Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 66 страниц)

– Попробуй открыть глаза, – сказал через некоторое время ассистент.

Хьёлас подчинился. В них всё ещё ощущалась резь, и мир выглядел немного размытым, но в целом зрение уже почти восстановилось. Кожа на лице и ладонях слегка покалывала – то ли остаточный эффект после заживлённых ожогов, то ли настоящая боль пробивается сквозь обезболивающее заклинание.

Рядом с ним сидел Шетар Лафлин – стажёр-целитель, с которым Хьёлас был знаком ещё с прошлого года. Худощавый и долговязый, с абсолютно отмороженным лицом, он пристально вгляделся в лицо своего подопечного и спросил:

– Как себя чувствуешь?

– Кожу всё ещё щиплет, – сказал он. – И глаза.

– Это пройдёт через пару минут – заканчивается восстановление сосудов. Посиди немного.

Он ещё раз тщательно оглядел лицо Хьёласа, оттянул веки и изучил глазные яблоки, а потом, кивнув каким-то своим мыслям, поднялся и направился к мастеру Торошу, который как раз пытался успокоить одного из ребят. Тот пострадал не слишком сильно, но очень бурно выражал свои эмоции по поводу того, что им не разрешили установить щиты.

Хьёлас огляделся внимательнее. В классе стоял форменный бардак – весь пол в песке, многие столы перевёрнуты, кое-где ещё искрят обрывки световых плетений. Большинство учеников уже сидят вдоль стены, приходят в себя. Один из ребят – Хьёласу пришло на память имя Уэрес, но он не был уверен – тяжело дышал и явно глотал слёзы; другой не сдерживался и ревел навзрыд. Хьёлас поспешно отвёл взгляд от этого неприглядного зрелища.

– Наведите порядок на своих местах и возвращайтесь к работе, – скомандовал через несколько минут мастер Торош.

Ну конечно, как такая ерунда, как массовый взрыв плетений может помешать уроку? – подумал Хьёлас и вздохнул. – Впрочем, действительно, зачем тратить время и ждать до завтра? Быстрее закончим с подготовкой – быстрее можно будет перейти к другим практическим дисциплинам.

Хьёлас вернулся к своему столу, развеял остатки плетений, собрал песок в горку, чтобы было удобнее работать, и приступил к делу, не обращая ни на что внимания. Он лишь мысленно сделал пометку, что если снова раздастся взрыв – надо двигаться быстрее и прикрывать лицо.

Петля. Линия – спокойная и чёткая. Оборот, промежуточная закрепляющая петля. Контур…

Он мысленно проговаривал этапы плетения песочной куклы и сам себе удивлялся. Даже в первый раз он не брался за дело с такой сосредоточенностью и уверенностью. Это было немного странно и могло бы стать поводом для беспокойства, и Хьёлас пообещал себе подумать об этом позже. Но не сейчас. Сейчас – выполнять задание. Плавно, аккуратно. Подавать поток для светового плетения тончайшей нитью, которая уже внутри куклы развернётся, как ей надо. Неспешно. Деликатно. Вот так, по частям. Немного раздвинуть внешние плетения куклы, но так, чтобы не сместить внутренние, чтобы не вошли в конфликт. И, наконец, финальный закрепляющий контур. Подать немного силы – и вот, светится! Песчинки отражают свет, блестят задорно…

– Очень хорошо, Апинго, – сказал мастер Торош, подходя к его столу. – Только задание было – сделать зелёную подсветку.

Несколько секунд Хьёлас со смешанными, но всё ещё приглушёнными чувствами таращился на оранжевую подсветку – точь-в-точь оттенок кудрей Астрид! – не понимая, чем плох этот цвет. А потом он поглядел на часы, прикинул, успеет ли на ужин, если начнёт исправлять ошибку прямо сейчас, и, не тратя ни одной лишней минуты на пререкания, начал аккуратно распутывать собственные плетения. Что ж, сам виноват, надо быть внимательнее. Такого с ним прежде не случалось, чтобы он забыл о сути задания!

