Текст книги "Сказки для маленьких. Часть 2 - от "О" до "Я""

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 186 (всего у книги 187 страниц)

Эй, ты!

Никто из зверей не хотел проходить мимо домика, в котором жил попугай Эйты. Иначе его и не называли, потому что самое любимое выражение попугая было «Эй, ты!».

Увидит он бегемота и кричит: – Эй, ты! Бегемота Твой портрет – в журнале мод! Увидит крокодила и насмехается:

– Эй, ты! Крокодила Как ты в лужу угодил? Увидит носорога – и проходу не дает:

– Эй, ты1 Носорог! Не цепляйся за порог! Кому захочется мимо такого вредного попугая прохо– дить? Но приходилось все-таки. Ведь домик попугая Эйты стоял на самой центральной улице, напротив самого центрального универмага.

Больше всех был недоволен этим дразнилкой директор универмага жираф Долговязик, потому что к нему почти перестали заглядывать покупатели. Никому не хотелось, чтобы его при всех дразнили.

И тогда жираф Долговязик придумал хитрый ход. Он преподнес попугаю Эйты ко дню рождения боль шущее новенькое зеркало.

Увидел Эйты свое изображение в зеркале и решил, что это совсем другой попугай на него смотрит.

С того дня он все время торчит возле зеркала и сам себя дразнит:

– Эй, ты? Попугай? Сиди дома, не гуляй?

Михаил Пляцковский

Экипаж

Изучение человека включает в себя три науки. Первая – это наука обычного знания; вторая – наука необычных духовных состояний, часто называемых экстазом, и, наконец, третья и наиболее важная наука – наука истинной реальности: наука, занимающаяся изучением того, что неизмеримо выше предметов изучения первых двух наук.

Только реальное внутреннее знание составляет знание науки истинной реальности. Первые же две науки лишь отражают, каждая по-своему, третью науку. Они почти бесполезны без нее.

Представим себе кучера. Он сидит на козлах экипажа и управляет лошадью, которая тянет за собой экипаж. Экипаж – это интеллект, высшая форма, в пределах которой мы находимся, когда сознаем свое существование и решаем, что нам делать. Экипаж дает возможность лошади и ездоку действовать. Это то, что мы называем "ташкил", внешняя оболочка или формулировка. Лошадь, являющаяся движущей силой, символизирует энергию, называемую иногда "эмоциональным состоянием", а иногда как-нибудь по-другому. Она необходима, чтобы привести в движение экипаж. Человек, в нашей схеме, есть тот, кто воспринимает наилучшим образом цель и возможности ситуации и направляет экипаж в заданном направлении. Каждый из этих трех элементов, взятый в отдельности, способен выполнять свои функции, причем достаточно правильно. Но общая функция, которую мы называем движением экипажа (к цели), не может осуществляться до тех пор, пока действия трех элементов не будут согласованы ПРАВИЛЬНЫМ ОБРАЗОМ.

Только "человек" – реальное "я" – знает необходимость "экипажа", "лошади" и "кучера" друг в друге, а также знает, как связать их действия. Великая работа, в понимании суфиев, есть знание того, как сгармонизовать функции описанных трех элементов. Слишком много седоков, неподходящая лошадь, чересчур легкий или тяжелый экипаж – и результат не будет достигнут.

Этот открывок записан в дервишском манускрипте на персидском языке. Различные варианты его найдены в таких географически удаленных друг от друга школах, как дамасская и делийская.

Сказка дервишей

Эльф розового куста

В саду красовался розовый куст, весь усыпанный чудными розами. В одной из них, самой прекрасной меж всеми, жил эльф, такой крошечный, что человеческим глазом его и не разглядеть было. За каждым лепестком розы у него было по спальне; сам он был удивительно нежен и мил, ну точь-в-точь хорошенький ребенок, только с большими крыльями за плечами. А какой аромат стоял в его комнатах, как красивы и прозрачны были их с гены! То были ведь нежные лепестки розы.

