Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 66 страниц)

Хьёлас понял, что ему каким-то образом удалось почувствовать движения фоновой силы. Оно и неудивительно, если подумать. После первой тренировки в лёгком эфире, обострилось его восприятие намерений. Теперь, после работы вблизи тяжёлого эфира, он стал лучше воспринимать силу. Точнее, только те потоки, которые касались лично его – подключались к ядру или отдалялись от него. Но так тоже неплохо, это может стать весомым преимуществам при контроле подачи магии в плетение.

До возвращения в школу осталась всего пара дней. Хьёлас отправил нунция мастеру Гато с извещением о том, когда намерен вернуться, и полностью посвятил себя подготовке.

Кроме бесценных новых навыков, работа с мастером Оммадсом помогла Хьёласу в ещё одном немаловажном аспекте: он перестал зацикливаться на воспоминаниях об инциденте и уже почти не беспокоился о том, что такое может повториться в любой момент. Да, вероятность существует, как и риск несчастного случая, о чём их всех неоднократно предупреждали. Ну так что ж теперь – запереться дома и носа не высовывать? Просто надо быть осторожнее. И, учитывая все допущенные с Кидо Бруном ошибки, Хьёлас пришёл к выводу, что вполне на это способен.

Они с мамой и Лаэтой дважды слетали на участок в Мёртвом Городе, и Хьёлас своими глазами увидел пышнорастущий на морозе парспан. Их с Чимом охлаждающее плетение держалось хорошо, хотя и начало понемногу ослабевать. Мяса было ещё много – продавать его не пришлось, а много ли надо маме и сестре, чтобы прокормиться?

«Что ж, похоже, всё снова идёт хорошо», – вздохнул Хьёлас, поднимая вэйпан в воздух и глядя сверху вниз на расчищенный и готовый к обработке участок. Потом его взгляд сам собой сместился на маму, которая обнимала Лаэту, и, грустно улыбаясь каким-то своим мыслям, тоже смотрела вниз.

– Мам? – осторожно окликнул её Хьёлас. – У тебя есть идеи, кого ты хочешь видеть на ужине в честь твоего дня рождения?

========== 14. Несуществующий студент ==========

К чему Хьёлас оказался не готов, хотя, по идее, должен был, так это к тому, что его отправят на повторное прохождение подготовительного курса. Впрочем, это известие не выбило его из колеи, лишь заставило подкорректировать кое-какие планы. Он не знал, сколько времени понадобится, чтобы получить все допуски у мастера Тороша, но на всякий случай запасся терпением и приготовился к худшему: договариваться с мастерами о переносе курса на следующий семестр. Это было крайне нежелательно по двум причинам: во-первых, весь его учебный план летит к фантам, но это поправимо, если его пересмотреть с упором на изучение лёгкой магии. Во-вторых, и это уже хуже, каждый пропущенный зачёт из заявленных в начале семестра плохо повлияет на размер его стипендии – а Хьёлас рассчитывал на определённую сумму, когда планировал бюджет на весь год. Плюс, он получил травму, и за это тоже могут вписать штраф. С другой стороны, раз уж в ближайшие дни он не может заняться подтягиванием хвостов, он вполне может потратить время на подработку – надо только узнать, у кого из ребят какие долги по письменным работам…

– Эй, Апинго! – радостно окликнул его мастер Гато, входя в общий рабочий зал перед вечерней поверкой. – Мастер Торош сказал, что ты хорошо справляешься!

– Да, только не позволил снять ни одного амулета, – устало сказал Хьёлас, демонстрируя запястья.

– Успеешь, – отмахнулся куратор. – Главное, как только будешь готов – сообщи мне, я договорюсь с мастерами, чтобы назначили тебе индивидуальные занятия.

Хьёлас благодарно кивнул, собрал учебники и стал в строй для переклички. Теперь следующим в строю стоял Идер Ведиш. Хьёлас старался на него не смотреть. Странно и жутко было вспоминать тот разговор с Кидо Бруном…

Кроме Хьёласа у мастера Тороша повторно подготовительный курс проходили ещё двое ребят из параллельных классов. Одного из них Хьёлас смутно помнил со средней школы, хотя они никогда не общались лично. Нечего и начинать – Хьёлас не собирался надолго задерживаться на подготовительном курсе. В конце концов, с контролем у него проблем не было, стандартная реабилитация после тяжёлой травмы.

