Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 66 страниц)

– Хьёлас, – мягко сказала мама. – Всё будет хорошо. И у нас, и у тебя. Мы почтим память Абсалона, и ты тоже – где бы ты ни был. Мы порадуемся рождению Лаэты – и будем знать, что мысленно ты с нами. Просто делай, что должен, мы тебя не подведём.

Хьёлас задумчиво покивал, пытаясь смириться с перспективой.

– Спасибо, – сказал он.

Некоторое время он ещё сидел напротив мамы, слушая привычные родные звуки дома – ёрзанье кровати в комнате девочек, низкий, едва заметный, скрип ветви, и далёкий, едва различимый, шум океанического прибоя.

Наконец, он сумел взять себя в руки, нашёл в себе силы следовать плану и поднялся. Завтра рано вставать и неплохо бы успеть выспаться, особенно после такого насыщенного новостями и событиями дня.

– Спокойной ночи, мам.

– Спокойной ночи, Хьёлас.

========== 8. Лёгкая магия ==========

На третий день следующей учебной декады Хьёлас, наконец, окончательно смирился с неизбежным: чтобы пройти все курсы старшей школы ему придётся продлить обучение на год, или даже на все два. С теоретическими курсами он кое-как справлялся, хотя оценки получал далеко не такие высокие, как рассчитывал, но в большинстве практических дисциплин он безнадёжно отстал от одноклассников. К тому моменту, когда он научился плести более-менее сносный простой щит, его одноклассники уже освоили двойное атакующее плетение и перешли к его отведению.

– Странно, что мастер Хенк больше не пытается меня выгнать, – сказал Чиму Хьёлас, когда они оба, едва живые, покинули очередной урок боевой магии.

– А то, что он сказал всем «не церемониться с Апинго», не кажется тебе такой попыткой? – невесело уточнил Чим.

– Ну, требование-то справедливое, – сказал Хьёлас и попытался пожать плечами, но передумал – пока он не доберётся до общежития и не уговорит кого-нибудь из ассистентов заняться его ссадинами и синяками, лишних движений лучше не делать. – То, что я ни на что не способен, ещё не значит, что со мной надо носиться как с первым весенним толепом, а народ в последнее время действительно стал намного осторожней.

– Неудивительно, – проворчал Чим и обсуждение на этом свернулось.

После гибели Балека все в их классе как в воду опущенные ходили. Да, все они прекрасно знали, какие риски сопровождают обучение в старшей школе. Да и в средней школе такое происходило – за пять лет на их потоке погибло три человека, а один был вынужден перейти в спецшколу из-за необратимой патологической деформации ядра. Но ещё никогда раньше причиной несчастного случая не был другой ученик, и никогда прежде Чим и Хьёлас не видели этого собственными глазами. И прекрасно могли бы обходиться без этого знания и дальше.

Стихии, которые раньше давались Хьёласу не так уж плохо, теперь стали ещё одним испытанием. То ли дело было в личности мастера-преподавателя, который заменял куратора после инцидента с Кидо Бруном, то ли что-то было в природе того хаотичного плетения, которым Кидо по касательной зацепил Хьёласа и Чима, но сосредоточиться на контроле над воздухом стало задачей почти непосильной.

На уроках протекционизма Хьёлас был не так плох, хотя тоже немного отставал. Мастер Гато, хоть и ворчал постоянно на упрямство своего студента, в помощи и дополнительных консультациях никогда не отказывал, и всегда был готов дать практический совет, как освоить то или иное упражнение, ориентируясь на индивидуальную манеру плетения Хьёласа.

Единственным предметом, в котором Хьёлас более-менее преуспевал, были, как ни странно, его нелюбимые иллюзии. После смерти Балека и перевода Кидо, в классе осталось всего четыре человека: кроме Хьёласа и Чима присутствовали так же Олис Астер и Уэрес Итро. Оба были довольно спокойными ребятами, а Хьёласу только того и надо для эффективной работы – чтобы его не отвлекали и не давили на мозг. А поскольку мастер Юхосс на уроках в явной форме так и не объявился, условия можно было считать идеальными.

