сообщить о нарушении
Текущая страница: 147 (всего у книги 163 страниц)
- Ещё бы! – с жаром закивал Дамблдор. – И в этом нет никакого предзнаменования, Гарри. Это то, что движет целыми народами без условностей, вроде долга! И ты имеешь на это полное право.
- Но как же мне сделать это? Ведь Волан-де-Морт же…убил меня…
- Он не смог убить тебя, - поправил его Дамблдор, вскидывая вверх указательный палец. – Мы ведь, кажется, уже договорились, что ты не умер… Хотя, конечно, - поспешно добавил он, словно опасаясь быть невежливым, - я не хочу преуменьшать твоих страданий: они были, несомненно велики.
- Сейчас я чувствую себя отлично, - Гарри поглядел на свои безупречно чистые руки и на пробу согнул и разогнул пальцы. – А где мы находимся?
- Да, - спохватился Дамблдор, будто бы только что вспомнив о том, что давно его интересовало, и заозирался, - я как раз хотел спросить тебя об этом. Как ты думаешь, где мы?
Пока Дамблдор не спросил, Гарри этого не знал. Теперь, однако, оказалось, что ответ у него готов.
- Похоже, - медленно произнёс он, - на вокзал Кингс-Кросс. Только намного чище, и пустой, и поездов нет…
- Вокзал Кингс-Кросс! – Дамблдор расхохотался. – Бог ты мой, неужели?
- А вы как думаете, где мы? – спросил Гарри немного обиженно.
- Понятия не имею, мой мальчик! – пожал плечами Дамблдор и широко улыбнулся. – Это, как говорится, вопрос к тебе.
Гарри совершенно ничего не понял. Дамблдор может с ума свети! Он посмотрел на него и вспомнил одну вещь, гораздо более важную, чем их нынешнее местонахождение.
- Дары Смерти, - произнёс он и с удовлетворением увидел, как улыбка сползает с морщинистого лица.
- Да-да, - промямлил Дамблдор. Вид у него при этом сделался слегка обеспокоенный.
- И что же? Почему вы попросили профессора Снегга отдать мне Воскрешающий камень только в самом конце?
Дамблдор вдруг утратил свой обычный вид величавого старца. Какое-то мгновение он выглядел мальчишкой, котрого поймали на нехорошей проделке.
- Ты можешь простить меня? – спросил он виновато. – Сумеешь ли ты простить старика за то, что я не доверял тебе? Скрывал от тебя? Гарри, я ведь просто боялся, что ты оступишься там же, где и я. Я опасался, что ты повторишь мои ошибки. Те же ошибки, которые допустили когда-то мы с Геллертом, мотивируя и оправдывая свои выходки тем, что совершаем всё это «ради общего блага»… Мы были так молоды…
Дамблдор замолчал и потупил взор, видимо вспоминая что-то очень личное, а Гарри ощутил, как против его воли, к щекам начал предательски подбираться жар неловкости. Конечно, для него уже не было новостью то, что Дамблдор в юности состоял в некоем бромансе с Геллертом Грин-де-Вальдом, однако перспективе услышать об этом, как говорится, из первых уст, отчего-то не обрадовался. Но, видя подлинную муку на бледном лице своего престарелого учителя, вымотанного многолетним стремлением к их общей цели, Гарри всё-таки не смог промолчать. Он чувствовал, что обязан был сказать это:
- Грин-де-Вальд пытался отвлечь Волан-де-Морта от поисков палочки. Он солгал, будто у него никогда её не было.
Дамблдор кивнул, глядя в пол. Его длинная борода слабо подрагивала, выдавая его скрытое волнение.
- Говорят, - Дамблдор сглотнул и завёл обе руки за спину, чтобы Гарри не видел, как он нервно заламывает пальцы, - в последние годы в своей одиночной камере в Нурменгарде он сильно изменился… Мне хочется верить, что он почувствовал ужас и постыдность своих деяний, после того, как сбежал… Оставив меня в одиночестве и позоре оплакивать убитую одним из нас сестру! Хочется верить, что… - но Дамблдор не смог окончить свою мысль, обуреваемый какими-то очень личными эмоциями, и вместо этого сказал другое: - Может быть, эта ложь Волан-де-Морту была попыткой искупления…попыткой помешать ему завладеть Дарами…
- И пыткой помешать осквернить вашу гробницу? – осторожно предположил Гарри.