Он чувствовал усталость, но не настолько сильную, чтобы взбунтоваться. У кого-то снова что-то взорвалось. Хьёлас попятился от своего рабочего места, но на этот раз обошлось без цепной реакции по всему классу – видимо, народ начал привыкать к экстремальным условиям. Работа продолжалась, время от времени кто-то огрызался на замечания мастера. Хьёлас ни на что не обращал внимания, полностью погрузившись в процесс. Ему во что бы то ни стало надо было освободиться до ужина. Он и так отстал от собственного графика на день, а если придётся ещё и задержаться на практике – весь план полетит к чертям…

Ба-бах!

Хьёлас отшатнулся от собственной песчаной куклы и резко выдохнул. Взрыв оглушил его на несколько мгновений – он находился слишком близко и рука его дрогнула. Он не успел даже осознать боль – Шетар снова оказался рядом и помог ему.

В очередной раз возвращаться к работе Хьёлас не торопился. Он чувствовал, что что-то делает неправильно, что-то в корне идёт не так. Это странное отупление в мозгу, отсутствие эмоций относительно происходящего… с одной стороны, вроде бы и хорошо – ничто не отвлекает от цели и продолжать работу, несмотря ни на что, не составляет труда. Но, с другой стороны, это равнодушие делает его неосторожным. Так ведь можно ещё двадцать раз взорваться!

Хьёлас в очередной раз посмотрел на часы. Если он сейчас начнёт очередную попытку, то на ужин точно не успеет.

– Мастер Торош, а на ужин сходить можно? – спросил он, подняв руку.

Преподаватель поглядел на него слегка озадаченно, как будто желание поесть было чем-то противоестественным.

– Можно, Апинго, – сказал он через несколько мгновений. – Но после ужина вы возвращаетесь сюда и продолжаете работу. То же самое и к остальным относится.

Хьёлас ушёл в трапезную, продолжая рассуждать о собственном настроении. Раньше он и подумать не мог, что спокойствие может быть неприятным!

– Эй, дружище, всё в порядке? – с преувеличенной бодростью спросил Чим, нагоняя его в коридоре.

– Кажется, я схожу с ума, – честно сказал Хьёлас.

– Так быстро? – удивился Чим. – Настоящая учёба ещё даже не началась, а ты уже готов? Вот мастер Гато оценит!

Хьёлас досадливо закатил глаза.

– Да ну тебя! Это же не из-за нагрузки. Просто… – он озадаченно поджал губы, пытаясь сформулировать, наконец, что происходит. – То есть, может, и из-за неё, но моё собственное расписание тут ни при чём. И вот я думаю: если я едва справляюсь с подготовительным курсом, как я потяну все остальные? Может, я действительно переоценил свои силы?

Чим хмыкнул и вдруг схватил Хьёласа за запястье.

– Я бы не назвал это «едва справляюсь», – со снисходительной усмешкой сказал он.

Несколько мгновений Хьёлас пытался понять, о чём толкует его друг, но потом вдруг понял – на нём всё ещё висит самая первая сигналка мастера Тороша. Даже после всех событий последних часов она осталась невредима!

– Вот даже не знаю, хорошо это или плохо, – задумчиво сказал Хьёлас. – Это ведь ненормально, да?

– Слушай, что ты паришься? – спросил у него Чим с едва заметной досадой в голосе. – Ты всегда хорошо собой владел. Вспомни – в средней школе ты тоже дольше всех носил первое открытое плетение.

Хьёласу стало немного совестно за собственное нытьё, но одновременно от души отлегло – ничего особенного не происходит. А вот у Чима были трудности. Как бы хорош он ни был в плетениях, стоило ему хоть на секунду отвлечься, заклинание искажалось до неузнаваемости, и, что хуже всего, всё равно замыкалось и начинало действовать. Он привык быть лучшим на практических занятиях, но теперь мастер Торош придирался к нему явно сильнее, чем к остальным.

То ли дело было в небольшом отдыхе, то ли в том, что ужин подкрепил силы, но по возвращению в класс Хьёлас почувствовал себя немного увереннее. Он уже не ощущал той нездоровой отстранённости, что овладела им недавно, но всё ещё оставался спокоен.

