Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 66 страниц)

Хьёлас подавил тяжёлый вздох и перехватил у мамы поднос с лёгкими закусками, чтобы она могла пойти на кухню и проверить, готово ли горячее. Он услышал, как дверь в спальню девочек открылась, и оттуда донёсся возбуждённый голос Виоры:

– …нет, лучше зелёной! Никто и разницы не заметит!

Подружки начали спускаться по лестнице, за ними неуклюже вышагивала странная пузырчатая фигура. Хьёлас узнал видоизменённый тренажёр меткости – такие были у них в классах, когда они учились давать направление потоку. Но теперь у него были очертания человека, и он странно дёргался из стороны в сторону, будто уворачиваясь от невидимых снарядов.

– Эй, а как его вырубить? – спросила Виора, заметив сопровождающего, которого, видимо, собиралась оставить в комнате.

– Попади по мизинцу левой ноги, – сказала Лика.

Потом ещё несколько минут девочки бросались снарядами, пытаясь обездвижить пузырчатого голема.

– Эй, квартиру мне не разгромите! – прикрикнул Хьёлас, не слишком, впрочем, строго.

– О, это же Бусти! – воскликнула Тоэша. – У нас в пятом классе тоже был такой. Мы подсовывали его под кафедру перед уроком и надували, когда мастер останавливался рядом с ним.

Хьёлас поглядел на неё изумлённо – он был абсолютно уверен, что его старшая сестра была примерной девочкой! Но она лишь ухмыльнулась и виновато пожала плечами.

– Это не Бусти, – сказала Виора, когда пузырчатый голем, наконец сдулся. – Его зовут… Улон, и он здесь, чтобы… лежать тихо в углу, пока не понадобится.

Хьёлас поджал губы, заметив созвучие с фамилией давешнего хама, но ничего не сказал. Хорошее настроение Виоры было ему намного важнее.

Дальше вечер шёл своим чередом. Гости общались, смеялись, рассказывали истории. Девочки шептались и хихикали над чем-то, и время от времени обсуждали, как устроят Рианге в школе весёлую жизнь. Хьёласу не нравилось, как всё обернулось, но он не был уверен, что смог бы взбодрить Виору лучше. Пусть лучше злится, чем грустит.

– Знаете, – мягко сказал мастер Нэвиктус, которому, видимо, тоже надоело слушать, как они приклеят Риангу к стене вверх ногами, – девочка ведь не виновата в том, что её отец говнюк.

– Говню-юк?! – не без удовольствия переспросила Лика. – Ай-ай-ай, мастер Хоггарт, как некрасиво вы выражаетесь при леди!

– И где ты тут разглядела леди? – ехидно переспросил мастер.

Но Виора перестала смеяться и немного смягчилась.

– Может, и не виновата, – сказала она. – Но сейчас мне приятно думать о мести.

– Уверен, многие из тех, кто общался с этим человеком, мечтают о мести, – вмешался Хьёлас. Он сам думал, хотя и не знал, что на самом деле может сделать. – И многие наверняка подумывают действовать через его дочь. Неужели Рианга действительно этого заслуживает?

Виора недовольно поморщилась и сказала:

– Ты всё испортил, Хьёлас.

Он ухмыльнулся, потому что понял, что она говорит не всерьёз.

– На то и нужны старшие братья, – со знанием дела сказал невесть откуда подобравшийся Чим и легонько дёрнул Виору за ухо. – С днём рождения, сестрёнка! Посмотришь мой подарок?

Виора нашла небольшой свёрток, который принёс Чим, разорвала изоляционную бумагу и с удивлением обнаружила большую серую книгу без названия.

– Ты издеваешься? – шёпотом спросил у друга Хьёлас. Внутри у него всё похолодело, прежде чем до него дошло, что это не может быть то, о чём он подумал.

– Открой! – посоветовал Виоре Чим, широко ухмыляясь.

Это была обманка. Под обложкой не было настоящих страниц – только ниша, в которой можно было что-нибудь спрятать.

– А теперь смотри, – он показал ей незавершённую идеограмму на внутренней стороне обложки. – Ты должна дорисовать её простой световой иллюзией, и тогда твоя аниматура впишется в защитный механизм, и открыть эту книгу сможешь только ты.