– Ребята, а вы разобрались с заданием для курсового проекта? – спросил как-то перед уроком Олис. – Мы его, якобы, получили, я думал, оно написано в методичке под иллюзией отсутствия… но я всё проверил, ничего нет.

Это было первое, что сделали Чим и Хьёлас и пришли к тому же результату. Но, по правде говоря, задание просто вылетело у них из головы, и напоминание Олиса радости не прибавило.

– Время ещё есть, – отмахнулся Чим. – Вероятно, позже поймём, что к чему, может, мы ещё не проходили нужную тему.

Сразу по окончании уроков Хьёлас полетел домой – мастер Гато отпустил его при условии, что он вернётся к вечерней поверке. Этого времени должно было хватить с головой: кое-какие подсказки о том, что происходит с Лаэтой, в библиотеке всё-таки нашлись. Оказывается, болезненная преданность самому первому плетению – не такая уж редкость среди начинающих магов, и понадобится очень много терпения и настойчивости, чтобы расширить её диапазон возможностей. Всё это Хьёлас мог передать маме через нунция, но решил, что в данной ситуации должен пожертвовать своим временем и делами и уделить пару часов семье.

– Конечно, было бы неплохо отдать её в младшую школу, – заключил Хьёлас, объяснив маме, что ему удалось узнать. – Там мастера умеют увлекать детей, да и за компанию со сверстниками осваивать новое всегда легче…

– Не переживай об этом, Хьёлас, – поспешила утешить его мама, потому что догадывалась, какие мысли вот-вот проберутся в его голову: что лучше бы он сестру отдал в младшую школу, а сам пошёл работать. – Я прекрасно справлюсь и сама. Просто закрою ей доступ в оранжерею, пока она не сплетёт что-нибудь другое. Поверь мне, это очень хорошо её мотивирует.

– Она так любит возиться с растениями? – удивился Хьёлас. Сам он не понимал, что в этом может быть приятного, кроме практической необходимости.

Мама кивнула.

– Лаэта общается с ними, как будто они живые и всё понимают. Возможно, поэтому она и застряла на одном плетении – оно не просто легко ей даётся, но и кажется ей куда более полезным, чем все остальные…

– Так может попробовать «раскачать» её через другие агро-плетения? – предложил Хьёлас. – Попробуй научить её устанавливать освещение или терморегуляцию…

– Тебе не кажется, что это слишком сложно для неё? – с сомнением покачала головой мама.

– Возможно, – согласился Хьёлас. – Но когда у неё не получится, ты сможешь ей объяснить, что это необходимо её любимым растениям, так же как простая подпитка, и она захочет научиться. И тогда ты сможешь объяснить, что сложные плетения состоят из простых, покажешь ей структуру… думаю, это её заинтересует.

– Возможно, ты прав. Попробуем. Но если не получится…

– Я свяжусь с мастером Нэвиктусом, прежде чем отправиться на лёгкий практикум, – пообещал Хьёлас. – Если вы не преуспеете, я попрошу его найти Лаэте учителя, или всё же отправить её на пару лун в школу – на его усмотрение. Он обещал обо всём позаботиться в моё отсутствие, что бы ни случилось…

Хьёлас сердито прикусил губу. Хоть он и продумал всё до мелочей, отдал соответствующие распоряжения, подготовил доверенности и вообще застраховал семью от неожиданностей, как мог, он не мог избавиться от ощущения, что время для длительного отсутствия теперь самое неподходящее. Но, с другой стороны, «подходящим» оно, возможно, станет лет через семь, когда Лаэта окончит среднюю школу. Но тогда учиться лёгкому погружению будет уже поздно.

– Не волнуйся, Хьёлас, – в очередной раз твёрдо сказала мама. – Мы будем в полном порядке. Ты ведь и раньше подолгу отсутствовал, разница только в том, что мы не будем обмениваться нунциями. И знаешь что? Ты это делаешь не только для себя, но и для нас всех. Чем более профессиональным магом ты станешь, тем лучше ты сможешь обеспечить семью в будущем. Так что давай, Хьёлас, доверься нам. Ну?

