Текст книги "Мир Дому. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Денис Шабалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 98 страниц)

Вопросов не оказалось.

Двадцать километров по неизведанным горизонтам могут оказаться куда опаснее, чем пять по сороковому. Это Серега понимал ясно. Да и каждый боец наверняка. Информации не просто нет – она в минус бесконечности. Абсолютно никаких сведений. Передовой дозор двигался с предельной осторожностью, подолгу застывая на месте, вслушиваясь в мертвую тишину галереи, вглядываясь во мрак с помощью всех наличных средств. Так же и огневая, и ядро – звуков, за исключением тихого пыхтения сервоприводов, да легкого постукивания ботинок о бетон, практически не было. А если что и звучало – расходилось не дальше пятидесяти шагов. Порядок построения обычный, разве что научный осел, на котором в импровизированной крепости из щитов ехал Кирюшка, теперь двигался вплотную за Дровосеком, вдоль стены – Пашка уперся рогом и выпросил у командира разрешение. Серега только рукой махнул.

– Но если во время боя ты хоть на секунду на осла отвлечешься – сгною! – пообещал он, для внушительности показав кулак. Железный немедленно закивал, соглашаясь и на такие условия.

Шагая в сотне шагов за Злодеем, Серега поначалу чутко отслеживал колебания его головной метки в ночник: квадратик с цифрой «3» то двигался равномерно, слегка покачиваясь вправо‑влево, когда Паша шел обычным шагом, то вдруг чуть понижался, когда он, пригибаясь, минимизировал силуэт, а когда и вовсе опускался на полкорпуса, если зам вставал на колено, чтоб выждать… но в галерее стояла тишина и Сотников постепенно расслабился. И тот час же мысли его занял Гриша.

Командир первой группы, потеряв разом двух бойцов, ходил мрачнее тучи. Да и вся первая тоже. Сколько помнил Серега, потерь у обоймы Большого Папы не было давненько. А тут вдруг в первом же самостоятельном выходе… И наверняка Гришку давила не только мысль о гибели – но и то, что случилось это едва лишь он принял командование. И как показал себя в командирах?.. Понятно, что обстоятельства таковы, не его это вина – но в самоедстве можно далеко зайти. А меж тем Сотников как командир обоймы должен о личном составе заботиться, поднимать боевой дух.

Сделав знак Немому принять командование над огневой, Серега поотстал и, дождавшись, пока его нагнало ядро, зашагал рядом с Гришкой. Тот шел без шлема, сняв его и прицепив карабином к рюкзаку – и в свете маломощного фонаря, накрывающем ядро призрачной желтой дымкой, лицо его казалось мрачной, полной уныния, маской.

– Ты как?

Гришка вздохнул и лишь рукой махнул.

– Рефлексируешь?

Григорий поморщился, но снова промолчал.

– В себе не держи, – чуть сжав плечо товарища, сказал Серега. – Росича сюда давай, будем анализ проводить. Каковы обстоятельства?..

Выяснилось следующее. Когда прилетело Шпиону, тринадцатое отделение сидело неподалеку. Видели, как Антоха выпал из‑за ребра и остался лежать. Росич понимал, что боец жив – Шпион, явно контуженый, вяло шевелился в полуобмороке – и его окончательное поражение лишь вопрос времени. Счет шел на секунды – стоит лишь кадаврам заметить…

– Я говорю – кройте меня, я пошел, дерну его! Стропу пристегну и вытащу! – морщась и потирая лоб, рассказывал Анатолий. – А Олег мне – ни хрена, говорит, мы сами, так быстрее. Метнемся, на ходу подхватим и сразу за ребро. К тому же пулемет у тебя. Крой. И тем более – ты командир. Работаем, говорит, братья…

Росич, развернув пулемет, ударил вдоль галереи, не жалея короба… а когда, оторвавшись на мгновение от цели, оглянулся – оба уже лежали, накрыв Шпиона своими телами. Тем и уберегли.

– Геройские пацаны… – скривившись, закончил он. – Не сказать, чтоб умениями выделялись – но надежные.

– У нас все надежные, – снова вздохнув, хмуро сказал Гришка. – И ведь еще потери будут… Только отошли от Дома – и двое долой. А сколько впереди?..