Задания мастера Тороша отличались от тех, что они выполняли в начале семестра, но тоже требовали аккуратности, концентрации и уравновешенности. В какой-то момент, когда несовместимые плетения начали взрываться, Хьёлас тоже начал терять самообладание – слишком уж ярко перед его мысленным взором встала картинка происшествия в трапезной. Но он сумел справиться с собой и не допустить срыва, хотя пальцы нервно дрожали у него ещё несколько часов.

На третий день мастер начал снимать блокирующие амулеты, всё усложняя и усложняя задания. Хьёлас справлялся со всем на удивление гладко, хотя, чего уж там, на общей подготовке он тоже был лучшим. Впрочем, время от времени он ловил на себе подозрительные взгляды мастера, словно тот сам не верил своим глазам.

Тем не менее, уже на пятый день после возвращения в школу Хьёлас получил разрешение вернуться к занятиям. На его левой руке снова висела контролирующая сигналка, а на правой остался единственный ограничитель, блокирующий для него лёгкий эфир – его могли снять только мастера лёгкой магии.

Вот только после некоторых размышлений Хьёлас решил с этим не торопиться. Практика в лёгком эфире неизбежно займёт слишком много его времени, а его и так слишком мало, чтобы всё успеть. И Эмсат, и мастер Халли пытались его переубедить, и даже Бринц Карлеш, который читал у них лекции, как будто бы невзначай упомянул, что после неудачного погружения нельзя давать страху перед лёгким эфиром укорениться, иначе по прошествии времени станет ещё сложнее восстановить навык. Но Хьёласа останавливал не страх, и он решил стоять на своём, проконсультировавшись, впрочем, с мастером Оммадсом – просто на всякий случай. Тот сообщил, что не видит проблемы, если Хьёлас сделает перерыв.

Возвращаться к учёбе со всем классом было странно. Хьёлас то и дело ловил на себе то любопытные, то настороженные взгляды, как будто от него ожидали каких-то аномальных реакций. Причём странно вели себя не только одноклассники, но и мастера, вот только в случае последних дело было, скорее в том, что у Хьёласа не получалось вообще ничего. Сначала он почти три луны провёл в изоляторе на лёгком практикуме, потом почти целую декаду адаптировался к своим обострившимся способностям, потом ещё столько же восстанавливался после травмы… и вот он, наконец, снова в классе, и за оставшиеся две с лишним луны ему предстоит освоить то, на что у других был весь семестр.

– Ты всё правильно делаешь, Апинго, но у тебя получается слабый верхний контур, – заметил мастер Фалвест, наблюдая за тем, как он плетёт вакуумную сферу. – Попробуй взять его двойным потоком.

– А в него можно вложить какое-нибудь эмоциональное намерение? – задумчиво спросил Хьёлас, и, в ответ на удивлённый взгляд мастера, объяснил: – Недавно я заметил, что у меня проблемы с управлением чистой силой. Но когда я вкладываю хоть какое-нибудь намерение, это добавляет стабильности.

– Ну, попробуй, – пожал плечами преподаватель. – Но учти, что намерение не должно быть слишком подвижным, иначе оно может раскачать всю систему.

Хьёлас кивнул, и, сплетая верхний контур, дал свободу толике грусти, которая владела им. Он не мог встретиться с Астрид – ей запретили выход из школы на всю декаду за какое-то мелкое нарушение дисциплины.

– Неплохо, – оценил результат мастер Фалвест. – Плетение стабильно и работает правильно, так что цели ты достиг, получай заслуженный зачёт за тему. Но всё же, если будет время, потренируйся плести контуры без дополнительных намерений. Не привыкай к «подпоркам».