Каким-то образом Донове удалось подобрать слова и интонацию таким образом, что Хьёласу действительно стало немного легче. Он поднялся и бережно обнял мать.

– Спасибо. Берегите себя. Если что – обращайтесь к мастеру Нэвиктусу и к Чиму, он тоже обещал, что поможет в случае чего. Кстати, – ему вдруг в голову пришла удивительная идея, которая вполне могла сработать, – если сама не справишься с Лаэтой – пошли нунция Чиму. У него плетения такие лёгкие и живые получаются, что даже мне всегда легче усваивать новые техники, повторяя за ним. Я предупрежу его, что тебе, возможно, понадобится помощь.

Он ещё долго мог обсуждать с мамой детали их жизни в следующие декады, хотя в этом не было практической пользы кроме успокоения нервов, но в какой-то момент стало ясно, что чтобы успеть на вечернюю поверку Хьёлас должен выйти из дома немедленно. Тогда он ещё раз обнял мать, поцеловал в макушку Лаэту и помчался на внешний слой – добираться до Небесных Пирамид ему предстояло без вэйпана. Сомнительное удовольствие в ветреную осеннюю ночь, но что поделать. Убедившись, что никаких предупреждающих сигналов вокруг нет, Хьёлас полетел обратно в школу.

Следующие дни ничем не были примечательны, но всё же что-то изменилось в самом восприятии окружающего. Попрощавшись с мамой и сестрой на неопределённое количество времени, Хьёлас чувствовал себя так, как будто практикум уже начался, и было очень странно соблюдать обычный режим и посещать обычные уроки. И лишь регулярные встречи с Астрид напоминали Хьёласу, где он на самом деле. Как же ему будет её не хватать! Её поцелуев, прикосновений, голоса, смеха, её непостижимой манеры дыхания… сколько раз он пытался перенять её технику, ничего не выходило. По всему казалось, что она не делает ничего особенного, но как же тогда получается…

Её имя было в списке для мастера Китолы первым. Если что и вернёт Хьёласу резко утраченный интерес к реальности – так это воспоминание о ней. О её губах с вечным выражением замершей на подлёте улыбки…

– Знаешь, я немного нервничаю, – прямо заявил Хьёлас во время прогулки, когда до начала практикума оставалось всего несколько дней.

– Почему? – заинтересованно спросила Астрид, ласково водя большим пальцем по тыльной стороне его ладони.

– Боюсь, что ты заскучаешь, – сказал он и осторожно притих. Высказывать опасения по поводу того, что она заменит его кем-то, было, пожалуй, плохой идеей. Она определённо не проявляла легкомыслия прежде, так почему это должно его беспокоить? Но он всё равно волновался – не был уверен в своей незаменимости.

– О, об этом не беспокойся, – весело сказала Астрид. Даже если она догадалась о его невысказанных мыслях, развивать тему не стала. – Я давно хотела записаться в кулинарный клуб, да и факультатив по шаманизму никак не умещался в моё расписание… вот теперь и узнаю, чем они там без меня занимаются. Но когда вернёшься – сразу присылай нунция, ладно? Очень интересно, как у тебя всё пройдёт.

Хьёлас рассеянно кивнул. С одной стороны, ему польстило то, что выбор между прогулками в парке и факультативом по шаманизму был и, скорее всего, будет сделан в его пользу. С другой стороны – он сомневался, захочет ли делиться своими успехами по возвращению. Если у него ничего не получится, или если он задержится на все четыре луны – максимальный срок, который даёт мастер Китола на первую попытку…

– Да всё у тебя прекрасно получится, – махнула рукой Астрид, как будто у неё даже сомнений не было. – С какой стати должно быть иначе? Просто думай поменьше, а чувствуй побольше.

