Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 66 страниц)

А то, с чем он столкнулся в лёгком эфире, всё ещё было с ним. Он не мог вспомнить подробности, но оттого ещё больше внимания притягивалось к смутным отголоскам. Как эта песня, которую он просто не мог выбросить из головы, которая вытеснила всё остальное и потянула за собой прочие смутные воспоминания. Как эти странные плетения, которые он пытался повторить, но не мог…

На одном из уроков протекционизма Хьёлас пытался сплести избирательный барьер, но едва он создал первую нить и завернул петлю, это напомнило ему что-то… какой-то необычный обрывок, который он видел в лёгком эфире. Он не отпускал Хьёласа, не давал ему покоя, так что пришлось попытаться его воспроизвести. Хоть как-то, приблизительно, но только не останавливаться, не дать этой мысли вновь ускользнуть! Когда Хьёлас пришёл в себя, учеников в классе не было – только мастер Гато и двое ассистентов, которые тщательно отслеживали каждый его поток и были настороже на случай, если что-то пойдёт не так. Это случалось уже не в первый раз, и всякий раз мастера не останавливали его раньше времени, а предпочитали прервать урок и обезопасить учеников за пределами класса. Хьёлас знал, что они преследуют две цели: во-первых, помочь ему восстановить события, пусть даже через плетения, которые лезут ему в голову; во-вторых, исследовать необычную магию. Да, большинство его плетений были откровенно спутанными и бредовыми, составленными из обрывков бессвязных идей, но в один из дней он создал что-то довольно интересное, и мастера надеялись, что это повторится.

Хьёлас отчётливо запомнил тот эпизод – возможно, потому, что это был редкий случай, когда воспоминание оказалось завершённым и отчётливым, и после реализации перестало его беспокоить. Это случилось на уроке практического целительства. Они изучали технику бесконтактного влияния, как вдруг Хьёлас вспомнил что-то. Настолько ярко и болезненно, и он настолько боялся упустить эту внезапную мысль, что сразу начал плести… это было не заклинание, просто трёхмерный контур с поправкой на время… И то, насколько структура была отчётливой и стабильной, могло свидетельствовать только о том, что это была идеограмма из базовой речи. Что она означала, не знал никто, и в справочниках ничего подобного не обнаружилось. Но Хьёлас знал, что его творение тщательно изучил, а потом стёр все следы, мастер Эноба.

– Хьёлас? – он вздрогнул, услышав голос, ведь он почти забыл, где находится. – Почему тебе так сложно сосредоточиться на новых делах? Я понимаю – знаю! – что смутные воспоминания досаждают тебе, но мы ведь пытаемся справиться с ними вместе, верно? Но ведь в мире много других важных вещей, которыми ты занимался раньше. Почему ты не можешь на них сосредоточиться?

– Я как будто умер, – Хьёлас попытался объяснить свои ощущения мастеру Китоле. – То есть это действительно произошло – с точки зрения тех, кто знал о моём исчезновении. Конечно, запустить официальные протоколы, чтобы подтвердить это документально, не хватило времени, но… я понимаю, что все близкие думали, что больше меня не увидят. Но при этом ничего не изменилось, понимаете? Ничего из того, что зависело от меня, не исчезло.

– Тебя именно это огорчает? Что твоя семья нуждается в тебе не так сильно, как ты думал?

– Не огорчает, – Хьёлас покачал головой и задумался. – Наоборот, я рад, что они начали справляться. Мастер Нэвиктус не оставил их, хотя я опасался иного. Чим тоже им помогал. Мама и сёстры и сами не опускали руки… это просто отлично. Как я могу огорчаться этому? Просто я понял… – он запнулся, подбирая правильные слова. Это был тот редкий случай, когда в голове немного прояснилось, получалось связывать слова в более-менее длинные предложения. Хьёлас не знал, с чем это связано сегодня, но понимал, что моментом надо пользоваться. Попытаться найти хоть немного того себя, который был в этом теле раньше. И если мастер Китола считает, что разговоры – подходящий для этого способ… что ж, наверное, его знаниям и опыту можно доверять. – Я понял, что моё чувство долга перед ними, которое всегда поддерживало меня в трудные моменты… ну, его значимость была несколько преувеличена.

