Текст книги "Сказки для маленьких. Часть 2 - от "О" до "Я""

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 187 страниц)

Катя, обняв Лошадку сидела под деревом и не верила своим глазам: ведь только что все было волшебной восточной сказкой и вдруг превратилось в грозу. Она хотела спросить у Лошадки как это все получилось, но та спала, уткнувшись носом в Катины коленки. Катя сидела, не шевелясь, чтобы не разбудить ее, и осторожно оглядывалась. Лошадка сказала, что чудеса – везде, просто ,надо уметь видеть.

И тут она увидела, как на травинку сели две стрекозы – большая и маленькая: мать и дочка, а ,может быть, бабушка и внучка.

– Носить очки совсем не стыдно! – говорила большая стрекоза, протирая кончиком крылышка толстые стекла своих очков .– Я ,например, в очках родилась, и ничуть не жалею! А ты все упрямишься. Ну, хорошо, не хочешь с голубыми стеклами, давай закажем с желтыми!.. И они , затрещав крылышками, полетели заказывать очки.

А мимо Катиной ноги промчалась команда жуков-пожарников. Машины, жужжа, одна за другой ныряли под корень, мостиком изогнувшийся над дорогой, и, выскочив из тоннеля, мчались дальше. Катя не успела опомниться и сообразить куда они мчаться и где пожар, как совсем рядом увидела муравья. Он был в матросской тельняшке и в кепке козырьком назад. Изо всех сил упираясь в бок крупной земляничины, муравей катил ее куда-то.

– И – раз! И– два! И – три! – командовал он сам себе. Сочная ягода тяжело поворачивалась и переваливалась, оставляя за собой красный сиропный след. Тельняшка его была в пятнах земляничного сока. Упершись в Катину коленку, муравей остановился. Он присвистнул и повернул кепку козырьком вперед:

_ Ух ты! Через какую гору лезть надо! Ладно, сперва искупаюсь! – И он направился к листку подорожника, в котором, как в чайной ложечке, дрожала дождевая вода.

– Ух ты! – он нырнул, и, выскочив на середине листа, поплыл. Катя сидела не дыша. Лошадка сладко спала, и будить ее было жаль. Вот бы они посмеялись вместе! Муравей искупался. Тельняшка на нем сама собой выстиралась. Он снова подбежал к земляничине. Катя осторожно отодвинула ногу, и муравей увидел, что гора, которую он собирался штурмовать, исчезла.

– Чудеса! – обрадовался он и опять навалился на ягоду. Катя следила за ним не дыша, чтобы не спугнуть.

Едва муравей скрылся, как на поляну высыпала ватага мухоморов, и маслята, оттесненные к елкам, подняли шум. Это наше место! Пищали окруженные маслята, – мы с утра здесь стоим!

– А ну, мелкота, рассыпься! – напирали мухоморы. Их красные шляпы были лихо сдвинуты набекрень. Из под елки выглянули три сыроежки в фиолетовых юбках.

– А юбки-то все: плиссе-гофре! – ахнула Катя.

– А вот и мы!

Покружившись, они остановились посреди поляны. Мухоморы расступились и замерли:

– Вот так красотки!

– Подумаешь! Балетницы! Воображалы! Сплетницы!_ Крикнул самый маленький мухоморчик.

Но старый мухомор отвесил ему такой подзатыльник, что у того шляпа съехала на нос.

Катя не выдержала, и засмеялась. А грибы, как были, так и замерли посреди поляны : три сыроежки, окруженные мухоморами , и маслята, оттесненные к самым корням дремучих елей. Только что они бегали, ссорились и шумели, и вдруг наступила тишина. И в тишине одиноко постукивал дятел.

Смех разбудил Лошадку. Она вяло села и тяжело мотая головой сказала:

– Это кошмар какой-то. Никак не могу выспаться!

– Я же не нарочно... Я нечаянно...-оправдывалась Катя.– И вообще...Мне надоело тихо сидеть. Тебе хочется – ну и спи, а я пойду гулять одна. Выспишься,-прибежишь!

И, стряхнув соринки с подола, она перепрыгнула через Лошадку и скрылась в кустах.

***

Повар варил обед. Облако муки окутывало его. На раскаленной сковородке подпрыгивали шкварки, а на кастрюльках подпрыгивали крышки. Пробуя вытянутыми губами бульон из дымящейся поварешки, Повар нечаянно взглянул в окно. Там, в его саду, спокойно паслась Огуречная Лошадка.

