сообщить о нарушении
Текущая страница: 122 (всего у книги 163 страниц)
- Слизерин – не приговор, - неожиданно возразил Поттер. – Это всего лишь один из факультетов Хогвартса. Я и сам когда-то мог на нём оказаться. Распределяющая шляпа предлагала это мне. Дважды.
Рядом синхронно ахнули Рон и Гермиона, но Гарри даже не взглянул на них, продолжая:
- Каждый делает свой Выбор. И даже если бы я выбрал тогда Слизерин, то уверен – теперь, после стольких лет заблуждений, - я уверен, что лично меня, это мало бы могло изменить в худшую сторону!
Он всё же бросил короткий взгляд на Рона, который когда-то на первом курсе уверял его, что все тёмные волшебники учились на змеином факультете, и заметил, что даже в красноватых отблесках огня тот побагровел до корней своих ярко-рыжих волос. Всё же понял, видимо, в чей ещё огород был выпущен этот камень!
Аберфорт тем временем скользнул глазами к картине над каминной полкой, и его взгляд наполнился застарелой тоской. Гарри посмотрел в том же направлении, не желая сейчас выяснять отношения с другом, и теперь заметил, что этот портрет был единственной картиной в комнате. Ни фотографии Альбуса, ни ещё чьей-нибудь здесь больше не было.
- Мистер Дамблдор, - робко спросила Гермиона, - это ваша сестра? Ариана?
- Да, - тихо ответил тот. – Вы, видно начитались Риты Скитер, мисс?
Теперь уже Грейнджер залилась алой краской.
- Скорее мы знаем о ней со слов Элиаса Дожа, - тут же нашёлся Поттер, стараясь выгородить подругу.
- Старый дурак! – буркнул Аберфорт, прихлёбывая медовуху. – Всерьёз верил, что мой братец весь так и лучился светом! Даже после того, как Альбус спутался с этим щёголем, Грин-де-Вальдом. Наивный Элиас… Что ж, он не один такой. Вот вы трое тоже в это верили, судя по всему…
Поттер угрюмо молчал. Ему не хотелось выказывать свои сомнения и неуверенность, терзавшие его теперь всякий раз, как он думал об Альбусе Дамблдоре. Свой выбор он сделал, когда понял, что ему есть ради кого ещё вгрызаться в эту жизнь всеми доступными средствами. В тот самый миг, когда Драко впервые сам коснулся его губ своими! С того дня Гарри решил идти дальше по извилистой, опасной тропе, указанной Альбусом Дамблдором. Смирился с тем, что ему зачастую говорили не всё, что он хотел знать. Решил, что и так уже знает достаточно, и просто продолжал верить своему старому учителю, но уже с поправкой на то, что делал это уже осознанно и добровольно, а не бросался, сломя свою буйную гриффиндурскую голову, в огонь и в воду, и, в конце концов, в лапы Волан-де-Морту. Гарри не нужны были новые сомнения. Он не желал слышать больше ничего, что могло бы отвлечь его от поставленной задачи и цели.
Поттер встретил взгляд Аберфорта, так разительно схожий со взглядом его брата: ярко-синие глаза, словно рентгеновскими лучами, пронизывали собеседника, и ему показалось, что Аберфорт тоже читает его мысли во время беседы, но, в отличие от Дамблдора, редко подвергавшего открытому осуждению его поступки и решения, презирает Гарри за них!
- Профессор Дамблдор очень любил Гарри, - тихо произнесла Гермиона, нарушая неловкую паузу.
- Вот как? – откликнулся Аберфорт. – Забавно… Большинство из тех, кого мой брат очень любил, кончили хуже, чем если бы ему вовсе не было до них дела!
- Что вы хотите этим сказать? – выдохнула Гермиона.
- Не обращайте внимания, - махнул на неё рукой Аберфорт и допил свою медовуху.
- Но вы говорите очень серьёзные вещи! – не отступала Грейнджер. – Вы имеете в виду вашу сестру?
Аберфорт тут же жёстко уставился на портрет Арианы. Несколько секунд губы его шевелились, словно он пережёвывал слова, которые хотел проглотить, но всё же заговорил:
- Когда моей сестре было шесть лет, на неё напали трое маггловских мальчишек. Они увидели, как она колдует – подглядели через садовую изгородь. Она ведь была ребёнком и не умела ещё это контролировать – ни один волшебник в этом возрасте не умеет! То, что они увидели, их, надо думать, испугало. Они перебрались через изгородь, а когда она не смогла показать им, в чём тут фокус, маленько увлеклись, пытаясь заставить маленькую ведьму прекратить свои странные дела…
Аберфорт поднял свой кубок, губа его дёрнулась, когда он заметил, что там пусто, и с грохотом поставил его обратно на стол. Повертев кубок в длинных пальцах, Аберфорт сглотнул, сильно сжав челюсти, и налил себе новую порцию медовухи, не заботясь о том, что расплёскивает половину на столешницу.
