Текст книги "Мир Дому. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Денис Шабалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 98 страниц)

– А жирно обитает… – пробормотал Хенкель, изучая схему объекта. – Одному столько места…

– Может, и не один еще… – озираясь и держа ствол наизготовку, пробормотал Злодей. – Вы не расслабляйтесь раньше времени. Смотрите у меня…

Впрочем, хозяин ПУ, похоже, и впрямь жил один. По крайней мере за те полчаса, что обойма осматривала ближайшие помещения, никого обнаружить не удалось. Здесь уже шла полноценная зачистка – бойцы проходили комнаты одну за другой, четко, согласованно, прикрывая друг друга, осматривая каждый закуток, каждый закоулок… но комплекс был пуст. Автоматически включался свет, начинала работать вентиляция и подогрев, в некоторых блоках их приветствовал женский голос – тот же, что предупреждал о прорывах – но на этом и все. Ни души вокруг.

Тем не менее следы жизнедеятельности присутствовали. В нескольких отсеках первого же осмотренного блока обнаружили мусор – вскрытые рационы, ошметки упаковки чая, галет и шоколада, консервные банки, порванная одежда… В другом отсеке – мастерской со станками, верстаками и инструментарием по стенам – нашлись какие‑то не совсем понятные поделки, будто хозяин отложил работу и ушел, решив вернуться к ней позже. А под конец осмотра нашли и обиталище – огромную комнату в блоке номер три, дверь которой выходила в восточный транспортный коридор. Обиталище – хоромы!..

По жилищу стало окончательно ясно, что в ПУ живет человек. Хотя ожидать в паутине можно все что угодно – мог и мутоид здесь обретаться, а то еще чего похуже… Но это явно был человек, и человек вполне цивилизованный, обладающий знаниями. Наверняка это он совершал набеги на близлежащие узлы – жилище его, по меркам Дома, обставлено было шикарно… Большая центральная комната с диваном, креслами, журнальным столиком и огромным плоским экраном; кухня‑столовая с четырьмя электроплитками, разделочной стойкой, раковиной и огромной вытяжкой; спальная комната с настоящей кроватью; кладовая, которая ломилась от припасов; рабочее помещение, что‑то вроде кабинета, с несколькими компьютерами… Оставалось дождаться его возвращения.

Хотя осмотрели только три блока, дальше Серега решил не лезть – конец дня, пора располагаться на ночлег. Да и смысл углубляться в дебри комплекса, если проще подождать хозяина? И встретить его нужно именно здесь, в собственной берлоге, чтоб сразу в ловушку влип и не выкрутился. Благо, следов они за собой не оставили и понять, что у него гости, он не сможет. Разве что здесь камер понатыкано… Но это уж неизбежное зло.

Расположились в центральной комнате, самой большой. И после горячего душа – впервые за два месяца! – после ужина и подготовки к следующему дню – наступило личное время. А вместе с ним наружу полезло и любопытство.

– Давай, рассказывай, – полулежа на своем матрасе, подтолкнул научника Хенкель. – У меня тоже кой‑какие догадки – но у тебя наверняка уже выстроилось.

– Да почти сразу, – проворчал Знайка со своего матраса. – Один плюс один… и еще плюс один и плюс один сложил… И срослось. Теперь еще в самый центр этого объекта заглянем, на Люк полюбуемся. Там он, никуда не делся. А еще неплохо бы документацию полистать…

– Тогда давай с самого начала, – прогудел со своего матраса Дровосек. – И помедленнее.

– Мне всегда казалось странным, что над воротами Дома намалевана цифра триста, – начал Знайка. – К чему она? Почему именно триста? Буквы вэ‑шэ – ладно, их никуда не пришить… но цифра как‑то не соотносилась с нумерацией нашего горизонта. Без дополнительной информации не анализировалось и не сопоставлялось. Тот самый дуб, о котором я говорил, – он был там, вверху, вся его крона вместе с ветками, листьями и стволом. А мы видели один только корень…

