Текст книги "Сказки для маленьких. Часть 2 - от "О" до "Я""

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 187 страниц)

Семеновнин пасьянс

Семеновна каждый день сидела во дворе на маленьком складном стульчике за маленьким складным столиком, и над ней возвышался маленький складной зонтик от солнца, привязанный к спинке стула. Да и сама Семеновна была невелика, ростом не более Генкиного сеттера Иоганна, если тот, конечно, встанет на задние лапы, а передние Генке на плечи положит. В общем, с Генку ростом Семеновна была. А сколько ей лет, никто не знал... Генкин отец как-то говорил, что, когда ему было двенадцать лет, как Генке сейчас, Семеновна точно так же во дворе сидела, карты на столике раскладывала. И с тех пор она ничуть не изменилась – лицо все в морщинах, голова седая, глаза веселые...

Как-то раз вышел Генка из дома с Иоганном погулять. А когда проходил мимо Семеновны, ветер как дунет, и карты ей разметало по всему двору. Генка, ни слова не говоря, собирать их бросился. А когда собрал все, что успел, видит: старушка одной рукой карты к груди прижимает и за одной, последней, гоняется, да так шустро... Но ветер все не стихал, и карта (валет червовый) поднялась высоко-высоко и улетела аж за соседний дом.

– Вот, милый, – говорит старушка Генке. – Придется отправляться мне через дальние страны, за тридевять земель в Трисемнадцатое царство, а то большая беда будет... А тебе спасибо. Если б не ты, пришлось бы мне сотню лет странствовать, а я тут сидеть люблю. Давно сижу привыкла...

– Да что вы, бабуля, ответил ей Генка вежливо, думая, что для старушки за соседнюю пятиэтажку сходить – все равно, что за тридевять земель. – Не можете себе новую колоду купить!..

– Да нет, милый, эти карты непростые.... Над ними слова волшебные сказаны были, и все, что с ними случается, то и на самом деле с людьми происходит.

Вынула она из кармана платочек беленький, махнула им, и вдруг посреди двора сами собой ворота появились резные. Вошла она в них – и тут же пропала с глаз, как и не было ее, а ворота стали угасать, в воздухе растворяться... Тут уж Генка не стерпел, что такое дело без него обходится, и как прыгнет в ворота, пока они совсем не пропали. А за ним вслед и Иоганн заскочил.

Семеновны рядом уже не было, убежала куда-то шустрая старушка... И ворота тоже совсем исчезли. А Генка стоял на дороге в черно-белую клеточку. По обочинам ее лес произрастал дремучий, только вместо листьев зеленых на деревьях карты игральные шелестели. Пошли было Генка с Иоганном по дороге (не стоять же им на месте), но из-за ближайшего куста выскочил стражник с копьем да как закричит:

– Ход не по правилам! Ты здесь новенький, значит, ты – пешка! Сделал шаг – и жди, пока тебе снова шагнуть позволят.

Генке стражник не понравился. Хотел он было мимо него бегом припустить, но тот свистнул в четыре пальца, и из того же кустика еще полсотни стражников вылезло. Иоганн тут же с лаем на них набросился, и все стражники быстро разбежались, по кустам попрятались. Так что двинулись Генка с Иоганном, куда хотели, без дозволения. Шли они недолго, но и некоротко, и пришли в город из карточных домиков. В центре крепость стояла, из доминошных костяшек сложенная, а вместо башен – огромные шахматные фигуры. Стражники у ворот сидели и в кости играли. Хотел Генка мимо них незаметно пройти, но не тут-то было – ему сразу же путь преградили.

– А ты не знаешь, что право входа выиграть надо?! – удивился один из стражников.

– А у него на кон нечего поставить! – догадался другой – Разве что собаку...

– Я в кости не играю!– заявил Генка, а Иоганн прижался к его ноге и начал тихонько рычать.

