сообщить о нарушении
Текущая страница: 133 (всего у книги 163 страниц)
- Кто это тут хочет в Слизерин? Да я бы сразу из школы ушёл, а ты? – спросил Джеймс мальчика, сидевшего напротив.
Гарри вздрогнул, узнав в нём молодого Сириуса. Блэк не улыбался.
- Вся моя семья училась на Слизерине, - сдержанно ответил он.
- Ёлки-палки! – воскликнул Джеймс, присвистывая. – А ты мне показался таким приличным человеком!
Сириус усмехнулся:
- Возможно, я нарушу семейную традицию, раз тебя это так отталкивает... А ты куда собираешься, если тебе позволят выбирать?
Джеймс поднял невидимый меч.
- «Гриффиндор, славный тем, что учатся там храбрецы!» Как мой отец, – с гордостью продекламировал он и хлопнул Сириуса по подставленной ладони.
Снегг презрительно фыркнул. Джеймс резко обернулся к нему, прищуриваясь:
- Тебе это не нравится?
- Да нет, почему? – спокойно ответил Снегг, хотя его фырканье было недвусмысленным ответом. – Если кто предпочитает быть храбрецом, чем умником…
- А ты-то куда пойдёшь, если ты ни то, ни другое? – высокомерно вмешался Сириус, и Джемс покатился со смеху, согласно тряся головой.
Лили сидела прямо, вся красная, и переводила неприязненный взгляд с Джеймса на Сириуса.
- Северус, - она решительно поднялась, направляясь к выходу, - пойдём, поищем другое купе.
- Оооо…
Джеймс и Сириус передразнили её высокомерный тон. Когда Снегг стремительно сорвался следом за Лили, Джеймс попытался поставить ему подножку.
- До скорого, Нюниус! – раздалось им вслед из купе, когда дверь захлопнулась.
И сцена вновь переменилась…
Гарри стоял за спиной Снегга перед освещёнными множеством свечей столами факультетов и глядел на длинные ряды взволнованных лиц. Профессор МакГонагалл, совсем не изменившаяся с того времени, по мнению Гарри, торжественно объявила:
- Эванс, Лили!
Он увидел, как его мать на дрожащих ногах вышла вперёд, чем отдалённо напомнила Гарри Гермиону, и забралась на расшатанный табурет. Профессор МакГонагалл занесла над её головой Распределяющую шляпу. Едва коснувшись тёмно-рыжих волос, Шляпа, не раздумывая, провозгласила:
- Гриффиндор!
Гарри услышал, как у Снегга вырвался тихий стон. Лили сняла Шляпу, протянула её профессору МакГонагалл и заспешила к весело аплодирующим ей гриффиндорцам. Проходя мимо, она с грустной улыбкой оглянулась на Снегга. Гарри видел, как Джеймс подвинулся, освобождая ей место рядом с собой на скамье. Лили взглянула на него и, узнав соседа по купе, перестала улыбаться, а затем и вовсе решительно повернулась к нему спиной.
Перекличка продолжалась. Гарри видел, как Люпин, Петтигрю и Сириус присоединились к Лили и Джеймсу за столом Гриффиндора. Наконец, когда ожидающих распределения осталась лишь небольшая кучка, профессор МакГонагалл произнесла фамилию Снегга.
Гарри вместе с ним пошёл к табурету.
- Слизерин! – выкрикнула Шляпа.
И Северус Снегг отправился на другую сторону Большого зала, прочь от Лили, к приветствующим его слизеринцам. Люциус Малфой со сверкающим значком старосты на груди похлопал его по спине и усадил рядом с собой…
Гарри успел лишь раз моргнуть, как очутился в следующем воспоминании…
В этот раз Снегг уже был подростком, но выглядел каким-то чахлым и будто бы даже нездоровым, словно деревце, выращенное в темноте. Его прямые, сальные волосы, словно две занавески, скрывали низко склонённое лицо от остальных. Гарри зашёл Снеггу за спину и прочёл на экзаменационном листе заглавие: «Стандарты Обучения Волшебству. Защита от Тёмных искусств». Значит, Снеггу сейчас было примерно лет пятнадцать-шестнадцать. Его рука так и летала по пергаменту – Снегг написал сантиметров на тридцать больше ближайших соседей, хотя его почерк был совсем мелким и строчки тесно лепились друг к другу.
