Текст книги "Мир Дому. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Денис Шабалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 98 страниц)

– Друзья? Да нет конечно, – Программатор пожал плечами. – Вы для них враг. Успокойся, здоровяк, твою картину мира это не ломает. Задача контроллеров – следить за работоспособностью системы и охранять ее от врага. Значит, и от вас. И есть модуль, кусок системы, который находится в аварийном состоянии и захвачен врагом. Их действия логичны – освободить элемент, уничтожить нарушителей и заняться восстановлением. Именно в таком порядке.

Вот с этим еще можно было согласиться. Об этом Знайка говорил и раньше – механизмы лишь пытались вернуть то, что взяли люди. Но это не отменяло кучу вопросов, громоздящихся сверху, не давало той самой общей картины…

– Откуда они? Откуда приходят механизмы? С какого горизонта? Там завод? Или что? – спросил Серега.

Программатор шкрябнул ложкой по дну, отодвинул котелок в сторону уже окончательно, и, взяв в руки кружку с чаем, откинулся на диван. Он словно тянул время, пытаясь сообразить, что говорить можно, а что нет. И – он все время косил вправо и вверх, будто советовался с «товарищем»…

– На нулевом горизонте завод. Именно оттуда выходят контроллеры, – наконец ответил он. Отхлебнул горячего, причмокнул. – В комплексе они были изначально. А вы – то есть мы, наши предки – пришли уже после. Мы не имели права здесь находиться, кодов доступа не предоставили – и потому машины решили, что люди – враг.

– И Главный Рубильник?.. Он тоже есть? – подался вперед Дровосек.

– Нет… – Программатор хрюкнул от смеха. – Нет такой кнопки, которой можно остановить машины. Завод остановить можно. Контроллеров – нет. А вас, небось, именно за тем и послали?

Отвечать Серега не стал, только головой неопределенно кивнул – не хватало еще вражине информацию выдавать.

– Сколько же вы поднимались? – задумчиво глядя на него, пробормотал Программатор. – Месяц? Больше? Я тут краем уха понял, что вы диких прошли? Как они? Живы еще иль передохли?

– А Кощей? Что известно о Кощее? – снова проигнорировал Сотников. – Есть информация?

– Кощей, а то как же… – кивнул Программатор. Длинно зевнул, поставил кружку на стол… – Что‑то подустал я за день, на боковую пора… Кощей тварюга, конечно, жуткая. Кощей – это его дикари так назвали. А вы его знаете как Конструктора. Ну как, знаете… Слыхали, поди, в Доме о нем тоже байки ходили. Это ж я слух пустил, нарыл в операционке железяк… Транзитные галереи Комплекса раньше убирались специальной машиной. Экспериментальный образец контроллера. Выползал ночью, когда суеты меньше – и ползал, мусор подбирал. Жрал все, как пылесос. Органику – жрал, а металл и прочие деталюги – подхватывал и на сортировку увозил. В брюхе у него – биореактор, котел по переработке. Разлагает – и топливные элементы с этого питает. Может, конечно, и стандартно, от сети – но это как дополнительный источник…

Когда случился Сдвиг – у него мозги набекрень съехали. Тоже сдвиг произошел, – Программатор хихикнул. – Ведь и у него в башке искин[73]. И с этого момента обычный контроллер‑уборщик умер, а родился Конструктор. Логику его я не знаю, вживую видел всего пару раз… и второй раз еле ушел. Слава богу, на мотовозе.

Кстати – не он один мозгами повернулся. Где‑то в Комплексе тогда работала группа контроллеров. Копали какую‑то особую зону. Но где и что… – старик развел руками, – знать не могу. Время от времени мы ловим от них сигнал – пробивается, словно из запредельной дали… Но и только. Может, они все еще копают?.. Малой тут правильно сказал – недра человечество исследовало еще меньше, чем околоземную орбиту. Я даже не удивлюсь, что они провалились куда‑то вниз – и уже оттуда дозваться пытаются. И что там… – Программатор покачал головой. – Дьявол разбери…

– Почему тогда «Конструктор»? – спросил Серега. – А не, скажем, «Уборщик» или наподобие…

