Текст книги "Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

– Войдите, – сказал капитан Фалько, когда на верхней палубе пробили восемь склянок. Мэтью как раз постучал в дверь, декорированную резьбой в виде львиной морды. Если бы лев зарычал при повороте дверной ручки, Мэтью бы нисколько не удивился.

Он шагнул в каюту капитана. Фалько сидел у стола, разжигая глиняную трубку пламенем свечи.

– Садитесь, – прозвучало приглашение, больше похожее на команду.

Фалько выпустил клуб дыма и показал на кресло по другую сторону стола.

Мэтью подчинился. Он увидел на тарелке капитана Фалько рыбьи кости, остатки сухарей и коричневой подливки. На тарелке поменьше лежали ломтики лайма. Еще на столе стояли два деревянных стакана и приземистая «луковица» – стилизованная бутылка темного стекла. Мэтью быстро оглядел капитанскую каюту. Расположенная у кормы «Летуньи», она имела шесть задраенных иллюминаторов с жалюзи, сейчас открытыми, в которые было видно море и утыканное звездами небо. Сама каюта, однако, была ненамного больше, чем у Мэтью. Дубовый комод с ящиками, на нем зеркало и умывальник. На письменном столе серая промокательная бумага, гусиное перо и чернильница, готовые к работе. Кровать – нет, скорее койка с тоненьким матрасом – заправлена так, что ее коричневая ткань едва не лопалась от натяжения. С крюков потолочных балок свисали фонари, освещая мир капитана. Фалько затянулся трубкой, и Мэтью ощутил густой приятный аромат виргинского табака.

– Налейте себе.

Мэтью снова повиновался. Из черной бутылки в его стакан полилась прозрачная золотая жидкость.

– Бренди, – пояснил капитан. – Решил откупорить что-нибудь достойное.

– Спасибо. – Мэтью приложился к стакану и решил, что напиток не просто достойный, а очень хороший, но настолько крепкий, что непроизвольно вышибает слезу.

– Цивилизованная выпивка, – Фалько налил себе, – для цивилизованных людей. Не так ли?

– Да, – ответил Мэтью, потому что Фалько, видимо, ждал ответа.

Капитан предложил Мэтью тарелку с ломтиками лайма, Мэтью покачал головой. Фалько сжевал ломоть вместе с кожурой. У капитана был высокий лоб с глубокими морщинами, и линия волос выдавалась «вдовьим пиком» в середине и отступала к вискам. Верхняя часть левого уха отсутствовала. Мэтью подумал, не был ли капитан знаком с фехтовальщиком по имени Дальгрен.

В свете ламп каюты кожа у Фалько отливала чернейшими чернилами, а янтарные глаза казались по контрасту светлее и проницательнее. Капитан не сводил взгляда со своего гостя. Но заговорил, лишь когда дожевал лайм.

– Зачем вы здесь?

Вопрос был задан так прямо, что Мэтью на пару секунд опешил.

– Простите, сэр?

– Я не повторяю своих слов, – раздраженно ответил капитан.

Повисло молчание. Один собеседник ждал, другой размышлял. Наконец Мэтью сказал:

– Я пока сам не знаю.

– Советую вам выяснить поскорее. Послезавтра мы дойдем до Маятника.

Мэтью не был уверен, что правильно расслышал, и нахмурил брови:

– До Маятника?

– Остров Маятник, один из Бермудских. Его владелец… но вы же знаете, кто его владелец?

– Знаю.

Фалько кивнул, зажимая мундштук трубки в зубах. Глаза у него были и зловещие, и веселые одновременно. «Может быть, насмешливые, – подумал Мэтью. – Или любопытствующие».

– Вы не боитесь? – спросил Фалько.

Врать льву смысла не было.

– Боюсь.

– И правильно. Насколько я понимаю, моего работодателя следует бояться.

– Насколько вы понимаете? То есть вы с ним не знакомы?

– Не знаком. Никогда не виделись. Приказы от его имени мне передает Сирки. – Глаза прикрылись тяжелыми веками. Дым клубился между капитаном и Мэтью. Фалько налил себе еще и вынул трубку изо рта, чтобы пригубить. – Я знаю, что он… управляет многими людьми и многими процессами. Слышал кое о чем, но я умею делать так, чтобы уши не слышали, когда я этого не хочу. И рот был на замке, когда это нужно. То есть почти всегда.

