Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 66 страниц)

Хьёлас вздохнул и пересказал другу, как всё было. Говорить было тяжело, но отсылать Чима не хотелось. Выслушав, друг некоторое время молчал, а потом осторожно сказал:

– Ты ведь всё равно разберёшься, что к чему, так что я скажу, что знаю, вдруг тебе это ещё пригодится. Виора ни при чём, абсолютно точно. Мы с ней общались после того случая пару раз, и мы поняли, что ты можешь прийти к такому предположению… вот только не знали, как вовремя тебе об этом сообщить и не подставиться. Книга не твоя. Астрид тебя оговорила.

«Вот оно как».

– Не хочу думать об этом сейчас, – сказал Хьёлас. – Что сделано, то сделано, менять показания я не буду, иначе возникнут вопросы, почему я учу Виору, если не до конца ей доверяю. И с какой стати прикрываю её, если подозреваю нарушение. В общем…

– Это всё ясно, – понимающе отозвался Чим. – Да ты не переживай, ты справишься…

– Угу. Только вот высплюсь.

И Хьёлас снова закрыл глаза. Какие-то странные воспоминания крутились у него в голове, что-то, что связывало его странное самочувствие с Энши Балеком. А потом он снова задремал, и даже не услышал, когда Чим вышел.

Вечером он кое-как вытащил себя из постели, чтобы явиться на поверку.

– О, смотрите-ка, обморочная леди пришла в себя! – воскликнул кто-то.

Хьёлас не без труда обернулся на голос и обнаружил Кидо Бруна, который глумливо ухмылялся. Вокруг него было слишком очевидное пустое пространство, как будто никто не хотел находиться рядом. Оно и неудивительно – этот парень убил их одноклассника и ранил куратора, все надеялись, что больше его не увидят. Но после повторного прохождения подготовительного курса ему всё-таки позволили вернуться.

– О, смотрите-ка, леди с недержанием тоже здесь, – огрызнулся Хьёлас.

С запозданием он подумал, что, наверное, стоило просто проигнорировать этого психа. Никому в классе нет дела до его слов…

– Ты такой храбрый, Апинго, как будто был не на лёгком практикуме а на спецкурсе боевой магии, – заметил Брун и многозначительно приподнял брови, как будто намекая на своё превосходство.

– А ты такой говорливый, как будто повторно проходил не подготовительный курс, а продвинутую рито…

– Строимся на поверку! – рявкнул вдруг Амри Торнгуд и демонстративно прошагал между Хьёласом и Бруном к своему месту в общем построении, словно ничего и не произошло. Другие ученики последовали его примеру, избегая смотреть на спорщиков. Брун противно ухмылялся. Он, видимо, чувствовал себя победителем уже потому, что староста перебил не его, а оппонента.

Амри уже стоял на своём месте, скрестив руки на груди, и мрачно смотрел на Хьёласа, как будто пытался передать некое послание без слов. Его содержание, впрочем, было довольно очевидным: «Просто заткнись».

Хьёлас занял своё обычное место в начале ряда и с неудовольствием обнаружил, что Брун встал рядом. А ведь действительно. В начале года между ними становился Балек, а когда он погиб, Брун несколько декад не появлялся в общежитии из-за отстранения, и Хьёлас как-то даже не задумывался, что он мог стоять рядом. Но теперь…

– Знаешь, пока ты был на практикуме, я стоял в ряду первым, – шёпотом сказал ему Брун, пока собирались другие их одноклассники. – Может статься, что скоро снова так будет. Если ты меня понимаешь.

Хьёлас не чувствовал в себе сил продолжать эту бессмысленную перебранку, но он понимал, что сам виноват. Не надо было и начинать.

– Ты же понимаешь, что после такой угрозы ты уже не сможешь сослаться на плохой самоконтроль? – сдержанно спросил он, стараясь больше не провоцировать этого психа.

– Какой ещё угрозы? – невинно переспросил Брун, пользуясь тем, что следующий после него в списке не спешил занять своё место в строю. – Ты что, Апинго, оговорить меня пытаешься?

Хьёлас подавил тяжёлый вздох и решил всё-таки промолчать. Раз уж по какой-то нелепой причине этого парня допустили к занятиям, лучше держаться от него подальше.

