Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 66 страниц)

Его учебная нагрузка действительно слишком велика. Он и до лёгкого практикума еле-еле тащил лямку, да и то успевал далеко не всё. Что уж говорить теперь, когда придётся подтягивать многочисленные «хвосты»? Да ещё и неясно, что будет со стипендией. Скорее всего, в ежедневное расписание придётся добавить часы для подработки – иначе семье придётся туго.

Хьёлас сам не осознал, в какой момент его рука сама собой потянулась к строке с «Боевой магией», чтобы вычеркнуть дисциплину из намеченных на изучение. В конце концов, это действительно не его. Он взялся за этот предмет только чтобы получить новый опыт, изучить новые приёмы плетения… катастрофы не случится и жизнь не полетит под откос, если он просто откажется от занятий. На стипендию отказ не повлияет: на премиальные за зачёт по практической боевой магии Хьёлас в любом случае не рассчитывал – сколько бы он ни тренировался, его личным возможностям есть предел.

И, кажется, он уже достигнут.

Хьёлас ещё раз просмотрел свой план обучения. Он переписал график, одобренный мастером Гато, на отдельный листок и попытался понять, что он может вычеркнуть без ущерба запланированной карьере. Это наверняка будет лёгкая магия, но какой профиль? Целительство, вэнантика, пророчества, менталистика? Первое можно исключить сразу – к этому у Хьёласа не лежала душа. Он недостаточно добр, чтобы посвятить лечению других людей свою жизнь. Конечно, базовый курс надо пройти в любом случае, но если не замахиваться на высшие ступени целительства, то начало обучения вполне можно перенести на следующий семестр, или даже на следующий год. Менталистика – тоже вряд ли, и снова дело упирается в мизантропию. Хьёлас и так не слишком любит людей, так во что же превратится эта нелюбовь, если он лучше узнает о скрытых пороках окружающих? Пророчества… возможно. Отец Хьёласа, Абсалон, специализировался на пророчествах, дома много литературы на эту тему. Плюс, не требуется особого разрешения от комитета по этике, в отличие от той же вэнантики.

Хьёлас тяжело вздохнул – до выбора специализации у него ещё есть время, пока что надо справиться с текущими трудностями, проредить по возможности расписание.

Амулеты – магия для бизнесменов, а не творцов. Некоторое время Хьёлас всерьёз рассматривал возможность углубиться в технику производства всевозможных вещей для личного и домашнего пользования, но понял, что сойдёт с ума слишком скоро от этого однообразия, потому что это для личных целей можно плести что угодно, комбинируя чары самыми замысловатыми и остроумными способами. А чтобы делать амулеты на продажу, придётся соовтетствовать всем существующим требованиям и стандартам, а на любое новшество регистрировать лицензию… Скучно и бюрократично. Значит, курс создания амулетов тоже не обязательно проходить до конца. Впрочем, не так уж много времени он освободит по сравнению с целительством.

У Хьёласа сердце кровью обливалось, когда он слово за словом вычёркивал предметы, которые собирался изучить на протяжении трёх лет старшей школы. Конечно, пока что это был даже не план дальнейших действий, а так, слабые намётки, которые помогли бы справиться с сумбуром мыслей и чувств. Хьёлас был почти уверен, что как только он увидит, сколько всего упустит, если даст слабину, жадность до знаний прибавит ему сил и решительности. Так случалось всегда.

Вскоре индивидуальный план сократился почти на треть. Выглядел он почти смешно, особенно после того, как Хьёлас посмотрел список предметов, необходимых к изучению в текущем семестре при таком плане. А если учесть, что почти все теоретические курсы он уже изучил, осталось только официально сдать экзамены…

Хьёлас уничтожил получившийся план и вернулся в постель. Возможно, так было бы правильно. Надо будет обдумать это ещё раз, на свежую голову, взвесить все «за» и «против», посоветоваться с кем-нибудь, кто не станет говорить «чем меньше, тем лучше».