Она нежно провела пальцами по его щеке, и все лишние мысли тут же исчезли из головы Хьёласа: ну в самом деле, разве в этом мире существуют какие-то хлопотные вопросы? Нет, эта реальность создана для другого! Он чуть наклонился вперёд и коснулся её губ, изо всех сил стараясь запомнить это ощущение. Её поцелуи были неизменно лёгкими и ненавязчивыми. Даже теперь, когда он был уверен в её желаниях, Хьёлас чувствовал некоторую неуверенность, хрупкость момента. Тем ценнее было каждое мгновение. Тем легче было погрузиться в ощущения и поглощать их, запоминать…

И вот, наконец, учебная декада закончилась. Поездка домой ему в выходной не полагалась: запрет наложил мастер Китола, заранее об этом предупредив. Он рассчитывал, что последний день в школе студенты посвятят закрытию академических вопросов, которые нельзя отложить на потом, чтобы во время практикума их ничто не отвлекало. Но хотя с учёбой у Хьёласа не слишком ладилось в последнее время, он больше заботился о домашних делах, а там он уже всё возможное сделал. Даже у Лаэты всё начало налаживаться – ещё два дня назад мама прислала нунция с известием, что ей легко далась простое тепловое плетение, едва она узнала, что это нужно будет растениям зимой. Значит, всё в порядке.

Утром назначенного дня, сразу после завтрака, Хьёлас со всеми вещами отправился в изолированный отсек. Он всё ещё немного нервничал, но решение было принято давно, а менять план по ходу его выполнения было не в его правилах – уж точно не без крайне уважительной причины. Чим уже пожелал ему удачи и отправился на первый урок, мастер Гато отметил его уход небрежным напутствием «справиться максимум за две декады, иначе мастер Хенк заскучает и откажется вести уроки». Настроение у Хьёласа сразу немного улучшилось: что бы ни ждало его на лёгком практикуме, это будет прекрасно хотя бы потому, что его не будут избивать на каждом уроке.

– Хьёлас, – поприветствовал его мастер Китола, едва он вошёл в отсек, рядом с ним сразу же появился молодой человек, мелкий и хмурый, как корневой гном, – знакомься, это Эмсат Квато, ассистент. Он будет наблюдать за тобой, и подстраховывать во время погружений. По всем без исключения вопросам ты обращаешься в первую очередь ко мне, и только если я занят и не могу отвлечься – к нему. Сейчас он покажет тебе комнату, а через час, когда все соберутся и обустроятся, мы соберёмся в общем зале и начнём работу.

– Пойдём, – сказал Эмсат и улыбнулся. Лицо его тотчас же преобразилось, и теперь он напоминал мифического лиственного эльфа, так что Хьёлас едва сдержал смех, но всё же сдержанно улыбнулся в ответ.

Они прошли по полукруглому коридору и остановились у третьей арки, которая вела в небольшой закуток, из которого в разные стороны вели две двери.

– Это твоя комната, – Эмсат указал на дверь справа, – а рядом моя. Ты можешь заходить в любое время по любому вопросу, такое же право остаётся за мной. Запирать двери и устанавливать щиты категорически запрещено, но ты можешь повесить на дверь предупреждение «Держитесь подальше», и если вопрос не срочный, я не буду тебя трогать – и никто другой тоже. Беспокоить других студентов в их комнатах запрещено, только через ассистентов или мастера Китолу. Располагайся, настраивайся на работу. Как только все прибудут, мы отделимся от Пирамиды и отлетим примерно на сорок миль на восток – идёт поток, который может нам помешать.

– Странно, я не слышал никаких предупреждений, – задумчиво сказал Хьёлас, затаскивая сумку с вещами в выделенную ему комнату.

– На общем уровне поток вполне безобидный, большинство его даже не заметят, – объяснил Эмсат. – Но если кому-то из вас вдруг удастся погрузиться с первой попытки – такое тоже бывает – поток может помешать очень сильно.

– Но разве здесь нет защиты? – озадаченно переспросил Хьёлас. Он-то был уверен, что отсек для лёгкого практикума изолируется на всех возможных уровнях, чтобы никакие потоки не могли ни попасть внутрь, ни выбраться наружу. А теперь вдруг оказывается, что даже легчайший стихийный поток может навредить…

– Конечно, есть, – заверил его Эмсат. – И сквозь защиту поток не пройдёт. Но внутренний фон может колебаться из-за внешних стрессов. Ты поймёшь, когда сам прочувствуешь лёгкий эфир.

