Текст книги "Мир Дому. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Денис Шабалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 98 страниц)

Рефлексы сработали быстрее. Метнувшись влево, чтоб не торчать посреди галереи как прыщ на голой жопе, Серега улетел за случившуюся рядом тумбу. Бойцы, завидя нырок командира, мгновенно отреагировали и уже сидели по укрытиям. Затихли, словно суслики по норам, фонари потушены, кто‑то и УПЗО нашаривает… Выглянув из‑за тумбы, Сотников обозрел темные недра – пусто. Но ангар не мал, места полно, может и за техникой прятаться.

– Группа – внимание! – жмакнув тангенту, зашептал он. – Гильзы пятьдесят седьмого на полу! Возможно ППК!

– Видишь ее? – обозначился Маньяк.

– Нет. Вероятно, в глубине, среди мотовозов, – всматриваясь в зеленую тьму, пробормотал Серега. – В проходе пусто.

– Сваливать? – прошипело в ухе. Говорил Хенкель. – Нарвемся еще, как Вторая…

– Осмотреться же хотели! – немедленно отозвался настырный научник. – В любом случае надо обшарить депо! Платформа или нет – не известно еще… Пятнадцать лет прошло, топливник за годы сдох! Нельзя просто так уйти!

Пожалуй. Обшарить надо, для того и вскрывали. Сотников, продолжая всматриваться, поднял руку к тангенте, чтоб отдать команду… и вдруг замер. В глубине ангара, справа, наискось через центральный проход, что‑то происходило…

– Х‑о‑л‑о‑д‑н‑о… – дробно стукнул металл. Что‑то шевелилось там, за колесом монструозного мотовоза, подергивалось судорожно, словно в предсмертной агонии. – З‑д‑е‑с‑ь‑х‑о‑л‑о‑д‑н‑о…

Серега вздрогнул от неожиданности и почувствовал, как на загривок легла ледяная рука. Он уже слышал это – там, под завалом. И теперь оно вернулось…

– Д‑о‑л‑г‑о‑т‑у‑т‑н‑е‑с‑м‑о‑ж‑е‑м…

Стукнуло – и смолкло. Словно ожидало реакции человека.

Сотников поднялся. Узнать – необходимо. Еще одна загадка, и чем меньше их останется к моменту возвращения в Дом – тем лучше.

– Дровосек – ко мне! Двойкой пойдем, – шепотом скомандовал он. – Маньяк, мой левый фланг прикрывай.

– Принял. Что‑то видишь? – напрягся Леха.

– Да… Нет… – Серега, продолжая вглядываться, точно ответить не мог. Шагов сто всего – но в темноте не разберешь. Копошилось там что‑то – мелкое, несуразное – именно оно и настукивало.– Да хер пойми!

Сзади, сопя экзой, уже подпер Дровосек, держа наизготовку пулемет. Вскинув СКАР – приклад к плечу, правым глазом в коллиматор, левым на окружающее, – Сотников, пропустив его вперед, приклеился справа от его массивной туши. Броня тяжа для прикрытия в самый раз. Подтолкнул – и Железный семенящими шажками тронулся вперед.

За колесом продолжало стучать, валяло как по писаному. Оказалось, что Серега неплохо запомнил морзянку – стресс положил переговоры как запись на подкорку – и теперь примерно знал, что отстучит неизвестный в следующую секунду.

– Д‑о‑б‑р‑ы‑н‑я… Г‑д‑е‑д‑о‑б‑р‑ы‑н‑я…

– Ш‑е‑л‑п‑е‑р‑в‑ы‑м… Ш‑е‑л‑п‑е‑р‑в‑ы‑м… П‑р‑и‑е‑м… М‑о‑г‑в‑ы‑ж‑и‑т‑ь…

– Е‑с‑л‑и‑ж‑и‑в‑в‑е‑р‑н‑е‑т‑с‑я…

– Д‑о‑с‑т‑а‑н‑у‑т… Д‑о‑с‑т‑а‑н‑у‑т… Ж‑д‑а‑т‑ь… Н‑а‑д‑о‑ж‑д‑а‑т‑ь…

«Сейчас… Дождешься…  – пронеслось в голове. – В прошлый раз чуть не сдохли из‑за тебя, тварюга… Теперь не прокатит…»