Уже в процессе подъема у меня начало что‑то складываться. Брезжить… – Илья поднял руку и покрутил пальцем вокруг макушки. – Тут, во‑первых, нужно понять сами переборки. Оказалось, что они закрыты везде, даже и выше триста сорокового. Переборки же, как мы знаем, падают при авариях. И как‑то странно они расположены – отрубают некую область, расположенную строго над Домом, горизонт над горизонтом!.. Но жирной точкой стало вот это, – он повел рукой вокруг. – Пункт Управления. Дом – часть одного гигантского сооружения. Или механизма… Может, что‑то вроде лифтовой клети, которую опускали вниз… Хотя нет, маловероятно, – перебил он сам себя. – Вес – огромный, тысячи тонн, и поднимать‑опускать такое… Это нужны мощнейшие моторы и прорва энергии. Мне кажется, проще все. Мы сейчас сидим на двести девяносто девятом – поднялись на трехсотый и потом еще сорок метров по лестнице. И значит, Дом изначально находился как раз под нами, под Пунктом Управления. На трехсотом. Именно об этом и говорит цифра. Но потом… Потом был Грохот. И Дом, оторвавшись от ПУ, упал вниз. А скорее – сполз. Именно сполз, иначе при падении мог и разрушиться. Сполз по огромной двухкилометровой шахте. Процесс падения‑сползания – и есть наш Грохот. И… застрял. О том, что шахта уходит еще глубже, говорят переборки на триста пятьдесят первом и втором. А возможно, и ниже… Дом застрял, и при этом немного покосился. Помните шарик?.. А защитные механизмы закрыли переборки на всех горизонтах, начиная с трехсотого. То что переборки упали и ниже – объясняется этими же механизмами. Ну черт его знает, вероятно, так защита отстроена. А пятидесятый… Дом остановился, и это явилось запретным импульсом к срабатыванию переборок и на нашем горизонте.

– Как он мог застрять так четко напротив выходов в паутину? – с сомнением пробормотал Дровосек. – Тютелька в тютельку…

– Наверняка есть какие‑то стопорящие механизмы. Башмаки. Или как там называются… – Знайка пожал плечами. – Они остановили. Может, на триста пятидесятом они более мощные – а может, Дом, пока полз вниз, все время тормозился защитными механизмами предыдущих горизонтов. И на пятидесятом встал окончательно. Так сразу не сказать, нужно знать устройство этой шахты.

– А Люк, значит… – подал голос Хенкель…

…и это был звездный час научника.

– Да. Люк. Тот самый Люк, – повернувшись к нему, смачно выделил последнее слово Знайка. – Люк – это центральный переход из Пункта Управления в Дом! – Илья подскочил со своего матраса и зашагал по комнате из угла в угол, не в силах сдержать эмоции. – Во время аварии при разрыве соединения защитные механизмы закрыли ход наглухо! И теперь имеем то, что имеем! Ведь я говорил, что здесь нечисто! Ведь не складывалось! И что?!.. Прав оказался! Прав! А вы не верили!

– Ладно, ладно… Уймись, – усмехнулся Серега. – Кто мог предполагать?..

– Мы все время корни разглядывали, сам же сказал, – развел руками Хенкель. – Но это, конечно… Да‑а‑а… – и он в растерянности умолк.

– А нижний Люк? – спросил кто‑то из бойцов. – Ход дальше?

Знайка остановился и задумчиво поскреб ирокез.

– Да. Вероятно. По тому, что ходят слухи о таком же люке на Площади первого уровня – уверен, что ниже был еще один блок. А может, и еще ниже… – он вдруг просветлел лицом. – А точно… Ведь Дом мог быть и не один! Это мог быть целый комплекс, вереница таких Домов, один под другим! Как километровые небоскребы, которые раньше строили на Земле! И все они соединены центральным переходом! И каждый имел выход на своем горизонте!..

– И я, кажется, догадываюсь, где они теперь… – мрачно проворчал Дед.

Илья кивнул.

– Да. Где‑то внизу. И может, даже разрушены…

– Грохот – это сам процесс сползания Дома? – уточнил Злодей. – Но в результате чего? Почему вдруг? Конструкция оказалась неустойчива?

Илья пожал плечами.

– Это пока не объяснить. Нужно больше данных. Во всяком случае уже то, что мы знаем, объясняет многое. Дом застрял посреди шахты. Сверху – и под ПУ сейчас – очевидно пустота… – он поежился. – А под Домом… кто знает, что там.