– Почему Конструктор? Да потому что достраивает сам себя. Головы контроллерам отрывает – это он хорошо наловчился – и достраивает. Еще один пулемет. Еще одна пушка. Еще один короб боезапаса. Еще одна пластина брони… Видок у него… в кошмаре приснится – всю постель уссышь. А уж боеспособность… Боевая платформа перед ним – дитё малое. Специально я за ним не следил – я вообще на нижние горизонты не лезу – но бойцы мои железные иногда доносили. Стадо он отменное завел, ага… – Программатор снова ухмыльнулся. – Обычно‑то он по нижним горизонтам шарится, от триста тридцать восьмого‑девятого – и до триста пятого. В таких вот пределах. Почему? Да скорее всего в мозгах жестко прописано. Изначально. Уборочные это его горизонты. А вы, стало быть, смогли мимо прошмыгнуть...

– А Крысолов? – Дровосек оглянулся на спящего Кирюху и заботливо поправил сбившееся одеялко. – Знаешь о Гамельнском Крысолове?

Программатор душераздирающе зевнул и поднялся, тяжело опираясь на костыль.

– Хватит на сегодня. Утро вечера мудренее. Я у себя лягу – ну а вы уж здесь, коль расположились. Так что ли, а?.. Информации много… Надобно вам с ней переспать. Завтра новые вопросы будут – тогда и поговорим. Вы ж до завода идете, как я понял. Силенок много понадобится, наверху теперь не сахар…

Куда там. Знайка уцепился – не оторвешь.

– Так ты был наверху?! Что там?!

– А нет никакого верха, сынок, – покачал головой старик. – Уже давно нет никакого верха. Если здесь – ад, преисподняя… то там – чистилище. В зимние месяцы без специального оборудования ты не проживешь и суток. Холод – до минус семидесяти в наших широтах. А то и ниже… Ветер – бешеный. Землетрясения. Белый шум. Бури. Ураганы. Окна мороза из мезосферы – прямо из космоса затягивает! – когда в течение минуты местность в диаметре окна остывает до абсолютного нуля[74]. Вымерзает всё, подчистую. Ледяной дождь – глыбы с кулак. Иногда и сосули – словно карающие стрелы с небес… Летом… В летние месяцы чуть легче – но тоже не курорт. Застала гроза на открытом месте – пиши завещание. Прожарит до корочки. Солнце шпарит – озоновый‑то слой в дырах… Весна и осень – дожди и ледяные туманы, едкие, как серная кислота. Жрут все, до чего дотянутся. Рельеф… Рельеф – это нечто особенное. Складчатости. Ущелья. Болота. Западнее нас, километров шестьсот – огромный разлом с юга на север, в Баренцево море. Кипящие гейзеры, зыбучие пески, газовые гидраты… Вот такой он теперь, верх. Все поменялось. Все! Литосферные плиты поигрались. Что‑то утонуло, что‑то поднялось… Все карты, что вы видели раньше – география, там, хренография, то‑сё – можете ими подтереться. Мир изменился. Теперь это не родная Земля, а совершенно другая планета. И европейская‑то часть малоисследованна – а что за Ржавым Поясом, и вовсе неизвестно.

И он снова повернулся, собираясь войти в комнату.

– А пятидесятый? Самое важное‑то!.. Там есть люди? – завопил Дровосек. – В этом твоем Гексагоне!.. Старик говорил, что там сохранилась община!

Серега внутренне чертыхнулся. Ну кто просил?! Спрашиваешь – спрашивай! Но ни единой крупицы своего не смей выдать! Опять учудил Головосек!

Программатор обернулся на пороге – и молчал теперь уже дольше. Молчал – и смотрел внутрь, вглубь себя, будто вспоминая что‑то, переживая заново.

– То что случилось в Гексагоне – прямая вина Комбрига… – наконец медленно проговорил он. – Много наворотил. Ой много… Такого, что не прощается. Хотел систему сломать – да сам под пресс угодил. И многих за собой утянул. С гроссмейстерами невозможно играть. Все просрешь. С богами бесполезно бороться. И шулера облапошить – ох и тяжело… И надо оно, ссать против ветра?.. В систему проще встроиться… Орден… Колыбель… Территория, Продавец Кошмаров, объект «Москва», Ди‑Эм‑Ай… – эту последнюю аббревиатуру он произнес со странным акцентом, будто каши в рот набрал… – Они сломают любого. Вы видите только часть слона, только кончик хобота. На самом деле все куда страшнее.