Не отрывая глаз от Лошадки, Повар бочком-бочком пошел к двери, в два прыжка сбежал со ступенек и , будто хотел поймать бабочку, стал подкрадываться. Не чуя опасности, Лошадка ходила от цветка к цветку. Цап! – и Повар схватил ее за огрызочек хвоста. Лошадка рванулась, взбрыкнула ножками, кинулась вправо-влево, но Повар уже крепко прижал ее к животу и бегом понес домой.

–Тихо, тихо, не бейся так,– нежно поглаживая, уговаривал он ее. Лошадка мотала головой, силясь освободиться. Издалека долетел петушиный зов. Это Катя ждала ее в лопухах. Лошадка откликнулась, но Повар проворно зажал пятерней ее морду , и вместо звучного "И-го-го!" послышалось приглушенное мычанье.

–Все кончено, – закрыла глаза Лошадка. – Прощай, Катя.

А Катя возвращалась из гостей. В кармане у неё был крыжовник. Она рассеянно ела ягоду за ягодой, дожидаясь, когда прибежит Огуречная Лошадка.

У Дачника-Неудачника ей понравилось. Понравилось сидеть в самолетном кресле и смотреть в бинокль, понравилось есть горстями малину из решета. Катя пообещала в следующий раз привести с собой Лошадку, и хозяин, прощаясь, насыпал ей в подол спелого крыжовника.

–Ничего себе дяденька, добрый, – размышляла Катя, – все про здоровье Лошадки спрашивал. Такой заботливый. Зря Лошадка заупрямилась и не пошла к нему.

Дойдя до переулка, в котором жила тетка Полина со своей козой Алексашенькой, Катя остановилась. Тетка Полина стояла у своей калитки. Наверно она собралась на базар – у ног ее стояла большая корзина с огурцами и зеленью. У калитки не было задвижки, и тетка Полина привязывала ее тесемкой. Пока она возилась с калиткой, Алексашенька бесшумно подобралась сбоку и сунула морду в корзину.

Глаза ее были мстительно сощурены. Быстро работали узкие челюсти, перетирая огурцы. Когда тетка Полина повернулась к своей корзине, Алексашенька гоняла по донышку последний огурец.

Батюшки! Караул! – так и взвыла она и накинулась на свою мучительницу. Но, та мотнула рогами и, волоча за собой веревку, медленно затрусила прочь. Катя перестала есть крыжовник и подбежала к тетке Полине.

–Тетенька! Не плачьте! – тянула она ее за рукав. – Не расстраивайтесь так!

Тетка Полина перестала реветь, утерлась рукавом и решительно надвинула шляпку на глаза.

–Ну, все! Теперь конец моим мученьям! Сегодня же продам тебя, злыдня!

Она погрозила кулаком, уходящей к лесу козе. – Вот подою в последний раз, и все! Постепенно злость с нее сошла. Она посмотрела на Катю внимательно вдруг радостно улыбнулась.

– Деточка! Это ты!? А где твоя Лошадка ?

– Не знаю, – пожала плечами Катя, – что-то не идет.

– Ты ее лучше ищи, лучше... Такую хорошую Лошадку. Ты позови ее по-своему, ладно?

Катя послушно отдала свой крыжовник и сорвала травинку. Петушиный крик трижды прозвучал в тишине. Тетка Полина замерла, поглядывая на кусты. Огуречная лошадка не отзывалась.

Она в это время стояла, привязанная полотенцем к ручке двери. Повар гладил ее, хлопал по спине, по бокам. Заглянул в темную глубину уха– листочка, раздвинул челюсти и осмотрел просвечивающееся бледно -зеленое горло, потрогал пальцем прохладные чистые зубки-зернышки.

–Тек-тек-тек -... задумался он. – Сделаем вот что! Он с грохотом приволок из сарая детскую ванночку.

–Сперва тебя надо искупать в уксусе...

Не успела Лошадка и хвостом махнуть, как уже очутилась в ванночке, и на спину ей полилось что-то едкое и кислое. Защипало глаза и стало трудно дышать.

–Потом посолить ... – бормотал Повар, щедро натирая зеленые бока солью, – ... и поперчить. Тут же в глаза, в ноздри начала набиваться едкая красная пыль. Лошадка больше не могла терпеть. Она заметалась, забилась. Но полотенце крепко держало ее за шею. Повар в задумчивости остановился, и, почесав затылок, полез в поваренную книгу.

