Текст книги "Сказки для маленьких. Часть 2 - от "О" до "Я""

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 187 страниц)

Отважный заяц

Жили-были в одной деревне старик крестьянин со своею старухой. Жили они дружно в трудах и заботах, но не было у них детей.

В горах, поблизости от их хижины жил заяц. Старики полюбили его и относились к нему, как к родному сыну.

Неподалеку от них поселился злой Енот, который постоянно вытаптывал поле стариков. И вот, в один прекрасный день енот попался!

Старик крепко связал енота и отнес его домой. Там, он сказал жене: "Мне нужно еще поработать в поле. Приготовь из этого Енота суп, и жди меня, к ужину."

Еноту слова старика очень не понравились. Когда тот ушел, а старушка принялась толочь в ступе ячмень для супа, Енот заплакал и взмолился: "Если уж суждено мне стать енотовым супом, то позволь хоть помочь тебе перед смертью. После того, как я потолку ячмень, ты сможешь меня опять связать."

И доверчивая старушка развязала Енота, а он выхватил из ее рук тяжелый пестик и ударил старушку по голове. Убив ее Енот убежал в свою нору на холме.

Когда дедушка вернулся с поля и увидел, что натворил злой Енот, он горько расплакался. Заяц, который видел, как все произошло, поклялся отомстить Еноту.

На следующий день Заяц взял вязанку дров и лег на дороге, поджидая Енота. Когда же Енот появился на дороге, Заяц запричитал: "Ах, уважаемый Енот! Вы такой сильный, такой благородный! Помогите бедному Зайцу отнести вязанку вон на тот холм!" Хвастливый, падкий на лесть Енот схватил вязанку и взвалил себе на спину.

Заяц стал высекать огонь, чтобы поджечь дрова. Енот, нагруженый большой вязанкой дров, спросил у него: "Что за скрип раздается?" "Это крики скрипучих птиц со скрипучей горы!" – ответил ему Заяц.

Наконец он зежег дрова на спине Енота. Огонь быстро вспыхнул и дрова затрещали. "Что за треск раздается?" – спросил Енот. "Это крики трескучих птиц с трескучей горы!" – ответил ему Заяц.

И вот, пламя дошло до спины енота. "Спасите! Помогите!" – не своим голосом заорал испуганный Енот и убежал. Только его и видели.

Днем позже Заяц приготовил смесь из перца, горчицы и соли, переоделся доктором и пошел к дому, где жил Злой Енот. "Доктор из столицы лечит простуду, заживляет раны, избавляет от ожегов!" – нараспев повторял Заяц.

Енот попросил знаменитого доктора вылечить его. Заяц, переодетый доктором, показал ему горшочек с ужасной смесью и сказал: "Это чудодейственное лекарство от ожегов. Подставляй спину." Затем быстро намазал спину Енота своим лекарством и убежал.

Енот катался по земле выл, кричал и ругался и никто не пришел на помощь злому Еноту.

Когда ожоги Енота совсем зажили, заяц вновь пришел к нему. На этот раз он переоделся рыбаком. "Пойдемте, мой друг, на рыбалку! " – позвал он Енота. "На рыбалку? Звучит заманчиво," – ответил Енот, – "но у меня нет лодки." Заяц ответил ему: "Так давайте сделаем две лодки: – я маленький и легкий – мне сделаем лодку бамбуковую, вы – сильный и большой, вам сделаем лодку глиняную." Глупый Енот сделал все, как сказал ему хитрый Заяц.

Когда лодки были закончены, рыбаки сели в них и поплыли по реке. Заяц в бамбуковой лодке быстро выгреб на середину реки. Глиняная лодка Енота вскоре набрала воды, разбухла и стала разваливаться на куски. "Спасите! Помогите!" – закричал Енот. Но заяц и не думал спасать Енота. Он стучал веслом по лодке и приговаривал: "Это месть за убийство доброй старушки." И злой Енот утонул.

Вот и все.

Kyoko Yamada

Отдай то, что дома не оставил

Пошел один человек на охоту. Долго он бродил по лесам да болотам – ничего не убил. Наконец приметил на одном островке тура. Стоит он, красивый, как на картинке. Выстрелил охотник, тур прыгнул и помчался в кусты. Охотник за ним. Бежал, бежал и не заметил, как попал в трясину.