Еще один хороший глоток проследовал в трюм, и мундштук занял свое место в зубах.

– То есть вы не из его уголовников?

Вопрос рискованный, но Мэтью почувствовал, что он будет правильным.

– Я – капитан своего судна, – последовал взвешенный ответ. – Как давно я хотел быть капитаном, я уже и сам не помню. Сколько я трудился, чтобы им стать… в общем, долго. Он мне дал «Летунью». Он дал мне должность, которую я желал получить, – поправил себя Фалько. – И платит мне столько, сколько я стою.

– За что именно? За плаванье откуда и куда?

– Отсюда туда и куда угодно. За перевозку пассажиров, груза и мешков с письмами. Я, видите ли, отличаюсь от других.

– Каких других?

Фалько выдохнул к потолку длинную струю дыма. Глотнул еще спиртного.

– Других его капитанов. Тех, кто… – он замолчал, чуть наклонив голову набок, и взгляд его снова заострился. – Тех, кто занимается не только перевозками, – договорил он.

– А чем еще? – спросил Мэтью, жаждавший любой доступной информации о профессоре Фелле. Чем больше он будет знать, тем крепче станет его броня.

– Кое-чем, – ответил Фалько с мелькнувшей на губах улыбкой, которая не коснулась глаз. – Но я пригласил вас сюда, потому что хотел узнать, какова ваша цель на острове Маятник. Мне о ней не было сказано. Мне было приказано ожидать пассажира. Одного пассажира, а не трех. Еще вышла какая-то суета с сигнальными лампами, и я видел в вашем городе пожары. Очевидно, пороховые бомбы, которые привез в деревянном ящике Сирки, были пущены в дело. Я предпочитаю не знать ничего лишнего.

– Но любопытствуете о причине, по которой я оказался здесь? – уловил нюанс Мэтью. – Отчего так?

Фалько еще раз затянулся и выпустил дым. Глотнул бренди, и только потом ответил.

– Вы здесь не на месте. Вы не… – он поискал слова для того, что хотел выразить, – не того типа человек, что я обычно вижу. Далеко не того. А эта девушка и воин га? Они точно никак не вписываются. Я не могу понять картину, которую наблюдаю. Вы выступили в карцере против этой женщины. И за правое дело. Мои друзья, сказали вы. Вот это меня и озадачило. Видите ли, личности того рода, которых я перевожу по приказу моего работодателя, друзей не имеют, молодой человек. Рисковать чем бы то ни было ради другого… в общем, на этом судне я никогда подобного не видел. И я не мог не задуматься… зачем, ради всего святого, вы здесь оказались?

Мэтью обдумал вопрос и ответил так:

– Я – решатель проблем. Меня пригласил профессор Фелл, чтобы я решил какую-то его проблему. Вы не знаете случайно, что это может быть?

– Нет. Да откуда бы? Я в его дела не лезу. – Фалько кивнул какому-то собственному непроизнесенному замечанию. – Вот, видите? Я знал, что вы иной. Вы не из его мира, если вы понимаете, что я хочу сказать. Но смотрите, как бы этот мир не влез в вас, потому что в нем очень много денег.

– И наверняка грязных.

– Чистые или грязные, на них вы купите что пожелаете и когда пожелаете. Я когда-нибудь куплю на них корабль и начну свое морское дело. Вот для чего я этим занимаюсь.

– Разумный план, – одобрил Мэтью. Он решил попытаться снова получить ответ на свой вопрос: – А что делают другие капитаны? Помимо перевозки пассажиров?

Какое-то время Фалько не отвечал, раскуривая погасшую трубку от пламени свечи. Мэтью подумал уже, что вопрос так и останется без ответа, но капитан заговорил.

– Их четверо. Весьма серьезный флот у профессора. Остальные корабли перевозят пушки, от чего я отказался. Мне хочется иметь быстрое и чистое судно, не обремененное тяжестью чугуна. Но еще они занимаются… взятием призов в открытом море.

– Корсары?