Глаза Гермионы расширились. По виду Рона похоже было, что его мутит. С лица Гарри схлынули все краски, а на скулах напряжённо выступали желваки. Аберфорт поднялся во весь рот, высокий, как и Альбус. Он стал вдруг страшен в своей скопившейся ярости и безысходной боли.
- То, что они сделали, сломало её: она уже никогда не оправилась от того ужасного дня… Ариана не хотела больше пользоваться волшебством, но не могла от него избавиться. Оно повернулось внутрь и сводило её с ума, порой вырывалось помимо её воли. Тогда она бывала странной…и опасной. Но по большей части… - Аберфорт вновь с болью взглянул на портрет Арианы, и та ему нежно улыбнулась, - она была…была ласковой, испуганной и покорной…
- Нам очень жаль, сэр… - едва дыша, прошептала Гермиона, опуская голову и заламывая свои пальцы.
- Да, да… - меланхолично протянул Аберфорт, слабо улыбаясь в ответ портрету сестры, а затем спокойно заговорил: – В те тяжёлые времена Альбус не был так же мудр и сдержан, как во время вашего с ним общения, Поттер. А подружившись с Грин-де-Вальдом, мой брат и вовсе потерял голову… Я не понимал и не разделял его взглядов, думая, прежде всего, только о безопасности Арианы. Но Альбус был одержим своей сверхсекретной идеей фикс: поиском Даров Смерти и прочими интересными вещами! Великие планы ради общего блага! И, в конце концов, Альбус потерял контроль над своим дружком! Хотя это уже и не важно…
- То есть… - неловко начал Уизли, почёсывая пальцем лоб и не осмеливаясь открыто смотреть в глаза старцу, - вы хотите сказать, что между Дамблдором и этим…гкхмм, - Рон зычно кашлянул в кулак, багровея на глазах, как томат, - действительно что-то…ну…
- Да, мой гениальный братец был влюблён в этого юношу с самого первого дня их знакомства! – без зазрения ответил Аберфорт, хотя все присутствующие в комнате чувствовали, что он не испытывал никаких приятных эмоций, озвучивая подобное. Видимо, медовуха всё же слегка ослабила его агрессивный настрой, и Аберфорта неожиданно потянуло на откровения:
– Они бегали друг за другом, как собачонки. Бесстыдники! Я устал напоминать Альбусу о Заглушающих чарах по ночам и слышать, как этот наглый юнец ломает нашу живую изгородь, убираясь, наконец, под утро в своё жилище!
Гарри против воли усмехнулся, но тут же старательно задавил свою неуместную улыбку, отчаянно сжимая и якобы почёсывая пальцами свои непослушные губы.
- Сколько раз я пытался втолковать Альбусу, что от подобного общения ничего хорошего не выйдет, но он меня не слышал и не слушал – он видел только этого Геллерта! Из-за которого погибла в итоге Ариана и который при первой же возможности бросил Альбуса, поджав хвост и сбежав куда-то!
Гарри округлил глаза. Теперь он наконец-таки понял, о чём, а точнее – о ком, Геллерт Грин-де-Вальд говорил Волан-де-Морту, смеясь в лицо своей скорой смерти и сожалея о не попрошенном прощении…
- Так вы не вините своего брата в смерти сестры? – всё ещё нерешительно уточнила Гермиона.
- Виню, конечно! – грозно сверкнув на неё захмелевшими глазами, возразил Аберфорт. – Это Альбус виноват, что притащил в наш дом этого…монстра! Только он виноват, что потерял голову и совсем забросил больную сестру! Он виноват, что…
Голос Аберфорта оборвался. Он резко вдохнул и накрыл глаза ладонью. Губы его дрожали.
- Простите, сэр… Мне так жаль, так жаль… - извиняющимся тоном прошептала Гермиона. Лицо её было мокрым от слёз, а Рон побледнел почти так же, как сам Аберфорт.
Аберфорт сосредоточенно рассматривал свои узловатые руки с набухшими венами. После долгой паузы он произнёс:
- Откуда ты знаешь, Поттер, что мой брат не заботился больше об общем благе, чем о тебе? Откуда ты знаешь, что он не считал возможным пренебречь и тобой, как нашей сестрёнкой?