Выбирается он из трясины изо всех сил, да где там! Затягивает его трясина, засасывает. Вот по самый пояс уже засосала... Видит охотник – смерть подошла. Стал он звать на помощь.

Вдруг вырос перед ним щупленький седой дедок с длинной бородою, в лаптях в сажень длиною.

– Спаси меня, человече! – просит его охотник.

– Ладно, – говорит дедок, – я спасу тебя, да только не даром – отдай мне то, что ты дома не оставил.

Думал-думал охотник – чего ж это он дома не оставил? Ничего припомнить не мог. А тут трясина уже чуть не по самую шею засосала: одна только голова да руки наверху. Ну что ж, торговаться не время...

– Бери, – говорит, – себе то, что я дома не оставил, только скорее спасай!

– Нет, это еще не все, – хихикает дедок. – Сейчас-то ты согласен, а лотом откажешься.

– Не откажусь...

– А чтоб не отказался, дай мне расписку. Вынул дедок из кармана кусок воловьей кожи и нож, подал охотнику;

– Надрежь, – говорит, – мизинец да распишись кровью своей на этой коже. Так оно будет надежней.

Расписался охотник на воловьей коже, дедок подхватил его да и вынес на сухое место, а сам исчез.

Опамятовался охотник после лихой напасти, обтер с себя грязь и пошел домой. И так ему стало по пути на душе тревожно, хоть плачь: чует сердце беду.

Только он переступил порог дома, а ему говорят :

– Где ж ты так долго пропадал: жена вон сына тебе родила!

Как услыхал об этом охотник, так и обомлел:

голова закружилась, в глазах помутилось. Был он человек бездетный. А тут на тебе! Дождался наконец сына, да не себе, а черту лысому!

Собрались гости на родины. Пьют, веселятся. А отец сидит, как туча черная, и все плачет. И кто ни спросит его, чего он плачет, – никому ничего не говорит. Поначалу думали, что это он от радости – понятно, сына дождался! А потом и спрашивать перестали.

Тем временем растет хлопчик, как на дрожжах. И такой удался красивый, разумный! Звали его Янка. Отдали родители его в обучение. И он всех своих однолеток враз обогнал. Ко всему был способный – как к работе, так и к учению.

Люди любуются, глядя на Янку, завидуют охотнику. А отец все смотрит на него и плачет.

Вырос Янка, сделался стройным парнем, хоть жени его, а отец, чем дальше, тем все пуще печалится. Вот однажды сын и спрашивает его:

– Скажи мне, тата, чего ты такой невеселый? Чего ты, глядючи на меня, все плачешь? Разве я не твой сын?

Вытер отец слезы и отвечает:

– Да, сынок, не мой ты... Вот из-за того я и плачу.

И рассказал сыну, как запродал он его седому дедку.

Выслушал сын и говорит:

– Коли так, отец, то прощай! Или голову сложу, или расписку твою у нечистой силы назад отберу. Не хочу я, чтобы ты всю свою жизнь плакал!

Собрался Янка, взял лук, стрелы, хлеб и двинулся в путь-дорогу.

Долго ли, коротко он шел – добрался до речки. А места кругом такие красивые, что дальше и идти не хочется. “Ну что ж, отдохну здесь маленько, полюбуюсь”, – решил Янка. Прилег он на бережку, за кустом, вынул из торбы хлеб. И только он собрался поесть – вдруг летит стая уток: одиннадцать впереди, а двенадцатая изо всех сил их догоняет, а возле нее кружится коршун. Вот-вот ударит ее острым клювом.

Схватил Янка лук и пустил стрелу в коршуна. Смотрит – камнем падает коршун в болото, перья рассыпает, а утка прямо к нему опускается.

Опустилась утка возле Янки, ударилась о землю и стала перед ним девушкой, да такою красивой, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Поклонилась девица-красавица Янке и говорит:

– Спасибо тебе, добрый молодец!

– Не за что, – отвечает в смущении Янка.

– Как так не за что? – удивляется девушка. – Ты ведь меня от смерти спас. Кто ты такой и куда идешь?

Янка все рассказал ей о себе.

Поглядела на него девушка с испугом и говорит:

– Так это ты, видно, идешь к моему отцу.

– А кто твой отец?

– Колдун.

– Нет, – говорит Янка, – отец запродал меня какому-то дедку с длинной бородою, в лаптях в сажень длиною...

– Это он и есть! Мой отец в кого хочешь обернется. Теперь он паном ходит.