–Тек-тек-тек... – он нашел нужное и, водя по строчкам пальцем, начал читать:

–Вымочить в уксусе...вымочили. Дать потомиться два часа, затем, аккуратно срезать то место, где находится хвостик, и ложкой вытащить все зернышки. Вместо них положить жареный лук, помидоры и мясной фарш. Запекать в духовке полчаса, поливая сметаной и белым вином.

Лошадка, закрыв глаза, слушала что ее ожидает. От уксуса с перцем бока горели так, будто она сидела в муравейнике.

– Послушайте, все это вы зря делаете, – слабым голосом сказала она. -Куда лучше сейчас скакать по полю, прямо по ромашкам и колокольчикам, хотите!? А то полетаем! С дерева на дерево. Это очень весело! Заглянем в гости к Белкам я знаю, где они живут, я вас познакомлю.

– Некогда мне! – размешивая в кастрюле подливку, – поморщился Повар, – а по деревьям я уже не лазил лет тридцать... Да-а... летит времечко...летит. Повар вздохнул , грустно покачал головой и снова быстро заработал ложкой.

– Эх, заботы-заботы... Только и счастлив был, пока мальчонкой бегал... А потом – всё!

–Соглашайтесь скорее! Я снова вас сделаю счастливым. Мы поскачем, полетим, понесемся куда только захотим! Я постараюсь! Не надо в меня запихивать помидоры с луком.

А я сам стану счастливым. Завтра же! Я такое блюдо из тебя приготовлю – пальчики оближешь!

Лошадка стояла, закрыв глаза и привалившись боком к холодной стенке цинковой ванночки. По её огуречным щекам текли слёзы.

– Катя, Катя, где же ты? Почему не идёшь спасать меня?

– Та-а-а-к!– Потирал руки Повар, – вот...уже начала давать сок!

Он поставил будильник на звонок, отсчитал два часа и пошёл на станцию пить пиво.

– Козя, козя, козя!.. Тетка Полина лазила по бурьяну за огородами, то и дело оступаясь и садясь на кочки. Подол ее платья облепили колючки. Шляпка съехала на ухо. Ну, погоди! Поймаю – все тогда... продам, -один конец! – ругалась она, выдирая репей из рукава.

Алексашенька и не думала уходить далеко. Она стояла в двух шагах за кустами и тихонько хихикала. Тугое вымя тяжело тянуло вниз. Алексашенька жалобно мекнула. Тетка Полина вскочила и бросилась на шею своей любимице.

–У-у-у, вредная, у-у-у, мучительница, идем домой, подою! И чего не живется тебе, как всем козам? И чего привередничаешь?

Скучно мне-е-е! Ныла Алексашенька. – На веревке держишь! Весь день по кругу бегаю – измоталась!

Привязав Козу к забору, Полина бегом сбегала за подойником. Не забыла, прихватила булочку с изюмом. Коза смиренно начала жевать.

– Ну, ладно, ладно, не серчай. Я тут тебе подружку приглядела...

–Какую еще подружку? Коз я что ли не видела? Только и разговоров у них, что о козлятах да молоке.

– Да не коза это... Не видела, а говоришь, отозвалась Тетка Полина, – чудная такая, на козу немного похожа, а больше на огурец....

–Живая?! – выронив булочку от удивления, спросила Алексашенька.

– Бегает, ушами шевелит ...Стало быть, живая.

Тетка Полина дожимала последнее молоко, когда к забору подлетела Катя. Она плакала.

– Пойдемте со мной, теть Полин! Там моя Лошадка погибает совсем...

– Где?! – Тетка Полина вскочила и, схватив ведро, побежала за Катей.

– Ой, погоди! Ой не беги так, молоко мое расплескается!

– Скорее, тетенька, там она, во дворе, а я собаку боюсь.

Тетка Полина поставила ведро у калитки и, пошарив рукой, отодвинула задвижку. Шарик бросился было к ним с лаем, но, узнав молочницу, завилял хвостом.

Катя вбежала на терраску. Огуречная Лошадка лежала в ванночке, закрыв глаза. Катя с трудом развязала узел полотенца, схватила Лошадку и потащила ее на улицу.

– Попить!.. – Услышала Катя свистящий шепот. Она сунулась туда – сюда, но ничего, кроме ведра с молоком не нашла. Не успела Тетка Полина и ахнуть, как все молоко Катя вылила на спину Лошадке. Тетка Полина оторопела, потом махнула рукой, "Пропадай все на свете!", И они вдвоем потащили Лошадку к калитке.