Стражники как будто перестали его замечать и вернулись к своим делам. И вдруг Генка услышал знакомый голос прямо над ухом:

– Теперь ты у них вне игры, и они тебя не видят... – рядом с ним стояла Семеновна, только моложе была лет на сто или двести, в пурпурной мантии и с короной на голове. Генка ее только по зонтику узнал.

– А Валета-то нашли! – спросил Генка вместо "здрасьте", потому что растерялся.

– Найти-то нашла, теперь вот никак не уговорю вернуться... – грустно ответила Семеновна. – Я все эти годы старалась, пасьянсы складывала, и у всех, кто в нашем дворе живет, жизнь по-хорошему складывалась, по-доброму. Карты из Трисемнадцатого царства большую силу имеют...

Тут Семеновна снова платочком махнула и говорит:

– Пора тебе домой, а то за тебя там волнуются уже... Генка и сам не заметил, как в своем дворе оказался, и никто в нем не играл и не бегал, потому что лил дождь, а посреди футбольной площадки пузырилась огромная лужа...

А утром, когда Генка вывел Иоганна на прогулку, снова было тепло и солнечно. Семеновна в прежнем виде сидела за своим столиком и раскладывала карты в тени от зонтика.

– Здрасьте... – на этот раз не забыл Генка. – Уговорили Валета вернуться? И тут заметил он, что возле Семеновны на коврике лежит целая куча коробок из-под конфет. А сама она положила возле валета даму и только тогда от карт оторвалась.

– Вернулся он, – говорит, – только условие поставил, чтобы была ему отдельная жилплощадь. А другим обидно. Вот и пришлось каждой карте, хоть шестерке, хоть тузу, по отдельной коробке выделить

Женя Бороздина

Семеро храбрецов

Однажды встретились семеро храбрецов. Первого звали Шульц, второго Якли, третьего Марли, четвертого Ергли, пятого Михель, шестого Ганс, а седьмого Вейтли.

Задумали они вместе весь свет обойти, приключений поискать и свою храбрость показать.

А чтобы странствовать им было безопасней, заказали они себе у кузнеца копье. Одно копье на всех, но зато длинное и крепкое.

За это копье ухватились они все семеро. Впереди пошел самый смелый и самый сильный – Шульц. А за ним – Якли, а за Якли – Марли, а за Марли – Ергли, а за Ергли – Михель, а за Михелем – Ганс, а последним шел Вейтли.

Шли они день, шли они два. На третий день к вечеру, когда уже стемнело, дошли до большого луга. А на лугу сено лежало.

Пролетел тут мимо семерых храбрецов шмель. Пролетел он и зажужжал: “Ж-ж-ж!”

Храбрый Шульц очень испугался. Чуть копье не выронил.

– Ох! – говорит он товарищам. – Слышите, слышите? В барабаны бьют! А Якли говорит:

– Ах-ах! Порохом пахнет. Сейчас из пушки стрелять будут.

Тогда Шульц совсем испугался, бросил копье и побежал. Побежал и нечаянно наступил на зубья граблей, которые лежали на траве. Грабли подскочили и стукнули его по лбу.

– Ай, ай! – закричал храбрый Шульц. – Сдаюсь, берите меня в плен!

А Якли, Марли, Ергли, Михель, Ганс и Вейтли бросили копье и закричали:

– Если ты сдаешься, так и мы сдаемся! Берите всех в плен!

Кричали, кричали, а потом видят – некому их в плен брать: одни они на лугу.

– Вот что, – говорит Шульц. – Не надо об этом случае рассказывать. А то над нами смеяться будут.

Так они и порешили молчать до тех пор, пока кто-нибудь из них случайно не проболтается.

А через несколько дней с ними новая беда приключилась, пострашнее первой.

Шли они через пашни, а там сидел заяц, грелся на солнышке и дремал.

Уши у него торчали вверх, а глаза были большие и словно стеклянные.

Испугались наши храбрецы, стали думать, как им быть: бежать или напасть на это чудовище?

– Братцы, – говорит храбрый Шульц, – нам предстоит опасный бой. Чем храбрее мы будем, тем скорее победим. Я так думаю.

