сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 163 страниц)
– Пока что Ордену Феникса удаётся делать всё возможное, чтобы увеличить наши шансы на победу, но этого всё равно, к сожалению, не достаточно. Нам понадобятся все силы, чтобы уже раз и навсегда уничтожить это зло. Волан-де-Морт всё ещё довольно слаб, я так полагаю… - Дамблдор свёл на переносице свои густые брови и немного помолчал, шевеля седовласыми усами и что-то прикидывая в уме. – Но, он не зря затаился, уж поверь мне, Гарри! Я чувствую, как беспокойно ведёт себя Магия, охраняющая стены Хогвартса. И, - он вдруг в упор посмотрел на молодого человека, будто целил ему в самую душу, - в том числе, и твоя Магия, мой мальчик… - Гарри растеряно моргнул, не совсем понимая, о чём идёт речь. – Да, Гарри. Наградив тебя этим шрамом, - Дамблдор отвёл с его лба чёрную прядь, - Волан-де-Морт, сам того не подозревая и, я уверен, не желая, передал тебе не только часть своей души, но и Силы. Но эта Сила тёмная, строптивая, слишком мощная для такого неискушённого и юного мага, как ты, и оттого очень, очень нестабильная.
- Простите, профессор, но… Что значит «такого неискушённого, как я»? – уточнил Поттер.
- При всём моём уважении, Гарри, - лицо старого мага в миг преобразилось, а голубые глаза весело заблестели, как в старые добрые времена, - но даже несмотря на все твои заслуги и подвиги, этого маловато, чтобы пользоваться тёмно-магическими заклинаниями, тем более, Непростительными.
- То есть…Я поэтому не смог применить… к Беллатрисе - Гарри заёрзал, немного нервничая, - эм, Круцио?
- Да, мой мальчик, - снисходительно кивнул Дамблдор, всколыхнув свои длинные вьющиеся волосы. – Ты должен действительно захотеть причинить кому-то те страшные страдания, которые способно вызвать это заклинание. Но в тебе нет той ненависти и злобы, что клубится в почерневших душах тёмных магов.
Поттер задумался над его словами, медленно полируя пальцами лоб.
- Почему ты не рассказывал мне раньше, что пытался применить Круцио? – неожиданно спросил Дамблдор, однако без всякого упрёка в голосе. Скорее, он выглядел озадаченным.
- Я не...не знаю, сэр… - запинаясь, ответил Поттер, отчаянно смущаясь того, что когда-то чуть не пошёл на поводу у шипящего шёпота Волан-де-Морта в своей голове, который подстёгивал его убить Беллатрису в Атриуме Министерства Магии.
- Не нужно стесняться этого, Гарри, - будто слыша его мысли, мягко сказал профессор. – Ты силён духом, мой мальчик, и очень храбр. И то, что Волан-де-Морт оставил в тебе частичку собственной души, совершенно не означает, что ты когда-либо уподобишься его примеру или пойдёшь на поводу у той Тёмной Силы, которая тебе от него досталась.
- Но Шляпа хотела отправить меня в Слизерин, сэр, - неожиданно признался Поттер, но Дамблдор не выглядел удивлённым после его заявления. – Разве это не значит, что я…такой же, как он?
- И, тем не менее, ты был распределён в Гриффиндор, - настойчиво парировал директор, слегка склонив голову. – Разве ты до сих пор не убедился, что не факультет определят то, каким именно ты вырастешь Человеком? Все ли ученики Слизерина так уж плохи? Мм? – Дамблдор акцентировано приподнял брови, и Поттер ощутил, как запылало его лицо, ведь теперь-то он точно знал, что и на «змеином» факультете есть, как минимум, один очень яркий, исключительный пример.
Память предательски подкинула ему воспоминание о том, как Барти Крауч -Младший, притворявшийся Грозным Глазом Грюмом, превратил Драко в миленького пушистого зверька. А ведь и впрямь, образ белоснежного хорька, как нельзя кстати, подходил ему, когда тот не щетинился и не плевался ядом. Возможно, если бы Драко, как и хорёк, смог бы убить змея, только уже в себе, то и не был бы настолько «Малфоем», каким старался выглядеть на публике?
- Угу, - гортанно пробасил Дамблдор, словно соглашаясь с собственными догадками, а Поттер даже вздрогнул, уже успев отвлечься на мысли о слизеринце и даже позабыть о присутствии старого мага. – Я верю в Судьбу, Гарри. Но зачастую, мы сами влияем на то, что она нам уготовила.