– Ю‑р‑а‑с‑а‑н‑я… н‑е‑у‑с‑п‑е‑е‑м… к‑о‑л‑ь‑ц‑а‑р‑а‑з‑о‑ш‑л‑и‑с‑ь… – ловил он отрывистый дробный ответ отца. – Г‑а‑л‑е‑р‑е‑ю‑т‑о‑п‑и‑т… я‑п‑о‑ш‑е‑ю‑в‑в‑о‑д‑е… н‑е‑у‑с‑п‑е‑е‑м… п‑р‑о‑с‑т‑и‑т‑е… п‑р‑о‑щ‑а‑й‑т‑е…

Стукнуло в последний раз. Затихло. Но двойка уже огибала мотовоз по большой дуге – и с каждым шагом пространство за колесом открывалось все больше и больше…

Подобное создание Серега видел в первый раз. Мелкое… всё какое‑то несуразное… на шести тонких паучьих лапках со здоровенным горбом на спине… Ни дать и взять – комар‑переросток. Он не сразу и понял еще, что это не горб, а топливный элемент пятисотого. Словно побитый щенок, прижавшись к колесу, оно дергало правой передней лапкой – именно это и давало морзянку.

Заметив людей, создание замерло на мгновение – и, резко развернувшись, шмыгнуло под днище. Но Серега уже и думать о нем забыл. Тьма за мотовозом дрогнула, потекла, шевелясь множественным движением… Что‑то там шелестело, шуршало, звякало металлом, постукивало, сворачивалось и разворачивалось с жужжанием сервоприводов… Он медленно поднял голову, отчего фонарь УПЗО осветил мрак… и замер. Кончился воздух, с сипением уйдя из грудной клетки, стиснуло обручем легкие – и Серега, глядя вверх, словно рыба разевал рот, пытаясь втянуть хотя бы глоток. А сверху, из‑под потолка, склонив на бок гигантскую башку и уставившись круглыми башнями ППК, на людишек смотрел Конструктор.

Серега сразу понял, что это он – схожесть с рисунками была поразительной. Впереди, выпирая огромными зубьями, клювом торчали экскаваторные ковши верхней и нижней челюсти – они были чуть приоткрыты, и там, глубже в горле, виднелись поблескивающие зеленью ножи дробилки. За ковшами, по обе стороны и чуть выше, – два «глаза», круглые башенки ППК с оптикой. Сразу под башнями, словно бивни, – стволы тридцатимиллиметровых автоматов: они подергивались, нашаривая цели, готовясь плюнуть свинцом. Головогрудь переходила в массивный – куда больше стандартной боевой платформы! – корпус. По бокам корпуса – лапы; четко виднелись только две передние, опирающиеся о бетон – но сзади, во мраке, отливали сталью еще нижние и верхние, со щитами. И здесь же, вздымаясь над людишками, торчали две гигантские клешни.

Но самым жутким было другое – вся поверхность Конструктора шевелилась словно живой ковер. Создания крепились к нему плотно, одно к одному, как часто‑часто растущие бородавки. Были здесь и четырехсотые; были и пятисотые; прямо между глаз‑башен, опухолью на лбу, сидел, поджав лапы, паук; за глазными башнями, дальше на спине – пара кентавров; еще дальше, на загривке, рядом с орудийными башнями – снова пауки… и это лишь самые крупные и узнаваемые. Мелких же самоделок, вроде комара‑переростка, казалось, и вовсе не счесть – и особенно много висело под брюхом. Словно паучата на материнском пузе.

Все это Серега ухватил в одно мгновение. В следующее, не помня себя, он во все лопатки рвал назад, к выходу – а сзади, грохоча ступнями о бетон, локомотивом пер Дровосек. Судорожно хватая воздух, Серега силился как‑то предупредить об опасности, выкрикнуть приказ – валим!.. все назад! – но наружу выходил только жалкий сип сбившегося в ужасе дыхания. Вся выучка, все, что забивалось в подкорки годами, что укоренилось там незыблемо, фундаментально –мгновенно забылось, боевые рефлексы выдуло без остатка, разом. Да и не человеческий это был ужас – что‑то клубящееся, иррациональное, из самых темных глубин подсознания.

Наконец, прорезалось.

– Уходим! Уходим! – захлебнувшись, взревел он. – Наза‑а‑а‑ад!

Он видел, как из укрытий в ворота разом метнулись бойцы. В отличие от командира, они отходили грамотно, прикрывая друг друга – они пока еще не видели Конструктора. И это оказалось на руку – если бы не прикрытие, Сереге с Дровосеком точно пришел бы конец.