– И я тоже, – сказал Якли.

– И я, – сказал Марли.

– И я, – сказал Ергли.

– И я, – сказал Михель.

– И я, – сказал Ганс.

– И я, – сказал Вейтли, который шел позади всех. Взялись они вместе за копье и побежали на зайца. Пробежали немного и остановились.

А Вейтли, который бежал позади всех, закричал:

– Храбрый Шульц, смелее в бой! Не пугайся, мы с тобой!

А Шульц закричал:

– Вейтли громче всех орет! Вейтли пусть идет вперед!

Стали они спорить, кому вперед идти. А заяц все сидит на том же месте.

Наконец Шульц набрался храбрости и опять побежал, остальные храбрецы за ним.

– Ату его, ату-ту-ту!– закричал Шульц.

– Ату его, ату-ту-ту! – закричал Якли.

– Ату его, ату-ту-ту! – закричал Марли.

– Ату его, ату-ту-ту! – закричал Ергли.

– Ату его, ату-ту-ту! – закричал Михель.

– Ату его, ату-ту-ту! – закричал Ганс.

– Ату его, ату-ту-ту! – закричал громче всех Вейтли, который бежал позади всех. Но тут заяц проснулся и ускакал.

– Вот, – говорит храбрый Шульц, – значит, мы опять маху дали. Это был заяц.

Пришли к большой реке, – лодки не видно, моста нет. Как же на тот берег перебраться? А на том берегу сидел рыбак с удочкой. Вот Шульц и кричит ему:

– Как бы нам на тот берег перебраться?

– Поищи броду!– отвечает рыбак.

А Шульцу показалось, что рыбак сказал: "Полезай в воду". Он и полез в воду. Прошел несколько шагов, а дальше идти не может. Река глубокая, и ноги в тине завязли. Шапка у него с головы слетела и по воде плывет, а на шапку лягушка села. Села и заквакала:

– Ква-ква! Якли говорит:

– Это Шульц нас зовет. Пойдем за ним. Вошли они все в воду и тоже в тине завязли. Стоят и кричат:

– Помогите – тонем! Помогите – тонем! Кричали до тех пор, пока рыбак за ними с того

берега на лодке не приехал и их из реки не вытащил. Обогрелись храбрецы, обсушились и пошли по домам.

– Не буду я больше путешествовать, – сказал Шульц.

– Конечно, лучше дома сидеть, – сказал Якли.

– Дома тепло, – сказал Марли.

– Дома сухо, – сказал Ергли.

– Дома никто тебя не тронет, – сказал Михель.

– Дома можно на перине спать, – сказал Ганс.

– Дома я никого не боюсь, – сказал Вейтли, который теперь шел впереди всех. Вот так храбрецы!

Братья Гримм

Семь братьев чампа

У одного раджи было семь рани. Старшие рани были такие гордые, что, когда ходили по земле, едва касались ее ногами. Младшая же рани была очень скромна, и раджа любил ее больше всех.

Долгое время раджа не имел детей. "Кто же,– думал он,– будет моим наследником? Кому достанется мое царство?"

Проходили дни. И вот у младшей рани должен был родиться ребенок. Раджа не мог сдержать своей радости. Он созвал слуг и караульных и объявил по всему царству, что раскрывает все свои заветные кладовые. Кто хочет сластей и драгоценностей – пусть приходит и берет.

Старшие рани стали завидовать младшей.

А раджа протянул из своих покоев в покои младшей рани золотую цепочку и сказал:

– Как появится на свет младенец, дерни за эту цепочку – и я приду взглянуть на новорожденного.

С этими словами он удалился на дорбар.( Дорбар– царский прием.)

И младшая рани стала ожидать младенца. Кто осмелился бы войти в ее покои? Но старшие рани решили:

"Зачем нам посылать к младшей рани чужих женщин? Лучше мы сами к ней пойдем".