– У них нет флага, – поправил его Фалько. – Они состоят на службе у профессора.

Схема стала Мэтью понятнее, и открывшаяся картина его очень заинтересовала.

– Значит, львиную долю приза получает профессор за предоставление этим… гм… другим капитанам надежной гавани?

– Как я уже сказал, он хорошо платит. А последнее время пошли такие призы, которые он, очевидно, признает весьма ценными.

– Какие? Сейфы с драгоценностями и золотыми монетами?

– Отнюдь. – Фалько затянулся трубкой и выпустил уголком рта струю синеватого виргинского дыма. – В последние месяцы профессор интересуется кораблями с грузом сахара с Кариб.

– Сахара? – Мэтью при этом вопросе откинулся на стуле назад: он снова наяву увидел Соломона Талли, бушующего в порту, и задающего Мэтью и Хадсону Грейтхаузу вопрос: что это за пират, отбирающий груз сахара и ничего другого не трогающий?

Третий груз за несколько месяцев, стонал Талли по поводу утерянного товара. И не только у меня, но еще у Мики Бергмана из Филадельфии и у братьев Паллистер из Чарльз-Тауна!

Работа профессора, подумал Мэтью. Посылать капитанов на торговые пути перехватывать корабли с сахаром…

– Зачем? – спросил Мэтью сквозь дым, слоями лежащий между ним и капитаном.

– Понятия не имею. Я знаю только, что сахар доставляют в гавань на северной оконечности острова и увозят телегами. – Он показал Мэтью улыбку, больше похожую на след бритвы. – Вероятно, это тоже представляет интерес для решателя проблем?

Мэтью вспомнил и другие слова Соломона Талли, сказанные на Большом Причале в тот день:.

Что-то очень нечисто с этим постоянным грабежом сахара! Не понимаю, куда он девается, и это меня очень, очень тревожит! Возникал ли у вас вопрос, непременно требующий ответа, иначе он вас сгрызет до печенок?

Глядя через стол на Джеррела Фалько, Мэтью понимал, что капитан «Ночной летуньи» тоже встревожен этим вопросом без ответа.

Быть может, Фалько почувствовал перемену ветра или смену курса своей жизни в сторону темных и глубоких течений. И решил, быть может… в глубине души, где у каждого человека хранится самая его суть… что он туда не хочет. Он просит Мэтью выяснить, что происходит с сахаром. Потому что и он, как Соломон Талли, встретился с чем-то, сильно отдающим Злом. И раз профессору Феллу так нужен этот сахар, что он перехватывает корабль за кораблем, – могут ли оставаться сомнения?

– Может быть, я рассмотрю этот вопрос.

– Как пожелаете, – отозвался капитан. – Но, надеюсь, не без оглядки?

– Без оглядки я никогда не действую.

– Допивайте, – посоветовал Фалько. – И возьмите ломтик лайма, если хотите.

Мэтью допил остаток очень хорошего бренди. Выбрал ломтик лайма и, как капитан, сжевал его с кожурой.

Потом, сообразив, что это было окончание разговора, встал с кресла и пожелал спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мистер Корбетт, – ответил капитан, наполовину скрытый завесой клубящегося дыма. – Очень надеюсь, что вы решите все стоящие перед вами проблемы.

Мэтью кивнул. Пожелание было искренним, и Мэтью, естественно, полностью его разделял. Он вышел из каюты и пошел по коридору к своему собственному обиталищу.

Открыв дверь, он увидел при свете висящих фонарей, что его ожидают трое. Сирки и Джонатан Джентри заняли кресла, Ария Чилени устроилась на краю кровати. Они сидели так, будто ожидали начала театрального представления или концерта, который слегка запаздывает. Доктор Джентри натягивал пальцами бечевку, сооружая кошачью колыбельку. Когда Мэтью вошел, великан Сирки встал, высокий и полный достоинства, в белой чалме и свободных одеждах, а мадам надула губки и вытянула ноги, будто хотела подсечь Мэтью на проходе.

Мэтью сумел за несколько секунд собраться, хотя появление этой троицы стало для него большим сюрпризом.

– Добрый вечер, – сказал он, не переменившись в лице. Незачем демонстрировать врагам даже намек на нервозность. – Удобно ли устроились?