Навстречу, за спину, пошли первые очереди – пацаны, укрывшись за тягачом в воротах, открыли огонь. Оглянувшись мельком, Серега сообразил, что Конструктор не преследует их. Вернее – не преследует сам. Из‑за мотовоза, за которым сидел этот кошмар, один за другим выныривали механизмы – и тут же срывались в погоню. Пока еще мало – в эти короткие мгновения, мазнув взглядом, он успел схватить пару четырехсотых и комара – но это были только первые. Выстрелы гремели уже не переставая, и он сообразил, что из‑за мотовоза лезут все новые и новые «слуги»…

У ворот опомнился. Ужас схлынул, оставив вместо себя только жгучее чувство стыда и ярости. Обосрался! Как есть обосрался! Рванул – только пятки засверкали! Зарычав от бешенства, Серега свернул к знакомой тумбе, упал на колено, вскидывая СКАР… Дровосек, обдав ветром, пролетел мимо – а Сотников уже выцеливал самого первого, шустро семенящего на тонких лапках комара‑переростка.

Выстрел. Жиденькое тельце не обладало сколь‑нибудь серьезной защитой, топливник открыт, да и контур гашения отсутствует – комар полыхнул как спичка и разлетелся осколками, калеча соседей. Первый. Четырехсотый, в раскачку бегущий следом, дернул стволом, нашаривая цель – но Сотников уже сместил на его грудину точку коллиматора и выжал спуск. Выстрел. Сто шагов, игольник, ноль по нормали – пробитие, топливник. Контроллера завалило на бок, открывая затылок – и Серега дострелил, отшибая башку и суперконденсатор. Второй. Следом вихляющейся походкой скакало нечто непонятное, мелкое и двуногое, с лапками‑иглами, острыми даже на вид. Выстрел – аж детальки во все стороны брызнули. Третий! Он оторвался от прицела, выискивая следующего… из‑за мотовоза лезли еще и еще – и уже ясно было, что малым составом с ними не справиться.

– Дровосек! Отходим! Пулеметом подметай! – заорал Серега. – Давай!!!

Справа‑сзади, над ухом, ударил КОРД – оказывается, Железный сидел тут же, за плечом. Трассера шли в саму гущу, сшибая за раз по двое‑трое – но это не могло решить исхода. Огневая плотность мала. Мелочь – ладно. А когда пойдут тяжелые? А если – сам Кощей?!..

– Держу! Отходи!

Дернув предохранитель гранатомета, Серега выпустил гранату – в самую гущу ушла! – и, стартовав, в пять скачков долетел до тягача. Прыжок на броню – вокруг уже свистело и даже чувствительно пришлось куда‑то в рюкзак и броню на спине, придав ускорения – кувырок вниз… подскочив с пола, он развернулся, занимая позицию рядом со Знайкой… из‑за мотовоза, гулкими ударами вбивая лапы в бетон, выбирался Кощей.

Шаги его, казалось, разносились по всему горизонту. Подрагивал пол, отчаянно выли электромоторы, скрежетали сочленения броневых плит… Только отсюда, с расстояния, становились понятны его настоящие размеры. Пять… а то и шесть платформ в совокупности, не меньше! Линейный корабль, дредноут среди окружающей мелочи! Титан, для которого любая платформа – карлик!

– Что это?.. – благоговейно прохрипел Знайка. Даже винтовку опустил. – Это же…

– Конструктор?!.. – заорал Хенкель.

– Он самый, – злобно пробормотал Серега, припадая к пулемету. – Не сидим! Кроем Железного! Беглым! Огонь!

Дровосек прошел благополучно, хотя и медленно – он пятился спиной, длинными очередями расходуя ленту и прикрывая собой сидящего на загривке пацана. Серега, понимая, что Кирюха задерживает группу, лишая гиганта мобильности – хрен повернешься спиной к противнику! – внутренне изругал себя вдоль и поперек. Вот не хотел же брать! Э, да чего теперь… Только бы выбраться – воспитает Железного с безмозглой головы до самых пяток!

Перепрыгнув через корпус зажатого в воротах броневоза, Дровосек грохнулся рядом – и немедленно принялся перезаряжать ленту.

– Вышла вся! – пыхтя и чертыхаясь, отрапортовал он. – Но с десяток я точно свалил!..

– Да их не убавилось от этого! – рявкнул Серега между выстрелами, снимая очередного. На тебе! И тебе!.. И тебе, сука!.. – Вернемся – башку сниму! Взял‑таки ребенка, баран!