И шагнув через порог, Программатор закрыл за собой дверь.

Ночью Серега спал отвратительно. Мучали сны. Программатор сказал очень много… но вместе с тем, не сказал почти ничего. Ничего действительно важного – а ведь он, судя по оговоркам, знал немало. Может, тому виной были сбивчивые вопросы, которым закидывали его гости – а может, и нежелание выкладывать карты.

Здесь они находились в полной его власти. Не физически – ибо что мог сделать один старик с обоймой здоровенных мужиков?.. Информационно! Вот чем он держал их в кулаке. Возможностью узнать еще больше, возможностью страницу за страницей, пласт за пластом открывать новое. Кончик слоновьего хобота – тот самый корень дуба, о котором всегда говорил Знайка. Увидеть всего слона – как понять весь дуб. Да, они получили ответы на часть вопросов. Теперь стало ясно, что такое паутина, прояснилось немного по контроллерам, появилась информации о пятидесятом горизонте… Но вместе с тем возникла и куча новых. Почему предки спустились сюда? Планетарная катастрофа?.. И есть ли теперь живые на поверхности?.. Комбриг… Программатор знал о пришлом старике, и знал немало. Что случилось на пятидесятом, раз Комбриг вынужден был бежать? Орден… Что такое этот Орден? Вот и кадавры иногда нашептывали о нем в своих боевых песнях… А эта странная аббревиатура – Ди‑Эм‑Ай?.. А Территория, это новое, возникшее на тридцать третьем горизонте, понятие?.. Продавец Кошмаров еще какой‑то… А объект «Москва»? Что это все?.. Где?.. И Сереге, стоило закрыть глаза, снился Продавец – аморфное серое облако, окутывающее с ног до головы влажным покрывалом горячечного бреда. Иного образа мозг выдать не мог.

А еще – всплывали вопросы и о деятельности самого Программатора. Чем он занимается здесь столько лет? Куда ездил перед приходом обоймы? В Пункте он живет уже очень долго, мог напрограммировать – но неужели его «личная гвардия железная» так велика, что старикан не боится прихода машин? Или он в сговоре? Встроился, сука, в систему?!..

Утро вечера мудренее… Сотников был полностью согласен. Дом остро нуждался в информации, и дед мог ее дать. И он сможет его разговорить. Неважно, как. Даже и форсированными методами. И оставлять его в живых – нельзя. Программатор висел над Домом как дамоклов меч, в прямом и переносном смысле. Поплевывает – это хрен с ним… Но кто знает, нет ли у него возможности подтолкнуть Дом в бездонную пропасть? Командир обоймы ПСО не имеет права рисковать. Утро вечера мудренее – но эта поговорка играла в данной ситуации только в одну сторону. Для Сереги мудренее. А для Программатора утро должно стать последним.

Поднялся рано, около шести. Сразу же проверил и посты. Тихо, спокойно, без происшествий. Программатор еще спал – железная дверь была закрыта и в мелком оконце, забранном стальной решеткой, стояла тьма. Но Серега, прислушавшись, все же уловил его тонкое посапывание. Ладно, пусть сам вылезет, тогда и возьмем за жабры.

Поднялся и Знайка. Посидел на спальнике, растирая заспанную физиономию, поднялся, побродил по комнате, осторожно огибая бойцов – и остановился напротив сидящего на диване товарища. Серега, решивший воспользоваться паузой и вычистить СКАР, вопросительно поглядел на него.

– Серег. Народ пока дрыхнет – может, к центру смотаемся? – ероша ирокез, спросил Илья. – Дальше‑то какие планы вообще?