Он закрыл за собой дверь, показывая полную уверенность в себе, которой на самом деле ему несколько не хватало.

– Да, вполне, – ответил ему Сирки. – Весьма. И очень рады вас видеть. Полагаю, вы прогуливались по палубе?

– Боюсь, иных развлечений на этом судне немного. Книги я прочитал.

– Понимаю. – Сирки кивнул. Мэтью чувствовал, что остальные двое не сводят с него глаз. – Развлечений, – сухо повторил Сирки. – То есть мы оказались тут как раз вовремя, чтобы вас развлечь. А также проинструктировать. Мы вскорости достигнем… ты перестанешь когда-нибудь?

Сирки бросил сердитый взгляд на Джентри, который все еще играл со своей кошачьей колыбелькой. Джентри опустил руки на колени, возмущенно скривив губы, хотя и промолчал.

Словно нарочно углубляя возникший диссонанс, мадам Чилени резко рассмеялась – как будто щелкнули ножницы, отстригая пару яиц. Мэтью подумал, что хозяев этого приема морское путешествие порядком измотало, как и его самого. Подойдя к комоду, он налил себе воды из стоящего там кувшина. Предложил бы Натан Спейд гостям выпить? Нет.

Сирки слегка прокашлялся и снова заговорил:

– Вы сейчас курили?

Мэтью сперва допил воду, медленно, чтобы подготовить ответ. Он не хотел, чтобы эти трое узнали о его беседе с капитаном Фалько – еще начнут выяснять, зачем тот его приглашал. Внезапно проявленное капитаном любопытство и, возможно, его желание прощупать глубину зла своего работодателя эта наводящая ужас троица ему не спустит.

– Прошу прощения? – переспросил Мэтью.

– Курили? – повторил вопрос Сирки, подходя ближе и раздувая ноздри. – От вас пахнет табаком.

– Гм. – Мэтью поднял брови. – Наверное, прошел пару раз через дымное облако.

– На палубе? Кажется, там ветер, и дымному облаку долго не задержаться.

– Кстати о ветре, – сказал Мэтью, ответив на взгляд Сирки со всей силой воли и уверенностью, которую только мог собрать в своей довольно-таки дрожащей душе, – откуда ветер дует, хотел бы я знать? Что все это значит?

– Да мать его так! – взорвалась женщина, которую храп соседа по каюте либо его невозможные ароматы низвели на исходный уровень воспитанности. – Расскажи ему!

Сирки не обратил на нее внимания, не сводя глаз с Мэтью.

– Завтра утром, – произнес он после секундной паузы, – портной принесет вам два костюма. Оба будут сидеть идеально. Вы наденете один из них – по вашему выбору, – когда мы причалим к Маятнику и покинем корабль. С этого момента вы станете Натаном Спейдом. Мэтью Корбетта не будет до тех пор, пока вы не взойдете снова на этот корабль для обратного рейса в Нью-Йорк. Это ясно?

– В некоторой степени, – ответил Мэтью, равнодушно пожимая плечами, чтобы не выдать напряженное любопытство.

Сирки шагнул вперед и взял Мэтью за воротник.

– Слушайте меня, юный сэр, – прозвучал спокойный и полный смертельной угрозы голос. – Ошибок не будет. Промахов не будет. – Его взгляд пронизывал Мэтью насквозь. – Слишком много денег было затрачено на вас, чтобы позволить свершиться ошибке. И вот чего не забывайте: сойдя с этого корабля, вы окажетесь мелкой рыбешкой в озере хищных рыб. Они чуют слабость – как я учуял табачный дым на вашей одежде и задумался, с кем вы проводили время сегодня и зачем. Они учуют… как бы выразиться? – кровь в воде. И с удовольствием сожрут вас живьем, если вы хоть чем-то выдадите, что вы не Натан Спейд. Снова спрашиваю: это понятно?

Сирки разжал пальцы, выпустив воротник, и хотя первым побуждением Мэтью было отступить до самой стены, он гордо поднял голову и не двинулся с места:

– Нет, – сказал Мэтью. – Мне тут вообще ничего непонятно. Потому скажите мне сейчас же: зачем я здесь?