Когда они входили к ней, задели за золотую цепочку. Раджа, прервав дорбар, в сопровождении жреца и свиты под бой барабанов тотчас отправился в покои младшей рани. В руках его были драгоценности.

Но, увидев, что ожидаемого не произошло, он удалился.

Не успел раджа снова начать прием, как опять зазвенела золотая цепочка. Раджа вновь поспешил к рани, но и на этот раз понапрасну. Разволновавшись и разгневавшись, он решил: "Если цепочку дернут и в третий раз, а младенец не появится, я зарублю рани". С такими мыслями раджа вышел из покоев жены.

А тем временем у младшей рани один за другим родились семь сыновей и дочь. Дети были красивы, как луна, как бутоны цветов. Нетерпеливо размахивали они ручками и ножками, и покои матери озарились ярким светом.

Младшая рани слабым голосом произнесла:

– Диди, почему ты не показываешь моего сына? Но старшая рани сделала презрительную гримасу и замахала руками:

– Какой же это сын?! Разве могла ты родить сына?! Ты родила не то мышонка, не то краба.

Услышав это, младшая рани впала в беспамятство. А коварные старшие рани не дергали более цепочку. Они тайком принесли глиняный горшок, положили туда мальчиков и девочку и закопали горшок в куче золы. Затем, возвратившись к молодой матери, они дернули за цепочку. Опять загремели барабаны, и раджа в сопровождении жреца, с драгоценностями в руках появился в покоях своей любимой жены.

Старшие рани, успевшие уже вымыть руки и лицо, показали ему несколько лягушат и мышат, будто бы рожденных младшей рани. Увидев их, раджа рассвирепел и выгнал молодую мать из дворца.

А лица старших рани расцвели улыбками. Не замолкал звон браслетов на их ногах. Счастью их не было предела. Раздув во дворце пламя ненависти и хитростью добившись победы, шесть рани принялись за свои обычные дела.

Несчастная же младшая рани жила в нужде и лишениях; она ходила в лес рубить дрова, чистила канавы, дробила щебень – выполняла всю черную работу.

Шло время, а счастье не улыбалось радже; не было счастья и его государству. Дворец запустел, в царском саду не распускались цветы, раджа не совершал пуджу (П у д ж а – богослужение.).

Однажды к радже пришел садовник и сказал:

– У меня нет цветов для совершения ежедневной пуджи, но на семи деревьях чампа и на дереве парул, что растут на куче золы, распустились семь очень нежных цветков чампа и один парул.

– Вот и принеси мне эти цветы для богослужения,– ответил раджа.

Садовник отправился за цветами.

Увидев его, цветок на дереве парул закричал цветам чампа:

– Семь братьев чампа, берегитесь!

Тотчас же семь чампа зашелестели листвой:

– Что случилось, сестра парул?

– Сюда идет садовник раджи, вы дадите ему цветы для пуджи? – отвечала парул.

Деревья закачали вершинами и подняли цветы наверх.

– Нет, не дадим, не дадим цветов садовнику,– прошелестели чампа.

Услышав это, садовник остолбенел, потом в страхе бросил свою корзинку и пустился бежать.

Прибежав во дворец, он рассказал обо всем радже. Раджа удивился его рассказу и решил сам отправиться со свитой к чудесным деревьям.

Когда раджа приблизился к семи деревьям чампа, чтобы сорвать цветы, дерево парул закричало:

– Семь братьев чампа, берегитесь!

– Что случилось, сестра парул? – спросили с тревогой семь чампа.

– Сам раджа пришел. Дадите вы ему цветов? – крикнула парул.

– Нет, не дадим, не дадим ему цветов, мы поднимем их еще выше,– ответили чампа.– Пусть придет за цветами старшая рани!

И цветы чампа вместе с цветком парул поднялись еще выше.

Раджа позвал старшую рани. Она пришла, позванивая браслетами на ногах. Деревья чампа заволновались.

– Мы не дадим, не дадим цветов старшей рани, поднимем цветы еще выше! Пусть придет за ними другая рани!