– А как она выглядит полностью? – спросила Виора.

– Эй, бездельница, ты не знаешь идеограмму «Тайна»? Смотри!

Чим сотворил в воздухе иллюзию, демонстрируя правильный рисунок. Виора потренировалась несколько минут, потом дополнила изображение на книге, и они с подружками начали проверять эффективность тайника.

– Неужели сам зачаровал? – недоверчиво спросил у Чима Хьёлас.

– Ну, мне немного помогли, – признался он. – Но скажи – крутая же идея!

Хьёлас задумчиво покивал. Да, это была интересная игрушка для девочек, которым изучать подобные чары не полагалось, но практического смысла в этом подарке не было. И, будто прочитав его мысли, Чим сказал:

– Она взрослеет. Скоро у неё появятся секреты, в том числе от тебя.

– Да что ты можешь об этом знать, – отмахнулся Хьёлас и отправился на кухню, чтобы отвлечься хоть на что-нибудь. Здесь была гора грязной посуды, которая ожидала окончания вечера, и он решил её немножко уменьшить.

Но он не мог не признать, что Чим прав. Всего через два года Виора наденет белое, и придётся подумать о заключении брачного договора. С Тоэшей Хьёласу повезло. Точнее, повезло с Геноу – он оказался хорошим парнем, и хотя брак был договорным, сестра сумела влюбить его в себя. Но как будет с Виорой? У неё характер куда менее покладистый, чем у старшей сестры. И с дисциплиной бывают трудности…

Хьёлас вздохнул. Будь что будет. Он постарается, чтобы все его сёстры были счастливы, а как это сделать – время покажет. В конце концов, два года – не так уж мало.

========== 2. Сбой прицела ==========

Хьёлас сидел за рабочим столом, сосредоточенно уткнувшись в книгу. «Обработка и удобрение чернозёма» – старое-престарое издание, ещё, наверное, с тех времён, когда добыть настоящий чернозём в личное пользование было не так уж сложно. Хьёлас нашёл её среди прочих книг, доставшихся в наследство от отца. Должно быть, Абсалон тоже рассуждал о возможности «оживления» почвы в Мёртвом Городе – а иначе, зачем бы он запасся таким чтивом?

Семейный полёт на участок был запланирован на завтра, а этим вечером нужно было появиться на торжественном приёме в Институте Лёгких Практик. До начала мероприятия оставалась ещё пара часов, и, чтобы не предаваться самокопанию и терзаниям насчёт непривлекательной перспективы, Хьёлас решил отвлечься на чтение. Хоть какая, а всё же польза.

Его отвлёк осторожный стук в дверь.

– Да?

Дверь открылась и вошла Виора. Хьёлас немного удивился – по тому, каким робким был стук, он ожидал увидеть скорее Лаэту.

– Всё в порядке? – спросил он.

– Да, Хьёлас. – Виора счастливо улыбнулась, но всё же что-то едва заметно выдавало её нервозность. – Мама велела спросить у тебя, как… как мне одеться.

А. Понятно. Наверное, кто-то из подружек опять накрутил её на тему замужества. С тех пор, как полгода назад Виора созрела, всё время опасается перемен, хотя и прекрасно осведомлена о планах Хьёласа. А он сам был намерен держать планку, установленную ещё отцом: ни одна из девочек не должна выйти замуж раньше совершеннолетия или за человека, который будет им несимпатичен. И пусть отцу было не суждено самому реализовать свой план, мастер Нэвиктус не только позаботился о том, чтобы Хьёлас был о нём осведомлён, и даже частично помог его реализовать. Во всяком случае, Тоэша, старшая сестра, за два с половиной года брака ни разу не пожаловалась на семейную жизнь, а недавно Хьёлас лично убедился, что это не только потому, что она не хочет его беспокоить.

Далеко не все люди понимали, почему Хьёлас не торопится избавиться от опекунства над женщинами, которых он сам себе не выбирал. Если бы он снова выдал замуж маму и пристроил Виору, на нём осталась бы только Лаэта, но её одну уже запросто можно содержать на сиротское пособие и собственную стипендию. А всего через три года она уже пойдёт в среднюю школу, и тогда станет совсем легко.

