Текст книги "Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

– Нэна просила передать, что прощает тебя.

Ответом было молчание, тишину нарушал лишь треск огня.

– Я из Лондона, – сказал агент. – Родом, я имею в виду. Сегодня я прибыл из Пружан. Меня зовут Уильям Бартлетт.

И снова – никакого ответа. Несколько секунд стояла звенящая тишина, а затем тихий голос спросил:

– Это ваше настоящее имя?

Человек из Лондона внезапно понял, что сейчас следует быть честнее, чем когда-либо.

– Нет. Мое настоящее имя Валентин Вивиан.

– О… ну тогда я понимаю, зачем вам псевдонимы.

– На самом деле, мое имя помогло мне стать жестче. Мне приходилось быть по-настоящему крепким с таким именем. Пришлось учиться быстро реагировать и быть острым на язык. И думать быстрее, чем делать, – он начал осторожно подбираться к арке. – Видел бы ты моего отца! Его зовут Милдред.

– Стойте, – скомандовал голос, и Валентин Вивиан немедленно подчинился.

– Я бы очень хотел увидеть тебя, – аккуратно произнес Вивиан. Горло его сжималось от напряжения. – Ты позволишь мне войти?

Прошло несколько секунд, в течение которых Вивиан задавался вопросом, мог ли этот молодой человек (если он и впрямь такой особенный) услышать, как участилось его сердцебиение.

– Входите, – ответствовал голос.

Вивиан вошел в комнату.

Костер был действительно совсем небольшим, сложенным из сломанных веток. Несколько кроличьих скелетов было разбросано вокруг. Наличествовал также кувшин… возможно, с водой. Молодой человек сидел в дальнем углу комнаты, но неприятный запах разносился от него по всему помещению. Свернувшись в темном углу так, чтобы сидеть поближе к огню, он кутался в грязные лохмотья.

Вивиан разглядел некоторые черты юноши. Заметил грязные ноги, грязные руки, грязную копну черных волос и маленький участок лица, на котором виднелся пристально следящий за ним глаз. Глаз этот был ярким и поразительно зеленым. Один взгляд заставил Валентина Вивиана замереть и остановиться в центре комнаты. В конце концов, кроме отваги и бравады в нем также присутствовали опыт и ум, которые сейчас призывали к осторожности.

– Могу я узнать твое имя? – спросил Вивиан, стараясь держать голос непринужденным.

– Михаил.

– А фамилия?

На этот ответ ушло чуть больше времени для раздумий. Но затем:

– Галлатинов.

– Сколько тебе лет?

– А сколько лет вам? – парировал юноша.

– Много, – хмыкнул Вивиан. Он постарался улыбнуться, но дружественной улыбки не получилось. – По правде говоря, я не просто любопытствующий прохожий. Я майор Валентин Вивиан.

– Британская армия?

– В некотором смысле. Могу я поинтересоваться, где ты научился так хорошо говорить по-английски?

– У меня был превосходный учитель, – ответил Михаил.

– Да, могу подтвердить, – Вивиан опустился на колени. Небольшой череп лежал прямо у его ног. Похоже, крыса. Молодого человека трудно было назвать гурманом. – Ты так и не сказал свой возраст.

– Я достаточно взрослый, – ответили губы, прикрытые лохмотьями. А затем решили добавить. – Семнадцать.

– А когда у тебя день рождения?

Снова потребовалось довольно много времени, прежде чем молодой человек воскресил дату в своей памяти.

– Март. Семнадцатое марта.

– Хорошо, – кивнул Вивиан. – Это уже кое-что.

– Да? Что именно? – лохмотья чуть сдвинулись, и теперь на майора смотрело уже два зеленых глаза.

Вивиан поудобнее сел на полу. Он не забывал, что вооружен, и знал, что мог достаточно быстро достать пистолет.

– Я понимаю, – осторожно заговорил он. – Что ты очень уникальный. И у тебя есть очень необычный… давай подберем подходящее слово… дар.

– Дар, – опустошенно повторил Михаил.

– Я лишь пересказываю то, что мне рассказали. Детали весьма размыты. Но я не сомневаюсь, что ты… эм… прирожденный охотник?