- Так Вы оставили меня у Дурслей не только потому, что их дом охраняла Магия моей матери? Вы же могли зачаровать какой-нибудь домик и в магическом мире, как на площади Гриммо? Вы могли прийти и объяснить мне хоть что-то заранее! Я ведь мог узнать больше…о таких, как я, к примеру? – негодуя, Гарри неожиданно качнулся вперёд и, вцепившись в край одеяла, с упрёком посмотрел на директора своими большими, кричащими о, копившейся в его сердце, вопиющей несправедливости, глазами. – Почему, профессор? Считаете, что в противном случае, я не был бы такой «ромашкой» на момент поступления в Хогвартс? Или был бы искушённым, испорченным мальчишкой, который купается в лучах собственной славы?! – ему ещё очень хотелось добавить: «и не оказался бы такой доверчивой, маленькой собачонкой, которая только и ждала очередную «косточку» Вашего внимания?». Но он предпочёл проглотить эти слова вместе с подступающим к горлу комом.
Дамблдор не отводил взгляд, но и не торопился отвечать. Гарри и сам почувствовал, что этот разговор принимал опасный и нежелательный для директора оборот.
- Не наши способности или возможности показывают то, кто мы есть на самом деле, Гарри. Это наши решения и действия, которые мы принимаем и совершаем ежедневно, поступая тем или иным образом, - после томительной паузы, хрипловато изрёк Дамблдор, озадачив Поттера ещё больше. – Ты мог попасть в Слизерин. Если Распределяющая шляпа почувствовала твою предрасположенность к данному факультету, то тебя никто не стал бы забирать оттуда. Но ты сам попросил её отправить тебя в Гриффиндор, не так ли? – он не стал дожидаться ответа на свой вопрос, продолжая мысль: - Ты помнишь, почему ты так поступил? Отговаривал ли я тебя от поступления на Слизерин намеренно?
- Нет, сэр, - понуро ответил Поттер, но тут же спохватился: - Но при других обстоятельствах, я бы мог, ну… Знал бы больше о волшебном мире и…
- И не стал бы переубеждать Распределяющую шляпу? В конце концов, Гарри, если для тебя это так принципиально важно, то я могу перевести тебя на другой факультет и сейчас. Если в Гриффиндоре ты больше не чувствуешь себя, как дома, то… - Дамблдор пожал плечами, мечтательно улыбнувшись. – Хотя, лично мне, там, в своё время, было очень хорошо! И если бы не директорский пост, я счёл бы за честь стать деканом своего родного факультета.
Но Гарри лишь уронил голову на руки: он уже не был уверен ни в чём, из того, что казалось таким правильным ещё вчера, а только чувствовал, что окончательно запутался.
Дамблдор помолчал ещё немного, но когда убедился, что Гарри не собирается ничего на это отвечать, вновь перевёл разговор в прежнее русло:
- Хорошо… Мы говорили с тобой о том, что, унаследованная тобою Сила, взаимодействуя с той, которую передал тебе Волан-де-Морт, весьма нестабильна. И, скорее всего, это обусловлено ещё твоими личными переживаниями и неспособностью вовремя обуздать и подавить сильные эмоциональные всплески, - успокоившись, Поттер возвёл глаза к сводчатому деревянному потолку лазарета, стараясь сопоставить сказанное с какими-нибудь своими прошлыми поступками, но Дамблдор его опередил: – Стоит ли мне напоминать тебе, Гарри, о том, что случилось с твоей тётушкой Мардж? А ведь Невербальные заклинания подобного уровня даются далеко не всем на третьем-то курсе, - он многозначительно глянул поверх своих очков-половинок, пронизывая Гарри взглядом, и приподнял густые брови.
- Но, сэр… Я ведь не намеренно, - запинаясь, ошеломлённо пролепетал Поттер.
- Вот именно! – восторженно воскликнул профессор, поднимая вверх длинный указательный палец. – Вот именно, Гарри! То же самое случилось и вчера в моём кабинете. Хотя нет, пожалуй, в этот раз вышло куда мощнее. Всё же, ты уже не третьекурсник, - почему-то всё ещё радуясь, сделал вывод Дамблдор. – Но ведь есть и ещё пример того, как твои эмоции сбрасывают всевозможные природные барьеры Магии… - голос его вдруг резко сгустился и понизился, а плечи удрученно поникли, - и он намного печальнее... Не уверен, что стоит сейчас углубляться в эту тему, Гарри, - Поттер закусил губу и отвернулся, с болью вспомнив о Сириусе. – Именно с этой целью я вчера попросил мадам Помфри напоить тебя зельем «для сна без сновидений». Хотя бы так… Но, мы старались не допустить, чтобы события вчерашнего вечера позволили Тёмному Лорду проникнуть в твой Разум и как-то повлиять на тебя или повторить ту страшную трагедию…
Гарри ощутил, как по его спине побежали градинки ледяного пота, а жар ударил в виски, от того ужаса, который обуревал его при одной только мысли, что это действительно могло вновь произойти. Но Дамблдор осторожно сжал его плечо, отвлекая от горьких мыслей, жаливших его изнутри, и, переключив на себя его внимание, решительно продолжил:
- Поэтому, мой мальчик, в самое ближайшее время мы будем с тобой учиться не только защищаться путём Окклюменции, но так же, я научу тебя и нападать самому на Разум противника!