– И теперь ты считаешь, что ничего им не должен? Раз уж они могут справиться сами…

– Да, что-то вроде этого, – задумчиво сказал Хьёлас. – Нет, я готов заботиться о них и впредь, но теперь это… перестало быть моим уникальным предназначением. Что-то типа утраты монопольного права.

Некоторое время мастер молчал, обдумывая его слова. Хьёлас тяжело вздохнул. То, что он сказал сейчас, звучало как-то неправильно, хотя и по большей части соответствовало тому, что он действительно думал. Было что-то ещё, что мешало ему полностью вернуться «в себя», но что?

– А не имея монополии ты отказываешься вообще что-то делать? – спросил вдруг Мейто со странным напряжением в голосе.

– Не отказываюсь, – осторожно сказал Хьёлас. – Я же сказал: я готов им помогать…

– Это только слова, – небрежно махнул рукой ассистент на его жалкий лепет. – Ты уже десять дней как вернулся, но ты всё ещё бесполезен для них, как будто тебя вовсе нет!

Эти слова ужалили Хьёласа неожиданно больно. Он нахмурился и сел чуть ровнее, приготовившись отстаивать себя.

– Я буду полезен, как только меня выпустят из школы…

– Даже более того: ты для них сейчас обуза, – безжалостно продолжил Мейто, не дав Хьёласу шанса оправдаться. – Потому что вместо того, чтобы заниматься своими делами, они каждый день прилетают к тебе, проверить, не начудил ли ты ещё что-нибудь. Чим, который раньше им помогал, теперь ходит, как привязанный, за тобой…

– Потому что вы ему сказали, что это необходимо! – огрызнулся Хьёлас. – Я прекрасно могу…

– Ты даже проснуться утром не можешь, пока тебя в бок не пнут! И не говори, что виноваты обстоятельства, мы оба прекрасно знаем о твоих способностях к самоконтролю! Тебе просто нравится жалеть себя, упиваться вниманием и восхищением окружающих… Как же: несравненный Хьёлас Апинго такое пережил, что не каждому под силу! Теперь герою нужен отдых! Но на самом деле единственное, что ты сделал – это вляпался в переделку и усложнил жизнь всем окружающим!

Хьёлас и сам не понял, почему так разозлился. Мейто с самого начала вызывал у него досадливое недоумение, а теперь как будто специально пытается его выбесить.

– Ты так говоришь, как будто я специально это сделал! – воскликнул Хьёлас. – Я просто пытался выжить в грёбаном подземелье Мёртвого Города! Что я могу сделать, если единственным способом дать знать о себе было погружение в лёгкий эфир?!

– Спокойнее, ребята, – осторожно вмешался мастер Китола. – Хьёлас, ты всё сделал правильно…

– Да, всё правильно! – закричал Мейто. – Ты, блядь, выжил, да! Но на кой хрен? Чтобы теперь вот так болтаться бессмысленно как какашка на волнах и всех раздражать?!

– Ну всё, хватит! – повысил голос мастер Китола. – Мейто, ты переступаешь черту! Иди, проветрись немного!

Ассистент сердито вскочил и покинул тренировочную комнату, подарив Хьёласу напоследок ещё один раздражённый взгляд. В комнате повисла напряжённая тишина, которую никто не осмеливался нарушить, даже мастер.

Хьёлас же напряжённо переваривал услышанное. Его шокировала не столько грубая форма, в которой Мейто преподнёс свою мысль, а содержание его внезапного выпада. Его суть очень трудно было оспорить.

– Не сердись на него, – подал, наконец, голос мастер Китола. – Сам понимаешь, на него все эти события тоже сильно повлияли. Сначала он был в отчаянии, потом в восхищении, а теперь вот… видимо, сам не знает, что думать…

– Он прав, – сухо сказал Хьёлас, глядя себе под ноги.

Повисла ещё одна долгая пауза. Мастер как будто ждал более развёрнутой реакции, но на самом деле Хьёласу вовсе не хотелось продолжать разговор.

– Да, – негромко сказал мастер. – Прав.

