Текст книги "Мир Дому. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Денис Шабалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 98 страниц)

Потом, спустя десять-пятнадцать минут, смотря от того, копуша ли сегодня сын или быстро соберется – выходят и они с мамой. Не очень хорошо еще Сережка с чунями^[44] управляется, поэтому бывает, что и опоздать придется. Обувать-то научился, а вот в завязках путается пока. А с одеждой уже совсем хорошо. Да и одежды той… черные штаны и курточка такая же. Под ней – майка-телогрей, если холодно сегодня в Доме. Все мамой шитое, из батькиного или ее собственного гардероба переделанное.

Собрались, вышли, наконец. Сережку – в сад, мама – в Госпиталь. Мама – врач, очень важная и нужная работа. К врачам в Доме отношение особое, уважение и почет. Впрочем – так и ко всем, кто свою работу добросовестно выполняет. Но маму выделяют особенно. Бывал Серёга у нее на работе, видел палаты, видел больных – все о маме хорошо отзываются. Под Госпиталь целых три блока отдано – там и кабинеты для приема, и палаты для лежачих, и операционная, и реанимация, и протезный блок – много всего. Там и Отработка. Не одна она, конечно, работает, есть и другие врачи – и хирурги, и глазники, и зубники… много всяких. Этих-то, последних, Серёга больше всех боится. Как включит свою бормашину – у-ух! Хоть стой, хоть падай. Самые страшные врачи, как он считал. Хотя дома – милейшие люди, вон хоть дядя Слава, отец Гришки, из двадцатого, напротив. Всегда улыбнется, всегда поздоровается, руку протянет. Но на работе… Бр-р-р. Сам – в белом; на голове до глаз – маска, как у злодея из мультика; кресло – огромное, черное, как хошь наклоняется, а для особо капризных, мама говорит, есть защелки в подлокотниках, чтоб не вырывались; над головой – светильник на много-много лампочек, включит – бело в глазах, ничего не видно; вокруг – инструменты жуткие, щипцы и крюки изогнутые; да еще и пахнет так, что сразу понятно – зубник. Ноги же сами на порог не идут, пятятся! Вот почему нет такого лекарства, чтоб уколол – и все, и зуб сам выпал? Пришел в кабинет, поставили тебе укол в задницу, посидел немного, поджидая, пока подействует… потом своим же пальцем подковырнул – р-р-раз – и вытащил зуб. Хорошо! Ни боли тебе, ни бормашины…

Пока размышлял над этой сложной проблемой – как бы сделать, чтоб зуб сам выпадал, – уже и до сада дошли. Недалеко до него от дома. Отсек Сотниковых – блок один-двадцать четыре, третий этаж, номер три-девятнадцать. По коридору между блоками дойти до западной транспортной галереи, там по пандусу в северо-западном углу подняться на второй уровень – и по северной галерее до блока номер пять, который весь Детским Садом занят. Детишки мелкие, мальчишки и девчонки, вместе растут, рядом, как на грядках. Потому садом и называется, так воспитательница говорит.

Сдала мать Сережку с рук на руки и на работу. А он сразу к друзьям – рассказать про зубную мысль. И Гришка Коломицев, и Лешка Водовский, и Виталька Немкин – уже все здесь.

– Да… – мечтательно сказал Лёшка. Глаза затуманились – видать, представил, как здорово будет. – Придумал так придумал…

– Ну не знаю… – подумав немного, важно ответил Гришка. Тема знакомая, считай, спец в этом деле, батька-то зубник… – Я у папы спрошу. Может, и есть такое лекарство. У него в маленьком шкафе на работе разные бутыльки стоят… Про некоторые рассказывал, а другие даже пальцем трогать запрещает. Может, они?..

– Если б они – тогда бы и детям зубы так вынимали, – ответил Виталька. Пощупал языком дырку сверху справа, соседние зубы пальцем ковырнул – крепко ли сидят?.. Убедился, что крепко. Вздохнул… – А то конечно, здорово бы… Только не уколом, а таблетку проглотил – и все, ковыряй.