– Деда щемить, – хмуро пробормотал Сотников, заливая масло в ствол. – Много знает. И над Домом висит, как топор над шеей… Я тут ночью поразмыслил – нужно его дальше трясти на предмет информации. Потом уж видно будет…

– Так давай по Пункту пройдемся? Дед тихо живет, гвардия его далеко. Может, полезного чего накопаем. Дозор предупреди, чтоб старика не выпускали – и пойдем…

Предложение было дельное. Задержаться, пожалуй, придется еще на сутки – пользуясь моментом и с дедом поговорить, и передохнуть подольше перед броском. Четыре километра вверх – не шутки. И неплохо бы оглядеться по местности. Да и Знайка не успокоится…

– Ладно, пошли, – откладывая пулемет, сказал он. – Приду – дочищу, пусть пока промаслится…

Знайка просиял. Вскочил, натянул по‑быстрому комбез, влез в берцы и куртян…

– Ствол возьми, – напомнил Серега, цепляя на пояс кобуру со штейром. – Место незнакомое все же.

Выбравшись в коридор, сразу повернули к центру – Знайка первым делом всенепременно хотел увидеть Люк.

– Может, даже и откроем… – шагая рядом, рассуждал он. – Посмотреть, что там. Не, ну пустота, понятно… Даже фонарями не нашарим. Но хотя бы глазком!..

– А сможем мы людей по прямой эвакуировать? – спросил Серега. Эта мысль только что пришла ему в голову, и теперь он сосредоточенно ее обдумывал. – Минуя пятьдесят горизонтов, которыми два месяца лезли… Теперь мы знаем, что над Домом. И если пробурить‑таки дыру…

– А чего ж нет? Конечно! – энергично кивнул научник. – Соорудить подъемник и партиями перетягать! И грузы. А можно знаешь что? Можно и весь ствол обжить! Ведь там тупиковые отрезки транзитных! От ствола и до переборок! Соорудить лестницы по стенам, пути сообщения… Жизненного пространства теперь – прорва!

Серега кивнул. Настроение стремительно поднималось – перспективы виделись самые радужные. А всё кто?.. Всё они, Третья экспедиция! Теперь бы в Дом сообщить… Но с этим потерпеть придется, возможности нет. И ведь сообщение вниз, на крышу модуля не скинешь. Вот незадача…

– Слу‑у‑шай… – от пришедшей в голову мысли Серега аж тормознулся. – А ведь здесь и кросс должен быть. Как считаешь? А если есть связь с Домом?..

Знайка помедлил секунду – и чертыхнулся.

– А точно… Но если есть кросс… если он работает… то подключиться к Дому и прослушать переговоры – тоже вероятность есть… – он помолчал немного, осмысливая… – Да этот хрен дурит нас, как лопухов! Вот сука!.. Он, может, в курсе всех наших дел! А бараном притворяется! То‑то он все время вправо косил – это он так прикидывал, что можно сказать, а что нельзя, чтоб не проколоться!

Серега сквозь зубы выругался. Если так – выпускать Программатора из рук тем более нельзя. Сейчас только до Люка – и обратно, тепленьким брать. И поспрашивать с пристрастием. Единственная проблема – железная гвардия. Сколько у него наличных сил? Хотя и это не помеха: деда в заложники – и врял ли на обойму кто рыпнется…

Пока обдумывал эту проблему, добрались до центра. Люк здесь действительно был, и Знайка сразу же прилип к нему мертвой хваткой. Впрочем, не отставал и Серега: возможность воочию увидеть, наконец, одну из загадок Дома – дорогого стоит… Тем более и Программатору веры нет, мог каких угодно сказок навешать.

Обе створки Люка – большие, по два метра каждая – раскрывались простым откидыванием в стороны. Никакой механики не полагалось. Под ними колодец во тьму. В стенках колодца, чуть ниже, виднелось два лаза на технический уровень ПУ, забраны решеткой с замками. И остатки винтовой лестницы. Дальше только тьма. Фонарь не мог пробить два километра, хватало его, может, метров на двести – но пустота под ногами чуялась. И Серега теперь уже не словами, а похолодевшим загривком осознал – бездонная пропасть и Дом, балансирующий на грани…

– Аварийный переход, – рассматривая колодец, сказал Знайка. – Смотри. Не лифтовая шахта, а именно лестница. Надежнее обычной лестницы ничего нет. Если обесточка – лифт встал. А по лестнице ты ножками‑ножками… И со створками то же. Чтоб не заклинило.

– Доволен теперь? – усмехнулся Серега. – Эх и задирал тебя этот Люк. Самая таинственная тайна…

Знайка хмыкнул.