– Только попробуй сказать обо мне ещё какую-нибудь гадость, – продолжал шипеть Брун. – Я очень чувствительный, знаешь.

С оглядкой на то, что он первый налетел на Хьёласа, ситуация складывалась неприятная. К счастью, в общий рабочий зал вышел, наконец, мастер Гато, и Хьёласу не пришлось искать себе оправдания за молчание.

После поверки Хьёлас поспешил вернуться в свою комнату – у него уже снова начала кружиться голова от измождения. Он махнул Чиму, который явно собирался подойти и что-то спросить, и краем глаза заметил Торнгуда, о чём-то вполголоса повествующего мастеру Гато.

Спать, просто спать. Не думать ни об Астрид, ни о Бруне, ни о том, как он узнал о том, что произошло в кабинете ректора…

Утром Хьёлас чувствовал себя ещё не идеально, но уже достаточно хорошо, чтобы попытаться проанализировать собственное самочувствие. Физическая слабость была следствием не болезни, а магического истощения. Его потоки уже частично восстановились, но вот вопрос: как они исчезли? Накануне Хьёлас не использовал сложных формул и даже не тренировался. Он чувствовал себя вполне нормально, пока не побывал на приёме у ректора. Но там он резко начал терять силу, как будто в кабинете находилось Сердце Пустоты, или какая-то структура, создающая магический вакуум. Но ведь это же невозможно? Как сам ректор находится в своём кабинете? И другие мастера ничего не замечают?

Хьёлас неторопливо одевался, продолжая рассуждать о произошедшем. Единственное, на что он вчера обратил внимание – жуткая духота в кабинете. Может, он непроизвольно израсходовал силу на то, чтобы не упасть в обморок прямо там? Что ж, это вполне возможно. Механизм давно всем известный и уже не единожды проверенный: когда исчерпываются физические ресурсы организма, на поддержание жизни начинает уходить магия. Но если и её не хватит, чтобы дождаться помощи, наступает разрушение ядра и смерть. Странно только, что магия начала расходоваться раньше, чем полностью истощились физические силы. Или тут сыграло свою роль то, что Хьёлас во что бы то ни стало хотел сохранить лицо перед ректором?

Он вышел в общий рабочий зал, чтобы там дожидаться утренней поверки, и очередное неприятное воспоминание окончательно испортило ему настроение. Давешняя перепалка с Кидо Бруном вспоминалась смутно, как давний сон, но в том, что она действительно состоялась, сомневаться не приходилось. Ох, ну зачем надо было реагировать на эту глупую провокацию?!

Хьёлас вздохнул и занял один из свободных столов. Учебники и конспекты он с собой не брал – ещё будет возможность вернуться за ними до завтрака. Но зато прихватил ежедневник. Надо спланировать дела. Связаться с семьёй. Подтянуть учебные хвосты. М-да…

Как ждал он возвращения! Сколько всего собирался сделать в первый же день! А в итоге даже нунциев не принял и с мамой не связался. И всё ещё не хочется ничего делать. Только спать. Но надо, надо!

Хьёлас решительно открыл собственное расписание. Практические занятия ему сегодня точно не по плечу, так что лучше даже не пытаться. Конечно, если мастер Хенк узнает, что он уже вернулся в школу, но пропускает занятия, Хьёласу придётся быть убедительным в своих объяснениях и не упоминать этот странный упадок сил. «Или же, – подумал Хьёлас и сам немного испугался этой мысли, – ну её к провальщикам, эту боевую магию».

Даже всерьёз размышляя об этом, Хьёлас оставался спокоен, и это удивляло его. Он не ожидал, что такое решение дастся ему легко. Он ведь собирался освоить все курсы старшей школы! И что теперь, из-за минутной слабости откажется от этой цели? Нет, нельзя принимать решения в таком состоянии. А вот пропустить ещё одно практическое занятие будет разумным решением.

Почти без колебаний Хьёлас вычеркнул также практику по стихиям – с мастером Фалвестом, в случае чего, будет легко договориться. А вот на целительство он собирался пойти. Отчасти потому, что надеялся проконсультироваться в непринуждённой обстановке с мастером о своём состоянии. Раз уж стажёры ничем толком помочь не смогли…

– Как дела, Апинго?

