Текст книги "Сказки для маленьких. Часть 2 - от "О" до "Я""

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 187 страниц)

Радуга

Медвежонок прижался спиной к печке. Ему было тепло-тепло и не хотелось шевелиться.

За окном свистел ветер, шумели деревья, барабанил по стеклу дождь, а Медвежонок сидел с закрытыми глазами и думал о лете.

Сначала Медвежонок думал обо всем сразу, и это "все сразу" было для него солнышко и тепло. Но потом под ярким летним солнышком, в тепле, Медвежонок увидел Муравья.

Муравей сидел на пеньке, выпучив черные глаза, и что-то говорил, говорил, но Медвежонок не слышал.

– Да слышишь ты меня? – наконец прорвался к Медвежонку Муравьиный голос. – Работать надо каждый день, каждый день, каждый день!

Медвежонок помотал головой, но Муравей не пропадал, а кричал еще громче.

– Лень, вот что тебя погубит!

"Чего он ко мне пристал? – подумал

Медвежонок. – Я и не помню такого Муравья вовсе".

– Совсем обленились! – кричал Муравей. – Чем вы занимаетесь изо дня в день? Отвечай!

– Гуляем, – вслух сказал Медвежонок у печки. – Так лето же.

– Лето! – взвился Муравей. – А кто работать будет?

– Мы и работаем.

– Что же вы сделали?

– Мало ли, – сказал Медвежонок. И еще тесней прижался к печному боку.

– Нет, ты мне говори – что?

– Скворечник.

– Еще?

– Камелек сложили.

– Где?

– У реки.

– Зачем?

– По вечерам сидеть. Огонь разведешь – и сиди. И Медвежонку представилось, как они с Ежиком сидят ночью под звездами у реки, варят чай в чайнике, слушают, как плещется рыба в воде, и чайник сперва урчит, а потом клокочет, и звезды падают прямо в траву и, большие, теплые, шевелятся у ног.

И так Медвежонку захотелось в ту летнюю ночь, так захотелось полежать в мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью:

– Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето.

– А соломинку ты за меня понесешь? – спросил Муравей.

– Я, – сказал Медвежонок.

– А шесть сосновых иголок?

– Я, – сказал Медвежонок.

– А две шишки и четыре птичьих пера?

– Все отнесу, – сказал Медвежонок. – Только иди сюда, сядь к печке, а?

– Нет, ты погоди, – сказал Муравей. – Трудиться – обязанность каждого.

– Он поднял лапку. – Каждый день...

– Стой! – крикнул Медвежонок. – Слушай мою команду: к печке бегом, марш!

И Муравей выбежал из лета и сел к печке, а Медвежонок еле-еле протиснулся на его место.

Теперь Медвежонок сидел на пеньке летом, а Муравей поздней осенью у печки в Медвежьем дому.

– Ты посиди, – сказал Медвежонок Муравью, – а придет Ежик, напои его чаем.

И Медвежонок побежал по мягкой теплой траве, и забежал в реку, и стал брызгаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый раз настоящая радуга, и каждый раз Медвежонку не верилось, и каждый раз Медвежонок видел ее снова.

– Эй! – крикнул Муравей в лето. – А кто обещал работать?

– Погоди! – сказал Медвежонок. И снова стал, щурясь, брызгаться и ловить сквозь ресницы радугу.

– Обязанность каждого – трудиться, – говорил Муравей, прижавшись к горячей печке. – Каждый день...

"Заладил, – подумал Медвежонок. – Ну как он не понимает, что это – лето, что оно – короткое, что оно вот-вот кончится и что каждый раз у меня в

лапах сверкает радуга".

– Муравей! – крикнул из своего лета Медвежонок. – Не бубни! Разве я не работаю? Разве я отдыхаю?

И он снова ударил по воде лапой, прищурился и увидел радугу.

Сергей Козлов

Радуга

Небо голубое с солнцем золотым – это здорово! Весело и красиво. И белые облака тоже хороши. А золотые крапинки звезд? А сверкающий дождь? А мягкий нежный туман? Чудеса, да и только! Мы-то, конечно, не считаем, что это чудеса. Привыкли. Знаем, что и дождь прольется, и звезды замигают, и солнце непременно встанет вовремя.

