Текст книги "Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

Филин вошел в дом, и дверь за ним закрылась.

– Давай прогуляемся, – сказал Джулиан. – Возница! Нам нужно, чтобы вы оставались здесь. Это принесет вам еще шесть шиллингов.

Одну гинею удалось разменять на постоялом дворе, и Мэтью был уверен, что Джулиан получит одобрение Профессора Фэлла за относительную бережливость, потому что теперь перестал разбрасываться деньгами и стал тратить их только по необходимости.

Джулиан оставил свою седельную сумку и клинок в экипаже, после чего подошел к Мэтью, и они вместе двинулись к человеку у ворот. Снегопад чуть ослаб, хотя ветер все еще изредка поднимал колкие вихри. Мэтью показалось, что температура в этом году упала до небывало низких отметок. Привратника от лютого холода, похоже, спасала лишь шерстяная маска – без нее он бы и часа тут не простоял.

Джулиан потянул руку, чтобы провести ею по боку лошади, которая привезла сюда экипаж Филина, а затем повернулся к стражнику и сказал:

– Простите, сэр! Боюсь, мы заблудились в этой непогоде. Чей это дом?

Привратник ничего не ответил. Жесткие голубые глаза в специальных прорезях бесстрастно смотрели на вопрошающего.

– Нас пригласил к себе лорд Соммерсет. Это не его дом?

Привратник продолжал молчать. Однако ответ был дан: мужчина нырнул рукой в перчатке в свою шинель и показал пистолетную рукоять.

– О! – воскликнул Джулиан, изображая удивление и обиду. – Простите еще раз. Вероятно, мы ошиблись адресом! Идем, Сэмюэль. – Он потянул Мэтью за рукав, призывая вернуться к их карете, что ждала их дальше по дороге. Прежде чем последовать за спутником, Мэтью бросил еще один взгляд на особняк и увидел на самой высокой его крыше большое мансардное окно в форме полумесяца. Как и другие, оно было освещено лампой. По другую сторону стекла на постаменте он рассмотрел корабельный штурвал, предположительно установленный на полу.

Дом адмирала, – подумал он. – Браво, Джулиан!

Он отвернулся, чувствуя на себе прожигающий взгляд привратника.

– Подождите минутку, – попросил Джулиан, когда они вернулись к своему наемному экипажу. – А это у нас что?

Мэтью повернулся, чтобы взглянуть в указанном направлении и увидел еще одну карету, выезжающую из-за парка. Копыта запряженных в нее лошадей глухо стучали по снежному насту.

– Вы нашли того, кого искали? – поинтересовался возница Гермеса со своего места.

– Пока нет, – ответил Джулиан, с прищуром взирая на приближающийся экипаж, – но ночь же только началась.

– Думаю, дело уже близится к полуночи, – заметил возница. – Хотя, может, вы это и имели в виду под «только началась»? А я вот слишком стар, чтобы дрожать здесь всю оставшуюся жизнь!

– Подождите еще немного, пожалуйста, будьте так любезны. – Джулиан и Мэтью проследили, как вновь прибывший экипаж замедлил ход, а затем остановился прямо перед воротами. – Я смотрю, это место сегодня очень популярно, – заметил Джулиан. – Интересно, что там происходит.

Из экипажа вышли двое мужчин, и выглядели они так, будто только что сбежали из цирка. На первом была огромная шуба из шкуры белого медведя, белый шарф, закрывающий нижнюю часть лица, и ярко-красная треуголка с полудюжиной разноцветных перьев, торчавших из-под золотой ленты. Второй мужчина, выше и худее первого, щеголял в длинном пальто из какой-то темно-серой кожи – Может, тюленьей? – подумал Мэтью, – с желтым шнуром вместо пояса, а на его нелепом кучерявом белом парике красовалась пурпурная, как новоиспеченный синяк, треуголка. Мэтью мельком увидел его лицо, выкрашенное в мертвенно-белый цвет. Над глазами алели яркие нарисованные дуги, по-видимому, служившие бровями. Клоун, не иначе!

– В город приехал карнавал, – ухмыльнулся Джулиан. – Что ж, посмотрим, что эти двое будут делать дальше.