Когда экзамен подошёл к концу, Гарри смотрел, как Снегг, пробивавшийся к дверям Большого зала, перечитывает на ходу свой экзаменационный билет. Сутулый и угловатый, он двигался как-то судорожно, точно паук, и его неухоженные волосы подпрыгивали при каждом шаге. Выйдя, наконец, во двор, всё ещё поглощённый чтением, Снегг побрёл прочь от замка. Он никак не мог оторваться от своего пергамента. Явно не смотря, куда бредёт, Снегг случайно оказался рядом с местом, где сидели под буком у озера Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю.
Гарри уже частично знал, что должно произойти дальше. Он сразу же узнал эту сцену по тому, что успел подсмотреть в воспоминании Снегга, заранее слитом им для подстраховки в «Омут памяти», во время их совместных занятий Легилименцией. После прошлого раза, Гарри долго пребывал в смятении, но не смог устоять, чтобы не досмотреть это воспоминание до конца и не разобраться полностью во всей произошедшей много лет назад ситуации.
Неохотно, Гарри подошёл ближе, думая о том, что если уж Снегг всё-таки решился сам поделиться с ним этой частью своего прошлого, значит действительно хотел, чтобы Гарри это увидел и, возможно, разъяснил для себя то, чего сам Снегг так и не нашёл в себе мужества или душевных сил объяснить ему при жизни…
Устроившись в тени дерева, Люпин вынул из сумки какую-то книгу и углубился в неё. Сириус с надменным и скучающим видом (что очень ему шло, намного больше, нежели даже Драко, как подумал Гарри), поглядывал на прогуливающихся вокруг учеников. Джеймс играл со снитчем, позволяя ему отлетать всё дальше и дальше, – казалось, он вот-вот вырвется на свободу! - но он неизменно ловил его в самый последний момент. Сириус порой бросал на Джеймса прищуренные взгляды, преисполненные немого торжества и гордости, зато Хвост откровенно наблюдал за ним с открытым ртом. Всякий раз, когда Джеймс демонстрировал особо сложный бросок, Хвост, не сдерживаясь, громко ахал и принимался аплодировать.
Минут через пять Гарри, как и при первом просмотре этого воспоминания, вновь стал недоумевать – его поражало, что Джеймс не просил Хвоста держать себя в руках. Он недовольно нахмурился, не одобряя того, что его отцу, похоже, действительно нравилось привлекать к своей персоне чужое внимание! Было неприятно признавать, что не все обвинения Снегга были голословными… Но если в первый раз Гарри показалось забавным, что отцу приходилось подобными способами добиваться, если можно так выразиться, популярности в школе, и он больше радовался самой возможности понаблюдать за отцом, которого никогда не видел, то сейчас Гарри воспринимал это уже несколько иначе… Уставший от чрезмерной славы и внимания уже на первом курсе, Гарри был категорически не согласен с тем, чтобы вот так демонстративно выставляться перед остальными, и считал, что уж в чём-чём, но в этом был с отцом абсолютно не схож! Ещё ему показалось, что даже их одинаковая привычка взлохмачивать волосы, также носила под собой совершенно разные мотивы. Джеймс будто бы боялся, что его причёска покажется кому-то чересчур аккуратной и тем самым перестанет так харизматично выделять его на фоне остальных. Хотя Гарри сказал бы, что подобные изменения во внешнем виде его отца подмечал исключительно Сириус, с хитрецой во взгляде говоривший, время от времени, Джеймсу, что подобная «лёгкая небрежность» делает его более… «привлекательным»… А вот сам Гарри, впервые действительно задумавшийся о подобной своей привычке, взлохмачивал волосы скорее неосознанно и в основном только тогда, когда из-за чего-то нервничал. И уж точно не использовал этот небрежный жест, чтобы повыставляться перед кем-либо из окружения!
- Перестань, - наконец лениво сказал Сириус, после того, как Джеймс снова эффектным броском поймал снитч, и Хвост издал очередной ликующий вопль, - а то Хвост описается от восторга.
Хвост слегка покраснел, но Джеймс ухмыльнулся.
- Как скажешь, - и засунул снитч в карман.
Гарри только твёрже уверился во мнении, что Сириус - единственный, ради кого Джеймс готов был прекратить рисоваться перед публикой и кто вообще имел на него какое-либо весомое влияние.
- Скучно, - с хрустом потянулся Сириус, демонстрируя друзьям свой гибкий, подтянутый стан. – Когда, наконец, будет полнолуние?
- А я бы без него обошёлся, - мрачно сказал Люпин из-за своей книги. – Между прочим, нам ещё надо Трансфигурацию сдавать. Если тебе так скучно, можешь проверить, - и он протянул ему книгу.
Но Сириус лишь презрительно хмыкнул:
- Оставь себе, я всю эту чепуху наизусть знаю.
