Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 66 страниц)

Хьёлас напряжённо покачал головой.

– Я и сам не до конца понимаю, о чём речь. – И, чтобы добавить в своё утверждение правдоподобия, продолжил: – Впрочем, я изучил ещё не все документы…

Мастер задумчиво покачал головой, и, убедившись, что Хьёлас больше ничего не хочет добавить, сказал:

– И третий пункт. На случай, если ты захочешь продать Миссии ещё что-нибудь. – Убедившись, что Хьёлас его внимательно слушает, мастер продолжил: – Как мне сообщили, того, кто называл себя Лекком Луяноем, больше нет в живых. Приёмник с этим именем находится в общем координационном центре Миссии – как раз на случай типа твоего. Но на сообщения отвечает дежурный, который передаёт информацию руководству. В принципе, ты можешь продолжать общаться через него. В некоторых случаях это даже оправдано – они отвечают почти сразу. Но если ты хочешь – я могу стать твоим связным. Присылай сообщения на имя Рэда Онои. – Хьёлас кивнул в знак того, что запомнил. – И последнее, – мастер бросил взгляд на дочь и жену, чтобы убедиться, что они ещё не заскучали без него. – Даже если ты не захочешь иметь общих дел с Миссией – не болтай. Нравственность, ответственность – всё это очень хорошо, но если кто-то начинает трепать языком, руководство не жалеет денег на менталиста, специализирующегося на воспоминаниях.

Мастер Эноба помедлил несколько секунд на случай, если Хьёлас хочет что-то сказать или спросить, а потом поднялся.

– На этом пока всё, – сказал он. – Хорошего дня, Апинго.

– Хорошего дня.

Мастер вернулся к своей семье и больше не обращал на своего недавнего собеседника внимания.

Сам же Хьёлас допил сок и отправился домой. Семейный бюджет внепланово пополнился на полторы тысячи тамов, а это значит, что они могут позволить себе маленький праздник.

========== 34. Свидетель ==========

Развивать сотрудничество с Миссией Иропп Хьёлас не торопился по двум причинам. Во-первых, слишком уж подозрительным был их энтузиазм. Это наводило на мысль, что отцовские исследования идеограмм намного более ценны, чем показалось на первый взгляд, но Хьёлас не разбирался в этом, и, прежде чем передавать следующую часть исследований, решил вникнуть в суть вопроса и изучить древнюю семантику более тщательно.

Во-вторых, он всё ещё не принял решение о том, как поступить с информацией о расследовании в ИЛП. Мастер Эноба, кажется, твёрдо верил в непогрешимость Миссии. В это же верил, судя по всему, Абсалон – но его предали. Было ли в этом замешано руководство Миссии? Слишком многое зависело от этого.

Хьёлас всё ещё не терял надежду понять, что же произошло, что заставило Абсалона ожидать нападения и сделать соответствующие приготовления. Последние записи в рабочем дневнике были посвящены попыткам разыскать бывших членов исследовательской группы, которые откололись в начале Страстной Луны того года. Хотя некоторые из них были убиты, отец почему-то был уверен, что кому-то удалось скрыться от бывших «коллег». Может ли быть такое, что он всё-таки кого-то нашёл? И узнал от него то, что ему знать не следовало? Но после этого загадочного события он не утратил веру в Миссию, а значит, это не было прямым свидетельством против них.

Хьёлас ещё раз внимательно перечитал все записи и ни одного человека с инициалами «С.М.» не обнаружил. Впрочем, более внимательное изучение карт помогло ему найти место в Мёртвом Городе, которое отец отметил этими буквами. Хьёлас досадливо поморщился – это был участок вблизи берега, и именно туда он в прошлом году оттащил одно из Сердец Пустоты. Раньше это был относительно чистый участок, и отец мог беспрепятственно туда попасть, но теперь… Хьёлас досадливо вздохнул. Вряд ли он решится ещё раз отправиться в пустую зону, особенно не зная, что он там найдёт и на что нарвётся. Придётся отложить эту часть до лучших времён.