Вновь прибывшие подошли к воротам. Человек в медвежьей шубе полез в карман, извлек оттуда что-то и продемонстрировал привратнику, на что тот кивнул и открыл ворота. Затем странная парочка прошествовала по подъездной дорожке и поднялась на крыльцо, где Сэр Белый Медведь постучал молоточком в дверь. Через мгновение она открылась, и из-за нее выглянул все тот же человек в униформе. Оба посетителя вытянулись по стойке смирно и резко щелкнули каблуками.

– Пруссаки, – шепнул Джулиан. – У них на фраках должны быть еще военные отличительные знаки.

Пруссаки, – мысленно повторил про себя Мэтью, и невольно ощутил, как желчь обжигает ему внутренности. Единственным известным ему пруссаком был смертоносный фехтовальщик граф Антон Маннергейм Дальгрен, который в данный момент должен был уже перевариться в брюхе той атлантической акулы, которой удалось его сцапать.

Человек в униформе, стоявший в дверях, что-то сказал. Сэр Белый Медведь кивнул, а затем они с Клоуном спустились по лестнице, не изменяя своей удивительно величественной манере держаться. Дверь особняка закрылась – по-видимому, все дела были решены. Посетители вышли за ворота, и бесстрастный привратник закрыл их за ними. Подойдя к своему вознице, Сэр Белый Медведь отдал распоряжение, после чего странная парочка забралась внутрь экипажа и закрыла дверь. Щелкнул хлыст, раздался негромкий скрип, и экипаж тронулся с места, миновав Мэтью, Джулиана, их продрогшего кучера и фыркающего паром Гермеса.

– А вот это настоящая интрига! – сообщил Джулиан. – Теперь следуйте за той каретой!

– Интрига или нет, но моя задница превратилась в айсберг! – пожаловался возница, хотя все же разблокировал тормоз, когда Мэтью снова сел рядом с ним, а Джулиан занял свое место в экипаже.

С ударом хлыста по воздуху Гермес тронулся в путь, и на этот раз цель было легко не терять из виду, держась на приличном расстоянии – казалось, в этом холеном районе других экипажей сейчас попросту не было.

Через некоторое время слежка вернула их на оживленные бульвары и улицы города. Мэтью показалось, что Рождество сделало Лондон еще больше похожим на улей – количество людей на улицах поражало воображение, несмотря на поздний час. Со всех сторон навстречу им неслись наемные экипажи, сворачивая то в одну, то в другую сторону, Мэтью же не сводил глаз с того, на котором ехали два клоуна – пруссака, если верить чутью Джулиана.

Еще через десять минут они притормозили там, где Бенсон останавливал карету некоторое время назад, чтобы выпустить Тарлентортов – перед покрытыми красным ковром ступеньками под красным навесом, что защищал вход в гостиницу «Герб Мейфэра». Это было огромное элегантное здание из коричневого камня, по сравнению с которым лучшая гостиница Нью-Йорка «Док-Хаус-Инн» выглядела почти как «Сад Осьминога». Здание было четырехэтажным, с башенками, похожими на небольшие замки, по углам и целым лесом труб, из которых неиссякаемым потоком валил дым, сливавшийся со снегопадом. Оба предположительных пруссака стали высаживаться из кареты, дверцу им радушно придерживал лакей в красной ливрее, в десятитонном белом парике и белых чулках до колен.

Когда возница Гермеса остановил экипаж позади преследуемой кареты, Мэтью увидел Сэра Белого Медведя, державшего в руках маленький коричневый саквояж. Он жестом указывал на заднюю часть экипажа, видимо, прося помочь ему распаковать вещи, что лежали под зашнурованным брезентом на багажной платформе. Лакей в свою очередь дунул в свисток, и на его зов прибежали двое других слуг, одетых в точно такую же униформу. Сэр Белый Медведь расплатился с возницей сверкающим серебром, и они с Клоуном, поднявшись по ступенькам, вошли в «Герб Мейфэра». Весь этот короткий путь их сопровождал лакей, шедший впереди них и открывавший все закрытые двери, как будто у странных гостей не было собственных рук.

