Текст книги "Что делает нас (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 66 страниц)

Хьёлас не успел ни понять, что происходит, ни сориентироваться, как вдруг наткнулся на довольно жёсткое препятствие, которое настойчиво выпихивало его обратно за границу. Хьёлас инстинктивно подчинился, едва ли сполна осознавая ситуацию. Он даже не понимал, где находится, что это вокруг него. Он пересёк границу, лишь почувствовав её приближение, снова слегка заплутал в барьере, но всё же вернулся на основной уровень реальности – мерзкий, отвратительный, нежеланный.

Его тошнило, разрывало на части, выдавливало отсюда. И боль в руке – острая, невероятная. Но ведь не бывает такой боли, откуда она?!

– В чём дело? Эй, Хьёлас, а ну, давай-ка, соберись…

В голосе мастера Оммадса отчётливо слышалось беспокойство, но это не имело значения, все звуки были лишь частью чужой ужасающей реальности. Хьёлас понял, что не выдержит, не справится, ему нужна пауза, передышка, способ отдохнуть и собраться с силами… и, сам не до конца понимая, что собирается делать, он снова попытался погрузиться в лёгкий эфир, но паника и отчаяние мешали ему сосредоточиться и найти правильный путь, и он упёрся в блокирующий щит, и мысленно зарычал от злости и бессилия. Вслух он выразить своего недовольства не мог, потому что…

– Вдох. Сделай вдох.

Ах, да, конечно. Как он мог забыть…

Ненавидя всё и вся, Хьёлас хлебнул вязкого едкого газа, окружающего его тело. На секунду стало ещё хуже, но потом все детали окружающего мира начали возвращаться на свои места – как части головоломки, последовательно занимающие правильное положение.

– Ну, всё… порядок? – спросил мастер Оммадс, пристально вглядываясь в лицо Хьёласа. – Что это было?

Хьёлас потряс головой и начал с силой растирать левую кисть в надежде унять боль. Она действительно ослабевала, но слишком медленно.

– Да отвечай же, в чем дело?! – уже не сдерживаясь, воскликнул мастер Оммадс. – Что у тебя с рукой?

– Не знаю.

Дышать было всё ещё тяжело, но ощущения стали достаточно терпимыми, чтобы начал возобновляться мыслительный процесс. Хьёлас вспомнил, что точно так же болела у него рука после нападения Кидо. Может, это какой-то остаточный эффект от травмы? Но целитель Модж, вроде бы, всё проверил, и не по одному разу, и вообще ни разу с того дня Хьёлас не ощущал ничего подобного…

– Я не понимаю, – пробормотал мастер Оммадс, который держал руку над ладонью Хьёласа, и, судя по ощущениям, плёл какое-то диагностическое заклинание. – Нет никаких отклонений…

– Я не притворяюсь, – сердито отозвался Хьёлас.

– Я знаю, – спокойно сказал мастер. – Нервы буквально горят – впрочем, теперь уже меньше, – боль ведь уменьшилась? – Хьёлас кивнул. – Но я не вижу ничего, что могло бы оказать такой эффект. С тобой такое уже случалось?

Через несколько минут неприятные ощущения исчезли окончательно, и Хьёлас, облегчённо выдохнув, рассказал мастеру то, что помнил о прошлом разе.

– Это довольно странно, – задумчиво хмурясь, сказал мастер Оммадс. – И целителям ничего не удалось обнаружить?

– Думаю, они и не искали. Потому что потом, когда я уже начал восстанавливаться, рука не болела.

Хьёлас сжал и разжал пальцы левой руки – уже всё вернулось к норме, никаких следов недавней адской боли. Разве что лёгкая дрожь от воспоминаний о пережитом.

Некоторое время мастер молчал и напряжённо думал. Хьёлас поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и тяжело вздохнул – ну почему опять с ним что-то пошло не так?

– Ладно, к этому вернёмся позже, – неуверенно сказал мастер Оммадс через некоторое время. – Теперь о самом погружении. Ты что-нибудь помнишь?

Хьёлас кивнул и поморщился. С одной неприятной темы на другую…

– Я такого не ожидал. Почему я опять провалился?