После смены учебного плана учёба снова стала в радость – как в средней школе. Хьёлас снова стал лучшим – в тех классах, в которых продолжал заниматься. Он высыпался, успевал отдохнуть и почитать не только обязательную учебную литературу, но и дополнительную – о том, что было ему интересно. И во время обеда можно было спокойно прожёвывать пищу, глядя в тарелку, а не на страницу учебника… и чего ради надо было так упрямиться, пытаясь объять необъятное?

– Ты думаешь, прогулы сойдут тебе с рук, Апинго? – едко сказал мастер Хенк, останавливаясь в трапезной рядом со столом, за которым сидел Хьёлас. – Ты и так бездарь, каких поискать, ты думаешь, я буду заниматься с тобой индивидуально?

– Вообще-то я уже не учусь в вашем классе, – вежливо отозвался он, стараясь глядеть только на преподавателя и не обращать внимания на осуждающие взгляды однокурсников.

– Конечно, ты не учишься, болван, – презрительно выплюнул мастер Хенк, – только время моё тратишь и отвлекаешь от других, более перспективных, учеников.

Хьёлас каким-то образом понял, что мастер имеет в виду Кидо Бруна. Снова этот высокомерный выскочка!

– Я отказался от предмета, чтобы сосредоточиться на других, более важных для меня дисциплинах…

– Кого ты обманываешь? – скривился мастер Хенк. – Ты просто не выдержал и сломался, вот и всё. Слабак, бездарь, туп…

Хьёлас почувствовал, как из него снова, словно яд, начинает вытекать окрашенная злым намерением, сила. Она клубилась, нацеливаясь на врага, собираясь вцепиться ему в горло, разорвать, убить, сжечь… сейчас!

Раздался оглушительный хлопок, за ним – шипение. Хьёлас вскочил и проснулся, но разум его всё ещё плавал в сладком сновидении, в котором его сила яростно разрывала недоброжелателя в клочья. Хорошо…

– Апинго! Что за фигня происходит, а?

В его спальню снова примчался мастер Гато – в серой пижаме и наспех наброшенном халате. Хьёлас поглядел на своё запястье – он снова упустил сигналку, и опять это произошло во сне. Так не может продолжаться и дальше. Но это действительно необычно.

– Я не знаю, мастер Гато, – сказал он и потёр пальцами переносицу, тщетно пытаясь сосредоточиться. – Может, пока не надо вешать сигналку? А то я всё общежитие перебужу…

– Нет уж, – строго сказал куратор, приближаясь и сплетая новое заклинание для наблюдения за потоками, – давай, бери себя в руки, разберись, что происходит.

– Хорошо, – отозвался Хьёлас, – ладно, я постараюсь разобраться. Извините, что побеспокоил.

Куратор пробурчал что-то неразборчивое себе под нос и снова покинул спальню. Хьёлас поглядел на часы – до рассвета ещё куча времени, можно спать и спать. Вот только если снова слетит контроль…

Вдалеке послышались шаги и голос мастера Тороша.

– Что тут у вас, Криир? Я зафиксировал два срыва подряд.

– Апинго, после лёгкого практикума, – сонно и с явной неохотой ответил мастер Гато. Голоса звучали слишком тихо, пришлось напрягаться, чтобы разобрать, о чём говорят мастера в коридоре.

– Так он же, вроде, позавчера вернулся? – уточнил мастер Торош.

Хьёлас удивился, что тот так хорошо осведомлён, но потом подумал, что, наверное, в этом есть смысл. Если на него возложили обязанность оценивать способности студентов к самоконтролю, он, скорее всего, отслеживает все события, которые способны так или иначе пошатнуть стабильность.

– Да, но у него был упадок сил. Он даже занятия пропустил, а в случае Апинго это о чём-то да говорит.

– Хотите, чтобы я им занялся? – спросил мастер Торош.

– Пока не надо. Пусть попробует сам разобраться, он в этом неплох.

Последовала недолгая пауза. То ли мастера понизили голоса, чтобы наверняка не быть услышанными, то ли мастер Торош принимал решение. А потом снова послышались шаги – мастера расходились по своим комнатам.