Ему ответил холодный, насмешливый голос мадам Чилени:

– Милый мой мальчик, вы входите в мир профессора в качестве одного из его людей. Вам предстоит участвовать в некоем собрании. Деловом конгрессе, можно было бы сказать. На остров Маятник съезжаются партнеры профессора из Англии и Европы, на…

Она замолчала, подыскивая подходящий эпитет.

– На конференцию, – подсказал Сирки. – Некоторые находятся там уже не первую неделю, ожидая остальных. Этот сбор планировался почти год. Ваша неспособность следовать четким указаниям привела к тому, что мы опаздываем на это мероприятие, но без вас оно начаться не может.

Мэтью все еще пытался переварить фразу о приезде на остров партнеров профессора из Англии и Европы. Ощущение было как от удара под дых. Представить себе сходку уголовников Фелла, а среди почетных… то есть бесславных гостей – Мэтью Корбетта. Нет, Натана Спейда.

«Бог ты мой, – подумал Мэтью. – Как же глубоко я вляпался в…»

– Воду, – лениво повторила женщина. – Мэтью, я вас просила передать мне воду, если не трудно.

Он налил ей воды, следуя кодексу хороших манер. Когда он передавал воду мадам Чилени, Сирки раздраженно выбил чашку из его руки, и она разлетелась вдребезги на крепких дубовых половицах, хранивших следы каблуков многих и многих пассажиров.

– Пора уже, – рыкнул Сирки, пылая углями глаз, – научиться отвечать только на имя Натан!

Мэтью посмотрел на куски разбитой глины и сказал небрежно:

– Чертовски хорошая была чашка. Полагаю, вы принесете мне свою, чтобы исправить это неловкое положение? – Он посмотрел на Сирки в упор. – Фактически, я этого требую.

– Вот наглая тварь! – бросил доктор Джентри, но тоном веселого восхищения.

– Вот теперь узнаю моего Натана! – прозвучал голос Арии. Но ее восхищение казалось слегка фальшивым. – Не напирай на него, Сирки. Он вполне справится с этой ролью.

Мэтью оставил это замечание без ответа, но про себя подумал, не выйдет ли так, что эта роль справится с ним.

Сирки слегка улыбнулся, продемонстрировав блеск бриллиантов.

– Я думаю, ты права, Ария. – Улыбка исчезла, как шарик уличного фокусника. – Но очень многое еще надо будет посмотреть. – Он подтянул к себе стул, с которого встал, и сел на него верхом. – Еще вот что: когда мы подойдем к причалу, вы сойдете, а ваша красавица и ее чудовище останутся на корабле. С наступлением темноты, чтобы не привлекать ненужного внимания, их посадят в карету и отвезут в место заключения. Не нужно, чтобы кто-либо из партнеров увидел их и проявил неуместное любопытство. Люди, с которыми мы имеем дело, в высшей степени подозрительны и в высшей же степени хитроумны. Не стоит оставлять повисшие в воздухе вопросы.

– Место заключения? – нахмурился Мэтью. – Мне не нравится, как это звучит.

– Что вам нравится и что нет, меня не волнует, но я сообщаю вам, что они будут содержаться в комфортных условиях и под неусыпной заботой.

– За решеткой?

– Решетки не будет, но будет замок и охрана. Я сам позабочусь об организации их проживания. Содержаться они будут возле главного дома, в сторонке, чтобы не мешали, а также чтобы не подвергаться опасности.

– Опасности какого рода?

– Той же, которой подвергнетесь и вы, если обнаружат, что вы не тот, за кого себя выдаете. По сравнению с некоторыми из этих людей Натан Спейд просто святой. Они убивают для развлечения. И поверьте мне: я могу легко назвать двух-трех человек, которые сделают все, чтобы докопаться до правды.

– Это больше похоже не на конференцию, а на…

Собрание акул, – едва не сказал он. – И акулы поменьше – но столь же смертоносные в собственных океанах, – собрались вокруг большой акулы и плавают…

Хорошо сказано, Хадсон, – подумал он. – Чертовски верно.