– Я‑то теперь знаю. А вот ты со своими морфами встрял по уши. Где они? Нижние‑то горизонты тю‑тю… Ноль да хрен повдоль.

– Ничего. Старик сегодня все скажет… – пообещал Серега.

– Решил уже? А что с ним потом делать? Того… – Знайка чиркнул пальцем по горлу.

– Ой не знаю, Илюха… – вздохнул Сотников. – Убивать старика желания нет – мерзко как‑то. Но и оставлять его…

– Если он до сих пор с Домом ничего не сделал – может, и не нужно ему?.. – неуверенно спросил Илья… – Понимаешь, Серег… Как‑то очень быстро мы скатываемся. О большом и малом, о том, что допустимо пожертвовать меньшим ради большего – оно, конечно, можно пофилософствовать… Но когда дела касается – погано на душе. Нет, ты не подумай! – вдруг горячо зачастил он. – Я тебя всегда поддержу! Я – до конца! Но сам посуди. Каждое последующее решение – оно легче дается. Зарубили кучу аборигенов… Теперь вот старика думаем… И уже мы как‑то не очень колеблемся. Дом – Домом… но и человеком тоже остаться хочется.

Серега молчал. А что скажешь? Прав мелкий. Хочется. Но это раньше нужно было думать, когда из Дома уходил. А теперь хошь не хошь…

– Ладно, решим, – нехотя ответил он. – Все от разговора будет зависеть…

Знайка кивнул.

– Понимаю…

Здесь их больше ничего не держало. Кросс – если таковой имелся – либо у старика пытать, либо самим искать. Сотников громыхнул створками, закрывая люк, повернулся… и внимание его вдруг привлек знакомый до боли предмет на полу у двери в ближний блок. Патрон. Семерка. Лежит одиноко, желтым поблескивает…

Дернув с пояса пистолет, Серега, поманив товарища, осторожно направился к находке. Пока шел – все прислушивался, не шумнет ли где; дверь, у которой сиротливо валялся патрон, была приоткрыта, внутри темно, и он вполне ожидал, что за дверью торчат железяки старика. Но коль есть они там и до сих пор не вылезли – значит приказа работать с гостями нет. А значит и заглянуть можно…

Осторожно толкнув дверь – свет при этом, как обычно, зажегся автоматически – Серега выглянул из‑за косяка. Контроллеров в помещении не наблюдалось. И лишь спустя долгие мгновения до него дошло, что же он видит.

Это была казарма. Самая настоящая. Взлетка. Койки на обе стороны – много коек, очень много. Застелены синими покрывалами. Рядом с каждой – тумбочка, стул для формы, аккуратно стоящие шлепки… «у изголовья ног лицом к проходу». Шкафы для снаряги. Но не это – мгновенно, обухом по голове! – привлекало внимание. В ближнем конце казармы, начинаясь сразу от двери, оборудовано что‑то вроде открытого класса: стулья, столы рядами, проектор, белое пятно экрана на стене… и схемы. Много. Разные. Подходы к Дому, южная транзитная галерея. Подходы к Дому – западная транзитная. Схемы Внешних КПП. Схемы Внешнего Периметра – всех четырех укрепрайонов, вид сверху, в разрезе. Схемы Внутреннего Периметра – и в подробностях. Планы уровней с наименованиями блоков и служб, вооружение, численность боеспособного населения, численность ПСО и ПБО… Разинув рот, Серега глядел и понимал – ответ на вопрос о деятельности Программатора висит прямо перед ним.

– Человеком, говоришь, остаться? – скрипнув зубами, хрипло выдохнул он. – С кем?! С этим что ли?!.. Да он же, тварь, вместе с машинами! В систему, сука, встроился! Ты погляди!.. Это же полная схема Дома! Это же все подходы! Это же… тут же всё!

Знайка, оглядываясь по сторонам, ошарашенно молчал.

– Казарма это! Понимаешь?! Железяки здесь спят, что ли?! Нет! Кадавры! Это же… – продолжал Серега… и вдруг задохнулся от новой, взорвавшейся в голове, мысли. – Это же перевалочная база! Тут коек – штук двести! Гвардия? Ладно, железяк он взломал и переподчинил! А этих?! С организмами как?!.. Хрена лысого! Не перепрограммировал он никого – он с самого начала, тварь, с ними! Приходят, размещаются, отдыхают сколько нужно – и вниз! По наши души!