Было, однако, кое-что, что сделать надо было срочно. Мастер Эноба предупредил Хьёласа, что его «визиты в хранилище не остались незамеченными». И если Миссия Иропп пока что вела себя довольно деликатно, можно ли того же ожидать от другой заинтересованной стороны? Хьёлас не был уверен, что эти два события связаны, но у него в голове всё крутилась мысль: неспроста Ферп Карога начал им интересоваться именно сейчас. Может, дело только в Астрид и в их отношениях, но если нет…

Если эфор действительно замешан в этом грязном деле, трудно предсказать, как он будет действовать. С одной стороны, если он не организовал вскрытие хранилища за прошедшие семь лет, значит, он не рассчитывал найти там ничего особенного. Но если его люди наблюдают за Хьёласом и заметят, что он зачастил не только в банк, но и в легационный реестр и в архивы, это может навести их на мысль о том, чем он занимается, и, следовательно, дать подсказку о том, какие же документы оказались в его распоряжении.

Кроме того, не совсем ясно, как Ферп это провернёт. Даст взятку руководству банка? Или будет действовать официально, через управление гардианов, в расчёте на то, что все они проданы и перекуплены? В любом случае, ему нельзя оставить никаких шансов преуспеть. Хьёлас решил убрать из хранилища все сомнительные документы.

Но даже это сделать было не так-то просто, ведь важно было не привлекать внимания. Несмотря на привычную подозрительность, рациональная часть Хьёласа не могла поверить в то, что за ним следят каждую секунду – в конце концов, не настолько большая он шишка, чтобы тратить на него столько усилий. Но ведь кто-то заметил его действия. Как мастер Эноба оказался агентом Миссии Иропп, так кто угодно другой – одноклассник, мастер или служащий банка – может оказаться человеком Ферпа Кароги или Велсура Арганифа. Поэтому переносить документы Хьёлас решил по частям, в своём обычном рюкзаке, чтобы никто не заметил увеличившегося объёма его ноши.

Единственным безопасным местом был всё тот же Мёртвый Город. Хьёлас выбрал укромное место на песчаном побережье – на самой границе с пустотой, даже немного вглубь – ровно настолько, чтобы не успеть полностью потерять всю силу, наведываясь к тайнику. Теперь Хьёлас изучал отцовские записи только там – в течение нескольких часов каждый декадас, пока мама и сёстры возились с растениями.

В банковское хранилище Хьёлас, тем не менее, всё равно наведывался – там ещё оставалось достаточно записей о самом мёртвом городе и о древних идеограммах. И хотя они были менее интересны Хьёласу, он всё равно не считал время потраченным зря. Расшифровка оказалась делом невероятно сложным и интересным, и Хьёласу даже удалось довести до ума некоторые отцовские изыскания, которые тот так и не завершил – ему не хватало данных. Но за прошедшие годы появилось много новых знаний, и, вооружившись ими, Хьёлас нашёл ответ на несколько старых задач.

Дело ИЛП, однако, почти застопорилось. Хьёлас изучил все отцовские записи вдоль и поперёк, перерыл все доступные архивы в поисках упоминаний о пропавших сотрудниках, и это, кажется, было всё, что он мог сделать, не привлекая внимания. Он не хотел этого признавать, но, похоже, в одиночку разобраться во всём он был не в силах.

Но к кому он мог обратиться? К сотрудникам ИЛП – спросить, кто что слышал о старых событиях? Да, можно попробовать, но это неизбежно привлечёт внимание. Чтобы сделать это незаметно и аккуратно, нужно стать одним из них, и это возвращало Хьёласа к его старому плану действий – летней стажировке в Институте. Да, позже надо будет обдумать эту возможность более детально.

Другой вариант – всё же раскрыть карты перед Миссией Иропп. Это, очевидно, сдвинет дело с мёртвой точки, но и увеличит риски.

Что самое неприятное – посоветоваться тоже было не с кем. Единственным человеком, который мог помочь, и которому Хьёлас безоговорочно доверял, был мастер Нэвиктус, но он не примет неполного рассказа, потребует деталей. А рассказывать о Миссии Иропп ему, очевидно, не стоит. По крайней мере, пока что.

