Текст книги "Сказки для маленьких. Часть 2 - от "О" до "Я""

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 130 (всего у книги 187 страниц)

Стирательная резинка

В одном небольшом городке обычная средняя школа была. Марина, ученица 5-го класса, там двойку получила по географии. А это была уже не первая у неё двойка. Пятая за неделю. Идёт грустная девочка домой. Чему тут радоваться? Кричать все будут на неё. Поиграть не дадут. Поставят в тёмный угол. Тут видит Марина пса лохматого у автобусной остановки. Стоит пёс напротив ларька колбасного и на продавщицу печально смотрит. Ругается на него тётка кудрявая из окошка. Пёс к мясному идёт. На него оттуда лысый дядька кричит. Молочница, баба в чёрных валенках и в сером платке, варежками замахнулась. Невезучий день у пса. Люди как с цепи сегодня сорвались. Пожалела Марина беднягу. Был у неё в портфеле бутерброд с колбасой. От завтрака остатки. Отдала она его голодному псу. Обрадовался лохматый и сразу же съел. Хвостом с благодарностью повилял и убежал. Марина тихо дальше пошла. Близко уже её дом. Совсем она загрустила. Еле ноги передвигает. Слышит вдруг, что сзади кто-то по лужам шлёпает, словно бежит за ней босиком. Оглянулась назад, а это тот самый лохматый пёс её догоняет. Подбежал пёс и белыми зубами во всю красную пасть улыбается. Смотрит на неё весело и хвостом крутит.

– Хороший ты парень, – говорит ему девочка, – а у меня в дневнике двойка по географии. Не знаю, что мне с ней теперь делать.

– Ничего страшного, я сейчас что-нибудь придумаю, – ответил ей пёс и убежал.

Марина ушам своим не поверила. Она только в мультиках про говорящих собак смотрела и думала, – сказки. Теперь сама убедилась, что так иногда бывает. Дождалась она пса обратно. Прибежал пёс через пять минут и в зубах синюю резинку стирательную принёс. Сунул он Марине её в руку и та взяла.

– Держи, – говорит лохматый, – одна добрая тётка дала в канцелярском. Сказала, что всё может стереть.

– Спасибо, дружище, – поблагодарила его Марина.

– Попробуй сначала, – сказал ей в ответ пёс, – вдруг наврала.

Достала девочка из портфеля дневник и двойку в одно касание стёрла.

– Здорово, – говорит, – как ничего и не было. Интересно, а ещё что-нибудь она стереть может?

– Не знаю, – отвечает пёс, – я в канцелярии плохо разбираюсь. Просто хорошая женщина там работает. Можешь на мне попробовать. Люди всё на собаках сначала испытывают.

– Нет, не буду я на тебе ничего испытывать. Мы с тобою друзья, – сказала ему Марина, – я лучше на себе эту резинку попробую.

Провела она по себе резинкой и в одно касание стёрла.

– Ну как, получилось? – спросила она у пса.

– Здорово! – весело подтвердил пёс, – как ничего и не было. Теперь можно везде будет ходить незаметно и брать всё что хочешь с прилавков. Ты тогда и меня тоже сотри, пожалуйста.

Марине для друга сделать было не жалко и пёс моментально исчез из виду. Девочке очень понравилась такая игра. Пропадали кругом прохожие и машины. Дома стирались целыми улицами вместе с горизонтом. Скоро кругом всё кончилось и стереть было нечего. Остались только уличные шумы и голоса на пустом месте. К вечеру там стемнело и стало совсем тихо. Весь город уснул и с тех пор в нём что-то увидеть можно только во сне. Никакую географию в школах больше не преподают. Не видно наглядных пособий. Заменили все предметы уроками пения и сказки всякие слушают.

Сергей Гришунин

Стой, Натра! Стой!

Окончив дневную охоту, Рысь прилег отдохнуть в высокой зеленой траве. Он мирно дремал и видел сны, когда, опалив жаром своего тела, Натра огненной стрелой пронеслась мимо. Проснувшись, рысь увидел, как она, полыхнув оранжевой стрелкой, озарила чащу исходящим от нее таинственным, полупризрачным сиянием и скрылась в сумеречном лесу. В этот миг сумасшедшая, почти бредовая мысль посетила его, и – пока разум не воспротивился этой самоубийственной затее – он поспешил воплотить ее: «Стой, Натра! Стой!» – крикнул он вслед убегающей кошке.

