Текст книги "Мир Дому. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Денис Шабалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 98 страниц)

Перехватив рукоять пулемета, он хотел было влупить прямиком в открывшуюся лобовину… но под потолком галереи замелькало, и на стену, суча коленчатыми лапами и нащупывая дорогу, полез паук.

Контроллер выбирался медленно – нужно ведь и через угол перебраться, и упоры нащупать, чтоб прочно к стене крепились, чтоб не оторвало под двумя тоннами – и у Дровосека было вполне достаточно времени на выстрел. Только стрелять пока некуда – корпус со спины и головная часть, башня с оптикой укрыты щитами, только линзы камер в ночнике бликуют. Но КПВ не снайперка, в узкий разрез щитов по башке можно и не попасть. Тем более по линзе. И Пашка, чувствуя, как от напряжения ломит затылок и подрагивает палец на спуске, всё ждал того мгновения, когда тварь раскроет щиты, словно крылья, выпростав свои жуткие пулеметы…

– Железный! Какого хера?!.

Пашка молчал. Сейчас потянешься к тангенте – и упустишь мгновение. Конечно, можно и в щиты пульнуть… а толку? Ленту угонишь, да и то не пробьешь с нужной запреградкой… Нет уж, тут наверняка надо.

Выбравшись на стену, механизм медлить не стал. Панцирь щитов раскололся надвое, половины поползли в стороны; дернулись блоки стволов, выходя на цель… и тогда Дровосек, плотоядно оскалившись, воткнул угольник прицела в загривок и выжал гашетку.

Короткая очередь ушла прямиком в холку, в место соединения башни и корпуса. Самая уязвимая часть, двадцать миллиметров брони. Контро́ллер, так и не доведя стволов, сорвался со стены и врезался в пол, сотворив небольшое землетрясение. Пашка, самодовольно ухмыляясь, отвалился от прицела – теперь все как надо, есть чем с Одноглазым потягаться…

– Головосек! Спишь, бля?!

– Никак нет. Бдю, – коротко ответил Пашка. Ей‑богу, обидно даже такое недоверие. Когда он вообще спал в засаде?! Другое дело, что напрягся командир, эт понятно… Но так‑то все под контролем, секунды три‑четыре еще точно было!

– Меняй позицию!

– Есть, – не выходя на частоту буркнул Дровосек. Сдернул с упоров пулемет и полез вниз.

…Ставра весь этот кипиш, что развела обойма внизу, до поры до времени не касался. Задача у него стояла другая – и задача архиважная. Лежа на куполе печки Ю‑10, фактически под самым носом у выползающего из коридора врага, Серега поглаживал чуть шероховатый тубус «Агленя» и улыбался. Все же раскулачили Дровосека на две гранаты. Одну ему, вторую Одину. Ничего, у Железного еще «Клюква» и «Град» в загашнике. И хватит с него. А после сегодняшнего так и вовсе запасов прибавится, с тех же платформ снимут. Если, конечно, машины их в бою не используют.

Платформа и была сейчас его основной задачей. Выбравшись в цех, ППК окажется под направленными минами. Сначала они отработают – и тут же следом должен успеть он. Именно в таком порядке. Машине сбить одиночную гранату – раз плюнуть. Но если сначала осыпать ее хорошенько, перегрузить системы активной защиты множеством мелких целей, часть навесного содрать – тогда уже шансов больше.

Словно нос ледокола, из галереи показались сомкнутые лобовые щиты. Серега, обняв покрепче тубус правой, левой чуть пришторил дырку, через которую глядел из‑под накидки наружу. Как бы не заметила… И момент упустить нельзя – и вскрыться тоже опасно. Вот как хошь, так и воюй…

Дальше все пошло совсем не так, как представлялось в голове. Вместо того чтоб выбраться наружу и получить сверху роликами по загривку – а потом и «Агленем» куда‑нибудь в бочину – ППК вдруг попятилась назад и вздернула щиты. Ставр лежал под накидкой… и словно распался надвое. Одна его половина вопила: мочи!.. ведь уйдет!.. щиты вверху, цель открыта, бей! А вторая, понимая, что и шансов на поражение уже не так много, и выстрелов дефицит, и ролики отработали не так, как планировалось – молчала. Серега дернулся раз… дернулся два… и выдохнул. Лезть было уже поздно – из галереи, нащупывая дорогу, выбирался паук. Сотня метров до него. Только вскройся – в миг на тряпочки пустит…

– Головосек! Спишь, бля?!.. – рявкнул наушник – и Ставр вжал голову в плечи. Но нет еще, пока не по его душу… Да и Железный четко отработал – туша паука громоздилась внизу и уже даже не дергалась.