Хьёлас потёр ладонями лицо. Он сам не понимал, что происходит с ним и с его магией. Он действительно недолюбливал мастера Хенка, но умом он понимал, что дело не в характере мастера, а в предмете, который он ведёт. И уж точно никогда, ни при каких обстоятельствах, Хьёлас не дал бы волю своей агрессии, тем более, в такой кровожадной форме! Но почему-то во сне идея физической расправы не вызывала отторжения, и это было тревожным знаком.

Хьёлас снова покинул постель и даже застелил её. Он не собирался ложиться спать снова, пока не разберётся, что это такое было, и не придумает, как с этим справиться. Подслушанный разговор мастеров дал подсказку: эта внезапная утрата контроля может быть связана с лёгким практикумом. И действительно: там у Хьёласа тоже были проблемы с контролем во сне… но как связано лёгкое погружение с обычной магией? Почему проблема, которой раньше не было, появилась теперь? И сработает ли хитрость, применённая там, в решении текущей ситуации? Можно будет попробовать, но только в самом крайнем случае. Лучше не рисковать…

До этого момента Хьёлас был так поглощён новостями, что почти не вспоминал о том, что было там, в изоляторе. Как будто два этапа его жизни разделились и никак не были связаны. Как будто всё, что происходило там, касалось какого-то другого человека. Но вот теперь…

Он вспомнил, как однажды, когда он только-только учился контролировать себя в лёгком погружении, его зацепил Клед Шабар, и тогда Хьёлас тоже дал свободу своей агрессии. И если сравнить ощущения и воспоминания…

Да, он не обращал внимания на это гнетущее ощущение раньше, потому что был уверен, что беспокойство исходит от него самого: из-за неприятных событий, произошедших в его отсутствие. Но если критически оценить собственное состояние… да, вполне возможно, что это напряжение и раздражение имеет не только объективные причины. Точнее, дело не только в возникших осложнениях с Астрид, но и в некоем странном влиянии со стороны местного лёгкого фона.

Хьёлас задумался. Что это может быть – кто-то из студентов, погрузившихся в лёгкий эфир? Или случайный поток, от которых здесь нет такой защиты, как была в изоляторе? Или это просто флуктуации фона, к которым Хьёлас стал чувствителен после прохождения практикума? Если так, то лучше бы побыстрее к этому привыкнуть.

Но как быть со сном? Это никуда не годится – срываться каждый раз при попытке лечь спать. Неужели придётся каждый вечер обнулять силу, только чтобы не утрачивать над ней контроль? Не самый приятный способ, да и он лишь отложит проблему на потом, а не решит её: контролю таким способом не научиться. Но что делать?

Хьёлас мог бы попробовать погрузиться в лёгкий эфир, чтобы наверняка понять, что на него влияет. Ну и, возможно, удастся получше изучить этот феномен, чтобы справиться с ним на основном уровне реальности. Но, чтобы заняться этим, нужно присутствие и одобрение Эмсата, а иначе заблокируют за нарушение техники безопасности.

Хьёлас сел на ковёр посреди комнаты и прикрыл глаза. Он не собирался спать, но углубиться в медитацию, чтобы острее почувствовать все влияния, вполне можно. Всё равно надо чем-то занять себя до утра, так что это не худший вариант.

Спать хотелось ужасно. Снова начала возвращаться давешняя слабость – магия расходовалась на то, чтобы поддерживать измождённый организм. Но изнурение было недостаточным, чтобы с уверенностью сказать, что магия не выйдет из-под контроля, поэтому Хьёлас не позволял себе расслабиться.

На утреннюю поверку он явился первым, и настроение его снова начало портиться. Чим уехал, поговорить по-дружески не с кем. С Виорой он встретится только вечером, и то, только в том случае, если никто из мастеров не задержит его после ужина, а это вполне вероятно, с учётом того, сколько у него долгов. И домой он в следующий декадас, совершенно очевидно, не попадёт: он сорвался, не удержал сигналку, и даже если дальше ничего такого не произойдёт, осталось всего четыре дня, а это недостаточный срок, чтобы убедить мастера Гато в своей стабильности.

– Апинго, ты спал?