Правда, иногда мы все-таки удивляемся и даже восхищаемся. Тем восхищаемся, тому удивляемся, что не часто видим. Вот радуга. От края до края света встала яркая разноцветная дуга. Семь полос, семь лент светятся, сияют. Красная, оранжевая, желтая, зеленая, голубая, синяя, фиолетовая. Увидев такую радугу, мы зовем друг друга, даже загадываем желания. Но это редко бывает. Чаще радуга показывается нам маленьким обрывком разноцветной, но не яркой ленточки. Мы и этому рады. Потому что забыли те давние-давние времена, когда каждое утро начиналось с того, что зажигалась яркая, во все небо радуга.

Раньше солнца вставала радуга. До позднего вечера вместе с солнцем светила людям. Привыкли люди к радуге. Наверное, чересчур привыкли. А потому, когда у нее случилась беда, люди ничего и не заметили.

А произошло вот что. Жил-был один человек. Обыкновенный человек. Его красивый дом стоял в чудесном саду. Человек жил хорошо, всем был доволен. Но вот однажды утром зазвонил его телефон и сказал что-то очень обидное. Хотя нет. Телефон не звонил. Ведь дело-то давнее. Телефонов тогда не было. Скорее всего, обидные слова принесла телеграмма. Но вряд ли. Телеграфа тогда тоже не было. Обида нашла человека как-то проще. Он что-то вспомнил. Или что-то ему показалось. Или в словах кого-то из близких почудилось то, чего и в помине не было. Так или иначе, стало человеку обидно и горько. Казалось, случилось что-то непоправимое.

Вышел человек в сад. И встретили его, как и вчера, и позавчера, и раньше, красные розы, оранжевые ноготки, желтые золотые шары, зеленая трава, голубые незабудки, синие колокольчики, фиолетовые тюльпаны. Цветы радостно повернулись к человеку. Но человек был не совсем тот, что вчера. А скорее, совсем не тот. Обида затуманила ему глаза, а раздражение разбудило несправедливость и злые слова.

Необыкновенно яркие красные розы услышали от человека, что он так старательно за ними ухаживает, что просто стыдно им быть такими бледными. Оранжевым ноготкам человек сказал, что они слишком оранжевые, что маленьким цветкам неприлично быть яркими. А желтые золотые шары оказались виноваты в том, что сколько их ни тряси, не упадет ни одной золотой монетки. Только зря называются золотыми. Зеленую траву человек упрекнул в том, что она лохматая-косматая, хотя раньше считалось, что трава просто густая и пышная. Голубым незабудкам человек сказал, что скромность – это хорошо, но не до такой степени, чтобы разглядеть было трудно. Синие колокольчики оказались виноваты в том, что не умеют звенеть так же, как серебряные колокольчики-звоночки на дверях дома. Фиолетовым тюльпанам человек сказал, что, сажая их луковицы, хотел, чтобы выросли белые цветы, а потому, оказавшись фиолетовыми, тюльпаны очень огорчили, а может, даже обманули его.

В общем, для всех цветов неизвестно откуда взялись у человека недобрые слова. В конце концов, окинув взглядом цветы, человек сказал еще несколько слов:

– Да и какая от всех от вас польза? Выполоть вас! С корнем вырвать надо, а двор асфальтом залить!

Человек и сам зажмурился, услышав собственные страшные слова. А цветы... Цветы и трава так испугались, что мгновенно потеряли свои яркие чудесные краски и стали серого цвета. Цвета серых мышей или даже крыс.

Солнце вздрогнуло, увидев, что случилось, вздрогнули легкие облака, застыло небо, радуга качнулась. Ты ведь помнишь, что в те давние времена радуга каждый день сияла.

Нужно было что-то делать. И быстро! Пока зажмурившийся человек не открыл глаза. Пока не увидел, что серыми стали цветы. Людям нельзя видеть серые цветы – это очень, очень опасно...

И тогда семицветная радуга в один миг бросила свои яркие ленты цветам: розам – красную, ноготкам – оранжевую, золотым шарам – желтую, траве – зеленую, незабудкам – голубую, колокольчикам – синюю, тюльпанам – фиолетовую.

Цветы стали еще прекраснее. А человек, уже, конечно, открывший глаза, стал прежним. Таким, как вчера, позавчера, раньше. Его собственные злые слова будто окатили его ледяной водой, в которой растворилась обида и несправедливость. Осталась, правда, легкая головная боль. Но она скоро пройдет. Человек попросил у цветов прощения.