Это ж надо было решиться, остановить огненную тигрицу Натру – богиню и прародительницу всего кошачьего рода, да еще и предложить пробежаться с ней по ночной лесной чаще. Да, подобная идея попахивала серьезными неприятностями – как у любой кошки, настроение Натры часто менялось и, будучи в дурном расположении духа, она могла в один миг испепелить любого, кто посмел бы приблизиться.

Впрочем, Рысь, как любой из кошачьего рода, не задумываясь рискнул бы жизнью,

только бы побыть хоть одну ночь с огненно-рыжей богиней, а потому даже осознание грозящей опасности не остановило его. Как молитву, как древнее могучее заклятие, с трепетом и благоговением в голосе повторял он слова: "Натра – моя Муза, мой Ангел-Хранитель, останови свой бег, удели мне, дерзкому, хоть мгновение той вечности, что дарована тебе.

Сожги, испепели, уничтожь меня своим пламенным взглядом или даруй мне счастье быть с тобой и чувствовать дыхание твоей силы – я смиренно приму все".

Рысь стоял, выжидающе всматриваясь в черную стену леса, как вдруг услышал позади себя голос: "Опять вы взялись за старое!

Ну сколько раз можно повторять, что этот ваш ритуал меня уже утомил… Хотя, признаюсь честно – ты меня обманул… Уж чего-чего, а в хитрости и умении придуриваться вашему брату не откажешь."

Резко, в прыжке, Рысь развернулся и увидел ее. Натра лежала на спине, распластав задние лапы, а передними с невинным видом перебирала густую, белую, как снег, шерсть на брюхе.

Ситуация накалялась – надо было как-то продолжать разговор, но Рысь так ничего и не смог придумать, а потому мешкал. Тут ему вспомнилось однажды услышанное мнение, будто бы огненная тигрица любит, когда с ней играют. Набравшись храбрости, он сказал себе: "Играть – так играть!" Такая игра, конечно, шла не на жизнь, а на смерть и, начав ее, Рысь прекрасно понимал – любая ошибка будет стоить очень дорого. Отступать было уже поздно, и Рысь решил пройти игру до конца – ночь с богиней стоила этого.

– Здравствуй, Натра. – ихо поздоровался он, – ну что, разрешишь сегодня пробежаться с тобой, или всю ночь будешь дуться на меня за мою шутку?

– Я – богиня и мое имя – Натрафрорра Танура О'Оллит! – сердито сказала кошка, пристально посмотрев Рысю прямо в глаза.

Почти минуту он терпел, но, почувствовав острую боль в груди, все-таки отвернулся, ибо никто не мог долго вытерпеть ее взгляда: ее глаза огнем прожигали насквозь, проникая в самые отдаленные закоулки сознания. Нестерпимый жар охватил все его тело и разум, и Рысь уж было подумал, что ему пришел конец.

– Впрочем, – она отвела взгляд, и голос ее смягчился, – в эту ночь я разрешаю тебе называть меня Натрой.

Чувствуя, как жар ее тела постепенно утихает и, поняв, что смерть в пламенных объятьях богини ему не грозит, Рысь успокоился. Тигрица размеренным шагом подошла ближе, и он вновь ощутил ее тепло, но на этот раз оно было не обжигающим, а приятным, будто ласкающим.

– Экие вы, рыси, хитрые… – заигрывающим голосом, мягко, будто перекатывая на языке слова, произнесла Натра, – дай вам волю, так вы за мной каждую ночь бегать будете.

Лезть на рожон Рысь не хотел, но и оставлять последнее слово за богиней не собирался. Немного подумав, он сказал первое, что пришло ему в голову:

– Натра, породив тебя, огонь, уголь и пепел даровали тебе вкупе с испепеляющей внешностью еще и поистине жгучую манеру разговаривать.

Тигрица в долгу не осталась и подхватила игру:

– Какая наглая лесть, – грозно прорычала она, – поистине неприкрытая, наглая лесть! Учти, ты играешь с огнем, а с ним шутки плохи…

– Напужала… – завопил Рысь, что есть мочи, – ой-ой-ой, как напужала… – и, свалившись на землю, поскуливая и катаясь по траве, принялся причитать, – прости, я больше так не буду… Да, да, да… Честно, честно…

– Ну ладно, так и быть, сегодня я разрешу тебе быть со мной, но ты пообещай, что завтра не придешь… У меня ведь тоже есть дела. Договорились?

