Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 66 страниц)

Многие имена были Хьёласу знакомы. Ферп Карога, по мнению Абсалона, был не только одним из спонсоров, но и помогал улаживать проблемы с властями, если таковые возникали. Ретет Аницен в то время был смотрителем большой ветви на Хлоуке и ещё одним неофициальным куратором проекта. Улиб Ваура, предположительно, руководил группой в течение нескольких лет, но в начале Страстной Луны года восемьдесят два шестнадцать его заменил Йорис Машеджи. Тогда же в группе произошёл серьёзный раскол – во всяком случае, другого обьяснения произошедшему Абсалон не нашёл. Несколько человек пропали без вести – среди них Хейн Кируда, Адвин Арди и Лот Санкари. Ещё двое были найдены убитыми неподалёку от Тени Врат в Ко-Арм-Оуне. Всё было обставлено так, как будто они повздорили и в состоянии аффекта убили друг друга. Гардианы даже нашли где-то свидетеля, который утверждал, что эти двое были в конфликте из-за женщины.

Велсур Арганиф в то время был председателем научного совета Института, и, судя по всему, прикрывал группу перед руководством и другими праздно любопытствующими. Его двоюродный племянник Каад Трумен работал в службе безопасности, и «оказался не таким глупым, как притворялся. Доставил нам массу хлопот, и, кажется, что-то всё-таки заподозрил».

Дальше было несколько бессвязных примечаний о попытках найти пропавших членов группы, и на этом записи в дневнике заканчивались. Однако между пустыми страницами Хьёлас нашёл ещё две карты, небрежно сложенные вчетверо. Похоже, Абсалон собирался ещё поработать с ними, но не успел.

На одной из них был, очевидно, Мёртвый Город, хотя район Хьёлас опознать не смог. Схематичное изображение руин, мёртвых парков, спусков в подземелье… и одна единственная отметка: «С.М.».

Что изображено на второй Хьёлас так и не понял. Странные неровные линии на верхней и правой части листа, несколько идеограмм «Туда», расположенных так, как обычно обозначают направления потоков. И снова единственная отметка с теми же буквами – «С.М.».

Хьёлас нахмурился. Он ещё раз просмотрел все имена из последнего списка – никого с такими инициалами не было. И в предыдущих записях тоже. Может, неправильно расшифрованы символы? Нет, ошибки быть не может. Или это не имя? Обозначение места? Но почему на разных картах?

Хьёлас ворочал их так и эдак, но странные линии на краю второго листа никак не совпадали с изображениями ландшафта на первой. Ничего похожего. Не говоря уже о том, что никаких потоков в Мёртвом Городе быть не может – даже если что и появится, Сердца Пустоты живо поглотят всю их силу… Может, это не поток? Но что тогда?

Хьёлас вздохнул и начал пересматривать все записи и выкладки в поисках дополнительных подсказок. Странно, что отец не написал подробнее. Возможно, он собирался, но не успел? Значит, он узнал это в один из последних дней. Может ли быть такое, что именно в этом Абсалон, по его собственному выражению, «облажался»? Но странно, что он успел написать письмо Хьёласу, но не поработать над отчётом… Разве что отчёт должен был оказаться действительно длинным… но это не серьёзно.

Единственное объяснение, которое приходило в голову, заключалось в том, что отец действительно не хотел, чтобы Хьёлас в это лез. Возможно, он подозревал, что сын не совладает с любопытством и перестраховался на этот случай. Но почему тогда он не уничтожил все документы? Или сразу не передал их в Миссию? Может, всё, что здесь описано, даже близко не так опасно и отвратительно, как то, что скрывается за буквами «С.М.»? У Хьёласа по спине пробежали ледяные мурашки, когда он попытался вообразить, что может быть хуже всей этой незаконной грязи. Что-то вроде экспериментов Юнге Лависа?

Хьёлас облокотился на стол и обхватил голову руками. Что там могло произойти? Как его отец осмелился использовать двойников, зная, с кем имеет дело? Наверняка эти ребята, которые потратили кучу часов на изучение связей между ядром, сознанием и тремя телами, знали, как помешать его восстановлению. А отец, если верить мастеру Нэвиктусу, ещё и сам организовал создание филактерии из собственного ядра, если спасение окажется невозможным… очень странно.