– Ах, что вы! Ах, о чем вы!– сказали добрые цветы.– Все бывает.

И человек снова стал жить хорошо...

А как радуга? Плохо... Чуть заметны бледные полосы – следы от подаренных цветам ярких лент. Почти весь свой цвет потеряла радуга. И заболела. Ведь сила радуги в ее цвете. Как больной человек сжимается в комочек под одеялом, так заболевшая радуга сжалась в маленькую бледно-цветную ленточку и спряталась в облаках.

Люди ничего не заметили. Ведь у них остались солнце и луна, звезды и дождь, туман и северное сияние, облака и еще столько чудес, что не счесть.

...Прошло много лет, очень много времени. А время, говорят, все лечит. Радуга стала поправляться. Когда чувствует себя получше, встает дугой, высокой, яркой. Когда сил поменьше, появляется ленточка маленькая. Ненадолго, но все-таки старается показаться людям. Ведь поняли люди наконец, что радуга им очень нужна.

Наталья Абрамцева

Радужка и Слон

Жила-была рыба. Эта рыба была словно радуга, которая радует своим светом родителей. Поэтому друзья, знакомые и недруги называли ее Радужкой, или просто Рыбенком. Рыбенок была беспечной и счастливой рыбкой. Своей улыбкой и звонким смехом маленькая рыбка успокаивала вредных, противных и злых акул, от ее доброты на зеленых водорослях расцветали солнечные зайчики, а морские волны тихим шепотом рассказывали друг другу об улыбке необычной рыбы. Как маленькой Радужке удавалось совершать такое чудо – создавать вокруг себя отличное настроение, а всем вокруг казалось, что они встретились с чудом! У Радужки на шкурке были нарисованы разноцветные полоски, ровно семь штук. Она любила свои полосочки и иногда просила солнышко посильнее светить, чтобы ее полосочки отражали лимоны, которые радужка обожала. Она была необычной, эта рыба. Поэтому можно предположить, что любимым цветом Радужки был Желтый. Лимон похож на солнце, лимон похож на цветок, рыбка рисовала лимоны своими плавничками каждый день, большие и маленькие, какие захочет!

Еще у Рыбенка были зубки – белые, острые, симпатичные. Каждый из зубиков Рыбенка, как клавиша на пианино, как дудочка, поющая в воде, играл свою особенную мелодию. Иногда зубки Рыбенка брали неверную ноту, фальшивили, но несмотря на это, проплывающие мимо стаи дельфинов и рыб улыбались и останавливались, чтобы послушать песенку веселой рыбки.

Однажды Радужка резвилась с морскими волнами и вдруг, сквозь синеву морской воды, увидела у берега одинокого серого слона. Он стоял понурив голову, помахивал ушами и своим длинным хоботом осторожно расплескивал волны у своих ног. Он казался издали настолько большим, сильным, даже громадным и настолько одиноким, что Рыбенок не смогла не подплыть к этому серому слону и не предложить свою помощь. Какую помощь маленькая рыбка могла оказать большому слонику? Рыбенок об этом не думала, а рассекая волны своими красивыми плавничками, быстро поплыла к берегу.

– Здравствуй, слон! – радостно прокричала рыбка, подплыв ближе к слону. – Я рада видеть тебя у нашего прекрасного океана! Ты так грустен, я очень хочу тебе чем-нибудь помочь!

Но нет! Серый слон (видимо, грусть и уныние предавали его шкуре такой цвет) не мог услышать ни одного слова доброй рыбы. Слон поднял голову, посмотрел на рыбу и увидел только, как она беззвучно открывает и закрывает рот. Он вздохнул, помахал ушами и снова опустил голову. Слон потер хоботом свою толстокожую ногу, поморгал глазами и предался своим размышлениям…

– Я не могу быть спокойной, – подумала Рыбенок, – пока хоть немного не развеселю этого симпатичного слона. Почему он грустен? Почему стоит здесь, один? Где его стадо? Где его родные и друзья?

Но как слон может услышать то, что говорит рыба? Рыбенок нырнула в волны и поплыла на дно моря. У нее созрел план. В своей маленькой и уютной норке на дне морском, Рыбенок хранила свои сокровища, все то, что находила в необъятных просторах моря. Из под плоского камня рыба вытащила свое самое любимое сокровище – желтенький маленький карандашик, который светился золотым светом в ночном мраке, а днем издавал мелодичное пение, когда им рисовали.