Мастер Криир Гато явился в общий рабочий зал и занял один из свободных столов, перебирая какие-то документы.

– Хорошо, – отозвался Хьёлас и решил прояснить интересующий его вопрос сразу, не откладывая на потом: – Мастер Гато, я смогу отправиться домой в декадас?

Куратор поглядел на него немного озадаченно, но отвечать не спешил.

– Смотря как ты будешь справляться, – сказал он. – Если Эмсат Квато сдаст по тебе удовлетворительный отчёт, и если ты сохранишь сигналку, по меньшей мере, пять дней…

– Какую ещё сигналку? – озадаченно переспросил Хьёлас.

Мастер пожал плечами.

– Вчера я не стал приставать к тебе с этим, потому что ты явно был не в форме, но вообще-то сразу по возвращении тебе полагалось снова сплести открытый контрольный контур.

Хьёлас задумчиво потёр лоб. Он каким-то образом умудрился забыть об этом. До декадаса оставалось ровно пять дней, и, чтобы доказать, что он хорошо себя контролирует, ему придётся начать носить сигналку прямо сейчас. Но у него и так мало силы, он даже отказался от практических занятий…

– К провальщикам! – рявкнул раздражённо Хьёлас отшвыривая от себя ни в чём не повинный ежедневник. – Это дерьмо, в этом нет смысла! Верните мне контролирующий амулет для смирения потоков! Почему я должен выполнять эти идиотские требования?! Я не видел семью уже почти три луны! Мне предъявляют абсурдные обвинения, едва я переступаю порог школы! И ещё я должен истощиться до ядра, чтобы выжить в одном помещении с жирдяем, не умеющим организовать рабочее время! И теперь ещё это!

Хьёлас закрыл ладонями лицо и попытался дышать в такт, но у него не очень-то получалось. Кровь стучала в ушах, мысли путались. Ему хотелось плакать, хотелось прекратить всё это – тем или иным способом. Уйти в лёгкий эфир – и гори всё огнём. Пусть его заблокируют. Пусть отчислят из школы. Его знаний и навыков достаточно, чтобы обеспечить семью. Всего через полтора года Виору уже можно будет выдать замуж. Впрочем, это можно сделать уже сейчас. Но он обещал… обещал…

«В задницу, что я там обещал. Я не должен тащить всё сам. Человек не предназначен для таких нагрузок! Для таких рисков… да, здесь, именно за этим столом сидел Балек в последний час своей жизни. Вот тут, на ковре, была его кровь. Он лежал, борясь за свою жизнь. И проиграл. И я не хочу быть на его месте. Да я не хочу быть даже на своём месте!»

Хьёлас сам не понял, как оказался в собственной комнате у открытого окна. Высунуться, полететь, забить на правила и запреты… как это было бы прекрасно! Увидеть маму и Лаэту сейчас, меньше чем через час, а не через неизвестно сколько декад! Обнять их, убедиться, что они в порядке. Сказать им… сказать…

«Что я не справился».

Нет, Хьёлас не мог так поступить. Даже в воображении эта сцена выглядела так ужасно, что даже нынешняя реальность поблекла. Он их не подведёт. Нет, нет, просто НЕТ.

Всё ещё не в силах совладать до конца с эмоциями, Хьёлас отправился обратно в общий рабочий зал, не обращая внимания ни на однокурсников, ни на стажёров-целителей, ни на мастера Гато. Ему было плевать, кто и что подумает о нём, плевать, видел ли эту безобразную сцену Кидо Брун. Пусть они сначала переживут то, что выпало на его долю, а потом он, возможно, согласится это обсудить. Он молча вернулся к тому месту, где сидел чуть раньше, поднял с пола свой ежедневник, решительно вычеркнул из планов на день занятие по целительству и встал в строй для утренней поверки, не говоря никому ни слова.

«Просто дышать. Идти вперёд. Следовать плану. Всё наладится. Сила восстановится, и я почувствую себя лучше. Бывали в моей жизни испытания и посерьёзнее».