– Скорее, посвященный. И мое призвание в том, чтобы не голодать. И не позволять своим друзьям голодать.

– Да, совершенно верно. Это тоже замечательно. О, кстати… мне известно об убийстве. Этот инцидент… случился прошлым летом, верно? Случай с борцом в цирке.

Завернутый в тряпье молодой человек отозвался молчанием.

– Могу я… попросить тебя о маленькой услуге? Просто об услуге, больше ничего, – на лице Вивиана появилась и тут же исчезла улыбка. – Если бы ты мог… все, что угодно… показать мне. Показать, что ты можешь делать…

– Это, – резко заговорил Михаил. – Вам не цирк.

– Разумеется, нет. Я не хотел тебя обидеть. Но… в самом деле, кое-кто просил меня явиться сюда к тебе и увидеть тебя… поговорить с тобой… понять, кто ты такой.

Он едва не добавил: «Или что ты такое».

– Тебя видели в прошлом октябре. Видели, как ты… как бы это сказать. Ох, Боже. Говорят, что ты мог… якобы… изменять свою форму, – сказал Вивиан. Улыбка его была очень напряженной. – Человек, который был свидетелем этому, не пьет. У него не слишком бурная фантазия, он не страдает галлюцинациями. Таких людей, как он, обычно называют занудами. Зануды не делают ничего, что могло бы отвлечь их от работы. Но они наблюдают и докладывают. Там, где я работаю, такие люди называются дроны. Поэтому… как ты и сам понимаешь, твоя история вызвала определенный интерес у нас.

– У вас? – он приподнял бровь. – У кого «у вас»?

– Ох, прости, что не представился тебе, как подобает. Я майор британской армии, все верно, но на самом деле я являюсь сотрудником британской секретной службы. Отдел специальных операций. Именно поэтому я здесь. Видишь ли… я вербовщик.

Тело под лохмотьями немного сместилось, но комментариев не последовало.

– Я вербую специальные кадры оперативников, – продолжил Вивиан. – И мы заинтересованы… в тебе. А ты, должно быть, заинтересован в том, чтобы получить соответствующее образование. Ты можешь изменить свою жизнь. Но сначала… ты должен показать мне то, что умеешь.

– Что именно?

– Нечто удивительное, Михаил, – сказал Вивиан и принялся ждать. Однако ничего не произошло.

– Я русский, – донесся голос Михаила из-под тряпья. – С чего бы мне хотеть покинуть свою родину и жить в Англии?

Валентин Вивиан подтянул колени к подбородку. В свете небольшого костерка глаза его блестели.

– Я мог бы сделать тебя гражданином мира, – сказал он. – Ты сможешь путешествовать по разным странам и везде чувствовать себя своим. Ходить с гордо поднятой головой, как джентльмен, с честью и достоинством. И у тебя могла бы появиться цель, Михаил. Ты не возражаешь, если я буду звать тебя по имени?

Ему показалось, или тело под тряпками пожало плечами? Быть может.

– Тебя обучат и преобразуют в… в весьма уникальное оружие, Михаил. В уникальный инструмент, если угодно. Тебе выпадут шансы, о которых ты и не мечтал. Шансы изменить мир, ты понимаешь это? Ты сможешь влиять на ход истории, сможешь наблюдать, как вершатся великие дела, и вносить в них коррективы. Иногда сможешь не допустить, чтобы случилось нечто непоправимое. Как мне кажется, это достойное призвание.

Молодой человек молчал.

– Но, если ты хочешь остаться в этой едва протапливаемой дыре в русской глуши, – продолжил Вивиан. – Это будет только твой выбор. Речь о твоем будущем. Кормить этих селян… это очень благородно с твоей стороны, но это не большое будущее. Я обещаю, что, если ты покажешь мне нечто удивительное, я сегодня же заберу тебя отсюда в Варшаву – границу мы пересечем вне всякого сомнения, можешь на меня положиться. К тому же я уполномочен заплатить этим селянам достаточно денег, чтобы они могли восстановить эту разрушенную церковь и купить бронированный автомобиль или даже два, чтобы ее защищать. А твое будущее сложится далеко отсюда, в целом мире, – Вивиан затих, позволив этой новости повиснуть в затхлом воздухе на несколько секунд. – Я считаю, что ты очень умный и способный молодой человек. Являешься ли ты в действительности тем, кого я ищу, мне еще предстоит выяснить. Но я могу сказать тебе – и ты уже это знаешь – что, если ты останешься в этой стране, ты не выживешь. Тебя сожрут заживо. Если же поедешь в Англию со мной, продемонстрировав нужные способности, у тебя появится шанс стать одним из величайших охотников, каких только знала Земля! Скажи, разве тебе не хочется принять такой вызов?