Витальке недавно как раз вытащили зуб, когда дядя Слава в группу с осмотром приходил. Заглянул ему в рот – ой, говорит, Виталик, а у тебя зуб-то сверху почернел и шатается… Виталька сразу в рев – испугался, что дергать начнут. Но дядя Слава что-то там такое сделал, дал Витальке страшные щипцы посмотреть, и пока тот их в руках вертел – р-р-раз! – и вытащил зуб. Виталька только пискнуть успел. Больше испугался. Раз в месяц такие обходы. И не только зубник, но и все врачи. И Сережкина мама приходила – но ее не боялись, а даже наоборот. От нее какой вред? Интересно даже. У мамы и диск с трубками, которым больного прослушивают – фо-нен-до-скоп называется, – и еще куча разных интересных инструментов. Металлические, блестящие, красивые. Послушает, в рот заглянет, посветит фонариком, спросит, как себя чувствуешь, не болит ли чего – и все на этом. А бывает, что и по дольке шоколада принесет. Хотел Серёга одно время во врачи податься, но потом решил, что не мужское это занятие. Разве что в хирурги – вот это профессия и впрямь мужская. А все остальное так себе… Даже и зубник.

Пока разговаривали – вся группа собралась. Привели родители детей – и на работу отправились. Работы в Доме много, бездельников не любят. Да и нет их, бездельников: если человек общине пользу не приносит, таких сразу в Джунгли гонят. Татьяна Александровна помахала руками, к себе подзывая – и сразу все мальчишки и девчонки к ней.

Сначала утренняя зарядка. Руками-ногами потрясли-поболтали, туловищем покрутили, головами вправо-влево помотали. Поприседали, попрыгали на месте. Побегали друг за другом, пока в кучу-малу не попадали. На этом пока все, остальное на физкультуре в течение дня.

После зарядки обязательно завтрак. Как говорит Татьяна Александровна – самый важный прием пищи, от него весь организм работать начинает. А у Виктора Павловича даже присказка есть: «как полопаешь – так и потопаешь». На завтрак обычно каша – пшенная, гречка или перловая, котлета через день, на десерт – повидло в маленькой ванночке с двуглавой птицей на этикетке. Мясо Серёга особенно любит – и свинину, и ящера, и рыбу – жует аж за ушами трещит. Впрочем – он все ест, не капризничает, в отличие от некоторых девчонок. Тут он с отца пример берет. Никогда он не слышал, чтоб батька по поводу сготовленного мамой ужина ворчал. Что на стол поставит, то семейство и ест. Да и то сказать – небогато с разносолами в Доме. Для гурманов разве что паштет или сыр из рационов, да еще шоколад с повидлом. А больше и все.

После завтрака обычно занятия. Тут и развитие речи, и окружающий мир, и творчество, и физкультура, и военное дело. Но сегодня почему-то не так все пошло. Еще за завтраком заметил Серёга, что Татьяна Александровна и Виктор Павлович не такие, как обычно. Какие-то взволнованные, что ли… Торжественные. Покушали мальчишки и девчонки, каждый за собой посуду убрал, миску с кружкой вымыл, стол вытер – как-никак большие уже, не трехлетки, каждый сам за собой должен ухаживать – и снова на лавки расселись. Воспитательница посреди комнаты встала, руку подняла – и все тотчас же угомонились, слушать приготовились.

– Дети. Как вы знаете, этот год у нас с вами последний. Большинству из вас в этом году исполняется семь, а значит – вы пойдете в школу, в первый класс. У нас еще будет выпускной, праздник, на который придут и ваши родители, и учителя из школы – но это будет в конце месяца. Сегодня же не совсем обычный день. И сегодня, и завтра, и послезавтра – три дня. У нас с вами – и это новое слово, которое вам придется запомнить – экзамены. Запоминаем это слово, говорю по слогам: эк-за-ме-ны. Повторим…

– Эк-за-ме-ны… – хором повторили все. Сережка, сидя на своем месте, слушал во все уши – это что-то новенькое, какие-то изменения в привычном распорядке! И это ему очень нравилось.