После поверки он сплёл открытый контур и подошёл к мастеру Гато. Тот повесил сигналку, не говоря ни слова, как будто ничего не случилось, как будто и не было никакой недостойной взрослого человека истерики. За одно это Хьёлас был крайне признателен своему куратору.

Прежде чем отправиться на завтрак, Хьёлас пошёл в ванную и попытался привести себя в порядок. Будь его чувства хоть сто раз оправданы, но лишний раз демонстрировать свою слабость он не хотел.

– Эй, Хьёлас.

Он избегал встречи с Чимом и надеялся, что другу хватит деликатности подыграть ему. Убедиться в обратном было неприятно.

– Привет, дружище.

Чим прошёлся по уборной, проверяя кабинки. Кроме них в помещении никого не было.

– Извини, что дёргаю тебя, – сказал он, и вид у него при этом был искренне виноватый, – знаю, ты хотел уединиться, но я решил, что лучше всё-таки поговорить, потому что потом времени у меня не будет.

– В каком смысле? – озадаченно переспросил Хьёлас, на секунду отвлекаясь от собственных спутанных мыслей.

– Я сегодня уезжаю в изолятор, – неуверенно сказал Чим. – Извини, что не сказал вчера. Я думал, сегодня ты будешь чувствовать себя лучше.

Хьёлас выдохнул и прикрыл глаза. И как ещё минуту назад он мог думать, что дела просто не могут идти ещё хуже?

– Извини, Чим, – сказал он, опускаясь прямо на пол у кафельной стены – стоять было слишком тяжким трудом в ту минуту. – Я как-то забыл, что жизнь не стоит на месте, даже когда сам я из неё выпадаю. Ну что ж… желаю удачи. Уверен, у тебя всё получится.

Чим поколебался секунду, а потом сел напротив.

– Жаль, что я не смогу поддержать тебя здесь, – сказал он. – Но мастер Китола сказал, чтобы я приезжал сразу после твоего возвращения. Я и так отстал от второй группы, и если я не справлюсь в рекордные сроки, что маловероятно, мне придётся провести в изоляторе зимние каникулы. Хорошо, что мастер заранее согласен потратить на меня время.

– Обо мне не переживай, Чим, – устало сказал Хьёлас. – Спасибо, что разрешил мне поехать с первой группой. И извини, что заставил ждать. Лёгкая магия, она… классная. Я довольно быстро справился со всеми заданиями и плетениями, у меня возникли трудности в основном с контролем погружения. Интересно, как у тебя пойдёт. Ведь обычно это ты у нас мастер плетений…

– Увидим, – чуть настороженно сказал Чим.

Хьёлас заставил себя ободряюще улыбнуться. Получилось не ахти, но Чим оценил.

– Так ты уезжаешь прямо сейчас? Или успеешь позавтракать?

– Успею. Идём? Расскажу тебе по дороге последние новости.

– Угу. Только, если можно, хорошие.

– Постараюсь, – хохотнул Чим, поднимаясь и подавая Хьёласу руку.

Что ж, хоть что-то в этом мире отличалось приятным постоянством – дружба и поддержка Чима. Жаль только, что некоторое время придётся обходиться без них.

Новостей и правда накопилось довольно много. Мастер Дет Юхосс, наконец, появился на занятии лично, но только для того, чтобы студенты научились находить оригинал среди десяти его иллюзорных двойников. Задание для курсового проекта он так вслух и не озвучил, но ещё раз напомнил, что без проекта зачёт не получить.

Кидо Брун, ко всеобщему недовольству, после повторного прохождения подготовительного курса вернулся к занятиям – но это Хьёлас уже и сам понял. Смерть Балека была признана несчастным случаем. И хотя все студенты группы были уверены, что Кидо постыдится являться к ним после всего произошедшего, тому, кажется, было плевать на мнение окружающих. Он даже с мастером Гато, которого тоже едва не погубил, общался, как и прежде, дерзко и вызывающе.

– Единственное, что меня немного утешает, так это то, что мастер Хенк его тоже терпеть не может, – мрачно сказал Чим. – Он пытался выставить Кидо из класса по дисциплинарным показаниям, но, строго говоря, контроль силы не является критерием дисциплины. Кидо, хоть он и хам и задира, школьные правила соблюдает, так что у мастера Хенка нет выбора, кроме как терпеть его присутствие на уроках. Но уж отрываются они друг на друге знатно, тебе понравится.