В школу Хьёлас возвращался неохотно. Да, ему нужно было учиться, выполнять свои обязанности, но как же хотелось немного отдохнуть, осмыслить всё! Возможно, поговорить с мастером Нэвиктусом – узнать, что ему удалось нарыть об убийстве отца. Ещё раз изучить все карты, что есть дома – вдруг найдётся место, отмеченное на карте «С.М.»…

Возможно, стоит последовать совету отца и связаться с Миссией Иропп. Вероятно, у них всё-таки есть кое-какие материалы, а иначе отец не подозревал бы, что они предложат вернуться к этому расследованию. Но стоит ли лезть в это дело? Нет, однозначно нет. Это стоило Абсалону жизни, и тут Хьёлас не может пойти тем же путём. Даже если забыть о маме и сёстрах, которые, судя по всему, прекрасно смогут обустроить свою жизнь и без помощи Хьёласа, нет смысла играть против заведомо более сильного противника, не имея соответствующей подстраховки.

Но и оставить всё как есть Хьёлас тоже не мог. Он не знал, продолжала ли работу эта злосчастная группа в Институте Лёгких Практик. Насколько далеко они продвинулись в исследованиях? У скольких людей они уже отобрали ядра, оставив с подделками? И на что они используют полученные филактерии? Хьёлас почему-то сомневался, что они расходуются на помощь умирающим в хосписах или на установку дополнительных щитов вокруг кайфаров…

– Эй, Хьёлас, ты идёшь сегодня в клуб? Давненько мы не играли. Как думаешь, найдём кого-нибудь, чтобы сыграть командами?

И ещё Чим. Хьёлас теперь понимал, почему в его деле фигурировал Юнге Лавис. Симптомы были очень похожи на результат его эксперимента – три ядра и сознания, подвязанные к одному физическому телу… Вот только многое противоречило этой идее. Во-первых, леди Алайша явно не стала бы ввязываться в сомнительные эксперименты – у неё не было для этого ни причин, ни предпосылок. Во-вторых, Лавис много лет провёл в Булдайде, и умер незадолго до рождения Чима. Неужели у него были последователи?

– Да, идём. Только, чур, играем партию на троих, и Астрид будет в нашей команде.

Хьёлас отправил нунция в банк и отменил резервирование рабочего кабинета на следующие дни. Ему определённо нужен перерыв.

Потом он связался с мастером Нэвиктусом и попросил о встрече в следующий декадас. Он ещё не определился до конца, что именно собирается обсудить, но в необходимости разговора был почти уверен.

В прошлый раз в доме Хоггарт Хьёлас был больше двух лун назад – когда навещал Чима. Некстати вспомнилась и неприятный эпизод общения с Бенедиктом. Тот оказался слишком агрессивным засранцем, намного более необузданным, чем можно было бы ожидать от личности, взрослевшей вместе с Чимом.

Леди Алайша бесцеремонно его обняла, как будто всё произошедшее сначала с её сыном, потом с Хьёласом, отменяло традиционные правила приличия. Но Хьёлас не возражал – ему было на удивление приятна такая демонстрация расположения.

Мастер Нэвиктус ждал его, как обычно, в кабинете. Вот уж кто не собирался отступать от традиций и церемоний.

– Доброго времени, мастер.

– Здравствуй. Располагайся.

Трудно было начать разговор. Буквально в последнюю минуту, ровно когда леди Алайша обняла его, Хьёлас передумал рассказывать о том, что он нашёл о Чиме в документах отца. В этом, очевидно, не было необходимости. Чим справился, он стабилен, зачем бередить едва зажившую рану? Да и знания вряд ли что-то изменят…

Мастер Нэвиктус терпеливо ждал, пока его подопечный начнёт разговор. Лицо его было совершенно бесстрастным. Наверняка он ожидал чего-то – знал ведь, что в банке Хьёласа семь с половиной лет дожидалось какое-то наследие.

– Я хотел спросить, – осторожно начал Хьёлас. – Что вы узнали об обстоятельствах смерти моего отца?

