил. – А вы просто спятили!

– Ладно, молчи, – высокомерно осадил его Дэви Рэй. – Идем тихо и не разговариваем.

Мы переползали от дерева к дереву, стараясь держаться лесной дороги, которую не увидели, когда выбирали место для ночной стоянки. Дэви Рэй светил только себе под ноги, чтобы никто нас не заметил. Дорога петляла между деревьями. Где-то опять заухала сова, вокруг нас крохотными огоньками мелькали светляки. Так мы прошли не меньше двухсот ярдов. Неожиданно Дэви Рэй остановился и прошептал:

– Вот они!

Мы увидели машину на дороге. Она стояла на месте, но фары ее по-прежнему горели, а мотор урчал. Мы припали к земле и затаились. Не знаю, как у других, но у меня сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Автомобиль не двигался. Тот, кто сидел за рулем, не торопился выходить.

– Мне нужно отлить! – вдруг прошептал Бен.

Дэви Рэй приказал ему заткнуться и терпеть.

Минут через пять я заметил еще два пятна света, приближавшихся к нам сквозь деревья, на этот раз с противоположной стороны. Вторая машина, черный «кадиллак», подкатила к первой и остановилась напротив нее. Дэви Рэй взглянул на меня: по выражению его лица было понятно, что на этот раз мы действительно вляпались во что-то серьезное. По правде говоря, мне было наплевать на то, что здесь происходило: больше всего на свете мне хотелось побыстрее убраться с этого ночного сборища тех, кого я считал самогонщиками. Дверцы первой машины открылись, из нее выбрались два человека.

– О господи! – прошептал Дэви Рэй.

Стоявшие в перекрестье света фар мужчины носили обычную одежду, но лица были скрыты под белыми масками. Один из них был среднего роста, другой – высокий и толстый, поверх пояса джинсов свисало большое пузо. Тот, что был пониже, курил то ли сигарету, то ли сигару, то и дело наклоняя голову в маске, чтобы выпустить дым из угла рта. Когда открылась дверца «кадиллака», сердце у меня ушло в пятки: на дорогу выбрался не кто иной, как Бодин Блэйлок. Это точно был он: я отлично его запомнил, когда он смотрел на меня через покерный стол в игорном притоне, где мы были с дедушкой.

Другой мужчина, худой, с прилизанными черными волосами и выступающим вперед подбородком, выбрался из «кадиллака» с правой стороны; на нем были узкие черные штаны и красная рубашка с ковбойскими блестками на плечах. Поначалу мне показалось, что это Донни Блэйлок, но у Донни не было такого подбородка. Черноволосый открыл заднюю дверцу «кадиллака», и вся машина закачалась, когда тот, кто в ней сидел, стал выбираться наружу.

То была гора о двух ногах.

Рубаха в красную клетку и комбинезон туго обтягивали его необъятное брюхо. Когда человек-гора выпрямился в полный рост, в нем оказалось не меньше шести с половиной футов. Он был почти совершенно лыс, если не считать венчика седых волос, обрамлявших его похожий по форме на желудь череп. Он имел аккуратно подстриженную остроконечную бороду и пыхтел как паровик. Лицо его напоминало красную морщинистую маску.

– Чего это вы так вырядились, словно на маскарад? – прорычал он голосом, похожим на скрежет бетономешалки. Утробное гы-гы-гы, последовавшее за этим, можно было сравнить с тем звуком, который издает изношенный мотор, когда его заводят. Бодин рассмеялся, а вслед за ним и его спутники. Двое в масках неуверенно переступали с ноги на ногу.

– Парни, вы похожи на мешки с дерьмом, – проговорил человек-гора, с трудом волоча ноги.

Могу поклясться, что его ладони были величиной с добрый окорок, а ногами в изношенных башмаках он запросто растоптал бы молоденькое деревце.

– Мы хотим сохранить полное иког… никог… инкогнито, – пробормотал пузан в маске. – Не хотим, чтобы нас узнали.