Дровосек злобно засопел, но промолчал – вроде как не до болтовни, перезарядкой занят... Впрочем, винить Железного глупо – сам разрешил, хотя и понимал последствия. Вот и выбирайся теперь. Закрыть переборку возможности нет – терминал за воротиной с другой стороны, подходы простреливаются. И вызывать подмогу он тоже не собирался – и некого, обойма уже вверх ушла, да и долго. Сами вляпались – самим и вылезать.

Благо – обозначилась и возможность. Механическая живность, получив отпор – в центральном проходе валялось уже штук двадцать разнокалиберных созданий – накат немного уменьшила: разбежалась по щелям, засела за техникой и теперь только постреливала. Самый крупный из них, пятисотый, выглядывал из‑за туши тягача слева – но вперед пока не лез. Почему Конструктор не пустил в ход тяжелые механизмы – Серега не понимал. Мелочь здесь не справится – группа за броневозом, застрявшим в воротах, как пробка в бутылке, удобно держала узкое горлышко – и мелочь, выходя на открытое пространство, сразу попадала под свинец. Им бы тяжей на прикрытие, хоть пару кентавров – и готово дело. Да и сам Кощей, выбравшись на полкорпуса, дальше почему‑то не пошел – лег, прикрывшись щитами, и теперь тяжело ворочался там, издавая время от времени жалобные скрипы и грохоча челюстями. Если б не пугающий вид, его можно было принять за больного динозавра: выполз из пещеры – прилег отдохнуть; передохнул – пополз дальше. Хотя, судя по свалке на тридцатом горизонте, щелкать противника он горазд…

Заметил это и Знайка.

– Что‑то с ним не так, – выглядывая из‑за тягача, поделился он с товарищем. – Раньше по потолку гонял – а теперь еле живой…

– Постарел. Устал от жизни, – пробормотал Хенкель, торча глазом в оптике. – Нашел берлогу, залег на пятнадцать лет… А тут мы.

– Пятнадцать… – пробормотал Илья – и вдруг из‑под личины послышался смешок. – Слушай, а точно! Если он пятнадцать лет здесь – у него заряд упал! И сильно упал! На такую махину топливник нужен – я даже боюсь представить… Но в режиме ожидания он так же как и любой контроллер – минимум потребляет. А у мелких самоделок емкость по сравнению с ним – капля в море. Самоделкам пятисотого топливника даже при активной работе хватит черт знает на сколько! А уж в режиме спячки – годы!

– А еще, наверно, и от хозяина могут подзаряжаться, – предположил Маньяк. – Вот и сосали с него понемногу.

– И наоборот, – кивнул Знайка. – Симбиоз!..

– Завязываем, – оборвал научный симпозиум Серега. – Выбираемся. Как только рванем – сразу пойдут и они. Поэтому – уступами. Я, Знайка, Дровосек – Маньяк, Хенкель, Тундра. Вы первые, – он кивнул Маньяку. – Метров двести их продержим, потом садитесь прикрывать.

– Может МОНку присобачить? – спросил Леха, кивая на бедренную броневую панель Дровосека.

Мысль была верная – но ставить нужно не здесь. Конструктор наверняка просматривал пространство за тягачом своим лазерником, просвечивая в створ ворот – и прочитает конфигурацию мин на раз. А вот дальше, метров через двести, когда погрешность вырастет в разы и распознать мины будет сложнее – можно.

– Бери, – кивнул Серега. – Обе. Ставь на отходе. Готовы?

– Дозарядиться не успеем? – спохватился Знайка.

Серега, мрачно глянув на него, промолчал – какая нахер дозарядка, когда над головой пули свистят?..

– Железный, сколько лент?

– Четыре по двести, – отозвался Пашка, удерживая под прицелом пятачок за воротами. – Должно хватить…

– Это как лезть будут, – пробормотал Серега. – Всё, работаем. Кроем. Маня, пошел.