Взрывы в классе случались всё реже. После ужина у многих прибавилось сил и терпения, и теперь студенты один за другим сдавали готовые работы мастеру. Даже Чим справился и спешно зашагал к выходу из класса, и, проходя мимо Хьёласа, напомнил:

– Зелёный.

Пришлось развеять несколько последних петель, в которые снова каким-то образом втесались «рыжие» намерения. Хьёласу не терпелось закончить и покинуть класс, но он знал, что спешка может всё испортить, поэтому он работал ещё медленнее и аккуратнее, чем прежде.

Справившись, наконец, с задачей и утерев со лба пот, Хьёлас огляделся. Сейчас бы сплести всё-таки щит, но не вокруг себя, а вокруг работы! Если вдруг у кого-то в классе снова рванёт и разлетятся обрывки плетений… Только бы преподаватель успел проверить! Но Хьёлас зря беспокоился – мастер Торош уже заметил зелёный свет в его кукле и направлялся к нему.

– Хорошо, Апинго, – сказал он, выставляя высший балл за урок. – Ты мне вот что скажи: ты на практический курс лёгкой магии записался?

– Да, – осторожно сказал Хьёлас, опасаясь, что его сейчас снова будут отговаривать от слишком большой нагрузки. – А что?

– Просто хотел убедиться, что ты это не упустишь из виду. У тебя склад характера очень подходящий для этого направления.

Хьёлас озадаченно кивнул и покинул, наконец, класс. Может, всё действительно идёт, как должно? Ведь то же самое твердил ему и мастер Нэвиктус, когда обучал медитации и другим способам справляться с эмоциями – всё это должно было помочь ему не только в решении жизненных проблем, но и в изучении лёгкой магии – одного из самых продвинутых и перспективных направлений.

Примерно в таком же ритме проходила вся первая учебная декада. На выходной домой отпустили далеко не всех, а только тех, кому дал индивидуальное разрешение мастер Торош, да и то при условии, что ночевать студент будет в школе. Хьёлас разрешение получил, и мог бы отправиться на Ацокку, чтобы проведать маму и Лаэту, а заодно съездить в Мёртвый Город, посмотреть, как там дела… Но он решил остаться в школе и подтянуть «хвосты» в которых не поспевал за собственным графиком, удовлетворившись лишь новостями, полученными через нунциев.

С Астрид они встречались раз в несколько дней, но теперь тратили на прогулки не больше часу – это устраивало обоих. Разговаривать с ней можно было бесконечно, и это никогда не надоедало, но даже если бы Астрид вдруг не захотела разговаривать, достаточно было того, что она находилась рядом. Её вечная притаившаяся улыбка, которая только и ждёт, чтобы ей дали волю, её удивительный ритм дыхания – Хьёлас никак не мог понять, что она делает не так, как другие люди. Вроде, и ритм вполне обычный, и техника классическая медитативная, но как ей удаётся делать это с таким удовольствием и заразительным желанием? Хьёлас не знал. Но надеялся, что когда-нибудь она откроет ему этот секрет.

Новое расписание только-только начало входить в колею, как снова начали назревать перемены: подготовительный курс завершался, и те студенты, которые вовремя получили все зачёты, могли переходить к практическим занятиям согласно индивидуальной программе. Во всём этом был один неоспоримый плюс – можно будет закрывать на ночь дверь в комнату и наслаждаться полным одиночеством и покоем.

А самое первое сигнальное плетение мастера Тороша Хьёлас всё ещё носил на левой руке, даже не замечая его. Как сказал мастер – почётный знак за самодисциплину.

========== 6. Боевая магия ==========

Многие предметы первого семестра старшей школы представляли собой расширенные курсы аналогичных младшей. Добавилось лишь несколько дисциплин, причём больше теоретических, но Хьёлас особо ожидал целительство и боевую магию. Не потому, что собирался сделать одно или другое своей специальностью, скорей уж наоборот – ничто ему не было так чуждо как сражения, и уж точно он не был достаточно терпеливым и гуманным, чтобы стать целителем. Но Хьёлас чувствовал в этом вызов собственным способностям, и, кроме того, всегда любил учиться чему-то совершенно новому и достаточно сложному.