– Ты давай языком поменьше молоти, – оборвал его Серега. Совсем Гришка расклеился. Он кивнул комоду, отпуская, чтоб не воспитывать офицера в присутствии нижестоящего – и когда рядом остался только Букаш, сказал: – Не такой настрой у тебя должен быть, товарищ капитан. Ты – командир! Твои бойцы прежде всего на тебя смотрят. И комоды тоже. А ты здесь расплылся квашней.

Гришка кивнул.

– Да понимаю, Серег…

– Так какого хрена?.. Соберись!

– Да я, в общем, в порядке, – отмахнулся Букаш. – Но тут видишь… первая потеря у обоймы за последние лет пять. Или даже шесть… Только принял командование… Стремно, понимаешь?..

– Ты мне это прекрати, – нахмурился Серега. – Ребята раненого вытаскивать полезли! Здесь уж как карта ляжет… Толян правильно сказал – геройские пацаны.

Гришка покивал – но Серега видел, что его серьезно выбило из колеи. И в таком состоянии с личным составом не больно поработаешь. Какой ты пример подашь, если сам как сопля на воротнике…

– Дурак ты, Гриша, – покачал он головой. – Да ты гордиться должен, что у тебя в группе ребята такие! Один за всех и все за одного! Прикрыть собой товарища – это, знаешь ли, дорогого стоит.

Гришка, продолжая шагать вперед, молчал. Ладно, зайдем с другой стороны. Издалека...

– На спецкурсе командиров есть такой предмет – «Морально‑психологическое состояние личного состава». И вот там, бывало, Наставник не раз случаи рассказывал. О том, что в Великую Отечественную бойцы примеры героизма показывали – это ты и сам знаешь. Но у России и другие войны бывали. И много. Если новейшее время брать – так и Афганистан, и Чечня, первая и вторая кампании, потом Грузия, Донбасс, Сирия… Мы много воевали. Вот ты знаешь, например, откуда пошло это «работаем, братья»? Ты ведь и сам частенько так говоришь…

– Ну… я всегда думал, что оно само по себе как‑то, – пожал плечами Гриша. – Просто поговорка. Работаем, ведь? Работаем. Братья ведь мы, по сути? Да.

– Да нет, мой дорогой, не поговорка. Эти слова – всем словам слова. Это Магомед Нурбагандов сказал. Россия тогда с терроризмом воевала, существовало некогда такое «Исламское государство». И вот боевики Нурбагандова в плен взяли. И когда узнали, что он из армейцев[32], – поставили под стволы и начали на камеру снимать. Хотели, чтоб слабину дал. Своим же сказал, чтоб не воевали с боевиками, увольнялись из рядов. Только Нурбагандов не стал говорить. Успел вот эту самую фразу сказать: «Работайте, братья». Боевики его и положили. Удостоен звания Героя России за мужество и героизм, проявленные при исполнении служебного долга. Посмертно.

– Вон оно что… – Гришкины брови поползли вверх. – Я и не знал…

– Еще тебе пример, – продолжал Серега. – Майор Роман Филипов. Та же самая война, Сирия. Был он пилотом самолета‑штурмовика. Во время патрулирования самолет сбили, ракета попала в правый двигатель. Попытался удержать самолет в воздухе и увести дальше, за территорию боевиков – но не смог, самолет начал падать. Он катапультировался. Пока еще в воздухе болтался, боевики открыли огонь, но ему удалось приземлиться. Пилот на второй машине какое‑то время прикрывал его и даже уничтожил две машины с боевиками, но израсходовал топливо и ушел на базу. Тем временем боевики окружили Филипова и завязался бой. У майора – только стечкин[33] с собой и два магазина. Боезапас вскоре закончился – и, не желая сдаваться, уже тяжелораненый, подорвал себя гранатой. На видео, которое снимали боевики, был слышен его голос. Последние слова: «Это вам за пацанов». И сам ушел, и боевиков с пяток забрал. Удостоен звания Героя России посмертно.

Гриша внимательно слушал, продолжая хмуриться и кусая нижнюю губу, но взгляд явно посветлел. И Серега, понимая, что он на правильном пути, продолжал.