– Черт, Дик! – заревел бородатый монстр, разражаясь новым приступом хохота. – Только законченный идиот не узнает твой жирный зад и огромное пузо!

«Говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок», – пронеслось у меня в голове.

– Мистер Блэйлок, было бы лучше, чтобы вы не упоминали наши имена, – раздраженно проскулил тот, кого назвали Диком, и я, содрогнувшись, понял, что передо мной не кто иной, как мистер Дик Моултри, а человек-гора – это сам Блэйлок Большое Дуло, грозный глава семейного клана Блэйлоков.

Очевидно, до Бена это тоже дошло.

– Давайте убираться отсюда, – свистящим шепотом прошипел он, но Дэви Рэй оборвал его:

– Заткнись!

– Ну что ж, – продолжал тем временем Блэйлок, уперев руки в могучие бедра. – Рядитесь хоть в дерюгу, мне плевать, только бабки платите. Вы привезли деньги?

– Да, сэр, – отозвался мистер Моултри, вынимая из кармана пачку банкнот.

– Пересчитай, чтоб я видел, – пророкотал Большое Дуло.

– Хорошо, сэр. Пятьдесят… сто… сто пятьдесят… двести…

Счет продолжался до четырехсот долларов.

– Забери у них деньги, Уэйд, – рыкнул Большое Дуло.

Мужчина в красной рубашке бросился исполнять его приказание.

– Минутку, сэр, – подал голос второй человек в маске. – Мы хотели бы взглянуть на товар.

Этот человек говорил неестественно низким, хриплым голосом, и мне показалось, что где-то я его слышал.

– Бодин, дай этим парням то, за чем они приехали, – приказал Большое Дуло.

Вытащив ключи из зажигания «кадиллака», Бодин обошел машину кругом и стал возиться в багажнике. Большое Дуло не сводил глаз с человека с фальшивым голосом. Я был благодарен судьбе за то, что не я сейчас оказался объектом этого пристального внимания: ведь сила взгляда Большого Дула была такова, что, казалось, железо могло расплавиться.

– Самый лучший товар, парни, – пророкотал Большое Дуло. – То, что вам нужно, можете не сомневаться.

– Другого и не ждали, мистер Блэйлок. Цена ведь тоже не маленькая.

– Может, хотите проверить качество? – усмехнулся Большое Дуло, обнажив ряды крепких зубов. – На твоем месте, дружок, я бы выбросил цигарку.

Неизвестный в маске послушно сделал последнюю затяжку и выбросил окурок в кусты, как раз туда, где мы прятались. Окурок упал, на сосновые иглы всего в четырех футах от меня, и я увидел изжеванный пластиковый мундштук. Я знал, кто курил манильские сигары с таким мундштуком, – мистер Харджисон, наш городской почтальон.

Тем временем Бодин открыл багажник. Достав что-то из машины, он захлопнул багажник и вернулся к людям в масках с небольшим деревянным ящичком в руках. Бодин нес ящик очень осторожно, словно спящего младенца.

– Можно мне взглянуть? – спросил мистер Харджисон тоном, которого я у него никогда не слышал.

– Покажи ему: он имеет право видеть, за что платит деньги, – приказал сыну Большое Дуло, и Бодин, аккуратно освободив защелку ящичка, открыл крышку и продемонстрировал его содержимое. Никто из нас не мог разглядеть, что находилось внутри, но мистер Моултри заглянул внутрь и удовлетворенно присвистнул под маской.

– То, что вам надо? – спросил Большое Дуло.

– Все в порядке, – ответил мистер Харджисон. – Они поймут, что случилось, только когда будут бить чечетку в аду.

– Я добавил туда пару штук на всякий случай, – усмехнулся Большое Дуло, и я подумал, что именно так, наверно, выглядит сам Сатана. – Ладно, удачи вам. Закрывай коробку, Бодин. А ты, Уэйд, забери у них наши деньги.