Хьёлас озадаченно поглядел на куратора, а потом понял, что тот имеет в виду не ночь в целом, а промежуток после второго срыва и до утра. Потом он задумался, не лучше ли солгать, чтобы не нарваться на порцию нравоучений, но всё же помотал головой. Никаких комментариев от мастера Гато, к счастью, не последовало, тот просто кивнул задумчиво и вернулся к своей возне с документами.

Хьёлас сел за стол и открыл учебник по праву. Осталось две главы – и можно идти сдавать экзамен. Вот только сейчас у него появились трудности посерьёзнее академической неуспеваемости. И дело даже не в том, что пока он не восстановит полный контроль его не отпустят домой, или что браться за некоторые плетения небезопасно, а в том, что он не сможет нормально отдохнуть. Уже сейчас, после одной бессонной ночи, он чувствует недомогание, что же будет завтра, через два дня? Он не может не спать, но признавать свою несостоятельность в самоконтроле и повторно проходить подготовительный курс тоже не хочется…

– Эй, Апинго, это ты нам ночью спать не давал?

Хьёлас удивился, услышав свою фамилию, произнесённую незнакомым голосом. Сам он не успел познакомиться почти ни с кем из однокурсников, кроме тех, кого знал ещё со средней школы или с кем пересекался на совместных занятиях. Трёх ребят, приближавшихся к нему, он определённо встречал на поверках, в трапезной, на лекциях… но их имён он не знал. Хьёлас внутренне напрягся, но настроены эти незнакомцы были, скорее, снисходительно, чем сердито.

– Прошу прощения, – сдержанно сказал он. – Постараюсь впредь не доставлять вам неудобств.

– Да, ты уж постарайся, – сказал, широко улыбаясь, самый низкорослый из ребят. Кажется, они были в одном классе теоретической лёгкой магии.

– А то мы можем подумать, что ты решил нам отомстить за первую учебную луну, когда каждый из нас срывался по ночам по дюжине раз, и только ты, весь такой молодец, ни разу никого не разбудил.

Эти слова прозвучали с лёгкой издёвкой, но, оценив выражение лица говорившего и ситуацию в целом, Хьёлас решил, что это всё же скорее шутка, чем упрёк, и неуверенно улыбнулся.

Он не привык, что другие ребята просто так подходят к нему. Годы попыток приспособиться к обществу ровесников, чьи взгляды и ценности были ему далеки и чужды, научили Хьёласа правильно выбирать выражение лица и манеру речи, чтобы сразу отваживать всех, кто не готов подстраиваться под его стиль общения. Поэтому когда трое расположились за письменным столом напротив него, сразу стало ясно, что они не ради пустого трёпа пожаловали.

Парень, который заговорил первым, настороженно огляделся по сторонам, убедился, что мастер Гато находится достаточно далеко, чтобы не услышать их разговор, и спросил вполголоса:

– Это правда, что ты можешь помочь с письменными работами?

Три пары глаз испытующе уставились на Хьёласа, и он немного стушевался, но быстро взял себя в руки.

– Кто вам сказал?

Не так уж сильно ему нужна была эта информация: многие знали о его не совсем законном заработке, к которому он прибегал в средней школе. Он просто тянул время, чтобы сориентироваться в ситуации и понять, есть ли вообще смысл продолжать разговор. Деньги-то ему в ближайшее время понадобятся, но вот времени катастрофически не хватает. С другой стороны, это способ зарядить два светильника одним плетением: работая над заданными темами он и собственные знания углубит, и подзаработает.

– Чим как-то заикнулся, пока тебя не было, – последовал ответ. – Но он не был уверен, что ты будешь этим заниматься, так что…

– Какие дисциплины и темы работ? – сразу перешёл к делу Хьёлас. – И какие сроки?

– Ну, у меня висят несколько долгов по алхимии. Там задачи, я не могу разобраться, я больше гуманитарий, – тут же начал тараторить коротышка, – а ещё теоретический проект по стихиям и по иллюзиям, и эссе по праву…

– Эй, давай по очереди, – перебил его второй парень, который явно сообразил, что у Хьёласа вряд ли найдётся время на все заказы, которые они готовы предложить. – Не тебе одному надо…

– Тише вы, – шикнул на них третий, – а то мастер Гато сейчас услышит и лавочка прикроется, даже не открывшись.