Маньяк с пацанами рванул вдоль галереи – и сразу же стронулось и воинство Конструктора. Сотников понимал, что их немало – но даже не представлял насколько. Они хлынули разом, изо всех щелей – словно блохи с барбоски. Самые разнокалиберные – казалось, Кощей лепил их произвольно, как придется, экспериментируя безумными своими мозгами. Вдохновение, что ли, находило… Впереди, семеня лапками, скакали уже знакомые комары‑переростки – они двигались быстро и в первые же мгновения опередили орду. Словно гончие, выпущенные на медведя – догнать, повиснуть на добыче, задержать до подхода основных сил. Чуть дальше, переваливаясь, в немалом количестве шли продолговатые четырехногие кабачки, с вынесенными на две стороны пилончиками[80] – там крепились стволы, то ли РПК, а то ли просто калаши… Они сразу открыли огонь – и пули уже барабанили по броне тягача. Между ними ныряли уже знакомые двуногие с лапками‑иглами. А еще дальше и подробностей не разобрать – механизмы мешались в единую толпу, с грохотом лап идущую в атаку.

Одиночки тут были бесполезны. Щелкнув переводчик огня, Серега крепче прижал к плечу СКАР – и зажал спуск. Пулемет забился, трассеры пошли веером – первым делом выбить гончих. Слева присоединился Знайка. Дровосек что‑то молчал, и Сотников уже хотел было рявкнуть хорошенько – какого хрена медлишь, сотня шагов! – как справа плеснуло струей, и в сторону набегающей орды ушел выстрел. «Град»! Ай да Пашка, ай да сукин кот!..

Выстрел раскрылся, не долетев метров десять. Миг – и толпу разделило надвое расходящейся конусом просекой. Во все стороны брызнуло осколками стали, рвались топливники, внося еще большую неразбериху, пространство заволокло дымом…

– Железный! Красава! Самое время! – взвизгнул от восторга Серега. – Еще есть?!..

– Один с собой остался! – крикнул Дровосек, сбрасывая пустой тубус. – Поберегу…

– Маньяк – Карбофосу, – щелкнул наушник. – Держим. МОНки стоят. Пошли.

– Отходим! – рявкнул Серега.

Сорвавшись с места, загибая к левой стене транзитной, рванули на отход. Проскочив Маньяка с бойцами, которые уже били длинными, Серега ушел дальше, плюсуя к дистанции еще шагов пятьдесят, нырнул за приглянувшееся ребро… Где остальные?!.. Мелькнул мимо Знайка, – порядок! Дровосек!.. Где Дровосек?!.. Перебросив СКАР на левое плечо, свесился из‑за ребра, выглядывая… и с чувством выматерился. Гигант застрял на середине дистанции – он снова пятился, закрывая собой мелкого, и короткими очередями косил выныривающего из дыма противника. Твою же мать!..

Впрочем, пока у него получалось. Он шел зигзагами, рваным ритмом, то резко бросаясь вправо, то уходя влево – и хотя попаданий ловил немало, Серега видел взблески искорок на шлеме и наплечниках – броня держала пятерку‑семерку без последствий. У мелочи только этот калибр, на пилонах кабачков крупнее не висело. Справится?!..

И в этот момент учудил мелкий. Вылез наружу, УПЗО на глазах, закрутил головой, осматриваясь… Самое, сука, время нашел! Да что за шапито такое!

– Кирилл! Скрылся! – все легкие рявкнул Сотников, пытаясь докричаться. – Башку в рюкзак!

Куда там! Кирюха продолжал торчать наружу.

Поведение механизмов разом поменялось. До этого момента они шли веером, перебежками, искали укрытия, вроде ребер или канала‑потерны вдоль железнодорожной ветки… но стоило пацану обозначить себя, как они всей кучей сорвались к Дровосеку.

«Кощей собирал детей! – щелкнуло в голове у Сереги. И следом, смертным приговором: – Не уйдем… »

– Железный! Беги! – дернув тангенту, взревел он. – Кроем!!!

Дровосек тоже сообразил – почувствовал шевеление пацана в рюкзаке и сумел сложить два плюс два. Развернувшись, он сдернул рюкзак на грудь, закинул пулемет за спину – и рванул вдоль по галерее.

Поток механизмов немедленно устремился за ним. Они живым ручьем стекались к центру и след в след бежали за добычей. И они нагоняли. Да и в депо снова забухало – Конструктор, наверняка получив сообщение, спешил принять непосредственное участие. И вряд ли ворота могли его остановить…

– Подрываю, – квакнул наушник.