– Никого не задевайте, – предупредила Ария, вставая с кровати и подходя к Мэтью. Он подумал, что от этой женщины пахнет огнем и серой. Улыбаясь – если это можно было так назвать, – она приложила палец к его правой щеке. – Но и себя задевать не позволяйте. – Палец женщины очень нежно прошелся вдоль шрама под левым глазом, где еще виднелись следы швов. – Вот это будет вам очень на пользу. Им нравятся такие отметины. Просто млеют, и тепло в душе разливается.

А у тебя что в душе разливается? – едва не спросил он. Но понял, что она ждет этого вопроса, а он не настолько уж Натан Спейд, упаси Господь. Пока что.

– Если эти партнеры столь хитроумны, – произнес Мэтью, глядя на женщину, но обращаясь к великану-индийцу, – то они очень скоро выяснят, что я не тот сутенер с черной душой, за которого себя выдаю. – Несколько вопросов о моих отношениях с «Рисковыми» и насчет… гм… деталей моего занятия, и…

– Никто ничего такого не спросит, – перебил Сирки. – Они знают, что не должны любопытствовать. Считайте организацию профессора чем-то вроде корабля. Все присутствуют на борту, но у каждого отдельная каюта.

– Неудачная аналогия, – фыркнула женщина.

– У каждого своя каюта, – настоял Сирки, – и свои обязанности. Да, конечно, кто-то из них наверняка слышал о Натане Спейде, но не найдется ни одного, кто бы был с ним знаком или вел какие-нибудь дела. У них так не принято.

Мэтью тихо хмыкнул и перенес внимание с Арии на Сирки. Джентри, которому не понравилось, что им помыкают, по-прежнему забавлялся с кошачьей колыбелькой, низко держа руки и строго контролируя свои движения.

– Понимаю, – ответил Мэтью. – Таковы меры безопасности? И к тому же – чтобы никто не знал, как работает вся система?

– Я знаю, как работает система, – напомнил ему Сирки. – После меня это знает мадам, после нее – наш добрый доктор, у которого, впрочем, имеется дурная привычка терять контроль из-за множества экзотических эликсиров, кои он вдыхает или принимает вовнутрь. Это верно, Джонатан?

– Как гвоздь в крышку гроба, – ответил Джентри. Кривая ухмылка зазмеилась по демонически красивому лицу. – Но какие же я видел цвета!

– Хорошо бы меньше видел цветов, а больше мыла, – сказала Ария. – От тебя воняет.

– Ха, – ответил Джентри смешком, в котором не было ни капли веселья, и снова направил мыслительные усилия на узелки, которые вились у него меж пальцев. Мэтью подумал, не был ли сегодня собеседником доктора какой-нибудь особенно сильный экзотический эликсир, полученный к примеру, из грибов южноамериканских джунглей.

– Никто не попытается узнать о Натане Спейде слишком много, – продолжал Сирки. – Это оказалось бы дурным поведением и нарушением правил. Но можете не сомневаться, что профессор не преминул довести ваше имя и вашу репутацию до всеобщего сведения.

– Великолепно, – ответил Мэтью с едкой ноткой в голосе. – Можно ли мне поинтересоваться, существует ли – существовал ли – настоящий Натан Спейд? И если он существует, то где? А если существовал, какова его судьба?

– О, Натан, без сомнения, существовал. – Пальцы Арии погладили Мэтью по щеке. Женщина смотрела ему прямо в глаза. – Но из-за своего резкого взлета и внезапного богатства Натан начал ошибаться. Позволил себе засбоить. Слишком распустился в холе и уюте. – Пальцы скользили туда-сюда по щеке Мэтью. – Он забыл, кто создал его, кто создал всех нас.

– Господь? – спросил Мэтью.

– Ох, – усмехнулась она, – вы такой милый!

Но сапфировые глаза остались холодными.

– Для мертвеца? Я полагаю, он уже не на этом свете?

Сирки встал – зловещий знак. Стул скрипнул с облегчением.

– В прошлом году мадам Чилени убила Натана Спейда выстрелом в голову.

– Почти год миновал, – добавила она.

Пальцы женщины погладили Мэтью от подбородка к уху и обратно.