Мастер Нэвиктус тяжело вздохнул, но выражение его лица не изменилось. Он медлил с ответом, а Хьёлас не торопил. Он и сам уже пожалел, что начал именно с этого.

– А почему ты интересуешься? – вместо ответа спросил наставник, прежде чем пауза слишком затянулась. – Тебе что-то стало известно?

«Так тебе, Хьёлас, – подумал он. – Думал, что можешь допрашивать своего наставника? Допрошун не дорос, как сказал бы Чим».

– Да, – не стал он отпираться. – Но информации недостаточно, чтобы принимать какие-то решения, поэтому я надеялся навести справки у вас.

Мастер Нэвиктус откинулся в кресле и задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику.

– Мне вот интересно, – медленно начал он, – а ты сам заметил, как разительно отличается этот твой визит от большинства предыдущих?

Хьёлас озадаченно моргнул. Последние их встречи действительно были не совсем обычными. Он был здесь после вечеринки Чима – раненый и нетрезвый. Он был здесь в качестве гостя, когда навещал друга. До этого визиты к мастеру были чаще всего деловыми… Но тот не стал выдерживать интригу, а сам же и объяснил свои наблюдения:

– Прежде ты приходил ко мне за советом. Сейчас – за информацией. Как будто решил действовать самостоятельно. Я правильно оценил твои намерения?

Да, в этом что-то было, и Хьёлас удивился, что мастер обратил на это внимание. Ему самому ситуация казалась вполне естественной – до этого момента.

– Я уже совершеннолетний, – неуверенно сказал он, боясь обидеть мастера. – Вы не обязаны меня опекать.

– Не обязан, – согласился мастер Нэвиктус. – Но буду, если тебе это понадобится. Сам ты попросишь, или я узнаю о твоей нужде от других – ты можешь рассчитывать на мою поддержку, как и прежде. Как и всегда. Ты это понимаешь?

Да, он это знал. Но как будто не осознавал этого до конца, не чувствовал. А теперь… Хьёласу было странно. Как пару минут назад, когда леди Алайша обнимала его.

– Спасибо, мастер, – не без труда выдавил он из себя и прочистил горло. – Это важно для меня.

– Хорошо, – как ни в чём ни бывало сказал мастер после недолгой паузы. – А теперь, возвращаясь к твоему вопросу – что конкретно ты хочешь знать? И главное – зачем?

– Ну, по большому счёту, я хотел бы знать всё, что вам удалось выяснить. О том, чем занимался отец в последние дни. Кого и по каким причинам вы подозревали в причастности. Не оставлял ли отец вам каких-то документов или… разъяснений. А по второй части вопроса – я пока не знаю. Я кое-что обнаружил, но… информация неполная, и я не уверен, как с ней поступить.

– Может, расскажешь более конкретно? – мягко предложил мастер. Что-то в его интонации подсказывало, что он намерен настаивать на ответе, так или иначе. И Хьёлас решился. Он расскажет правду, но не всю.

– Отец вёл частное расследование о незаконных экспериментах в Институте Лёгких Практик. Он занимался этим тайно, потому что подозревал в причастности кое-кого из руководства и даже некоторых своих коллег по службе безопасности…

– Велсур Арганиф и его родственничек? – догадался мастер Нэвиктус. – Что-то такое я подозревал. Хотя никак не мог взять в толк, почему Абсалон ни разу ни о чём таком при мне не заикнулся. О работе чего я только от него не слышал! А об этом странном расследовании – ни слова.

– Думаю, он просто не хотел портить вам настроение, – осторожно предположил Хьёлас. – Дело и правда грязное. Незаконная вэнантика.

Мастер Нэвиктус понимающе кивнул, но никаких необычных эмоций на его лице даже не проскользнуло. Либо он безупречно владел собой, либо же Абсалон действительно не успел рассказать ему ничего об изучении феномена Чима.

– Он не собирался передавать результаты расследования гардианам? Не просил их о помощи?

– Насколько я понял – нет. Он опасался утечки информации и собирался сначала добыть твёрдые доказательства, чтобы виновные не отвертелись.

– Похоже на него, – фыркнул мастер Нэвиктус. – И насколько далеко он продвинулся?