Но Хьёлас не хотел идти по простому пути. Отчасти это было воспитание, которое успел дать ему Абсалон, отчасти – помощь и увещевания мастера Нэвиктуса, самого близкого друга отца, который не одолжил Хьёласу ни тама даже в самые сложные времена, но зато научил зарабатывать и улаживать дела, а это было куда важнее. И Хьёлас был ему искренне благодарен за науку и за поддержку. Благодаря мастеру Нэвиктусу жизнь кое-как наладилась, а благородные намерения Абсалона пока что соблюдались. Хьёлас не собирался ничего менять, но всегда находился кто-то, кто сбивал Виору с толку, пророча, что скоро в её жизни всё изменится.

– Одевайся как хочешь, Виора, – спокойно сказал Хьёлас. – Как я тебе уже сказал, белое ты наденешь не раньше, чем окончишь школу. Ну, или сама каким-то образом не надумаешь.

Учиться в средней школе ей предстояло ещё два года, и Хьёлас очень надеялся, что она это время потратит именно на учёбу. Во-первых, с достойным аттестатом у неё будет больше шансов получить брачное предложение от более интересной семьи. Во-вторых… Хоть девочки и учатся отдельно от мальчиков, Хьёлас знал, как обстоят дела на самом деле. Время от времени кто-то из ребят умудряется проникнуть на их часть школы, а иногда и зазывают девчонок через окна, чтобы те приняли участие в какой-нибудь вечеринке. Порой после таких вечеринок его одноклассники получали весьма настойчивые брачные предложения от родителей девчонок. Время от времени к таким предложениям прилагалось заключение целителя о сроке беременности. Хьёлас очень, очень надеялся, что ему никогда не придётся никому отправлять такого рода письма. Но эту часть воспитания сестёр он мог, к счастью, доверить маме, и до сих пор никто из них не давал ему повода усомниться в их надёжности. Лишь бы так оставалось и впредь!

– Не надумаю, – легкомысленно пообещала Виора и улыбнулась шире, теперь уже облегчённо.

И чего она так нервничает по этому поводу? Конечно, смена обстановки может оказаться неприятным опытом, но с чего ей так не хотеть замужества? Многие её одноклассницы уже были помолвлены, а некоторые даже успели вступить в брак. Неужели у них что-то неудачно сложилось? И поэтому Виора тоже нервничает?

Хьёлас решил не беспокоиться по этому поводу раньше времени, и вернулся к чтению. Надо бы успеть закончить книгу до вечера, чтобы завтра лететь в Мёртвый Город в полном вооружении и с готовностью делать всё необходимое.

Как же досадно тратить драгоценное время на этот бессмысленный приём! Но мастер Нэвиктус как-то объяснил, что некоторые официальные мероприятия нельзя пропускать, если не хочешь окончательно закрыть себе дорогу в общество. А Хьёлас не хотел, так что приходилось терпеть. Что ж, вряд ли его присутствие будет необходимо дольше, чем в течение двух часов. За это время он успеет поздороваться со всеми, с кем надо, выслушать торжественную речь, познакомиться с очередной дочкой мастера Лакко, а там и улизнуть можно.

Когда подошло назначенное время, Хьёлас собрался и ненадолго замер посреди комнаты, сосредотачиваясь на правильном настроении – деловито-отстранённое. Сегодня он никому не позволит вывести себя из равновесия. Ну и с чего бы? Он и так знает, что они все собираются ему говорить. Ничего страшного.

– Держись рядом со мной, – наставлял он Виору, когда они шли на парковку и садились в вэйпан. – Ни с кем не разговаривай без моего разрешения. Многие из них, вероятно, будут вспоминать отца, но не огрызайся, старайся держаться спокойно.

– Хорошо, Хьёлас, – сказала Виора. Должно быть, мама уже предупредила её обо всём этом. Ну и ладно.