Весь день играл эльф на солнышке, порхал с цветка на цветок, плясал на крыльях у резвых мотыльков и подсчитывал, сколько шагов пришлось бы ему сделать, чтобы обежать все дорожки и тропинки на одном липовом листе. За дорожки и тропинки он принимал жилки листа, да они и были для него бесконечными дорогами. Раз не успел он обойти и половины их, глядь – солнышко уж закатилось; он и начал-то, впрочем, не рано.

Стало холодно, пала роса, подул ветер, эльф рассудил, что пора домой, и заторопился изо всех сил но когда добрался до своей розы, оказалось, что она уже закрылась и он не мог попасть в нее; успели закрыться и все остальные розы. Бедный крошка эльф перепугался никогда еще не оставался он на ночь без приюта, всегда сладко спал между розовыми лепестками, а теперь!.. Ах, верно, не миновать ему смерти!

Вдруг он вспомнил, что на другом конце сада есть беседка, вся увитая чудеснейшими каприфолиями; в одном из этих больших пестрых цветков, похожих на рога, он и решил проспать до утра.

И вот он полетел туда. Тес! Тут были люди. красивый молодой человек и премиленькая девушка. Они сидели рядышком и хотели бы век не расставаться – они так горячо любили друг друга, куда горячее, нежели самый добрый ребенок любит своих маму и папу.

– Увы! Мы должны расстаться! – сказал молодой человек. – Твой брат не хочет нашего счастья и потому отсылает меня с поручением далеко-далеко за море! Прощай же, дорогая моя невеста! Ведь я все-таки имею право назвать тебя так!

И они поцеловались. Молодая девушка заплакала и дала ему на память о себе розу, но сначала запечатлела на ней такой крепкий и горячий поцелуй, что цветок раскрылся. Эльф сейчас же влетел в него и прислонился головкой к нежным, душистым стенкам.

Вот раздалось последнее "прощай", и эльф почувствовал, что роза заняла место на груди молодого человека. О, как билось его сердце! Крошка эльф просто не мог заснуть от этой стукотни.

Недолго, однако, пришлось розе покоиться на груди. Молодой человек вынул ее и, проходя по большой темной роще, целовал цветок так часто и так крепко, что крошка эльф чуть не задохся. Он ощущал сквозь лепестки цветка, как горели губы молодого человека, да и сама роза раскрылась, словно под лучами полуденного солнца.

Тут появился другой человек – мрачный и злой, это был брат красивой молодой девушки. Он вытащил большой острый нож и убил молодого человека, целовавшего цветок, затем отрезал ему голову и зарыл ее вместе с туловищем в рыхлую землю под липой.

"Теперь о нем не будет и помина! – подумал злой брат. – Небось не вернется больше. Ему предстоял далекий путь за море, а в таком пути нетрудно проститься с жизнью; ну вот, так оно и случилось! Вернуться он больше не вернется, и спрашивать о нем сестра меня не посмеет".

И он нашвырял ногами на то место, где схоронил убитого, сухих листьев и пошел домой. Но шел он во тьме ночной не один: с ним был крошка эльф. Эльф сидел в сухом... свернувшемся в трубочку липовом листке, упавшем злодею на голову в то время, как тот зарывал яму. Окончив работу, убийца надел на голову шляпу; под ней было страх как темно, и крошка эльф весь дрожал от ужаса и от негодования на злодея.

На заре злой человек воротился домой, снял шляпу и прошел в спальню сестры. Молодая цветущая красавица спала и видела во сне того, кого она так любила и кто уехал теперь, как она думала, за море. Злой брат наклонился над ней и засмеялся злобным, дьявольским смехом; сухой листок выпал из его волос на одеяло сестры, но он не заметил этого и ушел к себе соснуть до утра. Эльф выкарабкался из сухого листка, забрался в ухо молодой девушки и рассказал ей во сне об ужасном убийстве, описал место, где оно произошло, цветущую липу, под которой убийца зарыл тело, и наконец добавил: "А чтобы ты не приняла всего этого за простой сон, я оставлю на твоей постели сухой листок". И она нашла этот листок, когда проснулась.