Пришла другая рани, потом третья рани, четвертая, молодая рани, но никто из них не мог достать цветов; они поднимались все выше и выше над землей, сверкая, словно звезды в небе. Огорченный раджа, понурив голову, опустился на землю. Вот уже пришла последняя рани, а деревья повторяли все одно и то же.

– Не дадим, не дадим цветов, поднимемся еще выше! Пусть придет за цветами самая бедная служанка.

Стали искать эту служанку. Раджа послал за ней паланкин. Слуги и носильщики с паланкином отправились в поле и возвратились оттуда со служанкой. Руки и ноги у нее были испачканы в навозе, сари было порвано.

Но чудесные деревья тотчас же признали в ней младшую рани. Семь чампа приветливо зашелестели, и цветы их стали спускаться все ниже и ниже. К ним присоединился и цветок парул. И вдруг из цветов выпрыгнули семь царевичей и царевна – прекрасные, словно полная луна, и с криком "ма! ма!" бросились к младшей рани-служанке.

Все застыли в удивлении. У раджи из глаз полились слезы радости. Старшие же рани задрожали от страха.

Тогда раджа приказал поставить старших рани коленями на колючки и такими же колючками засыпать их, а сам вместе с сыновьями-царевичами, дочерью-царевной и своей любимой рани отправился во дворец.

И во дворце торжественно зазвучали литавры.

Индийская сказка

Семь дочерей

Было у матери семь дочек. Однажды поехала мать к сыну, который жил далеко. Вернулась домой только через неделю. Когда мать вошла в хату, дочки одна за другой стали говорить, как они скучали по матери.

– Я скучала по тебе, как маковка по солнечному лугу, – сказала первая дочь.

– Я ждала тебя, как сухая земля ждет каплю воды, – проговорила вторая.

– Я плакала по тебе, как маленький птенчик плачет по птичке, – сказала третья.

– Мне тяжело было без тебя, как пчеле без цветка, – щебетала четвертая.

– Ты снилась мне, как розе снится капля росы, – промолвила пятая.

– Я высматривала тебя, как вишневый сад высматривает соловья, – сказала шестая.

А седьмая дочка ничего не сказала. Она сняла с мамы ботинки и принесла ей воды в тазу – помыть ноги.

Семь лет в Лапландии

Было дело: повадились лапландские колдуны воровать у нас скот, а иной раз и людей. Похитят людей – и заставят батрачить на себя.

Как-то раз сеял мужик в поле. Вдруг слышит шум сильный, грохот. Оглянулся назад, видит: смерч идёт прямо на него.Вмиг очутился мужик в пыльном облаке, пыль в рот набилась, в нос. Немного погодя унёсся смерч. Видит мужик: смерч на север умчался, а в поле пусто, будто ни зёрнышка не посеяно.

Принялся мужик снова сеять. Глядь – смерч опять тут как тут. Смёл с поля всё до последнего зёрнышка. И вот уже надвигается он на мужика, хочет лукошко у него вырвать. Метнул мужик в смерч нож. В тот же миг остановился смерч, вроде как всхлипнул и умчался обратно на север. Можно спокойно сеять себе дальше.

А на другой день занемог мужик. День проходит за днём, мужик ноги-то таскает, а работать сил нет, из рук всё валится. Бросился мужик к лекарям. Один одно советует, другой – другое, а здоровья нет как нет.

Наконец научил его кто-то:

– В Лапландию тебе надо! Там знаменитые ведуны живут. Они тебя наверняка вылечат.

Путь конечно не близкий, да что делать – мужику охота здоровье вернуть, надобно в Лапландию податься. Три месяца шёл мужик, пришёл наконец в Лапландию. Там указали ему знаменитого ведуна.

Входит мужик в дом ведуна. Глядь – его нож в притолоке торчит.

– Ишь ты, мой нож! Я его как-то раз метнул в родных краях в смерч, а он вон где оказался!

Лапландский ведун в ответ:

– Так это ты мне в бок ножом попал! Придётся тебе остаться здесь на меня батрачить.