– Сомневаюсь, – кисло отозвался Хьёлас. – Я уже предвкушаю этот момент, когда окажусь напротив него в спарринге…

– Да, приятного мало, – поморщился Чим. – Но зато пока он тренируется с кем-то другим, есть шанс спокойно попрактиковаться. Кажется, мастер Хенк вообще перестал обращать на кого-то внимание, кроме него. Ну и целители могут под шумок подлечить или снять боль, хотя раньше мастер Хенк более внимательно за этим следил.

– Два психа в одном помещении – что может быть прекраснее? – пробормотал Хьёлас. Он решил не делиться с другом идеей о том, чтобы бросить боевую магию. Были другие вопросы, более важные, которые он хотел выяснить. И заговорил осторожно, чтобы аккуратно соскользнуть с темы, если она вдруг окажется неприятной: – А как вы с мастером Нэвиктусом? Помирились?

– Да, – рассеянно сказал Чим. – Он не в восторге от того, что я буду изучать лёгкую магию, но отговаривать меня не стал. Сказал, что раз уж мы с Асой между собой договорились, то и его тоже всё устраивает, и он поддержит любое моё решение. Так непохоже на него… Ещё летом он наотрез отказывался мне помогать, хотя и тогда мы с Асой, вроде как, не были в конфликте.

– Он просто хотел, чтобы ты сам взял на себя ответственность, – сказал, наконец, Хьёлас то, о чём догадывался уже давным-давно. – Ты слишком сильно рассчитывал на его помощь, это делало тебя зависимым и слабым. А когда ты осмелился выпустить Асу ради своего собственного будущего… ты стал сильнее. Самостоятельнее. Я думаю, что именно поэтому он не хотел помогать тебе с поступлением.

«Возможно даже, что мастер Нэвиктус договорился с мастером Леййисом, чтобы тот всё это организовал. Интрига вполне в его духе».

Чим хмыкнул, очевидно, подумав о том же.

– Теперь я лучше понимаю, почему ты так боялся уезжать в изолятор, – сказал он. – Даже я беспокоюсь о родителях – как бы чего не случилось в моё отсутствие. А ведь твоя семья намного сильнее зависит от тебя, чем моя от меня…

– Не переживай об этом, – сказал Хьёлас. – Я присмотрю за твоими, пока тебя не будет.

Чим слабо улыбнулся и хлопнул Хьёласа по плечу.

– Не сомневаюсь в тебе, дружище. Только ты, пожалуйста, сначала о себе позаботься. А то смотреть страшно, во что ты превратился.

Так, за разговорами и взаимными подбадриваниями, прошло время завтрака, и Чим заторопился в сектор кафедры лёгкой магии, а Хьёлас вернулся в общежитие. Завтрак помог ему немного приободриться, хотя и не восстановил его силы полностью. Но теперь он, по крайней мере, мог принимать и отправлять нунциев, не опасаясь снова упасть в обморок.

Уединившись в своей комнате, он, наконец, развернул приёмник.

Из-за обилия сообщений тот почти разрядился, и, прежде чем приступить к работе, пришлось немного подпитать контур. А потом были десятки сообщений от разных людей, некоторые из которых не знали, что Хьёлас недоступен, и упорно продолжали слать сообщения, не дожидаясь ответов. Близкие ему сообщений не присылали – лишь в самом конце очереди обнаружились нунции мамы и Виоры, которые узнали о его возвращении от Чима и не могли дождаться личной встречи. Хьёлас отправил сообщение сестре с предложением встретиться вечером в парке и надеялся, что она успеет принять его до назначенного времени. А потом остался ещё один нунций, которого он намеренно откладывал на потом.

«Хьёлас, – сказала изящная блестящая фигурка голосом Астрид, – я догадываюсь, что ты, наверное, сердишься на меня, и я знаю, что я очень, очень виновата перед тобой. Я не хотела тебя подставить, я сослалась на тебя только потому, что тебя не было в школе. В изоляторе бы тебя не стали беспокоить, а я действительно надеялась, что до твоего возвращения мой отец всё уладит. Но он отказался мне помочь, я правда не ожидала такого поворота! Но, Хьёлас, я всё исправлю. Если тебе выпишут штраф, я всё возмещу, до последнего тама. Пожалуйста, прости меня, и давай встретимся. Жду твоего нунция».