И тогда Хьёлас решился. Он скопировал отцовский дневник и приложенные материалы – полностью, за исключением лишь двух последних загадочных карт. Он хотел добавить ещё расшифровку, но после недолгих рассуждений пришёл к выводу, что в Миссии, скорее всего, справятся и без его подсказок, а лишний раз демонстрировать собственную осведомлённость всё-таки не стоит.

Хьёлас нервно рассмеялся, подумав о том, что, наверное, слишком переоценивает собственные умственные способности. Но всё же отправил нунция Рэду Онои.

«Доброго времени. Это Джи Атуин. Я хочу передать кое-что в Миссию. Вы можете это организовать?»

Связной ответил Хьёласу через несколько часов.

«Что именно ты хочешь передать? Не по сути, по форме».

«Кое-какие старые документы», – сказал Хьёлас.

«Да, это можно сделать. Но ты должен их опечатать и передать индивидуальный ключ в Миссию по другому каналу. Если ты этого ещё не сделал».

Хьёлас нахмурился. Он слышал о печатях, и даже кое-что пытался сплести, когда они с Чимом ходили на дополнительные занятия для списка «Лид» по протекционизму, но то были примитивные замки на щитах, без индивидуальных ключей.

«Хорошо, – ответил он связному. – Я дам вам знать, когда буду готов».

Даже если из сотрудничества с Миссией Иропп в итоге ничего не выйдет, время нельзя считать потерянным зря. Хьёлас с удивлением отметил, сколько всего ему пришлось изучить, просто чтобы связаться с ними – сначала несколько совершенно новых форм нунциев, потом он узнал много нового об идеограммах и древней семантике и письменности, теперь вот индивидуальные печати…

За всеми этими делами Хьёлас даже не заметил, как наступила предпоследняя декада семестра. Казалось, только вчера мастер Гато напоминал им всем, что осталось мало времени, чтобы подтянуть хвосты, а вот теперь его и вовсе нет! С ужасом Хьёлас осознал, что почти утратил контроль над ситуацией – времени осталось совсем мало! Два предмета – целительство и иллюзии – он чуть не завалил, с огромным трудом набрав минимальный проходной балл. Ситуацию, впрочем, спасла лёгкая магия, по которой Хьёласу без лишних вопросов поставили высший балл, хотя мастера и ассистенты в унисон твердили, что ему нужно больше и усерднее тренироваться. Дополнительные баллы в рейтинг добавило также то, что он до сих пор числился в списке «Лид», хотя их с Чимом не раз грозились вычеркнуть из-за их неудач на тренировках. Но даже при всём этом Хьёлас скатился в середину рейтинга. Это было закономерно, но всё равно неприятно. Пообещав себе исправиться в следующем семестре, Хьёлас вернулся к отработке печати.

Он не собирался уезжать на летние каникулы домой. Во-первых, ему нужен был доступ к школьной библиотеке – она была одной из лучших в окрестностях Ацокки. Во-вторых, как стипендиат он имел право бесплатно питаться в школьной трапезной – грех не воспользоваться этим, а тратить лишние деньги из семейного бюджета на прокорм лишнего рта. Ну, и в-третьих, мастер Китола настоятельно советовал продолжить тренировки на кафедре и летом. Поначалу Хьёласу хотели и вовсе запретить отлучки более чем на день из соображений безопасности, но он отстоял своё право свободно передвигаться, при условии, что будет либо появляться на поверках, либо в строго оговоренное время присылать нунциев. Если он нарушит эти требования без уважительной причины, то останется без школьной страховки, а этого допускать не хотелось.

Наконец, он сделал это: завернул подготовленные копии отцовских записей в плотную бумагу, сверху наложил гибкий щит с двойным замком – идеограммы “туда” и “дракон”. Всё это закрепил личной печатью с отчётливым образцом аниматуры и закладкой-воспламенителем на случай, если кто-то попытается взломать плетение без ключа. Было в этом что-то пафосно-торжественное, что заставило Хьёласа снисходительно улыбнуться. Но в то же время он не был склонен недооценивать необходимость соблюдения секретности.