– Что оно означает? – продолжила воспитательница. – Означает оно итоговые испытания, нужные для того, чтоб определить, как вы усвоили то, чему обучали вас в саду, и понять, в какую именно школьную группу определить каждого. Я прошу очень внимательно, ответственно и старательно подойти к сегодняшним экзаменам и показать все, на что вы способны. От этого, мои дорогие, зависит ваше будущее. Это ваш первый экзамен, запомните его. Такие экзамены будут у вас и потом – у кого-то в Ремесленном, у кого-то в Академии… У кого есть старший братик или сестричка? Может быть, они говорили, какие экзамены выдерживали в школе? Ну?.. Кто может сказать?.. Поднимаем руки.

Оглянулся Сережка – рук не много поднялось. Изо всей группы, из шестнадцати человек, немного у кого старший брат или сестра есть. Всего и наберется таких трое или четверо. У самого Сереги тоже мог братишка быть – но не старший, а младший – да только неправильный он родился. Совсем больной. Голова большая, пухлая, подбородок маленький, тельце бледное-бледное, куда меньше головы, ручки-ножки мягкие, не живые. Видел его Сережка в Госпитале. Лежал он в кроватке, глазенками невидяще моргал, ворочался вяло… Мама плакала, батька чернее самой тьмы паутины ходил… Но некуда деваться, законы Дома суровы. А иначе – как выжить?.. Забрал его дядька Бабай, отнес в Отработку. Так и не стало у Сережки братика.

– У меня Светка рассказывала про экзамены, – встав с вытянутой рукой, пищит Кристинка Потапова. – У них в пятом классе были испытания! Трудные, но она на пятерки сдала!

– Знаем про Свету, знаем, – покивала Татьяна Александровна. – Света молодец, круглая отличница, в Учебном Центре на первом курсе учится. Будущая учительница, так же будет деток учить. Но до того ей и самой нужно очень многому научиться. Все правильно, молодец, Кристина.

– У меня тоже Димка рассказывал, – поднялся со своего места Славка Сидоров. – Он школу еще не закончил, он про сад говорил.

– Да, – кивнула воспитательница. – Дима в 1«В» по результатам экзаменов пошел. Ну да это и ничего, Дому всякие люди нужны, и инженеры, и врачи, и учителя, и простые рабочие. Всякий человек максимальную пользу приносит.

– И у меня брат! – это Ленка Лазарева, девчонка мелкая и вредная, не любит ее Серёга. – Его недавно в армейцы приняли! Он после экзамена целые сутки дома спал, мама на цыпочках ходила, играть не разрешала!

– Молодец, Леночка, умница, – похвалила Татьяна Александровна. – Роман и в саду был в первых рядах, шустрый мальчишка, и в Академии на хорошем счету. Теперь на армейской службе, для Дома работать будет, из Джунглей нужные вещи приносить, защищать нас от врага.

Серёга вздохнул тихонечко. Последняя его мечта – это чтоб в подразделение попасть. Быть таким же, как батька, как дед или как его собственный солдатик-спецназовец. Бойцы ПСО очень нужные люди. Уходят в Джунгли, возвращаются с добычей. А добыча для Дома много значит. Приносят и контрóллеров, и другие нужные вещи. Мебель, еда, посуда, книжки с картинками – все с необъятной паутины собрано, все в Дом. И туда, в Джунгли, только самые отважные ходят, самые сильные и умные. Самые смелые! Так что… не светит Сережке. Трусоват. Темноты боится и вообще… Вот и зубника тоже трусит. А еще – контрóллеров. Видел он железного контрóллера, когда на Плантации с мамой ездили. Шел механизм по коридору и налево-направо из пулемета стрелял. Кричали люди, и мертвые падали. И вокруг все в красных брызгах, и сам механизм в крови людской перемазанный…Если б не обойма дядьки Ящера – не сидел бы сейчас Сережка на этой лавке. Убил Петр Иваныч контрóллера и дальше свою обойму повел. А Серёга с тех пор обзавелся этой, самой заветной своей мечтой – стать бойцом подразделения специальных операций. Даже и название наизусть выучил, хотя не каждое слово в нем понимал пока.