Комната, выделенная Хьёласу, была чуть меньше той, которую он занимал в общежитии, но была куда более уютной. Светлого медового оттенка штора, чуть более тёмный пушистый ковёр. Кровать чуточку слишком мягкая, узкий шкаф, маленький стол, крошечная книжная полка. Что ж, можно жить. Теперь бы ещё к делу приступить поскорее…

Меньше чем через четверть часа пол под ногами задрожал – отсек отделился от Пирамиды. Хьёлас подошёл к окну и выглянул наружу – школа стремительно отдалялась, скрываясь за утренней дымкой и низкими облаками. Вот и всё. Практикум по лёгкой магии начался.

Смутное беспокойство то и дело сменялось чувством нереальности происходящего. Хьёласу казалось, что вот-вот наступит момент, когда мастер вдруг скажет, что практикум придётся перенести на несколько дней или даже декад, или вдруг вспомнит, что какие-то формальности не до конца улажены, и что сейчас они вернутся к Небесным Пирамидам Ацокки, и студентам придётся вернуться к обычным занятиям. А мастер Гато ухмыльнётся и восхитится тем, как трепетно Хьёлас относится к чувствам мастера Хенка…

Его беспокойные рассуждения прервал стук в дверь.

– Входите, – громко сказал Хьёлас. Он как раз закончил раскладывать по шкафам и тумбочкам личные вещи, и размышлял, чем бы себя занять до назначенного мастером времени.

– Идём, проведу тебе небольшую экскурсию, – сказал Эмсат. – Заблудиться тут, конечно, сложно, но всегда лучше заранее знать, где что находится.

Хьёлас охотно последовал за ассистентом. Не то, чтобы ему так уж хотелось увидеть весь отсек, но ожидание легче переносить в движении, чем сидя на месте.

– Мы на третьем уровне, – сказал Эмсат. – Здесь спальни студентов, ассистентов, мастеров и целителя. И малый зал – для общения и отдыха, – он указал направление противоположное тому, в котором они шли. Они как раз приблизились к узкой винтовой лестнице. – Основной рабочий зал на четвёртом уровне, а ещё выше – терраса, туда можно выходить, чтобы подышать воздухом и отдохнуть, но для этого надо предупредить мастера Китолу и получить его разрешение. Внизу – операторская, откуда дежурные ассистенты следят за потоками и фоном, чтобы в случае чего вовремя нас отвести в сторону, и изолированные залы для тренировок, на случай если кто-то будет слишком плохо контролировать себя в погружении и мешать остальным. В самом низу – кухня и трапезная. Ты, надеюсь, успел позавтракать?

– Конечно, – пожал плечами Хьёлас.

– А я нет, – простодушно сообщил Эмсат. – Так что давай спустимся, я попробую выклянчить бутерброд.

На кухне им попалась довольно милая белокурая девушка, которая тут же начала строить глазки ассистенту, так что он получил не только бутерброд, но и несколько горстей сладкого печенья. Хьёлас наблюдал за этим со смесью снисхождения и лёгкой зависти. Когда ещё он увидит Астрид…

– Это Лисса, чудо из чудес, – сообщил Эмсат, когда они начали снова подниматься по лестнице. – В принципе, развлекаться можно, но осторожно: в эту девочку лучше не влюбляться, слишком уж легко она меняет увлечения. А нам тут драмы нужны меньше всего.

Хьёлас лишь фыркнул презрительно на саму идею, но объяснять, почему на его счёт можно не беспокоиться, не стал. Они как раз миновали третий уровень, и к ним присоединился ещё один ассистент. Он пожал руку Эмсату, а потом и Хьёласу, хотя имя своё назвать не торопился.

– От потока ушли, начинаем сразу, – только и сказал он.

– Чудесно, – вздохнул Эмсат, дожёвывая печенье. – Ставки принимаешь?