И Серега вдруг тоже ощутил этот холодок, вползающий под комбез. Два километра пустоты… пропасть… А сколько под Домом? Еще больше? Или…

– Так может… может, там и обитают теперь морфы?! – он, сам не ожидав внезапно вскочившей мыли, сел на матрасе и оторопело поглядел на Знайку. – Почему нет?!.. Наш Дом застрял и висит в трубе! Но если она уходит глубже – где‑то внизу могут застрять еще Дома! И морфы!..

– Возможно… – задумчиво покивал научник. – И даже очень возможно. Но чтобы знать наверняка – нужно спуститься.

– Тогда «ДОМ»… – подал голос Маньяк. – Что означает аббревиатура? Какая расшифровка?

Илья развел руками.

– Это уж… Нужно понять предназначение всего этого. Но мы видели Цех, где плавят металл… и знаем теперь, что на востоке залегают километры Штолен, где точно есть полезные ископаемые… Возможно, это шахтный комплекс. Дробящая обрабатывающая машина?.. Добывающий отбойный механизм?.. Если это шахта – аббревиатура должна значить что‑то подобное…

– Добывающе‑обрабатывающий модуль, – проскрипело справа. – Все ты верно говоришь, малой.

Серега еще и понять не успел – а рука уже, привычно хватанув пистолет у изголовья, рванулась на голос. Та же реакция была у всей комнаты – мгновение, и обойма, ощетинившись стволами, уже держала под прицелом дверь столовой: именно там, в темноте, и прятался неизвестный.

– Вышел на свет! Руки на виду! – отползая к стенке и укрываясь за креслом, скомандовал Сотников. – Сейчас гранаты пойдут, нашпигуем по самые уши!

– Это вас в Доме с хозяевами жилья так обращаться научили? – проскрипело из темноты. – Хороши гости, ничо не скажешь… Воспитание, там, уважение к старшим… Всё, нету? Пятьдесят три года… Много поменялось.

– Давай наружу! – снова крикнул Серега, нашаривая подсумок. – Считаю до одного, и граната пошла!

– Выходим, что ли, а? – проворчало в кухне. – Молодые, горячие… Наворотят ещё… Лады. Идем. Э, там! Выходим. Не стреляй.

Деду было под семьдесят. Высокий, худой. В шинели. Головной убор, шапку‑ушанку, он держал в руке, и на непокрытой голове, слева, на голом участке черепа, виднелся длинный уродливый шрам от виска до затылка. У Сотникова аж собственный зачесался – это как же он выжил после такого… Правой рукой, тяжело навалившись подмышкой, старик опирался на костыль – и если б не обе ноги, виднеющиеся меж полами шинели, его вполне можно было принять за Одноногого Солдата: именно таким он и рисовался Сереге в детстве. Разве что цигарки не хватало.

Шагнув в комнату, старикан остановился на пороге и принялся разглядывать гостей. Внимательно, словно по головам пересчитывая. Чуть задержался на Дровосеке и Кирюхе, который уже дрых, засунув руки под голову, ухмыльнулся – на мгновение почудилось некое, проскользнувшее во взгляде, злорадство – и остановился на Сереге.

– Второй где? – дернул стволом Сотников. – Второй! На свет вышел!

– Один я, – криво усмехнулся дед. – Я всегда один…

Серега кивнул – и в проем, один за другим, обтекая тощую фигуру, ушли бойцы Росича. Проводив их взглядом, Серега снова сфокусировался на пришельце – и увидел, что тот смотрит на Илью. И улыбается, словно старому знакомому…

Сопоставилось сразу. Мужик знал про Дом. Прозвучала и цифра – пятьдесят три. Десятый‑двенадцатый год. Именно тогда из Дома и сбежал тот, кто стал впоследствии одной из его легенд… Понял это и Знайка.

– Сто двенадцатый год… Так ты… – в мертвой тишине пробормотал он и замолк, не закончив, словно не желая ошибиться и вспугнуть…

Старик кивнул.

– Да. Когда‑то я жил в Доме. Вижу, меня еще помнят там… Оно и немудрено – Оперативный журнал не даст забыть. Я – Программатор.

Пока обойма переваривала, вернулся Росич. Глянул на командира и чуть заметно покачал головой. Пусто. С кем тогда говорил старикан?..