Михаил все еще молчал и не двигался.

Стало быть, нечего здесь делать, подумал Вивиан. Это просто запуганный юноша в лохмотьях, свернувшийся на полу. Как же дрон мог так ошибиться?

– Страна Шекспира, – вдруг сказал Михаил. – Блаженный сюжет. Кое-кто рассказывал мне о нем. Это был прекрасный человек. Он был… – что-то словно задушило его слова. Похоже, он сдерживался, чтобы не всхлипнуть. – Я… одиночка, – продолжил молодой человек, и теперь голос его был твердым и жестким. – Вам известно, что Нэна приходила ко мне и приносила дикие ягоды? Вам известно, что однажды… она кормила меня ими, а я лизал ее пальцы, а потом… что-то нашло на меня… кое-что ужасное… и я откусил ей целую фалангу мизинца на правой руке! Вы знали это?

Михаил сбросил лохмотья, чтобы Вивиан мог увидеть полностью его истощенное, призрачное лицо. Зеленые глаза светились, как два фонаря.

– И я хрустел откушенным пальцем с наслаждением, – выдохнул Михаил. – А потом проглотил его.

Некоторое время никто не произносил ни слова. Затем Валентин Вивиан поднялся с пола – чуть более осторожно, чем планировал – и сказал:

– Но она простила тебя.

– А я себя не простил, – ответил юноша. – Я причинил ей боль. И за это я себя никогда не прощу.

– Тогда покажи мне что-нибудь, – настоял Вивиан, почти умоляя. – Покажи мне! Если покажешь, мы просто уйдем отсюда вместе, и ты сможешь сделать так, чтобы множество людей никогда не страдало! А тех, кто причиняет страдания, сможешь наказать по справедливости. Покажи мне.

Двигаясь медленно и осторожно, Михаил снова натянул лохмотья на свое лицо, чтобы оно полностью пропало из поля зрения агента.

Вивиан тяжело вздохнул. Какая нелепая трата времени! Одному журналисту за это причинное место прижгут углями! И ведь теперь придется проделывать этот адский путь обратно под звон проклятых бубенчиков!

Нужно было убираться из этой дыры, из этого вонючего разорения. Из этой деревни. И из этой страны.

Выходя из арки, он обернулся к неподвижному свертку.

– До свидания, – сказал он, и решил использовать английский вариант имени юноши. – Майкл.

Затем он вышел на синеватый свет, поднялся по лестнице… и на полпути услышал рев двигателей. Он уже знал, кто приближался к нему сюда через этот снежный пейзаж. Знал, кто его ищет.

Это были аэросани[12]12
  Аэросани – самоходные сани, снабженные двигателем внутреннего сгорания с толкающим воздушным винтом (пропеллером). Такое транспортное средство предназначалось для передвижения по снегу и льду.


[Закрыть] в количестве трех штук, выкрашенные в белый цвет с красной звездой на боках – хитро устроенные деревянные сооружения, предназначенные для перевозки трех или четырех человек в закрытой кабине. Эти замысловатые машины передвигались на четырех понтонах, похожих на лыжи, и их двигатели с толкающими винтами в задней части могли разгонять аэросани до семидесяти километров в час. За ними тянулись борозды в снегу. Поверх каждых аэросаней сидел солдат с вращающимся пулеметом на шарнире. Пришельцы почти нагрянули в деревню, и лошади уже начинали паниковать и разбегаться от шума двигателей, а возницы не могли справиться с ними. Аэросани приближались с шумом адских шершней.