Мужик отвечает:

– Батрачить я никак не могу. Занедужил я. Пришёл к тебе исцеления искать.

Лапландский ведун тут же говорит:

– Ничем ты не болен. Вполне можешь работать!

Мужик и впрямь чувствует, что совсем здоров. Сегодня здоров, назавтра здоров, всякий день здоров. Лапландский ведун в одночасье словом его вылечил. Но зато ждёт мужика батрацкая доля. Лапландский ведун заставляет его все работы работать, а за то только кормит мужика да иногда шкуру какую звериную даст – на одежду. Лапландский ведун частенько гуляет по белу свету, но сыновья его да цепные псы стерегут мужика, чтоб не сбёг. Пытался мужик раз-другой убежать, да собаки тотчас по следу бросились. Никакого от них спасу, пришлось к лапландскому ведуну возвращаться.

Семь лет уж минуло, а мужик всё батрачит в Лапландии. Наступил сочельник. Мужика думы о своём доме, о жене, о детях донимают. Слёзы на глаза наворачиваются. Вздыхает он тяжко:

– Не знаю, свижусь ли ещё когда со своими родными.

Услыхал лапландский ведун, как мужик вздыхает, спрашивает:

– Ты что, по дому истосковался?

Мужик отвечает:

– Да разве может быть большее счастье, чем после долгой разлуки провести сочельник с женой и детьми!

Ведун говорит:

– Семь лет ты служил мне верой и правдой. Я мог бы теперь отпустить тебя домой. Только что ты дашь мне за это?

Мужик на радостях и спрашивает:

– А чего ты хочешь?

Ведун в ответ ему:

– Дай мне своего чёрного быка.

Мужик засомневался:

– Поди знай где этот бык теперь...

Ведун говорит:

– Ничего с быком не стало.

Мужик пообещал:

– Ну, коли с быком ничего не стало, будет он твой.

Ведун велел мужику:

– Давай собирайся в дорогу! Мой сын ещё нынче доставит тебя домой.

Чуть погодя подъехал к крыльцу молодой лапландец не то в санях, не то в корыте.

– Садись, – приказывает лапландский ведун.

Мужик садится. Вдруг поднялся вихрь, и сани-корыто, где сидели мужик с молодым лапландцем, пёрышком взмыли в небо. Мужик ничего не видит, слышит только, как ветер в ушах свистит.

Вдруг у мужика шапку сорвало.

Мужик кричит:

– Попридержи! Шапка с головы слетела!

Молодой лапландец ему втолковывает:

– Ничего не поделаешь! Мы уже верстах в ста от твоей шапки.

Вдруг мужик чувствует, вроде как зацепили их сани за что-то. Молодой лапландец объясняет:

– Слишком низко летим! За церковный шпиль задели.

Тотчас сани поднялись повыше. Мужику захотелось вниз поглядеть. Видит: пролетают внизу церковные шпили, всё равно как колья тына.

Немного погодя чувствует мужик – снижаются сани. Смотрит – уже и стоят сани на родном подворье.

Мужик на радостях в дом кинулся. В горнице жена, дети – сочельник справляют. Да только жена сидит рядом с чужим мужиком. Жена-то и дети давно решили, что хозяин сгинул в Лапландии. Вот жена за другого и вышла.

Жена и дети стали мужика расспрашивать, где он семь лет пропадал. Рассказал мужик как дело было, как молодой лапландец его мигом из Лапландии домой доставил. И спрашивает, цел ли ещё чёрный бык.

Жена отвечает, цел, мол. Идёт мужик на двор, поглядеть куда лапландец подевался. Нигде того нет. Неужели без награды ушёл?

Отправился мужик взглянуть на чёрного быка. А быка-то и нет. Лапландец быка уже увёл.

Новому жёниному мужу уйти пришлось, а настоящий муж получил обратно свою жену и детей. И лапландский ведун никогда больше мужика не тревожил.

Эстонская сказка