Хьёлас впервые за долгое время почувствовал, как от стыда заливается краской его лицо. Он не задумывался об этом напрямую, но где-то в глубине души надеялся, что мастер попытается его разубедить, успокоить. Но то, как он занял сторону беспардонного Мейто, неожиданно сильно задело Хьёласа. Он нахмурился, пытаясь понять, что теперь ему делать с этой информацией. Если его учителя считают его обузой…

– Может, мне лучше вернуться домой?

– Ты и сам знаешь ответ на этот вопрос, – сказал мастер. – Ты можешь сделать это, только отказавшись от школьной страховки, но лично я не думаю, что это закончится хорошо.

Хьёлас чувствовал себя неловко. Он не знал, как реагировать на сложившуюся ситуацию. Он мог бы пообещать, что возьмёт себя в руки и полностью восстановит самоконтроль, вот только это обещание он уже давал и не выполнил. Он мог бы огрызнуться и устроить безобразную истерику по какому-нибудь надуманному поводу, но это будет лишь подтверждением слов Мейто о том, что он упивается жалостью к самому себе.

– Хочешь закончить на сегодня? – спросил мастер Китола.

– Да, пожалуй, – с облегчением сказал Хьёлас и поднялся, чтобы уйти, но мастер жестом попросил его не торопиться.

– Прежде я хочу обсудить с тобой ещё кое-что. – Мастер дождался, пока Хьёлас вернётся на своё прежнее место и продолжил: – На следующей декаде у меня начинается выездной практикум с группой второго уровня. Это значит, что я не смогу появляться в школе и быстро реагировать на какие-либо события здесь. Вместо себя я оставляю Вито, он продолжит занятия с тобой и будет консультировать тебя по любым вопросам.

Хьёлас медленно кивнул. Новость не огорчила его, но обострила это тоскливое ощущение чуждости. Ведь Хьёлас мог быть в этой группе, мог учиться со всеми…

– Ты можешь присылать нунциев и мне, и я буду поддерживать с тобой связь, но приёмник я буду проверять в лучшем случае один раз в день. А если придётся задержаться в погружении – а так, скорее всего, и произойдёт, то связаться со мной ты сможешь только через Вито – у него будет доступ в изолятор.

– Понятно.

Судя по всему, мастер сказал уже всё, что хотел, но Хьёлас не торопился снова подниматься. Он и так чувствовал себя неуютно, и не хотел проявлять ещё больше неуважения, уйдя без разрешения. Однако мастер снова медлил, как будто ожидал чего-то. Хьёлас нахмурился, отчаянно пытаясь понять, чего именно.

– Я очень надеюсь, что ты благополучно восстановишься, Хьёлас, – сказал мастер Китола. – И я хотел бы тебе помочь, но на данном этапе я, кажется, уже сделал всё, что мог. Теперь всё зависит от тебя и твоего выбора.

И мастер первый поднялся и направился к выходу.

– Удачи, – бросил он напоследок.

Вито последовал за мастером, и Хьёлас остался один.

Его одолевали смешанные чувства. Он злился на Мейто и на мастера Китолу – хотя сам не понимал до конца, почему. Он досадовал на самого себя за то, что не может полностью вернуться к жизни. Ему было грустно из-за собственной нелёгкой судьбы, и теперь, без свидетелей, он мог честно себе признаться – что да, он действительно довольно долго упивался жалостью к себе, и продолжил это делать. И, внезапно, теперь он был полон решимости всё это изменить.

Да, Мейто был чрезмерно груб и не совсем справедлив, но доля правды в его словах была. И, возможно, дело было отчасти в том, как он преподнёс эту правду, но он сумел выбить Хьёласа из колеи. Хьёлас был раздражён и раздосадован, но впервые за прошедшую декаду ему было не всё равно. Странное ощущение, непривычное…

Он вернулся в комнату, выделенную ему при кафедре лёгкой магии. Здесь он со всех сторон и на всех глубинах был огорожен щитами, хотя был почти уверен, что будь у него такое желание, он легко бы их разбил. Легкоэфирный фон был очищенным и приятным, но искушения погрузиться Хьёлас не испытал ни разу после возвращения. Он на собственной шкуре узнал, насколько неприятным и опасным может быть тот уровень реальности. И как он когда-то мог быть этим очарован?

