Текст книги "Золотое руно (сборник)"

Автор книги: Роберт Джеймс Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 108 страниц)

Глава 39

– Коди Мак‑Гэвин приезжает завтра, – сказала Сара, – и нам до его приезда нужно ещё кое‑что обсудить.

Они сидели за обеденным столом и пили кофе.

– Что именно? – спросил Дон.

– Тот факт, что я не смогу сделать то, чего хотят от меня инопланетяне, – сказала она.

– Я знаю, – тихо ответил он.

Солнечный свет струился сквозь окна. За окном Гунтер сгребал опавшие листья.

– Поэтому, – продолжала она, – я должна найти кого‑нибудь, кто сделал бы это за меня, если это вообще может быть сделано.

Он подумал над этим.

– Ты можешь воспользоваться той программкой «льняное зерно» и посмотреть, кто из респондентов дал ответы, похожие на твои.

Она кивнула.

– Я это уже сделала. Из тысячи анкет, что мы отослали, только две были реально близки к моей. Но один Бог знает, кому они принадлежали.

– Вы не вели записей?

– Это был анонимный опрос. Проыессионалы этого дела утверждают, что анонимно люди дают гораздо более честные ответы. Кроме того, даже если бы мы спрашивали имена, мы не смогли бы их хранить. Веб‑сайт принадлежал Университету Торонто, а ты знаешь, какие в Канаде законы насчёт защиты личных данных.

– Ах. – Он отхлебнул кофе.

– Конечно, каждый из участников выбирал себе регистрационное имя и пароль, который им рекомендовалось держать в секрете. Но даже если бы у нас были имена, они бы нам ничего не дали.

– Почему?

– Как я уже говорила, Мак‑Гэвин, по‑видимому, прав, полагая, что технологически развитая раса должна быть очень долгоживущей. В сущности, поскольку у драконианцев кольцеобразные хромосомы, они, возможно, всегда были долгоживущими, потому что таким образом избежали одной из главных причин старения. Так или иначе, хотя у них, вероятно, и мысли не возникло, что тот, кому они отвечают, всего через тридцать восемь лет окажется в могиле, однако же примерно половина участников того анкетирования наверняка уже мертвы.

– Полагаю, что так, – сказал он.

– Но, – продолжала Сара, хитро глядя на него, – твои ответы очень близки к моим.

– Как скажешь.

– Так что, может быть, ты захотел бы…

– Что?

– Это бы мог сделать ты. Ты мог бы присмотреть за драконианскими детишками.

– Я?

– Ну, ты вместе с Гунтером, я полагаю. – Она улыбнулась. – То есть, он ведь МоЗо; его предназначение – присмотр за пожилыми, но уход за инопланетными детьми не может быть сложнее, чем уход за сумасшедшей старухой вроде меня.

У Дона голова шла кругом.

– Я… я не знаю, что сказать.

– Просто подумай об этом, – сказала она. – Потому что ты, безусловно, мой первая кандидатура.

Много месяцев назад, когда Сара и Дон только обдумывали перспективу роллбэка, Карл сказал, что они будут больше сидеть с детьми – но это замечание, казалось, потеряло актуальность после того, как омоложение Сары закончилось неудачей. Однако сегодня Карл и Анджела привезли Перси и Кэсси в дом на Бетти‑Энн‑драйв и оставили их там. Формальной причиной для этого были их планы сходить на хоккейный матч, но Дон подозревал, что они тоже чувствовали, что бабушке недолго осталось и детям надо чаще видеться с ней, пока есть такая возможность.

Перси было тринадцать – он был голенастый и длинноволосый. Кэсси, в четыре года, была вихрем с косичками. Из‑за разницы в возрасте им трудно было найти совместное занятие, так что Сара с Кэсси и Гунтером пошла наверх поглядеть, какие сокровища хранятся в бабушкиных сундуках, а Дон и Перси устроились на диване в гостиной, вполглаза смотря по телевизору над камином трансляцию того же самого матча и пытаясь высмотреть Карла и Анджелу в толпе болельщиков.

– Итак, – сказал Дон, выключая звук, когда в перерыве начали крутить рекламу, – как у тебя дела в восьмом классе?

Перси немного поёрзал на диване.

– Нормально.

– Когда я был ребёнком, в школе было целых тринадцать классов.

– Правда?

– Ага. Онтарио – единственное место в Северной Америке, где такое было.

– Хорошо, что сейчас их всего двенадцать, – сказал Перси.

– Да? Ну, в тринадцатом классе мы были уже достаточно взрослые, чтобы самим писать себе записки об освобождении от уроков.

– Это было бы здорово.

– Это и было здорово. Но на самом деле мне в тринадцатом нравилось. Масса интересных курсов. Я даже латынь учил. Это был практически последний год, когда её преподавали в Торонто в общеобразовательных школах.

– Латынь? – недоверчиво переспросил Перси.

Дон важно кивнул.

– Semper ubi sub ubi.

– Что это значит?

– «Всегда носи трусы»[152] 152
  Старинная школьная шутка. На латыни это бессмысленный набор слов, но, будучи переведены на английский, эти слова образуют фразу «Always where under where», что созвучно осмысленной фразе «Always wear underwear».
  


[Закрыть].

Перси заулыбался.

Игра возобновилась. «Кленовые листья»[153] 153
  «Toronto Maple Leafs» – команда НХЛ, базирующаяся в Торонто.
  


[Закрыть] играли неплохо, хотя сезон ещё только начинался. Дон почти не знал нынешних игроков, в отличие от Перси.

– А ещё, – сказал Дон, когда в игре наступило затишье, – в нашей школе была маленькая радиостанция, «Радио Хамберсайд» – по названию школы. Я работал в ней в тринадцатом классе, и это определило мой выбор профессии.

Перси непонимающе посмотрел на него; Дон вышел на пенсию ещё до его рождения.

– Я работал на радио «Си‑би‑си», – пояснил Дон.

– О, да. Папа слушает его в машине.

Дон улыбнулся. Когда‑то давно они дружески поспорили со знакомым, который писал для канадской версии «Ридерз дайджест». «Лучше, – говорил Дон, – делать то, что люди слушают только в машине, чем то, что люди читают только в туалете».

– И когда ты там работал? – спросил Перси.

– Я пришёл туда в 1986 и уволился в 2022. – Он подумал было добавить «И, чтоб ты не спрашивал, Салли Ын была премьером, когда я вышел на пенсию», но не стал. Он помнил себя в возрасте Перси и как он считал вторую мировую войну древней историей; 1986 для Перси был форменным плейстоценом.

Они ещё немного посмотрели хоккей. Защитник «Гонолулу»[154] 154
  По состоянию на 2014 год в НХЛ нет хоккейной команды с Гавайских островов.
  


[Закрыть] получил три минуты за высоко поднятую клюшку.

– И как, – сказал Дон, – у тебя есть мысли о том, чем бы тебе хотелось заняться… – Он едва успел остановиться, не сказав «когда вырастешь»; Перси, несмненно, не считал, что он ещё маленький, – …когда закончишь школу?

– Не знаю, – сказал он, не отрываясь от экрана. – Может, в университет пойду.

– Чтобы учиться на…?

– Ну, кроме как на выходные.

Дон улыбнулся.

– Нет, я имел в виду, «чтобы учиться на кого?»

– О. Может быть, на орнитолога.

На Дона это произвело впечатление.

– Ты любишь птиц?

– Они ничего. – Снова началась реклама, и Дон отключил звук. Перси посмотрел на него и, по‑видимому, почувствовав, что диалог получается несколько односторонний, спросил: – А ты?

Дон моргнул.

– Я?

– Ну да. Ты ведь теперь опять молодой. Что ты теперь будешь делать?

– Я не знаю.

– Ты не думал вернуться на «Си‑би‑си»?

– Вообще‑то думал.

– И как?

Дон пожал плечами.

– Я им не нужен. Я слишком долго был вне игры.

– Это погано, – сказал Перси с удивлённым выражением на лице, словно не ожидал, что жизнь может быть несправедлива и к взрослым тоже.

– Да уж, – сказал Дон. – Ещё как.

– И что же ты теперь будешь делать?

– Я не знаю.

Перси немного подумал.

– Это должно быть что‑то… ну, что‑то важное . Я смотрел, сколько стоит роллбэк. Если тебе повезло его заиметь, то ты же должен с ним что‑то сделать, да?

Дон заинтересованно уставился Перси.

– Ты весь в бабушку.

Мальчишка насупился; эта мысль явно ему не нравилась.

– Это я к тому, – сказал Дон, снова включая звук в телевизоре, где возобновилась игра, – что ты зришь в корень.

Когда Карл и Анджела забрали детей, Дон решил пойти прогуляться. Ему нужна была свежая голова, чтобы всё обдумать. В трёх кварталах был ночной магазинчик; он мог бы дойти до него и купить орехов кешью. Они были его любимым лакомством – развращающе вкусные при достаточно низком содержании углеводов.

Была холодная ясная ночь, в некоторых домах в преддверии Хеллоуина уже зажгли тыквенные фонари; деревья с облетевшими листьями выглядели – очень подходяще моменту – голыми скелетами, тянущимися к безоблачному тёмному небу. Где‑то в отдалении залаяла собака.

Прогулка вывела его на точно, но без выдумки названный Диагональный проезд и по нему привела в окрестности средней школы Уиллоудейл. Без особой цели он свернул на футбольное поле позади школы, где изредка бывал ещё тогда, много лет назад, когда Карл школьником играл в футбол. Он забрался как можно дальше от уличных фонарей – хотя разницы особой не ощутил – и вытащил из кармана датакомм.

– Помоги мне найти Сигму Дракона, – сказал он ему, держа маленькое устройство прямо перед собой, словно собираясь сделать снимок.

– Повернитесь кругом, – сказал датакомм приятным мужским голосом. – Нацельте меня выше… ещё выше. Хорошо. Теперь поверните меня влево. Ещё. Ещё. Нет, слишком далеко, немного назад. Вот так. Сигма Дракона в центре вашего дисплея.

– Вон та яркая у верхнего края?

– Нет, это Дельта Дракона, также известная как Нодус Секундус. А яркая звезда ближе к нижнему краю – Эпсилон Дракона, или Тил. Сигма Дракона слишком слаба, чтобы её увидеть. – На дисплее появились две линии, скрещивающиеся на пустом участке неба. – Но она там есть.

Дон опустил датакомм и посмотрел непосредственно на ту же самую пустоту, фокусируя свои мысли на этой звезде, такой близкой по космическим стандартам, но тем не менее непостижимо далёкой по человеческим масштабам.

Несмотря на то, что драконианцы были частью его жизни уже сорок лет, как‑то так получилось, что они никогда не казались ему чем‑то реальным. О, он знал, что они есть – прямо сейчас, вон там, на другом конце луча зрения. Возможно, что в эту самую секунду там стоит какой‑нибудь драконианец, высматривая Солнце – которое на его ночном небе почти такое же тусклое, как и Сигма Дракона в небе Земли – и думает о странных существах, живущих где‑то там. Конечно, Сара скажет, что концепция одновременного «прямо сейчас» лишена смысла в релятивистской вселенной; даже если бы Дон сумел разглядеть Сигму Дракона, свет, который бы он увидел, был бы ею испущен 18,8 лет назад. И этот разрыв только усиливал ту нереальность, которую Дон всегда чувствовал по отношению к инопланетянам.

Но если они сделают то, о чём просят драконианцы, то они превратятся из абстракции в реальность, существующую здесь и сейчас, во плоти. Конечно, будучи рождёнными на Земле, они ничего не будут знать о своём родном мире, но, тем не менее, они будут с ним связаны.

Он закрыл датакомм, спрятал его в карман пиджака и снова зашагал.

Может быть, из‑за того, что он раньше думал о премьер‑министрах, ему пришло в голову, что Пьер Трюдо занимал этот пост, когда он сам ещё ходил в школу.

Он знал, что в премьерство Трюдо было много моментов, вошедших в историю: фраза «Сами увидите» в ответ на вопрос о том, как далеко он готов зайти для подавления вылазок террористов во время Октябрьского кризиса 1970 года[155] 155
  Подавление выступлений квебекских сепаратистов, похищавших и убивавших государственных чиновников и устраивавших теракты.
  


[Закрыть]; средний палец, показанный демонстрантам из вагона поезда в Британской Колумбии[156] 156
  Трюдо, будучи уроженцем Квебека, не пользовался популярностью в западных, полностью англоязычных районах страны, где его часто встречали антифранцузскими и антиквебекскими лозунгами. Упомянутый случай произошёл 8 августа 1982 года, когда поезд Трюдо следовал через городок Салмон‑Арм в Британской Колумбии.
  


[Закрыть]; декриминализация гомосексуализма и заявление, что «государству нечего делать в спальнях граждан». Но особенно запомнилась Дону его «прогулка в снегу», когда Трюдо удалился от всех, чтобы поразмыслить и взвесить на одних весах собственное будущее и будущее своей страны. В тот вечер великий человек принял решение уйти из политики и покинуть пост премьер‑министра.

Трюдо был тогда на двадцать четыре года моложе, чем Дон сейчас, но он был измучен и вымотан. У Дона же была бездна энергии и больше лет впереди, чем он мог себе представить; эти будущие годы тоже были абстракцией, как инопланетяне с Сигмы Дракона. О, они, разумеется, материализуются, по очереди, один за другим, но пока что они также кажутся чем‑то нереальным.

Он перешёл через поле, обошёл громаду школьного здания и продолжил свой путь. Кто‑то шёл навстречу, и Дон почувствовал небольшой всплеск адреналина – страх старого человека перед тем, чем может закончиться ночная встреча. Но когда встречный подошёл ближе, Дон разглядел, что это мужчина средних лет с лысой головой и встревоженным выражением лица; это ему встречный двадцати‑с‑чем‑то‑летний прохожий казался опасным. Сара права – всё в мире относительно.

Он знал, что если бы она могла, то сделала бы это, не задумываясь – помогла бы создать, а потом вырастить драконианских детей. И он также знал, что у него не было бы впереди этой бездны лет, если бы не она. Так что, возможно, это его долг перед женой – и перед Мак‑Гэвином, который, в конце концов, и сделал всё это возможным.

Он продолжал идти, и скоро подошёл к ночному магазину. Это был «7‑Eleven», один из множества себе подобных, звено в обширной сети. Дон был достаточно стар, чтобы помнить времена, когда эти магазины действительно работали с семи утра до одиннадцати вечера, а не круглые сутки, как сейчас. Несомненно, если бы можно было всё переиграть, то менеджмент сети выбрал бы менее конкретное название для неё. Но если гигантская компания не смогла предугадать, что готовит ей будущее, что ей придётся радикально расширить часы работы, то куда уж ему? И даже при этом они изменились; приспособились. И, думал он, проходя через раздвижную стеклянную дверь и входя из ночной тьмы под яркий свет, может быть, и он тоже сможет.

Глава 40

Когда Дон вернулся домой, Сара была в примыкающей к спальне ванной, готовясь ко сну. Он подошёл к ней, стоящей перед зеркалом над раковиной, и очень осторожно обнял её сзади за плечи.

– Привет, – сказала она.

– Ладно, – ответил он. – Я это сделаю.

– Сделаешь что?

– Присмотрю за драконианскими детишками.

Его объятие было лёгким и не помешало Саре повернуться к нему лицом.

– Правда?

– Почему нет?

Ты не можешь делать это из одного лишь чувства долга, понимаешь? Ты уверен, что хочешь этим заняться?

– Как я могу быть в чём‑то уверен? Я собираюсь дожить где‑то до ста шестидесяти. Это terra incognita для всей человеческой расы. Я знаю о том, на что это будет похоже, не больше, чем… чем о том, каково быть нетопырём. Но я должен делать что‑то , и, как сказал мне сегодня твой внук, это должно быть что‑то важное.

– Перси такое сказал?

Дон кивнул, и Сара состроила уважительное лицо.

– И всё же, – сказала она, – ты должен по‑настоящему этого хотеть. Каждый ребёнок имеет право быть желанным.

– Я знаю. И я хочу это сделать.

– Да?

Он улыбнулся.

– Точно. Кроме того, тут я хотя бы могу не беспокоиться, что этим детям достанется мой нос.

Дон подозревал, что соседи уже устали удивляться происходящему вокруг их дома, но интересно, заметил ли кто‑нибудь из них подкатывающую к нему очень дорогого вида машину. Если да, то он наверняка взял крупный план вышедшего из неё Коди Мак‑Гэвина и запустил поиск по лицу, чтобы опознать этого, вне всякого сомнения, богатейшего из всех людей, чья нога ступала на Бетти‑Энн‑драйв.

Дон распахнул входную дверь и смотрел сквозь москитную сетку, как Мак‑Гэвин шагает к ней; сетка разбивала его на пикселы.

– Здравствуйте, Дон, – произнёс Мак‑Гэвин с бостонским акцентом. – Рад вас снова видеть.

– Здравствуйте, – ответил Дон, распахивая дверь с сеткой. – Заходите.

Он взял у Мак‑Дэвина тяжёлое зимнее пальто, дождался, пока он снимет свои модные туфли, и провёл его вверх по ступеням в гостиную.

Сара сидела на диване. Дон заметил, как по лицу Мак‑Гэвина пробежала тень, словно его поразило, насколько сильно она состарилась с их последней встречи.

– Здравствуйте, Сара, – сказал он.

– Здравствуйте, мистер Мак‑Гэвин.

Из кухни появился Гунтер.

– А, – сказал Мак‑Гэвин, – я смотрю, вы получили МоЗо, которого мы вам послали.

Сара кивнула.

– Мы назвали его Гунтер.

Мак‑Гэвин вскинул брови.

– В честь робота из «Затерянных в космосе»?

Дон был поражён.

– Точно.

– Гунтер, – сказала Сара своим обычным подрагивающим голосом. – Познакомься с мистером Мак‑Гэвином. Он возглавляет компанию, которая тебя сделала.

Дон присел рядом с Сарой и с интересом следил за сценой знакомства творения со своим творцом.

– Здравствуйте, мистер Мак‑Гэвин, – сказал Гунтер, протягивая голубую механическую руку. – Искренне рад познакомиться с вами.

– И мне тоже, – сказал Мак‑Гэвин, пожимая её. – Надеюсь, ты хорошо заботишься о докторе Галифакс.

– Его нам как бог послал, – сказала Сара. – Правда ведь, Гунтер?

– Я стараюсь, – ответил МоЗо Мак‑Гэвину. – Я был с ней, когда она сделала открытие. Я очень горд.

– Мой мальчик! – сказал Мак‑Гэвин. Потом повернулся к Галифаксам. – Чудесные машины, не правда ли?

– О, да, – сказала Сара. – Пожалуйста, садитесь.

Мак‑Гэвин направился к мягкому креслу.

– Неплохо вы тут живёте, – сказал он, усаживаясь.

Дон подумал об этом. Мак‑Гэвин был известным филантропом. Дон видел фотографии его посещений лачуг бедняков в третьем мире, и его отрезвила мысль о том, что этот дом по цене ближе к ним, чем к знаменитому поместью Мак‑Гэвина в Кембридже. Стены кое‑где обшарпаны, штукатурка выщерблена, ковёр потерт и запятнан. Диван, нескладный и громоздкий, должно быть, считался стильным в конце прошлого века, но сейчас безнадёжно устарел, а его бордовая обивка кое‑где протёрлась чуть ли не насквозь.

– Итак, – заговорила, наконец, Сара, повторяя то, что Мак‑Гэвин сказал им много месяцев назад, – поговорим без обиняков. Как я сказала по телефону, мне удалось расшифровать драконианское послание. Когда я расскажу, о чём оно, я надеюсь, что вы согласитесь со мной в том, что мы не должны предавать его содержание огласке.

Мак‑Гэвин подался вперёд, обхватив рукой свой покатый подбородок.

– Я слушаю. О чём там говороится?

– Инопланетяне прислали драконианский геном…

– Правда?

– Да, и инструкции по созданию искусственной матки, чтобы выносить пару драконианских младенцев здесь, на Земле, а также чертежи инкубатора для них.

– Боже, – тихо произнёс Мак‑Гэвин.

– Здорово, правда? – спросила Сара.

– Это… потрясающе. Они смогут здесь жить?

– Да, думаю, смогут.

– Вау!

– Но есть загвоздка, – сказала Сара. – Инопланетяне хотят, что я стала, фактически, их приёмной матерью. Однако я слишком стара.

– Ну, – сказала Мак‑Гэвин, – я думаю, что мы сможем организовать соответствующее учреждение…

– Нет, – твёрдо ответила Сара. – Никаких лабораторий, никаких институтов. Они – личности, не опытные образцы. Они должны расти дома. Как я сказала, я не смогу сделать этого сама, но я выберу того, кто меня заменит.

Голос Мак‑Гэвина был мягок, и он смотрел на Сару немного искоса.

– Я не вполне уверен, что это ваша прерогатива.

– О, безусловно, моя. Потому что, видите ли, сообщение с геномом адресовано мне лично.

– Вы уже это говорили. Но я по‑прежнему не понимаю, что вы имеете в виду.

– Ключ дешифровки. Это… нечто моё личное. И я не планирую рассказывать вам, что именно.

– Это не ваш набор ответов или любое его подмножество, – сказал Мак‑Гэвин. – Мы это уже пробовали. Что ещё инопланетяне могут знать о вас?

– Со всем уважением, я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

Мак‑Гэвин сдвинул брови и ничего не сказал.

– Так вот, – продолжила Сара, – как я сказала, я не могу сама это сделать. Но я могу передать геном тому, кому пожелаю – отдав ему ключ дешифровки.

– Я бы мог… – начал Мак‑Гэвин.

– Вообще‑то, – сказала Сара, – я скорее вижу вас в роли богатого дядушки. Кто‑то должен оплачивать строительство искусственной матки, синтез ДНК и прочее.

Мак‑Гэвин поерзал в кресле.

– Кроме того, у вас есть работа на полный день, – сказал Дон. – Даже несколько – вы президент компании, управляете четырьмя благотворительными фондами, все эти публичные выступления…

Богач кивнул.

– Это правда. Но если не я, то кто?

Дон откашлялся.

– Я.

– Вы? Но разве вы не… как это?… ди‑джей или вроде того?

– Я был звукоинженером‑продюсером, – сказал Дон. – Но то была моя первая карьера. Теперь пришла пора заняться следующей.

– Со всем уважением, – сказал Мак‑Гэвин, – кандидатуры должна рассматривать компетентная комиссия.

– Я  – эта комиссия, – сказала Сара, – и я сделала свой выбор.

– Но, серьёзно, Сара, должна быть какая‑то формальная процедура рассмотрения кандидатур, – сказал Мак‑Гэвин.

– И такая уже была: драконианская анкета. С её помощью они выбрали меня, а я выбрала Дона. Но нам нужна ваша помощь.

Мак‑Гэвин выглядел не слишком довольным.

– Я бизнесмен, – сказал он, разводя руками. – Что я с этого буду иметь?

Дон взглянул на Сару и заметил, как искривились её морщины. Из комментария Мак‑Гэвина ясно сдледовало, что его анкета никак не могла быть близка к анкете Сары – и, соответсвенно, Дона.

Но ответ у неё был уже готов.

– Вы получите все биотехнологические преимущества, которые сможете из этого извлечь – не только из инопланетной ДНК, но и их конструкции искусственной матки и инкубатора, из формул инопланетной пищи и так далее.

Мак‑Гэвин нахмурился.

– Я привык полностью контролировать операции, в которых участвую, – сказал он. – Вы не продадите мне этот ключ? Вы можете назвать любую цену…

Но Сара покачала головой.

– Мы уже установили, что единственную вещь, которую я хотела бы иметь, ваши деньги купить не в силах.

Мак‑Гэвин немного помолчал, раздумывая, потом сказал:

– Вы говорите о высоких технологиях. То есть, конечно, синтез ДНК – это просто; есть коммерческие лаборатории, которые сошьют вам любую последовательность, какую закажете. Но строительство искусственной матки и прочего – это потребует времени.

– Это не проблема, – сказал Дон. – Мне тоже понадобится время на подготовку.

– Как? – спросил Мак‑Гэвин. – Как можно подготовиться к чему‑то вроде этого?

Дон пожал плечами. Он знал, что на данном этапе может лишь строить догадки.

– Думаю, я изучу модели, которые у нас уже есть: воспитание детёнышей шимпанзе в человеческой семье, одичавшие дети и прочее. Конечно, всё это не вполне сравнимые сценарии, но с чего‑то надо начать. Потом…

– Да?

– Ну, в общем, много лет назад я составил такой список: двадцать дел, которые я хочу сделать, прежде чем умру. В нём была встреча с Далай‑ламой. Не то чтобы я был уверен, но мне кажется, что я должен к такому делу приготовиться… – он запнулся – ему самому было странно слышать от себя такое непривычное слово – … духовно.

– Ну, это легко устроить, – сказал Мак‑Гэвин.

– Вы… вы знакомы с Далай‑ламой?

Мак‑Гэвин улыбнулся.

– Слышали старый афоризм о том, что каждый знаком с каждым через не более чем шесть других людей. Так вот, с того момента, как вы познакомились со мной, длина цепочки от вас до практически каждой знаменитости сократилась до всего двух звеньев. Мы это организуем.

– Вау. Э‑э… спасибо. Просто я, понимате, хочу как можно лучше научиться… гмм…

– Растить пришельцев? – помог ему Мак‑Гэвин, качая головой, словно до сих пор свыкнуться с этой идеей.

– Представьте это как встречу доктора Спока и мистера Спока, – сказал Дон, пытаясь несколько понизить градус высокопарности.

Мак‑Дэвин непонимающе смотрел на него; он, несомненно, слышал про вулканца[157] 157
  Спок – персонаж сериала «Звёздный путь», представитель инопланетной расы вулканцев.
  


[Закрыть], но зенит славы знаменитого педиатра[158] 158
  Бенджамин Спок – американский педиатр, автор книги «Ребёнок и уход за ним» (1946), ставшей впоследствии культовой.
  


[Закрыть] прошёл ещё до его рождения.

– Ну так что, – спросила Сара, – вы нам поможете?

Мак‑Гэвин явно был недоволен.

– И всё же я бы предпочёл, чтобы вы позволили мне контролировать проект; не обижайтесь, но у меня гораздо больше опыта руководства большими предприятиями.

– Простите, – сказала Сара. – Но будет так, как я сказала. Так нужно. Вы с нами?

Мак‑Гэвин снова задумался.

– Хорошо, – сказал он, посмотрев на Сару, а потом снова на Дона. – Я участвую.