Дамблдор обречённо прикрыл глаза, и Гарри понял, что это тоже было одним из того, во что Дамблдору очень хотелось верить… После недолгого молчания, Гарри всё же решился:
- Грин-де-Вальд… - запинаясь, начал он, - Он сожалел о том, что так всё случилось… - Дамблдор впервые на памяти Гарри смотрел на него так ошеломлённо и жадно. – Я сам видел, как он перед смертью сказал об этом Волан-де-Морту. Он хотел попросить у вас прощения. Мне кажется, он всё ещё вас…
- Спасибо, - задушенно произнёс Дамблдор, и его печальные глаза влажно заблестели. Отвернувшись, он пошёл дальше, как выяснилось, по платформе, и Гарри дал ему фору в несколько шагов, прекрасно понимая, что Дамблдору, скорее всего, необходимы были эти несколько минут наедине с собственными мыслями и смешанными чувствами.
Гарри медленно брёл следом и в задумчивости разглядывал ссутулившуюся спину своего мудрого, но бесконечно одинокого учителя, как вдруг его пронзила ужасная мысль: неужели, после смерти, не все могут встретиться? А как же его родители? Они же пришли вместе? Или это только Магия Воскрешающего камня позволила им на время «воссоединиться»?!
- Простите, сэр… - не выдержав, всё же окликнул он Дамблдора, и старец тут же остановился, с готовностью оборачиваясь. – Я…у меня есть вопрос…
- Конечно, Гарри.
- Отчего… Я просто подумал… Разве вы не можете встретиться Грин-де-Вальдом там, куда вы попали? – ответа его он ждал с замиранием сердца, потому как всерьёз думал, что умрёт заново, если не сможет вообще больше никогда, даже после целой вечности ожидания, встретиться с Драко хотя бы здесь, где бы это ни было…
Дамблдор долго молчал и смотрел на него какими-то больными глазами, но, наконец, тихо выдохнул:
- Могу, - и Гарри, наконец, выдохнул с облегчением. - Только вот…я должен набраться храбрости…
- Вы?! – неверяще спросил Гарри. – Но разве недостаточно того, что он хотел попросить у вас прощения?
- Для начала, я должен простить себя самого… - с болью в голосе прошептал Дамблдор, но затем, встрепенувшись, стремительно подошёл к Гарри и заговорил горячо и проникновенно:
- А ты? Я умоляю тебя о прощении, Гарри! Ведь я уже довольно давно признал, что ты намного великодушнее и лучше меня…
- О чём вы говорите? – спросил Гарри, удивлённый напором Дамблдора, его сломленным тоном и слезами, внезапно вновь выступившими на глазах старика.
- Дары, эти Дары… - пробормотал Дамблдор, немного нервно отступая и отводя взгляд. – Грёза отчаявшегося человека!
- Но ведь они существуют на самом деле!
- О, да! – горько усмехнулся Дамблдор. – Они существуют и они опасны, они – приманка для глупцов. И я был одним из этих глупцов! Но ты-то понял, правда? От тебя у меня больше нет секретов. Ты понял.
- Что я понял?
Дамблдор всем корпусом повернулся к Гарри, в его сияющих синих глазах стояли слёзы.
- Повелитель Смерти, Гарри, Повелитель Смерти! Чем я, в конечном счёте, был лучше Волан-де-Морта?
- Вы всем были лучше, - не задумываясь, ответил Гарри. – Как вы можете такое спрашивать? Вы никогда не убивали, если этого можно было избежать!
- Это правда, - сказал Дамблдор тоном ребёнка, ищущего утешения. – Но и я искал способ победить смерть, Гарри…
- Но не так, как Волан-де-Морт! – немедленно возразил Гарри, мотая головой. Он так долго сердился на Дамблдора – и как странно было теперь стоять под этим высоким куполом и защищать старика от него самого. – Дары, а не крестражи.
- Дары, - отрешённо пробормотал Дамблдор, согласно тряся седовласой головой. – А не крестражи. Вот именно.
Наступило молчание. Гарри поймал себя на мысли, что никак не может выкинуть из головы слова Дамблдора о Грин-де-Вальде и спросил раньше, чем успел поймать себя за язык:
- Грин-де-Вальд тоже их искал?
Дамблдор вздрогнул, будто его прошило током. Он на мгновение прикрыл старческие веки и в итоге кивнул.
- Из-за этого нас и потянуло друг к другу, - тихо вымолвил он, будто признаваясь в чём-то сокровенном. – Двое умных, заносчивых мальчишек, одержимых одной и той же страстью. В Годриковой Впадине находится могила Игнотуса Певерелла. Ради неё он и пришёл туда. Он хотел обыскать место, где умер третий из братьев.