– Никак нет. Бдю.

– Меняй позицию! Ставр! На связь!

– Принимаю… – прошептал Серега, чувствуя, как краска заливает лицо.

– Почему не работал?! Такой момент просрал!

– Виноват, командир… Зевнул. Но так… и она не вылезла! Не по плану пошло! Замешкался я… А потом паук полез, там уже и вовсе глухо…

Прозвучало, конечно, жалко. Сам понимал. Подвел. Вернуть эти проклятые три минуты – наизнанку бы вывернулся, но сделал! Однако время упущено, платформа уже скрылась с глаз – и оставалось только надеяться, что ошибка эта не станет обойме в слишком уж дорогую цену.

Внизу доколачивали оставшихся кадавров – а Ставр, уцепив РПГ за ремень, волоча его по металлу купола, пятясь, пополз назад. На душе было пакостно.

По итогу первого контакта получалось вовсе уж кучеряво. Минус два паука; минус КШР‑500; минус шесть КШР‑400, которые двигались в одной куче с кадаврами и тоже попали под раздачу; минус пятнадцать организмов – кроме Сотникова еще и Одноглазый с южного крана троих сминусовал. Правда, целой осталась платформа – но тут уж не срослось так не срослось. ППК торчала теперь в глубине галереи за своими щитами, словно пробка в горлышке бутылки, топорщась стволами в цех. Хоть навесное с нее слегка облупили, тоже добро. В принципе, и Ставра тоже можно понять – ждали ее полностью открытой, то, что она попятится, никто предугадать не мог. И давить на него не стоит – боец и сам косяк понимает…

Кажется, противник взял оперативную паузу. По крайней мере, в южном коридоре, кроме платформы, больше ничего не шевелилось – камеры пулеметов, теперь вполне зрячие, движения не регистрировали. Впрочем, ждать наверняка недолго, перегруппируются и опять полезут. Установка у них одна – людишки должны безжалостно уничтожаться. Значит – ждем. Для второго наката тоже кое‑что припасено. А пока ждем – можно и помародерить…

Диспозиция теперь была простая – обойма сидела развернувшись фронтом к южному тоннелю, готовясь плотно встретить. Кто за колонной, кто на печку залез, кто на кране уселся, кто и вовсе под потолком, в переплетении труб… У каждого бойца по две‑три позиции припасено, причем на разных уровнях. А то и больше. Отстрелялся – сменил, отстрелялся – сменил. Каждый свои помнит и использует только их, больше ничьи. Тут все просто. Механизм позицию засекает, фиксирует у себя в мозгах – и спустя время, нужное для передачи данных, остальные железяки ее тоже знают. А единожды вскрытая позиция уже опасна, могут и для профилактики туда запулить, даже не наблюдая противника. Как раз тогда, когда предыдущий боец свалил – а ты прибежал и уселся. Вот и готова тушка. Ну его нахрен, так рисковать…

Словом, здесь Серега был спокоен. Куда больше его интересовало другое… Причем не просто интересовало, а нешуточно тревожило. Как платформа смогла обнаружить мины на потолке? У машин только два способа опознания – лазерный сканер и аппаратура обратно‑рассеянного излучения. Но лазерник, даже обрисовав контуры мины, не смог бы ее распознать – висит болванка и висит, поди знай, что там внутри. А сканер плотности не пробьет свинец и, значит, ВВ тоже не увидит. Как тогда? Неужели что‑то новое на вооружении появилось?..

Пока ждали второй контакт, провел короткую перекличку. Все спокойно, даже ранений нет, бойцы дисциплинированно ждут второй акт марлезонского балета. Случился, правда, один небольшой форс‑мажорчик – но уже был устранен. Самый мелкий член обоймы отличился. Ну да ладно, ему простительно – испугался, запаниковал.