- Сейчас развлечёмся, Бродяга, - с пугающим спокойствием сказал Джеймс, подмигивая другу. – Гляди, кто там…
Сириус повернул голову в указанном Джеймсом направлении - и замер, как охотничий пёс, почуявший кролика.
- Великолепно, - чуть ли не мурлыча, мягко произнёс он с восторгом и благодарностью, - Нюниус…
Гарри, как и в прошлый раз, оглянулся и посмотрел в ту же
сторону. Снегг, расположившийся около кустов, только что поднялся на ноги и теперь прятал свои листки в сумку. Когда он вышел из тени и зашагал по лужайке, Сириус и Джеймс встали.
Люпин и Хвост остались сидеть. Люпин по-прежнему смотрел в книгу, хотя его зрачки не двигались, а между бровей пролегла едва заметная морщинка. Хвост переводил взгляд с Сириуса и Джеймса на Снегга и обратно, и лицо его светилось жадным нетерпением.
- Как дела, Нюниус? – громко сказал Джеймс.
Снегг отреагировал так быстро, как будто ждал нападения: уронив сумку, он сунул руку в карман и уже доставал волшебную палочку, но тут Джеймс воскликнул:
- Экспеллиармус!
Гарри посетило стойкое и отчего-то неприятное ощущение дежавю: ведь он сам почти ТАКЖЕ обезоружил сегодня Снегга… Он передёрнул плечами.
Палочка Снегга подлетела высоко вверх и шлёпнулась в траву позади него. Сириус рассмеялся отрывисто, словно залаял.
- Импедимента! – сказал он, направив палочку на Снегга, и тот, рванувшийся за своим оружием, упал ничком на полпути к нему.
Гуляющие ученики стали оборачиваться в их сторону. Некоторые даже поднимались на ноги и подходили ближе. Одни смотрели на происходящее с неодобрением, другие – с удовольствием, но ни те, ни другие не предпринимали ни единой попытки, чтобы это прекратить. Гарри ощутил, как в груди его начинает вспениваться и подниматься нарастающее возмущение.
Тяжело дыша, Снегг лежал на траве, и по выражению его лица Гарри чётко понял, что больше всего тот мечтал сейчас провалиться сквозь землю от такого пристального внимания посторонних. Джеймс и Сириус вальяжной походкой подошли к нему с поднятыми палочками. По дороге Джеймс поглядывал на девчонок у озера, явно паясничая, подмигивая им и зазывно мотая головой, будто приглашая присоединиться к их «веселью». Хвост тоже вскочил со своего места, не желая пропустить самое интересное.
- Как прошёл экзамен, Нюнчик? – преувеличенно громко спросил Джеймс, продолжая позёрствовать перед праздной публикой и Сириусом.
- Я смотрел на него – он елозил носом по пергаменту. Наверное, у него вся работа в жирных пятнах, так что ни слова не разберёшь! - злорадно поделился своими наблюдениями Сириус, и Гарри стало ужасно совестно за поведение крёстного.
Кое-кто из подтянувшихся зрителей засмеялся: Снегга явно не любили. Хвост пронзительно захихикал. Снегг же предпринимал тщетные попытки встать, но заклятие ещё действовало, и он корчился, будто связанный невидимыми верёвками.
Из уст Снегга извергся поток ругани и проклятий, но его палочка лежала в трёх шагах от хозяина, и ничего не случилось.
- Ну и грязный же у тебя язык, - презрительно сказал Джеймс. – Экскуро!
Изо рта у Снегга тут же полезла розовая пена, она покрывала его губы и стекала на подбородок, и он задыхался в ней…
- Оставьте его в покое!
Джеймс и Сириус одновременно оглянулись. Свободная рука Джеймса немедленно взлетела к волосам.
Кричала одна из девочек, быстрым шагом, выходившая со двора замка. Её густые тёмно-рыжие волосы развевались за спиной, как яростное пламя, а поразительно зелёные глаза – такие же, как у Гарри, - миндалевидной формы метали гром и молнии в пространство.
Лили.
- Что, Эванс? – с вопросительной интонацией произнёс Джеймс, но сам тембр его голоса моментально изменился – стал более глубоким и мелодичным, более взрослым.
- Оставьте его в покое! – решительно затребовала Лили. Она смотрела на Джеймса с откровенной неприязнью. – Что он вам сделал?
- Ну… – протянул Джеймс, почёсывая затылок с видом человека, серьёзно обдумывающего заданный ему вопрос. - Пожалуй, всё дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чём я, - и, подвигав бровями, он весело покосился на Блэка.