– В общем, я вижу, все осознали, какое это важное и нужное дело – экзамены, – подытожила между тем Татьяна Александровна. – Сегодня мы ими и займемся. Воспитанию деток в Доме очень много сил и времени отдается. А как иначе? Вы – наше будущее, придете нам на смену. Вы должны беречь и охранять свой Дом, работать на благо. Чтоб в свою очередь и ваши детки тоже для людей жили и работали. Вот и посмотрим, что вы усвоили, какими за эти три года стали.

Первый экзамен был нетрудный. Уж во всяком случае – не для Сереги. Игра называлась «Что изменилось?». Поставила воспитательница на стол семь игрушек: два кубика, один больше, другой меньше, магазин от автомата, погремушку, гильзу от патрона четырнадцатого калибра, пластмассового петуха и куклу, из тряпок сшитую. Каждый подходил к столу, смотрел на игрушки недолгое время – и отворачивался. Татьяна Александровна игрушку убирала – и, глядя на стол, нужно было угадать, какой игрушки нет. Сережка из пяти раз ни разу не ошибся.

Второй экзамен оказался только чуть сложнее, но все ж не смог Серёга его весь пройти. Разложила воспитательница на столе карточки – и, подходя один за другим, нужно три штуки взять, поглядеть, что там нарисовано, и рассказать о хорошем и плохом. На первой карточке Серега увидел ящера, и ему это сразу понравилось. Рассказал, что мясо у ящера вкусное и что детишки от него растут большими и сильными, что едят они его частенько по утрам, похвалился, что всегда доедает. А плохо то, что живет он в Джунглях и нужно из уютного безопасного Дома на охоту выходить. А разводить в домашних условиях не получается – не разводится ящер. Пробовали. Это ему батька рассказывал. Татьяна Александровна похвалила, вторую карточку дала. На ней – дверь в домашний отсек. Такая же, как у Сережки, как и у всех остальных детишек. Серёга все хорошее рассказал – что это дом, мама с папой, вкусная еда, игрушки, тепло и уют… а вот плохое затруднился. Чего ж плохого в собственном доме? Странный вопрос… Разве что мама игрушки убирать заставляет, когда он слишком уж разойдется… Ну или батька поругается иногда. Так это за дело, Серёга бывал частенько вредноват, признавал это. Внутри себя. Подумал немного – и жаловаться не стал. Что он, ябеда какой?.. Сказал, что плохого в доме нет ничего, одно только хорошее. А на третьей карточке был контрóллер… Большой, во всю карточку. Весь черный, сверху – череп с красными глазищами, в лапах пулемет страшный… Серёга как глянул – так и задрожала рука, чуть картинку не выронил. Пролепетал что-то про страх, про пулеметы и кровь – и замолк. Только слезища огромная предательски по щеке поползла. Что в проклятом контрóллере хорошего? Смерть одна и только. Воспитательница карточку забрала, в макушку поцеловала, велела пока на лавке посидеть. Пока остальные испытание проходили – сидел Серёга с Виктором Павловичем. Разговаривали.И не сдержался Серега, рассказал-таки о своей мечте заветной, о том, как в подразделение попасть хочет. Виктор Павлович его ободрил, сказал, что это ничего, все впереди, главное стараться. Старайся не старайся – провалил Серёга экзамен.

Но зато уж на третьем испытании он себя показал. Игра называлась «Пройди в ворота». Раздала воспитательница картинки, на которых разное число кружков нарисовано. Сереге досталась с тремя. Воротами была дверь в игровую комнату, над которой так же повесили кружки, и Виктор Павлович время от времени менял их количество. Побеждал тот, кто быстрее найдет себе пару среди детишек, чтоб количество кружков на двух карточках равнялось количеству кружков над дверью. И почти каждый раз Серёга первый или второй проходил. Со счетом у него особенно хорошо обстояло, не зря с мамой сидели вечерами, примеры решали. Три плюс два, четыре минус один… Татьяна Александровна даже специально это отметила и Сережку похвалила.

После третьего экзамена немного утомились, прерваться пришлось. Поиграли в игровой, покушали – и спать. Режим дня нарушать нельзя. Если спать не хочешь – просто лежи, в потолок смотри. Главное, тихо, чтоб другим не мешать. Но Серёга только недавно начал догадываться, что обманывают их воспитатели. Ну или не обманывают, а… хитрят. Ведь не получается лежать просто так. Прилег вроде, бодрый, готов весь день до вечера важными делами заниматься… а спустя короткое время уже в сон клонит. Так и не получалось у него весь сон-час пролежать. Засыпал сразу же. Да и не он один, со всеми так же.