Чего он не ожидал, так это скорого ответа. По сути, его вообще могло не быть – Хьёлас ничего не предлагал и не требовал, просто в крайне сдержанных формулировках сообщил, что эти документы отец в предсмертном письме просил передать в Миссию Иропп. Но уже на следующий день после передачи Рэд Онои сообщил, что им необходимо снова увидеться, и назначил встречу в парке между Пирамидами.

– У тебя есть приёмник на имя Джи Атуина? – первым делом спросил Рэд Онои.

– Не думал, что он понадобится, – осторожно сказал Хьёлас.

– Сплети, причём как можно скорее, – строго сказал «связной». – Кто-то из руководства хочет пообщаться с тобой без посредников. – С этими словами он достал из кармана небольшой свёрток и вручил Хьёласу. – Эта штука опечатана. Ключ тебе передадут во время беседы.

Хьёлас кивнул и неохотно спрятал посылку в карман брюк – не хотелось бы, чтобы она воспламенилась из-за обычной неуклюжести.

Плетение приёмника заняло почти декаду. Хьёлас уже и забыл, насколько муторное это дело. Первый и единственный раз в жизни он сплетал приёмник ещё в первом классе средней школы, и тогда это заняло несколько лун, а в дальнейшем плетение приходилось лишь обновлять.

И вот, наконец, он готов и испробован – приёмник на имя Джи Атуина. Это было странное чувство – окончательно присвоить псевдоним отца. Вряд ли он сам по себе к чему-то обязывал, но было в этом что-то символичное. И Хьёлас дал себе честное слово не идти на поводу у этого ощущения преемственности. Если он и будет что-то делать, то только потому, что это пойдёт на пользу лично ему или семье.

«Здравствуй, Джи. Мой псевдоним – Эладис Ма. Я курирую ваш кантон от имени Совета Миссии Иропп».

Хьёлас удивился – нунций выглядел нетипично. Вместо бледно-жёлтого свечения бесформенной световой иллюзии он был похож на фосфоресцирующий туман с чётко очерченным контуром. Красиво, но бессмысленно – разве что «куратор» хотел произвести определённое впечатление. Но какое? В придании нунцию определённой формы не было ничего сложного, и в большинстве случаев этим пренебрегали в угоду простоте и скорости.

Голос же был совершенно обычным – не было заметно противоестественных ноток, характерных для искажённого тембра. Но Хьёлас всё равно решил изменить голос своему нунцию – просто чтобы быть последовательным.

«Доброго времени, Эладис Ма. О чём вы хотели поговорить?»

«Предсказуемо – о тех документах, что ты нам передал. Если, как ты написал, твой отец просил передать их нам, почему копии, а не оригиналы?»

«По личным причинам, – слукавил Хьёлас, хотя в глубине души и понимал, что вряд ли кого-то сможет обмануть. – Не так много вещей мне осталось в память об отце. А в этих дневниках… есть что-то особенное. Что-то, чем он ни с кем из близких не делился… Надеюсь, вы понимаете».

«Может, не делился потому, что на то были хорошие причины? – заметил Эладис Ма. – Правильно ли я понимаю, что ты сумел расшифровать его записи?»

«Да что там расшифровывать? – изображая смесь легкомыслия с высокомерием отозвался Хьёлас. – Я с детства знаю все эти значки».

Последовала недолгая пауза. То ли Эладис Ма уловил фальшь, то ли просто не мог поверить в услышанное. Но потом он спросил, как ни в чём ни бывало:

«И что ты обо всём этом думаешь?»

Такой поворот застал Хьёласа врасплох, он не был готов к обсуждению в разрезе мнений, а не фактов.

«Грязное дело. Надеюсь, вы довели его до конца?»

«Сам знаешь. Иначе что бы ты столько времени искал в легационных реестрах и архивах?»

Хьёлас досадливо поморщился, но всё же попытался:

«Информацию о своей родословной?»

И снова долгая пауза. Некомфортно было от мысли о том, что совершенно неясно, кто скрывается за выдуманным именем «Эладис Ма», притом, что личность Хьёласа для собеседника секретом не была.

«Я мог бы поддержать твою игру, – последовал ответ. – Но она пока что слишком наивная. Либо выводи её на взрослый уровень, либо вскрывай карты».