Молчание затягивалось, Программатор все так же стоял на входе. Нужно было с чего‑то начинать. Сотников, опустив ствол, кивнул на диван – присаживайся, дескать – и старик, криво усмехнувшись, тяжело проковылял через всю комнату.

– Как ты прошел? – спросил Серега. – У меня дозоры в транспортном коридоре и на КПП. И с другой стороны, в соседнем блоке. Да и вообще – как узнал, что мы здесь?..

– Ты же командир обоймы? – ухмыльнулся Программатор. Ухмылка, как и улыбка, у него была кривая, направо – левая сторона лица почти не двигалась. Парализована, что ли… – Я думал, что в ПСО дураков не держат… Это ж моя собственная берлога! Думаешь, я не знаю, что у меня гости? Вы только через КПП вошли – мне уже сигнал пришел. Развернулся я – и домой… И есть способы попасть внутрь незамеченным… Кроме явных переходов, есть и скрытые, один из которых в подсобке.

– С кем говорил, если ты один?..

– Вот здесь… – Программатор поднял палец и постучал по виску. – Снаружи – один. Здесь – двое.

Та‑а‑к… Понятненько. Не врет молва‑то – и впрямь у человека крыша набекрень. Серега коротко глянул на Илью – и тот, сделав страшные глаза, пожал плечами. Дескать – ну а я что говорил… Оно и немудрено. Пятьдесят три года один, как Робинзон на острове – невольно собеседника себе придумаешь…

– И ты все это время здесь… вдвоем живешь? – спросил Серега.

– Привык, – пожал плечами Программатор. – Один – сдох бы с тоски. А так совсем другое дело…

Серега умолк. В башке, пихая друг друга, толкались сотни вопросов – и он как‑то даже растерялся, что спрашивать. Впрочем, Знайка наверняка в свои руки возьмет. Кроме того, настораживало и что‑то мелкое, неуловимое… Во всем этом разговоре прослеживалась некая странность, и он, чуть поднапрягшись, понял – Программатор как будто и не удивился, обнаружив у себя в жилье пришельцев с далекого триста пятидесятого. Конечно, отсюда до Дома рукой подать, двадцать секунд по прямой – но, если без шуток, то путешествие от Дома до ПУ заняло два месяца! Не вот просто в гости сходить… А этот сидит себе и в ус не дует. Впрочем, он ведь давно узнал, что гости пожаловали, справился уже с удивлением. Это они все никак не оклемаются…

Программатор, кажется, понял это. Усмехнувшись, он обернулся к Знайке.

– Ну, давай, малой. Спрашивай. Вояки тупят как всегда, если драки нету. А мы с тобой одного поля ягоды, найдем общий язык… Я, собсно, что хочу сказать… Располагайтесь, чувствуйте себя как дома… и так далее, и прочие бла‑бла‑бла. Вас тут никто не тронет. Мы ж, можно сказать, родственники… – старик ухмыльнулся. – Так что ли? Жрать – там, – он ткнул пальцем в кухню. – Туалет‑ванна – там. Хотя, вы уже разобрались… Гвардия моя железная по горизонту ползает, охраняет подступы… зря что ли я Программатор?.. – он снова ухмыльнулся. – Но – далеко… Спрашивайте. Расскажу, что знаю. У вас наверно головы сейчас от вопросов трещат… Давай, малой, пообщаемся.

Знайка сглотнул. Серега ясно видел, что он растерян и даже робеет немного. Еще бы! Легендарный Программатор! Во плоти! Тот самый, который операционку контроллеров вскрыл. Охренеешь, пожалуй, от неожиданности…

– Почему ты ушел из Дома? – наконец, пожирая глазами лицо старика, спросил Илюха. – Ты ведь… Это же… – он замолк на мгновение – и вдруг словно прорвало: – Это же какое открытие! Почему ушел? Что узнал? Что это за комплекс? Для чего? Где мы? Земля? Другая планета? Зачем здесь контроллеры? Нет, я догадываюсь, что они и ремонтные функции выполняют… но… Что наверху, на пятидесятом? А на нулевом? Дом – он, правда, упал? Что еще ниже под ним? Что такое Отработка? А Кощей? Кощей – что это? А морфы? А… – и научник, захлебнувшись вопросами, замолк.