Закончился сон-час, проснулись мальчишки и девчонки. Гимнастика, закаливание – девчонки босиком по полу ходят, мальчишек Виктор Павлович в душевую увел. Там по очереди каждого под душ: горячая-холодная, горячая-холодная. Визжат пацаны, брызгаются, смеются. Весело! После этого каждого растер жестким полотенцем, так что, кажется, весь горишь. Вот и бодрость после сна появилась. И – снова экзамены.

На вторую часть дня выпали испытания подвижные. Проводили в игровой комнате, большом зале, где и лазелки понаставлены, и качели с каруселями, и горка, и канаты под потолок, а в дальнем углу – большущая куча желтого песка с бассейном. Сначала играли в «Сапера». Эту игру Серёга очень хорошо знал и очень любил. Задача такая: один человек руку в песок сует, растопыренными пальцами, а второй начинает ее откапывать. Коснулся – взрыв. Обезвредить «бомбу» можно лишь поочередно откопав все пальцы и нажав ноготь-кнопку. Целый час играли, меняясь время от времени – а Виктор Павлович и Татьяна Александровна очень внимательно следили, писали что-то на листочках. В результате Серёга все четыре «бомбочки» обезвредил и только на пятой взорвался. Так же только Гришка и Лёшка смогли. Обрадовался Серёга успеху, расслабился – и поплатился на том. Когда играли в «Башню», снова опростоволосился. Из высокой башни, в рост, составленной из брусочков по три в ряд внахлест друг на друга, вытаскивали брусочки так, чтоб башню не развалить. Первый Серёга вытащил. Второй тоже. И третий... А когда четвертый стал тянуть – дрогнула рука. Дернул сильнее, чем нужно – и развалил всю башню. Хуже только Ленка Лазарева испытание прошла. Опечалился Сережка – ведь мог же и лучше! Не раз в эту игру играли, и редко когда башню рушил, чаще до последнего чурбака добирался! Ну как же так?!.. Видать, провалит он экзамены… Однако на последнем снова собрался и хорошо себя показал. Испытание было по военному делу и по физкультуре. Задание – преодолеть полосу препятствий, которую отгородил шнуром в игровой комнате Виктор Павлович: пробежать между лазелок, проползти под растянутыми веревочками, перелезть через барьер, пройти по бревну, залезть и спуститься по веревочной лестнице на горку, проплыть в бассейне от одного бортика до другого. При этом на определенных участках показать, как умеешь управляться с игрушечным автоматом – перекладывать его с правого на левое плечо, целясь в злобных контрóллеров, нарисованных на листах бумаги, «стрелять» из-за угла… Автомат и держать надо правильно, и проползти с ним, и за спину быстро закинуть, чтоб на ремешке повис – в общем, показать, что умеешь. Все эти упражнения – «азы», как говорил Виктор Павлович, – они разучивали на каждом занятии по военной подготовке, и Сережка знал их лучше, чем собственное имя. А потому и время показал хорошее, и с автоматом не ошибся ни разу.

На этом все и закончилось. Оставшиеся два часа в игровой комнате провели – кто в догонялки, кто в бассейне плещется, кто на качелях-каруселях качается. Серёга, Гришка, Лёшка и Виталька в «ящеров» затеяли играть – в песке барахтались куча-малой, ползали друг по другу на четвереньках, топтались ладошками и коленками, приговаривая: «Ящеры по джунглям бегали, прыгали и скакали»… В итоге чуть не подрались. Пришлось Сережку с Виталькой разнимать. Постояли в углу, куда ж деваться.

В четыре часа пришла мама. Обычно Серёга, если мама после полдника еще не появилась, ждал минут двадцать, до полпятого – и в самостоятельное путешествие отправлялся. Потеряться и заплутать в Доме сложновато, главное – в южную часть не ходить. А если и случится такое затруднение – любой взрослый, кто попадется, домой отведет. Только адрес скажи. Но в этот раз маму пораньше отпустили – спокойно в Госпитале, без происшествий. Вот и не стали задерживать. Взяла она Сережку за руку – и домой вдвоем направились. А по пути он про экзамены-то и рассказал.