Не только мастер Фалвест обращался с Хьёласом намного более лояльно, чем прежде. Мастер Глеес тоже принял его откровенно халтурную работу, а на практикуме совместных плетений преподаватель лично занимался с ним в паре, доверив остальных студентов друг другу и ассистентам. На уроке целительства послаблений, как и следовало ожидать, не было, но мастер был готов давать ему бесконечное количество индивидуальных консультаций.

Но, разумеется, скорее Медео научится играть в уанорру, чем Дет Юхосс пойдёт на уступки. Единственное, чем нравилась Хьёласу методика преподавателя иллюзий, так это тем, что он не требовал отработки каждой структуры и не ставил зачёты за каждую тему. По сути, можно было вообще не ходить на его уроки, а лишь сдать курсовой проект; впрочем, в прошлом году задание было настолько сложным, что без идеального освоения каждой темы выполнить его было нереально. Задание же этого семестра и вовсе было для студентов загадкой.

«Задание для семестрового проекта вы получили», – таков был посыл на первом же занятии. Что у них было на тот момент, кроме методичек? Попытка поиска иллюзии отсутствия, надпись на доске… конечно, в классе было ещё много предметов, включая те же копии методички, но не мог же мастер, в самом деле, написать задание в одной из тех, которые лежали на никем незанятых партах? Нет, это было бы слишком странно. Скорей уж задание скрыто под иллюзией отсутствия прямо внутри методички, но эту версию ребята проверили в первые же дни.

Впрочем, они могли что-то пропустить.

Накануне они пытались распознать иллюзию стихийного плетения. Это было что-то вообще запредельно сложное, Хьёлас даже представить себе не мог, как подступиться к задаче, не рискуя здоровьем. Потому что если среди иллюзорных облачков тумана было настоящее стихийное плетение, любая попытка его развеять увенчалась бы взрывом. Они попытались решить эту задачу так же, как на первом уроке: спровоцировать аннигиляцию, укрывшись щитом. Но хоть они и преуспели, через минуту облака появились снова – это явно был не тот способ решения, который устраивал мастера. А значит, на следующем занятии им предстоит продолжить решать эту головоломку, и на этот счёт у Хьёласа уже появилась идея, поэтому он решил поработать над курсовым проектом.

– Не сдаёшься?

Олис Астер подсел к Хьёласу как раз в тот момент, когда он дошёл до середины методички, сантиметр за сантиметром проверяя страницы.

– Других версий пока что нет, – сдержанно ответил Хьёлас, откладывая работу. Продолжать в присутствии Олиса не хотелось. Хоть тот ничего особенного и не делал и был довольно вежлив, его присутствие вызывало необъяснимое раздражение. – Вы с Уэресом тоже не слишком-то продвинулись?

Олис пожал плечами, и на лице его отразилась лёгкая досада.

– Уэрес предпочитает работать один. Кажется, я ему не нравлюсь.

Хьёлас приложил усилие к тому, чтобы его лицо не выдало его эмоций, но он не был удивлён. Они с Уэресом были не слишком хорошо знакомы, но даже тот небольшой опыт общения, что был между ними в том же классе иллюзий, свидетельствовал о том, что парень вполне приспособлен к командной работе. Скорее, дело в самом Олисе. Но что же с ним не так? Стараясь мыслить объективно, Хьёлас никак не мог сам себе ответить на этот вопрос.

– Что ж, – он пожал плечами, но решил не сдаваться так быстро. – А у тебя есть идеи?

– Честно говоря, – Олис достал свою методичку и открыл на оглавлении, – у меня есть подозрение, что мастер сам дал нам подсказку, только я не уверен… Ты мог и не заметить, потому что пропустил большую часть занятий, но… Вот смотри. Мы изучали всё по порядку, как в методичке: отсутствие, запахи, звуки, искажения, двойники, даже плетения… а тактильные иллюзии пропустили. И вкус тоже… они, конечно, похожи, но всё же идут разными главами. Может, это и есть задание? Самостоятельно изучить эти иллюзии и применить в классе?

– Ага, иллюзорно облапать преподавателя и получить зачёт, – задумчиво проворчал Хьёлас. Он не слишком поверил в то, что догадка Олиса верна, но что-то в методичке определённо было.

Хьёлас запомнил страницу, на которой остановился, и открыл оглавление. Да, действительно, кое-что пропущено… но, минуточку…

– Оглавление неверное, – заключил Хьёлас, сверяя содержание с тем, что он успел пролистать. – Порядок тем в тексте совпадает с порядком мастера Юхосса. Вот, смотри, тактильность и арома будут в самом конце…

– М-да, ты прав, – только и сказал Олис, но его спокойная интонация вызвала у Хьёласа такой невероятный прилив раздражения, что он не выдержал.

– Ладно, подумаю над этим чуть позже. Мне надо ещё успеть сходить в библиотеку до вечерней поверки, так что…

И он малодушно смылся, оставив Олиса одного. Пусть надоедает кому-нибудь ещё.

Оказавшись в школьном коридоре наедине с собой, Хьёлас облегчённо выдохнул, как будто избавился от небольшой, но крайне назойливой ноши. Это что-то ему напомнило. Он задумчиво потёр подушечки пальцев левой руки…

Кто-то налетел на него сзади, едва не сбив с ног – задумавшись, Хьёлас слишком замедлился и явно мешал движению. Но, вообще-то, коридор не был переполнен настолько, чтобы его нельзя было обойти!

– Прошу прощения, – буркнул мастер Хенк прежде, чем Хьёлас успел возмутиться.

Преподаватель не глядел перед собой, а уставился себе под ноги. Хьёлас бы не удивился, если бы он наткнулся на стену, окажись она на его пути.

Эта встреча вызвала у Хьёласа неоднозначные эмоции. Он чувствовал себя обязанным мастеру за спасение жизни, но интуитивно ощущал, что если он полезет со своими благодарностями, то нарвётся либо на грубость, либо на отстранённое равнодушие. Оставалось надеяться, что ему представится возможность вернуть долг каким-нибудь образом…

Хьёлас уже и забыл, зачем вышел в коридор. Вообще-то ему не надо было в библиотеку, это был просто предлог, чтобы избавиться от Олиса, и с запозданием Хьёлас выругал себя за несообразительность: надо было придумать себе какое-нибудь дело в общежитии. Что ж, теперь, чтобы избежать неловкости, придётся врать что-нибудь новое, иначе Олис поймёт, что Хьёлас его тоже «недолюбливает».

Бедняга, тяжело, наверное, быть энергетическим вампиром и не осознавать этого, не понимать причин неприязни других людей.

Впрочем, когда Хьёлас проходил через общий рабочий зал, Олис даже не поднял на него взгляд, так что выдумывать ничего не пришлось. Хьёлас заперся в своей комнате и снова раскрыл методичку мастера Юхосса.

Что-то с ней всё-таки было не так.

Хьёлас пролистал её, страницу за страницей. Порядок тем соответствовал тому, что предлагал на занятиях мастер, но… Нумерация страниц была откровенно абсурдной. Причём если поменять порядок тем в соответствии со страницами, результат всё равно будет отличаться от того, что написано в содержании. И что это всё должно значить?

Поняв, что сам он вряд ли с этим разберётся, Хьёлас решил при случае обсудить это наблюдение с Уэресом. А пока что проверить, не наложена ли иллюзия на цифры, чтобы направить их по ложному следу. И не может ли быть такого, что мастер лишь по рассеянности неверно сшил брошюру… и чисто случайно всё совпало с намеченным им планом занятий?

Да, эта головоломка была вполне в духе мастера Юхосса. Но до чего глупо получится, если никто не справится с курсовым проектом не потому, что тот окажется слишком сложным, а потому, что будет неясно, в чём он заключается! «Задание вы получили». Смешно же! Хьёлас отбросил бесполезную методичку и стал думать.

Ладно, если бы он сам был преподавателем – каким бы был курсовой проект, при условии, что освоение каждой отдельной темы не контролируется? Наверняка это было бы что-то, связанное со всеми темами сразу. Да, сходное задание было в прошлом году, всё закономерно. Тогда, впрочем, мастер более прямо заявил о своих требованиях, не ожидая, видимо, от учеников особой проницательности. Здесь же мастер наверняка будет разочарован…

Может ли быть такое, что Олис прав, и мастер всё-таки дал им какие-то подсказки? Как это может быть связано с методичкой и порядком тем?