– Перед самым подрывом – как дернет от меня! Только пятки засверкали. И в цех! – доложил Страшила, выйдя на командира. – Мы ушли‑то неглубоко, метров сто – и он эту сотку лучше всякого спринтера отмахал. Я его только на выходе успел ухватить.

– Чего это он? – удивился Серега.

– Выстрелы услышал, да и лязгало дай боже – как раз, кажись, техника в цех начала заходить. Испугался. Причем не за себя, а за Железного, – в наушнике было слышно, как Артем усмехается. – В общем, я ему сказал, что его разлюбезный дядька Дровосек паука снял. Живой‑здоровый, в засаде сидит. Успокоился, спит теперь.

– Ты внимательно за ним следи, – еще раз настропалил научника Сотников. – Он, оказывается, вон какой шустрый… Нам Железный голову снимет, если с пацаном что случится. Сначала тебе, а потом и мне заодно. Этот танк смирный‑смирный, но если в ярость придет – хрен остановишь.

– Слежу, – ухмыльнулся Мудрый и отключился.

Час ожидания пролетел как минута. Бездельничать не приходилось – то перекличка, то еще раз проверить‑перепроверить, все ли правильно продумал, то дозарядка, то за бойцами наблюдал, которые под руководством второго зама мародерить полезли… Потом на площадку, чуть слышно ступая по решетчатым металлическим ступенькам, поднялся Букаш. Принес долю командира – семерку патриков в ленте и немного медицины.

– Без эксцессов? – на всякий случай спросил Серега, хотя сам видел, что работали ребята аккуратно.

Гришка кивнул.

– Мы на открытое‑то пространство не лезли. Там часть дуболомов на выходе успели вправо уйти, за угол. Из галереи не видно, платформа не сечет. С них и поснимали. Паук, кстати, там же валяется…

– Да, Дровосек нормально сработал. Надо ему благодарность навесить. Я, честно сказать, обсракался самую малость… – кивнул Серега, принимая мешок. – Сколько тут?

– Немного. Я отсыпал, вдруг ты нужду испытываешь… Остальное под печку перенесли. Ц‑5, средний ряд.

Серега хмыкнул одобрительно. Там теперь богатство… И, кажись, нужно снова закладку делать – куда им полтонны семеры с собой тащить?

Развязав мешок, он сунул руку в его темное нутро и вытянул наружу кусок пулеметной ленты. Шестьдесят первый с шестьдесят вторым через одну. Неплохо – но и не вот прям восторг. Хотя, что еще от паука ожидать? Девяносто третий? Ноль да хрен повдоль, как говорит Знайка. Игольник только у кадавров встречается. Следом из мешка показалась медицина: бинты, турникет, адреналин, гемостатик… И то хорошо – медицины, как и патрона, всегда мало.

– Я мелким, помню, все не мог понять, зачем железякам медицина, – запихивая, меж тем, аптечку себе в рюкзак, пыхтел Гришка. – Помнишь, в садике еще поспорили? Ты говорил, что нет у них аптек – а я говорил, что есть. У меня прям яркое воспоминание, мы ж тогда в первый раз не подрались…

– Это я говорил, что есть! – улыбнулся Серега. Да, было дело. Тоже помнилось что‑то такое, хоть и без подробностей.

– Да не. Точно я, – запротестовал Букаш. – Мне отец рассказывал.

– Да это мне батя рассказывал! У тебя отец зубник, ему откуда знать?..

– Ладно, ладно… – примирительно буркнул Гришка. – Я, чессказать, не больно помню… У паука, кстати, ящик аптечный полон, все ячейки забиты.

Серега кивнул. Конечно полон. Где расходовать? Аптечка у механизма – это так, резерв. Все для тех же кадавров. Если бой, а организм свою уже пользовал – так есть у машины, которая рядом воюет. Забрал, замотался – и дальше. Но здесь, на мертвых горизонтах, боев не бывает. Потому и тратить некуда. Тем более паук – это не младшие пехотные классы, у которых самое необходимое. У паука аптечка расширенная, там много чего интересного…

– Вот и не понадобилась охота, – вспомнив давешний Гришкин вопрос, начал было Сотников. – Сейчас еще раз встретим, наколотим… – и вдруг, сбившись на полуслове, замолк: в восточной галерее, приглушенная расстоянием, гулко хлопнула сигналка.