Тигрица, будто боясь обжечь, чуть притушив взгляд, смотрела на Рыся. Надеясь выторговать еще одну ночь, он пытался терпеть и тянул время, но в конце концов не выдержал и согласился. В тот же миг Натра, рывком сорвавшись с места, помчалась в сторону леса. Быстро опомнившись, Рысь, набирая скорость, последовал за ней и вскоре догнал кошку.

– А вот и я! – крикнул он тигрице, – что, не ожидала от меня такой прыти, да?

– Молчи! Не болтай попусту, беги тихо и слушай Силу леса… Ой, да что я говорю – ты ведь не умеешь слушать Силу…

– Ты же сама знаешь – рыси болтливые и жутко бестолковые животные…

Натра замедлила бег, а Рысь, увлекшись, этого не заметил и вырвался вперед. Лишь когда тигрица, оказавшись позади, исхитрилась цапнуть его за хвост, он понял свою ошибку. Эта погоня была, конечно, не всерьез, и укусила его Натра несильно, играючи. Будь все это по-настоящему – Рысь остался бы без хвоста, а может, и без всего остального тоже.

– Разумеется, дорогой, – донесся сзади голос запыхавшейся от смеха кошки, – а еще они глупые, наглые и приставучие.

Забежав на высокий холм, они долго гонялись друг за дружкой, валялись в траве и с громкими воплями, падая на спину, кувырком скатывались по песчаному склону – соревновались, кто быстрее докатится до самого низа. В очередной раз погнавшись

за Рысем, Натра в два прыжка обогнала его, нырнула в сторону и скрылась в густом кустарнике. От неожиданности Рысь резко остановился и стал прислушиваться. Тишина: ни шороха, ни звука ломающейся ветки – он так и не услышал ничего, что могло бы

выдать местоположение тигрицы.

– Натра, неужели ты убежала и бросила меня тут одного?

– Как ты мог подумать такое?! – сурово произнес откуда-то сверху знакомый голос, – такого просто не может быть!

Осмотрев окрестности, Рысь долго не мог понять – откуда исходит голос? Но потом вдруг будто прозрел – и увидел ее почти под самым своим носом. Тигрица сидела под огромным развесистым деревом на самой вершине холма и с беззаботным видом чистила о кору когти. Каждый раз, когда она вела по стволу лапой, раздавался резкий, пронзительный, режущий уши звук.

– И как я мог не заметить этого ранее – не понимаю! – возмущенно фыркнул Рысь себе под нос, – хотя что тут думать-гадать – с этими богинями всегда так: то ниоткуда появляются, то, будто растворившись в воздухе, исчезают, а то и вовсе сотворят что-нибудь этакое, что и во сне не каждому присниться может.

– Экие вы, рыси, неторопливые, – нараспев сказала Натра, извлекая из древесины немыслимые звуки, – все хвастают, все хвалятся, что искусные охотники, а вот Огненную поймать не могут…

Вогнав Рыся в краску, Натра бросила музицирование и, грациозно изогнувшись, прыгнула на развилку самой толстой ветки, легла там и, свесив вниз лапы, растянулась во всю длину. Удобно расположившись на ветке, она стала заманивать его наверх, легонько покачивая кончиком хвоста:

– Экие вы, рыси, неуклюжие, – вновь начала свою песню тигрица, – даже на дерево забраться не могут… Эй там, внизу – залезай сюда, а то рассвет пропустишь. Думаю, с этого дерева мы сможем увидеть восход Солнца. Как давно я не смотрела на рассвет…

Мне всегда казалось, что в ночи нет ничего прекраснее рассвета. Рысь вскарабкался по стволу наверх и устроился рядышком.

– Рассвет? – удивился он, – мне казалось, что ночь только начинается… Это твои шутки, Натра? Хочешь побыстрее от меня избавится, да?

– Ну что за мысли?! – возмутилась тигрица, – или ты не веришь богине, а может, посмел усомниться в том, что я всегда держу данное слово?

– О нет, моя богиня… Разумеется, нет…

– Экие вы, рыси, подозрительные… – начала было Натра, но вдруг, резко оборвав фразу, подняла голову и стала смотреть вдаль.