Вот оно, оказывается, как.

Хьёлас хмурился, задумчиво выводя карандашом каракули на обрывке бумаги. Значит, Астрид не собиралась его подставлять, а просто выкручивалась, как могла. И если она рассчитывала на отца… почему он не помог замять дело? Он ведь прекрасно понимал, что если Хьёлас не подтвердит её слова…

То что? Астрид бы, скорее всего, отчислили из школы. Нежели Ферпу настолько плевать на собственную дочь?

Это была очень странная загадка, которую, Хьёлас чувствовал, что не мог решить самостоятельно. Единственное объяснение, которое приходило ему в голову – эфор каким-то образом узнал, что они продолжают встречаться без его согласия, и таким замысловатым образом решил рассорить их. Но не великовата ли цена – отчисление Астрид из школы – ради такого неочевидного воспитательного акта?

Или же он каким-то образом знал, что Хьёлас поддержит версию Астрид? Но если так, то это уже повод встревожиться. Только самые близкие люди знали, что Хьёлас подучивает Виору особой магии, и что он иногда даёт ей доступ к книгам. И да, Виора и Астрид общались в последнее время довольно много – сначала, когда сестра передавала сообщения Хьёласа, а потом и по своей инициативе – эти две леди хорошо спелись. Но неужели этих опосредованных связей достаточно, чтобы предсказать поведение Хьёласа в сложившейся ситуации? И если так, то…

Случайно ли у Астрид обнаружили книгу?

Хьёлас досадливо потряс головой – его внутренний параноик зашёл в своих измышлениях слишком далеко. Нет, наверняка всё намного проще, он что-то упускает…

Но разум просто отказывался выдавать гипотезы при таком накале эмоций. Истощение, плюс необходимость нарушить собственный учебный план, остатки тоски по лёгкому эфиру, да ещё эта странность с Астрид… и лёгкое, но всё равно неприятное чувство вины перед Виорой за то, что он заподозрил её в соучастии…

Хьёлас решил оставить общение с Астрид на неопределённое будущее, когда всё более-менее уляжется. Пока что надо отправить нунция маме и мастеру Нэвиктусу, связаться с сюрвейером участка. Потом разобраться со счетами, проверить оплату за те луны, что его не было, удостовериться, что средств хватает. Потом можно сесть за письменные работы и отправить нунциев мастерам, договориться об индивидуальных занятиях, чтобы восполнить пропущенный материал.

Хьёлас строго следовал составленному утром плану, не отвлекаясь ни на что, кроме обеда и плановых пятиминутных перерывов каждый час, и к ужину он успел сделать даже больше, чем надеялся. Это немного подняло ему настроение, сытная трапеза помогла ему восстановить ещё часть сил, и, хотя Виора прислала ему сообщение позже, чем он ожидал, у них всё ещё было немного времени, чтобы встретиться.

– Привет, Ёл!

Виора, вопреки обычаю, не стала дожидаться, пока Хьёлас сам её обнимет, обозначая границы допустимого на людях, а бросилась ему на шею и обняла очень крепко. Он, впрочем, не возражал, потому что тоже был рад её видеть живой, здоровой и весёлой.

– Привет, Виора, – сказал он, чуть приподнимая её над землёй, чтобы дополнительно продемонстрировать своё воодушевлённое настроение. – Ты не представляешь, как я соскучился!

Сестра просияла и тоже начала многословно выражать, как ей было неуютно, пока он был недоступен. Она явно старалась сдерживаться и не тараторить слишком много, но это явно было выше её сил: новостей накопилось очень и очень много. Только теперь, выслушивая всё то, что она не могла рассказать ему в течение прошлых лун, Хьёлас понял, как ему не хватало подобных новостей – незначительных, но таких жизненно важных… И слишком быстро истекло их время: чтобы не опоздать на поверку им обоим уже следовало нестись в общежития со всех ног, а Виора всё не умолкала, взахлёб рассказывая о том, что они с мамой и Лаэтой успели сделать в Мёртвом Городе, как буйно рос парспан до самого последнего момента, пока не похолодало слишком сильно – теперь у них вся кладовая увешана букетами сушёных листьв.