- Так это правда?! – ошеломлённо спросил Гарри. – Всё – правда? Братья Певерелл… Они действительно существовали?!
- Это три брата из сказки, - сказал Дамблдор, кивая. – Да, я уверен, что это так. Это они встретились со Смертью на пустынной дороге… Хотя мне скорее думается, что братья Певерелл были просто высокоодарёнными, опасными волшебниками и сумели создать эти сильнодействующие предметы. А история, будто это Дары Смерти, по-моему, просто легенда, какие всегда складываются вокруг подобных творений. Мантия, как тебе известно, передавалась из поколения в поколение, от отца к сыну, от матери к дочери, вплоть до последнего живущего ныне потомка Игнотуса, который, как и сам Игнотус, родился в Годриковой Впадине.
Дамблдор с улыбкой посмотрел на Гарри.
- Это…я?
- Ты. Джеймс показал мне свою волшебную Мантию незадолго до того, как погиб от рук Волан-де-Морта. Тогда стало понятно, как ему удавались разные проказы в школе, на которых его не могли изловить! Увидев Мантию, я поначалу не поверил собственным глазам и попросил Джеймса одолжить её мне ненадолго, чтобы лучше изучить. К тому времени я уже давно отказался от мысли воссоединить Дары Смерти, однако не смог удержаться, не смог устоять перед искушением рассмотреть Мантию поближе… И признаюсь, я никогда не видел ничего подобного – невероятно древняя, совершенная во всех отношениях… И вот твой отец погиб, а я остался единственным обладателем двух Даров Смерти.
Дамблдор говорил с невыносимой болью и раскаянием.
- Мантия всё равно бы их не спасла, - попытался сгладить ситуацию Гарри, но желваки на его скулах всё равно напряглись от подступившей к горлу горечи. – Волан-де-Морт знал, где скрывались мама и папа. Мантия не защитила бы их от заклятий.
- Это верно… Верно, - будто хватаясь за соломинку, часто закивал Дамблдор, но его взгляд всё ещё оставался невероятно грустным.
Гарри ждал продолжения, но Дамблдор молчал. Он вообще казался каким-то сломленным, будто хотел, но страшился исповедаться за все свои земные деяния. И тогда Гарри поторопил его сам:
- Значит, когда к вам попала Мантия-невидимка, вы уже перестали искать Дары?
- Перестал, конечно! – чуть слышно сказал Дамблдор. Похоже, ему стоило больших усилий взглянуть Гарри в глаза. – Ты ведь знаешь, что произошло с моей семьёй. И всё же ты не можешь презирать меня сильнее, чем я сам себя презираю.
- Но я вас не презираю…
- А должен бы, - Дамблдор набрал в грудь побольше воздуха. Его взгляд остекленел, а сухие губы задвигались, будто сами по себе, рассказывая Гарри всё то, что камнем лежало на сердце очень-очень долгое время:
- Я был одарённым, выдающимся юношей. Мне хотелось свободы. Я хотел блистать. Хотел славы. Не пойми меня превратно, - боль исказила его лицо, и он снова выглядел древним старцем. – Я любил родителей, любил брата и сестру, но я был эгоистичен, куда эгоистичнее, чем такой лишённый эгоизма человек, как ты, Гарри, может себе вообразить! Поэтому, когда мать умерла и на мне повисла ответственность за больную сестру и непослушного брата, я вернулся к себе в деревню злой и несчастный. Мне казалось, что меня поймали в ловушку, что моя жизнь навсегда загублена! И тут, конечно, появился он… - Дамблдор снова глядел прямо на Гарри и в глазах его горел прежний, почти юношеский огонь энтузиазма, - Геллерт Грин-де-Вальд. Ты не можешь себе представить, Гарри, как захватили, как воспламенили меня его идеи!
Гарри слушал его, чуть дыша. Казалось, Дамблдор вот-вот взлетит, с жаром говоря о пережитых впечатлениях, и Гарри сам уже чувствовал его задор.