Шарик тревожно привстал, и даже зарычал на всякий случай, но тут же успокоился.

В это время Повар возвращался домой.

–Тэк-тэк-тэк, – посматривая на часы, мурлыкал он. – Сейчас разогрею духовочку пожарче и распотрошу чудо – огуречик!

Он сшиб головку ромашки прутиком и протарахтел им по забору до самого конца. Здесь он свернул на узкую тропинку, которая вела к его калитке.

Тетка Полина и Катя уже вынесли Лошадку за изгородь к колодцу, поили и поливали ее водой. Лошадка понемногу оживала.

Повар ахнул и, мгновенно скинув пиджак и кепку, бросился на злодеев.

– Беги, Лошадка! – крикнула Катя и, раскинув руки, побежала навстречу Повару.

Тетка Полина быстро сделала из пояса ошейник и , всунув в петлю голову Огуречной Лошадки, повела ее к себе на огород. Катя краешком глаза увидела, что они скрылись за поворотом, и в этот миг они столкнулись с Поваром. Удар был сильный. Катя, как перышко, перелетела через канаву и шлепнулась на кучу сена. Потирая локоть, она хотела заплакать, но Повару было еще хуже: разлетевшись со всех ног, не в силах остановиться, он пробил головой дырку в собственном заборе и застрял в щели. Шарик, радостно виляя хвостом и повизгивая, лизал лысину хозяина.

Катя вскочила и помчалась догонять Лошадку. Кругом было тихо-тихо. Даже слышно было, как шелестит золотая шелуха на стволе сосны. Катя подняла голову. Там, на сухом сучке, сидел Дятел. Он смотрел на Катю и смеялся. Потом снял красный картузик и поклонился. Катя помахала ему рукой. Дятел кивнул и, прицелившись, так дал носом по стволу, что вздрогнуло все дерево: Др-р-р-р! А поселок дремал в полуденной тишине. На улице никого не было.

В сарайчике, где жила коза Алексашенька, было сумрачно. Сквозь щели розовел закат. Коза лежала на подстилке и жевала. Для огуречной Лошадки тетка Полина поставила ведро и бросила в угол охапку сена.

Алексашенька молчала. Изредка она вздыхала и снова принималась жевать. Огуречная Лошадка вежливо поздоровалась, едва переступила порог. Алексашенька только дернула хвостиком и, повернувшись к ней задом, улеглась на свое место.

– Простите, что я стесняю вас...– начала извиняться Огуречная Лошадка. – Я, возможно, завтра уйду... Коза зашевелилась и покосилась на нее высокомерно:

– Куда уйдешь– то? Полина замок повесила. Сиди теперь. Зовут -то тебя как?

– Катя зовет меня "Огуречная Лошадка"...

– Имя чудное, не наше имя...– задумчиво пожевывая, заметила Алексашенька. – Так кто же ты? Живой огурец что ли?

– А я не знаю... Я помню, что открыла глаза на огуречной грядке, среди маленьких огурчиков и больших желтых цветов. Помню, что когда я встала на ноги, хвостик мой хрупнул и отделился от толстой зеленой плети, на которой висело еще два крупных огурца.

– Значит, ты огурец и тебя можно съесть? – в глазах Алексашеньки загорелись желтые огоньки. Огуречная Лошадка отодвинулась в дальний угол:

– Я не очень в этом уверена, -сказала она рассеянно, – давайте лучше побеседуем. Алексашенька перестала жевать и с удивлением вытянула морду:

– А вымя у тебя есть?

– Нет, кажется, этого у меня нет.

– Так, значит, молока ты не даешь?

– Нет, этого я не умею.

– Ну, а козленочек, или кто там у вас бывает... детки у тебя есть?

– Нет, и деток пока нет...

– Так... тогда какая же от тебя польза?

– Кто со мной подружится, тот будет счастлив...вот и все!

– Моя старуха мечтает клад найти. Говорит, вот счастье бы привалило. Может, ты знаешь, где искать?

–Нет, покачала головой Лошадка. – Правда, я знаю одну бриллиантовую поляну. На ней живет мой знакомый паучок с бархатной спинкой. Он сторожит сокровища всего леса. Но их нельзя трогать руками. На них можно только любоваться рано утром и после дождя.