Поттер смотрел на профессора, беззастенчиво разинув от удивления рот. Он был несказанно рад, что Дамблдор лично найдёт для его обучения время, но и в то же время немного сомневался, что ему по зубам Легилименция.
– Ты очень способный юноша, Гарри! - словно предвидя все его возможные сомнения, спохватился Дамблдор. - И не только потому, что в тебе сочетается Сила нескольких очень непростых и могущественных родов, - Поттер скептически свёл на переносице брови, но решил не перебивать директора. - Это твой собственный, обособленный талант или дар – называй, как угодно - и он ещё дремлет, хотя и ощущается уже довольно явственно. Но тебе несколько мешает твой буйный темперамент, - Дамблдор довольно усмехнулся, приглаживая пальцами серебристые нити своей роскошной бороды. – Думаю, он у тебя от Джеймса. Да, определённо. Мне предстоит научить тебя чётко разграничивать «правду» и «вымысел», если вдруг твой мысленный барьер падёт и Волан-де-Морт попытается вновь внушить тебе ложную реальность. А он наверняка сделает упор на то, что лишил тебя кровной защиты твоей матери, - сосредоточенный взгляд голубых глаз Дамблдора смотрел куда-то сквозь Поттера, будто маг сейчас находился не в Больничном крыле, а у широкомасштабной карты с малюсенькими фигурками, пытаясь предугадать их последующие ходы. – Но мы будем к этому готовы, Гарри! - он хищно прищурился, и Поттеру даже померещилось, что очки-половинки Дамблдора как-то странно блеснули. – Том всегда был излишне самовлюблён, преуспев во многих тёмно-магических искусствах, и в том числе и в Легилименции. Этим он частенько напоминал мне кое-кого… - сведя вместе кустистые брови, Дамблдор грустно вздохнул, но быстро отвлёкся: - Но сейчас не обо мне, мой мальчик, - он радушно похлопал Поттера по коленке и приторно-сладко заулыбался. – Я уверен, что Волан-де-Морт тебя недооценивает, Гарри! Поверь мне, не каждый волшебник способен исчезать с площадки и появляться уже на крыше школы в возрасте восьми лет!
Поттер робко усмехнулся, прекрасно помня о том, какую взбучку ему за это тогда устроили Дурсли. А вот то, что об этом говорил Дамблдор, который, по идее, вообще не вспоминал о его существовании до его одиннадцатилетия, приставив к нему, больше для галочки, сквиба - престарелую миссис Фигг - Гарри почему-то не заметил.
– И Тёмному Лорду ещё придётся очень сильно поломать собственную голову, прежде чем добраться до твоей! – гордо закончил свою пламенную речь Дамблдор.
- Профессор, - Поттер и сам не узнал свой, внезапно осипший, голос. Этот длинный монолог Великого волшебника и его слова, адресованные ему лично, источали некую уверенность и странным образом внушали нерушимую Веру в лучшее, в счастливое для всех, будущее. Веру в Победу. Но всё же… Они не стали таковыми для самого Гарри. Он прочистил горло и, набрав побольше воздуха в лёгкие, задал свой самый главный вопрос:
- Но…зачем всё это Вам, если… Вы же сами говорили профессору Снеггу, что я – крестраж и тоже должен умереть!? Так зачем же мучить меня всеми этими разговорами? И себя лишними попытками вежливо подвести итог? Почему бы, - гриффиндорец побледнел, сглатывая, - не убить меня сейчас? Ваши шансы на победу сразу же возрастут и…
- Ты не дослушал тогда, Гарри, - прервал его Дамблдор. – Да, ты – крестраж… Но Волан-де-Морт не знал, что создал его в ту ночь, когда напал на ваш дом. Ему кажется, что ты выжил, лишь благодаря какой-то особой Магии, использованной твоей матерью. И, в какой-то степени, он прав. Но далеко не во всём. Понимаешь, Гарри: ни Тома Рэддла, ни Волан-де-Морта никто никогда, искренне и по-настоящему, не любил. Его боялись, фанатично верили в его убеждения, но…это не любовь. Не то чистое и светлое чувство, в его истиной, многогранной форме, - профессор усмехнулся куда-то в бороду, но Поттеру отчего-то показалось, что взгляд его стал на мгновение усталым и грустным. – Сам Том, а позже и Волан-де-Морт, никогда не считался с этим чувством, приписывая его к порокам, слабостям. И именно в этом и состояла его роковая ошибка, мой мальчик! Величайшая Сила, чистейшая, в своей первозданной форме, концентрированная энергия, генерирующая мощнейшие потоки Магии, жила в любящем, искренне и беззаветно, материнском сердце Лили, - Дамблдор на мгновение мягко накрыл ладонью взволнованную грудь Поттера, в которой очень быстро трепетало молодое сердце. - И когда оно сжалось от страха за своё дитя, то вся эта неизведанная мощь увеличилась до немыслимых размеров. И эта Сила, природу которой многие до сих пор не могут до конца объяснить логически, воспротивилась внешней угрозе. А слившись воедино с добровольной жертвой твоей матери, собственным телом загородившей своего сына, её Защитное Невербальное заклинание приобрело такой размах, что сумело дать тебе не только прочнейшую защиту на долгие годы, но и расщепить душу самого Волан-де-Морта.