В следующее мгновение, ухватив тележку с наваленным на ней железным хламом, он уже волок ее с южной стороны площадки на восточную. Гришка, мгновением позже сообразив, чего добивается командир, подключился – уперся плечом, навалился, поднажал… С визгом полося по ребристому металлу заклинившим колесом, телега встала на нужное место, прикрыв площадку со стороны восточной галереи. Так вот чего они ждали! Подмоги! Серега длинно выматерился – эх сраный ты командарм, бля, не допер сразу, зачем машинам пауза! Расположился тут, победителем себя почувствовал! Стратег хулев… Ну вот и дождался! С двух направлений!

– Обойма – внимание! – упав за телегу, торопливо зачастил он. – Меняем позиции! Все, кроме Одина и Медоеда! Оборона по линии печей номер восемь! Злодей, расставляй! Растягивай по фронту! Букаш, засадных! Маньяк! Хватай Знайку, снимайте самоделки с минного поля, тащите в западную галерею! Ставьте за ребра, не просто так раскидывайте! Мудрый, сворачивай лагерь, уходи глубже! Быстро, быстро, быстро! Работаем!!!

Букаш, грохоча ботинками по лестнице, усвистел; да и в цеху движуха наметилась. Серега, проводив взглядом мотыляющиеся пятна ИК‑фонарей, вырубил подсветку УПЗО и, припав к прикладу пулемета, напряженно уставился в черный зев восточной галереи.

Одному эту орду не сдержать – но хотя бы время выгадать. Хотя бы минут пять!.. Он – пять, до позиций вражины подбираться будут минут десять, да потом еще постреляемся с ними сколько‑то… И это время сейчас Маньяку со Знайкой нужно, чтоб минное поле разобрать и на запад отволочь! И выложить так, чтоб машины – тут он исходил из вновь открывшихся умений механизмов распознать начинку болванки – не смогли их с расстояния выбить! Потому и прятать за ребра!

Ситуация требовала мгновенного реагирования – но это было пока все, что пришло на ум. Впрочем, второй сюрпризец готов сильно загодя, тут много импровизировать не понадобилось. Но если не прокатит… Тогда драпать обойме по галерее назад. Уступами отходить, и с каждой новой засадой забирать какой‑то процент противника. Только так и появится шанс… Хотя, теперь все зависело от количества. Подвалит еще пара платформ – и все, бестолку. Километра не пройдут, там же в транзитной обойму и задавят.

В галерее посветлело и по пятачку на выходе запрыгали пятна подсветки. Как он и ожидал, первой вынырнула платформа. Передние щиты по фронту, задние частично борта закрывают. Следом, сразу рассредоточиваясь, горохом посыпала пехота. Считать ее Серега не пытался – попробуй успей! – но контро́ллеров оказалось куда меньше, чем ожидал. Десятка три, может, чуть больше. Причем все вместе, и кадавры, и механизмы. Следом из галереи выбрались два кентавра, пара пауков… и на этом все. И у Сотникова немедленно забрезжило подозрение – больно уж странным оказалось совпадение по количеству…

– На южной дорожке есть кто? Из тоннеля пошли? – запросил он. Сам выход сейчас не видел, загораживала колонна Ю‑11 – но кого‑то же Злодей на это направление поставил, должны видеть…

– Пусто, – ответил Одноглазый. – Я на южном кране. Никого.

Серега, хоть и надеялся именно на такой ответ – бешено надеялся, отчаянно! – все же почувствовал, как от радости сердце заколотилось. Не подмога это! Те же самые! С южного направления не получилось – там и мины торчат, и рубеж, через который лезть опасно… А восточное направление чисто! Видимо, есть переход из южной галереи в восточную, вот и перебросили силы! А южную осталась поврежденная ППК сторожить! Так это ж совсем другой коленкор, товарищи!..