– Подожди, дай хоть взглянуть на них, чтобы коэффициенты установить…

Не успел Хьёлас нахмуриться напряжённо, догадавшись, о чём говорят ассистенты, как их догнал мастер Китола – он взбегал по ступенькам так легко, как будто двигался не вверх, а вниз.

– Не того запугиваете, – сказал он, подмигнув Хьёласу. – Я, если что, ставлю на него.

Это было, с одной стороны, приятно, с другой – трудно было поверить в искренность такого неожиданного комплимента. Так что Хьёлас вежливо улыбнулся мастеру и выбросил его слова из головы.

Рабочий зал был совершенно не похож на прочие классы для практических занятий. Большие окна, янтарного цвета стены, мягкий, пушистый, как в спальнях, ковёр. Едва войдя в зал и оценив обстановку, Эмсат сказал Хьёласу:

– Место, если что, занимай у окна. А то я со скуки умру, если мне во время твоих медитаций придётся на стенку пялиться…

Хьёлас снова недоверчиво напрягся: и это так его будут «подстраховывать»? Но не успел он сформулировать и выразить свои сомнения вслух, как снова вмешался мастер Китола:

– Эмсат, тебе не в стенку надо смотреть, а в эфирные потоки. И давай уже серьёзно, я начинаю от тебя уставать.

– Ладно, ладно, прошу прощения, – Эмсат поднял ладони в капитулирующем жесте. – Я просто пошутил. А то Хьёлас такой серьёзный, что сил нет.

– Хьёлас как раз адекватно настроен на работу, – голос мастера стал чуть жёстче. – А ты давай уже, включайся, иначе я тебя заменю.

– Да понял я, понял, – сказал Эмсат уже почти мрачно и обернулся к Хьёласу: – Извини. Я увлёкся. На самом деле я серьёзно отношусь к делу, ты вполне можешь положиться на мою поддержку и помощь.

Хьёлас не ответил, усаживаясь у стены, показавшейся ему наиболее благоприятной. Эмсат расположился на расстоянии нескольких футов и больше ерунды не говорил и не делал.

Они прибыли первыми, чуть раньше назначенного времени.

– Мейто, где Клед? – спросил мастер Китола у парня, который собирался принимать ставки.

– Сказал, что сам сориентируется и явится вовремя.

Как раз в этот момент вошли ещё четверо: два студента с ассистентами. Хьёлас узнал лишь одного из них: Никой Сереал ещё с младшей школы был хорошим другом Балека, и его смерть сильно на него повлияла. Он хотел пойти на лёгкий практикум во втором потоке, но мастер Китола почему-то настоял на том, чтобы он был в первом. Это было немного странно, ведь для погружения нужна предельная концентрация на цели и воля к жизни, а горе утраты этому явно не способствует.

К назначенному сроку собрались все, и мастер, представив всех ассистентов и кратко повторив все требования и правила поведения на практикуме, приступил непосредственно к уроку.

– Первая ваша цель – ощутить лёгкий поток. Сейчас прямо в этом зале присутствует широкое стабильное лёгкое плетение. Я не скажу вам, где и как оно расположено, иначе это будет влиять на ваше восприятие, поэтому найти его вам предстоит самостоятельно. Для этого сядьте в максимально удобной позе и постарайтесь расслабиться, насколько это возможно. Дышите глубоко, постарайтесь абстрагироваться от физических ощущений. Все вы посещали лекции мастера Карлеша и имеете общее представление о том, что такое лёгкий эфир. Это пространство намерения, уровень, на котором объективно формируется информационный фон, который при правильном применении может подключаться к рабочим потокам, превращая их в целевые заклинания. Вы можете отталкиваться либо от самих себя, от собственных эмоций и намерений, либо можете обратиться к фону вокруг вас. Плести заклинания нежелательно. Мы следим за тем, чтобы уровень силы был предельно однороден и не отвлекал вас. Поэтому если вы заметите некоторые возмущения – скорее всего они будут связаны с тем, что вы ищете. Как только вы нащупаете лёгкий поток – постарайтесь понять, как вы это сделали, осознать собственные ощущения, обострить их. Изучите его, прочувствуйте… и если получится – уцепитесь и подтянитесь к нему – это и будет ваше первое погружение в лёгкий эфир. Если вам это удастся – сразу же возвращайтесь в реальность. Для этого вам просто нужно сосредоточиться на физических ощущениях – осязании, слухе, зрении. И дыхании. Это дверь в обоих направлениях. Дыхание помогает расслабиться и помогает собраться. Если вопросов нет – приступайте.