Стоило Рысю посмотреть вслед взгляду тигрицы, как горизонт пред ним расступился, и он увидел, как над верхушками деревьев сияющим шаром грузно поднялось дневное светило. Свет восходящего Солнца ударил в шерсть тигрицы и будто зажег ее. Алые сполохи божественного огня сияющими клинками пронзили его глаза. На мгновение Рысь ослеп, а когда, привыкнув к яркому свету, вновь стал видеть, Натры рядом уже не было. Выполнив обещание, она будто бы растворилась в воздухе, оставив Рысю на память лишь легкое теплое волнение где-то в глубине его бездонной рысьей души.

– Спасибо тебе, Натрафрорра Танура О'Оллит! – прокричал он на весь лес. Подхватив его крик, легкий ветер разнес его над верхушками деревьев. Рысь прислушался к тишине утреннего леса, и на мгновение ему показалось, что где-то далеко-далеко Натра услышала этот клич и отозвалась своим: "Экие вы, рыси, крикливые…"

Андрей Линкс

Стойкий оловянный солдатик

Было когда-то на свете двадцать пять оловянных солдатиков, все братья, потому что родились от старой оловянной ложки. Ружье на плече, смотрят прямо перед собой, а мундир-то какой великолепный – красный с синим! Лежали они в коробке, и когда крышку сняли, первое, что они услышали, было:

– Ой, оловянные солдатики!

Это закричал маленький мальчик и захлопал в ладоши. Их подарили ему на день рождения, и он сейчас же расставил их на столе.

Все солдатики оказались совершенно одинаковые, и только один-единственный был немножко не такой, как все: у него была только одна нога, потому что отливали его последним, и олова не хватило. Но и на одной ноге он стоял так же твердо, как остальные на двух, и вот с ним-то и приключится замечательная история.

На столе, где очутились солдатики, стояло много других игрушек, но самым приметным был красивый дворец из картона. Сквозь маленькие окна можно было заглянуть прямо в залы. Перед дворцом, вокруг маленького зеркальца, которое изображало озеро, стояли деревца, а по озеру плавали восковые лебеди и гляделись в него.

Все это было куда как мило, но милее всего была девушка, стоявшая в дверях замка. Она тоже была вырезана из бумаги, но юбочка на ней была из тончайшего батиста; через плечо у нее шла узенькая голубая ленточка, будто шарф, а на груди сверкала блестка не меньше головы самой девушки. Девушка стояла на одной ноге, вытянув перед собой руки, – она была танцовщица, – а другую вскинула так высоко, что оловянный солдатик и не видел ее, а потому решил, что она тоже одноногая, как и он.

"Вот бы мне такую жену! – подумал он. – Только она, видать, из знатных, живет во дворце, а у меня всего-то и есть, что коробка, да и то нас в ней целых двадцать пять солдат, не место ей там! Но познакомиться можно!"

И он притаился за табакеркой, которая стояла тут же на столе. Отсюда он отлично видел прелестную танцовщицу.

Вечером всех остальных оловянных солдатиков, кроме него одного, водворили в коробку, и люди в доме легли спать. А игрушки сами стали играть – и в гости, и в войну, и в бал. Оловянные солдатики ворошились в коробке – ведь им тоже хотелось играть, – да не могли поднять крышку. Щелкунчик кувыркался, грифель плясал по доске. Поднялся такой шум и гам, что канарейка проснулась да как засвистит, и не просто, а стихами! Не трогались с места только оловянный солдатик да танцовщица. Она по-прежнему стояла на одном носке, протянув руки вперед, а он браво стоял на своей единственной ноге и не сводил с нее глаз.

Вот пробило двенадцать, и – щелк! – крышка табакерки отскочила, только в ней оказался не табак, нет, а маленький черный тролль. Табакерка-то была с фокусом.

– Оловянный солдатик, – сказал тролль, – не смотри куда не надо!

Но оловянный солдатик сделал вид, будто не слышит.

– Ну погоди же, вот наступит утро! – сказал тролль.

И наступило утро; встали дети, и оловянного солдатика поставили на подоконник. Вдруг, по милости ли тролля, или от сквозняка, окно как распахнется, и солдатик как полетит вниз головой с третьего этажа! Это был ужасный полет. Солдатик взбросил негу в воздух, воткнулся каской и штыком между камнями мостовой, да так и застрял вниз головой.