Иллюзии были одним из курсов, который они начали изучать ещё в средней школе. Мастер Дет Юхосс славился своим высокомерием и пренебрежительным отношением к студентам, и когда стало известно, что именно он будет вести в их классе курс иллюзий, три четверти отказались от предмета либо же отправили нунциев к руководству школы, с предложением доплатить за перевод к другому мастеру. Хьёлас же ограничился тяжёлым примирительным вздохом. У него не было другого выхода, кроме как терпеть: прохождение этого курса было необходимым требованием для изучения многих других дисциплин.

Мастер Юхосс преподавал и в средней, и в старшей школе, но отказывался метаться между Верхней и Нижней Пирамидами во время перерывов, а потому делать это приходилось студентам. Странно и забавно было возвращаться в коридоры средней школы, встречать мастеров, которые у них больше не будут преподавать, и младших студентов, занявших их бывшие общежития и классы. Кабинет мастера Юхосса находился на втором уровне среднего яруса – самое неудобное месторасположение для перемещения из Верхней Пирамиды. Если бы не строгий запрет на выход из школы, можно было бы просто левитировать вдоль внешней стены и войти через любой незапертый вход на нужном уровне. Но чтобы не нарываться на неприятности нужно было сначала преодолеть все коридоры Верхней Пирамиды, потом спуститься на Нижнюю и снова петлять по коридорам и лестницам.

Хьёлас и Чим прибыли первыми. Лекции и практические занятия мастер Юхосс проводил в одном и том же кабинете, потому что без дополнительных конфликтующих плетений иллюзии сами по себе относительно безопасны. Хьёлас и Чим заняли места в третьем ряду амфитеатра. На парте уже лежали методички для первого урока.

– Как думаешь, сколько человек будет в классе? – спросил Чим.

Хьёлас пожал плечами. Методички лежали на всех рядах, значит, мастер Юхосс то ли сам этого не знал, то ли очень оптимистично оценил любовь студентов к его предмету. Последнее, на самом деле, маловероятно – мастер Юхосс слыл реалистом, несмотря на свою специализацию.

Хьёлас пролистал методичку. Схемы сложных плетений, комплексных, в несколько потоков. Очень интересно, но совершенно непонятно, придётся подождать объяснений мастера, или же свободного часа, чтобы пойти в библиотеку и разобраться самостоятельно.

– Эй, а где все? – удивлённо спросил незнакомый парень, входя в класс. Хьёлас не смог вспомнить, видел ли его в общежитии и на подготовительном курсе – вероятно, он был из другого класса.

– Надеюсь, сейчас подойдут, – сказал Чим.

– Почему ты надеешься? – удивлённо переспросил незнакомец, судя по всему, искренне убеждённый, что чем меньше народу в классе, тем легче отрабатывать навыки, так как мастер может уделить каждому студенту больше внимания.

– Ты, наверное, не здесь учился в средней школе? – спросил Чим, а потом объяснил: – Мастер Юхосс из тех людей, чьё внимание хочется разделить с кем-нибудь ещё. Желательно как можно с большим количеством людей.

– Всё настолько плохо?

Чим равнодушно пожал плечами – скоро новичок сам всё увидит.

– Меня зовут Олис Астер, кстати, – сказал тот, и пожал руку сначала Чиму, потом Хьёласу, которые представились в ответ.

Рукопожатие у него было на редкость неприятным. Хьёлас не сразу понял, в чём дело – рука как рука, чистая, сухая, тёплая. Но что-то было во всём этом Олисе ужасно отталкивающим. И, судя по выражению лица Чима, он тоже ощущал нечто подобное.

В течение следующих пяти минут в класс пришли ещё трое: Балек, Уэрес и Кидо Брун, который накануне закатил настоящую истерику в общем рабочем зале, не желая продолжать общение с мастером Юхоссом, но доплатить за перевод то ли не смог, то ли не захотел.