– Есть список имён, – сдержанно сообщил Хьёлас. – И кое-какие косвенные свидетельства. Но ничего такого, из-за чего… кто-то мог пожелать его смерти. Да, он, вероятно, был для них занозой в известном месте, но не настоящей угрозой. И я пришёл к вам в надежде, что вы прольёте свет на то, что изменилось в последние дни перед его смертью.

Мастер Нэвиктус снова задумчиво покивал, но удовлетворять любопытство Хьёласа не спешил.

– Ферп Карога есть в его списке? И Велсур Арганиф?

– Да. И ещё целый ряд имён, которые я не запомнил. Сами понимаете, я не вынесу больше ни одного документа из банковского хранилища без серьёзной на то причины.

– «Больше»? – уцепился за слово наставник. – Ты уже что-то выносил?

Хьёлас приложил усилие, чтобы не проявить эмоций. Этой темы он касаться не собирался. Нельзя, чтобы мастер Нэвиктус связался с Корпаном Оммадсом и узнал о тех схемах!

– Да, – грустно улыбнулся Хьёлас. – Папин черновик, на котором он нарисовал смешную морду несуществующего зверя. Просто решил оставить его себе.

Похоже, мастер Нэвиктус неладного не заподозрил. И, наконец, соизволил удовлетворить любопытство Хьёласа.

– На самом деле я долго пытался понять, чем же твой отец занимался в Институте, кроме, собственно, официальной части его работы. Донова сказала, что он что-то расследовал, но подробности ей, конечно, были неведомы. Ни документов, ни улик он не оставил – по крайней мере, я их не нашёл. Тогда пришлось подойти к вопросу с другой стороны. Смертник, взорвавший своё ядро на той церемонии, был одним из экстремистов Гильдии Чистильщиков. Эти ребята давно были вне закона, но ходили слухи, что кое-кто из культов Иэлло и Вирд поддерживал с ними связь. А наёмников Иэлло Ферп Карога, в свою очередь, уже много лет держит в качестве личной охраны, так что, чисто теоретически, у него была возможность связаться с кем надо. Я навёл справки по своим каналам и узнал, что один из офицеров Культа действительно зачастил на Хлоук. С кем он там встречался узнать не удалось, эта ниточка оборвалась, но, сам понимаешь…

Хьёлас мрачно кивнул. Мастер Нэвиктус перевёл дыхание и продолжил:

– Тогда я попытался понять, чем им помешала ещё одна жертва взрыва – тогдашний директор института Олаге Брони. Мне трудно было поверить, что он оказался случайной жертвой. Но он, судя по всему, был не в курсе происходивших под его носом дел, и действительно оказался не в том месте не в то время. А может, просто нужно было освободить место для Арганифа – они и зарядили два светильника одним плетением. – Мастер Нэвиктус вздохнул. Ему явно было грустно вспоминать тот период. – Было ещё несколько версий, но их пришлось отмести, так что не буду тебе даже рассказывать. Но ещё одна штука, которая, вероятно, относится к делу…

Он умолк ненадолго, задумчиво постукивая пальцами. Хьёлас терпеливо ждал – любая деталь могла оказаться полезной.

– Я долгое время никак не мог взять в толк, как Абсалон мог сделать такую глупость – использовать двойника, чтобы защититься от тех, кто занимался лёгкой магией. Ведь любой мало-мальски грамотный ауспектор легко заметит, если ядро дистанцировано от тела – а значит, цель уязвима. Всё, что им нужно было сделать – оградить «пустое» физическое тело особым многоуровневым щитом, чтобы препятствовать воссоединению, и напасть на него.

– Это действительно странно, – сказал Хьёлас, который не понаслышке знал, как здорово может выручить иллюзорный двойник в потенциально опасной ситуации. Он вспомнил, как год назад таскал Сердца Пустоты в Мёртвом Городе, и у него по спине пробежали мурашки от одной мысли о том, что было бы, если бы его двойников, или его самого, заблокировали.