– Но зачем же… Они же могут через люк… – пробормотал Илья. – Зачем по Джунглям?.. Не понимаю…

– А это мы узнаем сегодня! – кровожадно оскалился Сотников. Сомнения, которые заронил в нем друг, сдуло в одно мгновение. – Щас осмотримся здесь, вернемся – и спросим этого упыря! Он мне все скажет…

– На плане этот блок значился как «Гостевой», – мрачно сказал Знайка рассматривая схемы. – А казарма – она не в размер блока. Рядом еще двери…

– Пошли, – понимающе кивнул Сотников.

Илья был прав. За следующей дверью – рядом, стоило пройти двадцать шагов – пряталась вторая казарма. Не для людей. Зарядные станции контроллеров, ремонтно‑загрузочные терминалы, склад ЗИПа и медицины, отдельный склад боезапаса – все что нужно для ремонта и переоснащения. Машинный док. Здесь же присутствовала и ремонтная часть – док был разделен на две половины и в ближней торчала целая куча самых разных станков, а у стены длинным рядом стояли верстаки с развешенным по стенам инструментом.

– Смотри, смотри, Серег… Зарядная станция! Это для мелких КШР наверно… А это – для ШМП… – Знайка бродил по блоку как лунатик. – Витой шнур сверху спускается и к зарядному порту… Двести двадцать. О, смотри! А вот и три фазы для платформ! И здесь же их боезапасом догружают, на кран‑балке вон короб двенашки висит…

Бродили долго – ремонтное оборудование машин они видели впервые и хотелось рассмотреть все. Наконец опомнились. Нужно было возвращаться и браться за старика. То, что он продался – ясно. Не просто бросил свою общину – перебежал к врагу. Но Знайка очень правильно поставил вопрос – нахрена шастать Джунглями, если есть возможность спуститься на Дом сверху? Пробить люк и оказаться в самом сердце человеческого убежища…

– Да… Окопались, суки… – стоя посредине цеха, Сотников медленно переводил взгляд с одной детали интерьера на другую. – Ты погляди, а… И ремдоки, и зарядные станции, и терминалы информационные, чтоб напрямую в мозги грузить, и боезапас… Всё здесь! Перевалочная база и есть! Деда – валить, однозначно. И что‑то думать по этому объекту. Законопатить его что ли… или заминировать вдоль и поперек… Чтоб эти твари сюда ни ногой.

– Тогда пошли, – хмуро кивнул Знайка… и вдруг, поперхнувшись, уставился за спину товарища.

Серега еще не оборачиваясь уже понял, что увидит – слишком уж знакомо лязгнуло. Стремительно крутнувшись вокруг себя, он дернул с пояса ствол, вынося его вперед… в дверях, ведущих куда‑то внутрь блока, возвышался массивный корпус четырехсотого.

Оружия у него не было, корпус наполовину раздет – отсутствовали боковые, брюшные и бедренные пластины брони – но менее грозным противником он от того не становился. А у Сереги с собой только пистик, даже мощный 357.SIG, которого машине что слону дробина. На Знайку же он и не надеялся…

Четырехсотый, качнувшись, локомотивом бросил корпус вперед. Четыре центнера, да с ускорением – в человека. Снести, вбить, размазать о бетон. И одновременно с этим Серега почувствовал, как сердце, словив паузу, взорвалось темпом автоматной очереди.

Стрелять не успевал – КШР был уже близко. Толкнув Илью в сторону – убрать с дороги – он рванулся вправо. Мелкий, который так и торчал на месте, разинув рот, птичкой улетел под верстак. Слева, ударив упругой подушкой воздуха, мазнуло серой тенью – мимо. Развернувшись, Сотников вскинул ствол и, поймав затылок тормозящей машины, в три секунды выпустил магазин. Пули, горохом пройдясь по бронированной башке, рикошетами брызнули в стороны – но две‑три все же нашли цель, заплющив лепестковую шторку тыльной камеры. Задняя полусфера ослепла – уже плюс!..