– Дэви, по мне что-то ползет! – прошептал Бен.

– Заткнись, придурок!

– Я правду говорю: по мне что-то ползет!

– Вы ничего не слышали? – настороженно вскинул голову мистер Моултри, заставив меня всего похолодеть.

Стоявшие на дороге замолчали, напряженно прислушиваясь. Мистер Харджисон держал обеими руками ящичек, а Уэйд Блэйлок стискивал в кулаке деньги. Голова Блэйлока Большое Дуло медленно поворачивалась из стороны в сторону, его раскаленные, как домна, глаза проникали в самую чащу. «Хут-хут», – ухнула сова где-то вдалеке. Бен испустил тихий испуганный вой. Я изо всех сил вжался лицом в сосновые иглы, чувствуя, как совсем рядом со мной тлеет окурок сигары, выброшенный мистером Харджисоном.

– Я ничего не слышу, – наконец сказал Уэйд Блэйлок и передал отцу деньги.

Большое Дуло еще раз пересчитал деньги, то и дело облизывая нижнюю губу. Наконец он сунул банкноты в карман.

– Лады, парни, – удовлетворенно пророкотал Большое Дуло, обращаясь к людям в масках. – На этом, джентльмены, наши дорожки расходятся. В следующий раз, когда снова захотите сделать особый заказ, вы знаете, где меня найти.

С этими словами он стал втискиваться обратно на заднее сиденье «кадиллака», при этом Бодин предупредительно распахнул перед ним дверь.

– Огромное вам спасибо, мистер Блэйлок.

Что-то в голосе мистера Моултри заставило меня подумать о жалкой собачонке, угодливо лижущей руку грозного хозяина.

– Мы высоко ценим внимание, которое вы…

– Пауки-и-и-и!

Казалось, земной шар перестал вращаться. Невидимая сова онемела. Млечный Путь у нас над головами вспыхнул и почти погас, тускло мерцая.

– Пауки! – снова завопил Бен и принялся кататься по подстилке из сосновых игл. – Они на мне повсюду!

От ужаса у меня перехватило дыхание. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Лежа рядом со мной, Дэви Рэй с открытым ртом смотрел на извивающегося и орущего Бена. Пятеро мужчин застыли на месте, все без исключения повернувшись в нашу сторону. Мое сердце бешено колотилось. Прошли три бесконечные секунды, и рев Большого Дула разнес ночную тишину в клочья:

– Хватайте их!

– Бежим! – выкрикнул Дэви Рэй, моментально вскочив на ноги. – Бежим, если жизнь дорога!

Бодин и Уэйд рванули к нам через кусты, их тени в перекрещивающемся свете фар были огромны. Дэви Рэй уже несся в обратную сторону, туда, откуда мы недавно пришли.

Крикнув Бену: «Беги!» – я припустил вслед за Дэви. Вскочив, Бен еще несколько секунд отряхивался, испуганно взвизгивая. На бегу глянув через плечо, я увидел, как протянулись к Бену руки Уэйда, но поймали вместо своей жертвы пустой воздух, потому что Бен припустил изо всех сил.

– Стоять, маленькие ублюдки! – заорал нам в спину Бодин Блэйлок.

– Хватайте их! – командовал с дороги Большое Дуло. – Не дайте им смыться!

Дэви Рэй всегда был самым быстрым из нас, и тут он вскоре оставил меня позади. К тому же у него был фонарик. Я бежал, не разбирая дороги, все время слыша сзади хриплое дыхание Бодина. Еще раз оглянувшись, я увидел, что Бен бежит в другую сторону от нас, по пятам преследуемый Уэйдом. Участвовали ли в погоне мистер Моултри и мистер Харджисон, я не знаю. Бодин Блэйлок уже почти догнал меня, пытаясь схватить за воротник, но я пригнулся и рванул в другую сторону, а он поскользнулся на сосновых иглах. Я летел, не разбирая дороги, навстречу тьме и неизвестности.