Приподнявшись на колено, он опустил ствол вниз – и высадил по кучке кадавров, бегущей влево, к колонне С‑11. Осколочный упал пологой дугой, угодил чуть правее, чем хотелось – но парочку достал. И скорее всего наглухо – хлопнуло почти вплотную. Немедленно нырнув за телегу – снизу уже отреагировали, поливали площадку в несколько стволов – Серега отполз вглубь, к стенке печи. Вскрылся, самое время дергать отсюда. Выдернув пару эфок, отправил их одну за другой вниз. Хлопки отвлекли противника, наверняка заставив залечь – а Сотников тем временем, пригнувшись, пробежал по куполу печи и спрыгнул на западную сторону, сразу оказавшись укрытым от вражеского огня ее огромным корпусом. Сзади вдруг рвануло гулким треском – и Серега злобно ухмыльнулся: опоздали, суки, его и след простыл. Перевалившись в сливной желоб, он съехал вниз, до самой ванны, и здесь, упятившись назад и чуть правее, залег, затаившись под вагоном на путях.

– Карбофос – обойме, – ткнув пальцем кнопку, зашептал он. – Кто среднюю дорожку держит?

– Ставр. На связи.

– Лежу на вашем направлении, под составом в районе Ц‑9. Отстреляюсь, буду отходить. Не зацепите!

– Принял.

Вытащив из подсумка кумулятивную, Серега запихнул ее в подствольник. Противник теперь веером расходиться будет, забирать все пространство по фронту от стены до стены – по одной‑двум дорожкам двигаться глупо, контроль за флангами можно потерять, а потом и в мешок угодить, если обойдут. И раз так – значит его сектор наблюдения тоже пересекут. Лежит он в тени, под накидкой, от мечущихся по цеху прожекторов платформой укрыт. Почти невидим. Самые благоприятные условия…

Едва подумал – и впереди, за десятой печкой, на которой только что сидел, обозначилось движение. Он видел их по вытянутым серым теням на полу – трое или четверо, кадавры и четырехсотый, судя по габаритам. Одна из теней на полу была прямоугольной – организм держал щит.«Что‑то мало их… Если разбиваться – так на три равные части. Вчетвером что ли пойдут? Хорошо бы…»  Коль так – есть возможность одного за другим пощелкать!.. И тут же, увидев, как теней на полу изрядно прибавилось, с досадой выругался.

Теперь за печью шевелилась целая толпа. И особенно выделялась разлапистая тень кентавра. Разбились на три группы, каждая давит свою дорожку, перестреливая, буде появится возможность, и соседнюю. Логично и оптимально. И эти, похоже, готовили бросок на южную.

Перехватив поудобнее рукоять, Серега влип глазом в коллиматор. Пойдут, скорее всего, до колонны Ю‑11, перпендикулярно его сектора. Как в тире. И только там рассредоточатся, занимая южную дорожку. Пока будут пересекать открытое пространство от печи до колонны – пехота за кентавром укроется, за его щитами. Семьдесят миллиметров брони которых не то что подствольник – даже Дровосек не возьмет. Ловить нечего – но и торопиться он не собирался. Открытого пространства метров сорок. Мало ли, вдруг оплошают…

И угадал! Как бы ни был широк кентавр – всем уместиться за ним не удалось. Все‑таки одиннадцать единиц пехоты, три из которых – КШР‑500, тоже ничего себе по габаритам. Группа двинулась – и замыкающими, отдельно, шли два четырехсотых, которых своим щитом пытался укрыть кадавр. Курям на смех… Серега, нащупав их меткой коллиматора, ухмыльнулся – даже и одному дуболому за щитом организма прятаться проблематично, а здесь они вдвоем пытаются. Впихнуть невпихуемое…

Прицельная точка уже стояла на башке правого КШР, за которым Серега и вел сейчас ствол – однако стрелять пока нельзя. Выстрелишь – сразу засекут. И кентавр из него дуршлаг сделает. Стрелять – в последнее мгновение, когда основная группа за колонну уйдет. Вот только тогда и появится секундочка…

«Ребят предупредить…  – мелькнула мысль. – С южного крана сектор между колонной и печью должно быть видно…»

– Одноглазый, будь готов. Сектор между колонной Ю‑11 и печью Ю‑10, – чуть слышно прошелестел он. – Могут пойти…

– Уже торчу туда, – шепнуло в ухе. Макс бдил.

Группа меж тем добралась до Ю‑11… и тут его поджидал сюрприз. Кентавр, проводив укрывающихся за ним контро́ллеров, сам уходить не стал – встав у колонны, он раздвинул щиты и, вытащив стволы пулеметов, уставился в пространство перед собой. Ах ты ж сарай чугунный, прикрывать отстающих вздумал?..

