сообщить о нарушении
Текущая страница: 92 (всего у книги 163 страниц)
- Всё до смешного просто, если знаешь как. Одно простенькое «Замораживающее» заклинаньице на эту нелепую сигнализацию от воров, которой маглы пользуются вместо вредноскопов, да позаботиться, чтобы соседи не заметили, когда будешь перевозить пианино! – с гордостью закончил Слизнорт и жестом указал на свой пустой бокал.
- Ловко придумано, - подметил Дамблдор. – Только, пожалуй, немного утомительно для измученного старикашки, который ищет тишины и покоя. А вот если бы ты вернулся в Хогвартс… - директор на мгновенье мечтательно возвёл довольно прищуренные глаза к потолку, смакуя Кьянти. - У нас как раз есть свободный кабинет на седьмом этаже, из которого открывается блестящий вид на Чёрное озеро и который тебе всегда так нравился…
- Это не тот ли самый шикарный кабинет, который некогда занимала почтенная госпожа Вилкост?
На холёном лице Слизнорта отразилось сомнение, но уже в следующую секунду он насупился и, громко засопев, поджал губы.
- Он самый, - уверенно кивнул Дамблдор, мягко улыбаясь гостю. – А после некоторого ремонта, он стал ещё добротнее и комфортнее…
- Вот только не говори мне, что в этой треклятой школе у меня будет спокойная жизнь! – немедленно воскликнул Слизнорт. – Не сотрясай понапрасну воздух, Альбус!
Гарри не сдержал смешок. Дамблдор и Слизнорт разом поглядели на него.
- Извините, - быстро сказал Поттер и, видимо, собирался добавить что-то ещё, но в этот момент в дверь кабинета директора робко постучали.
К удивлению Гарри, Дамблдор не стал приглашать внутрь своего неизвестного визитёра, а спохватившись, словно только что вспомнил о чём-то очень важном, попросил «его извинить» и вышел сам. Дверь за ним закрылась и в комнате вдруг сделалось слишком тихо, даже, несмотря на прерывистое шуршание Фоукса и приглушённое пыхтение всех тех серебряных вещиц, назначение и название которых Поттер до сих пор так и не знал.
Через пару минут Слизнорт поднялся на ноги, явно не зная, чем себя занять. Он исподтишка взглянул на Гарри, затем подошёл к камину и повернулся спиной к огню, грея и растирая поясницу.
- Не воображай, будто я не знаю, зачем он тебя сюда притащил, - сказал Слизнорт ни с того ни с сего.
Гарри молча смотрел на него. Он и сам уже начал догадываться, что директор вовсе не его самого хотел увидеть, вызывая к себе, но предпочёл не высказывать этого вслух и не оскорбляться на тот факт, что его сюда никто не «тащил». Водянистые глазки Слизнорта, скрыто блеснув, вновь скользнули по его шраму, на этот раз не оставив без внимания и всё лицо.
- Ты очень похож на отца.
- Да, мне говорили, - без особого удовольствия произнёс Поттер.
- Только глаза. Глаза у тебя…
- Мамины, ага, - Гарри так часто это слышал, что ему уже начало слегка надоедать.
- Хмф. Да, ну-ну. Безусловно, учителям не полагается заводить любимчиков, но она была одной из моих любимых учениц! Твоя мама, - пояснил Слизнорт в ответ на вопросительный взгляд юноши, - Лили Эванс. Очень способная. И такая живая, весёлая, знаешь ли. Прелестная девочка! Помню, я ей всё говорил, что ей бы лучше было учиться на моём факультете. Она ещё каждый раз так дерзко мне отвечала, хотя мог бы поспорить, что она бы там прижилась. Я частенько замечал, что она…
- А какой ваш факультет? – неожиданно прервал его Поттер.
- Я был деканом Слизерина, - не без бахвальства ответил Слизнорт и даже приосанился. – Ну, ну, ну, - поспешно добавил он, заметив изменившееся выражение лица юноши, и погрозил ему пальцем, - только не нужно ставить это мне в вину. Ты-то, надо думать, гриффиндорец, как и твоя мама?
Поттер медленно кивнул, предпочитая не развеивать его ложное впечатление о том, что ему претила мысль о переходе его матери в Слизерин. Напротив. Эта новость всколыхнула в нём множество противоречивых чувств по поводу восприятия собственной несостоявшейся принадлежности к этому факультету. Возможно, если бы его мать тогда согласилась со Слизнортом и сам Гарри знал бы об этом с самого начала, то ему было бы проще принять вердикт Распределяющей шляпы и поступить на Слизерин вместе с Драко… Уже в который раз он поймал себя на том, что, если бы когда-то ему не помешало невежество и абсолютное незнание устройства Волшебного мира, то всё могло бы изначально сложиться иначе для него. Для них с Драко.
