сообщить о нарушении
Текущая страница: 132 (всего у книги 163 страниц)
Войдя в круглый кабинет, он не удивился, обнаружив, что его обстановка несколько изменилась. Все те диковинные серебряные приборы и вещицы, наводнявшие прежде этот кабинет при Дамблдоре, так же, как и жёрдочка Фоукса, бесследно исчезли. Портреты, висевшие по стенам, пустовали. Похоже, все их обитатели отправились непосредственно наблюдать за событиями, переходя из рамы в раму по длинным рядам портретов, развешанных по всему замку. Однако тот, кто сбил со своих постаментов каменных горгулий, по всей видимости, добрался и до директорского кабинета, так как сейчас здесь царил настоящий бардак - всё было перевёрнуто вверх дном, как будто этот неизвестный совсем недавно проводил здесь очень спешный досмотр.
Гарри с тоской посмотрел на пустующую раму портрета Дамблдора, висевшую прямо за директорским креслом, и повернулся к ней спиной. Как ни странно, но «Омут памяти» обнаружился на своём обычном месте. Гарри перенёс его на письменный стол и вылил воспоминания Северуса Снегга в глубокий сосуд с рунами по ободку. Воспоминания немедленно закружились в нём странным серебристо-белым водоворотом. Гарри набрал полные лёгкие воздуха и без колебаний и даже каким-то облегчением погрузился в чужую память. Ему казалось, что даже то, что осталось от Северуса Снегга, не могло быть хуже его собственных тяжёлых мыслей…
Его закрутило, завертело в туманной дымке, перенося в одно из воспоминаний Снегга, и он оказался на ярком солнце в какой-то маленькой роще. Земля, покрытая густой травой, под его ногами была тёплой. Распрямившись в полный рост, Гарри увидел, что стоит на берегу какого-то озера.
Маленькая девочка с длинными рыжими волосами сорвала с куста увядший цветок и, спрятав его в ладошке, поманила к себе другую девочку, невзрачную и явно чем-то недовольную.
- Смотри, - с нотками веселья в голосе сказала первая девочка.
Вторая девочка придвинулась к ней, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Дождавшись пока она подойдёт достаточно близко, рыжеволосая девочка раскрыла ладонь. Уже не казавшийся увядшим цветок лежал на ней, открывая и закрывая свои лепестки, как странная многогубая устрица.
- Прекрати! – взвизгнула та, что была постарше и выбила из руки рыжеволосой девочки «оживший» цветок. – Как ты это делаешь!?– с явной завистью в голосе спросила она, но рыжеволосая девочка только пожала плечиками и бросилась наутёк. Обидевшись, вторая закричала ей в спину:
- Лили! А ну стой! – но всё же последовала за ней, торопливо перебирая тоненькими ножками и продолжая выказывать своё недовольство:
- Я всё расскажу маме! ЛИЛИ!
Глаза Гарри округлились, когда в рыжеволосой зеленоглазой девчушке он действительно узнал свою родную маму, и охнул, когда она, озорно хохоча: «Петунья, догоняй!», пробежала прямо сквозь него, остановившись только лишь около старого, раскидистого дерева, отбрасывавшего на землю прохладную зелёную сень.
Петунья, наконец, достигшая вершины небольшого холма, где всё ещё стоял Гарри, неожиданно затормозила и испуганно попятилась назад. Гарри обернулся, чтобы посмотреть, кто мог её так напугать.
Из широкого лаза между могучих корней вылез какой-то мальчик, в котором Гарри не сразу смог распознать молодого Снегга. В его вытянутом, болезненно бледном лице, казалось, не было ничего особенного, кроме больших, будто застывших в восхищении на фигурке миниатюрной Лили, карих глаз. Аспидно-чёрные волосы мальчика были давно не стрижены и ложились на его худенькие ссутуленные плечи слабыми завитками. Одежду, висевшую на нём поношенными лохмотьями, как будто нарочно, подбирали не по размеру: джинсы были слишком коротки, зато широченная куртка сгодилась бы взрослому мужчине; рубашка под ней была чудна́я, с чем-то вроде жабо.
Гарри сразу же вспомнил самого себя в детстве, когда он ещё был вынужден донашивать за Дадли его старые вещи, и невольно посочувствовал Снеггу, сообразив, что и его детство было отнюдь не «сахарным». Он подошёл к мальчику поближе.
Снеггу было на вид лет девять-десять – бледный, жилистый заморыш. Снегг всё так же беззастенчиво и жадно продолжал смотреть на младшую из девочек.
- Всё понятно, правда? – спросил её Снегг слегка дрожащим голосом, выдававшим его волнение.
Из всего поведения Снегга Гарри сделал вывод, что тот давно поджидал удобного случая, чтобы заговорить именно с этой девочкой.