Когда стало ясно, что на урок явились все, кто собирался, Хьёлас и Чим неохотно пересели в первый ряд, чтобы не бросалось в глаза их нежелание оказаться перед мастером. Судя по времени, уроку пора бы уже начаться, но мастера не было.

– И где он запропастился? – ворчливо спросил Чим.

Никто не ответил. Терпеливо ждали.

– Не похоже на него – вот так опаздывать, – заметил Хьёлас. – Урок, вроде, не отменяли… да и методички он приготовил…

– Может, это не нам? – предположил Чим. – Что, если нас просто забыли предупредить о переносе урока?

Хьёлас рассеянно стал листать тонкую книжку, просто чтобы понять, для кого она предназначена. Не для средней школы – это точно, слишком уж всё запутанно. Хьёлас попытался разобраться, сможет ли он воспроизвести плетение… и только теперь, наконец, заметил заголовок. Он был написан бледным шрифтом, так что в глаза не бросался.

– Эм-м… Чим? – нервно позвал Хьёлас, всё ещё надеясь, что что-то понял неправильно. Слишком уж много неприятных вещей было сказано о мастере Юхоссе в этом кабинете за последние минуты. – Взгляни на это. Что думаешь?

Несколько секунд друг озадаченно пялился на страницу, не в силах понять, что от него хотят, а потом изменился в лице.

– Ребят? – громко перебил он Балека, который как раз рассказывал Олису историю о том, как в прошлом году «этот мерзавец мастер Юхосс довёл до нервного срыва четырёх хороших парней». – Кажется… хм… кажется, нам всё-таки оставили задание для… самостоятельной работы.

И он потряс в воздухе раскрытой на первой странице методичкой. Несколько секунд на него смотрели с недоумением, но лицо Чима было слишком выразительным, чтобы его могли проигнорировать. Хьёлас тяжело и немного нервно вздохнул и вернулся к изучению первой главы.

«Иллюзия отсутствия». Мастер Юхосс в своём репертуаре. Никаких объяснений, никаких комментариев. Но наверняка начислит штрафные баллы за каждое слово, сказанное о его бесценной персоне. Хьёлас шёпотом выругался.

– Ты чего? – негромко спросил у него Чим.

– Вообще ни хрена не понимаю в этой схеме, – пожаловался Хьёлас и перевернул методичку боком, а потом и вверх ногами.

Чим ошарашенно уставился на него.

– У нас проблемы?

Хьёлас вздохнул. Обычно в таких ситуациях теоретическая раскладка была на нём, практическое исполнение и оптимизация – на Чиме. Но если он не сможет расшифровать и объяснить другу, как именно каждый фрагмент плетения должен работать…

– Ладно, без паники, – сказал Хьёлас. – Давай, помогай мне. Потому что каждый элемент в отдельности мне понятен, но как эту штуковину сплести, с чего начать… Вот, например, верхняя часть внешнего слоя. Тут четыре петли поверх гибкой нити. В двух внутренних – намерение быть увиденным, во внешних – намерение показать экстраполированный образ фона… Эта структура повторяется вот здесь и здесь…

Они потратили больше получаса на то, чтобы разобрать схему и перерисовать её по частям себе в черновики – и то с серьёзными упрощениями.

– Как думаешь, мы можем сами перейти к практической части? – спросил Чим.

– Не знаю, – шёпотом ответил Хьёлас. – Всё-таки если моя догадка верна – мастер в классе, а с ним, возможно, и ассистенты, которые подстрахуют в случае каких-либо происшествий… но если мы ошибаемся и здесь никого нет?

Чим сердито нахмурился, но через две секунды махнул рукой.

– Ладно, я эту штуковину всё равно вот так вот сразу плести бы не взялся. Но зачем нам тогда вообще мастер, если мы всё будем разбирать и изучать сами?

– А может это и есть задание? – предположил Хьёлас. – Понять, как работает иллюзия отсутствия и развеять её?

Чим расхохотался.

– Найди преподавателя и получи зачёт за урок?