– Эй, золотко, – всё же перебил её Хьёлас, не переставая улыбаться, – давай продолжим завтра. А иначе нас накажут за опоздание на поверку, и мы не увидимся ещё неизвестно сколько.

– Ой, точно, – Виора хлопнула себя по лбу, но подниматься со скамейки, которую они облюбовали, не спешила, – я и забыла о времени, а мне ещё эссе по амулетам надо на чистовик переписать…

– Ну тогда побежали, – Хьёлас решительно поднялся и потянул за собой сестру. Они снова стиснули друг друга в объятьях, но, прежде чем умчаться в общежитие, Виора ещё немного помедлила.

– Хьёлас, – осторожно начала она, будто не уверенная в том, что стоит говорить то, что у неё на уме.

– Что, Виора?

Она нервно пожевала нижнюю губу, глубоко вдохнула и сказала:

– Я очень рада, что ты сумел справиться с лёгкой магией. Я знаю, что тебе было непросто, мастер Нэвиктус объяснил нам, с чем тебе придётся столкнуться на лёгком практикуме… Но мне приятно, что ты выбрал нас.

Хьёлас неуверенно улыбнулся. Ему показалось, что Виора собиралась сказать другое, но в последний момент передумала.

– Это вам спасибо, что вы составляете достойную конкуренцию лёгкому эфиру. А то не знаю, как бы я справлялся.

На этой оптимистичной ноте они всё-таки разошлись. Хьёласу пришлось мчаться в общежитие на всех парах, но всё равно он почувствовал лёгкое жжение на запястье с сигналкой, когда подбегал к своему сектору – мастер Гато уже начал его разыскивать.

– Я здесь, прошу прощения, – сказал он, изображая на лице виноватую улыбку. Если куратор будет не в настроении, или раскаяние Хьёласа покажется ему неискренним, он вполне может запретить ему прогулки на несколько дней. А это было бы весьма некстати.

Но тот лишь окинул Хьёласа пристальным взглядом и ничего не сказал. Ну и спасибо за снисходительность, мастер Гато.

Ложась спать, Хьёлас чувствовал себя в сто раз лучше, чем накануне. Магия почти восстановилась, он убедился, что у Виоры всё в порядке и узнал целую кучу хороших новостей из дома. Кое-что из произошедшего его всё ещё огорчало, но теперь Хьёлас чувствовал, что так или иначе, но справится со всем.

Это ощущение уверенности в своих силах сохранилось у него и на следующий день, когда он явился на практическое занятие к мастеру Хенку. Конечно, он много пропустил, а с учётом того, что и до лёгкого практикума он сильно отставал от других учеников в классе боевой магии, то теперь его ситуацию можно было считать безнадёжной. Но, с другой стороны, он имел право на дополнительные занятия – с самим мастером или с кем-то из доверенных ассистентов. Дожить бы только до конца урока и не получить травм настолько тяжёлых, что даже говорить будет трудно…

– Слабак, – презрительно бросил Кидо Брун своему партнёру по спаррингу. Всего через пять минут он окажется напротив Хьёласа, и сил на атаки жалеть не будет. Даром, что мастер Хенк запретил вкладывать в плетения силу. Кидо может сказать, что у него не получается контролировать силу, и ничего ему, кроме незачёта за урок, не будет. Гнусный скользкий гадёныш.

– Ничтожество. Беспомощный слизняк. Будешь там же, где и Балек, и никто мне ничего не сделает.

Хьёласу казалось, что у него внутри начинает разгораться пожар. Злость, отчаяние и ненависть, сцепились в один жёсткий ком и искали выход. Вот только эмоция слишком сильная, чтобы вложить её в плетение в качестве намерения – разлетится через мгновение. Но зато можно вложить это раздражение в обычный поток силы. Но нельзя, нельзя терять над собой контроль.