Джулиан вышел из кареты с седельной сумкой наперевес и клинком в ножнах, излучая сдержанность, собранность и решимость. Он вручил Мэтью шесть шиллингов, и тот передал их кучеру, который, приподняв шляпу, сказал:

– Спасибо, сэр, и удачи вам во всех ваших интригах!

Мэтью спрыгнул с облучка на землю. Джулиан меж тем отошел чуть дальше, наблюдая за тем, как убирают багаж, принадлежавший двум объектам их слежки. Брезент уже расшнуровали, и под ним обнаружились два больших сундука, четыре чемодана поменьше и четыре шляпных коробки. Слуги с трудом потащили один из сундуков в здание.

Как только благородный Гермес скрыл доверенную ему карету в снегопаде, Джулиан возвестил:

– Я думаю, мы должны им немного помочь. Держи! – Он бросил один из чемоданов Мэтью, а сам взял другой.

– Эй! Эй, вы! – окликнул их возница, кормивший в это время лошадь вялым яблоком. – Что вы там делаете?

– Мы часть делегации, – ответил Джулиан, вздернув подбородок. – А последний слуга, который так грубо со мной разговаривал, получил клинком по почкам. – Он демонстративно положил руку на рукоять оружия.

Возница надвинул шляпу на глаза, давая понять, что не желает ничего больше видеть, после чего пожал плечами и пробормотал:

– Мне проблемы не нужны.

– Пойдем, Манфред! – небрежно позвал Джулиан.

Они поднялись по покрытым красным ковром ступеням и, пройдя через двойные дубовые двери, попали в «Герб Мейфэра».

Внутренняя обстановка произвела на Мэтью неизгладимое впечатление, но самым главным достоинством стало благословенное тепло и потрескивание поленьев в огромном камине, облицованном мраморной плиткой золотистого цвета. Картину дополняло множество элементов роскоши. В вестибюле разноцветные фонарики и ветви остролиста свисали изящными каскадами с дубовых балок высокого потолка. Трио музыкантов весьма недурно играло на двух скрипках и флейте. Несколько зон отдыха завлекали гостей мягкими кожаными креслами и диванами, стоявшими на гладких и отполированных темно-коричневых досках пола. А над всем этим – словно вишенка на торте – красовалась массивная люстра, в которой, должно быть, было не менее шестидесяти зажженных свечей.

Вдалеке Сэр Белый Медведь и Клоун стояли у стойки, за которой худощавый молодой человек в темно-синем костюме и белом парике записывал их имена в бухгалтерскую книгу. Несколько других постояльцев сидели рядом с музыкантами, наслаждаясь поздним концертом, в углу тихо тикали напольные часы, царящая атмосфера навевала мысли о спокойствии и довольстве – все казалось правильным в этом мире богачей.

Лакей поравнялся с Мэтью и Джулианом, снова направляясь к выходу, двое слуг следовали за ним по пятам. Первый сундук, а за ним и второй, были сгружены у широкой лестницы, устланной красным ковром. Деревянные статуи ангелов в человеческий рост, стоявшие по обе стороны лестницы, невозмутимо взирали на багаж, который еще предстояло затащить в комнату новоприбывших.

Джулиан протянул руку и поймал лакея за локоть, одновременно поворачиваясь спиной к стойке портье, которая находилась от него приблизительно в двадцати футах.

– Ну и как это понимать? Что за бардак у вас в заведении? – спросил Джулиан. Его голос был достаточно резким, чтобы выразить раздражение, но не настолько, чтобы насторожить, кого бы то ни было. – Неужели ваши гости должны сами таскать чемоданы в эту холодную ночь, и некому даже встретить их у экипажа?

– Я… Простите, сэр! Но час нынче поздний… да и из-за непогоды в моем распоряжении только эти двое слуг…

– Никаких оправданий! Это оскорбительно: мы проделали слишком долгий путь, чтобы к нам относились как к простолюдинам! Твое имя?

Пока перед ним разворачивалась вся эта сцена, Мэтью заметил, как Джулиан украдкой бросает взгляд на стойку портье, и понял, что вся эта игра была затеяна лишь для того, чтобы потянуть время, пока пруссаки не покинут вестибюль. Сэр Белый Медведь и Клоун явно торопились, потому что ключ уже был у них в руках, и клерк широким жестом указал на лестницу.