– Ну и что же, как свои результаты оцениваешь? – улыбнувшись, спросила мама.

– Не знаю, – насупился Серёга. – Два экзамена плохо сдал. А остальные вроде хорошо.

– Не расстраивайся, медвежонок, – усмехнулась мама. Нагнулась, поцеловала сына в макушку – поддержать. – Какие в саду еще экзамены. Так… проба сил. Это в Учебном Центре – да, там экзамены. Там и стараться нужно.

– А батька говорит, что уже с сада нужно стараться…

– Ну, отец, конечно, выдумывать не будет, – улыбнулась мама. – Ты кем хочешь стать-то? Вроде одно время в Госпиталь мечтал…

– Инженером, – помолчав немного, ответил Серёга. Покривил, конечно, душой…Но не бывать ему в подразделении, это он точно знает: как живой перед глазами контрóллер стоит. – Как батька.

– Пойдешь в школу, там и возьмем курс на инженера. Там основная учеба твоя будет, а не в саду. Но стараться, конечно, всегда нужно… Не падай духом, Сержик, все у тебя получится.

Промолчал Серёга. Все, да не все. Ладно. Инженер – тоже хорошо. С оружием возятся, на Периметрах постоянно торчат, даже и в Джунгли иногда выходят, если найдет обойма непонятное и сомневается, стоит ли в Дом тащить. Главное ведь пользу Дому приносить, а уж профессии – они всякие нужны.

Из сада зашли на склады – получить на следующую неделю продуктов. Нести немного – сколько там, семь ужинов на троих… Но Серёга все равно маме помогал, ухватил отважно целую авоську. Пока до отсека дотащил – употел весь. И руки менял, и за спину закидывал… Но так и не отдал, хоть мама и забирала. Батька говорит – мужик должен самое тяжелое на себя брать. Это Серёга пока мелкий не может все унести. А со временем он и две, и три авоськи утащит!

Пока шли – побаловался немного. А как без этого?.. Но мама, заметив, пальцем погрозила, пообещала в Джунгли отвести и Крысолову отдать. Серега тут же и притих. Хотя и знает, что никуда его мама не поведет, но… Гамельнский Крысолов –это и впрямь страшно. Пожалуй, страшнее, чем контрóллеры… Все дети, кого он с собой утаскивал, никогда в Дом не возвращались. Хоть и давно, в Смутные Времена было, и с тех пор Крысолова не видали больше – все равно жуть забирает, ажно волосики на коже шевелятся. И куда он их забирал-то?.. Куда уносил и что потом с ними делал?!.. Нет уж, лучше не знать этого.

Помог маме по дому, сготовили ужин, в игрушках убрался – там и батька с работы пришел. Сегодня вечер у него свободный, а значит – поиграет с сыном! С батькой они все больше в полезные игры играли – в шахматы, например, в шашки или в точки. Две партии в шахматы, одну в точки. И там и там проиграл, конечно. Хотя и знал уже Сережка, как фигурки ходят, куда и как точки ставить на листе – но куда ему пока с отцом тягаться. А вот в саду раз пробовали недавно с Гришкой играть – так без особого труда выиграл. Батька его утешил, по макушке потрепал – не боись, сын, научишься, меня не раз обыграешь… Серёга и не боится. Отец всегда говорит – терпение и труд все перетрут. То есть: учись, работай, старайся, занимайся нужным делом, прикладывай усилия, упрись так, чтоб стену сдвинуть – и все получится со временем. Эти слова он частенько сыну повторяет, и Серёга очень хорошо их запомнил.

Ужин, вечерние процедуры – и в кровать. Улегся Серёга, накрылся до самого подбородка, ждет. Подошел батька, спокойной ночи желать – и тут уж Серёга не сплоховал.

– Бать. А расскажи сказку.

Отец усмехнулся – вечерний ритуал, что ж поделаешь.

– Ну давай. О чем послушать хочешь?