О, как горько она плакала! Но никому не смела бедняжка доверить своего горя. Окно стояло отворенным целый день, крошка эльф легко мог выпорхнуть в сад и лететь к розам и другим цветам, но ему не хотелось оставлять бедняжку одну. На окне в цветочном горшке росла роза; он уселся в один из ее цветов и глаз не сводил с убитой горем девушки. Брат ее несколько раз входил в комнату и был злобно-весел; она же не смела и заикнуться ему о своем горе.

Как только настала ночь, девушка потихоньку вышла из дома, отправилась в рощу прямо к липе, разбросала сухие листья, разрыла землю и нашла убитого. Ах, как она плакала и молила бога, чтобы он послал смерть и ей.

Она бы охотно унесла особой дорогое тело, да нельзя было, и вот она взяла бледную голову с закрытыми глазами, поцеловала холодные губы и отряхнула землю с прекрасных волос.

– Оставлю же себе хоть это! – сказала она, зарыла тело и опять набросала на то место сухих листьев, а голову унесла с собой, вместе с небольшою веточкой жасмина, который цвел в роще.

Придя домой, она отыскала самый большой цветочный горшок, положила туда голову убитого, засыпала ее землей и посадила жасминовую веточку.

– Прощай! Прощай! – прошептал крошка эльф: он не мог вынести такого печального зрелища и улетел в сад к своей розе, но она уже отцвела, и вокруг зеленого плода держалось всего два-три поблекших лепестка.

– Ах, как скоро приходит конец всему хорошему и прекрасному! – вздохнул эльф.

В конце концов он отыскал себе другую розу и уютно зажил между ее благоухающими лепестками. Но каждое утро летал он к окну несчастной девушки и всегда находил ее всю в слезах подле цветочного горшка. Горькие слезы ручьями лились на жасминовую веточку, и по мере того как сама девушка день ото дня бледнела и худела, веточка все росла да зеленела, пуская один отросток за другим. Скоро появились и маленькие белые бутончики; девушка целовала их, а злой брат сердился и спрашивал, не сошла ли она с ума; иначе он ничем не мог объяснить себе эти вечные слезы, которые она проливала над цветком. Он ведь не знал, чьи закрытые глаза, чьи розовые губы превратились в землю в этом горшке. А бедная сестра его склонила раз голову к цветку, да так и задремала; как раз в это время прилетел крошка эльф, прильнул к ее уху и стал рассказывать ей о последнем ее свидании с милым в беседке, о благоухании роз, о любви эльфов... Девушка спала так сладко, и среди этих чудных грез незаметно отлетела от нее жизнь. Она умерла и соединилась на небе с тем, кого так любила.

На жасмине раскрылись белые цветы, похожие на колокольчики, и по всей комнате разлился чудный, нежный аромат – только так могли цветы оплакать усопшую.

Злой брат посмотрел на красивый цветущий куст, взял его себе в наследство после умершей сестры и поставил у себя в спальне возле самой кровати. Крошка эльф последовал за ним и стал летать от одного колокольчика к другому: в каждом жил маленький дух, и эльф рассказал им всем об убитом молодом человеке, о злом брате и о бедной сестре.

– Знаем! Знаем! Ведь мы выросли из глаз и из губ убитого! – ответили духи цветов и при этом как-то странно покачали головками.

Эльф не мог понять, как могут они оставаться такими равнодушными, полетел к пчелам, которые собирали мед, и тоже рассказал им о злом брате. Пчелы пересказали это своей царице, и та решила, что все они на следующее же утро накажут убийцу.