– Мне не удалось даже полностью восстановить картину произошедшего в тот день, – продолжил мастер Нэвиктус. – Когда твоя мама прислала нунция и сказала, что не может связаться с Абсалоном, я тоже отправил ему сообщение, но когда не получил ответа, не сильно удивился. Я знал, что в тот день Абсалон должен был получить серьезное повышение, церемония посвящения могла затянуться… а потом я просто на всякий случай проверил собственный приёмник… И обнаружил сообщение от твоего отца: «Если со мной что-нибудь случится, найди Винтера Крауса, он должен тебе кое-что передать». В тот момент я понял, что происходит что-то совсем уж паршивое. Я знал Винтера – он учился с нами в старшей школе и стал боевым вэнантом. Хороший, достойный доверия человек, но я не мог представить себе ни одной безобидной причины, по которой Абсалон мог связаться с ним. Я отправил сообщение Винтеру – но ответа не последовало. Тогда я отправился в Институт Лёгких Практик – это был будний день, и где, если не на рабочем месте, люди будут в курсе, где искать Абсалона? Там я узнал о теракте и о том, что твой отец, раненый, просто исчез с места взрыва.

– Он не разрушил стену на своём пути? – сразу сообразил Хьёлас. – Значит, в Институте на церемонии был иллюзорный двойник?

– Я тоже пришёл к этому выводу. Но это значит, что он ожидал покушения. Если подумать, церемония вступления в должность начальника службы безопасности – действительно удобный случай. Абсалон был вынужден снять все амулеты и опустить все щиты, иначе нельзя подцепить клятву верности к ядру – а именно так поступают в аналогичных случаях.

– Он не просто ожидал покушения, он был уверен, что оно состоится, – заметил Хьёлас. – В клятве принесённой двойником не было смысла – у него не было прямого доступа к ядру. И это наверняка не осталось бы незамеченным, если бы дело дошло до, собственно, ритуала.

Мастер Нэвиктус кивнул, соглашаясь с его выводами.

– И тогда я задумался, где оригинал, почему до сих пор не объявился. Я надеялся, что он просто скрытно наблюдает за происходящим, пытаясь понять, кто именно желал его смерти. Это было бы логично, если он что-то расследовал, но не мог найти доказательств. Сделать из двойника наживку и взять нападавших с поличным – классика… Но в таком случае он связался бы с Доновой или со мной, чтобы сообщить, что он в порядке, а сообщений больше не было. Я попытался найти Абсалона с помощью нунция. Это заняло несколько часов, но… – мастер Нэвиктус вздохнул и поглядел на Хьёласа испытующе, будто пытаясь понять, готов ли он услышать о самом ужасном. – Там уже были спасатели и гардианы, кое-кто из ИЛП. Твой отец был уже мёртв. Винтер Краус был неподалёку, без сознания, но почти невредим. Когда он пришёл в себя, то сразу отдал мне филактерию с ядром Абсалона. У него был действительный договор на её создание, всё законно. Но вот что странно: Винтер был дезориентирован и не мог вспомнить, что произошло. Гардианы и спасатели активно стирали из фона какие-то остаточные плетения, и в тот момент меня это не удивило, мне было не до того… но потом, когда я начал всё вспоминать и рассуждать… Думаю, это были остаточные плетения от боевых заклинаний.

– Кто-то напал на отца уже после воссоединения двойников? – спросил Хьёлас.

– Либо же на ядро до воссоединения, но наткнулся на Крауса, который попытался им помешать, – сказал мастер Нэвиктус. – Вряд ли воссоединение состоялось, иначе на создание филактерии понадобилось бы намного больше времени. Но тогда возникает вопрос: а как они нашли ядро? Отследить от двойника не могли – я консультировался со специалистами, все сошлись во мнении, что это невозможно, – уж точно не в такие сжатые сроки. Единственный способ узнать точные координаты – сопоставить расположение двойников и вычислить геометрический центр между ними. Следовательно…

– Кто-то из них следил за оригиналом, – заключил Хьёлас.

– Именно.

Некоторое время оба молчали. Хьёлас пытался понять, могут ли быть другие объяснения произошедшему. Может, они рассматривают ситуацию однобоко. Или чего-то не знают.

– Отец часто создавал двойников? – спросил он.

– В юности – да, – сказал мастер Нэвиктус. – Едва он изучил это плетение, он начал экспериментировать с возможностями и пределами мастерства.