Серёга задумался. На ночь лучше подлиннее сказку слушать, под нее и засыпать хорошо.

– Давай про ферму зверей^[45].

– Ну, про зверей, так про зверей, – кивнул отец. Подоткнул одеяло, поправил подушку, присел на край кровати. – Слушай…

Говорят, в те смутные времена это было, когда Змей уж в силу входил.

Стояла в одном краю ферма, и был на ферме скотный двор. Жили там разные животные – и коровы, и лошади, и куры с утками, и овцы, и свиньи, и собаки… Много всех. Был у них и хозяин, мистер Ян, владелец фермы. Спокойно жили на ферме, размеренно, не торопясь, дни в делах и заботах проходили: лошадки работали, коровки молоко давали, курочки и утки – яйца, овечки – шерсть, собаки дом сторожили. Каждому дело находилось. А мистер Ян хозяйством руководил, каждому работу давал, с каждого строго спрашивал. Но и заботился о животных как умел: кормил, лечил, стойла и сараи убирал… Не всегда, конечно, идеально бывало. Бывали и промашки и недочеты, бывало, что и наказывал мистер Ян за провинности, бывали и неурожайные годы, когда урезался паек – но в общем неплохо жили. Не бедствовали уж точно.

И вот как-то раз появились на ферме четыре свинюшки. Купил их мистер Ян на рынке, хозяйство свое пополнить. И был среди них свин по имени Петька. Раньше жил он в другом хозяйстве, но за безобразия решил его хозяин куда подальше сплавить. Взял да и продал мистеру Яну.

Хитрющий был этот свин. Была у него одна своя думка – и, оказавшись на ферме, оглядевшись немножко и показав себя как хороший товарищ, радеющий за общее дело, принялся он думку свою в жизнь воплощать.

Раз под вечер, когда дневные работы на ферме закончились, собрал Петька в большом сарае собрание. Будто приснилось ему накануне что-то очень важное и желает он с друзьями-товарищами поделиться. И когда животные собрались – рассказал им свой якобы сон. Все расписал, в красках. Будто прогнали звери хозяина, самолично стали управлять, и ферма теперь не мистера Яна владение – а зверей. Не на человека работают – на себя. И хозяйство теперь по справедливости ведется, и вдоволь всего, и уж конечно куда больше, чем раньше… И мистер Ян, эксплуататор, больше не наказывает, и кнутом не стегает за провинности, а разбирают они на общем собрании и лишь слегка за них поругивают… И работать стали куда меньше – ведь хозяин больше не дерет три шкуры, забирая все заработанное, а распределяется все справедливо, поровну, на всех… И в результате такого равноправия жить стало проще и веселее, времени свободного прибавилось и животные теперь на лугах заливных резвятся, травку в свое удовольствие пощипывают да беседы умные ведут.

Речь эта произвела среди животных полный переворот во взглядах. Словно глаза им Петька раскрыл. А и правда! Зачем работать на кого-то, если можно самим получать заработанное и жить припеваючи! Так исправить же несправедливость!..

И взялись животные за подготовку Революции Самостоятельности.

Разучили и гимн, который, по задумкам Петьки и других свиней, ставших мозговым центром Революции, должен сплотить их и дать революционный дух, и кричалку-скакалку, чтоб самим себя поддерживать; нашли, чем защититься – стащили из хозяйственного блока кастрюли и сковороды, чтоб, значит, на голову в день икс надеть; нашли и простыню для знамени, воодушевление в сердцах разжечь; заготовили покрышек от трактора – баррикады революционные воздвигнуть; а чтоб показать мистеру Яну свою решимость прогнать его с фермы – бутылок с керосином наделали. Поджигать.

Но при всем при том – робели еще животные. Боялись: как же они с человеком справятся?!.. Да и сомневались многие: можно ли против хозяина идти, против того, кто всю жизнь с ними занимался?.. Но – не все. Большинство очень даже положительно идею восприняло и за нее ухватилось. Впрочем, Петька и свиньи у тех, что послабже, очень быстро эти мысли вредные пресекли. А больше старался примкнувший к ним кролик Сенька, перемены почувствовавший. «Стыдно, товарищ! – говорил он сомневающейся курочке или коровке. – Подумай своей головой! Ян у себя дома унитаз золотой завел. На чьи?.. На наши кровные жирует! Гнать его с фермы в три шеи! Своей головой заживем».