От этих слов Хьёлас вспыхнул. И не только потому, что его справедливо обвинили в ребячестве, но и от самой формулировки.

«Игра, значит? – спросил он, намеренно придавая нунцию сухие холодные интонации. – А мой отец, стало быть, проиграл?»

«Ладно тебе, не придирайся к словам, – тут же смягчил напор Эладис. – Я просто хотел убедиться, что ты понимаешь, что делаешь. Нам не нравится, когда наши агенты… проигрывают».

«Я пока что не ваш агент», – всё ещё сердито возразил Хьёлас.

«Как скажешь. Но, хочешь или нет, но ты уже привлёк внимание. Не знаю, осознал ли ты уже эту истину, но это дело ждало твоего совершеннолетия. Так уж сложилось, что предыдущий Джи Атуин не успел никому передать данные по своему расследованию. Одна надежда была на его наследника, который вступил в полные права лишь несколько лун назад. И теперь только от тебя зависит, получит это дело развитие, или так и останется в архивах».

«Что я, по-вашему, должен сделать? – спросил Хьёлас. – Всё, что я нашёл в папке, которую отец просил вам передать, я скопировал и передал».

«Нам нужны оригиналы, Джи, – настаивал Эладис. – Копии не могут передать всей информации. Цвет чернил, состояние бумаги, следы в легкоэфирной проекции…»

«Какие следы? – нервно спросил Хьёлас. – Почти восемь лет прошло!»

«Продолжай учиться, Джи, – снисходительно посоветовал Эладис. – У вещей типа дневника, над которым работали столько времени, появляется проекция в лёгком эфире. А память проекции – далеко не то же самое, что память самого эфира».

Хьёлас мысленно выругался. Даже если это правда, Мёртвый Город вряд ли оставил от проекции хоть что-то. Но он не стал признаваться в том, как облажался, а просто сказал:

«Я продолжу учиться. И подумаю о ваших словах».

«И на том спасибо», – последовал язвительный ответ. После этого Эладис молчал довольно долго, так что Хьёлас даже подумал, что разговор окончен, но тот вдруг продолжил: «Ты уверен, что больше нет никаких документов, относящихся к этому делу? Может, твой отец просто не успел добавить их в папку? Или, может, было что-то ещё, на что ты раньше не обращал внимания, а теперь можешь отнести к этому делу?»

«Не знаю, – уклончиво сказал Хьёлас. – Я ещё не всё изучил».

«Ты сможешь сосредоточиться на этом? – спросил Эладис. – Конечно, после стольких лет пара лун вряд ли что-то изменит, но если вдруг случится утечка новых данных, мы можем упустить инициативу».

«Если я что-то найду – я дам вам знать, – сказал Хьёлас. Ему было неприятно лицемерить, но его, можно сказать, вынудили. И, раз уж Эладис сам заговорил об этом… – Может, у вас есть какие-то зацепки? Чтобы я лучше понимал, что именно относится к делу. У отца было довольно много проектов…»

И снова ответа не было довольно долго. Хьёлас даже засомневался – не перегнул ли он с умалчиванием.

«Фелис катус. Идеограммы – «свет» и «старик», – сказал, наконец, Эладис, и добавил: – Если будет что-то по этому делу, пожалуйста, обращайся ко мне лично, без посредников».

Хьёлас не сразу понял, что обозначала первая часть сообщения, а потом до него дошло – в ящике стола своего часа дожидался пакет, переданный Рэдом Онои, а это был обещанный ключ. Хьёлас не стал откладывать на потом – слишком уж было любопытно, что ему могли передать.

Внутри была короткая выкладка из чьего-то старого отчёта. Никаких подробностей, лишь пара деталей, показавшихся Эладису Ма значимыми.

Во-первых, заметка о том, что Локар Унноту и Адвин Арди были двоюродными братьями, а Миш Чудай был близким другом Локара. Кто такой Адвин Арди Хьёлас вспомнил сразу – один из исчезнувших участников группы. А вот насчёт двух других пришлось поднапрячься. Хьёлас определённо где-то их уже видел… Ах да, их нашли мёртвыми на побережье Тени Врат. Абсалон предполагал, что они могли раскаяться в своих действиях и направиться в Миссию, чтобы во всём признаться и сдать подельников.