Пару мгновений Серега еще колебался – стрелять или нет? – но данные, услужливо подкинутые памятью, решили вопрос. Сдвинув прицел на кентавра, в створ щитов, Сотников даванул спуск. Граната, хлопнув, ушла – а он, дернув ствол на КШР, выстрелил навскидку, едва точка в коллиматоре коснулась черепа.

Граната не прошла – двухтонник засек и сразу сомкнул щиты. Но расчет на то и был: выстрел забрал его внимание, заставил отвлечься от местности. Секунда – а КШР уже валялся с разбитым черепом. Обработав результат, кентавр дернул пулеметами, выводя их в место старта гранаты – и короткой очередью, искрящей рикошетами, вспорол тьму под платформой. Только никого там уже не было – укатившись сразу после выстрела, Серега вскочил на ноги и рвал вдоль состава, оставляя его между собой и двухтонником. Троих за пять минут! Ай да Карбофос, ай да сукин сын!..

У восьмой печки его встретил Ставр, блеснул фонариком из‑за ванны. Серега свернул, подскочил, плюхнулся рядом.

– Где Злодей?

– К печке Ю‑8 ушел, – комод указал правее, к южной стене. – Вдоль линии фронта мотается.

– Твои как устроились?

– Енот за вагонетками справа лежит, жопа вон торчит. Видишь? А Прапор левее забрал, колонна С‑8.

– Сейчас пойдут, – ободряюще хлопнув его по броне, сказал Сотников. Комод, переживая косяк, даже теперь не глядел на командира, а чуть в сторону – и он воспитывать его не собирался. Тем более что и бой пока идет – любо‑дорого… Прервался, прислушиваясь – справа, от мостового крана, грохнул слонобой Одноглазого – и сейчас же Макс, выйдя на канал, доложил: – Минус пятисотый. Ухожу на средний кран, Точка остался.

– Много их? – спросил Ставр.

Серега, мысленно откинув еще одного КШР, только что раскуроченного снайпером, помотал головой.

– Два паука, два кентавра, четырехсотых и пятисотых по восемь, платформа одна и организмов штук пятнадцать. А может, и меньше…

– Ну это ж справимся?.. – полуутвердительно спросил комод.

– Будем очень стараться, – хищно оскалился Серега. После того, как понял, что с востока не подмога, а лишь остатки – и настроение изрядно подскочило. Не вот прям силы несметные, вполне по зубам обойме… – Все. Бдите тут. Я рядом, если что…

Со средней дорожки уходить не стал, но до пятой печи отодвинулся – нужно было спокойное место в тылу. Теперь общее руководство пойдет, координация – а отсюда удобней всего рулить. Связавшись с замами, получил расклад по силам и средствам. На северной дорожке сидело трое с Букашем, плюс Гоблин усилением. На средней – то же самое, старший Ставр. Дровосек сидел тут же, на верхней площадке колонны С‑4 – и это Злодеевское решение Серега полностью одобрил: ППК с большей вероятностью именно здесь попрет, ей здесь просторнее – поэтому самый тяжелый боец тут и нужен; а будет нужда сменить направление – так пробежался по площадке и уже на северном торчишь. Здесь же – но только глубоко в тылу – угнездился и Одноглазый. На южной же сосредоточилось четверо плюс Точка. Маньяк со Знайкой уже в галерее, ставят – но снять всё не успели, только половину. Но и тоже на руку – вышли‑таки машины на южную дорожку, приближаются. Дойдут до мин – там их и прихлопнем…

Появились и данные по противнику – и здесь, приняв информацию, Сотников удовлетворенно кивнул: все как и предполагал. По центру – ППК, шесть дуболомов и четыре‑пять организмов; северная – кентавр, паук, по три КШР обеих видов и те же четыре‑пять киборгов; южная же пока молчала, но путем нехитрых вычислений он получил паука с кентавром, четверку кадавров и по два КШР. Данные занес на схему в коммуникатор – постоянно перед глазами, чтоб мозги еще и этим не забивать.