МОНки ударили разом, наискось во фланг – Леха, пропустив Дровосека, выждал пару секунд гарантии. Ролики шли веером, сектора наложились друг на друга, и шрапнель ушла плотно, кучно врезавшись в толпу. Часть мелочи смело, сразу дав шагов пятьдесят свободного пространства – но мелких поганцев оставалось еще много. Откуда берутся, на ходу рожает, что ли?!.. Тем не менее подрыв, сбросив стальную живность с пяток, дал Пашке фору. Оглянувшись, он оценил дистанцию, на ходу рванул из тубуса последний «Град» – и, развернувшись, добавил, выгрызая из толпы порядочный клин.

А теперь – деру!

– Уходим! – заорал Серега. До самоделок шагов сто и есть шанс дотянуть до шахты! – В колонну, в затылок! Бегом!!!

Подорвались все вместе – грамотное поначалу отступление превратилось в беспорядочное бегство. Шрапнель помогла – но нет уже и ее. Никаких уступов, никакого прикрытия – просто летели вперед что было скорости. Сорвавшись с позиций, соединились в центре галереи – и рвали во все пятки, пустив замыкающим Дровосека. Дробным горохом звенели броневые плиты на его спине, свистели мимо пули, мотались по полу зеленые пятна подсветки – но Серега видел, что расстояние до КПП уменьшается. Авось и доберутся!..

А дальше?..

Едва сообразив, Серега пропотел до самых пяток. До шахты добегут. Но что потом?.. Переборку в коридоре не закрыть – аварийный рычаг на КПП. Либо занимать жесткую оборону в ДОТах – и очень скоро улечься… либо кто‑то должен остаться и дернуть. Иначе не получится. Уйдут в шахту – за ними вылезет и свора. А там и Кощей подгребет…

– Командир!.. Командир!.. – громыхнул сзади Пашка. – Кирюху!..

Серега обернулся… гигант, нависая вплотную, протягивал сжавшегося в комок ребенка.

– Рычаг!..

Пашка тоже все понимал и, отдавая пацана, тем самым предлагал свою кандидатуру. Да и кто еще?.. Ты принял ошибочное решение – тебе и отвечать.

Снова обматерив от души пространство, Сотников бросил СКАР за спину и принял Кирюху в охапку. Мелкий, вцепившись в него, круглыми от ужаса глазами озирался по сторонам – он явно не соображал, зачем его передают с рук на руки. Но если дядька Дровосек делает – значит нужно так. И хорошо. Когда поймет – поздно будет.

И снова не было иного выхода, и снова обойма теряла бойца.

До КПП оставалось метров пятьдесят, когда Железный, развернувшись, дал длиннющую очередь. На всю ленту, до щелчка. Плотно прижав к себе пацана – нельзя показать его своре! – Серега, продолжая бежать, оглянулся: Пашка, бросив пулемет и выхватив тесак, во всю мочь летел к окошкам КПП. Заворачивая и уже наступая на пятки, за ним тек и стальной ручей.

В грохоте металла и звоне стекла он влетел в окно. В комнатушке КПП сразу стало не протолкнуться – сквозь окошки Сотников видел, как он ворочается там – огромный, еле вместившийся – среди захлестнувших его мелких механизмов. Утробный рев, тяжелые удары, звон металла – Железный принимал последний бой. Мелькал, взблескивая зеленью, тесак, мелькали лапищи – он просто хватал мелких ублюдков руками и сминал их, как консервные банки, отрывая головы, разрывая корпуса на части. И он пока держался, давая друзьям время.

Проскочив ДОТы, влетели в лифтовой коридор. Стена переборки уже ползла вниз – Дровосек не смог больше ждать и дернул рычаг. Сзади снова нарастал топот и грохот стали – но спасительная гермодверь была уже рядом. Нырнув вниз, Серега в подкате пролетел под переборкой, извернулся, укладываясь плашмя и подминая Кирюху под себя, закрывая своим телом – и, вскинув СКАР, длиннющей очередью всадил по набегающей толпе. Рядом уже грохотали и стволы пацанов.

– Дядька Дровосек! Дядь Паша там остался! – пронзительно взвизгнул мелкий. Он забился, пытаясь выбраться – но Серега, прижав его своим телом, продолжал долбить под кромку.

С грохотом, разлетевшимся по шахте, переборка встала на место. Какое‑то время Серега, торча пулеметом в стальную стену переборки, еще прислушивался – сквозь толщу стали доносились скрежет, скрипы и постукивания, словно свора пробовала гермодверь на прочность – но опасность миновала: гермодверь стояла прочно и незыблемо. И вместе с опустившейся переборкой обойма лишилась еще одного, критично важного для нее бойца.