В тот вечер Хьёлас не хотел ложиться спать. Что-то изменилось в его затуманенном рассудке, и это что-то не хотелось терять. Но во сне эмоции смягчаются, впечатления сглаживаются… и Хьёлас думал, что утром он уже не будет ощущать этой странной ясности рассудка, которая появилась после ссоры с Мейто.

– Хьёлас, вставай!

Он ошибался. На этот раз его разбудил не Чим, а Мейто, и если в первые секунды после пробуждения он всё ещё пребывал в счастливом неведении о реальности, то, увидев недовольную физиономию ассистента, Хьёлас всё вспомнил и тоже насупился.

– Выйди, мне надо переодеться, – буркнул он.

На кой хрен ты выжил и всех раздражаешь? – витало в воздухе.

«Если я его раздражаю, зачем он продолжает работать со мной? – думал Хьёлас. – Скорее всего, у него просто нет выбора… как и у меня. Да, искушение покончить с собой после познания такой истины велико, но это было бы глупостью. Да, я сейчас обуза… для всех. Но это, к счастью, не навсегда. Мастера утверждают, что я могу восстановиться… но как?»

Хьёлас довольно долго талапался в воде, умываясь, меняя температуру воды, чтобы лучше взбодриться. Он чувствовал, что стремительно устаёт, как будто осознанность в реальности была таким же трудным делом, как осознанность в лёгком эфире… но это же абсурд.

Даже в лёгком эфире у Хьёласа возникли трудности только потому, что он ужасно устал. В нормальных условиях он ни за что не утратил бы контроль – он научился этому ещё давным-давно, в самом начале обучения. Впрочем, надо признать, на первых порах у него действительно были трудности. Особенно во сне…

Что-то щёлкнуло в голове у Хьёласа – догадка, просветление! Он не знал точно, какие механизмы связывают сон и погружение в лёгкий эфир, но и тогда, и сейчас его трудности имеют одну природу. Тогда он не мог заснуть, не погрузившись, сейчас он во сне не погружается, но не может сам проснуться… почему? Не ясно. Но что-то в этом есть…

– Ты что тут, заснул? – раздраженно спросил Мейто, заглядывая в ванную.

– Да отстань ты, я умываюсь! – огрызнулся Хьёлас, и дверь с громким стуком захлопнулась. Насколько было бы легче, если бы рядом был Чим! Где он запропастился, интересно?

Но едва подумав об этом, Хьёлас одёрнул себя: друг не обязан нянчиться с ним с утра до вечера каждый день. Наверняка у него и свои дела есть… несправедливо было бы требовать от Чима большего. Он и так очень помог семье. Дважды он летал с мамой и девочками в Мёртвый Город, помогал расчищать участок и удобрять почву. Пока Хьёласа не было, наступило самое благоприятное время для посева большинства культур, и, если бы не Чим, на хороший урожай семья не могла бы рассчитывать…

Хьёлас вздохнул. Чим и так сделал для него более чем достаточно. Так что придётся терпеть Мейто.

Он покинул ванную и направился на завтрак, не сказав ассистенту ни слова. Может, и не надо так злиться на него, но Хьёлас чувствовал, что имеет право. Пусть даже на самом деле это злость не на Мейто, а на себя самого.

Какашка на волнах – интересная метафора! А главное меткая. Хьёлас действительно вёл себя как безвольный овощ. Ходил, куда вели, делал, что велели, отвечал на вопросы, выполнял задания… и сейчас самым простым решением было бы расслабиться и снова уйти в себя, но…

Не получалось? Хьёлас нахмурился, пытаясь осознать последнее наблюдение. Реальность была тягостна, и он хотел бы отвлечься от мрачных мыслей, хоть ненадолго, но чем больше он старался погрузиться в это жуткое отстранённое состояние, за которое его ругал Мейто, тем яснее становилось, что ничего не получится. Почему?

Долго думать Хьёласу не пришлось. Не зря он утром вспоминал осенние тренировки и неудачи. Ведь тогда именно так ему и удалось совладать с осознанностью – попытаться умышленно её утратить. Эмсат подал абсурдную, на первый взгляд, идею, но она сработала! Хьёлас нервно рассмеялся, поняв, что это работает и сейчас.

– Эй, ты чего? – настороженно спросил у него Мейто.