Институт Лёгких Практик находился в верхнем ярусе Хлоука – соседнего кайфара. Дорога заняла чуть больше получаса, да и то только потому, что Хьёлас неосознанно старался лететь так медленно, как это было вообще возможно в рамках здравого смысла. Виора его настроения то ли не замечала, то ли не придавала этой детали значения, непринуждённо болтала о школе и подружках и время от времени прозрачно намекала на то, что она вовсе не против научиться какой-нибудь магии, которой в школе девочек не учат. Хьёлас делал вид, что в упор не замечает этих намёков. Раньше он охотно соглашался поиграть в эту игру – якобы «случайно» забывал какой-нибудь учебник на кухонном столе или в оранжерее, где, вообще-то, никогда не читал – у него для этих целей был свой кабинет. Но в прошлую луну ему пришло четыре жалобы на Виору, после того, как она на практике показала одноклассницам, чему научилась. И теперь это было своего рода наказание – никаких новых чар, по меньшей мере, до конца каникул, а там будет видно.

Над кроной Хлоука мерцал оранжевый предупреждающий сигнал – значит Медео где-то неподалёку. Хьёлас сбросил высоту и внимательно оглядел небо – вроде, всё чисто. С учётом того, что теперь он не мог подлететь к нужному сектору напрямую, а придётся петлять между ветвями вдоль ствола, пришлось ускориться, чтобы не опоздать на официальное начало. Хьёлас медленно вдохнул и выдохнул. Он терпеть не мог спешку.

И вот, наконец, Институт. Просторное трёхэтажное здание, вальяжно растянувшееся на второстепенной ветви и на несколько уровней уходящее вглубь неё. Хьёлас припарковался чуть поодаль, чтобы его дешёвый потрёпанный вэйпан не бросался в глаза на фоне аккуратных дорогих моделей, и они с Виорой зашагали к главному входу. К счастью, им никто не встретился, а на парковке Хьёлас заметил транспорт мастера Нэвиктуса. Ему стало немного спокойнее.

Роскошный холл был почти пуст: лишь консьерж с вежливой улыбкой проверял приглашения да несколько гостей спешили в банкетный зал. Хьёлас решительно направился туда же, следя за тем, чтобы Виора не отставала. Приблизившись к входу, они замедлились, чтобы не выдать своего беспокойства, и вошли внутрь.

Большой банкетный зал Института Лёгких Практик каждой поверхностью излучал помпезность и выпендрёж. В глаза бросался огромный канделябр в центре, висевший не на цепях, а на левитационных плетениях, державшихся вот уже не один год. По стенам и потолку ползали ненавязчивые иллюзии пастельных оттенков, от пола приятно фонило очищенной силой.

Окинув зал быстрым взглядом, Хьёлас сразу заметил нескольких знакомых. Чим привлёк его внимание взмахом руки. Мастер Нэвиктус окинул их обоих оценивающим взглядом и одобрительно кивнул. То, что между ним и Чимом произошло что-то нехорошее, было видно невооружённым взглядом, хотя они явно прилагали усилия к тому, чтобы выглядеть нейтрально.

По залу пронёсся мелодичный звон, привлекающий внимание к помосту. На небольшое возвышение вышел мастер Велсур Арганиф – директор института. Он вступил на должность через несколько дней после гибели отца Хьёласа и прежнего директора. Рядом с Арганифом были учредители Института, и почти каждого из них Хьёлас знал. Помнил их имена, помнил каждое лицемерное сочувственное слово, которое они ему сказали. К сожалению, мастер Нэвиктус не захотел делиться с Хьёласом результатами своего частного расследования, сказал только, что никаких доказательств той или иной правды так и не нашёл. Но кое-какие детали были Хьёласу известны – из разговоров, интонаций, намёков… Пока что ему пришлось довольствоваться этим.

– Добрый вечер, дорогие гости! – неприятно улыбаясь, начал Арганиф. – Рад вас всех приветствовать на сто двенадцатой годовщине со дня основания Института Лёгких Практик. Сегодня здесь собрались самые талантливые, могущественные и самоотверженные маги…

«Бла-бла-бла, – мысленно передразнил Хьёлас. – Сам ты в это не веришь, никому из окружающих до тебя и твоих слов дела нет. Так кому нужна эта игра в любезности?»

Он изо всех сил старался отвлечься, не слушать, просто переждать, не участвуя в реальности. Особенно хотелось пропустить мимо ушей ту часть речи, где директор начнёт вспоминать «тех, кто принёс себя в жертву великому делу науки». Многовато таких будет, если по-честному.