Нахмурился Янка, а девушка и говорит:

– Не горюй, милый! Ты без меня пропадешь, как не один уже пропал, а вместе мы что-нибудь да придумаем. Прощай!

– Скажи, а как же тебя звать?

– Кася.

Обернулась девушка серою уткой, поднялась и полетела вслед за сестрами.

Пошел Янка в ту сторону, куда полетели уточки, и вскорости подошел к панской усадьбе. Постучался в ворота.

– Что тебе надо? – спрашивают слуги.

– Хочу видеть хозяина.

Вышел хозяин – толстый пан в дорогой заморской одежде.

– Что скажешь?

– Да вот, – говорит Янка, – ищу своего хозяина.

– Какого?

– Того, кому отец меня запродал, когда я только на свет родился.

– Так это я и есть твой хозяин.

– Прости, панок, – говорит Янка, – а есть ли у тебя расписка от моего отца?

– А как же, имеется.

– Так верни ее мне, пане, а то отец мой все горюет да плачет, что так плохо получилось. Я отнесу ему, вот он и успокоится.

– Ишь ты, какой прыткий! – смеется пан. – Ты сперва отслужи у меня положенный срок, тогда и верну. А ежели не захочешь служить, то с живого кожу сдеру.

– Так давай мне работу, – говорит Янка, – я буду служить. Работать мне не привыкать стать. Вынул пан из кармана наперсток, подал Янке:

– Вычерпай к утру этим наперстком мое озеро за домом, рыбу всю выбери из него, а дно желтым песком посыпь. Это работа нетрудная.

Пошел Янка к озеру, начал вычерпывать воду наперстком. Черпал-черпал до самого вечера, уморился, а толку никакого. Заплакал он с горя и пошел искать Касю, чтоб посоветоваться, как быть.

Пришел на двор, походил – никого не видно. Зашел в самый конец двора. Глядь – стоит на отлете постройка: хатка – не хатка, хлевец – не хлевец... Подошел он к той хатке, вдруг слышит – зовет его через оконце голос знакомый:

– Гей, Янка! Ты, вижу, совсем меня позабыл. Глянул он в оконце, а там Кася стоит! Вошел Янка в хатку, поздоровался и рассказал ей, какую немыслимую работу задал ему ее отец. А девушка и говорит:

– Ничего, утро вечера мудреней. Ложись спать, а я что-нибудь да придумаю.

Послушался Янка и лег спать.

В полночь вышла Кася на крыльцо, махнула волшебным прутиком, и вмиг явились к ней тридцать хлопцев-молодцев – один в один.

– Что прикажешь нам, панночка?

– Вычерпайте к утру озеро, рыбу всю выберите да дно желтым песком посыпьте!

– Ладно! – ответили хлопцы-молодцы и помчались скорей выполнять работу.

Поутру девушка разбудила Янку.

– Ступай, – говорит, – доложи отцу, что все, мол, сделано. Только не признавайся, что я тебе помогла, скажи: сам все, дескать, сделал.

Пошел Янка, доложил пану. Тот посмотрел – и правда, все исполнено, как он приказал. И работа чистая – никакого изъяну не найдешь.

– Молодчина! – похвалил пан. – Работник ты, я вижу, неплохой. Если будешь так стараться, то я тебе и расписку отдам и дочку за тебя замуж выдам. У меня их двенадцать, выбирай себе любую, какая приглянется. Вот только беда: нет у меня отдельного дворца для тебя с молодою женой. Но ты, я вижу, парень работящий. Так вот тебе и работа: построй за ночь такой дворец, чтоб было в нем столько комнат, сколько дней в году, и чтоб сиял потолок, как небо, и светили на нем солнце, месяц и звезды, а вокруг дворца чтоб река протекала, а над ней перекинут был мост – золотая мостовина, серебряная мостовина, и чтоб над мостом радуга висела и упиралась краями в воду...

Словом, чтобы было приятно и самому поглядеть и людям показать. Построишь такой дворец – отдам тебе расписку и дочку в придачу, а не построишь – кожу сниму с живого. А теперь ступай.

Понурил Янка голову. “И чтоб ты пропал, нечистая сила! – подумал он про себя. – Чем дальше, тем труднее задачи загадывает. Как же мне построить такой дворец? Видно, опять надо к Касе идти, может, она поможет?”

Пришел он к девушке и рассказал ей, какую опять работу задал ему пан-колдун.