– Ты вспомнил, – полувопросительно-полуутвердительно сказал мастер Оммадс. – И воспоминания потянули твоё восприятие. Не думаю, что ты мог этому противиться – ты нуждался в том, чтобы завершить у себя в сознании образ того, что ты видел, а для этого пришлось присмотреться более пристально.

– Да, – медленно сказал Хьёлас и нахмурился, неохотно вспоминая, где он был, и что там наблюдал. – Это действительно… похоже на глубину. – Ледяные мурашки пробежали по его спине. – Но как я выбрался? Я не знал направления. Я потерялся в измерениях, вокруг не было ничего знакомого, а только новые и новые пути…

– Ты мне скажи, как тебе это удалось, – сказал мастер Оммадс. – Я бы с удовольствием навёл справки у того, кто тебя вытащил, вот только Нэв категорически отказался называть его имя.

– Мне тоже, – усмехнулся Хьёлас, а потом снова погрузился в воспоминания, пытаясь полностью восстановить цепь событий. Но теперь, находясь в физическом теле, очень сложно было вспоминать глубокое погружение, и уж тем более описывать его словами. – Кажется, меня кто-то звал. Ну, то есть, не просто по имени, это было как будто… направление. Или притяжение. Их на самом деле было много, но одно единственное, я точно знал, было предназначено лично мне. – Хьёлас запоздало ужаснулся, поняв, что ещё это могло значить. – Это могло быть ловушкой? Если бы какой-то вэнант узнал, что в школе болтается слабо контролирующий себя ауспектор…

Мастер Оммадс покачал головой.

– Такое возможно, но маловероятно. Вэнанты редко приманивают кого-то из глубин. Обычно сами преследуют того, на кого нацелились. Потому что в лёгком эфире… ну ладно, не на базовом уровне, но на других глубинах… если быть внимательным, распознать ловушку довольно легко. По косвенным признакам, по осколкам намерений, да даже причинно-следственным связкам… Если захочешь, как-нибудь научу тебя этому. Но сейчас у нас другая цель.

Хьёлас вздохнул и настроился на продолжение работы.

– В следующий раз мне будет легче удержатся на основном уровне лёгкого эфира? Раз уж я вспомнил, на что похоже остальное пространство, оно теперь не будет так сильно меня… затягивать?

– Это ты мне скажи, – пожал плечами мастер Оммадс. – Разве тебе не любопытно изучить их получше?

– Но…

– Ты кое-как научился контролировать свои действия, но достаточно ли хорошо ты контролируешь свои желания? – спросил мастер. – Ведь лёгкий эфир – это пространство намерений, а желания – это именно что намерения, ограниченные возможностями. Так что думай, чего ты на самом деле хочешь. Ведь твои возможности очень сильно расширились.

В тот момент Хьёлас в полной мере осознал значимость «ключей», которые потребовал у него мастер Китола перед началом первого практикума. Астрид, мама, Виора, Лаэта, Чим – люди, ради которых он предпочтёт физическую реальность легкоэфирной. Ради которых он откажется от новых впечатлений и глубоких слоёв, а ограничится только тем пространством, которое будет для него однозначно безопасным.

– Главное, чтобы то, чего ты желаешь и чего хочешь желать совпадало или было хотя бы близко друг другу, – заметил мастер Оммадс.

Хьёлас кивнул, с этим он тоже был согласен. Смутно, но он мог вспомнить, как несколько лун назад был Вольным Выдохом и наслаждался свободой и безмятежностью, и даже вспоминать не хотел, каково это – быть в своём теле. «Человек – существо физическое, – подумал Хьёлас. – Я могу открывать для себя новые горизонты, но чтобы насладиться этим приобретением сполна, я должен оставаться человеком». Он кивнул, давая мастеру понять, что готов продолжить работу.

– Погружайся.

Если в жизни Хьёласа и были более изнурительные и мучительные уроки, он таковых не припоминал. Даже на уроках боевой магии он не испытывал столько физических мучений, как в тот вечер с мастером Оммадсом. Каждое возвращение из лёгкого эфира сопровождалось не только дурнотой и отвращением к миру, но и жуткой болью в левой руке.