Снегг во все глаза глядел на Лили, и его худые бледные щёки заливались тусклым румянцем. Чтобы хоть как-то скрыть собственную неловкость, он раскрыл ладонь, на которой трепетал сдвоенный листок, словно крошечная птичка, взмахивая своими зелёными крылышками. Петунья взвизгнула и бросилась бежать обратно, а Лили, хотя тоже явно испугалась, не тронулась с места.
- Что понятно? – спросила она тоненьким мелодичным голоском.
От её простого вопроса Снегг, казалось, разволновался ещё больше. Бросив хмурый взгляд в сторону убегающей Петуньи, он понизил голос и заговорщически произнёс:
- Я знаю, кто ты.
- В смысле?
- Ты…ты колдунья!
Девочка, похоже, обиделась.
- Обзываться нехорошо! – укоризненно сказала она, и её миловидное личико в миг ужесточилось.
Снегг смутился, не зная, что сказать, а Лили тем временем гордо задрала нос, повернулась к нему спиной и пошла прочь, к сестре.
- Да нет же! – наконец нашёлся Снегг.
Он весь ужасно раскраснелся, и Гарри удивило, почему он не снимает свою дурацкую куртку, ведь на улице было довольно жарко, но затем догадался, что тот, скорее всего, стеснялся рубашки с рюшами и оборочками. Снегг пошлёпал следом за девочками, - словно просто физически не мог не пойти, словно его, как магнитом, тянуло за этой маленькой рыжеволосой девчушкой! – похожий на неуклюжую летучую мышь и на самого себя много лет спустя…
Сцена переменилась, и, не успев оглянуться, Гарри оказался в том же месте, но явно в другой день. Судя по тому, как двое, уже знакомых Гарри детей, тесно сидели рядышком на траве, он сделал вывод, что они всё же подружились. На этот раз Снегг снял куртку, в сумраке рощи его страшная рубашка не так бросалась в глаза.
- …И если ты занимаешься волшебством вне школы, - говорил он, - Министерство тебя накажет – пришлёт письмо.
- Но я же занимаюсь волшебством вне школы! – ужаснулась Лили, в страхе округлив свои красивые ярко-зелёные глаза.
- Нам можно, - тут же поспешил заверить её Снегг. Его бледная кисть почти коснулась руки Лили, видимо, желая её успокоить, но он тут же смутился и отдёрнул свою руку, спрятав её между худеньких коленей.
- У нас ещё нет волшебных палочек, - стараясь не выказывать своей неловкости, продолжил говорить Снегг. – Детьми они не интересуются – мы всё равно ничего не сможем с этим поделать. Но когда тебе исполнится одиннадцать, - он многозначительно кивнул, уже полностью взяв себя в руки, - и ты начинаешь учиться, тут уже надо быть осторожным.
Они помолчали. Лили подняла прутик и стала крутить им в воздухе. Гарри понял, что она воображает, как с его кончика сыплется сноп искр. Снегг улыбался, наблюдая за ней, и глаза его сверкали так живо и искренне, как Гарри никогда не видел. Потом Лили неожиданно отбросила прутик и, порывисто повернувшись к мальчику, требовательно спросила:
- Скажи, это всё правда? Ты не шутишь ведь, да?! Петунья говорит, что ты мне всё врёшь, что никакого Хогвартса нет. Он правда есть?
- Для нас он есть, - торжественно кивнул Снегг, - а для неё нет. Мы с тобой получим по письму, но твоя сестра нет. Она – обычный маггл, то есть не волшебница, - он незаметно сглотнул и, будто бы перебарывая себя, глухо промямлил: - Лили…
- Правда!? – с замиранием сердца переспросила Лили, впиваясь в него восхищённым взглядом.
- Да, - подтвердил Снегг, и, несмотря на безобразную причёску и нелепую одежду, сейчас он производил сильное впечатление – странная фигурка, исполненная уверенности в своём предназначении.
- И письмо правда принесёт сова? – тихо уточнила Лили.
- Обычно их приносят совы, - ответил Снегг. – Но ты – из семьи магглов, поэтому из школы пришлют кого-нибудь поговорить с твоими родителями и лично вручить письмо.
- А это важно, что я из семьи магглов? – меж светло-русых бровок Лили залегла тревожная морщинка, и Снегг заколебался.
Его чёрные глаза, горевшие в зеленоватом сумраке рощи, скользнули по бледному, встревоженному личику девочки, по рыжим гладким волосам…
- Нет. Совсем не важно, - твёрдо произнёс он, выглядя при этом так, будто готов был броситься на любого, кто посмел бы сейчас расстроить Лили, хотя бы заикнувшись об обратном.