– Стойте на месте, пока я с вами разговариваю! – продолжал Джулиан, и двое несчастных слуг – оба молодые мальчишки, выглядящие ужасно неловко в своих париках и туго застегнутых мундирах, – встали позади лакея, словно ища его защиты, насколько испуганные мыши могут искать защиты у тощего пугала. – Мой помощник и я посетили много гостиниц по всей стране, да и в Европе тоже, и я просто поражен отсутствием…

Мэтью толкнул его локтем. Объекты их интереса поднимались по лестнице своей быстрой военной походкой.

– Впрочем, на свой страх и риск можете продолжать в том же духе, – бросил Джулиан своим слушателям и тут же освободил их от своего осадного поведения, двинувшись к стойке портье. Мэтью не отставал от него ни на шаг.

Добравшись до своей цели, Джулиан водрузил на стойку чемодан, который так и не выпустил из рук.

– Бронь на имя Рэндольфа Моубри, – возвестил он, – и его помощника, мистера Споттла. – Пока портье искал в гроссбухе имена, которых там не было, Джулиан добавил: – Там должен быть указан граф Рэндольф Моубри.

– Конечно, – ответил клерк, хмуря брови и пробегая пальцем по пометкам в своем гроссбухе. – Странно… я не вижу таких имен.

– Бронь сделал наш агент некоторое время назад! Мы прибыли в составе прусской делегации! С теми двумя джентльменами, которые разговаривали с вами только что. Мы переводчики, – надменно сообщил Джулиан, – и хотели бы занять комнату рядом с их номером.

– Гм… сэр… не думаю, что смогу…

– Очень красивый вестибюль, – с улыбкой перебил его Джулиан, но в его голосе все еще слышалось презрение. – Я бы сказал, что он вполне сравним с вестибюлем «Империале» в Кенигсберге. Не так ли, мистер Споттл?

– Можно и так сказать, – ответил Мэтью, недоумевая, откуда взялось это нелепое прозвище.

– Номер рядом с нашими клиентами, – потребовал Джулиан. – Мы только что сошли с корабля, нам нужно побриться и помыться – как вы, наверное, и сами видите. Видит бог, нам хватило злоключений за эту поездку: остальной наш багаж задержали в порту из-за какой-то ошибки! – Он поднял сжатую в кулак руку повыше, чтобы показать свое раздражение. – Поэтому мы не в том настроении, чтобы терпеть еще какие-то ошибки! Номер, пожалуйста. И поживее, будьте любезны.

– Что ж… Граф Моубри… я могу предложить вам комнату на том же этаже, но… это не будет роскошный Гранд-Люкс, как у графа Пеллегара…

– Вы издеваетесь? В каком чулане, бога ради, вы вздумали нас поселить? – Он терпеливо вздохнул, делая вид, что с неимоверным трудом берет себя в руки. – Ладно, на первое время можно обойтись и обычной комнатой, пока вы не разберетесь со своими бумагами. Как далеко эта комната от номера графа Пеллегара? – Джулиан произнес это имя так, словно оно не сходило с его языка денно и нощно.

Портье, казалось, чуть вспотел.

– Номер двадцать шесть на втором этаже в конце коридора. Граф Пеллегар и барон Брюкс в двадцать первом. Комната подготовлена для джентльмена, который еще не прибыл, но я смогу разместить его в другом номере. К сожалению, из вашего окна будет открываться вид на кирпичную стену…

Джулиан с отвращением нахмурился.

– Ужас! Не поездка, а сплошная катастрофа! – Он вздохнул, нарочито устало потерев переносицу. – Впрочем… я полагаю, на первое время и это терпимо. Надеюсь, когда-нибудь персонал гостиниц научится предотвращать подобные ошибки бронирования.

– Да, я тоже на это надеюсь, Ваше Сиятельство. Подпишите здесь, пожалуйста. И могу ли я попросить предоплату в размере двух гиней за ночь?

– Две гинеи? Но ночь почти закончилась! И с таким неприглядным видом из окна и пренебрежительным отношением к нашему приезду?.. – Джулиан прервал свою возмущенную речь. – Как насчет гинеи за сегодняшнюю ночь, а завтра, когда все уладится, мы заплатим за оставшуюся часть нашего пребывания?