Хьёлас подумал ещё немного. Что-то не складывалось.

– Если бы он выжил, он стал бы подозреваемым номер один в том теракте. Ведь погиб ещё директор Брони.

– Его и так подозревали, – сказал мастер Нэвиктус. – Вам даже хотели отказать в пособии из-за его «преступления», но доказать его связь с Гильдией Чистильщиков не удалось. Абсалон не мог этого не предусмотреть, а значит, он каким-то ещё способом подстраховался, но почему эта мера не сработала? Кроме того, кто-то явно заранее знал о его затее с двойниками – а ведь он даже меня не предупредил, что что-то намечается. Но в Институте не было никаких следов засады на убийц или их сообщников. Но зато ядро Абсалона злоумышленники нашли подозрительно быстро.

Хьёлас не без труда подавил тяжёлый вздох. Ему было известно то, о чём мастер Нэвиктус мог только догадываться – у Абсалона в этом деле был напарник. Второй агент Миссии Иропп.

– Его предали, – осторожно констатировал Хьёлас, буравя взглядом блестящую лакированную столешницу.

– Да, – негромко отозвался наставник. – Я пришёл к тому же выводу.

Хьёлас медленно выдохнул и на пару мгновений прикрыл глаза, пытаясь смириться с новой реальностью. Сколько раз он уже обещал себе, что не удивится чужой подлости?

– Спасибо, что рассказали, мастер Нэвиктус. Вы мне очень помогли.

Он поднялся и направился к выходу, едва ли озаботившись вежливым прощанием.

– Не принимай поспешных решений, – попросил наставник. – Будь благоразумным и осмотрительным, и…

– Я могу на вас рассчитывать, я помню. И я буду очень осторожным.

Хьёлас аккуратно прикрыл за собой дверь в кабинет, а потом едва ли не бегом помчался к вэйпану. У него было кое-какое дело.

========== 33. Миссия Иропп ==========

У Хьёласа не было никаких сомнений в том, что он принял правильное решение. У него не было твёрдых доказательств той или иной правды, но то, что узнал он сам, и то, о чём рассказал мастер Нэвиктус, давало очень хороший повод задуматься о том, чем на самом деле занимался отец и на кого он работал.

В желании Абсалона разоблачить и прекратить незаконные эксперименты Хьёлас был уверен – в конце концов, он лично читал записи отца, и в его искренности сомневаться повода не было.

Что касается Миссии Иропп – вот тут вопросов было очень много. В общедоступных источниках найти о них ничего не удалось – ни в легационном реестре, куда Хьёлас отправился в первую очередь, ни в муниципальных архивах. То есть они не были зарегистрированы как официальная организация, а если и были – то под каким-то другим названием. Тогда Хьёлас решил пройтись по неофициальным источникам, и заглянул в самую новую Энциклопедию Культов Йоголя. Каких только малых групп и влиятельных сект там не было! Но опять ни слова о Миссии Иропп. Кажется, они действительно тщательно подчищали следы. Но к чему такая секретность?

Отец был уверен, что они посвящают свою деятельность «идее нравственной и ответственной науки», но что, если это было ложью? Что, если на самом деле они хотели разоблачить группу в ИЛП не для того, чтобы прекратить их деятельность, а чтобы похитить их наработки и использовать в своих целях? Да, такую возможность нельзя отрицать, но тогда не ясно, почему они не удовлетворились списком имён и расположением лаборатории, а настаивали на получении неопровержимых доказательств. Зачем им тогда был нужен Абсалон?

Хьёлас был твёрдо намерен связаться с ними, чтобы рано или поздно докопаться до той или иной истины. Он был уверен, что, соблюдая осторожность, не вляпается в неприятности. В конце концов, нет ничего подозрительного в том, что он хочет выполнить последнюю волю отца и передать им папку «Арганиф». А если их интерес к расшифровкам идеограмм – правда, то можно с этого начать сотрудничество с ними. Познакомиться, постепенно проникнуть в систему. И разобраться в том, что же произошло восемь лет назад.