И Гарри почувствовал, как в очередной раз за сегодняшний день, в его груди шевельнулось что-то необъяснимо тёплое по отношению к этому странному, непонятному человеку…
- В тебе прорва волшебства! - заворожённо глядя на Лили, горячо продолжал говорить Снегг. – Ты…особенная…
Голос его прервался. Лили не слушала его, она растянулась на траве и смотрела на полог листьев над головой. Снегг цеплялся длинными пальцами за траву, не сводя с неё распахнутых глаз.
- Как у тебя дома дела? – вдруг поинтересовалась Лили.
Снегг слегка нахмурился и опустил голову.
- Нормально, - сухо ответил он, сдавливая и перемалывая в нервных пальцах мелкие травинки.
- Они уже не ругаются?
- Ещё как ругаются! – теперь Снегг сорвал пригоршню листьев над своей головой и стал ожесточённо разрывать её, явно не замечая, что делает. – Но осталось совсем недолго, и я уеду.
- Твой отец не любит волшебства?
- Он ничего особенно не любит, - хмуро отозвался Снегг.
- Северус…
Снегг улыбнулся, когда она нежно произнесла его имя.
- Ничего, Лили, - с затаённой надеждой в голосе сказал он. – Скоро всё изменится…
Тут за его спиной раздался хруст, и он обернулся. Петунья, прятавшаяся за деревом, неловко переступила с ноги на ногу.
- Тунья, - воскликнула Лили с радостным удивлением в голосе и тут же приняла сидячее положение.
Снегг вскочил на ноги, мгновенно переменившись в лице и ощетинившись.
- Чего тебе тут надо?
- Он шпионил за тобой, Лили! – вместо оправданий, сразу же стала нападать на Снегга Петунья. – Я видела, как он прятался за кустами на детской площадке вчера.
- И кто это из нас шпионит?! – попробовал ответить выпадом на выпад Снегг, но щёки его уже безнадёжно затопил румянец.
Гарри видел по лицу задетой Петуньи, что она изо всех сил старается придумать что-нибудь пообиднее.
- Что это на тебе одето, а, неряха? – язвительно спросила она, показывая пальцем на рубашку Снегга. – Мамина блузка, да?!
Раздался треск: над головой Петуньи обломился толстый сук. Лили вскрикнула: сук ударил Петунью по плечу. Она качнулась назад и залилась слезами.
- Тунья! – Лили набросилась на Снегга, молотя его в грудь маленькими кулачками. – Это ты сделал?
- Нет! – вид у него был одновременно вызывающий и испуганный.
- Это ты! – она отшатнулась от него, онемев от ужаса. – Ты! Ты сделал ей больно!
- Нет, это не я!
Но Лили не поверила этой лжи. Она бросила в его сторону последний укоризненный взгляд и побежала догонять сестру. А Снегг так и остался стоять на том же месте с несчастным и смущённым видом…
Сцена вновь переменилась. Гарри огляделся вокруг: он был на платформе девять и три четверти, неподалёку стоял Снегг, слегка ссутулившись, а рядом с ним – худая, бледная женщина с кислым выражением лица, очень похожая на него. Глаза Снегга были устремлены на семью из четырёх человек тут же на платформе. Две девочки стояли чуть поодаль от родителей. Лили, похоже, пыталась в чём-то убедить сестру. Гарри подошёл поближе и прислушался.
- Тунья, не сердись, прости меня, пожалуйста! Послушай… - Лили взяла сестру за руку и не выпускала, хотя Петунья пыталась вырваться. – Может быть, когда я там окажусь…нет, послушай, Тунья! Может быть, когда я там окажусь, я смогу пойти к профессору Дамблдору и уговорить его изменить решение!
- Я не хочу туда! – отчеканила Петунья и всё-таки вырвала свою руку. – С чего ты взяла, что я хочу ехать в какой-то дурацкий замок и учиться на…на…
Её глаза скользнули по платформе, по кошкам, мяучащим на руках владельцев, по совам в клетках, бьющим крыльями и уханьем приветствующим друг друга, по школьникам, некоторые из которых уже надели длинные чёрные одежды, грузившим чемоданы в ярко-красный поезд и радостно выкрикивавшим что-то друг другу, после долгой летней разлуки. Насмотревшись вдоволь на тех, кем ей никогда не суждено было стать, Петунья, наконец, перевела жёсткий взгляд на сестру и с неприкрытой ненавистью сказала:
- Думаешь, я хочу стать такой же…уродкой?!
Глаза Лили тут же наполнились слезами.
- Я не уродка, - возразила она, её пухлые губки дрожали от обиды. – Это ужасное слово!
Гарри разозлился, не в силах смотреть на слёзы Лили. Теперь он понимал, почему тётя Петунья ненавидела его, ненавидела его родителей – эта неудачница просто завидовала и не придумала ничего лучше, кроме как обвинить в своих несчастьях родную сестру.