– Я напишу слонику записку, – решила Рыбенок, – он прочитает ее и, возможно, его грусть улетучится! Я напишу ему самые бодрые и веселые слова, какие только знаю!

И рыба принялась за работу. Она взяла плавничком карандашик, написала первую букву и … О, чудо! Карандашик сам принялся быстро писать и рисовать, так искусно и красиво, что рыба была поражена. Да, этот карандашик был волшебным, он умел читать добрые мысли и записывать их на чем угодно – на камне, на бумаге, на цветочном лепестке и даже на скользкой и извивающейся водоросли. Когда Рыбенок поставила точку и закончила писать записку слону, желтенький карандашик издал звук, будто прозвенел колокольчик. Послание для слона было готово!

Рыбенок схватила губами широкую водоросль с записями, стремительно выплыла из своей норки и поплыла к тому месту, где видела слона. Рыбенок плыла так быстро, что не заметила своего друга Дельфина, на которого налетела со всего размаха.

– Ой! – воскликнул Дельфин, – привет! Какая спешка!

– Да, да, привет, друг, – ответила Рыбенок, – но я и правда спешу, я несу маленькую бодрящую записочку для одного незнакомца, которому сейчас очень грустно. Я хочу ему помочь. Поговорим позже…

– Кто этот грустный незнакомец? – полюбопытствовал Дельфин.

– Это слон. – просто ответила рыба и заспешила дальше. Она уже не могла увидеть недоумевающие глаза Дельфина и его растерянное выражение лица. Утешать слона?! Странно…

А маленькая рыба не хотела потерять ни одной секунды и изо всех сил спешила к морскому берегу. Слон стоял на том же месте и казался еще более грустным, чем прежде. Рыбенок стала махать плавничками, кричать, прыгать по волнам, чтобы привлечь внимание слона. Не получалось.

– Все напрасно, – подумала рыба и заплакала, – он меня никогда не заметит…

Записка выпала у нее изо рта и поплыла по течению. Ветер и волны, которые видели усилия рыбы, решили ей помочь. Волна подхватила записку и понесла ее к берегу, прямо к слону, ветер подгонял волну, чтобы она быстрее донесла записку до грустящего слона. Слон не заметил ничего, он машинально плескал хоботом в воде, машинально подцепил широкую водоросль, машинально и не замечая, что делает, отправил водоросль в рот, и съел ее. Слон съел водоросль с волшебной запиской! Он стал медленно пережевывать ее, и вдруг над его головой возникла радуга, пошел дождь, засияли звезды, запели птицы, засветило солнце. И все это стало происходить одновременно… Слон помотал головой, затрубил в хобот и неожиданно улыбнулся! Он даже стал приплясывать на месте, грусть улетучилась. Слон выглядел довольным и счастливым, он почувствовал, что он не одинок, почувствовал значимость, любовь, участие , доброжелательность и доброту всего мира, он почувствовал себя нужным и сильным и пожелал, чтобы эти чувства не покидали его никогда. Слон улыбался, улыбался и плакал, но теперь уже от счастья!

– Почему он раньше грустил? Кто его обидел? – подумала Рыбенок.

А слон, будто услышав ее вопрос, протрубил:

– Я вожак стаи. Я стар и одинок, после себя я должен оставить преемника, который сможет мудро и справедливо руководить нашим стадом. Но я не вижу вокруг себя никого, кто способен справиться с моими обязанностями и стать умным и достойным правителем… Но сейчас на меня снизошло озарение, я почувствовал ход и движение жизни, и понял, что еще найду себе замену. Все будет хорошо. – и слон опять улыбнулся и победоносно затрубил в хобот.

Рыба помахала ему плавником, хотя понимала, что слон ее никогда не увидит и не поймет, и нырнула в пучину моря. Она была счастлива.

Романова Ольга

Разбойники

Жил-был поп с попадьей; у них была дочка Алёнушка. Вот этого попа позвали на свадьбу; он собрался ехать с женою, а дочь оставляет домоседкою.

– Матушка! Я боюсь оставаться одна! – говорит Алёнушка матери.