Но ночью – это была первая ночь после смерти сестры, – когда брат опал близ благоухающего жасминового куста, каждый колокольчик раскрылся, и оттуда вылетел невидимый, но вооруженный ядовитым копьем дух цветка. Все они подлетели к уху спящего и стали нашептывать ему страшные сны, потом сели на его губы и вонзили ему в язык свои ядовитые копья.

– Теперь мы отомстили за убитого! – сказали они и опять спрятались в белые колокольчики жасмина.

Утром окно в спальне вдруг распахнулось, и влетели эльф и царица пчел с своим роем; они явились убить злого брата.

Но он уже умер. Вокруг постели толпились люди и говорили:

– Его убил сильный запах цветов.

Тогда эльф понял, что то была месть цветов, и рассказал об этом царице пчел, а она со всем своим роем принялась летать и жужжать вокруг благоухающего куста. Нельзя было отогнать пчел, и кто-то из присутствовавших хотел унести куст в другую комнату, но одна пчела ужалила его в руку, он уронил цветочный горшок, и тот разбился вдребезги.

Тут все увидали череп убитого и поняли, кто был убийца.

А царица пчел с шумом полетела по воздуху и жужжала о мести цветов, об эльфе и о том, что даже за самым крошечным лепестком скрывается кто-то, кто может рассказать о преступлении и наказать преступника.

Г. Х. Андерсен

Эльфа и носовой платочек

День рождения у Лены – в мае, когда цветут яблони. Весь сад в это время утопает в цветах. И не было такого, чтобы тетушки, которые приезжают из города поздравить Лену, не всплеснули руками и не сказали:

– Нет, до чего же здесь прекрасно!

И Лена видит, как ее мама радуется этим словам. В тот день Лене исполнилось шесть лет, и в гости к ним приехала тетя Эбба. Лена встретила ее на остановке автобуса. Потом пили кофе в саду, и тетя Эбба, всплеснув руками, как всегда, сказала:

– Нет, до чего же здесь прекрасно!

И только после этого вспомнила, что Лена еще не получила от нее подарок.

Это был тонкий, как пух, белый носовой платочек, отделанный шитьем и кружевами. Такого красивого платочка Лена никогда в жизни не видела и очень ему обрадовалась. Правда, обрадовалась не так, как новой красивой кукольной колясочке, но все равно обрадовалась очень!..

Вечером, когда Лена уже лежала в постели, мама еще раз осмотрела подарки, лежавшие в детской на подарочном столике, и сказала:

– Смотри не потеряй свой платочек.

– Постараюсь, – ответила Лена.

Мама подоткнула со всех сторон одеяло, слегка приоткрыла окошко, пожелала спокойной ночи и ушла.

Лена лежала в постели, но заснуть не могла. Ей хотелось, чтобы поскорее наступило утро, потому что можно будет поиграть с кукольной колясочкой и другими подарками.

А над садом уже сгущался вечерний туман, в детскую заструился аромат яблоневых цветов, и веки Лены отяжелели.

Она уже почти засыпала, как вдруг, испугавшись, села в кровати. Она услыхала плач! Это был чей-то душераздирающий плач!

Потрясенная чужими рыданиями, Лена внимательно осмотрела комнату, заглянула во все углы, чтобы понять – откуда доносятся эти рыдания, и обнаружила на подоконнике... крошечную, совсем голенькую эльфу, которая плакала так отчаянно, что казалось, у нее вот-вот разорвется сердце.

Лена никогда в жизни не видела эльфов, а потому не знала, как с ними разговаривать. Но громкий плач голенькой эльфы становился все безутешней! Так что Лена набралась храбрости и спросила:

– Отчего ты плачешь?

Маленькая эльфа испуганно посмотрела на нее:

– Я думала, ты спишь... Я пробралась сюда, чтобы побыть одной...

– Хорошо. Конечно. Пожалуйста, – ласково сказала Лена. – Только скажи, что у тебя случилось.