Отбросив пистолет, он беспомощно огляделся… Знайка лежал под столом, ствол на ремне за спиной. Не успеть… Четырехсотый разворачивался. Бежать нельзя – мелкому конец. Драться врукопашку?!.. Единственное, что хоть как‑то напоминало оружие – кувалда над ближайшим верстаком. Лучше, чем ничего… В четыре прыжка покрыв расстояние, Сотников рванул молот с крюков. Развернулся… вовремя! КШР уже маячил за спиной, тянул загребущие клешни. Нырнув под левую лапу, Серега, скрутившись, ушел в сторону, за спину механизма – и, распрямившись пружиной, с выдохом ахнул по бликующей макушке. Сверху вниз, дровосеком.

Тренировки с кувалдой – азы рукопашника. Наработка мощности удара, скорости… Контроллера швырнуло вперед. Упав на колено, он на мгновение замер – череп уцелел, но запреградный импульс изрядно встряхнул мозги – и, взвизгнув сервоприводами, начал распрямляться. Следующий удар снова бросил его на колени. Опершись правой лапой о бетон, четырехсотый повернул башку – и встретил третий удар, летящую сверху кувалду, жестким блоком. Сотников аж взрыкнул от боли – рукоять, хоть и сделанная из гасящего вибрации материала, спружинила в ладонях, отдавая энергию обратно, до локтей.

КШР уже стоял прямо перед ним. Пахнуло горячим металлом и маслом, он слышал, как внутри механизма тонко поют релюшки и гудит напряжением топливник… Он уже не успевал – кувалда силой инерции утянула вправо и требовалось время, хотя бы секунда, чтоб выйти на новый удар. Но этой секунды у Сереги не было.

В следующее мгновение он уже скользил спиной по полу. Пекло левую лопатку, встретившуюся с бетоном, адски ломило левую грудную – удар пришелся прямо туда и если б не толстый слой мяса, стальной кулак пробил бы ребра. Улетел недалеко – кувалду все же не выпустил, и она, громыхая следом, тормозила, работая якорем. Проехав с десяток метров, он влетел в стену, врезавшись затылком. Потекло, закапало темно‑красным.

Извернувшись как кот, Серега вскочил на ноги. Контроллер стоял на месте и, склонив голову на бок, смотрел вслед. Эта полная любопытства человеческая поза озадачивала – и лишь спустя секунду Сотников понял, что смог‑таки достать. Правый упорный шейный привод лопнул надвое, и половинки нелепо торчали в стороны, словно две стрелы в туше. Раненый бизон да и только…

– Ну, сука… давай сюда… – прохрипел Серега. Перехватил кувалду наизготовку… – Ща буду тебя в хлам плющить…

Лязгнув металлом, контроллер, тяжело печатая обрезиненными подошвами в бетон, пошел вперед. Больше он не бегал – мозги сделали вывод и выбрали новый вариант. Механизмы врукопашку умели так себе, не их профиль – и к лучшему: оно и так бронировано, хрен пробьёшь. Попрыгать, попотеть придется…

Подняв кувалду, Сотников ждал. На подходе механизм вздернул клешню вверх, защищаясь от удара… Поехали! Набирая энергию, Серега скрутился винтом – и по нисходящей, меняя траекторию, опустил стальную чушку на коленный сустав. Нырнул вниз, пропуская над головой хватанувшую воздух лапу, снова разворот – набрать мощности! – и молот с жутким грохотом влетел в защищенное лишь арматурой брюхо. Нырок влево, под манипулятор, выход со скруткой – и удар в череп. И снова нырок, уже влево… Он плясал вокруг механизма, ускоряя темп – череп, брюхо, колено, снова череп! – пропуская мимо себя его клешни, которые всегда на какую‑то долю секунды запаздывали. Контроллер не бил – он пытался ухватить верткого человечка, выдернуть из вихря, который тот закрутил вокруг… и Серега понимал, что раз попавшись, уже не вырвется.