Вторым документом была карта. Хьёлас легко узнал географию Йоголя – южные и центральные кантоны. На ней было начерчено две линии, которые исходили из одной точки и лежали довольно близко друг к другу, но всё же не совпадали. Начинались они обе в районе Хлоука. Одна вела прямо в центр Дома Когитта – Хьёлас уже знал, что именно там находится Великое Книгохранилище Карбон. Вторая линия была проведена по касательной к Дому, и продолжалась на территории Убежища Гион, предположительно проходя через Храм Протектората. Вблизи побережья линия пересекала маленький крестик, отмеченный буквами «Л.У., М.Ч.». Судя по всему, место, где были найдены тела… Но что это значит?

Хьёлас и раньше сомневался, что выводы Абсалона об их раскаянии были верны. Даже если бы они хотели повиниться и понимали, что к гардианам соваться нет смысла, откуда им было знать о Миссии Иропп и о местонахождении их штаба? Но теперь, глядя на карту, Хьёлас сразу понял, что к чему. Они направлялись не в Миссию, а в Убежище Гион. Надеялись скрыться под защитой Протектората, но не успели… Однако, если Хьёлас правильно понял намёк, Эладис Ма уверен, что их было не двое, а трое. Неужели Адвин Арди добрался до цели невредимым?

«Зачем вы мне это дали?» – спросил Хьёлас у Эладиса, надеясь, что он ещё не убрал приёмник и не занялся другими делами.

«Ты просил зацепку, – последовал ответ. – Ты её получил».

«Это не та зацепка, которая поможет мне разобраться в записях отца, – заметил Хьёлас. – Но она помогла бы ему не тратить время на пустые поиски. Почему вы вовремя не передали ему эти данные?»

«Повежливее, Джи. Может, у тебя и есть повод для недовольства, но, прежде чем его выражать, убедись, что оно направлено по правильному адресу. – Хьёлас не ответил, лишь раздражённо прикусил язык, чтобы не ляпнуть какую-нибудь грубость, и через несколько секунд Эладис продолжил: – Мы получили эти данные через несколько лун после его гибели. Может, сейчас они и кажутся очевидными, но тогда… ситуация выглядела иначе».

Хьёлас вздохнул, пытаясь настроиться на конструктивный диалог.

«Но вы нашли этого Адвина Арди? Он что-то сообщил?»

«Если бы у нас было что-то конкретное, мы бы это уже использовали, и я не давал бы тебе такую абстрактную наводку. Но проблема в том, что если Протекторат соглашается дать кому-то прибежище, они будут защищать этого человека и его тайны. Когда мы отправили к ним агента, он допустил грубую ошибку в переговорах и получил довольно жёсткий отпор».

«Почему вы думаете, что сейчас что-то может измениться?» – спросил Хьёлас. Он уже начал догадываться, на какие его действия надеется Эладис.

«Прошло много времени. Адвин, скорее всего, успокоился, и, если правильно задать вопрос, он, возможно, согласится ответить. И… если мои догадки на твой счёт верны, ты услышишь больше, чем любой другой из агентов».

Хьёлас удивлённо моргнул, но всё же переспросил:

«Какого рода догадки?»

Ответ последовал не сразу, как будто Эладису понадобилось некоторое время на раздумья.

«Мне кажется, ты о чём-то умалчиваешь. Мне это не нравится, но я тебя понимаю и не собираюсь давить. Пока что. Я делаю ставку на то, что ты сам лучше разберёшься в происходящем и созреешь для более конструктивного обсуждения».

«Но я не собираюсь лезть в это дело, – сказал Хьёлас. – Мой отец этого не хотел. Это может быть опасно».

«Что опасного в том, чтобы съездить на каникулы в Убежище Гион и пообщаться со жрецами Протектората? – спросил Эладис. – Впрочем, дело твоё. Сейчас то знание, которое ты скрываешь – твоя ответственность, и ты к ней, очевидно, готов. Поступай как знаешь, но, убедительно тебя прошу, позаботься о том, чтобы никакие записи не попали не в те руки».