Наконец этот отвратительный эпизод подошёл к концу. Директор сошёл с помоста и по залу начали сновать официантки с подносами. Примерно через час будет вторая часть торжественной церемонии, а после этого можно будет уносить ноги. А пока что можно поприветствовать всех, кого положено. Как сказал мастер Нэвиктус, чтобы не забывали, с кем им придётся иметь дело.

– Хьёлас, – привлёк его внимание наставник и указал на нескольких гостей на другой стороне зала. – Мастер Плэнк сегодня со старшим сыном. Он твой ровесник и о браке, насколько я могу судить, речи пока не идёт – он тоже продолжает обучение. Но всё равно представь им Виору, это будет вежливо.

Хьёлас кивнул, благодаря наставника за подсказку и жестом велел сестре следовать за ним. А потом было море дежурных улыбок и утомительных бесед. Виора поначалу немного робела и забывала о правилах хорошего тона, но потом освоилась, вспомнила правила игры и знакомилась с новыми людьми всё с большей уверенностью. Потом Хьёлас отправился выказывать своё почтение другим гостям, представлять которым Виору было бы неуместно. Когда он закончил с обязательной частью, он обнаружил, что его сестра прекрасно себя чувствует и развлекается вовсю, раскалывая мелкие иллюзии, сплетённые Чимом. Два сапога пара. Хлебом их не корми, дай с плетениями побаловаться.

– Хьёлас, ты чего такой смурной? – спросил у него мастер Нэвиктус. – Расслабься, это далеко не самое тяжёлое испытание в твоей жизни. Если ты будешь закатывать такую драму каждый раз, когда будет происходить что-то неприятное, тебе никаких сил не хватит на эту жизнь.

Конечно, мастер был прав. И Хьёлас честно пытался заставить себя посмотреть на ситуацию иначе, с иронией, а не мрачностью. Он обвёл взглядом зал, чтобы отвлечься хоть на что-то…

…И у него вдруг перехватило дыхание.

Чуть поодаль, между колоннами, стояла девушка. Создание настолько неземное, что у Хьёласа закружилась голова. Такого не бывает, только не в этой жизни, только не в этом зале! Среднего роста, изящная, как паутинка облачного баркрута, и отчаянно-рыжая, такой чистого и солнечного оттенка, какого Хьёлас, с рождения окружённый рыжими женщинами, никогда не видел.

– Кто это? – требовательно спросил он у мастера Нэвиктуса, с трудом удерживая себя на месте, чтобы не подойти к ней вот прямо сейчас.

Мастер проследил за его взглядом, помедлил немного и сказал:

– Забудь, Хьёлас. Не твой уровень.

Эти слова, вполне обыденные и весьма предсказуемые, ужалили на удивление больно. Да, он теперь и сам увидел, что эта цель ему, пожалуй, не по зубам. Даже издалека было видно, во что одета леди и её отец – конечно, этот респектабельный джентельмен рядом был её отцом. Дорогие украшения, пошитая на заказ одежда… Хьёлас, по хорошему, даже здороваться с ними не должен.

– Кто это? – повторил он вопрос.

– Ферп Карога, – сообщил Нэвиктус. – С одной из младших дочерей, я полагаю.

Хьёлас вздрогнул, как будто его ударили, и внимательнее присмотрелся к высокому мужчине рядом с этим ангелом. Он не видел его раньше, но имя было ему знакомо. Слишком хорошо знакомо. Эфор Хлоука, а по совместительству – один из главных подозреваемых мастера Нэвиктуса в убийстве Абсалона Апинго. Вот так совпадение.

Девушка чуть повернула голову, и Хьёлас тут же потерял нить рассуждений, мгновенно забыв, отчего так злился. Он смог лучше разглядеть её причёску – буйные кудри были уложены в замысловатую косу, но непослушные пряди всё равно выбивались и торчали во все стороны, окружая её голову задорным ореолом. Она говорила что-то своему отцу, и то, как двигались её плечи в такт дыханию, как двигались её губы…

Хьёлас моргнул и отвернулся. Нет, ну в самом же деле – глупость в голову пришла. Это бесперспективно, только испортит его репутацию. Он вдруг вспомнил, как мысленно посмеивался над Чимом, который в любовном бреду вспоминал какую-то девчонку, описывал её кожу, руки… Тогда Хьёлас был уверен, что со взрослыми умными людьми такого не происходит, только с такими обалдуями, как Чим. И вот теперь ему самому трудно дышать, потому что самое прекрасное существо на свете – не его уровень.