– Работа эта, и правда, потяжелей первой, – говорит Кася, – но что-нибудь да придумаем. Ты ступай да походи пока по двору, будто для дворца место выбираешь, а как стемнеет – назад сюда возвращайся.

Так он и сделал. Походил по двору, а когда завечерело, вернулся в хатку. Поужинал и спрашивает Касю:

– Почему это все твои сестры живут с матерью во дворце, а ты в этой хатке на отшибе?

– Потому, что у меня не мать, а мачеха. Она не хочет, чтобы я жила вместе с ее дочками.

– А знаешь что, Кася, – сказал Янка, – твой отец посулил отдать мне в жены свою дочь, коль дворец построю... Так я попрошу, чтоб он отдал мне тебя. Что ты на это скажешь?

Нахмурилась Кася, головой покачала:

– Не знаешь ты, милый, моего отца! Он так просто меня не отдаст, а выстроит всех нас в ряд и предложит тебе выбрать, а ты меня не узнаешь...

– Узнаю! – говорит Янка. – Как это так, чтоб я тебя не узнал?

– Вряд ли! – вздохнула Кася. – Все мы сестры одна в одну – и волос в волос, и голос в голос. А если уж очень хочешь выбрать меня, то запомни примету: будет у меня в волосах белый цветочек. А если отец во второй раз предложит выбирать, то над моей головою будет муха летать, а в третий – будет зеленая ниточка завязана на моем правом пальце-мизинце. Запомнишь?

– Да чего там! Хочу выбрать только тебя и никого больше.

– А теперь, – говорит девушка, – ложись спать, а то ночь уже на дворе.

Лег Янка в мягкую постель и уснул как убитый. А Кася вышла на крыльцо, махнула прутиком – и вмиг к ней явились тридцать хлопцев-молодцев.

– Что велишь, панночка?

– Постройте за ночь такой дворец, чтобы было в нем столько комнат, сколько дней в году, чтоб сиял потолок, как небо, а на нем светили бы солнце, месяц и звезды, а вокруг дворца протекала река, а над ней перекинут был мост – золотая мостовина, серебряная мостовина, и чтоб над мостом радуга висела и упиралась краями в воду...

– Хорошо, – ответили молодцы и помчались скорей выполнять работу.

Один пилит, другой тешет, третий строгает кипит работа!

Вышел на другой день Янка на двор, глядь – стоит новый дворец, крышею небо подпирает. Над дворцом радуга сияет, над рекой серебряно-золотой мост блестит.

Вошел Янка во дворец, глянул вверх, чуть не ослеп: солнце сияет, месяц светит, звезды сверкают...

Стал Янка на мосту, ждет пана.

Вышел пан, залюбовался новым дворцом.

– Ну, – говорит Янке, – вижу, что ты мастер не хуже меня. Что ж, ничего не скажешь, ежели сам ты все это сделал.

– Сам, – говорит Янка. – А кто ж за меня делал?

– Хорошо, если сам. Постарался, да не для кого другого, а для себя самого. А пока свадьбу справлять, дам я тебе еще одну работу. Есть у меня конь, нету ему цены, да одна только беда: неезженый. Объезди-ка его до свадьбы...

Янка повеселел:

– Ладно, пане, завтра объезжу.

А сам себе думает: “Ну, эта работа для меня самая легкая!”

Тем временем вышла и мачеха со своими дочками поглядеть на новый дворец. Понравился он им. А как узнали дочки, что отец обещал выдать одну из них за такого знатного мастера, то все как одна захотели за него замуж.

Поговорил Янка с паном и пошел себе, насвистывая, к Касе.

Пришел он и хвалится, что скоро, мол, станет она его женой: теперь уж отец задал ему работу по его силам!

– Нет, – говорит ему Кася, – не радуйся прежде времени. Ты думаешь, что отец даст тебе простого коня? Не такой уж он добрый! Это будет он сам, а не конь. Знаешь, отец не верит, что ты сам вычерпал озеро и построил дворец. Вот и хочет он тебя проверить.

Подчесал Янка за ухом.

– Так что же мне делать? Как его, черта, объездить?

– Не горюй прежде времени, а ложись спать. Завтра видней будет, – успокоила его Кася. Поутру разбудила Кася Янку.

– Иди, – говорит, – коня объезжать, раз согласился.

– Боюсь, – мнется Янка, – напугала ты меня этим конем.