Глава 11. С ПРИВЕТОМ ОТ ПРОДАВЦА

К двухсотому поднялись уже в середине ночи. Лестница уперлась в металлическую площадку – и, ступив на нее, Серега понял, что обойма только что прошла последний лестничный пролет. Над головой – плоский потолок, по кромке площадки – железные полосы перил, прямо – дверь с надписью.

«Переходной тамбур. ШГ‑200».

Площадка оказалась достаточно обширной, и особо раздумывать он не стал. Привал. Выбираться на незнакомый горизонт в три часа ночи он желанием не горел. Учитывая обозначенные на схеме посты – завтра снова предстоял бой. Прорыв. «…Не лезь на рожон, отойди, попробуй другой ход» – эти слова Важняка давно уже потеряли актуальность. Но даже если б и возникло желание выйти на горизонт сразу – это оказалось невозможно. Застрявшая кабина лифта надежно перекрывала выход из шахты, оставалась только дверь переходного тамбура. Но рядом с дверью в стене торчал небольшой терминал, экран которого загорелся зеленью, стоило взяться за ручку двери. «Предъявите идентификатор или введите пароль». И красная табличка с мигающим курсором. Серега устало вздохнул – конечно, как иначе. Секретный горизонт, лифт, наверняка не имеющий кнопочки «220» – и вдруг свободный доступ в шахту по аварийной лестнице?.. Выкусите.

– Сможешь вскрыть? – подозвав мелкого, спросил он.

Илья пожал плечами.

– А есть варианты? Будем пробовать…

Пока Знайка боролся с терминалом, Серега уселся за схемы. Ну как уселся… встал тут же, развернул планшетник, и углубился. За второй дверью, которая вела из переходной камеры на двухсотый, сразу же начиналась транзитная галерея. Отсчет километража горизонта здесь менялся – если до сих пор в шахте Дома отсчет шел от слепого ствола – то здесь он начинался от центральных лифтовых ниток, поднимающихся в Гексагон. Диаметрально противоположно. Двести пятидесятый километр здесь становился пятидесятым. Что ж… вполне логично.

Во всяком случае, беспокоило его совсем не это, проблема обозначилась более серьезная. Вход на Тайные Тропы находился неподалеку. Но там же торчал и «Пост‑5» – и вход значился в одном из его ДОТов. Мимо охраны не просочиться, разве что шапки‑невидимки натянуть. Схемы не давали ответа по наличию‑отсутствию боковых ветвлений из галереи, где можно бы закружить противника, устроив ему мешок – однако Серега склонен был думать, что таковых нет. Все ж буферная зона, предназначенная для пропуска‑выпуска. И еще один, повисший в воздухе вопрос – куда развернуты посты и чем укомплектованы. Не получится ли врезать в тыл, буде повернуты они в сторону нулевого?..

С наскока вскрыть дверь не получилось, требовалось время. Но Знайка, излучая осторожный оптимизм, утверждал, что сделает. Серега не очень обеспокоился отсутствием немедленного результата – все равно на привал встали. А под утро, глядишь, и сим‑сим получится.

Подготовка к завтрашнему дню – штопка‑чистка‑дозарядка, вечерний туалет, ужин. На душе было паршиво. Не верилось ещё. Тот же лес, тот же воздух и та же вода – только он не вернулся из боя… Дровосек был слишком весомой боевой единицей, и потеря его много значила для обоймы. И он был из тех людей, кто придавал обойме индивидуальность. Косячник – но косячник давно уже ставший своим. Товарищ. Брат. Такой же, как и Ставр, как и Тринадцатый. Не могло вот так просто и глупо!.. Но никто больше не трубил сверху басом, никто не оправдывался перед Злодеем за очередной косяк, никто не возился в углу с Кирюхой, не просил помочь снять экзоскелет и не подсмеивался добродушно над шуточками Хенкеля… Больше не было с ними этого огромного и доброго человека. И словно погасло что‑то. Будто морозцем подернуло.

Кашу, разложенную по тарелкам Енотом, ели молча. Хмуро, сосредоточенно. Серега иногда поглядывал на Кирюху, сидевшего в отдалении – пацан уже успокоился и теперь молчал, уставившись в одну точку. Рядом стояла нетронутая тарелка. И наверно, больше остальных потерял именно он.

– Гудвин дал Железному Дровосеку сердце, – со вздохом сказал Илья. Он тоже поглядывал на пацана и, наверно, именно этими словами и хотел его поддержать… – Но у нашего Дровосека оно было всегда. Говорят, что первыми всегда умирают лучшие… Такая, сука, жизнь.