Клерк явно опешил от такого предложения, потому что он несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, прежде чем выдавил:

– Я не совсем понимаю, что вы имеется в виду, Ваше Сиятельство, но…

– Тогда договорились! – Джулиан уже вытаскивал клинок, что вызвало у клерка еще несколько секунд замешательства, но выражение его лица смягчилось, когда он увидел золотую гинею, которую «граф Моубри» извлек из кошелька и аккуратно положил точно в центр раскрытой книги.

– Когда вокруг столько негодяев, осторожность не бывает излишней, – обронил Джулиан, убирая кошелек и возвращая клинок на место. – Мы сами донесем чемоданы. Не хватало еще, чтобы какая-нибудь ошибка вышла с нашим настрадавшимся багажом. Ключ, будьте так любезны!

Портье с тяжелым вздохом протянул ему ключ.

– Споттл? – прошипел Мэтью, пока они поднимались по парадной лестнице.

– Так звали бродячую собаку, которую я взял к себе, когда был еще мальчишкой, – развел руками Джулиан. – Мне пришлось сочинять на ходу. Если интересно, человека по имени Рэндольф Моубри я прикончил лично. О, это было довольно давно, так что он не будет возражать.

Коридор второго этажа тоже был устлан красным ковром. Мэтью отметил, что на каждом этаже всего шесть комнат – по три с каждой стороны.

Отпирая дверь с номером двадцать шесть в дальнем конце коридора, Джулиан тихо сказал:

– Подождем, пока доставят их багаж и всё успокоится. Мы же не хотим, чтобы нам помешали и испортили весь праздник?

Мэтью боялся чего-то подобного, но знал, что этого не избежать. Им нужно было попасть в комнату номер двадцать один и выяснить все, что можно, а это означало, что склонность Джулиана к насилию может вырваться на свободу.

Окно их комнаты выходило на кирпичную стену, но пространства здесь было раза в три больше, чем в молочной, которую в Нью-Йорке Мэтью называл своим домом. Три керосиновые лампы, горевшие в комнате, отбрасывали веселый свет и говорили о заботе, которую «Герб Мейфэра» выказывал своим гостям, следя за тем, чтобы к приезду джентльмена, забронировавшего номер, тот был освещен. По сути, эта «комната» представляла собой целую квартиру, обставленную с хорошим вкусом: средневековый гобелен покрывал одну из стен, рядом с дубовым столом стояли черные кожаные кресла и длинный черный кожаный диван. Также здесь находилась кровать с балдахином и с резной спинкой. В комнате слабо пахло китовым жиром, но в основном очистителем кожи и свежим бельем. Расстраивал лишь вид из окна.

– Тут, наверное, даже ночной горшок с позолотой, – буркнул Джулиан, ставя украденный чемодан на пол.

Поставив свою ношу на одно из кресел, Мэтью направился к умывальнику, обнаружив около раковины небольшое зеркало на подставке, кусок мыла, полотенце и бритву.

– Источник воды, должно быть, в подвале, где денно и нощно трудятся простые смертные, – хмыкнул Джулиан. Он снял с плеча седельную сумку и бросил ее на кровать. За ней последовал и клинок.

– Возможно, – отозвался Мэтью. – Наверное, к нам скоро придем слуга с водой. – Он посмотрел на себя в зеркало и увидел усталого незнакомца с четырехдневной щетиной на лице. Выглядел ли он когда-нибудь таким старым и встревоженным?

Джулиан снял треуголку. Его светлые волосы стояли дыбом, словно копна сена, которую взрыхлили вилами. Он опустился в свободное кресло, снял с ботинок маленькие шпоры и положил ноги на стол. Зевнув, он с удовольствием потянулся, и на его плечах заметно проступили мускулы.

– Черт, будь моя воля, я уснул бы прямо сейчас и провалялся бы так до самого утра. Мечты-мечты! – Он вздохнул и встрепенулся. – Знаешь, меня сильно заинтересовал саквояж, который Пеллегар держал при себе. Как думаешь, у него там ценные документы?