О, боже! – подумал Вивиан. Очевидно, что не все концы были связаны. И все же… он мог попытаться выбраться из этой передряги. Его обаяние не знало границ. Он одернул шинель и направился через деревню с намерением встретить аэросани, будто собираясь пригласить милых гостей прогуляться в воскресенье по площади Пикадилли. Но, как только сани остановились, двигатели замолчали, а двери открылись, Вивиан обнаружил, что смотрит прямо на ствол нагана, направленного ему в живот.

– Валентин, мой дорогой друг! – возвестил Варга Разнаков. На нем было черное пальто и серая папаха. Он улыбнулся своей уродливой улыбкой. У него было длинное, лошадиное лицо с тонким носом и небольшими постриженными усиками, выглядевшими так, будто их нарисовали карандашом. – Что ты забыл в этом захолустье? – он ожег его взглядом и быстро оглядел собравшихся рядом деревенских жителей. – А? – подтолкнул он Вивиана, подойдя к майору и приставив наган к его горлу. – Говори!

В то же время двое солдат из аэросаней начали обыскивать агента.

Они нашли однозарядный пистолет и, забрав его, передали Разнакову.

– Прекрасная вещица! – оценил Разнаков. Его левый глаз начал едва заметно дергаться в знак волнения. Опасный знак, подумал Вивиан. Он знал своего серьезного и уважаемого врага достаточно хорошо, чтобы понять: тот явился сюда с намерением убивать. – Вот этим ты пользовался в отеле «Стойкость» в Минске? Серьезно, Валентин! Ты выдохся? Слишком много пьешь? Или слишком увлекся какой-нибудь дешевой киской? Ты даже не заметил слежки в Минске! Неужели ты думал, что я не узнаю, кто стоял за этой грязной работенкой? Нас не заботил тот кусок дерьма, которого ты застрелил – он ничего не значил – основной нашей задачей было взять тебя, мой дорогой британский осёл. Ты был нашим золотым трофеем! – он переместил оружие к щеке, сильно надавил на ствол, так, чтобы у Вивиана на лице остался отпечаток дула. – Ну, хорошо! Идем!

– Я думаю, я лучше останусь здесь, если ты не против, – хмыкнул Вивиан. – Я не думаю, что ты убьешь меня на глазах у всех этих…

Варга Разнаков плавно развернулся и выстрелил в лысого старосту. Человек-бык тут же рухнул на спину, выпустив из своей головы красный фонтан на белый снег. Иссушенная старуха завопила и упала на колени рядом с убитым.

– Свидетелей? – усмехнулся Разнаков. – Да, ты прав, я не убью тебя прямо здесь, Валентин. Нам о многом нужно поговорить. Но все эти крестьяне в этой забытой глуши… кому они нужны? А теперь будь хорошим мальчиком и пойдем со мной, тогда мне не придется тратить пулю и выбивать мозги еще кому-нибудь.

Вивиан поколебался, и Разнаков повернул свое оружие на светловолосую девушку с перевязанной рукой. Та отшатнулась, ее мать вскрикнула, но солдат отпихнул женщину от дочери, и взял девочку за плечи, чтобы она не вырывалась.

– Не надо, – сказал майор. Он поднял руки, обнажая ладони. – Я пойду с тобой.

– Разумеется, – согласился Разнаков и направился к саням.

Солдаты также вернулись на позиции. Пулеметы были укомплектованы, защитные механизмы сняты. Водители заняли свои места. Разнаков сел позади Вивиана с наганом наготове. Двигатели завелись, издав жуткий шум и выпустив облако черного дыма. Пропеллеры принялись вращаться быстрее и быстрее, а затем – одни за другими – аэросани вылетели вперед, набирая скорость, взяв курс на восток.

Шум был ошеломляющим. Ветер хлестал аэросани плетьми и выл за открытыми люками. Вивиан попытался закрыть глаза и подумать, но мысли путались и ускользали от него, потому что он знал, что ему предстоит. У него даже не будет возможности отправить сообщение. В Лондоне никто не узнает о том, как он умер, он будет считаться одним из тех, кто пропал без вести на задании. Но… возможно, его не станут убивать? После того, как выбьют из него всю необходимую информацию, его могут бросить в тюремную камеру. О, грязная, кишащая паразитами русская клетка будет для него потрясающим последним пристанищем! Вивиан подумал, что лучше бы он…

Солдат на крыше вдруг принялся палить из пулемета. Прогремело два выстрела.