Однако на первом же этапе воплощения этого плана Хьёлас застрял. Он не знал, кто такой Лекк Луяной, а для отправки нунция незнакомцу требовался совершенно особый навык, которым Хьёлас никогда прежде не интересовался. Что ж, ему некуда было спешить. Он изучил особенность плетения и приступил к тренировкам, и уже через несколько дней получил первый результат.

Лекк Луяной ему не ответил. Хьёлас не знал, сколько времени ему придётся ждать обратной связи, он не был уверен даже в том, что сообщение дошло до адресата, хотя тренировки на других незнакомцах прошли успешно. Тогда он попытался ещё раз, и ещё – но с тем же результатом.

Тогда Хьёлас решил пойти более традиционным путём – отправить сообщение через общую платную коммуникационную сеть. Но для этого ему нужно было знать, где точно проживает Лекк Луяной, и он снова отправился в легационный реестр. Где ему сообщили, что такого человека никогда не существовало.

Хьёлас досадливо хлопнул себя по лбу. И как он не догадался, что это псевдоним? Если уж отец велел представиться неким Джи Атуином, может и адресат ненастоящий? Но как тогда ему можно отправить нунция?

Хьёлас снова засел в библиотеке – он был уверен, что задача решаема, иначе зачем бы отец советовал связаться с Миссией именно так?

В учебниках и энциклопедиях ничего подходящего не нашлось, даже в монографиях об особых разновидностях нунциев не было ничего, за что можно было зацепиться. Было описано целое множество намного более сложных разновидностей нунциев, но не тех, что были нужны Хьёласу. Видимо, связь с человеком по его псевдониму была крайне нетривиальной задачей, хотя трудно было поверить, что никто этим не интересовался.

В итоге он не выдержал и всё-таки решил посоветоваться с другими людьми – вдруг кто-то подаст ему свежую идею? Начал, естественно, с Чима.

– Дружище, вот тебе задачка на креативность. Как отправить нунция человеку, о котором я знаю только его имя, да и то – не настоящее?

Чим ошарашенно уставился на него, а потом расхохотался.

– Неужели этот день всё-таки настал? Ты увлёкся шпионскими романами?

– Типа того, – не стал вдаваться в подробности Хьёлас. – Но конкретно этот сюжетный ход, кажется, лежит за гранью правдоподобия.

– Я бы так не сказал, – пожал плечами Чим. – Да, задача необычная, но… Кому это вообще может понадобиться? Обычно кроме имени о человеке известна хотя бы пара уникальных подробностей…

– И как мне это поможет? – нахмурился Хьёлас.

– Ну, сам подумай – как мы объясняем нунцию, кому отправить сообщение, где воплотиться? Мы ведь далеко не всегда знаем, где находится адресат. Намерение, которое мы вплетаем, выполняет функцию своеобразного фильтра. Нунций ведь не проделывает прямой путь от тебя к получателю…

– Да, да, у магии другая относительность, – раздражённо перебил Хьёлас. Он чувствовал, что Чим даёт правильную подсказку, но никак не мог взять в толк, как ею воспользоваться. – Но ведь если в момент отправки нунция человек не будет осознавать себя этим выдуманным именем – плетение просто развеется?

Чим пожал плечами.

– Поэтому я и сказал, что желательны другие критерии. Что-то, что поможет плетению отсеять лишние направления и выбрать подходящее. Конечно, есть риск, что сообщение получат сразу несколько людей, если критерии будут размытыми… Вот вспомни, ты же сам мне рассказывал, как общался через нунциев с собственными двойниками? – Хьёлас кивнул. – Ну так вот, ты же не думал о собственном имени, когда отправлял сообщение, верно? Иначе сам бы тоже его получил. Ты формулировал что-то типа «тому чуваку, который выглядит и думает как я, но находится сейчас в школьной библиотеке» или «тем, другим, которые как я, но не я».

Хьёлас рассмеялся. То приключение само по себе было довольно странным, но в исполнении Чима эти около-шизофренические коммуникации обретали особый оттенок абсурда.

– Ты прав, – сказал Хьёлас. – Видимо, способность к решению нетривиальных задач у меня появляется только когда меня четверо.

– Не будь слишком строг к себе, – назидательно сказал Чим, хлопая его по плечу. – Втроём вы бы тоже неплохо справились.