Сердце Гарри словно пронзила ледяная игла. В это мгновение он будто вновь вернулся в тот страшный миг, когда подслушал у кабинета директора свой приговор, и все остальные звуки в комнате вдруг померкли, сменившись нарастающим буханьем его сердечного ритма в ушах. Гарри не мог вымолвить ни слова. Даже несмотря на то, что он уже давно смирился с собственной участью, напоминание о ней от кого-то постороннего неожиданно сильно ранило его. Он с горечью был вынужден держать лицо, должен был пройти через это один, как и Альбус Дамблдор – ради общего блага, ради блага Драко! Теперь Гарри в какой-то степени понимал старого мудрого Дамблдора, которому наверняка приходилось утаивать куда больше, чем ему самому. С того памятного вечера у Гарри тоже появились кое-какие сокровенные секреты, которые он был вынужден утаивать, хоть и не мог перестать ненавидеть себя за это.
К счастью, Грейнджер, неправильно растолковавшая молчание лучшего друга, быстро пришла ему на помощь и возразила Аберфорту сама:
- Не думаю. Дамблдор ценил и любил Гарри, - сказала Гермиона.
- Тогда почему он поручил Поттеру такое, что, скорее всего, приведёт к его гибели? Почему не сказал ему: спасайся!? Вот что надо делать, чтобы выжить.
- Потому что, - наконец-то взяв себя в руки, ответил Гарри, опережая Гермиону, - иногда действительно нужно думать не только о своём спасении! Иногда нужно думать об общем благе! Мы на войне!
- Тебе всего-то восемнадцать лет, парень!
- Я совершеннолетний, и я буду бороться дальше, даже если вы – такой взрослый и умный, по вашему мнению! - уже сдались.
- Кто тебе сказал, что я сдался?
- Все ваши утверждения об абсурдности неверия в уже состоявшуюся победу Сами-Знаете-Кого подтверждают именно это.
- Я не говорю, что мне это нравится, но это правда!
- Нет, это неправда, - заявил Гарри, обжигая Аберфорта взглядом. – Ваш брат знал, как покончить с Сами-Знаете-Кем и передал мне это знание. Я буду бороться дальше, пока не одержу победу или не погибну. Не думайте, что я не знаю, чем это может кончиться. Я уже давным-давно это знаю.
Он ждал, что Аберфорт начнёт насмехаться или спорить, но тот молчал, сердито глядя из-под насупленных бровей. А затем наклонился ниже и, внимательно посмотрев на Поттера поверх своих очков глазами, точь-в-точь как у Альбуса Дамблдора, наконец, после долго паузы, удивительно мягко произнёс:
- Ты либо больной, парень, либо…совсем отчаянный!
Гарри криво усмехнулся, напомнив этим Уизли совсем чужую - слизеринскую! – ухмылку, от которой у него по спине пробежали неприятные мурашки, и тем же тоном ответил:
- Скорее, второе. С вашей помощью или без неё, но я попаду в замок! Если вы можете помочь – что ж, самое время сказать об этом.
Аберфорт сидел всё так же неподвижно, сверля Поттера голубыми глазами. Наконец он откашлялся, встал, обошёл вокруг стола и остановился у портрета Арианы.
- Ты знаешь, что делать, - сказал он.
Она улыбнулась, повернулась и пошла прочь – не так, как это обычно делали люди на портретах, выходя сбоку из рамы, а назад, словно бы по длинному тоннелю, уводившему за её спиной вглубь картины. Ребята глядели вслед удаляющейся хрупкой фигурке, пока она не скрылась во мраке совсем.
- М-м…что… - начал было Рон.
- Путь в замок сейчас только один, - сказал Аберфорт. – Вы, наверное, знаете, что они закрыли все старые тайные ходы с обоих концов, поставили дементоров по всему периметру стен и регулярно патрулируют внутри школы. Никогда ещё Хогвартс не окружали такой охраной. Как вы собираетесь действовать, когда директором там – Снегг, а его заместители – Кэрроу… Ладно, - заметив мрачнеющий взгляд Поттера, Аберфорт с усмешкой вскинул ладони в уступающем жесте, - это уже ваше дело. Ты ведь сказал, что готов к смерти, Поттер.
Рон незаметно сглотнул. Его уши горели огнём, в то время, как сам он казался невероятно бледным.
- Ну что… - Грейнджер взглянула на портрет Арианы.
В конце уходящего в картину тоннеля появилась маленькая белая точка, и вот уже Ариана движется обратно к ним, увеличиваясь по мере приближения. Но теперь она была не одна – с ней шёл ещё кто-то, выше её ростом, прихрамывая и явно волнуясь. Гарри никогда не видел у него таких длинных волос. Лицо его было изранено, разорванная одежда висела клочьями. Обе фигуры становились всё больше, так что в раму помещались уже только лица и плечи. И тут картина распахнулась, словно дверца в стене, и за ней открылся настоящий тоннель. Оттуда выбрался обросший, израненный и оборванный настоящий Невилл Долгопупс и с воплем восторга бросился к Поттеру:
- Я знал, что ты придёшь! Я знал, Гарри!