- Да, такие способности, как правило, передаются по наследству, - тем временем продолжал разглагольствовать Слизнорт. – Хоть и не всегда. Не слыхал про Сириуса Блэка? Должен был слышать, о нём уж года три постоянно пишут в газетах. Хоть он уже пару лет, как погиб…
Гарри почувствовал, будто невидимая рука скрутила все его внутренности, и, незаметно сжав пальцами подлокотник своего кресла, тихо сглотнул.
- Так вот, они с твоим отцом были большие приятели, когда учились в школе. Все Блэки были на моём факультете, а Сириус оказался в Гриффиндоре! А жаль, он был талантливый мальчик. Позже у меня учился его брат, Регулус, но мне хотелось бы их всех собрать у себя.
Он говорил, словно азартный коллекционер, у которого на аукционе из-под носа увели редкий экспонат. Видимо, с головой уйдя в воспоминания, он отрешённо созерцал противоположную стену, рассеянно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, чтобы спина равномерно прогревалась.
- Твоя мама была магловского происхождения. Я ушам своим не поверил, когда узнал об этом. Она так блестяще училась. Особенно по моему предмету - Зельеварению! Я был уверен, что она из чистокровных волшебников!
- Моя лучшая подруга, Гермиона Грейнджер – из семьи маглов, - довольно дерзко и неприязненно воззрился на него Гарри. – И она учится лучше всех на нашем курсе! – с гордостью произнёс он, мысленно отметив, что в объёме знаний, из всех ему известных ребят на курсе, с Гермионой мог посоперничать, разве что, только Его Драко.
- Иногда это случается. Забавно, правда? – широко улыбнулся Слизнорт, но не встретил никакого отклика в собеседнике.
- Не очень, - холодно ответил Поттер, и Слизнорт, удивлённо посмотрев на него, моргнул.
- Не думай, что я человек с предрассудками! – воскликнул он, порывисто шагнув ближе к креслу юноши и замахав руками. – Нет, нет, нет! Я ведь только что сказал, что твоя мама была одной из моих самых любимых учениц за все годы моего преподавания! Да. Ещё, конечно, был Северус Снегг…
Гарри резко вскинул голову. Он уже успел забыть, что Снегг учился на одном курсе с его матерью и Мародёрами!
- Но то, как он распорядился своей судьбой… - с горечью и весьма неохотно продолжал Слизнорт, то хмурясь, то двигая губами, словно заставляя себя закончить мысль. – Подумать только: вместо того, чтобы получить «степень»… Эх. Но, что поделать… - он нервно улыбнулся и, театрально пожав плечами, перекатился с носков на пятки.
Похоже, он и сам поразился собственным словам. На мгновение вид у Слизнорта стал довольно-таки расстроенный. Потом он вновь пожал плечами и повторил:
- Что делать… В такие времена благоразумнее было бы стараться не высовываться. Дамблдору хорошо говорить, но для меня сейчас поступить преподавателем в Хогвартс – всё равно, что публично объявить о своём союзе с «Орденом Феникса»! В Ордене, безусловно, прекрасные люди, отважные, благородные и так далее, но меня лично не устраивает их уровень смертности…
- Совсем не обязательно вступать в Орден, чтобы преподавать в Хогвартсе, - возразил Гарри. Ему не до конца удалось сдержать насмешливую нотку в голосе. Трудно было сочувствовать изнеженному Слизнорту, когда ему вспоминалось, как Сириус жил в пещере и питался крысами. – Большинство учителей состоят в Ордене, и никого из них пока не убили! Ну, если не считать Квиррелла, но ему так и надо, ведь он сотрудничал с Волан-де-Мортом.
Гарри почему-то был совершенно уверен, что Слизнорт – один из тех волшебников, кто не в состоянии спокойно слышать имя Волан-де-Морта, и действительно, тот весь передёрнулся и протестующе пискнул. Но Поттер не стал обращать на это внимания, а лишь продолжил прерванную мысль:
- По-моему, в Хогвартсе гораздо безопаснее, чем в других местах, пока здесь директор Дамблдор. Говорят, он единственный волшебник, которого до сих пор боится Волан-де-Морт.
Слизнорт отрешённо устремил взгляд в пространство. По-видимому, он обдумывал слова юноши.