– И снова Сирия. Старший лейтенант Александр Прохоренко. Работал авианаводчиком. В одном из выходов был окружен отрядом боевиков и, понимая, что выйти не сможет, вызвал огонь на себя. Герой России посмертно. И таких примеров – множество, Гриша. Да бля!.. Что я тебе все о прошлом… У нас в Доме – сколько случаев? Ты погляди на Доску Почета! Живого места нет! Капитан Павлов, который во время наката до конца на КПП держался, ждал пока боевые расчеты по местам встанут… Он там один в итоге остался – но до последнего стоял. А майор Семихвостов, который ДОТ с кадаврами подорвал – это ж я сам видел, своими глазами! Да того же Наставника Ивлева возьми, который своей обоймой кучу механизмов уничтожил! Фактически огромные силы на себя оттянул, сковал работой в тылу и Дом спас! А просто всё: работа у нас такая.

Серега, оборвав себя, перевел дух – и опять глянул на товарища. Гришку было не узнать, речь повлияла на него самым благотворным образом. Уже к середине он расправил плечи, выпрямился, походка стала тверже, пружинистее – а к концу так и вовсе орлом глядел. Серега улыбнулся – вот что бывает, когда правильные слова подберешь. Да тут и не только слова. Если сам не убежден в том, о чем говоришь – слова не помогут. Это на уровне тонкой энергетики работает… словно по невидимому каналу передаешь все то, во что веришь сам. Поделился – вот и ожил человек…

– Да… что‑то и впрямь я расклеился, командир… – Букаш длинно выдохнул, словно от морока очнулся. – Уф‑ф‑ф… ну все, отпустило вроде. А то прям навалилось… такая тоска! Тут ведь как… Иной раз думаешь – опять вот в Джунгли идем… опять кровища… а может, и потеряем кого…

– …и такой думаешь – да мать вашу, нахера я туда собрался?.. Сидел бы дома! Зачем оно мне надо, а?.. – подхватил Сотников. – Знакомо, Гриш. Но… выходишь – и все. И ты другой. И жизнь здесь другая. Настоящая! И когда возвращаешься в Дом, в уют и безопасность – первые дни еще ничо… А потом – такой депресняк!.. Думаешь – ну вот чего я тут… Ну поспал… Пожрал… Потренил… Все! Дальше – что? На диване бока отлеживать? И думаешь – эх, бля, скорей бы в паутину! Мы живем, пока работаем, Гришка. Это – наше. Драться, воевать… и умирать, когда припрет. Погиб при исполнении – не зря жизнь прожил. Что после тебя останется? Поступки твои. То, как держался. Как за людей стоял. Как твои последние минуты прошли. Это не какие‑то там высокие слова. Это наша жизнь. Вот и после ребят поступок остался. То, что они Антоху прикрыли. Этим гордиться нужно, балбес, а ты развесил сопли на обе стороны…

Гриша улыбнулся.

– Все. Понял. Мудак, согласен. Виноват, исправлюсь, товарищ майор.

Серега кивнул и хлопнул его по плечу.

– Ну и решили. У каждого бывает. Собрался, встряхнулся – и снова в упряжку. Работаем, брат.

Десять километров горизонта прошли в непрерывном движении. Медленном – но без остановок. Даже перекус на ходу, с прихлебом из гидратора. На пятом километре, как и собирался, поменял группы местами – Злодея с тридцать первым отделением и огневую группу в ядро, Бука с пацанами вперед. Отделение один‑один состояло теперь только из Росича – и Гришка просто прикомандировал его к огневой группе, тем самым усилив ее вторым пулеметом.

Триста тридцать пятый горизонт никак не отличался от нижних. Все та же транзитная галерея, десять метров до потолка, те же ветвления вправо и влево, бетон, стальные ребра тюбинга, переборки через каждые три километра, капающая вода и лужи, возле которых слегка пощелкивал дозиметр. И абсолютный мрак. Даже холод здесь стоял тот же, что и везде в Джунглях – термометр на рюкзаке показывал постоянные плюс три‑пять. Хотя все же было одно отличие – час шел за часом, километр за километром, вот уже и три сделали, и семь, и к десятому ближе – а противник никак себя не проявлял. Гришка, пару раз сменив группы в передовом дозоре, больше заморачиваться не стал – по контактам ноль. Ни малейшего намека.