Хьёлас запоздало понял, почему ни в учебниках, ни в энциклопедиях не было соответствующего раздела – отправка нунциев непонятно кому. Эта возможность крылась в самой технике плетения, но поскольку с самого начала их учили идти простейшим путём – отправлять сообщения только хорошо знакомым людям, чтобы избежать ошибок, он и не подумал о том, что имя – всего лишь один из критериев. И в следующий раз, когда ему удалось попасть в банковское хранилище, Хьёлас ещё раз изучил все записи отца, пытаясь собрать максимум информации об этом загадочном Лекке Луяное.

Вряд ли это был напарник Абсалона – скорее, просто связной. Судя по всему, отец контактировал с ним, когда отправлял отчёты, или если ему нужны были какие-то справочные материалы, которых в свободном доступе не было, или какое-то особое оборудование – Миссия снабжала своих агентов всем необходимым для дела. Этого было, на взгляд Хьёласа, маловато – он не был уверен в том, что факты из реального мира, тем более столь отдалённые во времени, послужат надёжным фильтром для нунция. Так что он либо развеется в самом начале пути из-за избытка целей и недостатка вложенной силы, либо попадёт к кому-то не тому – а вот этого Хьёлас допускать уж точно не собирался.

Поэтому он вернулся в библиотеку и снова нашёл справочник, в котором описывалось плетение нунция с доступом по кодовой фразе. Вот только как сообщить Лекку Луяною о содержании кода? Это должно быть что-то такое, что было известно и Абсалону и его связному… что-то из прошлых отчётов? Но Хьёлас не знал, как много из того, что выяснил отец, он успел сообщить в Миссию. А может, Лекк и вовсе не знал об их содержании, а был всего лишь посредником?

Некоторое время Хьёласу пришлось поломать голову над этой задачей – тут книги ему помочь не могли, – но решение всё-таки нашёл, как ему показалось, довольно остроумное. Но когда он уже был готов отправить сообщение, им вдруг овладел приступ паранойи – а вдруг сообщение всё же попадёт не к тому, кому надо? Или Лекк окажется недостойной доверия личностью? Всё-таки сотрудничество Абсалона с Миссей было довольно неоднозначным и закончилось печально… Нужно позаботиться и о собственной безопасности.

Но, даже разобравшись, как исказить голос нунция и как защититься от физического поиска с помощью этого плетения, Хьёлас помедлил несколько дней, прежде чем воплотить свой план в жизнь. Он оставил все соответствующие распоряжения и объяснения для мастера Нэвиктуса и гардианов – просто на случай, если с ним что-то случится. Исправил завещание и перепрятал некоторые отцовские документы – чтобы их не нашли сразу, если будут проводить обыск его ячеек в его отсутствие. И только тогда он почувствовал, что готов.

«Привет. Это Джи Атуин. Пожалуйста, назови имя, под которым я тебя знаю, чтобы мы могли продолжить разговор».

Хьёлас отработал эту технику и несколько раз проверил её на разных людях, чтобы убедиться, что плетение работает как надо. Плетение оказалось на удивление сложным – и не только тем, что содержало отложенную проверку по заданному критерию, а тем, что этот «фильтр» должен сработать не сразу, а через некоторое время. А контролировать это время оказалось слишком сложно – оно сильно зависело от фона, в котором проявится нунций. Во-вторых, к проверочной петле нужно было подцепить индикатор аудиальных сигналов, причём такой, который не будет зависеть от произношения или дикции. Сделать это оказалось невероятно сложно и требовало либо подключения идеограммы «Понимание», которая оказалась бесполезной, потому что в сочетании букв «Лекк Луяной» не было смысла в общей речи; либо установления связи с галереей голосов – что было довольно дорого и грозило привлечением излишнего внимания со стороны правительства. Поэтому Хьёласу пришлось пойти другим путём – не мучиться с доступом по паролю, а отправить вложенного нунция, который вернётся с сообщением обратно, как только получит ответ. А поскольку время ожидания ответа было по-прежнему ограниченным, Хьёлас заперся в комнате, убедился, что ему не будут мешать, и сел на полу, скрестив ноги, и ожидая ответной реакции, которой могло и не быть, если он хоть в чём-то ошибся.