Да ещё и дочь Ферпа Кароги. «Одна из младших», как сказал мастер Нэвиктус. Она не единственная дочь, а значит, шансы Хьёласа не так уж плохи. Если забыть, кто её отец. А забыть это он не сможет ни при каком раскладе…

Снова раздался мелодичный звон, и директор института взобрался на помост, чтобы вручить ежегодные грамоты и памятные награды. И хотя этого момента Хьёлас ждал с начала вечера как спасения, сейчас он не ощутил ожидаемого облегчения. Он продолжал коситься в сторону дочери Ферпа Кароги. Сам эфор удалился поближе к центру событий, чтобы выразить своё одобрение «лучшим мастерам института». Это был уникальный шанс, который нельзя упускать!

– Хьёлас, не занимайся ерундой, – сказал мастер Нэвиктус, но в голосе его отчётливо была слышна обречённость. Ему ли не знать, что если Хьёлас что-то вбил себе в голову, то так просто от идеи не откажется? Вот только обычно «идее» нужно больше времени, чтобы обосноваться в его сознании… ай, неважно.

Хьёлас неторопливо пересёк зал, обошёл колонну и остановился рядом с девушкой. Охранник, стоявший в нескольких шагах, тут же впился в него пристальным взглядом, но пресекать поползновения, к счастью, не спешил. Несколько секунд Хьёлас просто смотрел на неё, не в силах ни оторвать взгляд, ни что-либо произнести.

Как она дышала! Это было что-то невероятное! Глубоко и расслабленно, с нескрываемым удовольствием… за ней хотелось повторять, её воздух хотелось вдыхать снова и снова, потому что уже в этом была какая-то особая магия, более могущественная, чем сила Медео и всех прочих покровителей Йоголя разом. Притягательная.

Девушка обернулась и заметила, наконец, что её одиночество нарушено, но ничего не сказала, а лишь вопросительно подняла бровь. На несколько мгновений Хьёлас впал в ступор. Язык присох к нёбу, все мышцы замерли, а просто сделать вдох казалось настоящим кощунством. Но потом он не без труда взял себя в руки и сказал:

– Привет. Меня зовут Хьёлас. Хочешь чего-нибудь выпить?

Она едва заметно улыбнулась, её удивительные глаза, странного промежуточного цвета между светло-карим и зелёным, задорно заблестели.

– Нет, спасибо, – сказала она, но каким-то образом Хьёлас понял, что это не отказ продолжать разговор, а просто нежелание что-либо пить.

– Могу я узнать твоё имя? – спросил он, без долгих блужданий вокруг да около.

– Можешь, – она улыбнулась шире. – Если спросишь у моего отца.

Хьёлас поглядел в сторону помоста, не столько, чтобы действительно найти Ферпа Карогу и задать ему вопрос, сколько чтобы просто отвернуться от незнакомки. Глядя на нее, было решительным образом невозможно сосредоточиться. А так Хьёласу удалось не только перевести дух, но и быстренько спланировать дальнейшую тактику.

– Похоже, твой отец занят, – заметил он. – Не хотелось бы его отвлекать. Может, в качестве исключения, назовёшь сама? Если что – я потом перед ним извинюсь.

– Разве что в качестве исключения. Астрид Карога.

Она изобразила лёгкий, чисто символический, реверанс.

– Очень рад знакомству, – искренне сказал Хьёлас.

Она не ответила, а лишь кивнула слегка. Приняла к сведению, что он рад. Хьёлас снова впал в ступор, не зная, что делать дальше. А сделать хоть что-нибудь хотелось!