После активности триста сорокового, это было более чем странно – Серега, продумывая маршрут, учитывал наихудший вариант, предполагая, что после сорокового придется продираться с постоянными боями. Что бы ни говорил Важняк – «не лезть на пролом», «осторожность» и прочие це‑у – зачастую это просто невозможно. Если нет карты местности, а Путеводитель дает только точку и призрачный пунктир до нее – тысячу раз подумаешь, сворачивать ли с дороги. И если на пути заслон – не лучше ли задавить его, чем плутать по лабиринтам, пытаясь найти кружной путь? Тысячу раз подумаешь… и выберешь бой.

Кроме этой странности вскоре начала вырисовываться и другая. С какого‑то момента Серега вдруг сообразил, что уже очень давно не видит живности. Хотя та же плесень висела на стенах пятнами метрового диаметра, а то и поболе. Рай для ящера! А где ящер – там нередко и крысы неподалеку. Но несмотря на кормовое изобилие, горизонт мертвее мертвого. Может, выше что‑то поменяется?..

Благодаря отсутствию контактов тридцать пятый прошли в короткие сроки – семь часов вместо обычных десяти. С одной стороны, такая скорость не могла не радовать; но с другой – это было настолько непривычно, что Серегу снова начали покусывать острыми зубками инстинкты Навигатора. Тем более что на горизонт выше картина не изменилась. Поднявшись на тридцать третий и продвинувшись по нему три километра, вынужден был констатировать, что и здесь Джунгли пусты. И это уже не просто настораживало – нешуточно напрягало. Прикинуть – так всего два варианта вырисовывалось: либо контро́ллеры научены горьким опытом и сюда просто не суются – либо если и появляются, то немедленно уничтожаются. Но кем? Кем научены?.. И кем – или чем – уничтожаются?..

Подобравшись к научникам, которые шли рядом со своим ослом, обсуждая что‑то в четверть голоса, Серега дернул Знайку и коротко обрисовал свои наблюдения.

– Мы уже заметили, – кивнул Илья. – Ничего не могу сказать, командир. Плесень мы смотрели – вдруг не такая, что на нижних горизонтах, не подходит для них… Так нет. Точь‑в‑точь она и есть.

– Без лабораторных опытов, конечно, можно и упустить нюансы – вдруг она яды содержит, – но на первый взгляд один к одному, – добавил Страшила. – Так что причина неясна…

– Нам сейчас неплохо бы понять, когда она исчезла, эта живность, – задумчиво сказал Знайка. – Ответим на вопрос – тогда и ясно станет, опасны эти горизонты или нет…

– А можем понять? – навострился Серега.

– Пока ничего не вырисовывается, – покачал головой Илья. – Я тут всё скелет пытался обмозговать… но по нему понять невозможно. С одной стороны – ясно, что уж крысы‑то здесь точно когда‑то жили. Они ж его грызли… Но с другой – как сказал Тундра, это уже черт знает когда было. Там же чистая кость, ни единого волоконца. Давно лежит, остатки от пиршества просто догнили… И если скушали его лет пятьдесят назад – какой нам с этого толк?

– Зато по скелету другое можно сказать, – уверенно сказал Страшила. – Если он годы пролежал – значит, контро́ллеров все это время не объявлялось. Иначе давно бы унесли.

– Может, и так, – пожал плечами Илья. – А может, и по другой причине… которую мы тоже не можем пока установить. Но я бы гораздо больше напрягался оттого, что здесь нет именно контро́ллеров. Мы привыкли, что вершина пищевой цепочки в Джунглях – или мы, или они. Пополам почетное место делим. А ведь может оказаться, что здесь и мы, и они – всего лишь корм…

– Это боевая‑то платформа – корм? – развеселился Серега. – Ну ты скажешь, Знай…

– Я не утверждаю. Так, гипотеза…

– Я вот тоже сомневаюсь, – кивнул Страшила. – Но и у меня предположения имеются. Я как‑то больше в сторону прорыва склоняюсь… Ну сами подумайте – что это за тварь, которая боевую платформу может сгрызть? Да нет, Илюх, здесь ты палку точно перегнул… Так подмести горизонт, чтоб ни единого живого организма, может только прорыв.

– А где ж тогда тела? – ядовито осведомился Знайка.

– А может, он же их и разлагает!

– А скелет? Почему не разложился?