Коротышка нервно хохотнул, но интонацию понизил.

– Так что, возьмёшься? Сколько это будет стоить?

– По праву – точно возьму, – сказал Хьёлас. Он как раз заканчивал изучение полного курса старшей школы, так что работа над эссе не должна занять много времени. – Цена зависит от… Давайте так – составьте мне список тем и сроки, я посмотрю и скажу, за что я готов взяться и во что это вам обойдётся…

Ребята забормотали что-то одобрительное, но их перебил староста:

– Строимся, время поверки!

Они вздрогнули и рванули в сторону общего строя. Только коротышка придержал Хьёласа за рукав и шепнул, будто оправдываясь:

– Ты не думай, мы не полные идиоты. Просто нагрузка в старшей школе оказалась больше, чем мы ожидали… да и кому нужна теория, когда всё дело в практике, верно?

Хьёлас покачал головой, давая понять, что не осуждает и всё понимает. Как же он завидовал ребятам, которым плетения давались легко! Сам-то он предпочёл бы обходиться одной только теорией… вот только попробуй он заикнуться об этом в присутствии того же мастера Хенка!

Пока куратор проводил перекличку, Хьёлас думал о своих делах. Всё запуталось просто до невероятности. Прежний план действий никуда не годится. Надо разобраться с приоритетами и порядком действий, надо понять, что и как делать… И как только мастер Гато разрешил им разойтись, он открыл ежедневник и попытался понять, что делать сегодня.

Первое и главное – разобраться с контролем. Хьёлас был почти уверен, что знает, с чего начать, вот только сделать это без помощи Эмсата Квато вряд ли получится. Значит, первым делом надо отправить ассистенту нунция. Не факт, что он примет сообщение прямо сейчас, но это первый из трёх возможных способов связаться с ним. Ещё можно попытаться отправиться в крыло лёгкой магии или же надеяться на встречу в трапезной, но эти способы тоже не дают гарантий срочности. Оставалось надеяться, что хоть один из способов сработает. Но если нет…

То на занятия нужно идти в любом случае. Во всяком случае, лекции совершенно безопасны с точки зрения контроля, а на практике по протекционизму, даже если что-то случится, это не будет иметь критических последствий. Вот практику по иллюзиям лучше пропустить: мало того, что предмет довольно сложный, так ещё и контингент не самый благоприятный – больше шансов не вовремя сорваться.

Собираясь на завтрак, Хьёлас просто на всякий случай проверил приёмник нунциев, и каково же было его удивление, что Эмсат всё-таки ответил! Он приглашал Хьёласа прийти после завтрака на кафедру лёгкой магии.

Войдя в трапезную, Хьёлас почувствовал себя крайне неуютно. Освещение, запахи, звуки… всё это напоминало ему о его давешнем сне, в котором он напал на мастера Хенка. Как будто обрывки этого сна каким-то образом проникли в реальность и зависли невидимыми нитями в воздухе, проникали в лёгкие при дыхании, окутывали, затягивали…

Хьёлас тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, и огляделся. Ненавистный мастер боевой магии с отрешённым видом завтракал на своём обычном месте, не замечая ни студентов, ни коллег. Он казался непривычно рассеянным, а ещё Хьёлас с удивлением заметил, что у него проблемы с координацией движений. Он с трудом удерживал в дрожащей руке ложку, и попадал ею в рот через раз. Хьёлас смущённо отвёл взгляд – должно быть, мастера задело каким-то неприятным плетением.

Лихорадочно пытаясь найти какой-нибудь другой объект, чтобы сконцентрировать на нём внимание, Хьёлас наткнулся взглядом на Кидо Бруна, напряжённого, и, как обычно, озлобленного. Они встретились взглядами, и Хьёласу показалось, что невидимая удавка стягивается у него на шее. Как будто детали двух реальностей, доселе разрозненные, начали сползаться, чтобы сойтись в цельный образ, недавно привидевшийся ему во сне.

– Чего пялишься? – недружелюбно спросил Кидо.