– Что-то вроде, – смущённо покачал головой Хьёлас и снова углубился в схему. Ну и как это чудо развеять?

– Если говорить о стабильности – то вот этот вот базовый контур кажется не слишком надёжным, – подсказал Чим.

– Но в нём доступен для влияния только крошечный участок, вот здесь, между связками, – возразил Хьёлас. – Чтобы развеять плетение через базовый контур, надо не только точно знать, где он находится, но и предельно чётко представлять его расположение в пространстве.

– Что, если сотворить слабую световую иллюзию во всём классе? – подключился к обсуждению Уэрес. – Иллюзия отсутствия может воспроизводить другую иллюзию, или мы всё-таки увидим тёмное пятно?

Хьёлас задумчиво пересмотрел схему и не обнаружил ничего, что могло бы влиять на субъективный план. Плетения такого уровня сложности они ещё не изучали, а все элементы на схеме казались знакомыми.

Хьёласу в голову снова пришли кое-какие подозрения, но озвучить их он не осмелился.

– Думаю, может сработать, – сказал он. – Кто сплетёт свет?

Вопрос был больше риторический, потому что и так было ясно, кто справится с задачей быстрее и качественнее всех. Чим уже начал сворачивать петли и развешивать по помещению узелки.

Но эксперимент провалился. Ни одной лишней тени, ни одного «недоосвещённого» участка.

– Что теперь? – спросил Чим через несколько минут, когда стало очевидно, что они ничего не упускают по невнимательности.

– Развеивай, – сказал Хьёлас. – Будем думать дальше.

Они думали. К обсуждению постепенно подключились Балек, Олис и даже высокомерный Кидо Брун. Они отметали версию за версией, каждая новая попытка портила им настроение.

– Накатаю на него жалобу, – уже в который раз пригрозил Брун. – За что ему деньги платят, если он даже на занятиях не появляется?

До него так ничего и не дошло, и объяснять ему на пальцах никто не собирался.

– У меня идея, – сказал вдруг Чим и умолк. Видимо, что-то в его идее ему самому не очень понравилось.

– Ну? – подбодрил его Хьёлас. Какая бы глупость ни пришла в голову другу, любая идея лучше никакой. Может, из неё и можно сгенерировать другой, более подходящий план.

Чим развернул к себе черновик, на который они крупным планом перерисовали схему иллюзии отсутствия и обвёл карандашом несколько линейно-узелковых участков.

– Я правильно понял, что это плетение температурного подражания? – спросил он.

Хьёлас подтвердил его догадку.

– В таком случае, оно будет конфликтовать с узелками температурной трансформации. Верно?

Другие уставились на Чима с ужасом в глазах, а Хьёлас полюбопытствовал:

– Собираешься взорвать класс?

Чим неуверенно пожал плечами.

– Не самое лучшее решение, но иллюзию мы найдём, – сказал он.

– Ага, только вот зачёт за урок нам будет ставить некому, – заметил Хьёлас.

Неприятнее всего было осознавать, что преподаватель, скорее всего, слышит каждое их слово. Это означало, с одной стороны, что он вполне может предпринять превентивные меры, чтобы не пострадать при взрыве, с другой стороны, он чего-то выжидает. Но чего? Впрочем, если он действительно наблюдает и не собирается пострадать от взрыва…

– Да, так и сделаем, – сказал Хьёлас, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – Только будем плести не только температурную трансформацию, но и материальную. Конденсируем из воздуха воду с привязкой к тем же узелкам.

Он надеялся, что одноклассники правильно его поймут, и не придётся объяснять вслух, что он рассчитывает просто загнать преподавателя в угол. Если мастер Юхосс сплетёт вокруг себя щит, который защитит его иллюзию от несовместимого плетения стихийной трансформации, взрыва не произойдёт, но станет видимым участок, в котором трансформация не происходит.

– Но почему эффект должен отличаться от того, что было со светом? – спросил Уэрес. – Иллюзия просто продублирует туман, и мы по-прежнему ничего не заметим.