Пацаненок, вздрогнув, скривился и, тихонько всхлипывая, беззвучно заплакал.

Серега вздохнул. Успокоить бы – да разве найдешь слова?

– Отбой, – мрачно сказал он, отставляя тарелку в сторону. – Завтра тяжелый день. Как и сегодня. Как и вчера. Знай – продолжай с дверью. Букаш – смену. Одного достаточно. Енот, пацана уложишь. Всем спать.

Под утро обойма проснулась от грохота переборки. Все уже знали, что случилось на горизонте, и грохот особо не удивил. Бойцы, перегнувшись через перила, смотрели вниз, в черную бездну – и каждый понимал, кто может его издавать.

– Конструктор, – сказал Злодей.

– Он самый… – сплюнул Сотников.

– Подстанция рабочая, он теперь под завязку, – добавил Знайка. – Рано или поздно вылезет. И теперь он уже не больной динозавр…

– Открывай дверь, Илья. В лепешку разбейся – а открой, – сказал Серега. – Мы в западне. Если вылезет – конец…

Утром выяснилось, что Знайка проковырялся всю ночь. Он улегся прямо тут, под дверью, разложив самонадувающийся матрас и спальник – и, поспав всего пару часов, снова принялся за дверь. К восьми, когда поднялась вся обойма, результата не было.

– У меня мощности процессора не хватает, – хмуро буркнул он. – Здесь чертова уйма комбинаций. Миллиарды. Нужно время. Очень много времени. И мощный компьютер. Делаю все что могу…

День прошел в напряжении – Конструктор заявлял о себе уже с полным правом. Если ночью он только присматривался к переборке, примеривался, пробуя на зуб, – днем взялся основательно. Удары следовали с равными промежутками, один за другим, с механической настойчивостью автомата – мощные, они разносились по шахте и взлетали даже сюда, на двухсотый, четырьмястами метрами выше. Иначе и быть не могло – масса механизма, навскидку, составляла тонн восемьдесят, а то и за сотню. И в этом была еще одна опасность – рано или поздно контроллеров заинтересует источник шума и они явятся проверять. Если раньше не поддастся гермодверь, выпустив Кощея на свободу.

А обойма по‑прежнему сидела на площадке и ждала. Весь день Илья провел у двери, колдуя с терминалом – ворчал, ругался, психовал, снова затихал на долгое время, тыкая пальцем в экран и бормоча под нос свои программаторские заклинания… но время шло, а результата не было. Чтоб хоть как‑то снять напряжение, понемногу охватывающее бойцов, Серега начал вспоминать пройденную дорогу. Вслух. Он надеялся, что его разглагольствования заставят ребят отвлечься – и вроде помогало. Так ведь и темы благодатные…

Наконец стала понятна причина второго обвала. Под завалом сидела какая‑то часть Конструктора – и наверняка она слышала агонию бойцов, запомнила перестук морзянки. Возможно, после обвала Конструктор вернулся и смог связаться с комаром‑переростком, снять информацию. И – ушел. А мелкая конструкция так и осталась на долгие годы лежать под завалом. Отключилась, закуклилась, ушла в режим ожидания, когда работал один лишь слуховой сенсор. Много ли ему надо топливника? Доли процентов. Но стоило в галерее объявиться людям – оно проснулось. Кто знает, какие процессы происходили в его мозгу, но оно явно понимало, что по ту сторону завала – враг. И, выстроив цепочку логичных умозаключений, самоликвидировалось, надеясь таким образом стронуть завал и уничтожить противника. Что ж… вполне логично. Тем более что и получилось почти. Знайка, выслушав эту теорию, пожал плечами. Могло быть и так. И за неимением лучшего объяснения пришлось удовлетвориться этим.

Зато прояснился другой вопрос – почему племя осталось на месте. Сам Конструктор не мог пролезть в боковой коридор или вентиляцию – но его составные части, самоделки, – могли. И пролезть, и догнать, и остановить, и вернуть назад. И дикари ничего не могли противопоставить. Кощей стал для них самым настоящим божеством, от которого некуда деваться. Да, он защищал их – но защищал как пастух, берегущий от волков стадо баранов. Конечный итог любого члена племени – биореактор. И уж там совершенно параллельно, полноценный человек ты или не совсем. Все в дело сгодится. Незавидная участь, что и говорить.