– Думаю, на сегодня хватит, – сказал Хьёлас после очередной попытки, когда понял, что ещё немного, и эта боль сведёт его с ума.

– Но ты ещё не достиг цели, – нейтральным голосом заметил мастер Оммадс.

Хьёлас удручённо покачал головой. Это правда. Он уже изрядно намучился, но у него ничего не получалось. Он не успевал остановить себя, взять под контроль инстинкты, вспомнить о том, чего он «хочет желать» – а просто устремлялся к притягательным глубинам и приходил в себя только когда натыкался на барьер мастера Оммадса.

Но что, если у него никогда больше не получится погрузиться на общий уровень? И стоит ли вообще учиться полному погружению, если каждый раз по возвращении он будет испытывать эти адские боли?

Но ведь раньше ничего такого не было. Во время практикума, и во время погружений с мастером Халли в школе… значит, эти неприятные последствия как-то связаны с «глубинами». Чем не мотив для отказа от излишнего любопытства?

– Давайте продолжим, – сказал он мастеру.

– Приступай, когда будешь готов.

За окном уже стемнело. Мастер Нэвиктус вернулся с прогулки, но в гостиную не заходил, чтобы не мешать, а снова начал возиться на кухне. Хьёлас думал, не возненавидит ли он лёгкую магию больше, чем боевую, но продолжал раз за разом погружаться и возвращаться. Каждый раз ему казалось, что он вот-вот нащупает этот механизм, который позволит ему удержаться у поверхности, не утратить связи со своими истинными ценностями. Иногда ему даже удавалось задержать погружение, но стоило только порадоваться результату и расслабиться, как Вольный Выдох снова брал управление на себя.

Наконец, Хьёлас так устал, что уже просто не мог радоваться даже мимолётным успехам. Лёгкий эфир уже его не вдохновлял, просто успокаивал. И когда он был уже буквально отуплён мучениями и бесконечными безуспешными попытками, он уловил информационное намерение: «Возвращайся».

Основной уровень реальности встретил его спокойствием и благодушием. Хьёлас привычно сделал вдох и несмело улыбнулся, отметив, что боли нет, как и особо неприятных ощущений.

– Получилось? – неуверенно спросил он.

– Да, – подтвердил мастер Оммадс.

Повисла долгая пауза. Хьёлас просто отдыхал в ожидании команды повторить упражнение. Из кухни доносились запахи готовящихся полуфабрикатов. Хлей во дворе тихонько насвистывал.

– А у тебя есть характер, – нейтральным голосом заметил мастер Оммадс.

Хьёлас смущённо пожал плечами, не зная, что может ответить на это. Прежде его упрямство удостаивалось лишь порицания со стороны мастеров.

– Думаю, на этом мы сегодня закончим, – сказал Корпан Оммадс. – Ты устал, а для следующего упражнения ты мне нужен в хорошей форме. Завтра тебе лучше отдохнуть, а послезавтра мы можем продолжить. Или в другой день – на твой выбор, но лучше не затягивай, на случай, если нам понадобится ещё одна тренировка до твоего возвращения в школу.

Хьёлас благодарно кивнул и последовал за мастером на кухню. Это было дежа вю: полуфабрикаты, неловкое молчание, реплики невпопад…

– Хьёлас, просыпайся.

Он открыл глаза и поёжился – было темно, холодно, а спина затекла из-за неудобной позы. Хьёлас и сам не заметил, как заснул по пути домой – тренировка оказалась ещё более изнурительной, чем он готов был признать.

Они припарковались на стоянке на ветке Хьёласа – он легко опознал место, оглядевшись.

– Зайдёте на чай? – предложил он наставнику чисто из вежливости. На самом деле он только и думал о том, как перебраться из вэйпана в тёплую и мягкую постель и как следует выспаться.

– Нет, но спасибо за приглашение, – сказал мастер Нэвиктус, и, критически оглядывая заспанного Хьёласа, спросил: – Как тебе мастер Оммадс? Вы с ним, как я понимаю, поладили?

Хьёлас озадаченно пожал плечами. Он не мог с чистой совестью сказать, что ему понравился сегодняшний урок, но он определённо был продуктивным, так что не на что жаловаться.