«Позабочусь», – пообещал Хьёлас, и на этом разговор был окончательно завершён.

Как же неуклюже Эладис Ма пытался его подбить на авантюру! «Твоя ответственность». Ха. Похоже, Эладис сильно его переоценил.

Но кое в чём он всё-таки прав. Ничто не мешает Хьёласу слетать в Убежище Гион. Он даже сам подумывал об этом – правда, в контексте отдыха, а не для поисков Адвина Арди… Но можно же совместить приятное с полезным? И даже взять с собой кого-то для прикрытия – Чима или сестёр… Или всех сразу.

Хьёлас сам не заметил, как созрело решение. Ещё вчера он даже не думал всерьёз ни о чём подобном, а уже на следующий день, посоветовавшись с мамой и договорившись о долгой отлучке с мастером Китолой, он начал приготовления к семейной поездке в Убежище Гион. Себя он убеждал, что в первую очередь едет на честно заслуженный отдых, а уже в качестве второстепенной цели, если обстоятельства будут благоприятствовать, на поиски Адвина Арди.

Подготовка заняла два дня. Чим лететь не захотел – те места навевали ему дурные воспоминания, так как именно там Бенедикт впервые вышел из-под контроля. Чим неохотно признался, что именно он стал причиной проблем с Ланни. Астрид тоже не хватало – но с ней в последнее время вообще было проблематично пообщаться. Она окончила среднюю школу и теперь выходила из дома только в сопровождении родителей, а почти всё свободное время тратила на подготовку приданого – плела заготовки для самых разнообразных амулетов и артефактов. Они с Хьёласом обменивались нунциями почти каждый день, но сделать это можно было только в определённое время, когда рядом с Астрид никого не было. Отправлять сообщение на приёмник было нельзя – Ферп контролировал все её контакты. Но даже так подавленность Астрид передавалась Хьёласу – хоть она его и подбадривала и выражала готовность бороться за него, по её словам и интонациям было заметно, что она не верит в успех. Всё чаще она заговаривала о побеге из дома, но Хьёлас убеждал её не торопиться с этим – как минимум до совершеннолетия она может ни о чём не беспокоиться…

Сам Хьёлас тоже не слишком верил в то, что вопрос удастся решить по-хорошему, но он твёрдо знал, что так или иначе, но своё получит.

– Хьёлас, ты уверен, что нам обязательно занимать гостевые комнаты? – осторожно спросила мама, когда они укладывали вещи в вэйпан. – Ты ведь сам как-то упоминал, что там можно занять кельи для паломников и отработать стоимость послушанием…

– Нам ничто не помешает присоединиться к жрецам и послушникам, чтобы просто пообщаться, – сдержанно сказал Хьёлас. – Но в целом мы едем на отдых. Я понимаю, что это немного непривычно, но, я надеюсь, что вам понравится.

– Понравится! Понравится! – заверяла Лаэта, радостно прыгая вокруг, и внося ещё больше хаоса в предперелётную неразбериху.

Мама лишь улыбнулась краешком губ, но лицо её оставалось смущённым.

Хьёлас догадывался, в чём может быть дело. Похоже, со дня смерти отца у неё ни разу не было настоящего беззаботного отдыха дольше одного дня. Домашние дела, присмотр за девочками, а в последний год – работа в Мёртвом Городе. Хьёласу даже стало немного стыдно за то, он до сих пор был так невнимателен. Ведь не только он заботился о семье…

Всё мероприятие по настроению очень сильно отличалось от зимней поездки. Намного более уютно и беззаботно, но в то же время больше ответственности. Если Чим, Астрид и Лани были, условно, сами по себе, то теперь Хьёлас выступал в качестве главы семьи. Конечно, мама тоже помогала контролировать ситуацию, но именно от Хьёласа зависело, насколько всё пройдёт благополучно.