– Ничего. Один ты с ним не справишься, а вдвоем мы сумеем.

И подала ему Кася железный прут.

– На, – говорит, – с ним ты не пропадешь. Как только конь станет артачиться – бей его со всей силы промеж ушей.

Пришел Янка на конюшню. Стоит там конь в яблоках: глаза кровью налиты, из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит – нельзя и подступиться!

Подошел Янка к коню, хотел было вскочить ему на спину, а тот поднялся на дыбы, взвился до потолка и так заржал, что вся конюшня задрожала.

– Эге, – говорит Янка, – значит, и вправду чертов ты конь! Хорошо ж. Есть у меня для тебя лекарство!

Подкрался он к коню сбоку и хлестнул его прутом промеж ушей. Конь враз как сноп на колени упал. А Янка тем временем прыг на него! Конь опять на дыбы взвился – чуть Янку не сбросил. Но Янка изловчился и давай его из всех сил хлестать промеж ушей прутом. Храпит конь, пляшет под ним, как бешеный. А Янка все хлещет его.

Крутился, вертелся конь по конюшне ужом, потом видит – ничего не поделаешь: вырвался на двор и помчался в чистое поле. Летит, чуть земли копытами касается и все норовит Янку сбросить, под себя подмять.

Летал, летал конь по полям, по горам, выше лесу подымался, в глубокие яры спускался и наконец сдался: повернул назад и пошел шагом.

Приехал Янка на конюшню, поставил коня, а сам, радостный, побежал к Касе.

– Ну, – говорит Кася, – видно, хорошую баню задал ты моему отцу, ежели сам живой вернулся.

– Верно! – смеется Янка. – Уж старался как мог. Чуть твой прутик не изломал.

И, не поужинав, Янка, как сноп повалился в постель и заснул сном богатырским.

Поутру Кася будит его.

– Теперь ступай к отцу, проси его, чтобы отдал расписку.

Позавтракал Янка да и пошел к пану. Приходит. Пан сидит в кресле, невеселый, с перевязанной головой. “Ага, – думает Янка, – будешь ты помнить Касин прутик!”

– Что ж, – говорит пан, – я своему слову хозяин – как станешь моим зятем, тогда и расписку отдам.

– Пусть будет так, – согласился Янка. – Показывай своих дочерей.

Повел пан Янку в другую комнату. А там стоят двенадцать девушек, все на одно лицо, и голос в голос, и волос в волос, и росту одного. А сбоку старая пани похаживает..

Обошел Янка девушек один раз, второй и приметил белый цветочек в волосах у крайней девушки. Подошел он к ней, взял ее за руку и подвел к отцу.

– Вот, – говорит, – эта мне приглянулась.

– Ну, эта так эта, – отвечает пан, – у меня все дочки одинаковы. Бери себе ту, которая приглянулась.

А пани от злости так и позеленела: не родную ее дочь выбрал себе в жены знатный мастер, а нелюбимую падчерицу!

– Нет, – затопала она ногами, – я так не согласна: пусть еще раз выбирает! Пан говорит:

– Пусть будет по-твоему.

Завязал он Янке глаза платком, а потом развязал и говорит:

– Выбирай во второй раз!

Обошел Янка девушек, видит – у одной из них муха над головою летает. “А-а, – вспомнил он Касины слова, – вот это она и есть!”

Взял он ее за руку и подвел к пану.

– Что ж, – говорит пан, – бери эту: у меня все одинаковы.

А пани опять затопала, закричала:

– Не согласна я! Пусть до трех раз выбирает! Завязал пан Янке глаза платочком, а потом развязал – и стоят перед ним опять двенадцать девушек, все как одна.

Начал Янка приглядываться к рукам и заметил у одной из девушек зеленую ниточку на правом пальце-мизинце.

– Пускай эта будет моею женой, – говорит он пану.

Ничего не поделаешь – пришлось колдуну отдать ему расписку.

– Завтра сыграем свадьбу, – говорит пан, – и будете вы жить в новом дворце.

Пошли молодые в Касину хатку к свадьбе готовиться. Кася говорит Янке:

– Свадьбу справлять будем не у моего отца, а у твоего.

– Почему? – спрашивает Янка. – Ведь здесь наш дворец стоит!

– Нам надо бежать отсюда, а то злая мачеха погубит нас, – говорит Кася.