– Всё в порядке, – сдержанно отозвался Хьёлас. И, после недолгих колебаний, добавил: – Кажется, я понял, что делать.

Мейто, к его чести, с вопросами больше не приставал. После завтрака они расстались – каждый отправился на свои занятия. Хьёласа снова взял под опеку Чим, но в этом, кажется, уже не было острой необходимости. Каждую минуту Хьёлас пытался утратить осознанность, уйти от реальности, но у него ничего не получалось. Рано было радоваться успеху, ведь он постоянно думал о своей задаче. Что будет, когда он вдруг отвлечётся?

Следующим утром Хьёлас проснулся сам. Это было пробуждение не из приятных, потому что ему снилось нападение вэнантов в лёгком эфире. И бесконечный лабиринт намерений, холодной воды и мелких хищных тварей…

– Просыпайся, звёздный хобус, просыпа-а-а… – начал напевать Чим, едва открыв дверь в комнату, и ошарашенно застыл на пороге, увидев, что Хьёлас уже одет. – О. Тебя сегодня Мейто разбудил?

– Нет. Кошмар о лёгком эфире.

– М-м. Понятно.

Чим, казалось, не знал, как реагировать. Да, поведение друга лучше, чем всё остальное, продемонстрировало Хьёласу, насколько неадекватным он был в последнее время, если сейчас, когда он ведёт себя как обычно, на него таращатся как на пресловутого звёздного хобуса.

– Готов идти? – спросил Чим.

Хьёлас последовал за другом в коридор. Это был редкий случай, когда Чим не находил, что сказать, и обстановка была довольно неловкой, и Хьёлас решил просто сказать то, о чём думал недавно:

– Спасибо, что помогал моей семье. Ты не был обязан, и я рад, что они не остались одни в трудную минуту.

– Ага… ты уже говорил. Не за что, в общем.

Хьёлас этого не помнил, но его это не смутило.

– И, вероятно, ещё повторю, – сказал он. – Потому что одних слов недостаточно, чтобы выразить мою признательность, но я не знаю, что ещё могу сделать для тебя и твоей семьи.

Чим вдруг ухмыльнулся и хлопнул Хьёласа по плечу.

– Ну, теперь ты понимаешь, дружище, насколько обязанным чувствую себя я, после того как ты помог с Бенедиктом.

Хьёлас тоже усмехнулся, и с удивлением почувствовал, насколько его мышцы отвыкли от этого действия.

– Надо будет взять пару уроков у леди Алайши. А то по сравнению с её радушием, я чувствую себя трёхсотлетним сухарём.

Хьёлас снова познавал мир, узнавал новости. Чим утверждал, что всё уже ему рассказал, но многие вещи Хьёлас слушал, как в первый раз. Например о том, что происходило в день его исчезновения.

– Мы как раз собирались вылетать к вам, когда отец получил нунция от твоей мамы. Она сказала, что ты отправился в Мёртвый Город и не вернулся, и на нунциев не отвечаешь… Мы завезли маму и Парису к вам, чтобы они поддержали леди Донову, а сами полетели за тобой. Знаешь, довольно жутко было обнаружить вэйпан посреди пустого участка.

– Могу себе представить, – сдержанно отозвался Хьёлас.

Ему не слишком хотелось вспоминать, где он сам был в тот момент, но перебивать Чима он не стал. Он был виноват перед теми, кого заставил беспокоиться, и был обязан хотя бы узнать их версию произошедшего.

– Мы начали обыскивать ближайшие развалины – до границ влияния Сердец Пустоты. Но крови и следов борьбы с животными не было, и отец решил, что ты сам за коим-то хером попёрся в пустую зону. А пока мы решали, с чего начать поиски, к нам присоединился мастер Оммадс.

– Как он вас нашёл? – удивлённо спросил Хьёлас. – Чтобы попасть на участок, надо точно знать, где безопасно спускаться…

– Леди Донова показала ему дорогу – они прибыли вдвоём.

Хьёлас тяжело вздохнул. Он хотел, чтобы мама помирилась со своим отцом, но в таких обстоятельствах ей явно было не до того.

– Они поладили?