В поисках вдохновения он снова огляделся, но на этот раз ему повезло меньше – ничто ровным счётом не наводило его на толковые мысли. Чем дольше затягивалась пауза, тем более неловко он себя ощущал. Он чувствовал на себе взгляд Астрид, и это, с одной стороны, было приятно, но чрезвычайно его смущало.

– Интересно, как часто они обновляют левитацию на канделябре? – сказал он невпопад. – Вот была бы хохма, если бы он во время церемонии свалился. – И тут же мысленно выругал себя – ну какой, нахрен, канделябр? Тебе сколько лет, пацан, что тебе такая чушь в голову лезет?

Вот тут бы ему и пожалеть, что он игнорировал большинство мероприятий, на которых его одноклассники «веселили девочек» и отрабатывали все эти простые хитрости поддержания разговора. Но Астрид его удивила:

– Думаю, пару часов назад обновляли. Смотри – контур довольно чёткий, иллюзии искажаются на границе. Так что не будет сегодня хохмы.

В её голосе было столь искреннее разочарование, что Хьёлас не сдержал удивлённый взгляд.

– А ты хорошо в этом разбираешься. Моя сестра вечно жалуется, что их плохо учат иллюзиям. А ты в какой школе учишься?

Астрид снова едва заметно улыбнулась.

– Если твоя сестра – это вон та оторва, которая строит глазки блондинчику, то мы с ней учимся в одной школе.

Хьёлас проследил за её взглядом и действительно увидел Виору. Она смеялась, пытаясь попасть шпажкой от канапе в иллюзорную бабочку, наколдованную Чимом.

– Она не строит глазки! – возмущённо возразил Хьёлас. – Он же мой друг! И… она ещё не закончила среднюю школу!

– Ага, – скептично покачала головой Астрид. – Видала я и менее очевидные заигрывания. И это я, кстати, не о тебе.

Хьёлас почувствовал, что начинает заливаться краской, но раз уж ставка сделана, что ему терять?

– Я вообще достаточно прямолинеен. Не умею ходить вокруг да около. Да и ты, судя по всему, тоже деликатностью не отличаешься.

– Я отличаюсь тем, что мне нужно в данный момент, – сказала Астрид. – А деликатность нужна, чтобы кого-нибудь отшить и при этом не обидеть.

Хьёлас снова завис ненадолго. Это что она имела в виду? Что его можно отшивать, не боясь обидеть? Или что она не пытается его отшить? Ох, как сложно.

– Если что, – решил уточнить Хьёлас. – Я ещё не обижен.

Астрид лишь снова улыбнулась вместо ответа.

Церемония подходила к концу. Сейчас по залу снова пойдут официанты с подносами, а потом будет музыка и танцы. «Вот, точно, – подумал Хьёлас. – Приглашу её. А вдруг согласится?!» От этой мысли у него снова перехватило дыхание. Он вообразил, как прикоснётся к ней – такой хрупкой и нежной… О, нет, к такому испытанию он, пожалуй, не готов. Его лицо откровенно пылало, но он изо всех сил старался сделать вид, что чувствует себя вполне нормально.

– А вообще, – сказал он, снова поднимая взгляд к канделябру, – обновить могли иллюзии, а искажение возникло, потому что рядом с левитационным плетением специально ничего не трогали, чтобы не нарушать лишний раз структуру. Всё-таки перманентная левитация – довольно стойкое плетение, но вот внешний контур может сильно повлиять на сторонние плетения. Так что, думаю, иллюзию специально обводили стороной.

– Или разграничили щитом, – предположила Астрид. – Ещё более простое решение.

Хьёлас подумал, что все их рассуждения вполне могут оказаться бессмысленными и в корне неверными. Всё-таки они находятся в Институте Лёгких Практик, и тут вполне могут быть использованы некие специфические лёгкие плетения, о которых ни он, ни Астрид понятия пока что не имеют. Сам он, впрочем, не далее чем через несколько лун начнёт этому учиться – он собирался записаться на соответствующий курс в старшей школе. А вот девочек такому вообще не учат – даже тех, кто поступает в старшую школу, а таких единицы.

– А ты в каком классе учишься? – как будто между прочим спросил Хьёлас. На глаз довольно трудно было понять, сколько ей лет – слишком уж она была миниатюрной.