– А ты собери подружек на посиделки и будешь не одна. Поп и попадья уехали, а Алёнушка собрала подружек: много сошлось их с работою: кто вяжет, кто плетёт, а кто и прядёт.

Одна девица уронила невзначай веретено; оно покатилось и упало в трещину, прямо в погреб. Вот она полезла за веретеном в погреб, сошла туда, смотрит, а там за кадушкою сидит разбойник и грозит ей пальцем.

– Смотри, – говорит он, – не рассказывай никому, что я здесь, а то не быть тебе живой!

Вот вылезла она из погреба бледная-бледная, рассказала всё шёпотом одной подружке, та другой, а эта третьей, и все, перепуганные, стали собираться домой.

– Куда вы? – уговаривает их Алёнушка. – Постойте, ещё рано.

Кто говорит, что надо по воду идти, кто говорит, что ей надо отнести к соседу холст, – и все ушли. Осталась одна Алёнушка.

Разбойник услыхал, что всё приутихло, вышел из погреба и говорит ей:

– Здравствуй, красная девица, пирожная мастерица!

– Здравствуй, – отвечает Алёнушка.

Разбойник осмотрел всё в избе и вышел посмотреть ещё на двор, а Алёнушка тем временем поскорей двери заперла и огонь потушила. Разбойник стучится в избу:

– Пусти меня, а то я тебя зарежу!

– Не пущу; коли хочешь, полезай в окно! – А сама приготовила топор.

Только разбойник просунул в окно голову, она тотчас ударила топором и отрубила ему голову, а сама думает: скоро приедут другие разбойники, его товарищи; что мне делать? Взяла отрубленную голову и завязала в мешок; после притащила убитого разбойника, разрубила его на куски и поклала их в разные мешки и горшки.

Прошло ни много ни мало, приехали разбойники и спрашивают:

– Справился ли?

Они думали, что товарищ их жив.

– Справился, – говорит Алёнушка голосом разбойника, – вот два мешка денег, вот крынка масла, вот ветчина! – и подаёт приготовленные мешки и горшки в окно.

Разбойники забрали всё это – да на воз.

– Ну, поедем! – говорят они.

– Поезжайте, – говорит Алёнушка, – а я посмотрю, нет ли ещё чего.

Те и уехали.

Рассвело. Поп с попадьей воротились со свадьбы. Она и рассказала им всё, как было:

– Так и так, сама разбойников победила. А разбойники приехали домой, да как поглядели в мешки и в горшки, так и ахнули:

– Ах она такая-сякая! Хорошо же, мы её сгубим! Вот принарядились они хорошо-хорошо и приехали к попу свататься за Алёнушку, а в женихи ей выбрали дурачка, нарядили и его.

Алёнушка узнала их по голосу и говорит отцу:

– Батюшка, это не сваты, это те же разбойники, что прежде приезжали.

– Что ты врёшь? – говорит поп. – Они такие нарядные. А сам-то рад, что такие хорошие люди приехали свататься за его дочь и приданого не берут. Алёнушка плакать – ничего не помогает.

– Мы тебя из дому прогоним, коли не пойдёшь теперь замуж! – говорят поп с попадьей.

И просватали её за разбойника, и сыграли свадьбу. Свадьба была самая богатая.

Привезли разбойники Алёнушку к себе и только въехали в лес – говорят:

– Что ж, здесь станем её казнить? А дурачок и говорит:

– Хоть бы она денёчек прожила, я бы на неё поглядел.

– Ну, что тебе, дураку, смотреть?

– Пожалуйста, братцы!

Разбойники согласились с дураком, поехали и привезли Алёнушку к себе, пили-пили, гуляли-гуляли; потом снова говорят:

– Что ж, теперь пора её казнить? А дурачок:

– Хоть бы мне одну ноченьку с нею переночевать.

– Ну, дурак, она, пожалуй, ещё уйдёт.

– Пожалуйста, братцы!

Разбойники согласились на его просьбу и оставили их в особой клети.

Вот Алёнушка и говорит мужу:

– Пусти меня на двор – я простужусь.

– А ну как наши-то услышат?

– Я потихонечку; пусти хоть в окошко.

– Я бы пустил, а ну как ты уйдёшь.

– Да ты привяжи меня; у меня есть славный холст, от матушки достался; обвяжи меня холстом и выпусти, а когда потянешь – я опять влезу в окно.