- Моя мама сама… - Гарри даже не верил в то, что собирался произнести это, - расщепила душу Волан-де-Морта?!
- Да, - серьёзно сказал Дамблдор. – Мне понадобилось немало усилий, чтобы докопаться до сути. Я уверен, что никто в то время даже не догадывался: какой именно Темнейшей Магией уже тогда пользовался Волан-де-Морт. И что даже у тёмно-магических ритуалов бывают очень редкие исключения из правил. Ведь, если бы дело касалось просто одарённого и натренированного волшебника, то даже без палочки, воспользовавшись своими Защитными чарами, Лили одержала бы победу. Конечно, твоя мать тоже не ведала об этом, да и в противном случае, у неё вряд ли было бы время подумать о последствиях.
Рэддл всегда боялся смерти. И найдя способ обезопасить собственную жизнь, ему было всё равно, что, создавая крестражи, сам он уже не был толком «живым», - Дамблдор вздохнул, переводя дыхание. И, заметив на тумбочке графин с водой, попросил Гарри налить ему стакан.
- Лили Поттер действовала в интересах самозащиты, - смочив горло, продолжил директор. - А теперь представь, Гарри, если бы у твоей матери в тот момент была в руках волшебная палочка и хотя бы пара секунд форы… - он многозначительно закивал, вскидывая вверх густые серебристые брови. – Ради любимого, человек, обладающий особыми навыками и природным даром, способен на такую Магию, что это неизвестно даже…самому Мерлину, наверное, - Дамблдор усмехнулся, делая ещё глоток. – Я уверен, что если бы у Лили была палочка и у неё получилось бы вовремя сконцентрировать всю свою Силу и Любовь, чтобы ударить в нужный момент… И тогда Волан-де-Морта бы уже никто и никогда не сумел бы воскресить, даже несмотря на созданные им крестражи. Но, к сожалению, этого не произошло. Он не умер тогда окончательно, потому как Магия твоей матери больше пеклась в тот момент о твоей защите, чем о нападении. И, тем не менее, её возмущение оказалось достаточно велико, что сумело отщепить ещё один кусок от той, уже израненной и разорванной души, которую Волан-де-Морт планировал оставить при себе.
- Значит, во мне нет ничего особенного, - Поттер поморщился и с отвращением прикоснулся к шраму на лбу, - кроме этой…дряни? Ведь получается, это не я, а мама…тогда победила Волан-де-Морта?
- Нет, нет, Гарри! – запротестовал профессор. – Ты всё не так понял. Ты, безусловно, особенный! Только не поэтому. Ты сын Лили и Джеймса Поттеров. И, поверь мне, будь они хоть чуточку тщеславнее и алчнее, то вполне могли бы стать одними из величайших волшебников современности. Но, они выбрали любовь, семью и домашний уют, поэтому тебе кажется, что ты совершенно простой ребёнок. Но это не так, мой мальчик, - с нажимом изрёк Дамблдор, заглядывая прямо в ярко-зелёные глаза юноши. – Ты Избранный не только из-за крестража, а по праву рождения.
Директор замолчал, видя, как смутили и, похоже, совсем запутали Гарри его слова. И он решил дать ему некоторое время на передышку.
Дамблдору было просто необходимо, чтобы Гарри чётко уяснил то, что он собирался ему сейчас рассказать. И, пожалуй, это было самым главным, что мальчику не следовало, но, в связи с последними обстоятельствами и неудачной попыткой суицида накануне вечером – а в достоверности этого факта он не сомневался и безо всякой Легилименции – просто обязательно теперь нужно было зарубить себе на носу!
А Гарри в это время во все глаза смотрел на директора и не мог поверить, что тот чудаковатый, умиляющийся нестройному пению учеников, старец, каким он впервые увидел его в живую на церемонии Распределения первого курса, и этот, мудрый стратег, за стёклами очков которого, то и дело, проскальзывал лихорадочный, не по возрасту живой, проницательный и устрашающий своей скрытой мощью, взгляд – один и тот же человек!?