Из порядка выбивались пока что три темы: тактильность и вкус находились дальше, чем значились в содержании, а ауспективных иллюзий в оглавлении вовсе не было, хотя инструкцию Хьёлас нашёл. Неясно пока что, собирался ли мастер проводить на эту тему практическое занятие.

А ещё, изучая пособие вдоль и поперёк, Хьёлас обнаружил ещё одну странность: отсутствовала четвёртая страница. То есть она не была в другом месте, а полностью отсутствовала. И как. Это. Понимать?

До отбоя Хьёлас так и не решил эту головоломку, что изрядно его нервировало, так что он даже заснуть нормально не мог, а всё прокручивал и прокручивал в голове эту задачку. В итоге дошло до того, что ему приснился урок практических иллюзий, на котором они занимались тем, что искали в классе замаскированную четвёртую страницу, но никак не могли найти. В итоге мастеру надоело наблюдать за их метаниями, и он сообщил: «Чтобы на следующем уроке у каждого была четвёртая страница!», и тогда они стали ломать голову не над тем, где она, а что на ней должно быть написано. А как иначе создать правдоподобную иллюзию?

Проснувшись утром, Хьёлас почувствовал себя идиотом. Зачем ему вычислять ошибки в методичке, если каждый мастер обязан придерживаться согласованной программы, и можно просто свериться с одобренным руководством школы планом? Конечно, каждый мастер может немного отступить от плана в соответствии с индивидуальными потребностями и способностями студентов, но когда это мастер Юхосс интересовался, что нужно его ученикам? И сразу после поверки, ещё до завтрака, Хьёлас отправился в библиотеку, где, как он знал, хранились копии учебных планов по всем школьным дисциплинам.

– Занятно, – вслух высказался Хьёлас, не удержавшись.

Четвёртый пункт учебного плана для первого уровня иллюзий в старшей школе был сугубо теоретическим и посвящался открытым иллюзорным плетениям. Понятно теперь, почему этого пункта нет в методичке – там содержались только практические инструкции. Но зачем мастер сделал на этом акцент с помощью нумерации? И всё же надо будет уточнить у Уэреса, была ли у них такая лекция в отсутствие Хьёласа. Вероятнее всего, что нет, но всё же…

Хьёлас чувствовал, что напал на след, и остановиться было не так-то просто. Но ему следовало позавтракать и отправляться на другие практические занятия. Иллюзии у них будут только через два дня, а на курсовую время ещё есть. Решено. Надо отвлечься.

Тот факт, что Хьёлас отказался от индивидуальных занятий лёгкой магией, дал ему одно серьёзное преимущество: блокировку с него так и не сняли, а значит, нет вероятности утраты контроля, следовательно, он беспрепятственно сможет покинуть школу в декадас. Поэтому ещё за три дня он начал планировать дела: съездить в Мёртвый Город, встретиться со смотрителем ветви и обсудить кое-какие хозяйственные дела, отвезти пару мешков песка мастеру Селвесту, купить маме подарок на день рождения…

Это было непривычное чувство – во время учёбы планировать домашние дела и всерьёз рассчитывать на возможность их выполнения. Такой роскоши Хьёлас не мог себе позволить уже очень давно, как будто ещё в прошлой жизни. Поэтому он до конца не верил в правдивость происходящего, когда утром в декадас он покинул общежитие, отправился на парковку, сел в вэйпан и отправился на девичью сторону за Виорой – чтобы лететь домой с ней вместе. Да и весь спокойный приятный день казался ему нереальным, а каким-то иллюзорным приветом из прошлого. Хьёлас не мог поверить до конца в свою свободу, которой, на самом деле, осталось не так уж много времени.

Самым сложным делом того дня оказалось выбрать подарок. Он заранее знал, что собирается купить: красивое голубое платье, которое они видели, когда ещё летом покупали Виоре школьную форму. Хьёлас заметил, как пристально мама тогда его рассматривала, как блестели её глаза, и как они потухли при взгляде на ценник. Но сегодня, как и ещё несколько раз в год, Хьёлас вполне может сдать мастеру Селвесту больше песка, чем обычно. Это не привлечёт внимания и не вызовет подозрений… но зато мама получит то, о чём даже мечтать не смела.

Проблема была в том, что Хьёлас не знал её размер.

Конечно, хозяйка любезно предложила ему сохранить чек и прийти за другим размером, если выбранный не подойдёт, но Хьёласу хотелось, чтобы всё подошло идеально, чтобы это же платье мама надела на званый ужин. Поэтому ему пришлось пережить несколько совершенно неловких моментов, приставая к незнакомым леди с примерно теми же пропорциями. И он очень, очень надеялся, что глазомер его не подвёл.

– Всё в порядке? – спросила мама, когда он, запыхавшийся и взъерошенный, вошёл в квартиру.

– Да… да, разумеется. Виора готова?

До отъезда в школу у них был ещё, как минимум, час, он лишь неуклюже пытался отвлечь от себя мамино внимание, чтобы незаметно отнести пакет с покупкой в свой кабинет.

– Собирается, – отозвалась мама и сосредоточилась на содержимом кастрюли на плите. – Вы успеете поужинать?

– Да. Вполне. Я… сейчас.

Сёстры возились в своей спальне, оттуда доносился визг и радостный смех. Хьёлас спрятал пакет с подарком и вернулся на кухню, чтобы помочь маме накрывать на стол. Вот тут-то он и заметил, что Донова держится довольно нервозно.

– Что-то случилось? – спросил он, расставляя тарелки.

– Хьёлас, ты можешь присесть?

Голос её едва заметно дрожал, а просьба была совершенно несвоевременной – ведь они собирались ужинать.

– Прямо сейчас? – озадаченно переспросил Хьёлас, всё же опускаясь на стул. Конечно, он хотел узнать, что произошло, как можно скорее, но обычно серьёзные разговоры они ведут после ужина.

– Да, – Донова выключила плиту и села напротив, нервно поправляя воротник домашней кофты. – Я хочу кое-что у тебя спросить, пока… девочки наверху.

Хьёлас медленно кивнул и вгляделся в мамино лицо, пытаясь угадать, что она сейчас скажет. Она волновалась, но явно не была расстроена, так что, вероятно, ничего плохого.

– Ты спрашивал, кого я хочу видеть на ужине в следующий декадас, кроме Хоггартов и Тоэши с мужем, – Хьёлас снова кивнул, подтверждая, что помнит этот разговор. Тогда мама сказала, что никого, но теперь, видимо, что-то изменилось. И действительно. – Хьёлас, я бы хотела, чтобы ты пригласил мастера Корпана Оммадса.

Это было неожиданно. Брови Хьёласа поползли вверх – он не называл маме имени мастера в Нуро, к которому ездил, это знал только мастер Нэвиктус. Но почему наставник посчитал необходимым сообщить ей? И с каких это пор она интересуется его учителями? Разве только…

– Вы с ним знакомы? – спросил Хьёлас.

Некоторое время мама молчала, растерянно глядя на него, будто ища в его глазах намёк на реакцию.

– Ты правда не знаешь? – несчастным голосом спросила она.

– Не знаю о чём? – Хьёлас начал напрягаться. Он мало что понимал из обрывочных маминых фраз, а игра в угадайку его никогда не забавляла. – Мам, говори прямо, о чём я должен знать?

Донова издала странный звук – то ли вздохнула, то ли всхлипнула. В какой-то момент Хьёласу показалось, что она вот-вот откажется от просьбы пригласить мастера Оммадса, лишь бы не вдаваться в объяснения, но прошло несколько долгих секунд, и она сказала:

– Моя девичья фамилия, – пауза. Всхлип. Взрыв хохота наверху. – Оммадс.

– Вы с ним родственники? – удивлённо уточнил Хьёлас. Он действительно очень мало знал о маминой семье, и, по правде сказать, никогда не интересовался. Он был уверен, что они живут где-то далеко, в одном из северных кантонов, и занимаются своими делами, ничуть не интересуясь нынешней жизнью Доновы.

– Он мой отец.

У Хьёласа закружилась голова.

Он сам не мог бы сказать, что так сильно выбило его из колеи: то ли известие о том, что родственники, которыми он никогда не интересовался, намного ближе, чем он мог ожидать; то ли тем, что мастер Корпан Оммадс – его дед, и знал об этом во время совместных занятий; то ли тем, что мастер Нэвиктус тоже наверняка об этом знал, но почему-то решил умолчать, когда вёз к нему Хьёласа.

– Почему ты раньше о нём не рассказывала? – спросил он через несколько долгих минут, которые понадобились ему, чтобы расставить вопросы в более-менее логичный ряд.

– Мы не общались с отцом больше семнадцати лет, – сказала мама, сглатывая слёзы и спешно вытирая глаза. – По правде сказать, мы… не слишком хорошо попрощались, и я думала, что больше никогда его не увижу.

– Почему?

Тщетно мама пыталась справиться со слезами. Вопрос Хьёласа, судя по всему, вызвал у неё целую волну воспоминаний, и она уже не могла сопротивляться эмоциям.

– Мы были такими глупыми – я и твой отец, – мама всхлипнула, Хьёлас поднялся, достал с полки коробку с салфетками и поставил перед ней. – Мы поторопились со свадьбой. Не дождались благословения. Не выждали помолвку. И мы с отцом совершенно рассорились. Он посчитал это предательством – тем более что он вовсе не возражал против нашего с Абсалоном союза, просто хотел всё сделать по правилам. А мы хотели сделать всё поскорее. Я боялась, что отец не сдержит слова и отдаст меня кому-нибудь, кто покажется ему более удачной партией… Какой же я была идиоткой! Никому бы он меня не отдал! Но я это поняла намного позже, когда ничего уже нельзя было исправить. Он не разговаривал со мной, и даже нунциев моих разворачивал. А когда… когда умерла мама… и у Карли и Гленн всё пошло наперекосяк… отец уехал, и я не знала куда.

– Карли и Гленн? – переспросил Хьёлас.

– Мои младшие сёстры. Думаю… думаю, я оказала им дурную услугу, сбежав с Абсалоном. Хоть я и была счастлива, но каким-то образом напустила механизм неудач, и обе они… в общем, у них всё по-другому. И теперь, когда спустя столько лет я знаю, где мой отец, я хочу… ну, ты понимаешь…

Хьёлас кивнул. Извиниться. Покаяться. Исправить непоправимое. На фоне всего этого его собственный шок от внезапной новости вообще теряет значимость.

Но в самом деле: будет ли это удачной идеей – приглашать мастера Оммадса на праздничный ужин? Мама приняла решение явно на эмоциях. Вероятно, воспоминания взбудоражили её и побудили действовать, но не пожалеет ли она об этом?

Понятно теперь, почему мастер Нэвиктус не сказал Хьёласу, кто учил его на самом деле. Вряд ли он смог бы достаточно довериться этому человеку и рисковать здоровьем в его присутствии, если бы знал, как обстоят дела. Да и мастер Нэвиктус наверняка знал, что Корпану Оммадсу можно доверять, несмотря на мрачные дела прошлого. И, если уж на то пошло, мастер действительно не проявлял ни враждебности, ни обиды…

– Почему мастер Нэвиктус не помог тебе найти его, если они поддерживали связь?

– Они не поддерживали, – помотала головой Донова. – Они вообще были мало знакомы – это Абсалон был учеником отца. Но когда тебе понадобился хороший специалист по лёгкой магии, Нэв решил попытаться с ним связаться – и ему удалось. Он и рассказал отцу о смерти Абсалона и… обо всём. А потом рассказал мне.

Да, это многое объясняло. Если мастер Оммадс не знал о смерти Абсалона Апинго, понятно, почему он не объявлялся столько лет. Хотя, сказать по правде, мог бы и сам справки навести. Но Хьёлас отмёл последнюю мысль – не ему судить старика, которому его родители много лет назад нанесли оскорбление.