– Натан Спейд стал нежелательным работником, – продолжал Сирки. – Он занялся продажей информации иностранным агентам. Эта деятельность вошла в конфликт с целями профессора. Никто из тех, кого вы увидите, этого не знает – равно как и того, что мастер Спейд перешел в лучший мир. Тело разрезали на куски, сожгли, и то, что осталось…

– Вывалили из корзины в Темзу, – почти шепотом закончила женщина. От раненых чувств или от гордости – трудно было понять. – Он заслужил то, что получил.

Пальцы на щеке Мэтью остановились, ногти прижались к коже. Сильнее. Еще сильнее. Женщина улыбнулась, глаза ее остекленели.

– Такова жизнь, – сказала она.

Убрала руку от его лица.

Отвернулась.

Проходя мимо Сирки и доктора Джентри, она выпрямила спину. Потом села на край кровати и приняла ту же свободную позу, что прежде. Наверное, в этом положении ей было уютнее всего. В ее застывшем лице было что-то отстраненное и даже отчаянное, и Мэтью не захотел в него всматриваться – скудость и пустоту зимы он оставил в Нью-Йорке. Юноша вновь повернулся к Сирки.

– Я все же до сих пор не уяснил моей цели. Что конкретно хочет профессор, чтобы я сделал?

– Профессор Фелл, – ответил великан, – желает иметь удовольствие информировать вас об этом лично.

На это у Мэтью не было ответа. Жаль, что он не осушил в каюте Фалько еще стакан бренди. Хорошо бы для компании иметь в эту ночь при себе бутылку рома. Хорошо бы увидеть Берри, которая находится дальше по коридору в запертой каюте. Хорошо бы быть клерком магистрата, у которого всех обязанностей – лишь бумага да перо.

Но нет. Теперь он кто-то. Человек, с которым считаются.

И у этого положения есть своя цена.

– Надеюсь, мои костюмы будут сидеть безупречно, – сумел он сказать. – Если мне нужно играть эту роль, то выглядеть я должен, как роль того требует.

– Естественно, – согласился Сирки. – И хорошо сказано, сэр. – Он обернулся к своим сообщникам. – Теперь оставим мистера Спейда для размышлений и отдыха.

Первой вышла Ария Чилени, все еще пребывая в трансе, который навела на себя сама. За ней – любитель «кошачьих колыбелек». Сирки задержался в дверях.

– Я сейчас вспомнил, что капитан Фалько курит, – сказал он.

– Правда? – безразлично ответил Мэтью. – Я бы сказал, что на борту этого судна курит еще человек двадцать.

– Верно, но ароматная виргинская трава дороже других, и, я полагаю, недоступна простым матросам. Смотрите в другой раз, чей дым собираете, юный сэр. Он может попасть в глаза и вызвать слепоту, сбивающую вас с цели. – Сирки замолчал. Фраза повисла в воздухе, как клуб пахучего дыма. – Доброй ночи.

Мэтью ответил таким же пожеланием. Сирки вышел из каюты, и Мэтью задвинул щеколду. Готовясь к ночному сну (наверняка тревожному), он почти физически ощущал, как «Ночная летунья» приближается к острову Маятник. Бригантина с развернутыми парусами, с несколькими горящими на палубе лампами летела вперед, оставляя под серебристой луной синевато-белый кильватерный след, а над ней медленно шли по темному небу кружевные облака. И с каждой волной, уходящей за корму судна, приближалось логово профессора Фелла. Интересно, догадывается ли Сирки, что капитан Фалько всерьез задумался о своем месте в этой жизни? Не высказал ли Фалько кому-нибудь какие-нибудь опасения, а этот кто-нибудь передал их еще кому-то, а кто-то шепнул на ухо владельцу голоса, предупредившего индийца: Фалько слишком много знает и думает слишком много? Если так, то дни капитана могут быть сочтены. И это плавание может оказаться для него последним. После прихода судна в гавань с ним произведут окончательный расчет.

Что сделал бы Натан Спейд?

Засмеялся бы и сказал: «Туда ему и дорога»?

Да. Но что должен сделать Мэтью Корбетт? У него голова была полна проблем, но – увы – не решений.

Да, подумал он.

И потушил все фонари, оставив только одну свечу, и лег спать в потрескивающем брюхе «Ночной летуньи».