Хьёлас молча опустил взгляд и на негнущихся ногах прошёл мимо. Напряжение немного ослабло, воздух снова начал беспрепятственно поступать в лёгкие. «Это был просто сон, – сказал он сам себе. – Всего лишь глупый кошмар, родившийся из твоих собственных беспокойных эмоций. Сосредоточься лучше на реальности».

С такими мыслями Хьёлас сел за стол и начал методично поглощать завтрак, не обращая внимания на лёгкую тошноту. Что ж, это было далеко не самое сложное испытание в его жизни.

Потом ему пришлось изменить планы – раз уж Эмсат согласился встретиться в ближайшее время, не нужно откладывать это дело на потом – кто знает, сколько времени понадобится на его решение.

– Привет.

Эмсат ждал его в холле кафедры лёгкой магии, и сперва придирчиво оглядел Хьёласа, оценивая его состояние, а уже потом жестом предложил ему пройти в один из рабочих кабинетов.

– Привет. Рад, что ты первый ко мне обратился, а то я не знал, стоит ли тебя беспокоить…

– Тебе уже доложили? – невесело спросил Хьёлас, подавляя тяжёлый вздох. В этой школе чихнуть нельзя так, чтобы об этом никто не узнал, и оно, наверное, к лучшему. Так безопаснее.

– Никто ничего мне не докладывал, – возразил Эмсат. – Я же тебе сам говорил, что буду за тобой приглядывать. Это значит, что я наблюдаю за лёгким эфиром там, где ты находишься. И хоть ты, очевидно, так и не утратил контроль на лёгком уровне, но волнения в физической реальности всё равно были ощутимы.

– Понятно, – задумчиво отозвался Хьёлас. – И что ты об этом думаешь?

Они оказались в небольшом кабинете, явно не предназначенном для работы с теорией – в нём не было ни одной книжной полки, ни одного стола или тумбочки, только широкий диван и несколько уютных кресел. Эмсат жестом предложил Хьёласу располагаться, а сам с ногами взобрался на подоконник.

– А что я могу думать? – неуверенно сказал он. – Если ты не сорвался в лёгкий эфир это, в общем, не моё дело… И хотя, как ты знаешь, подобные проблемы иногда случаются после возвращения с лёгкого практикума, их решением обычно занимается мастер Торош. Ну, или специалисты из дисциплинарного комитета, но это в крайних случаях.

– Понятно, – сказал Хьёлас. – Так я и думал. На самом деле я хотел у тебя спросить, нельзя ли мне погрузиться, хотя бы ненадолго.

– Зачем? – настороженно спросил Эмсат.

Хьёлас пожал плечами, этот выход из положения казался ему вполне очевидным.

– Честно говоря, я надеялся таким образом сбросить напряжение. Ну, ты понимаешь, дать выход злости. Тогда, когда я сорвался на Кледа, я почувствовал себя лучше.

– Ты предлагаешь спарринг в лёгком эфире? – изумлённо уточнил ассистент.

– Да, что-то вроде этого. Ну и, конечно, я попытаюсь снова намеренно утратить контроль. Может, это опять сработает, и я смогу спать спокойно. И ещё… – Хьёлас замялся, он не был уверен в своих умозаключениях, но куда больше он боялся утратить контроль, чем услышать насмешки в свой адрес, а потому сказал: – Ещё мне кажется, что моё неуравновешенное настроение как-то связано с лёгким эфиром здесь, в школе. Помнишь, когда Клед меня зацепил, я не был погружён, но я его почувствовал. Вот и здесь я чувствую что-то похожее. Как будто что-то меня донимает. Не студент, а что-то… непостоянное. Не знаю, как лучше объяснить.

– Ты всё понятно объясняешь, – заверил его Эмсат. – Честно говоря, я не думал, что ты окажешься так чувствителен к лёгкому фону. Конечно, у всех, кто освоил погружения, обостряется восприятие лёгкой магии, но обычно это касается больших потоков или структурированных плетений. Ты это чувствуешь с того самого момента, как мы покинули изолятор?