– Я не имею принципиальных возражений против его визита, – сказал Хьёлас после недолгих рассуждений. – Но я хотел бы, чтобы ты сама ещё подумала. Остынь, успокойся, проанализируй свои чувства и желания и сообщи мне через нунция – действительно ли ты хочешь его видеть. Если да – я отправлю ему приглашение.

Донова закивала, и как раз в этот момент на лестнице послышались шаги – девочки спускались на ужин. Мама поспешила подняться и убрать салфетки, а потом направилась в ванную, чтобы умыться. Хьёлас, тем временем, закончил накрывать на стол, всё ещё погружённый в свои мысли.

Что эта новость реально может изменить?

Оказывается, у него есть старший родственник. Взрослый человек, который потенциально был способен ему помочь, облегчить его участь главы семьи. Вопрос, конечно, стал ли бы он это делать, или оставил бы Хьёласа наедине с его проблемами? По сути, это не важно, сослагательного наклонения в реальности не существует. Но всё равно неожиданная новость выбила его из колеи.

Хьёлас тяжело вздохнул.

– Что случилось? – спросила Виора.

Мама вернулась на кухню, и, хоть она и умылась, полностью убрать следы недавних слёз не удалось.

– Не переживай, – ровным, почти весёлым голосом отозвалась она. – Старая драма.

– А что такое «драма»? – спросила Лаэта, настороженно оглядывая присутствующих.

– Это когда всё хорошо, но все плачут и страдают из-за того, как всё могло бы быть плохо, – ответила Виора, подошла к маме и крепко обняла её. Лаэта тоже не осталась в стороне, и Хьёлас почувствовал лёгкий укол одиночества, так как не мог позволить себе присоединиться к этой бесцеремонной женской идиллии.

Остаток вечера он был погружён в отвлечённые мысли. Как мастер Оммадс отреагировал на новости, которые рассказал ему мастер Нэвиктус? О чём он думал, когда знакомился с Хьёласом, учил его, и знал, кем они на самом деле приходятся друг другу?

И примет ли он вообще приглашение?

Возможно, он согласился поработать с Хьёласом, потому что понимал, что он не несёт ответственности за поступки родителей. Но вдруг мастер Оммадс всё ещё сердится на дочь? Хотя нет, вряд ли. Слишком много времени прошло, да и не похож Корпан Оммадс на человека, затаившего обиду.

Хьёлас пытался вспомнить, упоминал ли кто-нибудь из них Донову в разговоре. Но нет, семейная тема вообще, похоже, обходилась стороной. Лишь раз мастер Оммадс заметил, что мастера Нэвиктуса, якобы, избаловала жена, и всё. Вот только эта напряжённая атмосфера, когда они обедали и ужинали… только теперь Хьёлас понял её предпосылки.

– Ёл, может быть, всё-таки расскажешь, что с мамой? – осторожно спросила Виора, когда они после ужина летели к школе.

Он задумался на секунду, но всё же помотал головой.

– Не переживай, она будет в порядке, – уверенно сказал он. – Возможно, она сама тебе расскажет в следующий декадас.

Виора лишь вздохнула досадливо, но больше ни о чём не спрашивала.

Учебные дни протекали относительно спокойно. Хьёлас постепенно подтягивал «хвосты», хотя и не всё давалось ему одинаково легко. С амулетами и иллюзиями, где значительную роль играла теоретическая подготовка и чёткое знание формулы заклинания, он справлялся лучше. Когда же требовалось сплетать сложные многослойные структуры без использования универсальных шаблонов, дело шло хуже, но всё равно продвигалось.

Наказание Астрид закончилось, и они возобновили традиционные вечерние прогулки по парку. Хьёлас удивился, обнаружив, что общаться им стало ещё легче и приятнее – сам-то он ожидал другого после их последнего обмена откровениями. Но после того вечера столько всего произошло, что Хьёлас едва ли мог вспомнить, почему его так насторожило стремление Астрид изучить запрещённую для женщин магию, и как она отреагировала на высказанные догадки о делах её отца.