– Ну-у-у..., а я -то думала...– захихикала Коза ,– и это все !? -Нет. У меня много друзей, таких, как этот паучок. Еще у меня есть знакомые человечки– мухоморчики. У них красные в горошек шляпки. Нужно видеть, как они весело пляшут на поляне, или просто сидят и греются на солнышке. Стоит только постоять среди них и послушать о чем они болтают -обязательно расхохочешься. А если у тебя какие-нибудь неприятности, то сразу же о них забудешь и тебе станет весело и беспечно.

–А мы когда с моей бабкой гуляем, то сшибаем их ногами. Раз их есть нельзя, то нечего им и расти...

Коза помолчала, наморщив свой узкий лобик.

–Кто ты все-таки? Есть тебя нельзя. Шерсти на тебе нет, мяса тоже. Молоко давать ты не умеешь... Выходит, что ты бесполезная тварь.

–Это грубо и несправедливо, – обиделась Лошадка, – приносить радость – это значит приносить пользу. Я еще забыла сказать, что умею летать, если разгонюсь хорошенько и при этом у меня будет хорошее настроение. А уж если удастся взлететь, то я прямиком попадаю в сказочную историю. Да... счастлив тот, с кем я подружусь. Она замолчала, с достоинством опустив глазки, не желая продолжать этот нудный разговор. Наступила тишина, которую нарушал стрекот кузнечиков.

–Ох-ох-ох! – вздохнула Коза. – Я что-то пока не испытываю особенного счастья...– И повозившись, задремала.

Устало положив голову на передние ножки. Огуречная Лошадка молчала. Весь этот день, страшный день, проплыл перед ее глазами. Когда тетка Полина увела ее из ужасного дома Повара, она совсем было поверила в свое освобождение. Как вдруг на ее шее вместо пояска появилась шершавая веревка, и тетка Полина, ласково приговаривая: – Ну вот, живи теперь у меня, располагайся,..– втолкнула ее в сарай к своей козе.

Незаметно наступила ночь. Сквозь щели дуло и в самый широкий просвет виднелась большая мокрая звезда. Задремывая в своем углу, Огуречная Лошадка слышала, как по траве прошуршали чьи-то ноги: ближе, ближе... Потом в щелку просунулся палец и потрогал ее спину.

–Тут сидит, – пробурчала сонным голосом тетка Полина. – Вот ведь скотина какая : ни шерсти, ни мяса – визг один. Свезу-ка я ее утречком на базар. Продам на зло соседям. Хи-хи-хи! – Она шумно зевнула. Шаги ее стихли в глубине сада.

– Лошадка, ты здесь? – тут же раздался звонкий Катин голос за стеной. Лошадка так обрадовалась, что вскочила и прижалась мордочкой к щелке, где блестел знакомый темный глаз и слышалось частое дыхание.

– Послушай, Лошадка. – зашептала Катя, – ты не спи, мы тебя сейчас спасем! Со мной наши друзья : Дятел, Белки и Кроты.

Если бы Лошадка могла хорошенько рассмотреть, что творилось за стеной!.. Профессор Хвостатов, сдвинув шляпу на макушку и поблескивая золотым пенсне, светил перед собой большим старинным фонарем. Его жена Белочка . закутавшись в шаль, жгла спичку за спичкой, осматривая стенку сарая, за которой сидела Огуречная лошадка. Она нервничала и то и дело посматривала на часики: -Сейчас, сейчас должны все придти! Дятел сидел на ветке и зорко поглядывал, чтобы не появился кто-нибудь посторонний. И, действительно, как только совсем стемнело, на тропинке затопало, зашуршало – и показались Кроты. Они шли молча, позевывая, поеживаясь, с лопатами, привычно закинутыми за плечо.

– Где копать?– сонным голосом спросил старший, подслеповато щурясь на фонарь, качающийся в поднятой лапке профессора.

– Думаю, надо начинать отсюда, – сказал Хвостатов, посветив фонарем себе под ноги. – С научной точки зрения ..

Кроты поплевали на лапы, и первые комья земли зашуршали под лопатами. Алексашенька проснулась и взмекнула. Она подняла голову и прислушалась. За стенкой шла упорная работа. Коза оцепенело смотрела, как расширяется щель под узкой дощатой стенкой. И туда осыпается земля. Потом она сипло заблеяла и вскочила на ноги.

– Это волк! Во – о – о– лк ! Огуречная Лошадка пыталась ее успокоить, но Алексашенька бесновалась все больше.