Мальчик и служанка сейчас же выбежали искать его, но никак не могли увидеть, хотя чуть не наступали на него ногами. Крикни он им: "Я тут!" – они, наверное, и нашли бы его, да только не пристало солдату кричать во все горло – ведь на нем был мундир.

Начал накрапывать дождь, капли падали все чаще, и наконец хлынул настоящий ливень. Когда он кончился, пришли двое уличных мальчишек.

– Гляди-ка! – сказал один. – Вон оловянный солдатик! Давай отправим его в плаванье!

И они сделали из газетной бумаги кораблик, посадили в него оловянного солдатика, и он поплыл по водосточной канаве. Мальчишки бежали рядом и хлопали в ладоши. Батюшки, какие волны ходили по канаве, какое стремительное было течение! Еще бы, после такого ливня!

Кораблик бросало то вверх, то вниз и вертело так, что оловянный солдатик весь дрожал, но он держался стойко – ружье на плече, голова прямо, грудь вперед.

Вдруг кораблик нырнул под длинные мостки через канаву. Стало так темно, будто солдатик опять попал в коробку.

"Куда меня несет? – думал он. – Да, да, все это проделки тролля! Ах, если бы со мною в лодке сидела та барышня, тогда будь хоть вдвое темнее, и то ничего!"

Тут появилась большая водяная крыса, жившая под мостками.

– Паспорт есть? – Спросила она. – Предъяви паспорт!

Но оловянный солдатик как воды в рот набрал и только еще крепче сжимал ружье. Кораблик несло все вперед и вперед, а крыса плыла за ним вдогонку. У! Как скрежетала она зубами, как кричала плывущим навстречу щепкам и соломинам:

– Держите его! Держите! Он не уплатил пошлины! Он беспаспортный!

Но течение становилось все сильнее и сильнее, и оловянный солдатик уже видел впереди свет, как вдруг раздался такой шум, что испугался бы любой храбрец. Представьте себе, у конца мостика водосточная канава впадала в большой канал. Для солдатика это было так же опасно, как для нас нестись в лодке к большому водопаду.

Вот канал уже совсем близко, остановиться невозможно. Кораблик вынесло из-под мостка, бедняга держался, как только мог, и даже глазом не моргнул. Кораблик развернуло три, четыре раза, залило водой до краев, и он стал тонуть.

Солдатик оказался по шею в воде, а кораблик погружался все глубже и глубже, бумага размокала. Вот вода покрыла солдатика с головой, и тут он подумал о прелестной маленькой танцовщице – не видать ему ее больше. В ушах у него зазвучало:

Вперед стремись, воитель,

Тебя настигнет смерть!

Тут бумага окончательно расползлась, и солдатик пошел ко дну, но в ту же минуту его проглотила большая рыба.

Ах, как темно было внутри, еще хуже, чем под мостком через водосточную канаву, да еще и тесно в придачу! Но оловянный солдатик не потерял мужества и лежал растянувшись во весь рост, не выпуская из рук ружья...

Рыба заходила кругами, стала выделывать самые диковинные скачки. Вдруг она замерла, в нее точно молния ударила. Блеснул свет, и кто-то крикнул: "Оловянный солдатик!" Оказывается, рыбу поймали, привезли на рынок, продали, принесли на кухню, и кухарка распорола ей брюхо большим ножом. Затем кухарка взяла солдатика двумя пальцами за поясницу и принесла в комнату. Всем хотелось посмотреть на такого замечательного человечка – еще бы, он проделал путешествие в брюхе рыбы! Но оловянный солдатик ничуть не загордился. Его поставили на стол, и – каких только чудес не бывает на свете! – он оказался в той же самой комнате, увидал тех же детей, на столе стояли те же игрушки и чудесный дворец с прелестной маленькой танцовщицей. Она по-прежнему стояла на одной ноге, высоко вскинув другую, – она тоже была стойкая. Солдатик был тронут и чуть не заплакал оловянными слезами, но это было бы непригоже. Он смотрел на нее, она на него, но они не сказали друг другу ни слова.

Вдруг один из малышей схватил оловянного солдатика и швырнул в печку, хотя солдатик ничем не провинился. Это, конечно, подстроил тролль, что сидел в табакерке.