– А вдруг не разлагает скелеты?!.

Что там ответил Знайка, Серега уже не слушал – у яйцеголовых началась очередная научная схватка не на жизнь, а насмерть, и лезть к ним в такие моменты себе дороже. Да и смысл? Выслушать кучу предположений? Нужны твердые факты, на которые опереться можно, а не измышления.

К тому же были обязанности и поважнее. Командир обоймы на марше не только за обстановкой следит, но и за атмосферой внутри подразделения. Если, конечно, спокойно в округе. С одним словечком перемолвился, с другим, с третьим перетер… Кого надо – ободрил, кого надо – наоборот, приземлил немного. Вот и видишь общую обстановку, общий настрой.

Поотстав от злобно шипящих друг на друга научников, Серега зашагал рядом с Дровосеком. Здесь же компактной группой двигались и остальные спецы – Гоблин, Одноглазый и Точка.

– Как он? – кивнул на Кирюху, прикорнувшего на спине ишака. Тот дрых, подложив под голову своего жутковатого зайца и во сне чему‑то довольно улыбался…

– Правильный пацан, – уверенно ответил Железный. – Держится молодцом. Сначала играл. Ну это… воображает, что он в танке едет – за щитами же… типа, броня. Я ему пистолет давал – без патронов, конечно, – видя, как нахмурился командир, поспешил уточнить Пашка. – Так он часа полтора с ним возился. Ну там… стреляет во все стороны – пиф‑паф, все дела… Ну чего ты, командир, себя что ли в детстве не помнишь? Сам рассказывал, как у отца запчасти таскал со стола… Потом спать прилег. Потом проснулся, пожевал мальца – я ему тушняк вскрыл. Снова играл. Ну это… тихо, конечно, чтоб ни звука. За этим я слежу. Теперь опять улегся. Но перед сном изъявил желание «Выхлоп» у Точки помацать… Слышь, Миха, че те жалко было пацану винтарь дать на полминутки?

– Ты, Паша, скоро сиську себе отрастишь. И пацаненка начнешь к ней прикладывать, – под общие смешки сказал Точка. – Не, я понимаю, конечно… инстинкт у тебя материнский, все дела… Но меру‑то знай. Это боевое оружие! Разрядил я его, отдал пацану… а тут тревога! И что?

– Да иди ты, – беззлобно отмахнулся Дровосек.

– Все правильно, Мих, – кивнул Сотников. – А ты, Головосек, если хочешь пацана игрушкой снабдить – так сдери с контроллера калаш и отдай. Пусть с ним возится. Если силенок хватит. А боевое оружие обоймы – не вздумай. Понял меня?

– Так точно…

– Как плечо, кстати? – повернувшись к Точке, спросил Сотников. – Стрелять можешь?

– Я всегда стрелять могу, – ухмыльнулся Миха. – Кость цела, а мясо зарастет.

Серега кивнул – если шутит, значит и впрямь опасности нет.

Снова отстав, проведал и Шпиона с Тундрой. Ринат вполне отживел после ранения, хоть и прихрамывал слегка – закинув ствол за спину, он сосредоточенно рассматривал экран коммуникатора, шепотом поминая шайтана и его бабку. А вот Антоха все еще был бледноват.

– Башку иногда вертит, – пожаловался он. – Прилетело смачно, чуть шею не свернуло. Отлежаться бы пару дней, командир…

– Подумаем, – пообещал Серега.

И тем не менее останавливаться на несколько дней не хотелось. Как можно быстрее хотелось уйти с мертвых горизонтов и тормозить обойму из‑за одного бойца… Опять же и подозрения научников не обнадеживали. Оно разницы то нет, кто здесь живность подметает – прорывы или неведомое чудо‑юдо, на которое упирал Знайка. Едва станет понятно, что очередной горизонт обитаем – тут же можно место для долгого лагеря искать. А пока – ну его нахер. С Антохой же… Проще всего освободить ишака. Одна малая платформа должна быть всегда свободна как раз на такие случаи. И это они тоже не продумали при подготовке. Вот так и постигаешь науку долгих экспедиций – в процессе, так сказать, на своей собственной шкуре… Груз снять – иначе ослик не вытащит плюс сотку кило человека – и в схрон. Тем более что и пора его сделать, схрон, после сорокового горизонта в самый раз…

– Злодей – Карбофосу, – квакнули наушники, и Серега немедленно навострился – Пашка просто так выходить не будет!