– Эк тя распирает, – хмыкнул Программатор. Приподнялся, стащил с себя шинель, под которой обнаружился типовой черный комбез, скинул ее на руки сидящему поодаль Еноту. Следом кинул и шапку. – На‑кось, милок, повесь у дверки… На крючочек. Вон тот, ага… Знач так. Вечер долгий предстоит, а я не жрамши. Давай, командир, – он обернулся к Сереге. – Пусть твои пошурудят в кладовой, пожрать чо сообразят. А мы побеседуем.

Сотников кивнул дежурному, и Немой, тоскливо вздохнув – ведь до смерти послушать хотелось! – поплелся на кухню. Программатор проводил его одобрительным взглядом и откинулся на спинку дивана.

– Комплекс… Это ты верно сказал. Комплекс. Я помню слухи, что ходили по модулю… – он скрипуче захихикал. – Эксперимент… Убежище… Шахта… И как же я веселился, когда узнал!.. Ирония судьбы. Это, – он обвел рукой вокруг, – все вместе. И Убежище, и Шахта, и Эксперимент… И многое другое. АКМИ‑2000/52, Аварийный Комплекс Максимальной Изоляции. Заложен в двухтысячном году, вышел на проектную мощность в пятьдесят втором. Сверху, на пятидесятом, – МЖЦ‑100, модуль жилой центральный, основа. Муравейник, способный вместить до ста тыщ народу. Называем его Гексагон… или Восьмиугольник, как язык возьмет. Ниже – ДОМа, добывающе‑обрабатывающие модули разногоризонтной заглубленности, построенные по технологии слепого ствола[72]. С предприятиями, производствами, лабораториями…

Всего таких домов известно четыре, наш – восточный. ВШ/300. ВШ – значит «восточная шахта», «300» – горизонт Пункта Управления модуля. Западный заглублен всего на пятьдесят, южный – двести горизонтов, северный – порядка ста. Разнесены между собой на пятьсот‑шестьсот километров, а Гексагон в центре. Ну и выше, конечно. Про остальные модули я почти не знаю – но вроде слыхал, что в северный раньше ссылали уголовников, а в южном, экспериментальном, начиная с сороковых годов на добыче работали контроллеры. Якобы полностью автоматизирован, людей раз‑два обчелся. Но точно не скажу…

Зачем все это? Цель – создать подземный город. Убежище, способное существовать максимально изолированно, способное обеспечивать само себя продукцией, необходимой если не для полноценной жизни – так хотя бы для выживания, способное выдержать массированную бомбардировку и катаклизмы. Минус пятидесятый горизонт – это два километра вниз от поверхности. Попробуй пробей…

Помню, нам в свое время не давали покоя аварийные сейфы и капсулы, все эти узлы, похожие на казармы… Так вот там, – Программатор ткнул пальцем в потолок, – таких еще больше. На горизонте МЖЦ и около. Сам Гексагон предназначен для обычных людей. Для черни. Впрочем, когда было иначе?.. Но вокруг него – и выше горизонтами, и ниже – раскидано немало индивидуальных капсул. Есть даже специальные гроздья – Рублевка, так их называли – районы, где должны были обитать сильные мира того. Элитные капсулы. Эта махина строилась не только на государственные средства, привлекались и частные инвестиции – и в огромном количестве. Чего проще копнуть еще один бункер в сторону от транзитной и соединить с системой… И богатеев, способных купить место, нашлось достаточно. Десяток лямов – и у тебя своя капсула‑квартира. Пара лярдов – и у тебя личный узел‑вилла, которая не уступает роскошью загородному дому или твоей яхте. И охрана такая, что можно позавидовать. А заодно и обслуживающий персонал. Да только мало кому понадобилось, когда приперло…