Оловянный солдатик стоял в пламени, его охватил ужасный жар, но был ли то огонь или любовь – он не знал. Краска с него совсем сошла, никто не мог бы сказать, отчего – от путешествия или от горя. Он смотрел на маленькую танцовщицу, она на него, и он чувствовал, что тает, но по-прежнему держался стойко, не выпуская из рук ружья. Вдруг дверь в комнату распахнулась, танцовщицу подхватило ветром, и она, как сильфида, порхнула прямо в печку к оловянному солдатику, вспыхнула разом – и нет ее. А оловянный солдатик стаял в комочек, и наутро горничная, выгребая золу, нашла вместо солдатика оловянное сердечко. А от танцовщицы осталась одна только блестка, и была она обгорелая и черная, словно уголь.

Г. Х. Андерсен

Страна Счастливых Снов

СТРАНА СЧАСТЛИВЫХ СНОВ, ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БУРАТИНО ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Буратино собирается в новое путешествие

Буратино сдержал слово, данное дядюшке Роу, и не слишком торопился на поиски зеленого тумана и новых приключений. Однако он часто доставал свой золотой ключик и подолгу разглядывал его. О чем он думал при этом, понять было трудно. А между тем по театру поползли слухи.

– Буратино хочет снова идти за сокровищами, – говорили одни. – У него чистое сердце, и он без труда добудет хоть целую гору алмазов.

– Глупости, – возражали другие, – он поклялся во что бы то ни стало спасти Карабаса Барабаса и выполнит свое обещание.

– И как это он не боится идти за зеленый туман? – в страхе округляли глаза третьи. – Впрочем, чего только не сделаешь, чтобы тебя считали героем!..

Когда эти разговоры слышала лиса Алиса, она презрительно фыркала и в конце концов высказала свое, пожалуй, самое верное предположение.

– Вы плохо знаете Буратино, – заявила она. – Этот мальчишка просто создан для приключений, и я отлично понимаю его. Буратино не сумеет прожить без риска, отчаянных погонь, без дорог и новых встреч. То сытое и теплое спокойствие, которое многие считают счастьем, – для Буратино просто гибель.

Наконец подобные слухи дошли и до папы Карло.

– Буратино, мальчик мой! – вскричал расстроенный старик. – Куда ты опять собрался, беспокойная твоя душа? У нас прекрасный театр, нас обожает публика, мы теперь уважаемые и состоятельные синьоры!.. Чего тебе не хватает?!

– Ах, папочка, ты только не сердись на меня, – отвечал Буратино, – но мне и впрямь суждено снова покинуть вас. Меня ждет Страна Счастливых Снов. Я не сумею объяснить тебе всего, лучше спроси об этом дядюшку Роу, он знает…

Папа Карло так и сделал и в конце концов смирился с мыслью, что ему предстоит новая разлука с сыном. Он покорно и обстоятельно принялся готовить мальчика к путешествию. Лишь по временам, исподволь, он останавливал грустный взгляд на Буратино, словно старался навсегда запечатлеть в своей памяти его дорогие рукотворные черты.

Однажды утром Буратино зашел к дядюшке Роу и так просто, словно речь шла о прогулке за город, спросил:

– Дядюшка Роу, а вы пойдете со мной искать зеленый туман?

И старый сказочник так же просто ответил:

– Конечно, Буратино, о чем может быть речь.

– Ура! – закричал мальчик. – Я знал, я всегда догадывался, что в душе вы такой же непоседа, как я!

– А как же может быть иначе? – посмеивался старик. – Настоящий сказочник никогда не должен расставаться с детством, со своими фантазиями и устремленностью в мир чудес.

– А кого мы еще возьмем с собой? – спросил Буратино. – Я думаю, нужно взять Пьеро, Артемона и Алису.

– Алису? – дядюшка Роу несколько удивился, но потом серьезно сказал: – А ведь ты прав, в этой плутовке есть что-то настоящее и надежное.

– Вот именно – настоящее! – обрадовался Буратино. – При том что когда-то я здорово пострадал от нее, мне она очень, очень симпатична!..

– Что ж, берем лису с собой, – согласился сказочник. – А вот почему ты не хочешь пригласить Арлекина? Он, кажется, смелый мальчик и настоящий друг.

– Я очень даже хочу, – возразил Буратино, – но кто-то ведь должен остаться с папой Карло! Ему тоже нужны верные помощники, разве не так?

– Я вижу, ты все продумал, – улыбнулся дядюшка Роу. – Ну что же, значит, пойдем впятером, – совсем неплохое число. Беги, созывай друзей, малыш.

…Конечно, первым делом Буратино помчался к своему лучшему другу.

– Пьеро! – закричал он с порога. – Завтра мы отправляемся искать зеленый туман! Мы идем на выручку к Карабасу Барабасу! Нас ждут страшно интересные приключения и опасности, и с нами идет дядюшка Роу! Ты что, не рад?..

Смущенный Пьеро замялся и отвел взгляд в сторону.

– Как? – не мог поверить Буратино. – Ты не хочешь идти с нами?!

– Очень хочу, – ответил Пьеро и прямо посмотрел в глаза другу, – не думай, что я боюсь…

– Еще чего! Разве я не знаю, какой ты храбрый? Но тогда почему? А-а, – протянул Буратино, – кажется, я понял… Мальвина?

– Да, – потупился Пьеро, – я знаю, тебе это трудно понять… Но… знаешь, я все-таки пойду с вами, я согласен!.. И вот тебе моя рука!

– Пьеро! Мой верный друг! Я знал, что ты согласишься! Вместе мы отправимся в такое путешествие, о котором даже не мечтали!..

Буратино осекся, потому что вдруг заметил в дверях Арлекина.

– А я? – с надеждой спросил тот.

Буратино замешкался, и Арлекин все понял. Он опустил свои ватные уши, сгорбил плечи и повернул к выходу.

– Постой! – окликнул его Буратино. – Ты мне тоже друг, Арлекин, такой же, как Пьеро. Но я не могу взять обоих: кто-то из вас должен остаться с папой Карло. Решайте сами – кто!

И Буратино быстро вышел из комнаты. Он направился к Артемону.

– Ну, дружище, завтра я иду искать Страну Счастливых Снов, – без предисловий сказал он. – Пойдешь со мной?

Пес радостно завилял хвостом.

– Это будет опасное приключение, – продолжал мальчик, – мы пройдем сквозь зеленый туман, и еще неизвестно, что за ним кроется…

Пес завилял хвостом сильнее.

– И вот еще что, с нами идет Алиса. Ты не против такой компании? Нравится тебе лиса или нет?

Артемон прямо замолотил хвостом об пол.

– Вот и прекрасно! – обрадовался Буратино. – Даже дядюшка Роу сказал, что она – настоящая, понимаешь?

Пудель не вытерпел и бросился мальчику на грудь…

А сама лиса Алиса встретила Буратино странно. Не успел мальчик и рта открыть, как она сказала:

– Отгадай-ка загадку, Буратино: без крыльев, а летает и все на свете знает.

– Ветер, что ли? – обескураженно предположил тот.

– Нет, не ветер.

– Ну, тогда облако… Постой, Алиса, я же к тебе по делу.

– И я по делу, – лиса прищурила свои медовые глаза. – Согласна я, Буратино, согласна. В театре, конечно, хорошо, но как-то скучновато… По крайней мере для меня. А тут – зеленый туман, Страна Снов!..

– Вот те раз! – рассмеялся Буратино. – Откуда же ты все знаешь?

– Слухи, мой мальчик, слухи. Без крыльев, а летают…

– …и все на свете знают, – закончил Буратино. – Так это же прекрасно. Я рад, что ты идешь с нами.

– По твоему виду не скажешь, что ты очень рад, – заметила проницательная Алиса. – Ну, выкладывай, что там у тебя еще.

Буратино шмыгнул носом.

– Мне осталось самое трудное – сообщить папе Карло, что завтра мы отправляемся. Вообще-то он ничего, понимает, но мне кажется, он в глубине души надеется, что я останусь дома.

– Хочешь, я сама сообщу ему обо всем? – предложила Алиса.

– Нет! – вскинулся Буратино. – Разве это по-мужски – прятаться за твой хвост?

– Тогда иди, иди прямо сейчас. Никогда не откладывай плохое на потом: от этого оно становится еще хуже и разъедает душу. На потом можно откладывать только хорошее.

– Ладно, – согласился Буратино, – иду к папе Карло.

– И вот еще, – бросила вдогонку лиса, – учти, что Пьеро уступит и с нами пойдет Арлекин. Но ты не должен обижаться на Пьеро: по-своему он прав.

Буратино остановился как вкопанный.

– А откуда ты… А, понял: и быстро летает, и все на свете знает?..

– Нет, – ответила Алиса. – Это совсем другое.

Друзья уходят

за зеленый туман

На другое утро отважных путешественников вышел провожать весь театр «Буратино». Было раннее октябрьское утро, но день обещал быть ясным и приятным.

– Подходящая погода, – повторял дядюшка Роу, так как немного волновался и не знал, что сказать.

– Да-да, прекрасная, – вздыхал папа Карло.

А Пьеро стоял немного в стороне и нервно шептал:

– Сам себя я подверг презрению,

Для меня все равно нет прощения…

Как мне хочется с вами, друзья,

Но… нельзя, ах, поверьте, нельзя…

– Перестань, – шипела Мальвина, дергая Пьеро за рукав. – Ты поступил как настоящий мужчина, и никто не посмеет тебя упрекнуть.

Буратино подошел к Пьеро и сердечно обнял друга.

– Мне будет не хватать тебя.

– А мне – тебя…

– Нам всем будет не хватать вас, – проговорила Мальвина, – возвращайтесь быстрее.

– Да-да, – подхватили остальные куклы, – нам будет сильно не хватать вас! Мы будем очень ждать вашего возвращения!

Папа Карло снял свою любимую старую шляпу и размахивал ею до тех пор, пока путешественники не скрылись из виду…

…В молчании пятерка смельчаков поднималась все выше и выше в горы и наконец оказалась в уже знакомой им Долине привидений. В этот солнечный осенний день ущелье вовсе не казалось мрачным. Скудная растительность окрасилась в светлые умиротворяющие тона, и вся долина как будто улыбалась бескрайнему синему небу. Даже каменные Дуремар и кот Базилио не нарушали гармонии этого спокойного прозрачного утра.

– Алиса, тебе по-прежнему жаль Базилио? – спросил Буратино.

– Жаль, и очень жаль, – не скрывая, ответила лиса. – Ведь сколько мы с ним вместе лиха хлебнули…

– А мне и Дуремара жалко, – признался Арлекин. – Несчастный он был человек: никого не любил, ни с кем не дружил…

– Не расстраивайтесь, ребятки, – сказал дядюшка Роу. – Чует мое сердце, мы сумеем помочь этим двоим. А сейчас… глядите, наша скала Верблюд. Буратино, ты не забыл золотой ключик?

– Вот он! – Буратино достал свой талисман. – И волшебное слово я помню – «сиборим»!

– Тогда вперед, – велел старый сказочник, – и пусть нам сопутствует удача!

…Как только Буратино вставил в отверстие ключик и трижды произнес волшебное слово, скала уже знакомо загудела и стала открывать потайной проход.

– Дядюшка Роу, – воскликнул вдруг Буратино, – я только сейчас понял: ведь эта скала всякий раз закрывается! Получается, что пути назад у нас нет?

– Здесь нет, – как ни в чем не бывало ответил сказочник. – Весь вопрос в том, есть ли он за зеленым туманом? Кто знает? Понимаете, друзья, мы идем туда, откуда можем никогда не вернуться. Еще не поздно повернуть назад…

– Да что вы такое говорите?! – возмутился Буратино и без дальнейших разговоров шагнул в темный зев пещеры. Дядюшка Роу стал готовить факелы.

Когда их свет рассеял темноту подземной ночи, Арлекин пришел в неописуемый восторг:

– Ух, какая красота! Ты только посмотри, Буратино!

– Не видел я, что ли? – снисходительно отвечал тот. – Я здесь не первый раз.

– Я тоже не первый, – огляделась Алиса, – но никак не могу привыкнуть ко всему этому… Да и вообще разве можно привыкнуть к красоте?

– Мы сюда пришли не красотами любоваться, – проворчал Буратино. Его задело замечание Алисы.

– Вот тут ты прав, малыш, – сказал дядюшка Роу, – держи-ка факел и давай искать сталагмит, к которому мы когда-то привязывали бечевки.

Сталагмит нашелся быстро, три тонкие веревочки тянулись от него в три прохода.