– В кого ты, черт тебя побери, стреляешь? – закричал Разнаков.

Солдат посмотрел вниз. У него было мясистое, толстощекое лицо и жестокие голубые глаза.

– Там черный волк, он быстро приближается к нам справа! – крикнул он в ответ.

Валентин Вивиан выпрямился и встрепенулся. Он наклонился к смотровой щели и там действительно увидел, что к ним приближается зверь. Это было не большое животное, немного исхудавшее, лохматое, но двигалось оно чертовски быстро.

Солдат снова начал стрельбу. Вивиан увидел, что волк уклонился в сторону, прыгнул на снег, а пули угодили мимо – ровно в то место, где он только что был. Затем Вивиан выпрямился и снова нашел глазами зверя… у которого были светящиеся зеленые глаза.

Он не сумел совладать с собой и воскликнул:

– Боже Праведный!

Стрелок на других аэросанях тоже открыл огонь. Это было настоящей охотой. Пули свистели по ветру и врезались в снег, но волк успешно уклонялся от них. Третий пулеметчик на аэросанях принял участие в стрельбе, выдавая долгие очереди. Вивиан видел, как снег взметается вихрями вверх и ударяет волку в лицо. Господи, а ведь еще бы чуть-чуть, и…

Зверь опустил голову, свернул в сторону, бросился прямо к аэросаням и позаботился о нетерпеливом стрелке. А затем… произошла удивительная вещь.

Пока Вивиан наблюдал за происходящим, его сердце билось яростно и быстро, а черный волк по диагонали несся по снегу, чтобы столкнуться с третьими аэросанями. В следующую секунду он забрался на деревянный корпус, ухватился лапой за прорезь, и пальцы были человеческими!

В течение нескольких секунд черная плоть животного стала белой человеческой кожей. Перед взглядом видавшего виды британского агента предстало нагое тело семнадцатилетнего мальчика.

– О мой Бог! Иисус милосердный! – закричал пулеметчик в санях, в которых везли Вивиана. Это лишний раз доказывало, что коммунист, который пропагандировал воинствующий атеизм, в самые страшные минуты все же готов был обратиться к Богу.

Аэросани, что ехали впереди, свернули вправо и исполнили бешеный поворот. Вивиан понял, что они тоже видели это чудо. Но Михаил Галлатинов теперь взбирался по боковой стороне третьих аэросаней и, когда добрался до крыши с пулеметчиком, он ударил пораженного и онемевшего солдата в лицо так сильно, что зубы вылетели у того изо рта, как мелкая морская галька, поднятая волной. Солдат соскользнул, аэросани накренились, Вивиан сжал челюсти и упал, как и сани. Мальчик же снова начал меняться: череп исказился, позвоночник принялся стремительно изламываться, появился хвост, дернувшийся, как флюггер на ветру, и вот удивительное создание прыгнуло в кабину водителя.

Через несколько секунд дверь распахнулась, и три человека были выброшены наружу. Аэросани повернулись влево и направились наперерез тем, что везли Вивиана и Разнакова. Разумеется, целью было протаранить то жуткое существо, что явил собой Михаил Галлатинов.

– Застрели его! – заорал Разнаков. – Застрели тварь!

Пулеметчик принялся выполнять команду. Пули рассекали снег и попадали в другие аэросани. И тогда Вивиан понял, что не может просто сидеть сложа руки. Он развернулся резким рывком, схватил Разнакова за руку, державшую оружие, а вытянутыми пальцами другой руки ткнул в оба глаза своего врага. Ослепленный Разнаков взвыл и выстрелил, едва не прочертив кровавую полосу на лице Вивиана, но пуля лишь угодила в крышу аэросаней и пробила себе путь наружу. Вивиан ударил Разнакова лбом в нос и, пусть это было не самым джентльменским поступком, эффект не заставил себя ждать: переносица врага буквально лопнула, и майор британской разведки успел перехватить оружие.