– Из него ярким фонтаном била неиссякаемая энергия, - продолжал Дамблдор, - и юношеский максимализм, вынуждавший его – а заодно и меня – денно и нощно без умолку говорить о Дарах Смерти и о том, что сулили они своему обладателю! Ты не можешь себе представить, какими обольстительными и убедительным были его речи и… - он вдруг спохватился и, замерев на полуфразе, немного смущённо глянул на Гарри, а когда заговорил вновь, то вся живость его речи вновь сменилась грустью:
- Если ты меня спросишь: понимал ли я тогда в глубине души, кто такой Геллерт Грин-де-Вальд? Думаю, что да, но осознанно закрывал на это глаза. Я видел только его и не хотел понимать ничего, кроме того, что всё образуется, как только мы отыщем эти треклятые Дары! Если бы наши планы осуществились, исполнились бы все мои мечты! Непобедимые Повелители Смерти, Грин-де-Вальд и Дамблдор! Два месяца полнейшего безумия, жестоких грёз, бессонных ночей и пренебрежения братом и сестрой, оставленными на моё попечение… - Дамблдор возвёл глаза к высокому стеклянному куполу и длинно выдохнул, словно его только сейчас отпустило какое-то напряжение. – А потом… Ты уже знаешь, что произошло потом…
Гарри протянул руку и с радостью обнаружил, что может коснуться его. Он крепко сжал руку Дамблдора, и тот постепенно овладел собой.
- Когда через много лет я нашёл в покинутом доме Мраксов тот из Даров, который мне больше всего хотелось заполучить (хотя в юности я мечтал о Воскрешающем камне совершенно по иным причинам!), я просто потерял голову, Гарри! Я забыл, что теперь это крестраж, что на кольцо, несомненно, наложено заклятие. Я просто взял и надел его на палец. Какое-то мгновение я воображал, что сейчас увижу Ариану, мать, отца и смогу, наконец, попросить у них прощения… Я был таким глупцом, Гарри! За столько лет я ничему не научился. Ещё юношей я показал, что власть – моя слабость и искушение. Это может показаться странным, Гарри, но, может быть, для власти лучше всего приспособлены те, кто никогда к ней не стремился. Такие, как ты, приемлющие руководство, потому что им поручили, надевающие генеральский мундир по необходимости, а потом с удивлением обнаруживающие, что он сидит на них неплохо… Мне лучше было оставаться в Хогвартсе, чем, к примеру, принять предложение занять пост Министра Магии. Мне кажется, я был неплохим учителем…
- Вы были лучшим из учителей! И, без сомнений, были бы намного лучшим Министром, чем Фадж, Скримджер и, тем более, Пий!
- Ты очень добр, Гарри, - слабо улыбнулся Дамблдор. – Но… Так или иначе, я был недостоин соединить у себя Дары Смерти. Я доказывал это уже не раз, и проклятие крестража, смертельно поразившее меня, стало последним тому доказательством.
- Почему? – спросил Гарри. – Это же естественно! Вам хотелось увидеть родных. Что тут плохого?
Он говорил с чувством, рьяно пытаясь переубедить Дамблдора, что тот не был таким уж злодеем, каким считал себя, и яростно отмахивался от ощущения какого-то противоречия самому себе. Ведь ещё совсем недавно он так же рьяно готов был обвинять Дамблдора во многих своих бедах, будучи уверенным, что старому волшебнику вообще мало свойственны человеческие эмоции и слабости, как впрочем, и Северусу Снеггу. Из всего этого Гарри сделал для себя только один вполне конкретный вывод, что он совершенно не разбирается ни в людях, ни в скрытых мотивах их поступков…
Всё это время, что они молчали, Дамблдор очень внимательно разглядывал Гарри, будто вообще впервые видел его. И Дамблдору явно нравилось то, как изменился Гарри, даже в сравнении с концом прошлого учебного года, и заставляло его грудь раздуваться от гордости, что он был когда-то его учителем. Дамблдор улыбнулся юноше и, глубоко вдохнув, заговорил вновь:
- Наверное, один человек из миллиона способен соединить у себя Дары Смерти, Гарри. Я годился лишь на то, чтобы обладать самым низшим из них, самым простым, я годился на то, чтобы обладать Бузинной палочкой, и не хвастать этим, и не убивать с её помощью. Мне было позволено владеть и пользоваться ею, потому что я взял её не ради выгоды, а для того, чтобы спасти от неё других. Зато Мантию я взял из пустого любопытства, и поэтому она никогда не служила мне так, как служила тебе, своему настоящему хозяину. А Камнем я воспользовался, пытаясь вызвать к себе тех, кто давно покоится в ином мире, а не для того, чтобы справиться с назначенным мне самопожертвованием, как это сделал ты. Ты действительно тот, – один из миллиона! – кто достоин владеть Дарами Смерти, мой мальчик!
Дамблдор погладил его руку. Гарри поднял на старика глаза и улыбнулся. А что ему было делать? Разве мог он теперь сердиться на него?
- Но зачем было устраивать всё так сложно?
Дамблдор смущённо улыбнулся:
