Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 66 страниц)

Это было настолько наивно, что даже смешно. «Всё будет хорошо», «всё образуется» – до чего же банальное утешение на все случаи жизни! Хьёлас даже не ответил, а лишь подавил тяжёлый вздох.

Дамир пришёл в себя незадолго до того, как они прибыли в лагерь охотников. Хьёлас не сразу понял, в чём заминка, а когда он обернулся на своих спутников, Бакни уже развеял левитацию, которой удерживал Дамира, и осторожно спустил его на землю.

– Ну как, дружище, ты в порядке? – спросил у охотника Эргор, пристально вглядываясь в его лицо.

– Я… – тот растерянно моргнул, а потом огляделся. Задержал взгляд на Хьёласе и нахмурился. – Не может быть.

– Почему же не может? – мягко спросил Эргор. – Быть может всё. С твоим образом жизни это рано или поздно должно было случиться.

– Но я же… – Дамир зажмурился и потряс головой, а потом снова поглядел на Хьёласа. – А…

– А он в порядке. Это я тебе говорю, – веско сказал Эргор и похлопал охотника по плечу, привлекая его внимание. – Ты сам что-то помнишь?

Охотник медленно покачал головой и нахмурился сильнее.

– Да… думаю, я помню… почти всё. Но как-то смутно. Как будто… это был сон.

– В каком-то смысле это он и был, – заметил Эргор. – Расскажешь, что запомнил?

Дамир снова огляделся, поёрзал неловко, и опять поглядел на Хьёласа, теперь с каким-то странным виноватым выражением на лице. Не то, чтобы ему не в чем было раскаиваться, но если он и в самом деле был одержим, разве может он отвечать за свои поступки? Хьёлас хотел уже высказать эти свои соображения вслух, как Бакни вдруг предложил:

– Может, поговорите в пути? А то так мы никогда не вернёмся в храм.

– Действительно, – согласился Эргор. – А нам ещё парня семье возвращать. Ну что, Дамир, подняться сможешь?

Охотник взялся за протянутую ему руку и встал, лишь слегка пошатнувшись.

– Порядок, – сказал он. – Разве что вряд ли я сейчас даже светляка сплету, не то, что левитацию…

– Ничего, мы пройдёмся, недалеко осталось. Вперёд, ребята, нечего медлить.

Хьёласу было интересно, что расскажет Дамир, как всё выглядело с его точки зрения. Но в пути разговор продолжился не сразу. Некоторое время они шли молча, и Хьёлас сам не заметил, как они с Бакни сильно обогнали Эргора и Дамира, а замедляться и ждать их, чтобы подслушать разговор, было слишком грубо.

В лагере их уже ждали: несколько команд охотников, в том числе тех, кого Хьёлас ещё не встречал, и два жреца Протектората. Тайре, едва увидев мужа, бросилась его обнимать, а он явно чувствовал себя неловко, на вопросы отвечал односложно и ворчливо, явно желая, чтобы его как можно скорее оставили в покое.

Хьёлас старался держаться в стороне и не привлекать ничьего внимания. А когда Эргор вступил в разговор с другими жрецами, он решил, что отсюда найдёт дорогу уже сам.

– Эй, не торопись, – окликнул его Бакни. – Сейчас вместе пойдём.

– Я не потеряюсь, – мрачно отозвался Хьёлас.

– Не потеряешься, – согласился жрец. – Но нам же по пути, а вместе веселее, так?

Хьёлас досадливо закатил глаза, но чем объяснять, что он не слишком нуждается в компании малознакомых людей, проще было действительно подождать. Кроме того, их короткий разговор привлёк внимание Тайре, и она приблизилась, оставив мужа выслушивать последние наставления Эргора.

– Извини, что так получилось, Хьёлас. Я и думать не могла, что мы нарвёмся на такой рассадник нечисти у Криса.

То, как она произнесла его имя, почему-то сильно раздосадовало Хьёласа. «Ты знаешь Хьёласа Апинго?» Здесь такого нет.

– Не переживай об этом, бывает, – вежливо сказал он, отступая на шаг, чтобы до неё дошло, что он не настроен на разговоры.

– Ты сердишься на нас? – виновато сказала она.

Хьёлас готов был сказать что угодно, лишь бы она поскорее отстала, и уже сделал вдох, чтобы сказать «нет», но в ту же секунду понял, что это будет слишком очевидной ложью.

– Сержусь, – неохотно признал он. – Но не на вас лично, а на ситуацию в целом. Меня задолбало вечно влипать в какие-нибудь истории.

– Похоже, что у тебя интересная, насыщенная жизнь, – осторожно улыбнулась Тайре.

Хьёлас фыркнул.

– Я бы предпочёл скучную и безопасную. Мне нужно заботиться о семье.

Однако мысленно он был вынужден признать, что если бы это действительно было его единственным приоритетом, он бы не стал связываться с Миссией Иропп и разыскивать Адвина Арди. Зачем-то же ему понадобилось доводить до конца дело отца? Неужели это действительно месть, как предположила вчера Тайре?

– Я тебя понимаю, – грустно сказала она. – Что ж, удачи. Надеюсь, ещё увидимся.

– Увидимся, – эхом отозвался Хьёлас.

Но что такое месть, по сути? Лично для него, что она означает? Восстанавливать справедливость – зачем? Чтобы утвердиться в том, что она существует, так спокойнее и приятнее жить. Чтобы прекратить незаконные исследования, если они ещё продолжаются – ведь рано или поздно они могут задеть кого-то близкого и важного. Чтобы заработать денег, в конце концов. Да, так или иначе, всё в итоге сведётся к заботе о близких. Но что, если в ходе этой заботы они окажутся в опасности? Как воспрепятствовать этому?

Они продолжили путь, но Хьёлас уже не был так уверен, что хочет встречаться с мамой и сёстрами. Вероятно, ему нужно больше времени. Надо всё-таки разобраться с тем, что в нём засело. «Мёд и плесень», какая мерзость! Нельзя нести это к ним, ни под каким видом!

– Эй, ты чего?

На границе с Убежищем Гион Хьёлас сначала замедлился, а потом и вовсе замер. Он не имел права туда идти. Просто не должен был. Ему ещё предстояло придумать, как именно он будет разбираться с тем, с чем столкнулся, но он чётко понимал, что идти вперёд нельзя. Опасно для всех.

– Вы идите, – сказал он. – А я подтянусь позже. Тут я уже точно не заблужусь.

– Так не пойдёт, – мягко сказал Эргор и приблизился на шаг. – Тебе нужно вернуться.

– Я лучше знаю, что мне нужно, а что нет. Что вы прицепились?

– Ну, мы ведь сошлись на том, что я понимаю ситуацию лучше, чем ты, помнишь?

– И после этого вы заверили всех, и меня в том числе, что всё в порядке, – заметил Хьёлас.

– «В порядке» в том смысле, что ситуация под контролем и, в целом, не опасна для окружающих, – как ни в чём ни бывало уточнил Эргор. – Но дело всё же нужно довести до конца. Идём.

Хьёлас не сдвинулся с места. Если он вернётся в Храм Протектората, он встретится со своими леди, а этого нельзя было допустить.

– Слушай, не усложняй, – негромко сказал Бакни. – Ты ведь хорошо контролируешь себя, верно? Так подумай, без эмоций, что тебе сейчас поможет? Ты хочешь уединения – но будешь ли ты на самом деле один?

– Полегче, – негромко перебил своего напарника Эргор, но тот продолжил:

– Что ты знаешь о том, от чего хочешь избавиться? И что именно мешает тебе пойти сейчас с нами? Не сомневаюсь, что у тебя есть десяток отговорок, но насколько они в действительности разумны?

На самом деле отговорка была всего одна. «Нельзя встречаться с семьёй». Но Хьёлас не смог произнести её вслух – его челюсть будто судорогой свело.

Напасть и убежать. Это легко, и никаких последствий не будет – ведь они, по сути, его спровоцировали, пытаясь ограничить его свободу.

Но ведь они не пытаются. Пока что просто убеждают, что смогут помочь. И, справедливости ради, Дамиру помогли. Или…

«Если до тебя доберутся вон те ребята, свою семью ты больше не увидишь никогда», – вспомнил он слова охотника. Или это говорил не он? Или это была ложь? Но чья, и для чего? Хьёлас запутался.

Он почувствовал странное щекочущее чувство внутри. Оно было настолько неуместным и непонятным, что Хьёлас невольно поддался ему, позволил выйти наружу, и только тогда понял, что это был смех. Его собственный, не искажённый вмешательством чужой сущности, которой, может быть, и не было. Ох, Великие, какие же это всё глупости! Заморочили ему голову со всех сторон, а он и поддался, как последний болван.

– Всё, хватит, – сказал он. – Я в полном порядке, не нужно меня опекать.

– Ну, в таком случае для тебя не представит проблемы пройтись с нами до цитадели? – спокойно сказал Эргор. – Хотя бы ради того, чтобы потом мы от тебя отстали?

– Да уж, это дорогого стоит, – не удержался от язвительности Хьёлас.

Он не хотел подчиняться жрецам, теперь уже просто принципиально. Но Бакни прав – разве это рациональное поведение? Разве Хьёлас вёл бы себя так, если бы был в порядке?

– Помнишь, как ты оградился от моего голоса? – сказал вдруг Эргор. – Можешь сделать сейчас то же самое?

Хьёлас не без труда вспомнил, о чём речь, и уже собирался огрызнуться – мол, его отношения с лёгким эфиром – его личное дело. Но ведь совет не был плохим. Вся путаница исходила оттуда, из пространства намерений. Но оттуда же поступали предупреждения об опасностях… И, однако же, дистанцирование от лёгкого эфира всегда помогало ему успокоиться, привести разум в порядок.

Хьёлас прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, полностью осознавая себя в физической реальности. Отодвинуть намерения. Лёгкий интуитивный барьер.

Окружающий мир стал немного проще, но Хьёласа всё равно подташнивало от сомнений и противоречий.

– Не приближайтесь ко мне, – попросил он, сплёл левитацию и направился в сторону территории Протектората.

День был солнечный и жаркий, но Хьёласа трясло от холода. Он чувствовал, что происходит что-то неправильное, но не мог понять, что именно. Его одолевали абсолютно нерациональные страхи. Как будто сейчас окажется, что никакого Храма нет, и его семьи тоже… возможно, они давно умерли, или какой-то другой Хьёлас Апинго живёт с ними, заняв его законное место. А ведь это вполне могло оказаться правдой – не зря же не так давно он сам отрицал собственную личность? Но потом Хьёлас одёргивал себя и мысленно называл болваном – ну как такой бред вообще может в голову прийти?

А потом он начинал рассуждать о том, на что же это может быть похоже – когда внутри есть чужое сознание. Наверняка Чим мог бы рассказать ему об этом… хотя нет, его другу не с чем сравнивать, он никогда не был одинок. А что, если он тоже одержим? Абсалон изучал механизм подключения к чужому ядру и телу с точки зрения классической магии, но Другие явно нашли более простой путь. И если люди освоят этот способ… нет, этого нельзя допустить! Надо получше разобраться, что к чему, как это произошло, чтобы уметь распознавать механизм и разрушать его, как это делают жрецы…

Хьёлас одёрнул себя ровно в тот момент, как приблизился сознанием к границе между пространствами. Нельзя, нельзя, он сам не понимает, что делает! Но кто вообще способен это понять?! Даже мастер Оммадс вряд ли посоветует что-то толковое! Да и то если вообще согласится разговаривать об этом, если пустит Хьёласа на порог…

Он сам не заметил, как оказался поблизости хозяйственного двора. Здесь было на редкость пусто, но тем лучше – Хьёлас никого не хотел видеть. Он собирался уже свернуть в сторону гостевых комнат, как Эргор осторожно подтолкнул его в другую сторону.

– Давай зайдём ненадолго в цитадель, – сказал он как будто между прочим. – Там как раз идут чтения.

– Не нужны мне ваши чтения, – огрызнулся Хьёлас. – Я просто хочу отдохнуть. Я две ночи нормально не спал…

– Отдохнёшь, отдохнёшь, – пообещал Эргор. – Ну, давай зайдём, хотя бы на минутку? Потом я от тебя отстану, обещаю.

Хьёлас досадливо вздохнул, но всё же подчинился. На минутку, так на минутку, никто не посмеет задержать его дольше. В конце концов, ничего плохого не случится. Наоборот, в последний раз он был тут с Астрид. Может, приятные воспоминания помогут ему прийти в чувство…

Однако, подойдя вплотную ко входу в цитадель, Хьёлас подумал, что там, наверное, сейчас уйма людей. Даже тут он почувствовал духоту замкнутого помещения, и хотя последние несколько часов он чувствовал холод, теперь ему стало невыносимо жарко. Он замешкался, но Эргор и Бакни уже дышали ему в затылок. «Не отстанут ведь», – сердито подумал Хьёлас. Толкнул дверь и решительно зашагал внутрь.

Хьёлас не понял, что произошло. Он услышал знакомый голос Лиаса Арзеску, который монотонно зачитывал что-то из священной книги. Увидел знакомый амфитеатр, в котором хаотично расселись жрецы и послушники. А потом споткнулся о загнутый край ковра и с грохотом упал. У него внутри поднялась буря ярости и негодования – они это спланировали! Но что «это», он так и не додумал, потому что злость исчезла так же быстро, как и появилась, осталась лишь слабость и ужасное головокружение.

В ушах стоял странный шум, но сквозь него всё равно пробивались слова: «Усталый путник, присядь у воды. Испей свежести, вдохни покоя, и ни о чём не тревожься. Сегодня буря за горизонтом, а завтра, когда она нагрянет в эти края, за горизонтом будешь уже ты».

Кто-то помог ему подняться и повёл вперёд.

– Давай, присядь, отдохни немного.

Деревянная скамья, какие-то люди вокруг… «Поможешь ты ему или нет, но солнце поднимется над горизонтом и сядет за горизонт. Оно ненадолго осветит твой путь, но остальную его часть тебе придётся проделать во тьме. Ты не в ответе за то, чего не видишь; но ты в ответе за свои шаги».

– Ну что, может, теперь назовёшь мне имя? – шёпотом спросил кто-то рядом.

«Хьёлас Апинго. Меня зовут Хьёлас Апинго».

Но это явно был не тот ответ, которого от него ждали. Это имя и так было известно Эргору – в этом сомневаться не приходилось. Ему нужно было другое – то, которое убивало его изнутри, коверкало личность до неузнаваемости. Но теперь всё исчезло – гниль и мёд – и осталась только пустота, которая вполне имела право называться всего лишь чужой болью.

Хьёлас медленно вдохнул, и, не без труда разлепив пересохшие губы, едва слышно произнёс:

– Брайт Хэвенн.

Он стал ключом. Тропой, по которой Другое пробралось в сознание Хьёласа. Боль, которую невозможно было не принять близко к сердцу, не примерить на себя. Особенно после тех упражнений, которыми занимались Хьёлас с Дамиром… Ясно теперь, что всё это «обучение» только и нужно было для того, чтобы незаметно подобраться к самому нутру.

– Ребёнок, которого не смогли защитить родители, – всё так же тихо проговорил Эргор.

– Нет, – возразил Хьёлас. – Ребёнок, которого не смог защитить отец.

Умом он понимал, что, наверное, несправедлив к Дамиру. Он не мог круглые сутки оставаться рядом с сыном. Глупо ожидать от кого-то, что он откажется от всех посторонних дел и развлечений, и будет сутки напролёт охранять покой своей семьи. Дамир и Тайре сделали то, что должно – позаботились о том, чтобы ребёнок был под присмотром надёжного человека. А то, что произошло с их няней… это не их вина.

Но глядя на них теперь, через несколько лет после трагедии… Нет, даже тут Хьёлас вынужден был признать, что не может судить объективно. Возможно, дело было в том, что Тайре открылась ему, и именно она первой попыталась помочь ему в поисках Адвина Арди – но Хьёласу казалось, что она делает намного больше, чем её супруг, чтобы защитить людей от Других. Чтобы отомстить за сына.

– Ты сравниваешь себя с этим ребёнком? – проницательно спросил Эргор.

– Нет, – быстро ответил Хьёлас. – Ну, то есть не совсем. Хотя…

Жрец не торопил и на ответе не настаивал, но Хьёлас чувствовал потребность обсудить эти странные мысли хоть с кем-то. Как Тайре, которая рассказывала свою историю каждому встречному, и это облегчало её боль…

– Мой отец погиб, когда мне было семь, – тихо сказал Хьёлас. – Он мог избежать этого – просто не лезть в опасное дело. Но он полез – и погиб.

– И оставил вас без своей защиты, – закончил за него Эргор.

Хьёлас задумчиво кивнул.

– Я не виню его, – сказал он. – Он делал то, что считал нужным и правильным, и в конце он сделал всё возможное, чтобы выбраться и не подставить под удар нас, но… иногда мне трудно избавиться от мысли, что если бы он был жив, моя жизнь… была бы лучше.

– О, это несомненно, – уверенно сказал Эргор. – И это нормально – думать о том, как могло сложиться, если бы что-то когда-то пошло иначе. Но жизнь такова, что нам приходится справляться с тем, что есть.

Хьёлас не ответил. Обычно его раздражали такого рода банальности, но сейчас он чувствовал себя настолько опустошённым, что любой истине находилось место в его сознании.

– Но если твой отец действовал, несмотря на риски… значит, он верил, что оно принесёт пользу, оправдает себя.

– Возможно, – согласился Хьёлас. – Но в том-то и суть, что дело он до конца не довёл – не успел. Даже если оно и могло пойти кому-то на пользу… мне об этом ничего неизвестно.

– Поэтому ты здесь? – спросил Эргор. – Для этого ищешь Адвина Арди? Твой отец – тот человек, который погиб из-за его молчания?

Хьёлас невесело усмехнулся и насторожился.

– А вы хорошо проинформированы.

– У меня не было выбора, извини, – пожал плечами жрец. – Мне нужно было знать, с кем я буду иметь дело, так что я навёл о тебе справки у охотников и у местных, с кем ты общался.

– Вы знаете… – начал Хьёлас, но оборвал себя на полуслове и решил не продолжать.

«Вы знаете Адвина Арди?» Слишком уж неприятные ассоциации у него теперь были с вопросами вроде этого.

– Я не знаю, кто такой Адвин Арди, – сказал Эргор. – Но я попробую порасспрашивать. Ничего не обещаю, но, возможно, смогу тебе помочь.

«Лунная дорожка на воде, отражение отражённого света, блестит в глазах созерцателя. Большое порождает малое, малое порождает смысл…»

– У тебя всё сложится замечательно, Хьёлас, – мягко сказал Эргор, и это был первый раз за долгое время, когда звучание собственного имени не вызвало у него неприязни, а наоборот, напомнило о доме, об уюте. – У тебя удивительная семья. Держись за них, они помогут тебе справиться с любыми недоразумениями.

«Это уж точно», – подумал Хьёлас.

– Вы и с ними успели пообщаться? – с любопытством спросил он.

– Нет, – заверил его Эргор. – За годы жизни в Йоголе я усвоил, что тут не принято обращаться к леди без позволения её покровителя. Просто, если я не ошибаюсь, это они уже идут сюда, и, наверное, им понадобится свободное место рядом с тобой.

Хьёлас проследил за его взглядом и увидел Виору и Лаэту, которые протискивались через ряд жрецов в его сторону. Они были здесь! Как он сразу не заметил?

Эргор ободряюще похлопал Хьёласа по руке и ушёл в ту часть зала, где было больше свободных мест. Виора и Лаэта как раз добрались до него, мама замешкалась, потому что решила идти не напрямую через ряд сидящих, а обойти по узкому коридорчику позади амфитеатра.

– Привет, Хьёлас! – свистящим шёпотом сказала Лаэта и самым бесцеремонным образом вскарабкалась ему на колени.

Виора устроилась рядом и обхватила руками его плечо.

– Где ты был столько времени? – спросила она. – Мы соскучились!

Хьёлас не стал уточнять, что им случалось расставаться и на более долгие сроки, чем какие-то два дня. Эти дни были слишком длинными и насыщенными, и он тоже соскучился.

– Почему ты дрожишь? – спросила Лаэта.

– Устал.

– Тебе тяжело меня держать? – спохватилась она.

– Нет, – заверил её Хьёлас, и для надёжности крепче прижал к себе, чтобы она не вздумала пересесть. Как раз в этот момент приблизилась мама. Она ничего не сказала, лишь провела пальцами по волосам Хьёласа, пригляделась к его лицу пристально и придирчиво, а потом заняла последнее оставшееся рядом с ними место.

«Положи камень, возьми мою руку. Мы на одной стороне, ниил, мы оба хотим одного и того же. Смотри, куда смотрю я, и скажи, что ты видишь. Это мой путь, и я готов им с тобой поделиться, если ты хочешь».

Хьёлас прикрыл глаза и глубоко вздохнул, окончательно расслабляясь. Звучный голос атара Лиаса эхом разносился по залу, успокаивая, убаюкивая. Слева от Хьёласа сидела Виора, справа – мама, на его коленях – Лаэта. В лёгком эфире всё было спокойно, тёплые сущности клубились, созерцая, ограждая.

Хьёлас сам не заметил, как заснул, и снилась ему лунная дорожка на глади горячего озера, и Астрид, сидящая на высоком камне.

========== 37. Награда за осведомлённость ==========

Хьёлас был рад оказаться дома, в безопасности, как можно дальше от Земель Врат и того, что там. После всего пережитого он чувствовал эмоциональное истощение, но напряжение оставило его. Он не до конца понимал, что произошло в Зале Чтений, но больше всего это было похоже на очищающее пламя. Мерзость сгорела мгновенно, дым развеялся под первым же порывом ветра, осталась лишь пустота. Но и она ненадолго оставалась таковой – сёстры и мама быстро её заполнили своими новостями и впечатлениями, которых они набрались за два дня, что Хьёлас отсутствовал.

И всё же он не был уверен, что готов вернуться к обычной жизни, вернуться в школу. Ему нужно было больше времени, чтобы вся история улеглась в голове, чтобы развеялись неприятные воспоминания об «уроках» то ли с Дамиром, то ли со вселившимся в него Другим. Поэтому Хьёлас связался с мастером Китолой, который нёс за него ответственность во время каникул, и попросил разрешения остаться дома ещё на декаду. Тот, как ни странно, не возражал.

Следующие дни вся семья провела в Мёртвом Городе. Парспан быстро пошёл в рост – кажется, это было любимое растение Лаэты. Хьёлас освободил из древнего плена ещё несколько метров участка, и они приступили к их обработке. Это была изматывающая работа, но приятная. Хьёлас так уставал, что у него не оставалось времени на сомнения и терзания. Он хорошо спал по ночам и с удовольствием проводил дни, работая с семьёй, читая учебники за следующий семестр и обмениваясь сообщениями с Чимом и Астрид.

А потом он получил нунция, которого совершенно не ожидал.

«Доброго времени, иондо Хьёлас. Это Эргор Падаракис. Я обещал тебе навести справки об Адвине Арди, и я это сделал. Он действительно находится сейчас в Убежище Гион под другим именем. Я не назову его тебе, скажу лишь, что этот человек ведёт честный образ жизни, стал уважаемым жрецом Протектората и помогает людям. Поэтому, пожалуйста, если можешь, не тревожь больше его старое имя.

Он, однако, узнал о том, что ты его разыскивал. Твоя фамилия оказалась ему знакома, и он попросил передать тебе послание. Он сказал, что не знает подробностей о произошедшем в дни Щедрой Луны года 8217 и кто убил твоего отца, но думает, что это как-то связано с человеком по имени Сонджи Мукка. Над ним собирались провести показательный эксперимент для спонсоров проекта. В день, когда эта операция была запланирована, исследовательская группа распалась – некоторые сочли, что это выходит уже за все допустимые рамки, и не захотели с этим связываться. Адвин был одним из этих людей, и он не знает, что было дальше.

Удачи тебе, иондо Хьёлас. Пожалуйста, соблюдай осторожность. И если тебе понадобится дружеская помощь или совет – знай, что ты всегда можешь ко мне обратиться».

Хьёлас нервно зашагал по комнате.

Сонджи Мукка! «С.М.»! Инициалы, которые были на двух последних отцовских картах, которые он не успел прокомментировать! Теперь никаких сомнений в том, что это напрямую связано с причиной его гибели. Но как? Кто такой этот Сонджи, и какого рода эксперимент над ним провели?