– Значит, будем делать ставку не на сам туман, а на щит, – сказал Балек, который явно понял идею Хьёласа лучше и заговорил прямо, уже не таясь – скорее всего, просто устал от всего этого и надеялся, что преподаватель прервёт игру и не станет дожидаться их практической попытки взорвать класс. – Если мы направим поток конденсированной воды по периметру класса, мы сможем заметить, где он задерживается.

– Если только щит тоже не будет под иллюзией отсутствия, – заметил Чим.

– Если будет – произойдёт аннигиляция плетений, – воодушевлённо сказал Хьёлас. – Ну что, приступаем?

Они начали с плетения щита вокруг них. Всё-таки они не были уверены, что нужная им иллюзия окажется изолированной, и что в классе нет других остаточных плетений. А закончив со щитом, они разбились по двое, разделили весь класс на участки и стали плести спаренные трансформирующие узелки. Работа заняла ещё примерно четверть часа. Хьёлас и Чим справились со своим участком первыми – всё-таки у них был кое-какой опыт плетения в паре. А на этот раз было даже легче, чем в Мёртвом Городе – Хьёлас плёл более простые узелки температурной трансформации, оставив Чиму полное изменение формы, и в результате они действовали почти синхронно.

– Ничего! – возмущённо воскликнул Кидо Брун, когда они закончили и привели план в действие. Щитов обнаружить не удалось, никаких аннигиляций не произошло – разве что трещали, сгорая, остатки плетений прошлого класса, который работал в этом кабинете. – Апинго, ты заставил нас заниматься этой ерундой, а на самом деле тут ничего нет!

– Это была всего лишь версия, – попытался оправдаться Хьёлас, который тоже чувствовал лёгкое разочарование. – Я ни к чему тебя не принуждал.

– Да, Брун, и что-то я не слышал от тебя никаких дельных предложений, – вступился за друга Чим.

Оглянувшись и поняв, что остальные тоже не на его стороне, Кидо заткнулся.

– Ну что, развеиваем? – спросил Балек. – А то если следующий класс нарвётся на остатки наших узелков…

– Не торопись, – сказал Чим, приглядываясь к чему-то на классной доске, которая, вроде как, была пуста. – Взгляните-ка, парни.

Хьёлас не сразу понял, на что указывает его друг, а потом до него дошло. Он не сразу заметил это, потому что тёмный материал, из которого была изготовлена доска, контрастировал с цветом стены, а потому изменение плотности наведённого тумана рядом с ней было почти незаметно. Но теперь, приблизившись, можно было чётко увидеть границу щита.

– Вот оно, – торжествующе заключил Чим. – Простой плетёный, если не ошибаюсь.

– Будем рвать? – неуверенно спросил Балек, обращаясь сразу ко всем.

– Да, только сначала развеем трансформацию, – сказал Чим.

Было очевидно, что расстояние между щитом и классной доской слишком малое, чтобы мастер мог там поместиться, но всё равно что-то там было замаскировано. И это что-то, вне всяких сомнений, имело отношение к теме урока. Это было так похоже на мастера Юхосса!

– Развеять трансформ не помешает, – заметил Хьёлас, – но рвать щит смысла не вижу. Чим, ты сможешь разобрать положение маскирующего плетения и разорвать базовый контур?

– Да, вполне. Давайте всё же туман уберём, мне не по себе от мысли о такой близости несовместимых плетений.

Никто не возражал. Только Брун что-то ворчал себе под нос о дурной работе, но его никто не слушал. Этот парень всех достал ещё во время прохождения подготовительного курса. Он постоянно терял контроль над хлопушками мастера Тороша, будил всех по ночам, не в силах спокойно признать своё поражение, из-за него на занятиях раз за разом происходили цепные срывы и стоял вечный шум. Он был недоволен всем: методикой мастера, окружающими его людьми, температурой воздуха… И лишь когда ему пригрозили, что его не допустят к практическим занятиям, он стал прилагать больше усилий, чтобы научиться контролировать собственные потоки. Но более приятным его характер не стал. И ещё больше гонора в нём проявлялось из-за того, что он состоял в школьном «Списке Рам» благодаря исключительному объёму собственной силы, о чём он не брезговал напоминать окружающим на каждом углу.