- Туда-то ты и едешь, - с наслаждением повторила Петунья. – В спецшколу для уродов! Ты и этот снегговский мальчишка…вы оба натуральные уроды. Хорошо, что вас будут держать отдельно от нормальных людей. Это делается для нашей безопасности.
Гарри дёрнулся, сжимая кулаки. О, в эту секунду он, как никогда, хотел обрушить на голову этой злобной особы кадку с навозом для её обожаемых цветов!
Лили взглянула на родителей, внимательно оглядывавших платформу с видом самого сердечного удовольствия. Потом перевела глаза обратно на сестру и сказала тихо и зло:
- Вряд ли ты думала, что это школа для уродов, когда писала слёзные письма директору и клянчила, чтобы тебя тоже в неё приняли.
У Гарри отвисла челюсть.
Петунья покраснела до ушей.
- Клянчила? Я не клянчила! – взъерепенилась она.
- Я видела его ответ – очень милый, - холодно усмехнулась Лили, чем удивила Гарри ещё больше.
- Кто тебе разрешил читать… - прошептала Петунья. – Это моё личное… Как ты могла?!
Лили выдала себя, лишь мельком взглянув на Снегга, стоявшего неподалёку. Но Петунья моментально раскусила их обмен быстрыми взглядами и ахнула.
- Так вот кто нашёл моё письмо! Ты рылась в моей комнате вместе с этим мальчишкой!
- Нет, мы не рылись! – Лили перешла на оборонительную позицию.
Петунья вся затряслась от негодования, а потом просто выкрикнула сестре в лицо:
- Ненавижу тебя! Ненавижу вас обоих! Больше никогда не подходи ко мне и не заговаривай со мной! УРОДКА! Ты – уродка, Лили!
Чёрная дымка смазала картинку, и Гарри увидел, как Снегг торопливым шагом идёт по коридору Хогвартс-экспресса, мчавшегося через сельский ландшафт. Он уже переоделся в школьную мантию, наверное, воспользовался первой же возможностью отделаться от своей уродливой маггловской одежды.
Снегг остановился перед купе, где болтали между собой несколько шумных мальчишек, и его взгляд сразу же приковался к Лили, сидевшей как будто бы отдельно ото всех и грустно прижимавшейся виском к оконному стеклу.
Чуть помедлив в нерешительности, Снегг проскользнул в купе и сел напротив. Лили взглянула на него и снова отвернулась к окну. Она плакала.
- Я с тобой не разговариваю, - заявила она сдавленным голосом.
- Почему?
- Тунья меня не..ненавидит. За то, что мы с тобой прочли письмо от Дамблдора.
- И что?
Лили выразительно взглянула на Снегга, и в её больших зелёных глазах при этом отчётливо читалось глубочайшее отвращение:
- А то, что она моя сестра!
- Она всего лишь… - Снегг вовремя остановился. Лили, занятая тем, как бы незаметно утереть с глаз слёзы, не обратила на эту заминку никакого внимания. – Но мы ведь едем! – Он не мог скрыть ликования в голосе. – Мы едем в Хогвартс, Лили!
Она кивнула сквозь слёзы и невольно улыбнулась.
- Тебе лучше поступать на Слизерин, - серьёзно порекомендовал Снегг, ободрённый появившимся в её глазах неподдельным блеском.
- В Слизерин?
Один из мальчиков, сидевших в купе, который до сих пор не обращал на Лили и Снегга никакого внимания, теперь живо уставился на них. Гарри, до этого момента тоже не замечавший никого, кроме пары у окна, узнал в нём своего отца. Как и тогда, когда он впервые увидел подростка-отца в подсмотренном - явно худшем в жизни! - воспоминании Снегга, Гарри захлестнуло волной возбуждения – он точно смотрел на самого себя, но с некоторыми заметными отличиями.
Глаза у Джеймса были светло-карие, нос чуть длиннее, чем у Гарри, а на лбу не хватало шрама, но у обоих были одинаково тонкие черты лица, те же губы, те же взъерошенные чёрные волосы, те же по форме глаза и круглые очки; вихор у Джеймса на затылке был точно таким же, как у Гарри, его руки могли бы быть руками Гарри, и Гарри сразу же подумал о том, что если бы в этом воспоминании они с отцом были одного возраста, то оказались бы ещё и одного роста. Однако в день поступления в Хогвартс, Джеймс ещё был просто худеньким, черноволосым, как и Снегг, мальчиком, но, в то же время, совсем другим… И хотя он тоже уже был облачён в школьную форму, скрывавшую их социальный статус в маггловском мире, но по каким-то неуловимым признакам было сразу понятно, что об этом мальчике заботятся, его любят и носят на руках – так же, как по Снеггу было заметно, что с ним всё обстоит в точности наоборот.