– Безмозглая бездарность, – бросил, проходя мимо, мастер Хенк. – Каким же упрямым тупицей надо быть, чтобы раз за разом являться сюда? Человеческим ведь языком объяснил: нечего тебе ловить на моих уроках, Апинго.

– Тупой слабак, – насмешливо вторил ему Кидо. На лице его было столько высокомерия и презрения к Хьёласу, что терпеть эти оскорбления и дальше просто не было сил. Всё прочее потеряло значение по сравнению с ненавистью, которую испытывал Хьёлас к Кидо Бруну.

Он развеял плетение, которое начал заготавливать для тренировочного удара и просто выплеснул силу, вкладывая в неё максимум эмоций, которые могли вместиться в один поток. Сила развернулась с громким хлопком, эмоциональное облегчение было мгновенным и невероятно приятным. Злость сменилась торжеством, стыд от пережитого унижения – сытостью насыщенной агрессии. Хьёлас смотрел на кровь, быстро растекающуюся по полу, и едва не смеялся от радости – так приятно ему было избавиться от напряжения. Кидо был плох, мастер Хенк пытался помочь ему, зажимал раны, плёл замораживающие заклинания, но Хьёлас не мог позволить, чтобы его свободу снова ограничили. Он выбросил злое намерение снова, и снова, и ещё раз, пока мастер не перестал трепыхаться. И с каждым новым выбросом Хьёлас чувствовал себя всё лучше, и не собирался останавливаться. Когда ещё удастся так душу отвести?

– Апинго! – раздался вдруг откуда-то неожиданно громкий окрик. – Что ты тут чудишь, Апинго? Просыпайся, просыпайся!

Хьёлас выдохнул и открыл глаза. Голова кружилась, приятное тепло разливалось по всему телу, как будто он и впрямь сорвался.

– Всё в порядке, парень? – раздался от дверного проёма голос мастера Гато. – Без глупостей?

Хьёлас поглядел в ту сторону, но в темноте почти ничего не разглядел.

– Что случилось? – дрожащим голосом спросил он.

Куратор хлопнул по выключателю, и ширма, скрывавшая светильник, отодвинулась.

– Чего тебя вдруг снесло? – спросил мастер Гато, неуверенно входя в комнату. Хьёлас не сразу понял, о чём речь, но, когда он приподнялся, куратор многозначительно кивнул на его левое запястье. Сигналки там не было.

– Понятия не имею, – сказал Хьёлас, потирая лоб и вспоминая детали сна. Это был очень, очень странный сон.

С одной стороны, его нельзя назвать приятным – кровь, травмы, а может и… Хьёлас тряхнул головой, отгоняя пугающие мысли. Потому что, с другой стороны, ощущение от выплёскивания этой агрессии на двух самых ненавистных в школе людей, пусть даже во сне, вызвало сладко-щемящую радость, спокойствие. Как будто теперь всё стало так, как должно…

Хьёлас не без труда выпутался из-под одеяла, подошёл к окну и приоткрыл его, впуская холодный ветер. Он понимал, что должен устыдиться или испугаться того, что живёт его в подсознании, но он не мог. На самом деле не произошло ничего непоправимого, ведь так?

– Апинго, всё в порядке? – спросил мастер Гато, подходя ближе.

Хьёлас рассеянно пожал плечами. Не случилось ничего такого, что он мог бы квалифицировать как «ужас-кошмар, что же делать дальше». Ну, разве что тот факт, что он утратил контроль над своей силой. Впервые, со времени начала учёбы в старшей школе, это произошло во сне. И теперь ему всё-таки не удастся поехать домой в декадас…

– Да, наверное, – мрачно буркнул он, выставляя вперёд руку и сплетая открытый контур. Куратор повесил новую сигналку, но, прежде чем уйти, ещё раз окинул Хьёласа пристальным взглядом.

– Давай, не расслабляйся, – напутствовал он. – Сейчас не время.

Хьёлас снова рассеянно покачал головой, но возвращаться в постель не спешил. Оставшись наедине с собой, он закрыл окно, сплёл лёгкий согревающий контур, а потом сел за рабочий стол и открыл ежедневник. В расписании на следующий день боевой магии не было. Оно и к лучшему. И как понимать этот сон? И нужна ли интерпретация, кроме самой очевидной?