Многие зрители, включая Сириуса и Хвоста, засмеялись, но Люпин, до сих пор притворяющийся, что читает, даже не улыбнулся. Не появилось улыбки и на лице Лили.
- Считаешь себя остроумным, Поттер? - холодно сказала она, суживая злые глаза. – А на самом деле ты просто хвастун и задира! Оставь Северуса в покое, ясно!?
- Оставлю, - неожиданно быстро откликнулся Джеймс, поднимая руки в защитном жесте, - если ты согласишься погулять со мной, Эванс. Давай…пойдём на прогулку, и я больше никогда в жизни не направлю на Нюнчика свою волшебную палочку. Клянусь!
Эту часть воспоминания Гарри уже не знал, поэтому насторожился, чтобы ничего не пропустить.
Тем временем чары Помех, наложенные на Снегга, слабели. Медленно, сантиметр за сантиметром, он подползал к своей палочке, отплёвываясь от мыльной пены, но Джеймс этого не замечал. Он смотрел только на Лили.
- Я не согласилась бы на это, даже если бы у меня был выбор только между тобой и гигантским кальмаром, - отрезала Лили, смело проговаривая чуть ли не по слогам каждое слово прямо в лицо Джеймсу.
- Мда, не повезло, Сохатый! – весело хохотнул Сириус и, хлопнув друга по плечу, снова повернулся к Снеггу. – Стой!
Но он опоздал: Снегг уже направил свою палочку прямо на Джеймса. Вспыхнул яркий свет, и на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию. Лили взвизгнула, отскакивая назад. Но тут сверкнула ещё одна яркая вспышка – и Снегг повис в воздухе вверх тормашками. Мантия свалилась ему на голову, обнажив тощие, бледные ноги и серые от грязи подштанники. Многие в толпе разразились ликующими криками. Сириус же, Джеймс и Хвост чуть не задохнулись от громкого хохота.
В уголках губ Лили что-то дрогнуло, и Гарри на мгновение показалось, что выражение ярости на её лице вот-вот сменится улыбкой. Но она громко сказала:
- Отпустите его!
Сириус с Джеймсом никак не отреагировали на её слова, продолжая ржать, держась за животы. А подвешенный вниз головой Снегг, отчаянно дёргался и беспомощно размахивал руками в тщетной попытке прикрыть свои голые ноги и грязные подштанники подолом задранной мантии.
Гарри в ужасе оглянулся на Люпина, но тот лишь едва заметно качал головой и до сих пор не пытался прекратить весь этот кошмар. Питер Петтигрю, спрятавшийся за спинами зачинщиков и по-крысиному прижимавший свои маленькие пухленькие ручонки к груди, уже в открытую смеялся вместе с товарищами и другими зрителями.
Гарри негодовал… В его душе разливалось противно-приторное, отравляющее чувство разочарования и стыда за поведение и поступки своего отца и крёстного, тоже, собственно, проявившего себя далеко не с самой лучшей стороны!
Теперь Гарри считал верхом великодушия то, что Снегг вообще взялся варить для Люпина то зелье, что помогло ему справляться с обращением в полнолуние, пока тот преподавал в Хогвартсе. Ведь, даже несмотря на то, что Люпин лично не участвовал во всей этой грязной истории, но его равнодушие Гарри расценил чуть ли не хуже, чем активные действия Джеймса и Сириуса! А всё потому, что он сам не понаслышке знал, каково это, когда тебя унижают на глазах у посторонних. Гарри точно знал, что чувствовал Снегг, когда Джеймс издевался над ним на глазах у остальных, но самое главное – на глазах девочки, Лили Эванс, которая, судя по всему, была ему не безразлична…
Гарри с горечью подумал о том, что, пожалуй, даже в худшие и самые лютые годы их вражды с Драко, ни один из них не опускался до подобной низости и подлости, которую позволил себе «храбрый и отважный гриффиндорец», Джеймс Поттер… Из того, что Гарри успел увидеть в «Омуте памяти», Снегг отнюдь не преувеличивал, называя его отца высокомерным наглецом и позёром. Не удивительно, что Снегг так рьяно реагировал на его внешнее сходство с Джеймсом. Но ещё более ужасным оказалось то, что у Гарри никогда больше не будет возможности лично узнать своего отца с другой, хоть на сколько-нибудь лучшей стороны, или попробовать доказать Северус Снеггу, что он никогда не поступил бы с ним подобным образом…
- Оставьте его в покое, слышите!? – игнорируемая парнями Лили вновь закипала от гнева.
- Да, пожалуйста, - почти лениво протянул Джеймс и взмахнул палочкой.