Теперь что касается местоположения. Географию‑то знаете? – Программатор обвел бойцов взглядом. – Должны знать, в Доме учат… Раньше учили, по крайней мере. Залегаем мы на Русской платформе. От Урала и западнее. Одно из самых устойчивых геологических образований. Было… – он усмехнулся. – Но именно потому и уцелело все. Относительно, конечно… Уж не знаю насчет остальных модулей – но наш более‑менее… Почему тут? Да потому, что Урал невероятно богат полезными ископаемыми. Восточная шахта – это металлы, драгоценные и полудрагоценные камни, минералы. Западная – нефть, газ, каменный уголь. На юге – асбест, калийные и поваренный соли… Есть и урановые руды. Да много чего. Из пятидесяти пяти видов полезных ископаемых, что разрабатывалось до Сдвига, – сорок восемь находилось на Урале. И они покрывали нужды АКМИ полностью. И еще – именно здесь, в восточной, на огромной глубине, нашли залежи редкоземельных металлов. А это… – Программатор пощелкал пальцами в воздухе, подбирая слово… – краеугольный камень наукоемких производств. Электротехническая и радиоэлектронная аппаратура, авиация, ракетные и космические отрасли, приборостроение, компьютеры… без редкоземельных элементов невозможны. Нет без них технологического развития. Когда закладывался комплекс, в мире до девяноста семи процентов добычи обеспечивал Китай. РЗМ тогда называли «золотом нового поколения»… И тут такой подарок прямо под носом.

– Но температура‑то! Температура недр! – завопил вдруг Знайка. Словно опомнился. – Как же так! Ведь температура!..

– Температура. Канешна, – с издевкой кивнул Программатор. – Вопрос температуры меня тоже в свое время выбешивал… Комплекс имеет систему охлаждения – внутри тюбинга проложены трубы, по которым бежит жидкий азот. Это лучше сухого льда, который использовался раньше: и охлаждение, и пожаротушение одновременно. Над нами – горизонты технического обеспечения. Двести девяносто восьмой, седьмой, шестой и пятый. Там и компрессорные установки, которые гонят воздух, там и подстанции, куда собирается энергия с подземных ГЭС, там и цеха по производству азота. Теперь азотные не нужны – недра остыли – и цеха остановлены. Но раньше работали как миленькие. А для работы в Штольнях использовались те самые термостойкие комбинезоны, из которых теперь ваши накидки. Так‑то, малой.

– А поверхность…

– Нет теперь поверхности, – покачал головой Программатор. – И не советую соваться. Ад.

Знайка молчал. Осмысливал. Молчали и остальные. Наконец‑то они получили ответ на мучавшие вопросы – но он не принес радости. Сбывались самые страшные предсказания научника…

Пришел Немой, принес котелок, галеты, сыр в ванночке, чай. Стандартный рацион. Программатор, поглядывая на Илью, приступил к ужину. Немного очухался и научник.

– Но давление… Атмосферное же давление… – сделал он еще одну попытку.

– Двухсотый горизонт – шлюзовый, – с набитым ртом кивнул Программатор – И пятьдесят первый тоже. В каждом из этих трех сегментов: нулевой – пятьдесят первый, пятьдесят первый – двухсотый, двести первый – и до самого низа – давление примерно равно давлению на поверхности. Семьсот шестьдесят миллиметров столба. Оптимально. Комплекс ведь для людей строился, а людишки разные бывают. Бывают и гипертоники всякие, кому повышенное давление – смерть. Вот и приходилось измудрять.

– А Штольни? Ведь это естественные образования! Через них давление и в паутине должно быть! – послышался бас Дровосека.

– Только если Штольни сообщаются с поверхностью, – пожал плечами Программатор. – Но напрямую сообщения нет, разве только через водную пробку. Но если даже и случится такой прорыв давления с поверхности – сегменты шахты блокируются переборками. Мгновенно реагируют на скачок давления. А потом приходят машины и восстанавливают порядок вещей.

– Водная пробка? – озадачился Дровосек. – Это как?..

– Слив… – пробормотал Знайка. Глаза его, бегающие по лицу Программатора, лихорадочно блестели. – Сверху давит атмосферный столб – но при достаточном объеме водоема и узком горлышке слива вода будет служить изолятором давления. Вода проходит через слив, ее вдавливает давлением – но воды много, вся не убежит… Так вот откуда в Джунглях столько земноводных. Змеи, ящеры, крысы… Крысы ведь тоже отлично ныряют…

– Сечешь, – одобрительно кивнул Программатор.

– А Плантации?