- Невилл… Как… Откуда…
Но Долгопупс уже заметил Рона и Гермиону и с радостными возгласами бросился их обнимать. Чем дольше Гарри смотрел на Невилла, тем больше ужасался его виду: один глаз заплыл лилово-жёлтым синяком, лицо было испещрено шрамами, и каждая деталь в его внешности указывала на постоянные невзгоды и лишения. И всё же изувеченное регулярными побоями и измывательствами лицо Невилла сияло от счастья, когда он, наконец, выпустил из объятий Гермиону и повторил, обращаясь к Гарри:
- Я знал, что ты придёшь! Всё время твердил Симусу: надо только подождать!
- Невилл, что с тобой было?
- Что? А, это? – Долгопупс небрежно отмахнулся. – Да это ерунда! Симус выглядит гораздо хуже. Вы увидите. Ну что, пошли? Да, - вспомнив о чём-то, он резко повернулся к Аберфорту, - Аб, к нам тут, наверное, ещё пара-тройка подвалит.
- Пара-тройка? – мрачно повторил Аберфорт. – Что значит: «пара-тройка», Долгопупс? Здесь комендантский час и Воющие чары над всей деревней!
- Я знаю, поэтому они аппарируют прямо к вам в трактир, - беззаботно отозвался Невилл, приобнимая одной рукой смущённую Грейнджер. – Посылай их сразу в тоннель, ладно? – и, не дожидаясь, пока старик ответит, разевая от такой наглости рот, быстро добавил: - Большое спасибо, Аб!
Невилл довольно ловко для своей больной ноги забрался в открытый портретный проём, подал руку Гермионе и помог ей взобраться на камин, а оттуда в тоннель. За ними последовал Рон, а Гарри повернулся к Аберфорту.
- Не знаю, как вас благодарить. Вы дважды спасли нам жизнь.
- Надеюсь, ты распорядишься ею, как следует, Поттер, - многозначительно заметил Аберфорт Дамблдор, заводя руки за спину и поблёскивая пронзительными голубыми глазами поверх своих очков.
Гарри только коротко кивнул, борясь со стойким ощущением, что глазами Аберфорта на него смотрит его прежний мудрый учитель, и, вскарабкавшись на камин, как можно скорее скрылся из вида. С другой стороны портрета Арианы оказались гладкие каменные ступени. Похоже, проход находился здесь уже много лет. Со стен свисали медные лампы, земляной пол был плотно утоптан. Ребята шли, а за ними по стенам скользили, колеблясь, их тени.
- И как давно он существует, этот проход? – спросил Рон, хотя на самом деле, этот вопрос интересовал всех троих. – Его ведь нет на «Карте Мародёров», правда, Гарри? Я думал, есть только семь тайных путей.
- Похоже, этим путём Мародёры никогда и не пользовались, - размышляя вслух и осматриваясь по сторонам, заметил Гарри. – Наверное потому, что и про «Выручай-комнату» они тоже не знали.
- Они опечатали их все, когда Снегг стал директором, - сказал Невилл, горько усмехаясь и почёсывая уже зажившие шрамы под внушительной щетиной. – Теперь через них не пройдёшь – вход защищён заклятиями, а на выходе поджидают Пожиратели Смерти и дементоры. – Он пошёл спиной вперёд, глядя на друзей сияющими вспыхнувшим воодушевлением глазами и впитывая долгожданные лица. – Не думайте обо всей этой ерунде… А правда, что вы прорвались в «Гринготтс»? И сбежали оттуда на драконе?
Гарри с Роном переглянулись и улыбнулись друг другу.
- Все это уже знают, - продолжал вдохновенно Долгопупс, - только и разговору, что об этом. Кэрроу избил Терри Бута, потому что тот кричал об этом в Большом зале за обедом.
- Да, - сухо подтвердил Поттер, - всё это правда, - и выражение его лица, после последнего сообщения Невилла, было далеко от восторженного.
Невилл, не обращая внимания на его тон, ликующе засмеялся.
- А что вы сделали с драконом?
- Отпустили на волю, - просто ответил Рон, пожимая широкими плечами. – Гермиона, правда, хотела оставить его себе вместо котёнка…
- Не надо преувеличивать, Рональд, - строго одёрнула его Грейнджер, и парни тут же засмеялись.
- Расскажи лучше о Хогвартсе, Невилл. Мы же ничего не знаем.