В полночь, только во дворце все крепко уснули, выскочили они из хатки и побежали к отцу-матери Янки.

Наутро поднялись паны и панночки – ждут молодых: пора и свадьбу справлять. Да долго что-то спят молодые.

Послали слуг будить их.

Подошли слуги к хатке. Звали, звали – никто не откликается. Заглянули в хатку – пусто. Вернулись слуги и рассказали об этом пану.

Пан разгневался, а пани как закричит:

– Эй, гонцы, догоняйте их! Живых или мертвых, а назад верните!

Вскочили гонцы на коней и помечались во весь дух. Летят лесами, летят борами – напали на след.

– Ну, теперь они от нас не уйдут! – говорят гонцы.

А Кася припала в это время к земле, послушала.

– Земля гремит, ветер шумит, – говорит, – это за нами погоня летит...

– Что ж нам делать? – спрашивает Янка.

– Я обернусь овечкой, а ты пастушком будешь. Если спросят тебя, не видал ли ты на этой дороге хлопца с девушкой, скажи, мол, не видел.

Махнула Кася прутиком, и все сделалось, как она задумала.

Подлетают гонцы;

– Эй, пастушок, а не видел ли ты на этой дороге хлопца с девушкой?

– Нет, – отвечает пастушок, – я с самого утра здесь пасу, а никого не видал.

Покрутились гонцы на месте – нету следа. Воротились они назад, говорят панам:

– Никого не догнали. Только пастушка с овечкою повстречали. Спросили у него, а он говорит, что с самого утра, мол, пасет, а никого не видал.

– Так это ж они! – закричала пани. – Скорей догоняйте!

Бросились гонцы назад. “Ну, – думают, – уж теперь-то мы поймаем пастушка с овечкой как миленьких!”

А Кася с Янкой бегут и бегут изо всех сил.

И вот чуют они опять за собой погоню. Махнула Кася прутиком – и обернулась зеленым садом, а Янка – садовником.

Подлетела погоня:

– Эй, садовник, а не видел ли ты на этой дороге хлопца с девушкой?

– Нет, – говорит садовник, – не видел. Вот уже десять лет я за садом ухаживаю, а хлопца с девушкой ни разу не видел.

– А пастушка с овечкой?

– Тоже не видел.

Воротились гонцы назад.

– Видно, – говорят, – с дороги мы сбились. Встретили по пути только садовника возле сада, но он сказал, что десять лет как за садом ухаживает, но ни хлопца с девушкой, ни пастушка с овечкою и в глаза не видывал.

– Ах вы, негодники! – закричала пани. – Надо вам было порубить и сад и садовника – это ж были они! Нет, плохая на вас надежда, придется бежать нам самим в погоню.

Обернулся пан волком, а пани волчицей, и побежали догонять беглецов. Мчатся, так пыль столбом и курит, аж ветер свистит.

Заслышала Кася новую погоню и говорит:

– Это летят мой отец с мачехой. А их нелегко обмануть. Но попробуем: разольюсь я глубоким озером, а ты будешь на нем селезнем. Плавай по озеру, да смотри не давайся никому в руки.

Махнула она прутиком – и стала озером, а Янка – селезнем.

Подбегают волк с волчицею к озеру.

– Озеро – это она! – закричала волчица. – Теперь мы с ней ничего не поделаем. А селезня поймаем – ведь это сам Янка! Тогда и она за ним пойдет.

Бросились волк с волчицею в озеро и давай ловить селезня. А он то нырнет, то высоко взлетит над водой...

Гонялись, гонялись волк с волчицей за селезнем, утомились и пошли на дно. Тут и конец им пришел.

А Янка с Касей стали опять такими, как были. Взялись за руки и пошли спокойно к отцу-матери Янки свадьбу справлять.

Шумная была свадьба. Все пили, ели, и все веселились. А вместе со всеми веселился и отец Янки.

Я на той свадьбе был, мед-вино пил, по усам текло, а в рот не попало. Дали мне там стеклянные сапожки, восковую шапку да бумажный кафтан. И пошел я, приплясывая, домой. Шел, шел да о камень споткнулся, а сапожки – дзинь, дзинь! – и разбились. Полил дождь – размок мой кафтан да с плеч свалился. А потом припекло солнце – и шапка растаяла. Пошел я домой с пустыми руками. Пришел, на завалинке сел и эту сказку вам рассказал.

Белорусская сказка