Сам перелёт прошёл на удивление спокойно, хотя Хьёлас и опасался, что Лаэте будет скучно шесть часов подряд смотреть в небо через колпак вэйпана. Мама нашла чем её увлечь – сначала рассказывала все давно знакомые сказки подряд, потом показывала, как сплетать светляка. Виора через полчаса пути заснула, разморившись под ярким летним солнцем. Хьёлас же просто следил за пространством и улыбался, предвкушая отдых.

– Подлетаем, – объявил он, когда южное побережье Ко-Арм-Оуна осталось позади.

Виора тут же проснулась и прильнула к стеклу колпака, Лаэта последовала её примеру.

– Столько деревьев! – восхитилась младшая. – А мы пойдём на них смотреть?

– Пойдём, – пообещал Хьёлас. – И в лес, и в огороды Протектората – посмотрим, что они выращивают.

Лаэта предвкушающе заухмылялась и восхищённо захлопала в ладоши – самыми кончиками пальцев, чтобы не создавать много шума. Глядя на её очаровательную улыбку с выпавшими молочными зубами Хьёлас тоже не сдержал смешок.

– А можно узнать, где сейчас Арм? – благоговейным шёпотом спросила Виора. – Как бы я хотела к нему наведаться…

– Мы сможем поспрашивать у местных, – сдержанно сказал Хьёлас. – Думаю, мы сможем к нему наведаться, если он будет неподалёку.

Он понимал, но не разделял восхищение Виоры. Да, драконы – могущественные, невероятные создания, проводники магии, и возможно, приближённые к богам существа из других миров, но слишком многое в их природе недоступно и непонятно людям, а потому потенциально опасно. И если призыватели каким-то образом научились устанавливать контакт с Покровителями кантонов и хоть немного управлять этой стихией, то Ко, Арм и Оун были сами по себе. Да, все свидетельства были в пользу их дружелюбия, но они оставались драконами, и Хьёлас считал, что самая правильная позиция в отношении к ним – держаться на почтительном расстоянии.

Впрочем, если бы Арм оказался бы неподалёку… вероятно, Хьёлас взял бы себя в руки и всё же попытался бы познакомиться с этим чудом поближе.

– Сегодня мы просто пройдёмся по окрестностям, – сказал он, возвращаясь к реальности. – Я покажу вам, где есть горячее озеро и как быстро добраться до рынка. Если что – не стесняйтесь спросить дорогу у местных. К жрецам обращайтесь «атар», к послушникам – «ниил».

– А как отличить жреца от послушника? – спросила Виора.

– Жрецы носят серые балахоны с тёмными идеограммами. Послушники ходят в обычной одежде, но с кучей амулетов и… ты легко отличишь их от паломников. Не могу объяснить, но это сразу видно.

– По поведению? – подсказала мама.

– Да, наверное.

Хьёлас опускал вэйпан достаточно медленно, чтобы им навстречу выбежал послушник и жестами указал место, куда можно приземлиться.

– Доброго времени, гости! – сказал он, радостно улыбаясь. – Добро пожаловать! Вы резервировали гостевые комнаты, или хотите занять кельи для паломников?

– Доброго времени, ниил, – Хьёлас предостерегающе прищурился, чтобы послушник не вздумал давить на него своей аурой благодушия. Он ещё в прошлый раз уяснил, что не все местные умеют это контролировать, но этому лучше бы уметь. – Мы резервировали комнаты.

– Замечательно! – Он не давил, и Хьёлас немного расслабился. – Меня зовут Кото Фрик, и я, если что, жрец. У меня даже модный костюмчик есть, но я его не ношу – жмёт в паху. Позволите вас проводить?

Виора захихикала.

– Спасибо, я знаю, куда идти, – сдержанно сказал Хьёлас, несколько ошарашенный таким поведением жреца.

– Я помогу вам с вещами, – вызвался Кото Фрик, перехватывая у Хьёласа сумки. – Как прошёл полёт?

Жрец то ли притворялся, то ли действительно не замечал реакции Хьёласа. Разговор взялась поддерживать мама, и Кото, вопреки опасениям Хьёласа, до скабрёзных острот больше не опускался. Впрочем, его поведение в любом случае настолько отличалось от того, что ожидал Хьёлас от жреца, что выглядело всё равно неприличным.