Минут пять всего понадобилось чтоб получить информацию – а с передовой пошли уже первые, пока еще пристрелочные, контакты. Сначала по северной дорожке, а затем и средняя подключилась. Согласно докладов, на северном направлении машины вышли в район десятой колонны и уже мелькали там, передвигаясь врассыпную от укрытия к укрытию. На средней же давили по‑другому: вдоль железнодорожного полотна, на котором замерли сцепки вагонов, осторожно ползла ППК, за которой укрывалась живая сила, а шестерка дуболомов двигалась по левой стороне, между печами и северными колоннами. На юге пока молчали…

– Карбофос – Злодею. Что у тебя? – запросил Серега.

– Мелькают – но далеко, колонна Ю‑11. Две сотки с гаком. Пока ждем, – отозвался Паша.

– Как подойдут к минному полю – сигналь.

– Принял.

– Командиры групп! Работаем пехоту! Постоянный отход! – выдал он приказ. – По изменению численности – немедленно доклад! Тяжи – вам пока молчать! Точке работу разрешаю.

– Мои срезали одного, – тут же отозвался Букаш. – Киборга шлепнули.

– Учитываю, – ответил Сотников, тыкая пальцем в планшетник и минусуя кадавра с северной дорожки. Вот и ладно, вот и хорошо. Теперь только выдержки набраться – и шаг за шагом выполнять задумку. Самое главное – увести механизмы глубже от девятых печей. А там можно и Медоеда с Одином подключать…

Следующий час прошел в непрерывном отступлении. Шаг за шагом, уступами, под прикрытием дружественного огня. Отстрелялся – отошел, отстрелялся – отошел. При этом – держать линию, не допускать разрывов, не давать противнику продавить соседа глубже и разорвать фронт. И вот это – непосредственно командирское. Серега не то чтобы употел координировать – но понервничал изрядно. А как иначе?.. Его бойцы на передовой, дерутся, стоят под огнем, сдерживают – а у него даже завалящего подвижного резерва нет, чтоб на острое направление перебросить. Те шестеро, что могли бы взять это на себя – необходимы в другом месте. Жизненно необходимы! Сейчас они бездействовали, но в нужный момент войдут. К тому же и тяжелые молчат, выгадывая момент. И пацанам сейчас ох куда как не сладко.

Большое преимущество обоймы было в том, что после каждого отступления боец занимал новую позицию, еще не засеченную машинами – и каждый раз огонь шел с нового рубежа, неожиданно. И несмотря на то, что у механизмов имелось такое мощное подспорье как лазерный сканер, который рисовал объемную карту и подмечал изменения на местности, – все же возможности их не безграничны. Информационной платформы, которая обычно брала на себя вычислительные мощности, оперативно обсчитывая пространство, строя 3D‑модель в реальном времени, у машин сейчас не было. Не готовились к бою, не ожидали людишек на горизонте. Да, карту местности общими усилиями они наверняка построили… но вот обновлять ее с требуемой частотой уже вряд ли успевали. И значит – не могли видеть, что там, впереди, не могли быстро распознать засаду.

Самой большой проблемой оставалась ППК. Из имеющегося вооружения уничтожить ее можно только «Клюквой» – да и то еще вопрос, справится ли гранатомет с активной защитой платформы. Разве что дополнительными целями мозги перегрузить… Но этих базук в обойме всего две, и Серега берег их на крайний случай. Впрочем, даже двенадцатым калибром людишки могли нанести повреждения, лишив ее гляделок – и потому платформа вперед не лезла. Она работала в общем строю, в поддержке – снимала выстрелы подствольников, служила укрытием для кадавров, да и просто неимоверно увеличивала плотность огня… Но Сотников прекрасно понимал – это лишь до поры. Наступит момент, когда платформа будет на острие – и жизненно важно не допустить этого момента.

К исходу первого часа машины добрались до линии восьмых печей. Обойма к этому времени, сохраняя фронт, отошла к седьмым. И хотя без потерь – но ранения уже пошли. Но и успехи радовали: минус КШР‑400 по центральной дорожке, минус КШР‑500 на северной, минус два кадавра с юга. Кроме того, Точка ухитрился повредить паука – всадил в триплекс, затруднив визуальный обзор, и разбил сенсоры лазерного радара, лишив возможности щупать местность. Этот контро́ллер плелся теперь в хвосте и работал узкоугольной прицельной оптикой. Это ограничивало его боевые возможности – вести обстрел приходилось получая координаты цели от сотоварищей и лишь потом нашаривать прицелами – но он все еще оставался опасной тварюгой. И Серега уже раз десять успел поблагодарить того, кто наверху – Перуна, там, Одина, или еще какое воинское божество – что нет у машин резервов. Будь их больше – давно выдавили бы в галерею, а там и размазали.