– Он довольно требователен, но да, мы с ним говорим на одном языке. Когда другие мастера объясняли, что надо делать в лёгком эфире, я всегда сомневался, правильно ли интерпретирую их объяснения, а мастер Оммадс… удивительно точно подбирает описания тому, что нельзя увидеть глазами.

– Да, это он умеет, – согласился наставник. – А ещё, я думаю, не последнюю роль сыграло то, что он уже сталкивался с талантом, подобным твоему. Он ведь учил Абсалона.

– Мой отец тоже мог работать с тяжёлым эфиром только обходным путём через «смежные воды»?

– Нет, тяжёлую магию он мог освоить напрямую, хотя не слишком ею интересовался. Но он тоже был очень чуток к потокам.

Хьёлас задумчиво покачал головой. Как мало он знал о своём отце! Ни мама, ни мастер Нэвиктус никогда не скупились на рассказы, но всё равно постоянно всплывали занятные детали, которые, казалось бы, сын должен знать об отце, ан нет, то и дело, как будто между прочим, всплывают всё новые интересные подробности.

– Он с самого начала знал, что посвятит себя лёгкой магии?

– Нет, куда там! – мастер Нэвиктус покачал головой и грустно улыбнулся. – Сначала он хотел стать целителем, и весь первый год посвятил изучению физиологии, алхимии, и, собственно, целительства. Но на втором курсе встала необходимость освоить элементарные лёгкие погружения – без этого его бы не взяли на целительство третьего уровня. И тогда он познакомился с мастером Оммадсом, и тот настолько воодушевил его лёгкими погружениями, что на кафедре целительства Абсалон больше не появлялся и полностью сменил план обучения.

Хьёлас подавил тяжёлый вздох. Может, и ему стоит отказаться от лишних предметов и сосредоточиться на том, чем он действительно собирается заниматься?

– А почему он решил выбрать пророчества?

Мастер Нэвиктус пожал плечами.

– Сначала он хотел специализироваться на чтении следов. Знаешь, твой отец в юности был таким мечтателем и идеалистом! Начитался детективов и боевиков и захотел стать гардианом-следователем. Но потом он ввязался в эту авантюру с Мёртвым Городом и увлёкся чтением следов там. Не знаю, что он пытался найти – ведь люди намного более опытные долго и безуспешно пытались обнаружить хоть что-то… Но он был одержим идеей. Приобрёл участок, даже начал искать единомышленников… и про управление гардианов даже не вспоминал больше. Но на самом деле, я думаю, он выбрал путь соответственно призванию. Даже представить себе не могу, каких высот бы он сейчас достиг, если бы… эх…

Мастер Нэвиктус оборвался на полуслове и досадливо махнул рукой: что толку рассуждать о несбывшемся. Хьёласу тоже было не по себе от этих разговоров, и кресло под ним стало вдруг ужасно неудобным. И всё же он выждал несколько минут, прежде чем пошевелиться, всем своим внешним видом выражая готовность убраться.

– Спасибо, что познакомили меня с мастером Оммадсом. Думаю, послезавтра я смогу добраться до него сам.

– Хорошо, Хьёлас, лети один. Если что – сразу присылай нунция.

– Угу. Ещё раз спасибо.

И он покинул вэйпан наставника, всё ещё терзаемый противоречивыми чувствами. День оказался насыщенным не только учебно, но и эмоционально.

Спать. Остальное – потом.

Несмотря на некоторые опасения, найти дом мастера Оммадса оказалось не так уж сложно – Хьёласу даже не пришлось отправлять нунция с просьбой вывесить маяк. Он опустил вэйпан на том же месте и неторопливо пересёк сад. Он почувствовал на себе любопытный взгляд, и, скосив глаза, заметил хлея, выглядывающего в просвет между низкими ветвями.

– Он тебя почти не боится, – заметил мастер Оммадс, который, как и в прошлый раз, ждал посетителя на пороге.

– Я его тоже, – озадаченно пожал плечами Хьёлас, оглядываясь. Теперь он не мог заметить место, где прятался зверь, но всё ещё чувствовал на себе его взгляд.

– Хлеи не слишком доверчивы, а этот – вообще редкий трусишка, – сказал мастер, освобождая проход, чтобы Хьёлас мог войти.