– И там тоже. Плантации – экспериментальная рыбная ферма. Разводили в подземных условиях. Ничего, прижилась рыбка. В стенах пещеры – те же трубопроводы с азотом, уходят километров на десять. Дальше не надо, смысла нет.

– А тяготение? Почему оно в Доме меньше?

Программатор, облизнув ложку, положил ее на стол и тяжело уставился на Знайку.

– А вот здесь все плохо, малой. Я тут пока стоял, слушал… Ты прав, модуль действительно упал. Но не все так просто… – он отодвинул котелок и, выудив из кармана планшетник, начал что‑то быстро набрасывать на экране. – Щас, нарисую… Под Домом теперь пустота. Ничто. Бездна. И это не вот вам, фигура речи. Самая настоящая бездна, без дураков. Глубина? Кто знает… Десять километров… Сто… Тысяча… Может, и тысяча. И модуль – он над бездной висит. И не в трубе, как вы тут гадали – а над бездонной пропастью. Нет там ничего. Уже под самым модулем – пусто. Дно шахты обрушилось, нижние горизонты – тоже. Ухнули вниз и остальные уровни модуля, сорок девять штук. По числу горизонтов. Сечёте?.. Всё улетело в тартарары – люди, техника, производство… Только первый уровень удержался. Ваш Дом. А что касается ответа на вопрос – над подземными полостями сила тяжести меньше. Не критично – но меньше. А эта полость – гигантская. Именно это и показывают ваши измерения. Смотрите… – и он положил планшетник на стол.

Первым его схватил Серега. Не верилось в то, что говорил этот человек. Бездна под ногами, куда мог ежеминутно рухнуть Дом – это был самый настоящий кошмар. Он развернул планшетник к себе… и сразу все понял. Провал, начинаясь со дна шахты, где висел одинокий маленький модуль, расширялся конусом, захватывая и нижние горизонты. Пятьдесят первый и пятьдесят второй были еще целы, пятьдесят третий и пятьдесят четвертый – частично… но дальше конус расширялся, пустота захватывала все больше пространства, и галереи пятьдесят шестого уцелели лишь далеко за пределами переборок на третьем километре. А ниже…

Ниже была бездна.

– Знай… тысяча километров… это возможно? – потерянно пробормотал он.

– Возможно… – утирая пот со лба, Илюха протягивал руку к планшетнику. – Толщина коры до семидесяти километров. Но толщина мантии – три тысячи... И как я уже говорил – о недрах почти ничего не известно. Лишь теоретические выкладки…

– Дом сто лет стоял! – набычившись, прогудел вдруг Дровосек. – И еще столько простоит!

– Сто лет простоял. А на сто первом гикнулся, – мерзко ухмыльнулся Программатор, подтягивая к себе котелок.

– Ты потому ушел? – спросил Серега, передавая планшет вцепившемуся Знайке. – Узнал, что Дом повис… Испугался?

– А я не хотел. Понял, нет? Не собирался я вместе со всеми в ад лететь! – повернулся к нему Программатор. – Да и не так все было… Я, когда узнал, – я же предупреждал! Я же пытался сказать генералу!.. Но меня и слушать никто не стал. «Идти нам некуда, в Джунглях – смерть»… – передразнил он. – Оно, может, и правда, контроллеров уже тогда шарилось немало. Но и торчать в модуле… Я пытался предупредить людей. Пытался говорить. Пытался даже бучу поднять… И кто ж меня сумасшедшим объявил? Свои же! Научники! Ну и вояки…

– Это да. Это у нас запросто, – кивнул Серега. До сего момента Программатор был для него обычным человеком. Нейтральным… Полусумасшедшим – но все же нейтральным. Теперь же… – А еще такой Кондратьев у нас жил… Вернее – двое, папашка с сыном. Одного за другим выкинули.

– И в мое время отверженные были, – кивнул Программатор. Он, похоже, не сообразил еще, какие чувства вызывает у собеседника, и потому говорил вполне открыто. – Но я и еще кое‑что понял. Руководство – оно обманывает людей. Совет скрывает информацию. А люди? Людей спросили?