- Что ж, это верно, - Слизнорт с ностальгией обвёл глазами директорский кабинет, - Тот-Кого-Нельзя-Называть никогда не стремился сразиться с Дамблдором, - неохотно пробормотал он. – И, пожалуй, вполне возможно предположить, что, поскольку я не присоединился к Пожирателям Смерти, Тот-Кого-Нельзя-Называть вряд ли числит меня среди своих друзей… А в этом случае, пожалуй, я и в самом деле был бы в большей безопасности поблизости от Альбуса… Не стану скрывать, та же смерть Амелии Боунс потрясла меня… если уж она, при её-то связях в Министерстве, при её возможностях защиты…
Тут в кабинет вернулся Дамблдор. Слизнорт вздрогнул, как будто совсем позабыл о его присутствии.
- Ах, это ты, Альбус? – спохватился он. – Долго же ты, однако…
- Прости, мой драгоценный Гораций. Дела, дела… Никуда не деться – я всё-таки на работе, - весьма довольно заулыбался Дамблдор и с лёгкой хитрецой во взгляде голубых, пронизывающих глаз, мельком глянул на Поттера. – Но я уверен, что ты не скучал тут без меня. Гарри отличный собеседник и мой любимый ученик. Уверен, такого, как он, у тебя ещё не было и сомневаюсь, что когда-либо ещё будет…
Гарри смущённо улыбнулся в ответ, но каким-то «шестым чувством» понял, что сейчас настало самое подходящее время, чтобы оставить директора Дамблдора наедине с его гостем.
- Простите, сэр, - поднимаясь со своего кресла, вежливо заговорил он.
- Уже уходишь, Гарри? – слегка растерянно спросил Слизнорт, первым заметив намерение юноши.
– Эм, да... Мне ещё нужно успеть сходить к Хагриду перед ужином, - продолжая сдержанно улыбаться, ответил Гарри и обратился уже к директору: - И если Вы не возражаете, сэр, то я бы…
- Ах, да, да, мой мальчик! Конечно, я не смею тебя больше задерживать, - оживлённо закивал Дамблдор, и по его довольному виду, Поттер сразу понял, что всё правильно истолковал. - Нам с Горацием ещё как раз останется время вспомнить старые, лихие деньки… - Дамблдор встал рядом со Слизнортом и молодецки похлопал его по плечу. - А затем я, наверное, провожу своего старого друга и как раз успею к ужину. Говорят, сегодня в меню будет чудесная индюшатина!
- Мне было очень приятно с Вами познакомиться, профессор Слизнорт. Всего доброго.
- Вс…всего доброго, мистер Поттер… - Слизнорт страшно разволновался. Он сцепил руки, заламывая пальцы, и завертел головой, то невыразимо смотря на невозмутимо улыбающегося Альбуса, то с сожалением глядя вслед удаляющейся фигуре юноши.
Гарри чувствовал затылком его щенячий и ревностный взгляд. Он прекрасно понял, что Дамблдор просто использовал его, чтобы заманить Слизнорта в свои сети. Но его это больше не трогало и не обижало. Если бы у него был шанс сделать что-либо подобное и использовать кого-то, чтобы иметь на своей стороне человека, способного защитить его близких, друзей и…Драко (а Дамблдор наверняка наперёд рассчитал, что став преподавателем в Хогвартсе, Слизнорт встанет на защиту его учеников в случае беды!), то он бы, не колеблясь, поступил точно так же! И если для этого он должен стать – на время – чьим-то ценным экспонатом в коллекции редкостных «талантов»… Что ж… Так тому и быть!
- Альбус! – раздосадовано, но как-то надломлено взвился Слизнорт, когда Гарри уже почти скрылся за дверью, но Дамблдор его перебил:
- А почему бы нам не допить эту бутылочку Кьянти, а, Гораций?!
Поттер только хмыкнул себе под нос и бездумно стал спускаться вниз по каменным ступеням винтовой лестницы.
«Так тому и быть…»
*\*
Появление нового человека в замке, поначалу, не вызвало особых вопросов и волнений среди учеников. Но всё изменилось, когда во время ужина в Большом зале директор Дамблдор представил Горация Слизнорта, как Мастера зелий и своего коллегу, который, к тому же - к его огромному удовольствию! - наконец, согласился вернуться в Хогвартс и принять предложение: вновь стать преподавателем Зельеварения.