– Я никогда раньше не имел дела с хлеями, – заметил Хьёлас.

– Ничего. Если решишь когда-нибудь заглянуть не по делу, а просто так, возможно, познакомлю вас.

Хьёлас немного удивился этим словам. Следует ли воспринимать это как приглашение на неофициальный визит? Но с чего бы вдруг? Но он решил не отвечать вслух и не спрашивать лишнего, а просто подумать об этом позже.

Он занял то же кресло, что и позавчера и нервно сжал и разжал пальцы левой руки. Если сегодня всё продолжится… сколько боли он сможет выдержать?

– Давай начнём с повторения пройденного. Для начала подойди к границе, выжди там минуту и возвращайся.

Хьёлас подчинился и с удивлением обнаружил, что проблем с контролем времени у него не возникло. Это было неожиданно и воодушевляюще. Он думал, что ему придётся ещё полдня потратить на закрепление навыка, но по всему выходит, что он не так уж плох в контроле!

– Молодец, – сдержанно сказал мастер Оммадс. – Теперь погружайся полностью. Постарайся остановиться сразу за барьером. Через минуту – назад.

Хьёлас медленно вздохнул, но приступил к делу. Теперь он чувствовал себя менее уверенно, потому что изменилась внутренняя относительность времени, но мастер снова удовлетворённо кивнул, лишь заметил:

– Ты немного поторопился, но ошибка в пределах допустимого для индивидуального восприятия времени. Попробуй ещё раз, и перейдём к главному.

Хьёлас подавил тяжёлый вздох, стараясь не думать о том, какими ощущениями ему грозит «главное», а сосредоточиться на текущей задаче. Но это было не так-то просто.

– Ты снова поторопился. Что с тобой?

Хьёлас решил не отмахиваться, хотя ему и было немного стыдно признаваться в страхе:

– Не могу избавиться от мыслей о боли, которая последует за более глубоким погружением. Я вчера порылся в домашней библиотеке, но так и не нашёл возможного объяснения такому… эффекту.

Мастер Оммадс едва заметно нахмурился и сказал:

– Ответ надо искать не в книгах, а в собственном легкоэфиром теле. Я почти уверен, что это сугубо индивидуальная реакция – слишком уж специфично локализована боль.

Хьёлас заинтересованно навострил уши.

– И что я могу обнаружить в собственном легкоэфирном теле?

– Ты – скорее всего, ничего. Опыта маловато. Но если задержишься в лёгком эфире и сможешь на несколько минут замереть, я, вероятно, сумею расшифровать, что к тебе подцепилось. Это может быть какой-то информационный узел, который ты поймал во время или после нападения.

– Но почему я тогда не чувствую боли всё время, а только после погружения в другие измерения?

– Есть множество возможных объяснений, – мастер пожал плечами, как показалось Хьёласу, с некоторым раздражением. – Суть в том, что если ты приостановишь обучение, проблема не исчезнет. Ты позволишь страху боли остановить тебя на пути к цели?

Хьёлас помотал головой. Ему была неприятна такая резкость мастера, но он понимал, что всё сказанное – правда. Нельзя останавливаться. Боль пройдёт, навыки останутся.

– Ладно, я готов.

Мастер не ответил, а лишь кивнул: я, мол, наблюдаю.

Хьёлас погрузился и замер сразу за барьером. Он заметил, как мастер Оммадс приблизился и начал пристально изучать какие-то структуры в его легкоэфирном теле. Потом отстранился и как будто бы даже частично исчез. Но не успел Хьёлас забеспокоиться, как последовал наказ возвращаться.

– Сколько, по-твоему, времени прошло? – строго спросил мастер, выныривая из лёгкого эфира вслед за Хьёласом.

– Минут… пятнадцать-семнадцать.

– Хорошо. Ты понял, что я делал?

– Не совсем, – признался Хьёлас. – Вы что-то рассматривали, а потом… погрузились в глубину?

Мастер Оммадс удовлетворённо кивнул и лицо его смягчилось.

– Молодец. Интерпретируешь ты происходящее довольно неплохо, с учётом того, что ты новичок.