– В следующем году заканчиваю среднюю школу, – сказала Астрид и странная тень промелькнула по её лицу, но исчезла слишком быстро, чтобы Хьёлас успел её опознать. – А ты, я так понимаю, перешёл в старшую?

– Как ты догадалась? – удивлённо спросил он.

Астрид едва заметно пожала плечами.

– Хоть ты и кажешься моим ровесником, у меня есть причины думать, что я могу ошибаться. Во-первых, ты явно получил традиционное благородное воспитание, поэтому твоя манера поведения заставляет видеть в тебе человека более взрослого, чем ты есть на самом деле. Ты любишь поумничать, и, судя по манере речи, весьма начитан. А значит, знаешь больше, чем твои ровесники, но ты и словом не упомянул лёгкую магию, которая могла быть использована здесь, – она кивнула на канделябр, – значит, не изучал её даже теоретически, а это обязательный курс для мальчиков старшей школы. Впрочем, ты мог оставить его на потом, на второй или третий год, так что это не показатель. В отличие от твоих рук.

Озадаченный такими рассуждениями Хьёлас опустил взгляд на свои ладони, но не обнаружил ничего, что могло бы его выдать.

– Амулеты, – подсказала Астрид. – Я не вижу у тебя блокировок, только стандартный защитный набор. Ученики старшей школы их не носят в таком количестве даже на каникулах и выходных, а значит, ты ещё не начал обучение. Не думаю, что ты младше меня. Как мы выяснили, та оторва – твоя младшая сестра, – она снова кивнула в сторону Виоры, – а она отстаёт от меня на курс, я видела её в школе. Да и знаешь ты, как мы выяснили, слишком много для третьекурсника. Ты не в одном потоке со мной. И знаешь почему? Ты не поздоровался с мастером Бергсом, – Астрид поглядела на мужчину, которого Хьёлас принял за охранника. – Он с прошлого года преподаёт практику трансформаций. Дальше объяснять?

Хьёлас помотал головой. Практику трансформаций изучают на четвёртом курсе, а раз он не познакомился лично с мастером Бергсом, хотя и не раз слышал это имя от младших студентов, которым писал работы, значит, в прошлом году он был на пятом курсе. Железная логика.

– Да уж, в наблюдательности тебе не откажешь, – признал он. Хотел добавить: «Приятно знать, что я не одинок в своей любви поумничать», но в последний момент удержался. Глупо повторять за ней потенциально обидные вещи, даже если они правдивы. – Да, перехожу в старшую школу. И откладывать курс лёгкой магии на потом не собираюсь. Хочу успеть пройти полный курс в рамках старшей школы, чтобы потом не тратить время на индивидуальные занятия.

– Собираешься посвятить себя лёгкой магии? – поинтересовалась Астрид. – Поэтому ты здесь? – спросила она, имея в виду приём в институте.

– Нет. Я здесь, потому что меня пригласили. А в школе я намерен изучить все доступные курсы. А как иначе прикажешь умничать?

Астрид засмеялась – впервые за время их разговора. Это был довольно сдержанный, но вполне искренний смех, и Хьёлас тоже невольно улыбнулся.

– Веселитесь, детки? – снисходительно спросил вернувшийся к дочери Ферп Карога, и Хьёлас почувствовал, как у него внутри всё застывает от смешения противоречивых чувств. Но он решил быть в первую очередь вежливым. Он отступил на шаг, слегка поклонился и сказал:

– Простите, мастер, что нарушил одиночество вашей дочери, заблаговременно не представившись. Меня зовут Хьёлас.

Эфор уставился на него озадаченно, явно приятно впечатлённый его манерами. Но всё-таки обратил внимание на то, что фамилия не была названа.

– Хьёлас?.. – вопросительно повторил он.

– Хьёлас Апинго, – спокойно, размеренно. Вдох, выдох. Ферп Карога не может не знать этой фамилии, и наверняка догадался, кем Хьёлас приходится покойному Абсалону.

– Очень приятно, – сказал эфор, но в его голосе было слишком много недоброжелательного скепсиса, и это явно не укрылось и от Астрид. Во всяком случае, она выглядела озадаченной, хотя ничего и не говорила. – Могу я вам чем-то помочь, Хьёлас?