– Не знаю, – честно сказал Хьёлас. – Тогда я немного волновался, и перепады настроения, если они были, не казались мне чем-то необычным. Потом, как ты, наверное, знаешь, я узнал кое-какие неприятные новости, которые тоже выбили меня из колеи… Но вчера вечером я встретился с сестрой, мы долго и приятно общались, и я был в хорошем настроении. Точнее, я снова ощущал эти перепады, хотя причин для них не было. И только ночью, когда я сорвался два раза подряд, я начал анализировать свои ощущения и понял, что они не совсем типичны для меня, даже в текущих обстоятельствах.

Эмсат слушал его внимательно, изредка кивая. Казалось, он был озадачен, как будто такого в его пока ещё небольшой практике не случалось, но он читал о подобном в учебниках.

– Думаю, ты прав, погружение поможет тебе лучше разобраться, где твои эмоции, а где влияние потоков, – сказал он через несколько секунд. – Но я не могу сам принимать решение. Мне нужно посоветоваться с мастером Китолой или, если он не сможет ответить, с куратором кафедры. Знаешь что, дай мне несколько часов. Я понимаю, что ты не выспался, и тебе хочется приступить к тренировке как можно скорее, и я постараюсь этому посодействовать. Где я смогу тебя найти, когда что-нибудь решится?

Хьёлас поделился с Эмсатом планами на день и удалился. Настроение его не улучшилось, но справляться со стрессом было легче, осознавая, что у него есть в этом деле союзники.

На первый урок Хьёлас не успел, вторым в расписании была боевая магия, посещать которую он тоже пока не собирался, а потому он отправился в свою комнату, чтобы что-нибудь почитать.

Время тянулось невыносимо медленно. Хьёлас хотел спать, но не мог себе этого позволить, иначе примчится кто-то из ассистентов или даже сам мастер Гато, и явно не будет благодарен Хьёласу за то, что пришлось прервать урок. Он не мог сосредоточиться, и приходилось по несколько раз возвращаться к уже прочитанному, чтобы не дать мыслям разбежаться, а осознать смысл букв и слов. В итоге он всё-таки сдался, проверил приёмник нунциев на предмет сообщения от Эмсата, и отправился в парк, чтобы освежить голову. Уж очень Хьёласу не хотелось повторно проходить подготовительный курс.

Дежурные мастера и ассистенты смотрели на него с подозрением и неодобрением, но в старшей школе было одно серьёзное преимущество перед средней: ходить на уроки было не обязательно, достаточно сдать преподавателю зачёт по теме и получить соответствующую отметку. Другое дело, что далеко не все преподаватели соглашались ставить зачёт заочникам, да и на порядок отработки практических навыков были установлены строгие правила… так что иногда проще было добросовестно посещать уроки, а не заниматься самостоятельно. Но по пути в парк Хьёласа никто не остановил и не спросил, почему он прогуливает уроки.

Прогулка на морозном воздухе помогла взбодриться, и за пять минут до обеда Хьёлас спустился в общежитие и ещё раз проверил приёмник.

«Приходи на кафедру после обеда, – сообщил Эмсат. – Мастер Овата Халли свободен, и он согласился проконтролировать твоё погружение».

Хьёлас выдохнул, ободряя самого себя, и направился в трапезную. Всё наладится. Он погрузится в лёгкий эфир, почувствует, на что похож местный фон, поймёт, что ему так досаждает и, возможно, сумеет с этим справляться. Или, может, мастер даст ему пару советов.

– Что, Апинго, неужели ты признал, наконец, свою бездарность и решил не позориться на уроках? – раздался вдруг у него за спиной один из самых ненавистных в школе голосов.

Хьёлас и забыл, что именно по этой лестнице его одноклассники тоже будут идти в столовую с урока боевой магии. Сначала он хотел проигнорировать издёвку, но потом решил, что это будет интерпретировано как трусость, и всё-таки обернулся, изо всех сил стараясь контролировать голос, чтобы он звучал нейтрально.