Хьёлас кивнул, принимая похвалу как само собой разумеющееся. Куда больше его интересовало другое:

– Вам удалось что-то узнать? Откуда и почему берётся боль?

Мастер Оммадс снова нахмурился и ответил с явной неохотой.

– Нет. Либо это какое-то плетение хитро спрятанное в структуре твоего собственного лекгоэфирного тела, либо оно подвязалось к тебе с каких-то измерений, мне недоступных. В первом случае тебе помогут в гильдии фундаменталистов – это может оказаться проклятием.

– А во втором случае? – поинтересовался Хьёлас.

– Даже не знаю. Придётся поискать специалиста, который сможет взглянуть на это с нужной стороны… единственное, в чём я почти уверен – это не имеет никакого отношения к тому нападению. Школьник не мог такое сделать. У тебя есть какие-то предположения…

– Нет, – солгал Хьёлас, а потом мысленно выругал себя – слишком уж поспешно он ответил, мастер наверняка заметил неискренность. – Ладно, займусь этим вопросом позже. Сейчас… продолжим занятие? – неловко предложил он.

Несколько секунд мастер глядел на него задумчиво, как будто хотел настоять на обсуждении, но Хьёлас был твёрдо уверен в одном – хоть мастер Оммадс и оказал ему бесценную услугу, взявшись за обучение, это ещё не означает, что ему можно доверять и рассказывать о Мёртвом Городе и Сердцах Пустоты. Хьёлас был почти уверен, что именно там к нему подцепилось это нечто – когда он в прошлом году очищал участок и случайно зацепил именно этими пальцами одно из Сердец.

– Продолжим, – сказал мастер через некоторое время, и Хьёлас облегчённо выдохнул. – Теперь попробуй осознанно найти новое измерение – но только одно. Учти, что оно мгновенно потянет тебя «в отрыв», на столь глубокие слои, что вернуться оттуда сам ты уже не сможешь. Так что учись контролировать глубину. Держись за уже знакомые тебе пространства и не отпускай их, пока шаришь по соседним измерениям.

Хьёлас пытался. И снова на практике задача оказалась более сложной, чем на словах – если он сосредотачивался на знакомом ему пространстве, он не мог найти новые направления; если же он полностью отдавал себя во власть воспоминаний о глубине, измерения затягивали его, спеша показать всё многообразие глубин, и он терял связь с основным уровнем. И каждый раз, возвращаясь в физическую реальность, Хьёлас испытывал жуткую пронизывающую боль в левой руке – теперь уже не только в пальцах и кисти, но и в предплечье и даже выше.

– Сделаем перерыв на обед, – сказал мастер Оммадс через несколько часов.

– Я не голоден, – мрачно отозвался Хьёлас.

– Не имеет значения. Тебе надо подкрепить силы, это не обсуждается.

Хьёлас подчинился, не чувствуя в себе достаточно сил для споров. Он проглатывал еду, не чувствуя её вкуса, орудуя ложкой довольно неуклюже: ему пришлось взять её в правую руку, потому что левая дрожала абсолютно нещадно. Последний час боль почти не утихала, и это довело Хьёласа до того, что в лёгком эфире он соображал лучше, чем на основном уровне реальности.

– Как самочувствие? – нейтральным голосом спросил мастер Оммадс сорок минут спустя, когда они снова вернулись в гостиную.

– Рука прошла, – сказал Хьёлас, изо всех сил стараясь говорить спокойно и приветливо и не выдавать своего дурного настроения. Незачем испытывать терпение мастера, который и так тратит на него уйму времени.

– Хорошо, давай продолжим. Повтори ещё раз последнее упражнение, чтобы закрепить.

Мог бы и не говорить, Хьёлас и так знал, что это потребуется. Мастер Оммадс был поклонником бесконечных попыток и повторений, тогда как сам Хьёлас хотел бы лучше разобраться теоретически в том, что делает… Но тратить бесценное время на лекции мастер не собирался, да и сам Хьёлас понимал, что это не целесообразно. Теорию он подтянет в школе, здесь он должен по максимуму освоиться в измерениях…

Немного утешало только одно: когда Хьёлас погружался на основной рабочий уровень, рука по возвращении не болела. Значит, лёгкая магия ему будет доступна, разве что, вероятно, без глубоких погружений.