Слизеринцы первыми недовольно и вызывающе загалдели, посчитав это вопиющей несправедливостью и взорвавшись бурей возмущённых вопросов о том, кем же тогда теперь будет профессор Снегг. Однако Дамблдор был непреклонен. Одного его сурового взгляда и, усиленного магией: «Тихо!» хватило, чтобы мгновенно оборвать все лишние разговоры и споры. А после объявления, что Слизнорт сам некогда был деканом Слизерина, главные бунтари того вечера – слизеринцы – заметно присмирели и злорадно оскалились в ответ на расстроенные вздохи, теперь уже остальных трёх факультетов.
Слизнорт стоял рядом с Дамблдором и казался абсолютно довольным жизнью. Щуря свои маленькие, светящиеся любопытством и живо перескакивающие от одного лица к другому глазки, он жадно высматривал в зале потомков своих знаменитых учеников. А находя их, выборочно кивал и счастливо улыбался им. Этой чести был удостоен и Поттер, так что многие гриффиндорцы, заметившие это, тут же пристали к нему с расспросами: когда он успел завести дружбу с этим слизеринским щёголем? Но Гарри лишь неопределённо пожимал плечами и едва не качал головой, поражаясь «силе убеждения», скрытым талантам и прозорливости профессора Дамблдора.
Многие со значительным облегчением и даже ликованием отнеслись к новости, что Гораций Слизнорт заменит профессора Снегга на Зельеварении, и хотели верить, что так оно будет и впредь. И хотя напыщенность и пристрастие Слизнорта к «коллекционированию полезных ему или выдающихся людей» не вызывало в Поттере особого восторга, но он не мог не признать, что новый профессор Зельеварения импонировал ему, как и многим, куда больше, чем его предшественник. Но, всё же… Не ожидая больше от Судьбы «бесплатных подарков», Гарри узрел в этом какой-то дурной знак и невольно беспокоился. А ещё он не понимал, что же такого могло случиться в Малфой Мэноре, чтобы Снеггу понадобилась замена? Неужели всё стало настолько плохо?
И предчувствие его не обмануло.
Буквально на следующий же день на Хогвартс обрушились внеурочные проверки и инспекции Министерства, тестировавшие преподавателей на профпригодность. И по их явно подтасованным результатам профессорам пришлось в самые кратчайшие сроки фактически «отвоёвывать» право законно остаться на своих рабочих местах, «отбиваясь» по несколько раз в день от комиссий и инспекторов.
Конечно, это неизбежно привело к тому, что в расписании учеников периодически начинал твориться настоящий хаос, а перенервничавшим профессорам, порой, приходилось совмещать пары и объединять по три или сразу четыре факультета вместе.
Но никто, кроме нескольких слизеринцев, и не думал жаловаться. Все прекрасно понимали, что ситуация эта вынужденная, только очень надеялись, что всё же…временная. Ребята видели, как преподаватели, выбиваясь из сил, стараются делать вид, что ничего особенного не происходит. Как они борются не только за суверенитет Хогвартса, но и за безопасность и хотя бы какое-то подобие обычной школьной жизни своих учеников, многих из которых от «тихой» расправы Пожирателей, кишевших на улицах Лондона, сейчас действительно могли спасти только надёжные и могучие стены древнего замка.
Но, даже, несмотря на то, что всем профессорам с трудом удалось удержаться на своих местах, в преподавательском составе всё равно случились неожиданные перестановки…
Так, помимо того, что Слизнорт был назначен Дамблдором преподавателем Зельеварения, спокойствие жителей Хогвартса потрясла и ещё одна весть…
Всем ученикам в школе (кому понаслышке, а кому, как, к примеру, Поттеру и его друзьям - совершенно доподлинно) было известно, что должность преподавателя Защиты от Тёмных искусств значилась проклятой после того, как предыдущий директор школы, Армандо Диппет, отказался предоставить её Тому Реддлу, впоследствии переименовавшему себя в «Лорда Волан-де-Морта». С тех самых пор, никто из назначаемых учителей этого важного предмета не задерживался в Хогвартсе больше одного года. Да и соискателей на эту должность, благодаря её дурной славе, было, мягко говоря, совсем немного.
Исключением, пожалуй, был только Северус Снегг, который никогда не скрывал, что преподавание Защиты от Тёмных искусств было его давней и жгучей целью, и из года в год подавал прошение о своём назначении, но каждый раз Дамблдор оставлял его не у дел.
Услышав об этом впервые, Поттер подумал, что именно в неудовлетворенности собственных амбиций и заключалась причина того, что Снегг всё время вёл себя, как настоящий мизантроп, и, вынужденно прозябая в таком же мрачном, как и он сам, кабинете Зельеварения, всячески выражал свою нелюбовь ко всем ученикам, кроме своих подопечных - слизеринцев.