– Ну… – Чим замялся. – Между ними явно всё было не очень гладко. Но знаешь… не уверен, что тебе будет приятно это услышать.

– Говори, – настоял Хьёлас.

– Ну, твоя мама плакала. Когда прошло несколько дней и отец сказал, что в Мёртвом Городе больше нечего обыскивать, леди Донова, кажется, пришла в отчаяние. И мастер Оммадс, он… ну, обнял её. Поддержал. Говорил что-то. И она, вроде как, принимала его помощь. Но Виора как-то сказала… И, думаю, что твоя мама тоже могла так думать. В общем, она сказала, что предпочла бы, чтобы потерянный родственник не являлся на замену тебе.

Хьёлас вздохнул. Ему было стыдно за то, что он заставил своих леди так переживать. Но ведь он вернулся, верно?

– А кто сказал Астрид? – спросил он, чтобы хоть немного отвлечься.

– Ну, она, вроде как, сама узнала, – сказал Чим. – Когда ты не явился на собственное торжество…

– Хочешь сказать, что она была там? Отец её отпустил?

Чим насмешливо и многозначительно ухмыльнулся и сказал:

– А ты, негодник такой, всё пропустил! Я тоже удивился, честно говоря. Но Астрид сказала, что всё законно. Её отец почему-то решил отпустить её. И даже поручил водителю доставку в школу в положенное время.

Хьёлас озадаченно моргнул.

– Не ожидал, что это сработает, – сказал он. – Честно говоря, я отправил приглашение скорее из вежливости…

– Да, мы тоже удивились. Отец даже заподозрил… – Чим замялся и вздохнул. Похоже, ему тоже было неприятно вспоминать те дни. – В общем, когда прилетели мастер Оммадс и леди Донова, кто-то из них упомянул, что явилась Астрид. И отец заподозрил, что… в общем, что кто-то из людей Ферпа Кароги мог тебя выследить и… ну, навредить. Золтан же предположил, что это мог быть Кидо Брун, хотя отец был уверен, что тот не покидал школу в тот декадас… Короче, на них обоих отец и Золтан основательно наседали несколько дней, пока не поступило известие о том, что ты в лёгком эфире.

– Несколько дней? – переспросил Хьёлас. – Кажется, я всё-таки слишком потерялся во времени…

– Это было на восьмой, если не ошибаюсь, день, – сказал Чим, и Хьёлас нахмурился. Он не знал точно, сколько времени шастал во тьме подземелий, но, вполне возможно, что около восьми дней. Значит, вскоре после того, как он погрузился, кто-то об этом узнал. Но как, если в Мёртвом Городе настолько жуткий фон, что там самого себя обнаружить нелегко? Но Чим не стал выдерживать интригу, а пояснил: – Мейто Карабат сообщил, что почувствовал тебя, но не успел перехватить. Ты был где-то далеко над школой и быстро исчез из его поля восприятия, так что…

– Странно, что он мне об этом не сказал, – заметил Хьёлас.

– Он говорил тебе, я лично слышал, – с ноткой упрёка сказал Чим. А потом вздохнул. – Как и я всё это уже тебе рассказывал. Дважды.

Он махнул рукой: что, мол, с тебя, убогого, возьмёшь. И Хьёлас задумался, сколько ещё раз Чим сможет рассказать ему это, прежде чем ему надоест повторять одно и то же?

– Извини, – сказал он вслух. – На этот раз я запомню. Это точно.

И, в подкрепление своих слов, он приложил максимальное усилие к тому, чтобы потерять осознанность и забыть всё услышанное. Отвлечься, отвлечься, на что угодно! На Астрид, её поцелуи, её обещания… и Ферпа Карогу, который отпустил её на праздник Хьёласа.

– Как думаешь, может, отправить Ферпу нунция с извинениями? За то что из-за меня, мол, его заподозрили в нехорошем?

Чим пожал плечами.

– Даже не знаю. Сам понимаешь, у меня с отцами подружек таких проблем не бывало. И никаких других тоже… с отцами.