У восьмых печей машины сделали паузу – и, оценив потери, сменили схему работы. Если раньше легкая пехота двигалась от укрытия к укрытию, прикрываясь только своим огнем – тяжелые же механизмы при этом старались высовываться поменьше – то теперь, не видя встречной работы крупного калибра, они осмелели. Пехота пошла вперед, прикрытая тяжелыми пулеметами – и какое‑то время ребята носу не смели высунуть. Но именно этого Серега и ждал…

– Плотно кроют! Башку не поднять! – прокряхтел Букаш в наушнике. – Пятисотые на подходе, сейчас залпом с блоков врежут! Командир, нужно кентавра заткнуть, он открыт!..

– Злодей – Карбофосу! – перебив его, на канале обозначился Пашка. – С моего направления уходят! На среднюю дорожку оттягиваются!

Серега удивился – но мимолетно, анализировать странность некогда. Там Гришку того и гляди порвут… Пожалуй, пора тяжам подключаться.

– Карбофос – тяжелым! Работайте! Цель – кентавр!

– Приняли, – бухнул Железный. И тут же переадресовал: – Рома, начинай! Отвлеки на себя, я подключусь!

Пока тяжи кромсали двухтонника, вернулся к первому заму – уяснить непонятку.

– Злодей, что у тебя?

– Ушли на северную, – повторил Пашка. – До минного поля не дошли.

– Все?!. – не поверил Серега.

– Вроде как. Никого не наблюдаю, контактов нет.

– Ставр?

– Подтверждаю. У меня прибыло… – отозвался комод. Он умолк на секунду – в наушнике послышались короткие очереди ПКМ – и доложил: – Минусуй кадавра.

– Хенкель, Росич – на среднюю шустрей! – скомандовал Серега, одновременно убирая со схемы еще одну единицу. Финт механизмов был совершенно неясен. Уйти с дорожки – открыть фланг. Нахрена?!. Впрочем, обдумывать некогда, изменение обстановки требовало немедленного реагирования, нужно усиливать центр и отодвигать весь фронт. – Злодей, Тундра – уходите в район Ц‑5. Точку не забудьте, он на кране. Ставр, будь готов отодвинуться. Железный освободится – прикроет.

На севере, обрывая летящие галопом мысли, вдруг рвануло – и в наушнике бешено взревел Дровосек.

– Готов! Кентавр минус, командир! Гоблин его с фланга секанул – он щиты‑то и перенес… А я в бочину!

– Отлично, Паша! Паука видно?

– Нет! Эта сука за печью затаилась!

– Понял. На центральное направление шустрее! Свяжись со Ставром, надо прикрыть!

– Принял.

– Карбофос – Букашу!

– На связи.

– У тебя притихло?

– Пока да.

– Уходи к пятой печи.

– Принял!

Уф… Двигая пальцем по схеме, в который раз перегруппировал бойцов. Теперь на центральной дорожке больше всего народа скопилось. Ну так и врага здесь вдвойне прибыло. Сейчас Дровосек с Гоблином усядутся, прикроют три‑один – и Ставр с ребятами к пятой отойдет. Значит, пора и командиру до третьей оттягиваться… Закрыв планшет, он подхватил пулемет, вскочил – и стараясь держаться так, что между ним и передовой всегда оставалось укрытие, ныряя между кучами хлама, громоздящегося вокруг, передислоцировался к третьей печке.

Пока бежал – обдумывал непонятку. Все ж какого хрена машины с южной ушли? Неужели опять смогли мины углядеть?!. Или просто решили центральную группировку усилить? Уж не планируют ли прорыв? Ударят разом – ведь и продавить могут! Пожалуй, пора Одина с Медоедом выпускать. Как бы не хотелось скопытить до того момента еще одного двухтонника – придется рискнуть.