Маленькая эльфа заплакала снова.

– У меня... у меня нет платья, – рыдала она. – Как раз сегодня вечером, когда мне так нужно платье, у меня его нет!

– А почему именно сегодня? – удивилась Лена.

– Да потому что сегодня в нашем саду бал.

До сих пор Лена думала, что сад принадлежит ее папе и маме, ну и немножко ей, а тут появляется эльфа и говорит: "В нашем саду...".

– Ты должна знать все, – продолжала эльфа. – Мы, эльфы, которым принадлежит этот сад, даем сегодня бал в честь короля эльфов. Он прибывает к нам из своего сада на Дороге Майских Колокольчиков со своей королевской свитой. Каждую ночь посещает он какой-нибудь сад. Догадайся, зачем? Он хочет найти себе королеву! И вот как раз сегодня у меня нет платья! Ты-то понимаешь – не могу же я пойти на бал раздетая...

И эльфа снова заплакала.

– Где же ты потеряла свое платье?

– Оно осталось висеть на кусте роз – разорванное. Ах, как я хочу умереть!

– Зачем же так отчаиваться? – спросила Лена. Ей было очень жаль маленькую эльфу.

– Затем, что я... люблю короля, – произнесла эльфа тихо-тихо. – Так люблю, так люблю...

Эльфа поднялась, чтобы уйти. Но вдруг громко воскликнула, а через секунду уже стояла на столике с подарками.

– Какая чудесная ткань! – воскликнула она, поднимая платочек своими тоненькими нежными пальчиками.

– Милая моя, чудная моя! – Слова буквально посыпались у нее изо рта. – Можно мне взять эту ткань? Я бы не просила тебя, если бы это не было так важно для меня! – умоляла она. – О, я даже не знаю, что и делать, если ты мне откажешь!

Чуточку поколебавшись, Лена сказала:

– Вообще-то – это подарок ко дню рождения. Но тут уж, видно, ничего не поделаешь. Возьми.

Маленькая эльфа прижала платочек к лицу.

– Неужели это правда? – воскликнула она. – Теперь и я смогу танцевать!

– Платье сперва надо сшить! – сказала Лена. Она не раз слышала, как трудно в спешке найти хорошую портниху.

– Смотри, как это делается! – Эльфа повертела платочек, помахала им в воздухе и – Лена так и не поняла, как это произошло, – уже стояла в сверкающем платье с широкой колышущейся юбкой, отделанной шитьем и кружевами.

Эльфа весело танцевала на столике и смеялась от счастья.

– Муй! Где ты? Где ты, Myй? – послышалось из сада.

– Это меня зовут, – сказала эльфа. – Мне пора. Но я никогда не забуду, что ты для меня сделала.

– Это же от всего сердца, – ответила Лена, точь-в-точь как мама. – Надеюсь, тебя ожидает много радостей!

– Конечно, – в таком-то платье!

Эльфа совсем было собралась выпорхнуть из окна, как вдруг остановилась.

– А тебе не хочется поглядеть на наш бал? Ты могла бы взобраться на яблоню и оттуда все-все увидеть.

– Ты думаешь, это возможно?

Муй кивнула головой.

– Только поскорее! Поскорее!

Лена накинула на себя голубое шерстяное одеяло и вылезла из окна: яблоня росла перед самым окном, а на ней была ветка, на которой можно было сидеть. Лена там часто пряталась, когда мама звала ее вытирать посуду.

Завернувшись в одеяло, Лена удобно устроилась на ветке и стала смотреть вниз.

Никогда еще не доводилось ей бывать в саду в такое позднее время.

Сад дивно благоухал, был озарен каким-то сумеречным светом и жил томительным ожиданием.

И тут издалека донесся бой барабана.

В саду послышался тихий шорох: эльфы столпились у самых ворот и взволнованно глядели на дорогу.

Бой барабана раздался ближе. Ворота отворились, и эльфы присели в реверансе, потому что в ворота входили король эльфов и вся его королевская свита.