Он смущённо умолк, вспомнив, к чему привели его недоразумения с Ланни, но Хьёлас решил не развивать тему. Он ещё не знал, как интерпретировать решение Ферпа, и как на ситуацию повлияло его исчезновение и сопутствующие последствия, но сам факт, что он отпустил Астрид…

– После того, как Мейто тебя заметил, поиски возобновились, – продолжил вдруг Чим. – Мы с отцом и Золтаном ещё раз начали обшаривать Мёртвый Город – уже не только чистый участок, но и побережье, и другие районы с умеренной пустотой. А где ещё было искать твоё тело? Мы даже представить себе не могли, где ты запропастился, и зачем тебе понадобилось погружаться. Мастер Оммадс и школьные мастера прочёсывали лёгкий эфир в том направлении, где тебя заметил Мейто. Но следов они так и не нашли, и решили всё-таки объявить об исчезновении.

– А почему не сразу, как только Мейто меня заметил? – озадаченно спросил Хьёлас.

Чим пожал плечами и попытался объяснить:

– Ну, как мне сказали, это могло привлечь внимание не только мастеров лёгкой магии, но и пренебрегающих законом вэнантов. И если первые, возможно, будут более внимательны в лёгком эфире и при случае попытаются помочь, то вторые начнут целенаправленные поиски. Для них такие «потеряшки» – лакомый кусок.

Хьёлас ничего не сказал. Он не помнил, рассказывал ли он кому-то о вэнантах, которые пытались загнать его в ловушку. Скорее всего, да… возможно, даже Чиму.

– После того, как о тебе объявили, в школу начали регулярно поступать сведения о том, где тебя видели. Но проблема в том, что… В общем, мастер Китола настоял на том, чтобы всех предупредили о том, что тебя лучше не трогать. – Чим усмехнулся. – Должно быть, всё из-за твоей подозрительности. В общем, мастеров призывали не приближаться к тебе, а просто сообщать в Небесные Пирамиды о местонахождении. Но проблема в том, что пока свидетели добирались до своих тел, плели нунциев, пока мастера добирались до нужного места – тебя там уже не было. А двигался ты слишком быстро, чтобы надеяться найти тебя по следам.

Чим перевёл дыхание, и Хьёлас подумал, что именно эту часть истории друг ему, кажется, ещё не озвучивал.

– Мы не знали точно, когда ты погрузился и сколько времени провёл в лёгком эфире. Свидетели говорили, что ты стабилен, но сколько это могло продолжаться никто не знал. Ты двигался зачем-то на северо-запад, и, судя по всему, добрался до моря Азалитта, потому что в какой-то момент сообщения перестали поступать. Несколько дней – полная тишина, я уж думал… – Чим невнятно потряс головой и так не закончил последнюю фразу. – Потом в школу прислал сообщение кто-то из стражей Паргса – якобы ты к дракону обниматься лез…

– Стражи Паргса? – удивлённо переспросил Хьёлас. Неужели тот яркий свет, который он видел, был легкоэфирным телом дракона? Тогда Хьёлас этого не понял. Тот мастер сказал, что охраняет Покровителя, но тогда Хьёлас почему-то даже не подумал, что речь о Драконе-Покровителе одного из западных кантонов.

– Ты не помнишь? Ну, я об этом тоже узнал намного позже. Меня заставили вернуться в школу, к учёбе… и Виору тоже. Прошло очень много времени. Все говорили, что даже если Мейто заметил тебя в день погружения в лёгкий эфир, и до сих пор не нашли… В общем, четырнадцать дней – это слишком долго, особенно для новичка. Я им пытался доказать, что не такой уж ты новичок, но…

Чим поморщился, а потом вдруг нервно рассмеялся.

– А теперь представь: сижу я на практике протекционизма, делаю вид, что не могу сплести примитивный щит – чисто чтобы Криира порадовать, а то совсем мужик раскис. И тут рядом со мной появляется нунций и говорит: «Привет. Мы тут вашего Хьёласа нашли. Сообщи кому-нибудь из мастеров, пусть свяжутся со мной, я дам ориентиры». У Криира глаза на лоб полезли, он у меня спрашивает: «Кто это был?» А я смотрю на него как менга на новую упряжь, и не могу вспомнить, где слышал этот голос. В тот момент я подумал, что наш дражайший куратор меня убьёт. И того тупого чувака, который отправляет нунция и не представляется. Но, должно быть, его несформировавшаяся угроза добралась аж до Ко-Арм-Оуна, потому что через несколько секунд всё-таки появился ещё один нунций: «Это атар Лайам Поо. Поторопись, пожалуйста». Прикинь, какое облегчение?