– Проблема точно в других измерениях, – сказал он и махнул левой рукой, чтобы пояснить, что имеет в виду.

– Вероятно, – неохотно кивнул мастер Оммадс. Ему явно не понравилось, как Хьёлас соскочил с этой темы в прошлый раз, и не был уверен, что теперь не поступит так же. – Бывают такие проклятья, которые питаются не созданной его силой, а магией носителя. А поскольку другие измерения приближают тебя к тяжёлому эфиру и, в некотором смысле, подпитывают твоё ядро…

Хьёлас невесело рассмеялся.

– Вот уж не думал, что у меня будет повод порадоваться собственной маломощности, – сказал он. – Никакого проклятья, пока не нахватаюсь силы из тяжёлого эфира…

– Так это всё-таки проклятье? Ты знаешь, откуда оно взялось? – спросил мастер, и Хьёлас запоздало прикусил язык.

– Догадываюсь. Но я не хотел бы сейчас это обсуждать.

Мастер тяжело вздохнул, но явно признал, что не вправе настаивать. После недолгой паузы он продолжил:

– Ну, знаешь, у тебя есть ещё один хороший повод порадоваться твоей, как ты выразился, «маломощности». – Хьёлас уставился на него с любопытством и недоверием. – Будь у тебя более сильное ядро, вряд ли ты был бы так чувствителен к лёгкому эфиру.

– Сила мешает чувствовать тонкие структуры намерений? – спросил Хьёлас.

– В некотором роде – да. Так что в недостатке силы нет ничего плохого. Она закрывает перед тобой одни двери, но открывает другие.

Хьёлас усмехнулся и покивал – это было ровно то, что всю жизнь твердил ему мастер Нэвиктус, но это был первый случай, когда этой демагогии нашлось практическое подтверждение. «А ещё, – подумал Хьёлас, – это объясняет, почему Кидо Бруну так трудно себя контролировать. За собственной силой он не ощущает намерений». Но, поймав себя на том, что он вот-вот начнёт сочувствовать своему бывшему однокласснику, Хьёлас поспешил вернуться к насущной задаче.

Какой бы тяжёлой ни была тренировка, с каждым часом Хьёлас всё больше утверждался в решении окончательно и бесповоротно посвятить себя лёгкой магии. Он и раньше склонялся к этой мысли, хотя и был открыт для других вариантов. Для того он, собственно, и взял максимум предметов на изучение – чтобы наверняка не закрыть себе ни одного из возможных путей развития, чтобы в случае необходимости легко сменить специализацию. Но теперь, по деталям, которые случайно упоминал мастер Оммадс, и по собственным наблюдениям за собой и лёгким эфиром, Хьёлас начал понимать весь безграничный масштаб, всё великолепие простора для работы и исследований в этой области. Даже если он не будет изучать в школе ничего, кроме лёгкой магии, вряд ли ему это когда-либо наскучит. Во всяком случае, даже в рамках лёгкого погружения возможностей намного больше, чем кажется на первый взгляд.

Впрочем, с окончательным решением Хьёлас не торопился – только потому, что это противоречило его рассудительной природе. Он помнил, что у него был план, и отступать от него не хотелось. Он и так уже отказался от изучения боевой магии, из-за чего время от времени испытывал горькие уколы разочарования. Кроме того, Хьёлас отдавал себе отчёт в том, что его нынешнее восхищение лёгкой магией во многом связано с личностью мастера Корпана Оммадса, а это вообще никуда не годилось.

Давным-давно, ещё в начале обучения в средней школе, Хьёлас дал себе твёрдую и категоричную клятву, что его отношение к учебной дисциплине никогда не будет зависеть от личности преподавателя – ни в хорошем, ни в плохом аспекте. Но теперь он ловил себя на том, что учиться под руководством мастера Оммадса, несмотря ни на что, легко и приятно. Адекватные объяснения, объективная критика и редкие, крайне сдержанные, но оттого ещё более приятные, похвалы. И это уже не говоря об огромном количестве интересной практической информации – о тех же измерениях, например, или о легкоэфирных традициях других кантонов… Хьёлас чувствовал невероятное непривычное воодушевление, но в то же время он старался критически относиться к этому чувству и не терять самообладания.