Хьёлас поёрзал, выбирая удобную позу. Это оказалось не так-то легко, и не он один столкнулся с этой трудностью – хоть ковёр и был довольно мягким, ноги быстро затекали. В итоге Хьёлас сел ближе к стене и прислонился к ней спиной. Было жестковато, но всё же он, наконец, смог сосредоточиться на задании.

Техника медитации благодаря мастеру Нэвиктусу была ему знакома, хотя ещё никогда во время транса он не обращался к внешним феноменам – только к собственному внутреннему состоянию. Что ж, всё бывает в первый раз.

– Что-то я вообще не понял, что делать, – сказал кто-то на другом конце класса.

– Расслабиться и сосредоточиться…

И мастер начал объяснение сначала. А потом ещё раз, и другими словами. Сначала Хьёлас почувствовал раздражение из-за чужой непонятливости, но потом голос мастера Китолы ушёл на второй план.

Перед мысленным взглядом Хьёласа был строгий, чётко структурированный мир – такой он хотел бы видеть окружающую реальность. Но это был интеллектуальный уровень самоупорядочивания, просто способ собраться с мыслями. Хьёлас сосредоточился на ощущении силы. Потоки вокруг были действительно противоестественно ровными, как будто причёсанными. Чего же этим прядям не хватает, чтобы стать полноценной магией?

Намерение… Его нет, но как, не сплетая заклинание, нащупать уровень, на котором оно должно быть? Однако, если верить мастеру Китоле и многочисленным учебникам, Лёгкий Эфир не пустует в отсутствии сплетённых заклинаний. Так же, как на основном уровне наблюдаются свободные потоки, так же и там присутствуют свободные намерения…

Там что-то есть. Что-то лёгкое, тонкое, резкое.

Снова сосредоточиться на ощущении фоновой силы. Потоки действительно необычайно спокойны. Лишь лёгкие возмущения здесь и там…

Хьёлас открыл глаза, чтобы убедиться, что его ощущения соответствуют тем местам, где расположились студенты и ассистенты. Он поймал на себе спокойный внимательный взгляд Эмсата – тот действительно добросовестно выполнял свою работу. Пока что.

Даже самое тщательное изучение фона ничего не дало. Несколько раз в голову приходила мысль об обмане – что никакого плетения тут нет. Но зачем это могло бы понадобиться мастеру? Нонсенс. И Хьёлас продолжал попытки, не обращая внимания на разговоры в зале.

– Обед, – объявил вдруг мастер.

Хьёлас нахмурился и собирался уже возразить, когда вспомнил о собственном решении не нарушать распорядок без крайней необходимости. Поэтому он дисциплинированно поднялся и потопал в трапезную – на первый обед в изоляторе.

Подкрепив силы, он вернулся в зал и продолжил работу, не дожидаясь дополнительных указаний. Эмсат тенью следовал за ним и разговорами больше не донимал, так что Хьёлас немного успокоился на его счёт.

И всё равно, стоило новизне обстановки исчезнуть, на поверхность начали выползать опасения. Вспомнились все предупреждения мастера Карлеша на лекциях, различные предостережения в книгах и слова самого мастера Китолы о том, что Хьёласу, благодаря его способности к концентрации, скорее всего будет легко погрузиться, но не вернуться.

И следующие несколько часов Хьёлас мысленно сражался с самим собой, стараясь думать о цели, а не о таящейся за ней опасности. Настраивал себя на принадлежность к реальному миру, а не лёгкому эфиру, раз за разом напоминал себе, почему он должен оставаться собой, почему не должен утратить контроль: Астрид, сёстры, мама, планы в Мёртвом Городе… Чем дольше он думал об этом, тем больше он верил, что справится с возвращением. Но в то же время собственное спокойствие его настораживало – он не хотел пострадать от самоуверенности. Замкнутый круг!