Хьёлас не выдержал и тоже рассмеялся, вообразив эту душещипательную картину. Всё-таки он многим людям обязан за спасение. Какое же разочарование они, должно быть, испытывают, глядя на то, во что он превращается в последнюю дюжину дней! Какашка на волнах, мда…

Общение с Чимом вдохновляло его намного больше, чем споры с Мейто, и вечером Хьёлас ещё раз попытался утратить контроль над сознанием, забыть о том, что рассказывал ему друг, и дал себе твёрдую установку не просыпаться, пока его кто-нибудь не разбудит. Сработало: утром он открыл глаза как раз вовремя, чтобы успеть умыться и одеться к появлению Чима, и давно уже он не мыслил так ясно и чётко, как в то утро.

Хьёлас решил, что если до вечера в его состоянии ничего не изменится, он отправит нунция Эмсату и поблагодарит за блестящую идею, которую он подал ещё осенью. Потому что метод определённо работал.

Хьёласу трудно было понять, стал ли он таким же, как прежде, или что-то ещё в его поведении не вписывается в норму. С одной стороны, он, вроде как, всё осознавал, всё запоминал – иное стало почти фобией, он ненавидел то, во что мог превратиться. Но в то же время, если бы он был не совсем адекватен – как бы он об этом узнал? Никто не делал ему замечаний, но, может, они просто не замечают отклонений, потому что по сравнению с тем, каким был Хьёлас пару дней назад, теперь он почти нормален? Впрочем, в последнем Хьёлас был склонен довериться Мейто – этот уж точно не стал бы делать ему поблажек. Но злиться на ассистента всё равно не получалось. При всей его грубости и нетерпимости, именно его нападка побудила Хьёласа взять, наконец, ситуацию под контроль.

К вечеру один из нунциев всё-таки отправился к Эмсату. Хьёлас не ждал скорого ответа – если его бывший ассистент всё-таки примкнул к отряду рейнджеров, кто знает, насколько он там загружен. Может, он в лёгком эфире, или их отряд может быть на рейде – в таком случае коммуникации могут быть ограничены. В общем, Хьёлас не ждал быстрого ответа, но прошло несколько дней, потом декада, а Эмсат так и не отозвался. И Хьёлас решил во время очередного занятия поинтересоваться у других ассистентов – может, кто-то из них поддерживает с бывшим коллегой связь.

Ответ последовал не сразу. Мейто и Вито мрачно переглянулись, как будто не хотели это обсуждать. Хьёласу стало не по себе, как будто он уже услышал ответ. Как будто он в форме намерения уже витал в лёгком эфире…

– Ты не знал? – напряжённым голосом сказал, наконец, Вито. – Он погиб ещё две луны назад. В третий декадас Честной Луны в школе был Час Почтения по нему и ещё двум парням с кафедры боевой магии.

Хьёлас сам не понял, что произошло. Ощущение было такое, как будто лёгкий эфир, в самом ужасном своём проявлении, вдруг навалился на него, сдавил, начал душить… Но в тот момент Хьёлас не мог думать о своем состоянии, а только об Эмсате: что за дерьмище? Как такое могло произойти?

Но потом он сделал вдох, и наваждение исчезло. Осталось только… что? Хьёлас не мог понять это чувство. Эмсат не был близким ему человеком, о котором он мог бы горевать. Да, это печально и совершенно неправильно, что погиб молодой сильный парень, но боль Хьёласа имела другую природу…

– Зря я разрешил ему разорвать договор, – сухо сказал он.

Чувство вины. За что? За расторженный раньше срока договор? Нет, это глупо, Хьёлас не мог знать, чем всё обернётся. За неведение? Да, возможно, но и это было вне его зоны контроля в третий декадас Честной Луны. За запоздалый интерес к судьбе малознакомого ассистента? Да, пожалуй. Но Хьёлас всегда был не слишком внимателен к окружающим людям. Он интересовался только теми, кто был ему по-настоящему близок, а на остальных ему не хватало ни времени, ни эмоциональных сил.