– Совет – это выборные. Самые уважаемые в общине. От людей же выборные, – спокойно возразил Сотников. – Есть закрытая информация, есть – открытая. Когда нужно – доведут. То, что сочтут необходимым. Но если каждый баран будет в командиры лезть и за руль хвататься – недолго под откос улететь… Так и случится, со сто процентной вероятностью. А генерал – это ведь старый Глава был?.. Сухарев Николай Иванович? Он правильно сказал. Если Дом не упал сразу, повис – значит отработали зашиты штатно. Держат. Сохраняй хладнокровие и думай, как из положения выбраться. А эвакуироваться в паутину – недели не прожить. Видали мы таких по дороге… Выродки одичавшие. И лучше в пропасти сдохнуть, чем крыс жрать и под прорывами корчиться…

– Может, и так, – кивнул Программатор. – Но только я – не хотел. Зачем, если стоит подняться на пятьдесят горизонтов – и вот он, Пункт Управления! Полно места. И всё для меня одного, – он ухмыльнулся. – Пять тысяч тут, может, и поместится – но тесно будет. А одному самый раз.

– Но ведь и этот объект тоже висит… – сощурившись, сказал Серега. – Почему ты живешь здесь? Не страшно?

– Э не‑е‑ет… – Программатор погрозил пальцем. – Одно дело – модуль, который на соплях держится. Ну как на соплях… относительно, конечно. Закрепили его за эти годы – но все ж аварийная конструкция. И другое дело – ПУ. У него подушка фундамента дай боже. И арматурные якоря в стороны. Как корни. Железобетонно!

– И ты – свалил, – кивнул Серега. – Бросил всех. Смалодушничал. Обосрался. Вместо того, чтоб объяснить… Добиться… Донести правду! Вместо того, чтобы помочь своему Дому… Ведь ты тогда уже вскрыл операционку и знал, что перепрограммировать машины возможно! Но ты знал уже о Пункте Управления. И решил, что он достанется только тебе.

Программатор долго смотрел на него. Пристально, изучающе. Затем правый уголок рта его пополз вверх и он ухмыльнулся.

– Войска… Понимаю. Отменно вас зомбируют. Жизнь за людей… Только жизнь коррективы вносит. Каждый умирает в одиночку. Так что ли, нет? И я подыхать вместе со всеми не собирался. И уж коль я умнее оказался – умнее всех, кто в меня пальцем тыкал, сумасшедшим окрестил! – плевать я хотел с высокой колокольни! – он самодовольно ощерился. – И знаешь что?.. Вот сижу я тут – и плюю. Я ж выше на два километра. Открою люк, харкну… и так на душе спокойно сразу… А вы – там сидите, – он ткнул пальцем в пол. – И сколько еще высидите?..

– В одиночку, говоришь, каждый умирает? – прищурился Серега. – Это потому ты другана себе придумал?.. А Дом – он выстоит, не сомневайся. И люди сколько надо высидят. Вниз – оно легче спускаться, быстрее в Дом вернемся. И вот тогда…

С этим типом ему все было ясно. Обосрался и сбежал, бросил людей в трудную минуту. Плесень, не человек. Но информации в нем содержалась прорва, и теперь задача – добыть. Унять гнев, который поднимался из глубины, унять презрение, унять чувство мерзости, как будто кучи говна касаешься… и продолжать разговор. Вытянуть как можно больше. А уж после после решим, что с ним делать.

– Так что же с Домом? – спросил он. – Ты сказал – закрепили. Значит, стабильна конструкция? Не рухнет?

– А кто закрепил? – оторвался от планшетника Илья.

– Теперь‑то не должен. Но раньше – очень даже мог. Кто закрепил? Ясно кто – контроллеры. А вы, подикась, думаете, что они здесь только чтоб вас убивать?

Собственно, эта мысль уже успела мелькнуть у Сотникова когда Программатор сказал об упавшем Доме. Оно и логично – Дом конструкция аварийная, а контроллеров, ремонтирующих галерею, они уже видели… Но одно дело – мелькнувшая догадка, и совсем другое – подтверждение. Озвученное воспринималось довольно неоднозначно – получалось, что исконный враг людей… желал им добра?!.. Бойцы зашумели, кто‑то даже и матерное крикнул… че, дескать, брешешь‑то?.. Серега, нахмурившись, смотрел на беззаботно трескающего кашу старика.

– Ты еще скажи, что контроллеры друзья нам!.. – прорычал Дровосек.