– Ладно, – сказал Хьёлас, когда в помещении не осталось ни одного трансформирующего узелка, и снова взял схему плетения иллюзии отсутствия. – Вот Чим, смотри… попробуй нащупать вот эту структуру со спиралями – она довольно крупная и сразу подскажет тебе направление для остальной части плетения…

– А ты что тут, самый умный? – встрял сердито Брун.

– Пока не доказано обратное, – флегматично пожал плечами Хьёлас. Но раздражение накапливалось и грозило вырасти в серьёзный конфликт.

Хьёлас крайне редко позволял себе срываться на окружающих – можно сказать, почти никогда. Зачастую он предпочитал решать вопрос мирными переговорами, или, когда не получалось, деловой перепиской, с отсылкой на бюрократические нормативы и существующие прецеденты. С теми же, с кем договориться было невозможно или попросту не так уж необходимо, он общения избегал: благо, такая возможность была. Но если мастер Юхосс и впредь решит проводить занятия в таком заочном формате, работать одной командой у них с Бруном вряд ли получится.

Пока Хьёлас рассуждал и старался совладать с раздражением, Чим времени не терял: он осторожно поднёс ладони к щиту, выпуская тоненькие ниточки силы с проверочным намерением, пытаясь понять, что за плетения скрыты за щитом. Он двигался от правого края к левому и приближался к тому месту, где, скрестив руки на груди, стоял Кидо. На миг Хьёласу показалось, что тот не собирается уступать и двигаться с места, но, как ни странно, он всё же сделал шаг в сторону.

– Похоже, здесь, – сказал Чим. – Кто-нибудь проверит?

– Давай я попробую, – вызвался Уэрес и тоже приложил руки к тому месту, на которое указал Чим. Потом сверился со схемой, ещё раз ощупал… – Да, оно. Вот здесь ветка, разделение, ещё две спирали… вот тут должен быть один из узелков… да, чувствую. Рвать?

– Погоди, дай я ещё раз проверю, – сказал Чим. Уэрес легко уступил – мастерство Чима признавали все, даже Брун.

Ещё через несколько минут плетение иллюзии отсутствия было разорвано. Сначала в воздухе перед ними заиграли смутные блики, а ещё через некоторое время маскировка окончательно спала, и на доске появилась надпись резким чётким почерком мастера Дета Юхосса: «И года не прошло. На следующем занятии чтобы я никого не видел. Задание для семестрового проекта вы получили, кто не сдаст в срок – зачёт не получит. Свободны».

– Что это значит? – озадаченно спросил Уэрес. – Он отказывается вести у нас курс?

Хьёлас хотел ему ответить, но не успел.

– Вот ты дебил, – сказал Брун. – Это задание – выучить плетение иллюзии отсутствия. – И он схватил свой рюкзак, запихнул в него методичку и направился к выходу из класса.

– Слушай, гений, давай полегче, – вслед ему сказал Чим. – Что ты вообще вообразил о себе?

Брун даже не обернулся, лишь показав через плечо неприличный жест.

– Вот мудак, – проворчал Чим.

Хьёлас вздохнул. Он замучается плести эту многослойную убийственную структуру иллюзии отсутствия, на одну попытку уйдёт не один час, при этом надо будет сохранять концентрацию и не перепутать ни одной петли. Впрочем, в плетении нет ни одного незнакомого элемента, и всё, что требуется для успеха – вызубрить последовательность действий и убить несколько часов. А перед этим всё-таки изучить теорию по этому плетению и выработать индивидуальную стратегию…

– Идём, – поторопил его Чим. – Надо успеть подняться в верхнюю Пирамиду, чтобы не опоздать на урок. И ещё: что он имел в виду, когда сказал, что мы уже получили задание для семестрового проекта? Иллюзию отсутствия?

– Сомневаюсь, это ведь всего лишь тема первого урока. Думаю, он просто нам что-то подсунул под такой же маскировкой… или, возможно, в методичке есть задание. Потом разберёмся.