– Не знаю. – Мэтью отвернулся от зеркала. – Ты ведь не собираешься сегодня никого убивать?

– Ни в коем случае! Если только меня не вынудят.

– Как насчет того, чтобы вообще воздержаться от убийств?

– Ах, – осклабился Джулиан, – канатоходец! Балансируешь между своими ценностями и своей целью! А что, если придется пойти на убийство ради спасения твоей Берри, и другого выхода не будет? Неужели откажешься? – Он прищурился. – Ну, что скажешь?

– Скажу, что на такой высоте мне еще не приходилось балансировать.

– Уклонение от ответа, – хмыкнул Джулиан, и глаза его снова стали жесткими, – может привести к падению.

Мэтью не нашелся, что ответить, учитывая, что даже размышлять на эту тему не хотел слишком долго. Он сел в одно из кресел, снял треуголку, шерстяную шапочку и перчатки, откинул голову назад и подумал, что тоже может проспать до утра – если не дольше – стоит только прикрыть глаза.

Через некоторое время в дверь постучали. Джулиан тут же вскочил и прошел мимо кресла Мэтью.

– Кто там? – поинтересовался он.

– Горячая вода, Ваше Сиятельство.

Это был слуга, принесший в качестве своеобразного подарка большой керамический кувшин с металлической крышкой на петлях. Из маленьких отверстий в крышке поднимался пар, а кувшин был такой горячий, что юноша для защиты рук надел мягкие кожаные перчатки. Он открыл крышку, под которой обнаружился носик, налил воды в умывальник и поставил принесенную емкость поверх него.

– Я могу еще что-нибудь сделать для вас, господа? – спросил он. – Может, желаете еще лампу или две? Таверна «Мейфэр» закрывается через полчаса, вам нужна еда или эль?

– Сегодня нам ничего больше не понадобится, – ответил Джулиан и дал слуге пару шиллингов. – О! – воскликнул он, прежде чем тот открыл дверь, – Мы прибыли с прусскими джентльменами из двадцать первого номера. Их багаж уже принесли?

– Да сэр. Но… они говорят, что у них пропали два чемодана, и, похоже, что их забыли снять с экипажа, или… не знаю, что там еще могло случиться, сэр… иногда ошибки неизбежны…

– Действительно. И за этими джентльменами ухаживают так же, как вы ухаживаете за нами? – Джулиан смягчил тон, потому что и он, и Мэтью понимали, что слуга может удивиться такому интересу. – Нам платят за то, чтобы они чувствовали себя комфортно, – объяснил он. – Они привередливы.

– Понимаю. Да, сэр, я принес им горячую воду до того, как принес ее вам.

– И они больше ничего не попросили? Я имею в виду… на английском, в меру того, как они его знают?

– Лысый джентльмен очень переживает из-за пропавших чемоданов, но он просил обеспечить им только тишину и покой, – сказал юноша. – Больше ничего.

– Отлично. Очень приятно знать, что они устроились на ночь. Тогда спасибо и спокойной ночи.

Юноша распрощался и ушел с шиллингами в кармане.

Когда дверь снова закрылась, Джулиан повернулся к Мэтью.

– Кто-то очень скоро сложит два плюс два – или этот клерк, или его управляющий – и тогда нас начнут расспрашивать о пропавших чемоданах. Но мне кажется, они не додумаются до этого сегодня вечером.

Он пересек комнату и взялся за клинок и ножны, но передумал. Не успел Мэтью выдохнуть с облегчением, как Джулиан положил руку на свой пистолет, который сейчас был скрыт под плащом.

– Что ж, – выдохнул он, расправляя плечи, – давай встретимся с соседями и вернем им их багаж, что скажешь? И не волнуйся, Мэтью. Эти двое похожи на безобидные клубы пыли, так что я серьезно сомневаюсь, что сегодня вечером придется кого-то убивать.

– Сказал человек с четырехствольным пистолетом, – съязвил Мэтью, вставая на ноющие ноги.

– В сопровождении человека с пистолетом и кинжалом, – парировал Джулиан. Он снова надел треуголку и наклонил ее под привычным щегольским углом. – Если кто и вырядился для убийства, так это ты. Давай же пойдем и успокоим их встревоженные прусские умы.