–Тебе-то что! Тебя не тронут! Кому ты нужна, огуречная ! А вот меня-то и съедят как раз!

Тетка Полина никак не могла нашарить спросонок туфли. Наконец она зажгла свет, и, накинув на плечи пальтишко. Побежала в сарай, где истошно вопила ее Алексашенька.

–Батюшки, Батюшки. – приговаривала она. Продираясь напрямик через высокую крапиву с тяпкой наперевес. Огуречная Лошадка как раз в это время вылезала из ямы, выкопанной под стенкой сарая.

Профессор Хвостатов сказал каждому кроту: "Спасибо, спасибо" и пожал дружески лапу. А Белочка выдала каждому по блестящей монете. И довольные кроты исчезли в темноте.

– Теперь бегом! -скомандовал Дятел. – тетка Полина близко!

Катя схватила Огуречную Лошадку за обрывок веревки, и, пригнувшись, они нырнули в кусты. Возле сарая воцарилась полная тишина.

Тетка Полина, размахивая тяпкой, выскочила из зарослей крапивы и... и тут же угодила в яму, вырытую кротами. Алексашенька, просунув рогатую башку в зияющую дыру, молча смотрела на хозяйку. Над поселком медленно всходила большая луна. Как ни в чем не бывало стрекотали кузнечики...

А у Дачника-Неудачника в гараже горел свет. Здесь шла ночная работа.

–Трум-трум-тру-ля-ля! – сосредоточенно вычисляя что-то на калькуляторе пел Дачник – Неудачник. Летный шлем был лихо сдвинут на затылок. – Восемь пишем, пять – в уме, восемь пишем – пять в уме, а потом прибавим здесь и разделим пополам. Трум– трум– трум!

Довольный своими расчетами он бросил на чертеж карандаш и с хрустом потянулся:

– Хорошенький получается флюгерочек! Пожалуй, никто до меня не изобретал такого! Он присел несколько раз. Выбрасывая вперед руки, и, выйдя из гаража, встал на пороге. Его тень выросла над садом, сломалась на кустах и вытянулась на дорожке до самой калитки, в щелочку которой притаившись смотрела Катя.

–Не бойся, этот дяденька хороший, – обнимая за шею Огуречную Лошадку, уговаривала она. – Он меня на летном кресле катал и в бинокль давал посмотреть.

– Пойдем лучше к тебе.. а?– попросила Огуречная Лошадка.

– Что ты,– испугалась Катя, – Мама думает, что я уже давно сплю. Она сама меня укладывала... и вдруг мы явимся : здравствуйте – пожалуйста! Знаешь как мне тогда влетит! И , потом, я ей вообще о тебе ничего не говорила. Вдруг она рассердится и не разрешит мне тебя. Она уже сколько раз вышвыривала моих котят и щенков...

Лошадка горестно помолчала. Все верно. Она сама советовала девочке никому не рассказывать о себе. Ведь, известно , что как только взрослые узнают про какую-нибудь тайну, так почему-то она сразу исчезает и становится скучно , неинтересно... обыкновенно.

Они сидели, обнявшись, и больше ничего не говорили. Каждый думал о своем.

– А хорошо иметь свой дом...– сказала Огуречная Лошадка,– такой как у Белок, да? У меня почему-то никогда не было своего дома... Я родилась на грядке в ботве, и теперь живу где придется. Сплю в траве, во мху, в лопухах...

–А почему же ты не сделала себе домик?– задумчиво спросила Катя.

– Потому что мне некогда было: мы же с тобой то и дело бегали в гости к Белкам, летали над полями, скакали по лесу. Не успеешь оглянуться – день уже кончился, и тебе домой пора. Катя задумалась и осторожно спросила:

– А когда мне было пора домой, ты куда шла?

– Никуда... я ждала, когда наступит утро , чтобы ты меня опять позвала.

– Значит, ты ночью мерзла в траве, а я спала себе в теплой постели по одеялом, – ахнула Катя. Хорошо ,что была ночь, а то бы Огуречная Лошадка увидела, как Катя покраснела. – Ты мерзла и скучала, а я о тебе и не думала.

– Нет, что ты, ночи такие теплые и короткие. Не успеет солнышко сесть, как тут же снова рассветет.

– Не успокаивай... Теперь я знаю ,что это я во всем виновата...– заплакала Катя, – и как только ты меня прощаешь? Ну, ничего, сейчас мы все устроим. У тебя будет хороший дом. Ты только стой рядом и не мешай мне.