Пулеметчик первых саней выдавал вспышку за вспышкой, стараясь попасть в Михаила. Осколки пробитого корпуса взметались в воздух, пули свистели мимо лица Михаила, плеч и груди, а он продолжал невозмутимо править незатейливым транспортным средством.

Вивиан тем временем приставил наган к груди Разнакова и выстрелил ему прямо в сердце. Михаил же оставил руль, вылез через люк и прицелился из пулемета, чтобы снять врага с оставшихся аэросаней. Он выстрелил два раза, но стрелял не по пулеметчику, а по водителю. Затем… он прыгнул.

И этот прыжок снова продемонстрировал боль и силу.

Аэросани врезались друг в друга. Дерево треснуло и смялось. Один из огромных пропеллеров взлетел в воздух, все еще продолжая вращаться. Бензин и масло воспламенились от вспыхнувшей искры. Взрыв настиг первые аэросани. Вторые же, и те, чей пропеллер остался на месте, начали вращаться в бешеном вихре, разбрасывая повсюду раскаленное топливо. Горящие солдаты вырвались наружу и принялись отчаянно кататься по снегу в попытке сбить пламя.

Черный волк устроил быструю бойню, а затем помчался к последним, третьим саням, внутри которых уже взял на себя бразды правления майор Валентин Вивиан. Он видел, как уцелевший пулеметчик целится в волка из своего оружия, и, не задумываясь, выстрелил врагу в пах. Попытка стрельбы была жестко прекращена: раненый взвыл от боли и поплелся в снег, оставляя за собой кровавый след. Волк прошел мимо него удивительно близко, но не удостоил раненого своим вниманием.

Остался только водитель.

Вивиан приставил пистолет к голове врага и закричал:

– Останавливайтесь, черт вас побери!

Водитель – разумный и видавший виды солдат с женой и шестью детьми, решил, что хочет жить. Он заглушил двигатель и остановил аэросани.

Через минуту или чуть больше, голый молодой человек подошел к саням и заглянул в щель. Похоже, Михаил Галлатинов даже не запыхался.

Вивиан некоторое время не мог произнести ни слова. Но кто-то должен был заговорить, в конце концов.

– Вы! – скомандовал он водителю. – Живо наружу и раздевайтесь!

Затем он обратился к Михаилу.

– Ради Бога, прикройся! В Лондоне так дела не делаются! – Вивиан вытащил тело Разнакова. Уже скоро Михаил был одет в форму, которая оказалась ему слишком велика, но ничего другого сейчас под рукой не было. Затем юноша вошел в оставшиеся аэросани и сел. Голый водитель, мотивируемый пистолетом, запустил двигатель снова. Пропеллер принялся вращаться все быстрее и быстрее…

– Ты в порядке? – спросил Вивиан молодого человека, когда аэросани набрали достаточную скорость и направились на запад.

Михаил кивнул, но глаза его были пусты, а лицо помрачнело.

– Послушай меня, – обратился Вивиан. Мысли путались у него в голове, в горле пересохло, и ему пришлось подождать, пока его английское хладнокровие вернется к нему, насколько это было возможно. – Ты чудо, – сказал он надтреснутым голосом. – Ты это понимаешь? Тебе… очень… очень повезло.

– Вы так думаете? – хмыкнул Михаил. – Что ж, надеюсь, что вы правы. Но, я полагаю, это нам еще предстоит узнать, ведь так?

Вивиан не мог загадывать наперед. Он положил руку на плечо молодого человека и сочувственно похлопал по нему. В голове его мелькнула мысль, что он погладил дикое животное.

Теперь следовало подумать о том, чтобы доставить нужную сумму в небольшую русскую деревушку, где на вершине холма возвышались руины старой церкви. После этого аэросани смогут пересечь границу с Польшей. По прибытии туда, водитель будет выброшен и предан судьбе – голый и растерянный. Но, возможно, он выживет. Шанс у него будет.

А двое мужчин отправятся домой, на землю Шекспира. К новому благословенному сюжету.

В страну, где правит свой бал город Лондон.