Череп! Сустав! Брюхо! Ключичный поршень! Сыпались один за другим удары, гремела сталь, летели высекаемые молотом искры… С первого взгляда казалось, что попадания не приносят стальному чудовищу вреда – но по каким‑то едва уловимым признакам Серега чувствовал, что это не так. Удары проходили – все, начиная с самого первого, сломавшего подпорник – и механизм сдавал. Очередной удар в сустав – и он гнется уже не так быстро… Новый удар в брюхо – и вот уже поддались прутья стального каркаса, в котором крепится топливник… Еще один удар в череп – и может быть, именно он, наконец, критично повредит мозг и вырубит монстра…

Но выдыхался и он сам. Двигался он на пределе скорости, на грани, быстрее уже не мог – и такой темп невозможно держать долгое время. Две… три… четыре минуты непрерывной работы на высочайшей скорости! Пахала не только физуха, но и мозг, и нервная система: хватая движение врага, просчитывая траекторию нырка, скрутки, дистанцию удара, вылавливая матовый взблеск смертоносных клешней… Ювелирная работа на острие, когда малейшая ошибка – смерть. Да и кувалда! Молот весил килограмм десять – и попробуй покрути этой хреновиной! Это вам не кулачками танцевать…

Сколько он еще выдержит, Серега не знал. Подмоги не предвиделось – переусердствовал с толчком от испуга: Илья, улетев под верстак, все ещё лежал ничком, не подавая признаков жизни. Головой, что ли, приложился… И до обоймы далеко, вряд ли пацаны слышат, даже не смотря на весь этот адский грохот. Здесь шло уже на чистую выдержку, кто первый сдохнет: либо он успеет уработать контроллера – либо металл выстоит и прогнет его самого. Может, три… может, пять минут. А дальше конец.

К накапливающейся усталости прибавился и еще один нехороший фактор. Чтобы разогнать молот до требуемой мощности, приходилось, набирая инерцию, крутиться волчком – и значит, пусть и на короткие мгновения, но все же выпускать машину из поля зрения. Механизм очень быстро сообразил, что перед каждым ударом есть доли секунды, когда человек теряет его – и, обработав результат, изменил тактику. Теперь он делал короткие броски как раз в эти моменты – и Серега фактически чудом сумел увернуться от первой же атаки. Пришлось менять тактику и ему – теперь он пытался бить с дальней дистанции, благо рукоять кувалды позволяла кое‑как дотянуться до буратины… но процент результативных попаданий тут же резко снизился, и он с ледяным холодком понял, что начинает проигрывать.

Он чувствовал, что уже на пределе. Горячей наждачкой драло горло, кузнечными мехами, качая воздух, вспухали легкие, грозило расколотить грудную клетку сердце… Плечи, принявшие на себя чудовищную нагрузку – пахал ведь как молотобоец в кузнице! – ломало болью. Горел адским пламенем пресс, межреберные и широчайшие – именно эти мышцы во время удара давали молоту разгон, именно они работали с максимальной выкладкой. Свинцовой отказывающей усталостью наливалось тело… Механизм же, несмотря на все полученные повреждения, продолжал работать. Пусть и не так четко и размеренно, как раньше, пусть и появилась в его движениях вялая задумчивость – но он и не думал сдавать. И Серега понял – кончено. Он был быстрее машины… но сделать ничего не мог.

На помощь пришел Илья. Выплясывая в смертельном танце, Серега все же успевал хватать окружающее. В какой‑то момент, мазнув взглядом, он увидел, что научник уже не валяется бездыханным под столом, а стоит на колене с винтовкой у плеча. Он явно ждал подходящего момента…

Серега, задохнувшись от восторга – очнулся, сукин кот! поживем еще! – ощерился во все тридцать два! Давай же! Стреляй! Контроллер уже не просто отмахивался – пользуясь тем, что человек выдохся, он перехватил инициативу и теперь бульдозером пер вперед, давил массой! Тут на секунды счет! Ну же, сука!.. Да где же, мать твою, выстрел?!

– Бей!.. Я всё!.. – заорал Сотников, выдыхая с этим воплем последние силы… и вдруг сообразил: Илюха боялся задеть!

Контроллер просчитал вопль. Мгновенно развернувшись, он стартовал, набирая скорость, к человеку с винтовкой… Серега дохлой кишкой завалился на пол, выпадая из сектора… и тогда Илья частыми одиночками открыл огонь.

Лежа на спине и глядя в потолок, плавающий в кроваво‑красном тумане, сквозь гул пульсирующие удары крови и гул в ушах, Сотников вяло пытался сообразить, кто же вышел победителем. По меркам ПСО Знайка стрелял посредственно. И если он не попал…