До чего же был красив король эльфов!

Но вот послышались нежные звуки танцевальной музыки, и тут Лена увидела Муй – она стояла, скромно опустив глаза, в таком красивом платье, какого ни у кого не было!

Король тотчас подошел к ней и склонился в низком поклоне.

Вскоре весь сад наполнился танцующими парами. Словно легкое прозрачное облако парили они в воздухе, но всех красивее танцевали король эльфов и Муй. У нее был такой счастливый вид!

Лена не помнила, сколько просидела она на дереве.

Но тут – снова бой барабанов. Бал закончился. Все-все – король, его свита, Муй – исчезли словно по мановению волшебной палочки.

Лена вернулась в комнату.

А что это там белеет на подоконнике?

Это – Муй.

– Спасибо тебе, – прошептала она. – Спасибо. Я так счастлива!

– Он женится на тебе?

– Это не имеет значения, – сказала она. – Если даже я стану королевой, все равно прекраснее нынешней ночи в моей жизни не будет ничего!

И она посмотрела на Лену счастливыми сияющими глазами.

– Всем этим я обязана тебе, – тихонько вымолвила она и тут же исчезла.

– Не мне, – улыбнулась Лена, – а моему носовому платочку. – А потом задумалась: как объяснить маме, что платочек исчез, мама будет сердиться.

"Ну и "Ну и пусть, – решила Лена, – скажу, что пожертвовала его на благотворительные цели".

Астрид Линдгрен

Ягуся

Каждое лето Дуся проводила в деревне. У бабушки. Они ходили купаться на озеро, ухаживали за огородом, (у Дуси были даже свои собственные грядки), кормили соседских коз и сажали цветы. Очень интересно было рассматривать, как появляются сначала крошечные расточки, а потом они становятся все выше, выше и сильнее. Дуся деревню очень любила. Там была совсем другая жизнь, особенная, будто на пороге сказки.

В августе Дуся с бабушкой ходили по грибы. Дуся уже умела их узнавать, где лисички, где подосиновик. Лето в этом году выдалось дождливым, поэтому грибов выросло видимо-невидимо. Каждый раз Дуся набирала полную корзинку.

Однажды Дуся обнаружила грибную полянку и, увлекшись, забрела далеко. И вдруг увидела маленькую девочку. Около нее стояла корзина, наполненная листьями и травой. Девочка была совсем одна. Дуся решила, что она потерялась.

– Здравствуй, девочка! – поздоровалась Дуся.

Девочка вздрогнула и обернулась.

– Меня зовут Дуся – представилась Дуся – а тебя как?

Девочка продолжала испуганно хлопать глазами.

– Ты потерялась, наверное – продолжала Дуся – только не волнуйся. Мы с бабушкой тебя проводим.

– Я не потерялась – сказала девочка – я здесь живу.

– Где? – удивилась Дуся – в лесу?

– Да – кивнула девочка. Помолчала и добавила – Меня Ягуся зовут.

– Имя, какое, необыкновенное, – улыбнулась Дуся.

– Ну, вообще-то обычное имя – Яга. Просто я маленькая еще, и меня Ягусей называют.

– Яга! – изумилась Дуся – это бабка что ли?

– Ну почему сразу бабка! – обиделась Ягуся – разве я бабка?

В это время в Ягусиной корзинке кто-то зашевелился.

– Кто там у тебя? – спросила Дуся.

– Еж.

– Зачем ты его поймала?

– Лечить буду. Простудился он – ответила Ягуся и взяла корзинку. Там шебуршился в листьях и чихал серый колючий ежик. Глаза у него были несчастные.

– Ничего – ободрила ежа Ягуся – я тебя быстро вылечу.

У Дуси в голове кружились каруселью миллион вопросов. Она чувствовала, что лопнет, если тут же их не задаст. Но тут раздался бабушкин голос: «Дуся, Ау!» и Ягуся тут же исчезла.