Лошадка тревожно жалась к Кате и переступала копытцами. Ей очень не хотелось в гости. Но, делать было нечего – они уже стояли перед калиткой, утыканной поверху гвоздями. Там , в саду белел жасмин и дымил самовар у крыльца. Дачник-Неудачник подошел к самой калитке и нюхал цветы, притягивая к лицу сразу несколько веток.

– Ухм– ухм -ухм! Блаженство! Кого еще там принесло на ночь глядя?– удивился он, услышав стук.– Ба-а-! Катенька!– сразу повеселел он, узнав свою утреннюю гостью. – Ой! И Лошадка!? Добро пожаловать! Я рад! Р-рад!

Он торопливо отпирал замки, любезно улыбаясь при этом. .Вскоре Катя и Лошадка сидели в гараже и пили чай с вишневым вареньем. Здесь было очень интересно: в каждом углу прилажены жестянки из – под консервов, куда Катя и Лошадка с удовольствием стреляли косточками, а хозяин бросал окурки и горелые спички. Все было на своих местах и все было для чего-нибудь приспособлено. Даже в старом умывальнике рос кактус. Даже сучок, торчащий из доски, был тщательно оструган, и на нем висело полотенце. А книга, раскрытая на нужной странице, была закреплена бельевой прищепкой.

– Почему вы живете не в доме, а в гараже? – удивилась Катя.

– Это мой кабинет! – С удовлетворением оглядывая стенки , увешанные инструментами, ответил хозяин. Я здесь изобретаю.

– А где же машина, которая должна здесь стоять? – не унималась Катя.

– А я ее разобрал. Ездить-то я все равно не умею. – Дачник– Неудачник на миг смутился... – Зато я сделал из ее деталей много удивительных вещей. Вот четыре пепельницы...узнаешь?! А раньше это были автомобильные фары. Здорово!? А вот колеса. Положил их на пеньки и получились табуретки! Правда, замечательно!? Ведь никто до этого еще не додумался. У меня ничего не пропадает! У каждой железки, у каждой вещи есть свое предназначение и место.

– А если нет места? – осторожно спросила Огуречная Лошадка.– Предназначение есть, а места нет.

– Так не бывает. – Перестав хвалиться, убежденно сказал хозяин.

– Бывает, – горько вздохнула Катя, – Вот у моей Лошадки, например, нет места... Ей даже ночевать негде.

– Ночуй у меня! – обрадовался Дачник-Неудачник.

Не успела Катя и глазом моргнуть, как он вскочил и, вынув из шкафа гамак, тут же подвесил его, зацепив за крючья. В гамак полетела пестрая подушка и меховая подкладка от зимнего пальто.

– Алле-гоп! – сказал он. – Гостю место! Уютнее ничего не бывает.

– А знаете. Я вас побаивалась сначала.– Призналась Лошадка, – но теперь вижу, что кажется ошиблась – вы хороший... добрый.

– Конечно, я хороший... конечно, я добрый... – Покачиваясь с носков на пятки, подтвердил хозяин и пожелал Лошадке спокойной ночи.

– Вы меня не будете солить? И уксусом не будете поливать? – тревожно открыв сонные глазки, спросила Огуречная Лошадка.

– Нет. Конечно, – пообещал Дачник – Неудачник и пошел провожать Катю.

Всю дорогу до калитки он заверял ее, что Лошадка может оставаться у него сколько угодно, что ей ничего не грозит, и что об их тайне не узнает ни одна душа.

Лошадка проснулась среди ночи от странного ощущения, будто по ней ползает что-то скользкое. Каково же было ее изумление, когда она обнаружила, что это хозяин гаража прикладывает к ней прохладную ленту портновского сантиметра. При этом он торопливо делал записи в блокноте и диктовал сам себе:

– Длина от кончика хвоста до кончика уха – восемьдесят сантиметров, от кончика копытца до кончика уха – шестьдесят сантиметров, окружность талии... Талии у ней нет... Окружность бедер – бедер тоже нет. Окружность груди – пятьдесят сантиметров, окружность хвостика – один сантиметр...

– Послушайте, мне холодно и щекотно!– возмутилась Лошадка, – и вы обещали, что не будете ничего такого делать...

– Я же не поливаю тебя уксусом и не солю, – возразил он, садясь на пол, и вешая сантиметр на шею. – Я просто хотел узнать, что у тебя внутри. И все!