До конца дня он так ничего и не достиг – никто другой в группе, впрочем, тоже. Даже хуже: во второй половине дня ему намного сложнее было погрузиться в обычное восприятие силы, не то, чтобы выискивать какой-то информационный суб-уровень. Хьёлас немного злился на самого себя, хоть и понимал, что это смешно: огорчаться из-за отсутствия результата в первый же день, когда в среднем на первое задание выделяется декада. Это потом уже процесс должен пойти легче – когда удастся нащупать тот самый эфир, с ним уже можно будет работать. А пока…

Следующий день прошёл в таких же бессмысленных попытках погрузиться в транс. Хьёлас чувствовал, что сам установил себе какой-то непреодолимый барьер: пытаясь ощутить зацепки, которые вернут его в реальность, он уцепился за них настолько сильно, что даже покинуть её, по-видимому, не сможет. Пришлось снова копаться в себе и искать волю к познанию нового, забыть хотя бы ненадолго о рисках.

На четвёртый день в их группе состоялось первое успешное погружение. Клед Шабар был единственным в группе не из их потока. Он уже перешёл на третий курс, и уже трижды пытался освоить погружение в лёгкий эфир, но каждый раз у него возникали какие-то трудности: недостаточно радикальные, чтобы мастера могли полностью отказать ему в обучении, но и не слишком простые, чтобы решить их продлением практики. Мастер Китола был его последней надеждой преуспеть в этой дисциплине, либо же за ним должно остаться последнее слово для идеографической блокировки.

Всё это Клед охотно рассказал ребятам во время общих трапез и даже делился опытом своих погружений. У него возникали самые разнообразные проблемы, хоть энциклопедию пиши: то он не мог погрузиться, то не мог осознать себя, то не мог вернуться. А когда всё это удавалось, он просто так увязал в эйфорической радости, что не мог вспомнить даже о задании, которое должен выполнить в лёгком эфире. И вот теперь он снова не мог погрузиться. Сам Клед называл себя слабоумным из-за того, что не мог повторить фокус, который уже неоднократно выполнял раньше. Но Хьёлас смутно догадывался, почему ему не удаётся погрузиться: предыдущий опыт показался ему не слишком приятным.

И вот теперь, в конце четвёртого дня, когда мастер Китола дал команду отправляться на ужин, Хьёлас вдруг услышал чей-то голос.

– Что это с ними?

Клед Шабар лежал на ковре, словно просто вырубился во время медитации. Неподалёку от него в таком же положении лежал Мейто Карабат, его ассистент.

– Клед погрузился, – негромко объяснил мастер Китола. – Мейто за ним наблюдает.

– И когда они… очнутся?

– В идеале – как только Клед осознает себя, он должен сам вернуться. Если он вспомнит о задании, но не захочет возвращаться – Мейто заметит это, сообщит мне, и тогда мы вынудим Кледа восстановиться.

– А если он так и не осознает себя? – спросил Хьёлас.

– Мы дадим ему пару дней на попытку. Потом Мейто попытается слегка встряхнуть его прямо там, в лёгком эфире. Если не получится – что ж, будем вытягивать силой.

И мастер Китола жестом велел всем покинуть зал и продолжил, когда они уже все вместе ужинали:

– Та же процедура ждёт каждого из вас. После погружения мы дадим некоторое время, чтобы вы справились с собой сами, потом будем так или иначе вытягивать.

Это напоминание почему-то успокоило Хьёласа. Он и так знал, что его подстрахуют – если не Эмсат, то мастер Китола. Ему не дадут потеряться, не дадут раствориться в лёгком эфире, и из-за такой ерунды как неудачная первая попытка никто не заблокирует его на всю жизнь. И он понял, что может стараться лучше, более самоотверженно.

– Я могу продолжить медитацию после ужина? – спросил он у мастера. По распорядку им полагалось свободное время, но здесь распорядок был не такой строгий, как в школе, и вряд ли кто-то стал бы запрещать ему работать. И действительно.