«Спасибо вам, атар, – отправил ответного нунция Хьёлас. – Вы мне очень помогли. – И, помедлив немного, добавил: – И тогда, и сейчас».

Он не мог спокойно усидеть на месте, хотел как можно скорее узнать, разобраться, что же тогда произошло. Он сразу же направился в легационный реестр – где начинать искать данные, если не там?

Однако его снова ожидало разочарование. Человек с таким именем никогда не регистрировался ни на Ацокке, ни в Медео. Снова выдуманное имя? Или он из другого кантона?

Нет, если бы имя было ненастоящим, Адвин не назвал бы его Хьёласу – какой в этом смысл? Значит, он просто не местный. Придя к такому выводу, Хьёлас отправился в архив, чтобы найти копии общих регистрационных книг Йоголя. Да, поиски займут некоторое время… знать бы хотя бы сколько лет было этому Сонджи Мукке…

Можно предположить, что он был ребёнком – барьер Лависа был приспособлен именно под их структуру ядра и магии. И пусть эта незаконная исследовательская группа пыталась применить его к взрослым, начать они могли с младенца – как с более лёгкого объекта. Впрочем, в дни Страстной Луны года 8217 у него уже было имя… не слишком сужает круг, но всё же.

Хьёлас решил начать с той даты, которой было помечено письмо отца и двигаться назад во времени. Он листал страницы регистрационной книги, сканируя страницы лёгким поисковым намерением. Тысячи, десятки тысяч записей о рождениях и смертях во всех кантонах. День 25 Щедрой Луны. Утро того же дня. Ночь. Вечер 24… Как же медленно!

Хьёласу повезло на второй день поисков. Сонджи Мукка погиб в 24 день Щедрой Луны года 8217 в возрасте пятнадцати лет. Он родился и жил в кантоне Амо, на кайфаре Лисан. Больше подробностей о нём и его смерти в общем архиве не было, но Хьёлас чувствовал, что встал на след. Недолго думая, он отправился на Лисан, чтобы посетить их местный архив.

Он не был уверен, в какой именно момент должен остановиться, чтобы не влезть опять в неприятности. Он жаждал знать правду, но не знал, что будет с ней делать, если докопается до сути. Он даже не отчитался Эладису Ма о результатах поездки. Просто потому, что не был до конца уверен в его мотивах. Действительно ли он хотел разобраться в старом деле и наказать виновных, или же надеялся, что Хьёлас найдёт старого свидетеля и сдаст его – и тогда последний след преступления будет устранён? Он утверждал, что подождёт, пока Хьёлас сам во всём разберётся, но что ему помешало проследить за его действиями после возвращения из Убежища Гион? Что ж, если так, Хьёлас всё равно ничего не может изменить. И «сдать» тоже никого не может, так как не знает нового имени Адвина Арди. А если они попытаются надавить на Эргора Падаракиса… что ж, сами виноваты.

Хьёлас не был раньше на Лисане, поэтому ему пришлось повозиться, чтобы найти здание архива. Но усилия его были вознаграждены сполна. Он обнаружил не только некролог, но и несколько скандальных статей о смертности в учебных заведениях. Тема и так больная для многих, а тут ещё и спорная ситуация, можно ли винить в произошедшем школу…

Сонджи Мукка был сиротой и до пятнадцати лет жил в приюте. Он поступил в старшую школу Арлог и проучился там чуть больше года, прежде чем погиб при невыясненных обстоятельствах. В день его смерти на Лисане был объявлен «День Молчания» из-за тяжёлого потока, идущего по дуге с востока и на юг прямо через кайфар. Основную часть потока успел перехватить покровитель кантона – Амо, но остаточные линии всё равно были довольно сильными.

Сонджи Мукка зачем-то покинул школу, несмотря на запрет куратора и все принятые меры изоляции, и отправился на юг, в неопределённое место посреди океана. Это был последний раз, когда школьные детекторы определили его местоположение по амулетам. Больше никаких следов обнаружить не удалось – всё было сметено остаточным потоком. Никто не знал, зачем Сонджи отправился туда, и что именно стало причиной смерти.