И вскоре представилась им такая возможность.

В тот день мистер Ян с самого утра на рынок поехал. Молочка продать, сметанки с маслицем, яичек, сальца пять-шесть килограмм… но незадача случилась – украли все добро прямо с телеги. А деньги очень уж были нужны. С горя мистер Ян в запой ударился – пошел в ближайшую забегаловку и сутки безвылазно там просидел. А свиньи меж тем, почувствовав нутром своим, что революционное время настало и некормленая-непоеная скотина все больше в возмущение входит – объявили экспроприацию нажитого трудом неправедным.

Мистер Ян об эту пору как раз домой возвращался. Увидел, что творится на ферме, ухватился за кнут, порядок навести – куда там. Как принялись за него животные, как начали его лягать, кусать и царапать – еле ноги унес.

Так ферма перешла к животным.

Первым делом, конечно, устроили обезумевшие от радости животные погром. Собрали со всей фермы хомуты и вожжи, цепи и ошейники, кнуты и плети, всякие инструменты, с которыми мистер Ян управлялся, развели большой костер – и ну кидать в огонь. Все, что так ненавидели они в прежней жизни, – все сожгли. Радовались, плясали, скакали в свое удовольствие… А кролик Сенька еще и речь сказал. Долой, говорит, прежние орудия угнетения! Даешь, говорит, люстрацию в массы! Да здравствует, говорит, новая жизнь без эксплуататоров и кровопийц!.. Долой человека с фермы. И во веки веков теперь человеку на ферму ход заказан.

И со следующего дня зажили они по-новому.

Правда, как оказалось, жизнь по-новому не больно-то от старой отличается. Оказалось, что работать нужно все равно, несмотря на то что хозяина прогнали. И даже – больше. Надо ведь доказать, что без мистера Яна у них дела еще лучше пойдут, чтоб звери с окружающих ферм увидели и впечатлились. А уж хорошие времена чуть погодя наступят. Так свиньи во главе с Петькой решили, а Сенька до народа донес. И у животных причин им не верить не было. Все понятно: чтоб жить хорошо – нужно хорошо работать.

Затянув потуже пояса и с надеждой взглянув в будущее, животные впряглись в работу.

Но не все. Сами свиньи работать не торопились – сидели в самом большом сарае, заседали, решали, куда усилия фермы направить. Но кролик Сенька все животным объяснил – на общее благо свиньи думают, за всю ферму решают, как жизнь лучше сделать. В этот же сарай сносился и урожай: и зерно, и крупы, и рыба с пруда, и яблоки – все. Свиньи с важным видом принимали, записывали – как оказалось, научились они во время подготовки к Революции и читать, и писать – и скрупулёзно подсчитывали. Добро это, объяснял кролик Сенька, пойдет на рынок, на продажу. А с рынка купят нужные вещи для фермы. Как свидетельство в том, что свиньи заботятся о народе, свин Петька взял под свое личное покровительство пятерых новорожденных щенков, что родились в эти дни у овчарок Турка и Ярки. Унес их на чердак большого сарая и сказал, что самолично за них возьмется, чтоб воспитать сознательных и ответственных граждан фермы, настоящих патриотов.

Долго ли, коротко ли – скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Прошло несколько лет. Свиньи руководили, животные работали. Но дела на ферме со времен Революции – как бы ни старались, как бы ни лезли из шкуры своей животные – не улучшились, а шли все хуже и хуже.

Во-первых, стало больше работы. После того, как прогнали Яна и покидали в огонь все ненавистные инструменты – оказалось, что при хозяине они здорово облегчали работу. Ферма большая. И вспаши, и засей, и поливай, и удобряй, и сорняки выпалывай… По осени – сбор урожая, когда впрягались всем миром. Море дел! Но если раньше лошадь, запряженная в плуг, вспахивала за день многие сотки земли – то теперь на это уходило гораздо больше времени и сил. И так – везде, куда взгляд ни кинь.