За следующие три дня Хьёлас научился довольно неплохо ориентироваться на «второй глубине» – в одном дополнительном измерении лёгкого эфира, – и частично погружаться на ещё несколько. После того, как мастер убедился, что Хьёлас уверенно держится в рамках стандартного пространства и понимает природу новой относительности, он заставил его перемещаться в разных направлениях – чисто в целях безопасности, чтобы Хьёлас не растерялся, если вдруг снова тут окажется.

– Но этого не случится, – уверял его Хьёлас.

– Может, и нет, – пожал плечами мастер Оммадс. – Но вспомни, почему Нэвиктус вообще привёз тебя – он хотел научить тебя уходить на глубины, но так, чтобы об этом никто не узнал.

Хьёлас неуверенно кивнул. Теперь он понимал, что чтобы постичь эту науку, ему придётся практиковаться ещё очень долго, он освоил только азы.

– А теперь вспомни, что произошло, когда ты впервые пересёк здесь границу, – продолжил мастер Оммадс. – Ты ведь буквально сразу отправился в глубину! И этого от тебя будут ждать школьные мастера, когда ты вернёшься к занятиям с ними. Затем, собственно, тебя и заблокировали, чтобы ты сам случайно не потерялся, если вдруг погрузишься во сне. Тебе придётся притвориться, что ты ничего не понимаешь и не умеешь.

– Но это опасно! Я не могу позволить себе снова «провалиться», вдруг они меня не удержат?!

Мастер Оммадс снисходительно рассмеялся.

– То, что сделал я, сделают и школьные мастера. Они будут готовы и не пустят тебя на глубину. Разве что учить работе с измерениями не будут – не так вот сразу. Это программа продвинутого курса. Тебе только покажут, как удерживаться на основном уровне.

Хьёлас недоверчиво покачал головой. Почему же они не остановили его от погружения там, в трапезной? Но спорить и что-то доказывать смысла не было, так что он просто смирился с тем, что ему придётся устроить небольшой спектакль. Но об этом он подумает потом.

– Жаль, что я не смогу тренироваться с измерениями, когда вернусь в школу, – сказал Хьёлас, и добавил в шутку: – Я уже начинаю подумывать о том, чтобы отчислиться из Пирамид и перейти на индивидуальное обучение.

Мастер усмехнулся, давая понять, что понял, что это не серьёзно, но заметил:

– Не скажу, что идея так уж плоха. Школьное образование имеет несомненные преимущества, и я ни при каких обстоятельствах не буду агитировать тебя бросить школу. Но там тебя действительно не смогут научить работе в «смежном пространстве», так что с этими тренировками тебе придётся выждать некоторое время – вероятно, до каникул. А тогда я смогу позаниматься с тобой ещё, если ты, конечно, захочешь.

Через несколько часов, когда Хьёлас почувствовал себя увереннее, а мастер убедился, что ученик способен контролировать глубину и находить дорогу на основной уровень, они решили остановиться. Хьёлас искренне надеялся, что это будет не последнее их занятие, хотя когда состоится следующее, он не знал. Приступать к изучению чего-то нового не имело смысла – отработка займёт слишком много времени, которого до конца декады осталось не так уж много. Но мастер Оммадс предложил Хьёласу обращаться при любой необходимости – он был готов даже консультировать его через нунциев, что было приятно, поскольку школьные мастера не любили, когда студенты беспокоили их в нерабочее время. А потом Хьёлас отправился домой – вдохновлённый и готовый к новым академическим изысканиям.

Последняя тренировка в смежном пространстве дала странный побочный эффект. Хьёлас не сразу понял, в чём дело, сначала ему показалось, что его снова беспокоят легкоэфирные потоки, как когда он ещё к ним не привык. Но теперь они не влияли на мысли и настроение, а скорее… только на самочувствие. Управляя вэйпаном, Хьёлас не мог как следует проанализировать свои чувства, но, когда он подлетел к Ацокке и обнаружил над кроной уже почти привычный оранжевый сигнал, и заметил, что чувствует себя намного лучше…