– Если кто-то тут и позорится, Брун, то это ты, когда демонстрируешь свою неспособность контролировать…

– Или ты просто понял, что тебе больше не перед кем выпендриваться? – перебил его Брун, издевательски ухмыляясь. Он прихрамывал, на лице его было видно несколько свежих ссадин, полученных на уроке. Даже другие ребята выглядели получше, но Кидо его внешний вид явно не беспокоил. Он продолжал: – Ну а что, шизофреник-друг уехал, шлюшка-феминистка предала, а семье, которая живёт на твою стипендию, наверняка плевать…

Если бы Кидо находился чуть дальше, ничего особенного бы не произошло. Хьёлас придумал бы, как огрызнуться, сохранив достоинство, или, может, просто признал бы своё поражение, наплевав на общественное мнение. Но Кидо Брун как раз поравнялся с ним и находился на расстоянии вытянутой руки. Хьёлас не мог равняться с ним в скорости ударного плетения, и уж точно не собирался выпускать агрессивный бесконтрольный поток. Но здесь и сейчас у него было преимущество внезапности. Вряд ли Кидо ждал от него выпада…

И Хьёлас использовал трюк, которому они научились ещё в первом классе средней школы, даже без помощи мастеров. Он ударил Кидо кулаком, вложив в руку лишь крошечную часть силы. Этот приём бесполезен на расстоянии, и уж точно он не навредит человеку, готовому к подобной атаке – достаточно сосредоточить силу на месте ожидаемого удара, и ничего не будет. Но Кидо Брун отшатнулся, его нога соскользнула со ступеньки, он кувыркнулся и повис в воздухе, подхваченный левитационным амулетом.

На несколько мгновений в коридоре повисла мёртвая тишина. Кидо тряс головой, пытаясь прийти в себя, Хьёлас торжествовал и одновременно уже жалел о своём выпаде, но был готов защищать честь своих близких до самого конца, а другие ребята прыгали в колодец в центре спиральной лестницы, лишь бы оказаться как можно дальше от взбешённого Бруна. А потом ассистенты, сопровождавшие класс, опомнились и рванули вперёд, спеша оказаться между спорщиками.

– Эй, стоп, стоп! Что вы вытворяете? А ну-ка идём, я тебя подлечу.

Кидо, на удивление, не сопротивлялся. Хьёлас понял, почему: он измождён после практики и в драку ввязываться не готов. Но, прежде чем Шетар Лафлин увёл его, он обернулся к Хьёласу, и, злорадно ухмыляясь, сказал:

– Ну вот, как мы выяснили, бабский стиль – это твоё, – он прищурился на секунду, так, чтоб стало ясно, что в этот жест вложено некоторое обещание. – Увидимся ещё.

И они с Шетаром пошли вниз по лестнице, а Хьёлас ещё некоторое время не мог заставить себя пошевелиться. «Бабский стиль» – справедливое обвинение. Так, в случае необходимости, дерутся девчонки, потому что их не обучают настоящей боевой магии.

«Да и трусливо это с моей стороны – бить ослабленного и уже побитого человека, каким бы мудаком он ни был, – удручённо думал Хьёлас. – И проблем теперь не оберусь».

– Порядок? – сухо спросил у него один из ассистентов.

Он лишь отмахнулся и последовал за всеми в трапезную.

Кидо Брун вместе со всеми не обедал. Хьёлас не мог поверить, что действительно отбил у него аппетит, дело, наверное в другом… Но это не важно, это не должно его беспокоить. Надо сосредоточиться на предстоящем погружении… надо продумать каждое действие…

– Апинго, болван ты космический, какого хрена ты вытворяешь?

Поток негромкой, но очень сердитой ругани застал его на выходе из трапезной. Ещё более неожиданным был тот факт, что кто-то с силой схватил его за ухо. Это был шок: никто и никогда с ним так не обращался! Он имел несчастье наблюдать, как этот метод воспитания применяли на своих сыновьях некоторые отцы, да пару раз мастер Гато позволял себе такую фамильярность с некоторыми особо провинившимися студентами. И теперь куратор применил эту меру пресечения к нему! Хьёлас так удивился, что даже дар речи потерял и несколько секунд просто ловил ртом воздух, а потом всё-таки выкрикнул: