сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 163 страниц)
Отчаянно смущаясь, он всё же рискнул поднять на профессора взгляд и обомлел…
Старый волшебник выглядел далеко не самым лучшим образом: глубокие морщины безжалостно избороздили его вытянутое, дряблое и странно исхудавшее, по сравнению с их последней встречей, лицо; уголки высохших губ заметно опустились, словно кто-то высосал из них всякую способность улыбаться дольше нужного; сизые мешки под глазами казались настолько большими и припухшими, что самих глаз, некогда ярко-голубых и лучистых, практически и не было видно. Силы явно и, причём очень стремительно, покидали его.
Гарри судорожно сглотнул, делая вывод, что зелья Снегга, по всей видимости, мало помогли. И ему вдруг стало, как никогда прежде совестно за своё вчерашнее поведение. Он ссутулился под добродушным и спокойным взглядом Дамблдора, не зная, куда себя деть от, стремительно нарастающего, чувства вины и раскаяния. И ожившие в памяти, картинки того, как он, не заботясь ни о чём, кроме собственных оскорблённых чувств, без сожаления крушил всё на своём пути, разрушив добрую половину редкостных и, наверняка, ценных вещиц в кабинете директора, теперь одна за другой сгибали его спину всё ниже и ниже.
- Простите меня, профессор, - тихо проговорил он, вместо приветствия.
- Я и не сердился на тебя, Гарри, - с подкупающей искренностью отозвался тот, улыбаясь куда-то в свою седовласую бороду. – Но позволь тебя спросить: что же изменилось с момента нашей встречи? Вчера ты даже не захотел выслушать меня, а теперь просишь прощения, так и не получив ответы на вопросы, которые, я уверен, тебя до сих пор тебя волнуют. Может поделишься?
- Я… Меня… - заикаясь, начал Поттер, - просто мне нужно было время…принять это, - он заметил, как Дамблдор едва заметно приподнял свои густые брови, будто заранее знал, что Гарри намеренно утаил самый главный аргумент, но не стал настаивать, чтобы тот его озвучил.
Светло-голубые глаза, словно два сверхчувствительных сканера, с интересом рассматривали лицо юноши, и Поттер внезапно вскинулся, несколько растерянно, но всё же смело выдерживая этот взгляд. Он внутренне содрогнулся при одной только мысли о том, что если бы директору вдруг вздумалось прочесть его мысли, то с таким уровнем Легилименции, это не составило бы для него особого труда, даже без применения волшебной палочки.
Гарри-то и до этого не особо блистал успехами в защите собственного Сознания, а сейчас вдобавок ощущал себя чересчур подавленным и расстроенным для любого сопротивления одному из сильнейших магов всех времён. И, почему-то, запоздало пожалел, что не относился ранее к практическим занятиям по Окклюменции со Снеггом с должной старательностью, усидчивостью и прилежностью. По его мнению, угрюмый и злобный зельевар был напрочь лишён природного дара преподавания, не говоря уже о способности расположить к себе учащихся и завладеть их вниманием, не прибегая к помощи, устрашающих и унижающих чувство собственного достоинства студентов, мер.
Но, зато сейчас Поттер думал иначе. Плюнь он тогда на все свои предрассудки, сейчас бы не ощущал себя настолько беззащитным и, будто совершенно обнажённым, стоящим посреди пустыря. Он почти видел, как крепко прижимает к груди свои самые трепетные, волнующие и сокровенные мысли-воспоминания о Драко, которые так и норовили выскользнуть из его рук под этим пристальным, сосредоточенным и настораживающе добродушным взглядом Дамблдора!
Нахмурившись, Гарри начал поспешно вспоминать, что так упорно втолковывал ему твёрдым голосом Снегг о выставлении мысленного барьера. Гриффиндорец не хотел показывать этого или каким-то образом выказать своё неуважение к директору, но его тело само непроизвольно выдало его намерения, напрягаясь и заставляя подобраться.
- Я не собираюсь насильно лезть тебе в голову, Гарри, - понимающе и несколько устало улыбнулся старый волшебник. – Знаю, что после того, что ты вчера обрывочно успел услышать из нашей беседы с Северусом, - он поджал губы, хмурясь, но мгновением позже продолжил: - моя персона, должно быть, не вызывает у тебя былого доверия или даже уважения… - Дамблдор поднял здоровую руку, останавливая попытку Поттера что-то сказать. – Но поверь… Я бы не стал поступать так с тем, кто мне не был бы искренне дорог, - Гарри пристыжено потупил взгляд и его плечи заметно опустились. – А вот Волан-де-Морта не сдерживают никакие моральные принципы. Поэтому, если ты не возражаешь, я бы хотел лично заниматься с тобой Окклюменцией.
Гарри резко вскинул голову, удивившись подобному предложению:
- Но… А как же профессор Снегг? Вы ведь…
- Северус, конечно, прекрасный специалист в данной области, но, к сожалению, он не сможет далее заниматься твоим обучением.
- Почему? – тут же спросил Поттер, запоздало, подумав о том, что это, собственно, не его дело. – Извините, профессор…
- Ничего, Гарри. Это естественное любопытство, - его утешающий тон несколько смутил Поттера тем, что лишь усугублял ситуацию.
– Но…могу сказать тебе только то, что профессор Снегг будет немного… занят… в ближайшее время, и не сможет уделять вашим занятиям должного внимания. А это очень важно, чтобы ты не прекращал практиковаться и совершенствовать свои навыки. Ты понимаешь меня, Гарри? - Дамблдор многозначительно посмотрел прямо в глаза юноше, ожидая его реакции. И лишь дождавшись его уверенного кивка, продолжил: - Но ты ведь, наверняка, не об этом хотел меня спросить на самом деле. Не так ли, Гарри? Не стесняйся. Спрашивай. Конечно, есть вещи, разговоры о которых пока ещё не уместны, в силу того, что их время ещё не настало... Но, я пришёл сегодня сюда именно с целью того, чтобы между нами впредь оставалось как можно меньше таких…недопониманий и недомолвок. И, чтобы ты, мой мальчик, больше никогда не попадал из-за них на койку Больничного крыла, - он располагающе растянул свои старческие губы в улыбке и умолк, терпеливо ожидая, пока Гарри перестанет хмурить лоб и заговорит.
- Профессор… - наконец, решившись, глухо начал Поттер, - почему Вы мне сразу не рассказали, что я – один из крестражей?
- Я должен извиниться перед тобой, Гарри. С моей стороны, в любом случае, было жестоко скрывать такую важную информацию от тебя. И я прекрасно понимаю твои чувства, поэтому просто не имел морального права злиться на тебя за тот погром, что ты учинил в моём кабинете, услышав подобную новость. И, если честно, я безгранично счастлив, что ты, мой мальчик, не наделал глупостей, после которых уже было бы невозможно что-либо исправить…
Поттер слегка порозовел, переводя взгляд на свои сцепленные пальцы, которые всё ещё помнили и отполированное древко метлы, которое он с лёгкостью выпустил из рук, и шелковистые, платиновые волосы Драко, которые перебирал ими позднее…
- Знай, я горжусь тобой, Гарри! – тем временем продолжал Дамблдор. - И всегда гордился. Но, даже, несмотря на то, что ты прожил на этом свете намного меньше моего, хоть и успел повидать больше, чем положено такому юному волшебнику… Ты обязан знать и понимать, Гарри, что всему есть своё время! И ты всё ещё слишком молод…
- «Слишком молод», профессор? - прервал его Поттер, смело вперившись взглядом прямо в болезненно-бледное лицо директора. – Слишком молод, чтобы знать всю правду, но достаточно взрослый, чтобы умереть?!
- Гарри, - медовый, успокаивающий тон директора отчего-то действовал абсолютно противоположным образом, и Поттер закусил губу, чтобы вновь не сорваться и не наговорить кучу необдуманных грубостей.
Дамблдор вздохнул, на мгновение прикрывая старческие веки, и продолжил:
- Признаю, что без лишних прикрас, всё именно так и выглядит. Но, Гарри, я бы многое отдал, чтобы всё оказалось иначе. И, даже, если ты мне не поверишь, ты всё равно должен знать, что я намеренно не говорил тебе, потому как искал способ обойти это… И я не прекращу своих попыток. Я даю тебе своё слово, Гарри! Прости, что приходится затрагивать столь болезненный вопрос, но ты сам хотел говорить откровенно…
- Да, профессор. Я запомню, - тихо ответил Поттер, быстро облизав пересохшие губы. – А как давно…эм…Вы в курсе?
- Что ты – крестраж? – почти деловито переспросил Дамблдор. – Я стал подозревать об этом, когда ты внезапно заговорил на Парселтанге. Конечно, ни о каком наследнике Слизерина и речи быть не могло. Дар владения змеиным языком крайне редко бывает врождённым, но такие случаи были и очень, очень давно. Обычно он передаётся по наследству или вместе с магической силой. И, как я тогда тебе уже говорил, Волан-де-Морт, сам того не желая, скорее всего, сделал тебя змееустом. После, я долго размышлял об этом. А когда углубился в поиски крестражей, и ты стал сообщать мне о своих видениях, то я предположил, что вместе с даром, переданным тебе по ошибке, Волан-де-Морт нечаянно создал ещё один крестраж, который явно не входил в его планы. И, к сожалению, мои догадки вскоре подтвердились…
Повисшая в помещении тишина, казалось, клубилась тяжёлым, чёрным туманом и вынуждала все волоски на коже Поттера вставать дыбом. Даже тот факт, что он уже знал об этом, всё равно не облегчал его состояния. Гарри подавил подступающую панику, сожалея, что не может прямо сейчас вновь ощутить на своём лице прикосновение, утешающих и дарующих покой, прохладных пальцев Драко.
- Ты молод и горяч, - Дамблдор неожиданно заговорил сам и ласково улыбнулся, весело глянув на юношу поверх своих очков-половинок. – И твой гнев не безоснователен, но он же – твоя главная слабость. Запомни это раз и навсегда, Гарри! Ты обязан научиться контролировать его. Эмоции – самая главная, крепкая и обнажающая твой Разум, нить, за которую может и, поверь мне, непременно ухватится Волан-де-Морт, при любой удобной возможности. Ты ведь и сам это должен был уже прочувствовать…
Поттер подтянул колени к груди и обхватил их руками. Он действительно, не понаслышке, знал. Знал это даже слишком хорошо. Потому что, именно из-за умения манипулировать его эмоциями, Тёмный Лорд нашёл когда-то необходимую лазейку и ударил по самому больному! А ведь Гарри только успел обрести надежду на то, что рядом с ним будет хотя бы один, любящий его, как отец, человек, который с радостью называл его своей Семьёй. Но ему даже толком не удалось узнать своего, неожиданно появившегося, крёстного. И гриффиндорец до сих пор не мог себе простить, что, идя на поводу, как глупая марионетка, у своих кошмаров, он собственными видениями поставил под удар друзей и обрёк на смерть Сириуса Блэка, потеряв последнего родного человека.
Уткнувшись лбом в колени, Гарри глубоко задышал, чувствуя, что вот-вот позорно расплачется. Это всё из-за него! Родители погибли, защищая его. И Сириуса больше…нет…тоже из-за него! Из-за его слабости!
- Не стоит, Гарри, - участливо подал голос Дамблдор. Ему не нужно было читать чужие мысли, чтобы обо всём догадаться. – Ты не мог предугадать то, что случилось с Сириусом. Твой крёстный был отважным человеком – истинным гриффиндорцем! Он очень любил тебя и, наверняка, не одобрил бы, что ты изводишь себя чувством вины. Мне жаль, что его больше нет… Но, ты не должен унывать. Слышишь, Гарри? Прошлое уже не изменишь. Нам всем стоит задуматься о будущем, мой мальчик, - грамотно подвёл к главному Дамблдор. – И о том, чтобы подобное не повторилось. Ни в коем случае.
- А Вам не кажется, профессор, - вдруг с вызовом посмотрел на него Поттер, начиная злиться, что тот так спокойно может рассуждать о преждевременной гибели людей, будто они - только расходный материал, - что говорить о будущем со мной, как минимум, жестоко с ВАШЕЙ стороны? Ведь нам обоим заранее известно, что будущего у меня нет! – выпалил он на одном дыхании, с каждым новым словом всё чётче ощущая, как нестерпимо защипало в глазах, а скулы начинало сводить от горечи.
- В какой-то степени ты прав, Гарри, - хмуро согласился директор, после продолжительной паузы.
Он вновь замолчал, задумчиво поглаживая свою серебристую длинную бороду, струившуюся вдоль всего торса и аккуратно уложенную на колени. Его очки немного съехали на длинный и кривой нос, так, что Дамблдору пришлось прервать своё увлекательное занятие, чтобы поправить их. Он очень внимательно посмотрел на Поттера, которого почти ощутимо трясло от сдерживаемых эмоций, и продолжил:
- Но ты должен чётко понимать, Гарри… – его голос значительно понизился и приобрёл твёрдые, безапелляционные нотки. – Если ты считаешь, что действительно готов постичь ВСЮ правду, то, для начала, ты должен окончательно повзрослеть! И я сейчас имею ввиду не твой физический возраст.
Обычно живые, яркие и искрящиеся, голубые глаза профессора, загадочно потемнели, приобретая новый, кобальтовый оттенок. В них было столько скрытой мощи и силы, которую и не заподозришь в этом высоком, худощавом и очень великовозрастном человеке, что Поттер невольно и нервно сглотнул. Он словно только сейчас вспомнил и в полной мере осознал, что этот добродушный старец – Альбус Дамблдор - на самом деле, один из Величайших волшебников всех времён и единственный, чьего магического могущества всё ещё опасался Волан-де-Морт, так как, после возрождения, кровная защита древней магии Лили Поттер стала ему нипочём! И чего Гарри точно не понимал, так это того, почему этот «Величайший волшебник» до сих пор так терпеливо выслушивал все его причитания, хотя в его власти было, хотя бы морально, раздавить взбеленившегося юношу, как клопа, но тот, похоже, не собирался этого делать…
Вглядываясь в лицо Дамблдора, Поттер не мог не восхититься той уверенностью и, почти убийственной твёрдостью, что стойко и отчётливо горели в глубине умудрённых глаз. Казалось, что этот взгляд, обладал какой-то почти осязаемой, своей собственной, Силой.
Гарри всё смотрел и смотрел…и больше не воспринимал директора, как больного и престарелого волшебника. Нет. Сейчас перед ним восседал решительный, сотканный из древней Магии и настойчивости в достижении своей цели, возвышающийся над всеми остальными, Великий Альбус Персива́ль Ву́льфрик Бра́йан Да́мблдор!
Поттер весь внутренне сжался, чувствуя, как трепещет взволнованно сердце, и в очередной раз признал, что внешность, порой, бывает очень обманчива. Он стыдливо отвёл глаза, но всей кожей до сих пор чувствовал давление той пугающей мощи, никогда не покидавшей и не угасавшей в стареющем теле, сидевшего напротив него, волшебника.
- Как это не прискорбно… - продолжая, вздохнул Дамблдор, но Поттер не ощутил в его непреклонном тоне особого сожаления. - Теперь, когда ты многое знаешь, ты обязан повзрослеть, Гарри.
- Но я уже не мальчик, профессор, - вдруг встрепенулся Поттер и тут же пожалел об этом.
Дамблдор неожиданно поднялся и серьёзно посмотрел на него сверху вниз. И даже без слов стало ясно, что ему есть, что противопоставить этим, по-юношески взбалмошным, словам. Он шагнул вперёд, всё больше нависая над Гарри каким-то магическим и шелестящим шёлковыми одеждами облаком и с чувством заговорил:
- Повторюсь: я сожалею, что тебе вообще приходится всё это переживать… Но. Ты хотел правды? Мы решили, что ты её заслуживаешь. И я готов тебе её дать! Так вот она, мой мальчик… - он осторожно присел на самый краешек его кровати, игнорируя всякое неудобство и боль в почерневшей кисти. – Теперь, хочешь ты того или нет, но это настоящая, Вторая Магическая война, Гарри! Она всё ещё скрыта от широкой общественности, но это останется на совести нашего Министерства. Как ты знаешь, я не прекращаю попыток достучаться до волшебного сообщества. Я никогда не утаивал от вас, моих учеников, что Волан-де-Морт не миф, которым стоит пугать детей за плохое поведение, а вполне реальная, ужасная угроза всему нашему Миру.
Поттер кивнул, полностью соглашаясь с подобным утверждением, и навострил уши, воодушевлённо приготовившись ловить каждое следующее слово Дамблдора.