В следующий раз Дуся специально отстала от бабушки и отыскала ту самую полянку. Там никого не было. Дуся позвала: «Ягуся! Ягуся!» Через пару минут кусты зашевелились и среди листьев мелькнули карие глазищи.

–Привет – показалась Ягуся из-за веток – а я думаю, кто меня зовет?

– Ой, – затараторила Дуся – я так рада, так рада, просто счастлива, что опять тебя нашла! Я боялась, мы больше не встретимся! Я даже плакала немножко.

Ягуся растрогалась. У нее ведь никогда не было подруги. И Дуся ей нравилась.

– Пойдем ко мне – предложила Ягуся – чай попьем, ежа проведаем.

– С удовольствием – согласилась Дуся – вот только бабушка. Как бы она меня не потеряла.

– Не волнуйся. От куда бы она тебя не позвала, мы обязательно услышим. Пойдем.

Ягуся только подходила к заросшей тропинке, как травы и ветки давали ей дорогу. Девочки шли недолго. Они вышли на полянку, где стояли три избушки, конечно, на курьих ножках – одна большая, другая поменьше, а третья совсем маленькая. Ягуся направилась к маленькой:

– Это мой дом. А здесь – Ягуся указала на избушку побольше – Мама живет, а в самой большой бабушка.

Дуся заволновалась на счет бабушки. Много она про нее читала.

– А в сказках – решилась спросить Дуся – баба Яга всегда злая.

– Да, я знаю – вздохнула Ягуся – и нам очень обидно. Это не так. Просто Яга всегда живет отдельно от людей, в лесу, своей жизнью. Людям это не понятно, вот они и придумывают всякое. Например, бабуля животных лечит. Ее все знают, чуть, что не так – к ней. Никто лучше нее не справится. Некоторые потом с ней жить остаются. Приручаются, пока болеют, потом уходить не хотят. Так и живут. А люди говорят, что она их околдовывает. Но это же не так. Имя Яга знаешь, что значит?

– Нет – замотала головой Дуся.

– Имя Яга – торжественно объявила Ягуся – происходит от слова «Ака». Старейшина, то есть. Глава рода, значит, старая и мудрая.

Меду тем девочки зашли в избушку. Комната была маленькой, и в ней наблюдался тарарам. «Как и у меня» – подумала Дуся и улыбнулась. Ягуся усадила гостью к столу и принялась заваривать чай. Из кучи тряпочек выбрался знакомый еж, подполз к Дусе и ткнулся носом ей в ладошку. Здоровался.

– Он почти выздоровел – сказала Ягуся.– Я его вылечила

– А ты умеешь?!– восхитилась Дуся. Ей все очень нравилось и казалось волшебным.

– Ну, немного – засмущалась Ягуся – меня бабуля учит. А она то столько знает, столько! Про каждую травиночку, какая от чего поможет, что лучше вместе приготовить, а что нельзя, я, наверное, никогда все не выучу.

– Выучишь – уверенно сказала Дуся – я в тебя верю.

Ягуся покраснела от удовольствия.

Девочки пили изумительный чай из листьев малины и зверобоя с земляничным вареньем. Вкусно необычайно. Дуся рассказывала про свою городскую жизнь, про школу, про учителей. Они могли бы до утра сидеть за чаем и разговаривать разговоры. Но Дусю уже звала бабушка. Ягуся проводила Дусю, но с бабушкой встречаться постеснялась.

– Я еще приду – пообещала Дуся.

– Я буду ждать. Приходи.

И, правда, девочки подружились и виделись часто. Гуляли вместе по лесу, Дуся помогала собирать лекарственные травы, в некоторых научилась разбираться. Пили чай в маленькой избушке. Вместе кормили зверей, которые наведывались к избушке. Это были самые чудесные каникулы в Дусиной жизни.

Oнисимова Оксана