Дурачок обвязал её холстом. Вот она спустилась, поскорей отвязалась, а заместо себя привязала за рога козу и немного погодя говорит:

– Тащи меня! – а сама убежала. Дурачок потащил, а коза – мекеке-мекеке! Что ни потянет, коза всё – мекеке да мекеке!

– Что ты мекекекаешь? – говорит молодой. – Наши услышат, сейчас же тебя изгубят.

Притащил – хвать, – а за холст привязана коза. Дурачок испугался и не знает, что сделать:

– Ах она, проклятая! Ведь обманула. Поутру входят к нему разбойники.

– Где молодая? – спрашивают его.

– Ушла.

– Ах ты, дурак, дурак. Ведь мы ж тебе говорили, так нет! Сели верхами и поскакали нагонять Алёнушку; едут с собаками, хлопают да свищут – такая страсть!

Алёнушка услышала погоню и влезла в дупло сухого дуба и сидит там ни жива ни мертва, а вокруг этого дуба собаки так и вьются.

– Нет ли там её? – говорит один разбойник другому. – Ткни-ка, брат, туда ножом.

Тот ткнул ножом в дупло и попал Алёнушке в коленку. Только Алёнушка была догадлива, схватила платок и обтёрла нож.

Посмотрел разбойник на свой нож и говорит:

– Нет, ничего не видать!

И опять они поскакали, засвистали и захлопали.

Когда всё стихло, Алёнушка вылезла из дупла и побежала; бежала, бежала – и слышит опять погоню. А по дороге, видит она, едет мужик с корытами и лотками.

– Дяденька, спрячь меня под корыто! – просит она.

– Эка ты какая нарядная! Ты вся вымараешься.

– Пожалуйста, спрячь! За мной разбойники гонятся. Мужик раскидал корыта, положил её под самое нижнее и опять сложил. Только что успел кончить, как наехали разбойники.

– Что, мужик, не видал ли такой-то женщины?

– Не видал, родимые!

– Врешь! Сваливай корыта.

Вот он стал сбрасывать корыта и побросал уже все, кроме последнего.

– Нечего, братцы, здесь искать; поедемте дальше! – сказали разбойники и поскакали с гамом, свистом и хлопаньем.

Когда всё стихло, Алёнушка и просит:

– Дяденька, пусти меня!

Мужик выпустил её, и она опять побежала; бежала, бежала и слышит – опять погоня. А по дороге, видит она, едет мужик – везет кожи.

– Дяденька, – молит она, – спрячь меня под кожи! За мной разбойники гонятся!

– Эка, вишь, ты какая нарядная! Под кожами ты вся вымараешься.

– Ничего, только спрячь.

Мужик раскидал кожи, положил её под самую нижнюю и опять сложил всё по-прежнему. Только что успел кончить, как наехали разбойники.

– Что, мужик, не видал ли такой-то женщины?

– Не видал, родимые!

– Врёшь! Сваливай кожи.

– Да зачем, родимые, стану я разбрасывать свое добро? Разбойники стали сами сбрасывать кожи и побросали, почитай, все кожи; только две-три осталось.

– Нечего, братцы, здесь искать; поедемте дальше! – сказали они и поскакали с гамом, свистом, хлопаньем.

Когда не стало слышно ни стуку этого, ни грому, Алёнушка и просит:

– Дяденька, пусти меня!

Мужик выпустил её, и она опять побежала; бежала, бежала и пришла домой в полночь, да и легла в стог сена, закопалась туда вся и заснула.

Рассвело. Поп пошёл давать коровам сена и только воткнул вилами в стог – Алёнушка и схватилась руками за вилы. Поп оробел, крестится и говорит:

– С нами крестная сила! Господи помилуй! Потом уж спросил:

– Кто там?

Алёнушка узнала отца и вылезла из сена.

– Как ты сюды попала?

– Так и так, вы отдали меня разбойникам; они хотели меня убить, да я убежала. – И рассказывает все страсти.

Немного погодя приезжают к попу разбойники, а он Алёнушку спрятал.

Поп спрашивает:

– Жива ли, здорова дочка моя?

– Слава богу! Она осталась дома хозяйничать, – говорят разбойники.

И сели они как бы в гостях; а поп тем временем собрал солдат, а потом вывел дочь и говорит:

– А это кто?

Тут разбойников похватали, связали – да в тюрьму.

Русская народная сказка