Высказывалось предположение о том, что Сонджи таким странным способом покончил с собой, но нашлось немало свидетелей, которые утверждали, что Сонджи не был склонен к суициду. Да, у него, как и у всех развивающихся магов, бывали перепады настроения и «тяжёлые» дни, но он по натуре не был одним из тех, кто бежит от проблем. Он был бойцом, упрямым, неглупым, амбициозным. Кое-кто даже говорил, что он пытается примкнуть к клану Вирд, но они отвергли его несколько раз подряд. Тогда он начал готовиться к службе в корпусе рейнджеров…

Дальше Хьёлас читать не стал. Хватит и того, что он уже узнал – океан, тяжёлый поток, исчезновение.

Отцовская карта, которую он никак не мог понять, обрела смысл.

Хьёлас судорожно вздохнул – вот оно. На одной карте – место преступления, на другой – наверняка улики. Если это был “показательный эксперимент для спонсоров проекта”, это значит, что там могли присутствовать и Ферп Карога, и Велсур Арганиф, и великие знают, кто ещё. День тоже был явно выбран не случайно – следы тяжелого потока смели бы все возможные следы незаконных плетений. Единственное, что могло бы их разоблачить – свидетель, и Абсалон, судя по всему, им стал. И если они об этом узнали… это объясняет почти всё. А чтобы и Хьёлас мог разобраться в деталях, всё, что ему нужно сделать – добраться до нужного места в Мёртвом Городе и увидеть, в какой форме отец сохранил свои воспоминания.

Вернувшись домой, Хьелас первым делом изучил те самые карты. Да, так и есть. Теперь, когда он знал, что искать, странная линия на краю первой карты хорошо совпадала с линией берега вокруг Лисана, а идеограммы «Туда» определяли направление остаточного потока.

Что касается Мёртвого Города, Хьёлас вовсе не был уверен, что сможет добраться к нужному месту. Оно было в зоне влияния одного из Сердец Пустоты. Не в самом центре, но и не скраю. Трудно предсказать, безопасно ли там находиться… и, тем не менее, Хьёлас всё-таки запланировал поездку на следующий день. Он попробует пройти к отцовскому тайнику, но если не получится – не будет рисковать. Глупо будет погибнуть, пытаясь расследовать смерть отца…

До вечера Хьёлас места себе не находил от нетерпения. Он пытался читать, но прочитанное не откладывалось в памяти, всё время уступая место всё новым и новым возбуждённым рассуждениям. Хьёлас пытался помочь маме и Лаэте в теплице, но был невероятно неловок. Виора прогнала его с кухни, когда он чуть не перевернул кастрюлю с рагу, которое она с таким старанием готовила.

А вечером, когда Хьёлас, как обычно, принимал нунциев, его ждал очередной сюрприз.

«Доброго времени, господин Апинго. Думаю, пришло время нам с вами поговорить лично. Если вы согласны – пожалуйста, предложите место и время».

Отправитель не представился, и первым желанием Хьёласа было отправить ответ с язвительным уточнением, но он удержался. Второй реакцией был страх почти на грани паники. Что от него могло понадобиться Ферпу Кароге? Особенно сейчас?!

Чтобы успокоиться, Хьёлас сел прямо на пол и несколько раз провёл ладонями по лицу, медленно вдыхая и выдыхая. Жаль, что он не может первым отправить Астрид нунция. Ему хотелось бы знать, что она думает об этом! Что делать?!

Он может отказаться от встречи. Но что это будет значить? Если Ферп каким-то образом узнал о том, что Хьёлас тревожит старое дело, он наверняка хочет поговорить об этом. Есть, конечно, небольшой шанс, что речь пойдёт об Астрид, но вообще-то ждать этого раньше, чем она станет совершеннолетней, не стоило. Да и не Ферп должен заводить этот разговор…

Значит, всё же расследование. Но что и как он узнал? И зачем хочет встретиться? Будет угрожать? Или сразу попытается устранить? Нет, это глупо. Как официальное приглашение на казнь…

Может, он просто хочет разнюхать, как много известно Хьёласу и как далеко он готов идти? Если так, то лучше бы притвориться дурачком и всё отрицать. Да это в любом случае наилучший сценарий…