– На связи!

– Тебе лучше подойти, командир, – голос у Злодея был не на шутку встревожен, и мелькнуло даже какое‑то отвращение… – И научников с Тундрой захвати. Я такую страхолюдину вообще в первый раз вижу…

Остановив обойму, подхватив Знайку, Мудрого и Рината, Серега немедленно переместился к передовому дозору. То, что лежало посреди галереи… он даже названия подобрать этому  не мог! Никогда ранее таких созданий ему не попадалось – но он, едва лишь кинув взгляд, тут же вспомнил рассказы деда Никиты, так ярко отпечатавшиеся в голове… Оно лежало у левой стены галереи, рядом с большой лужей, образованной часто капающими с потолка каплями – и уже неслабо воняло. Лужа изрядно фонила, на подходе дозиметр начал учащенно пощелкивать, а у самой кромки стрекотал уже вовсю, показывая полтора рентгена – и бойцы, подхватив неведомую хреновину за лапы, осторожно оттащили подальше.

Присев рядом, Серега принялся разглядывать находку. Это был явно человек… Голый, с бледной до синевы кожей, свалявшимися грязными волосами на голове – но человек. Однако чем больше рассматривал его Сотников, тем все больше склонялся к тому, что человеком это  больше не являлось. Отойти шагов на пять да убрать фонарь в сторону – и в полумраке запросто можно спутать с огромным пауком.

Человеческого тут и впрямь осталось мало – только верхняя часть туловища, начиная от середины груди. Все что ниже – заменено железом. Особенно отвратительно выглядело брюхо – прозрачный пластиковый пузырь, смахивающий на десятилитровую бутыль, внутри которого, не считая нескольких трубок, было пусто. Еще ниже – четыре раскоряченные в стороны лапы – мощные, с увеличенными цилиндрами амортизаторов, усиленными поршнями и шарнирными соединениями, шлангами высокого давления. И с первого взгляда становилось ясно – конечности обладают невероятной силой… Вместо рук то же самое – стальные протезы крепились к обрубкам у самых плеч, сталь уходила прямо в плоть, к костям. Передние конечности заканчивались многосуставными пальцами, задние – чем‑то вроде четырехпальцевых хватателей. И парно с ними, на шарнире, который наверняка мог проворачиваться, подменяя при необходимости хвататели, крепились широкие чаши вакуумных присосок.

– Что за… – Серега запнулся – слов, чтоб обозначить существо, не находилось. Поднял голову, поочередно оглядывая каждого из ребят… – Что за дрянь такая?!.

– Ты ему в рот посмотри, – кивнул Злодей. – Там зубки ого‑го. Я бы с этой херней один на один не рискнул остаться…

Пододвинувшись к голове существа, Серега пламегасителем пулемета раздвинул губы. Присвистнул. Зубы впечатляли – тонкие, словно иглы, и такие же острые. И, присмотревшись, он понял, что иглы тоже стальные.

– А теперь на затылок посмотри, – Пашка, опустившись рядом, ухватил рукой в перчатке за ком грязных волос на макушке – и повернул голову мордой вниз. На шее, примерно в районе третьего‑четвертого позвонка, чернела аккуратная вытатуированная надпись: «Тerritory. District 5. Product MUT‑id 65‑12L22‑17/90».

– Тундрыч, работай, – поднявшись, сказал Сотников. Как реагировать он просто не знал – впрочем, Знайка предупреждал, что за границей известных горизонтов удивлялку можно отключить. До поры до времени… – Осмотр полный. От чего подохло, есть ли повреждения, особенности строения тела, расположение жизненно важных органов. И это… запечатлей тут всё.

Ринат кивнул и немедленно потащил из кармашка коммуникатор.

Пожалуй, этой хреновины ему надолго хватит. А ведь еще и научники займутся… Пикнув подсветкой на часах, Серега хмыкнул – пять вечера. Восемь часов дороги и четырнадцать километров долой. Достаточно на сегодня.

– Паша, ищи место под лагерь. Букаш пусть периметр держит, а ты пошерсти в округе.

– Понял, – кивнул Злодей.

– Знай, вы как? Будете осматривать? – Сотников повернулся к Илье… и поразился! Оба научника стояли и с довольно равнодушным видом поглядывали по сторонам. Казалось, они даже не удивились тому, что видят – лишь перешептывались о чем‑то, кивая на лежащего у ног урода. А Илья еще и носком ботинка потыкал. Это Знайка‑то, который вот только утром кусок несчастной брезентухи со скелета отмахнул и весь его вдоль и попрек обнюхал!..

– А?.. – Илюха вздрогнул и немедленно же изобразил на физиономии интерес. – Да‑да, конечно, будем!.. Надо только осла подтянуть… – засуетился он. – Темыч, давай его сюда, я пока осмотр начну. Контейнер сразу снимай, инструменты… Надо пробы взять…

Серега, озадачившись до полного изумления, отошел. Нужно было осмыслить. Реакции научников никто не видел – все командира слушали и на урода смотрели – но сам он четко видел равнодушие в их глазах. Оба они – и Знайка, и Мудрый – знали!

Пока Тундра и научники ползали вокруг тела – Ринат осматривая на самом деле, а Знайка с Мудрым только демонстрируя интерес – прошел час. За это время место под лагерь нашлось – и место неплохое. Через триста метров вперед по галерее к северу отходило ветвление с трехэтажным узлом – общая комната на первом, четыре жилых отсека и санузел на втором, технический этаж на третьем. С первого этажа параллельно транзитной галерее уходил еще один коридор, который, пройдя два аналогичных узла, через пятьсот метров снова соединялся с транзитной. Просторно, есть основной ход, есть эвакуационный – отличное место для лагеря! Находка была как нельзя кстати – хороший отдых необходим, не как прошлую ночь, когда каждый боец дремал вполглаза, ожидая атаки контро́ллеров. Здесь, в первом же узле, и обосновались.

Бойцы занялись лагерными делами – а Серега все никак не мог забыть реакции научников. Он вполне допускал, что в недрах Лаборатории хранились самые разнообразные секреты – но все, что касалось выживания обоймы, должно немедленно докладываться командиру. Секреты секретами – только в паутине информации о потенциальном противнике мало не бывает. Любая деталь важна. А эта тварь – противник потенциальнее некуда. И потому, закончив ежевечерние хлопоты, он ухватил мелкого за воротник и утащил на второй этаж, в один из отсеков. Нужен был разговор с глазу на глаз.

Усадив недоумевающего Илью на стул возле железного стола, на котором грудой громоздилась обросшая махровой плесенью посуда, Серега, поставив фонарь лучом в потолок, уселся напротив. И, не желая ходить вокруг да около, сразу ухватил быка за рога.

– Давай, дружок, рассказывай. Ага, я про эту хреновину в галерее… Я твою реакцию видел. И Мудрого. Когда ты утром скелет обнюхивал – живости куда больше проявлял. А здесь… Такая дрянь несусветная – а вы стоите, сквозь зубы поплевываете… Рассказывай.

Знайка молчал, явно растерявшись – и это только подтверждало догадки. Знают научники об этом уроде, еще как знают!

– У меня подписка, Серег… – помявшись некоторое время, выдавил Илья. – Я ж в твои дела не лезу…

– А здесь уже не только мои дела! – жестко ответил Сергей. – Здесь уже дела обоймы! Здесь дела такие, что нам бы приказ выполнить и в живых остаться! И я обязан знать все! Ты зубы его видел? Это, мать твою, явно не травоядное! А лапы? Может, он в вентиляции под потолком любит прятаться и сверху сигать?!. Где обитает, как атакует, куда ему пулю вогнать, чтоб сразу сдохло! И я вижу, что ты знаешь! Рассказывай!

И Знайка сдался.

– Клещ. Так мы их называем, – сказал он, отводя взгляд от жесткого командирского прищура. – Очень редко – но находим таких на нижних горизонтах. Помнишь как‑то раз, года четыре назад, на пятьдесят первый спускались?.. Мы еще тогда ящик железный тащили…

Серега кивнул. В тот раз сопровождали большую группу научников, которую возглавлял лично Ромашкин. К месту назначения тогда обойму не пустили – но он не придал этому особого значения. И без того обязанностей полно. Хотя бы то же обеспечение периметра работающих. И ящик на обратном пути научники сами тащили – потели, матерились, уронили несколько раз, но так и не подпустили бойцов. Пацаны тогда посмеялись да и забыли, решили, что там особо ценное научное оборудование. А оно вон как…

– И часто они встречаются?

– Редко, – покачал головой Илья. – За все время только четырех видели. Этот пятый. Но изучили мы их, конечно, вдоль и поперек.

– Из Стока?

– Вероятнее всего.

– А буквы?

Знайка развел руками.

– Не могу знать. Видимо, внизу есть какая‑то Территория… Я тебе внятного ничего не скажу, только с десяток гипотез. И толку в них?..

– Почему мы не знаем? Это же потенциальный противник!

– Руководство не сочло нужным, – пожал плечами Илья. – Они выше пятьдесят первого не поднимаются. На обитаемых горизонтах не замечены.

– И живых ловили?..

– Ни разу не находили.

– Если они выше не поднимаются… Как этот здесь оказался?

Знайка развел руками.

– А я знаю?.. Вылез теми же тропами, как мы идем. Мало тут дыр и расщелин?..

– А эта хрень… этот клещ… он не может быть вершиной пищевой цепочки? – помолчав, задумчиво спросил Серега. – По виду – серьезная тварь…

– Ты что же, считаешь, что ему по зубам, например, тот же двухтонник? – удивился Илья. – Вряд ли… Тяжелого оружия у него нет. У них вообще за все это время оружие не находили. И бронирования тоже. Да и зубы явно по мясу предназначены. Рвать.

Серега кивнул. Пожалуй. Против пулеметов голышом не постоишь.

– Ладно. Теперь следующее. Самый важный вопрос – что это такое и как его убивать.

– Могу опять же предположить, что с этим просто. Это человек. Хоть и такой вот… модифицированный. Откуда они, кто модифицирует – информации ноль. Впрочем, о тех же кадаврах мы тоже ничего не знаем. А убивать… – Знайка развел руками. – Я думаю, что пуля в голову отправит его на тот свет, как и любого человека. Строение организма от нашего не отличается.

Ну, хоть так. Хоть что‑то выпытал. Существа из Стока тоже были сродни легендам о Крысолове или Конструкторе – никто никогда не видел, но байки бродили. Серега не то чтобы не верил… Будучи в большой степени прагматиком, он хоть и допускал существование уродов из Стока – но пока своими глазами не увидишь – хрен поверишь. И вот – узрел воочию. И не зря Важняк предупреждал, что дыма без огня не бывает. Вот вам и первые искорки.

– Как вообще можно сотворить такое с человеком, – поморщился он. – Нет, я понимаю – протез, там, трансплантация… этого добра и в Госпитале полно. Но чтобы так… Это же полное совмещение живого и неживого!

– Рассказать тебе о проекте «Колли»? – усмехнулся Знайка. – Еще в начале двадцатого столетия было… Большие заслуги здесь принадлежат доктору медицинских наук Сергею Сергеевичу Брюхоненко. Экспериментировал он с собаками – поставил себе задачу изолировать голову собаки от тела и поддерживать в ней жизнь. Главной проблемой было обеспечить нормальное кровообращение, ведь даже кратковременное нарушение вызывает необратимые процессы в мозгу. Брюхоненко сконструировал первый аппарат искусственного кровообращения, который назвал автожектором. Аппарат, пожалуй, можно назвать аналогом сердца теплокровных животных – он имитировал два круга кровообращения. Роль артерий и вен выполняли трубки, соединявшиеся в большом круге с головой собаки, а в малом – с ее изолированными легкими. В тысяча девятьсот двадцать восьмом году на третьем съезде физиологов СССР Брюхоненко продемонстрировал оживление изолированной от туловища головы собаки, жизнь которой поддерживалась при помощи этого самого автожектора. Чтобы доказать, что голова, лежащая на столе, живая, он показал, как она реагирует на раздражители. Ударил по столу молотком – и голова вздрогнула. Посветил в глаза – заморгала. И он даже скормил голове кусочек сыра, который тут же выскочил из пищеводной трубки на другом конце. И это – двести лет назад, представляешь?.. До чего же могло дойти человечество за последующие годы?..