Лошадка с трудом выпуталась из гамака, шлепнулась на пол, но тут же вскочила на ножки и приняла независимый вид.

– Вот бы вас взять да измерить. А потом еще и проверить, что у вас там внутри...

– Хо-хо-хо! – сколько раз проверяли в поликлинике. И не капельки не страшно, – смеялся Дачник – Неудачник.

– А все – таки, зачем вы меня измеряли?

Дачник-Неудачник вдруг стал серьезным и даже сердитым.

– Мне надо узнать, почему ты бегаешь. Почему летаешь? Какой у тебя внутри двигатель, скажи!?

Лошадка покачала головой :

– Я не знаю. Никакого двигателя у меня нет. Все просто: когда кого-нибудь любишь, то становится весело и легко, и если разбежаться посильнее – то взлетишь. Нам с Катей так хорошо... Вот и летаю ... иногда.

–Не бывает так! – стукнул кулаком по столу Дачник – Неудачник. – А вдруг ты с другой планеты, и никто об этом не догадывается, а я первый , первый догадался !

– Да нет же. Я с грядки – простая Огуречная Лошадка, ничего особенного. Отпустите меня пожалуйста . Лучше я пойду к Кате.

– Ну на что тебе Катя?! А без меня ты пропадешь. И никто о тебе никогда не узнает. Со мной объездишь весь свет! Все будут о тебе говорить, все будут тобой восхищаться! Толпы народа будут ходить за тобой. Лишь бы дотронуться до твоего хвостика!

– Это не интересно. – Сказала Лошадка. – Я от этого сразу завяну.

– Давай я тебя разберу, хорошенько посмотрю, как ты там устроена, а потом снова соберу и сделаю себе такую же точно лошадку. А тебя отпущу. Лошадка поежилась. Ей вдруг вспомнилась жестяная ванночка в доме Повара.

– У вас так душно, – как можно спокойней и вежливей сказала она. Мне очень хочется на свежий воздух.

– Свежий воздух? Пожалуйста! – он распахнул ворота гаража и встал в них, широко расставив ноги. – Только насчет сбежать – ничего не выйдет. У меня все продумано: загородка, прожектора, сигнальная система. Дыши сколько хочешь!

Огуречная Лошадка снова увидела огромную тень человека, стоящего на пороге. Она процокала по утрамбованному полу гаража от стены до ворот и обратно. – Там, в поле, – размышляла она, – я могла взлетать даже с Катей на спине, но тогда у меня было такое хорошее настроение, такая легкость на сердце... а сейчас я вряд ли перескочу забор... Она постояла еще немного. Потом, отчаянно зажмурясь, повернула к выходу из гаража и, проскочив между длинных ног Дачника-Неудачника, помчалась по дорожке сада, набирая скорость.

–Поскачем, полетим, понесемся! Поскачем, полетим, понесемся!– Ей вспомнился жаворонок, поющий возле самого солнца. Лошадка рванулась вверх. Острые зубья забора остались позади. Не приземляясь, она рванулась еще и еще выше. Там ее подхватил мягкий ночной ветер, рекою текущий над спящей землей.

Утром дружные трели будильников грянули разом во всех концах поселка. И, перекрывая их сухой назойливый треск, над садами взлетел чистый петушиный голос Катиной травинки. Девочка бежала к своей Лошадке.

– Кто это хулиганит с утра пораньше? – высовывались из окна сонные лица. Пробираясь через влажные от росы лопухи, Катя звала, но Лошадки нигде не было. Катя рвала травинку за травинкой, и переливистый острый звук возникал у речки, за поворотом дороги, возле магазина...

Дачник – Неудачник уже сидел на крыше своего дома в летном шлеме и прилаживал новый флюгер – фигурную ножку от стола. Вместо стрелки была любовно вырезанная из жести и отполированная до сияния рука с указательным пальцем. Увидев Катю, он сел верхом на конек крыши. Отогнув наушники шлема, чтобы лучше слышать, крикнул:

– Твоя Лошадка сбежала! У меня ее нет!

– Отдайте мою Лошадку– не уходила Катя ,– вы сказали, что у вас ей будет хорошо. Вы обещали, что с ней ничего не случится... А сами...

Катя заплакала.

– А я при чем? Я не виноват. Раз она сама от меня убежала...

Дачник – Неудачник еще что-то говорил, но Катя различала только обрывки слов, долетавшие сверху. Потом он снова натянул шлем до бровей, застегнул кнопку у подбородка и сразу оглох.