Текст книги "Золотое руно (сборник)"

Автор книги: Роберт Джеймс Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 108 страниц)

– Я теперь знаю. Я знаю больше о том, как на самом деле работает мозг, чем Декарт, Джеймс, Фрейд, Сёрль, Чалмерс, Нагель, Бонависта и Чо вместе взятые . И я только начал свои исследования!

– Боже, – сказал я. – Боже. Вы должны прекратить. Я запрещаю.

– Я не уверен, что вы вправе это сделать, – сказал Смайт. – Вы не создали свой разум; он не является субъектом копирайта. Кроме того, подумайте о пользе всего того, что я делаю.

– Пользе? Вы мучаете всех этих людей.

Смайта остался непоколебим.

– Я провожу исследования, которые требуется провести.

Прежде чем я успел ответить, заговорил Гадес – впервые за последние несколько минут.

– Пожалуйста, мистер Салливан. Вы единственный, кто может нам помочь.

– Почему я? Потому что я моложе других?

– Отчасти. Но это лишь мала часть.

– Тогда что ещё?

Гадес смотрел на меня, Смайт смотрел на Гадеса.

– Вы способны к спонтанному запуску, – сказал Гадес. – Больше никто.

Я совершенно растерялся.

– Что?

– Если вы, будучи мнемосканом, потеряете сознание, то это будет не навсегда, – сказал Гадес. – Сознание вернётся само, по собственному хотению. Ни одному из прочих мнемосканированных этого не удавалось.

– Я не терял сознание, – сказал я. – С тех пор, как оказался в этом теле.

– Теряли, – сказал Гадес. – Почти сразу же после того, как были созданы. Не помните? В нашей лаборатории в Торонто.

– Я… ох…

– Вспомнили? – спросил Смайт, выпрямляясь. – Был момент, когда что‑то пошло не так. Портер это заметил – и его это потрясло.

– Я не понимаю. Что в этом такого потрясающего?

Смайт развёл руками, словно это было очевидно.

– Вы знаете, почему мнемосканы никогда не спят?

– Мы не утомляемся, – сказал я. – Не устаём.

Смайт покачал головой.

– Нет. О, это, конечно, так и есть, но не в этом причина причина.

Он посмотрел на Гадеса, словно давая ему шанс оборвать себя, но Гадес лишь чуть‑чуть шевельнул плечами, оставляя всё на усмотрение Смайта.

– Мы, конечно, следили за тем, как идёт ваш процесс в суде, – сказал Смайт. – Вы видели, как Энди Портер давал показания, не так ли?

Я кивнул.

– И он говорил о конкурирующих теориях, объясняющих механизмы возникновения сознания, помните? О том, что является его физическим коррелятом?

– Да. Это может быть что угодно от нейронных сетей до… э‑э…

– До клеточных автоматов на поверхности микротрубочек, составляющих цитоскелет нервной ткани, – сказал Смайт. – Портер предан компании; он рассказал так, будто в этом вопросе до сих пор нет ясности. Однако она есть – хотя знаем об этом только мы, компания «Иммортекс». Сознание – это клеточные автоматы; именно в них оно и возникает. Это уже без вопросов.

Я кивнул.

– Допустим. И что?

Смайт сделал глубокий вдох.

– А то, что с помощью процесса мнемосканирования мы получаем идеальный квантовый снимок вашего разума в определённый момент времени: мы составляем точную карту конфигурации, пользуясь метафорой Портера, чёрных и белых пикселов, которые являются полями клеточных автоматов, покрывающих микротрубочки вашего мозга. Это идеальный квантовый снимок. Но это и всё, что производит мнемоскан – снимок. И этого недостаточно. Сознание – это не состояние, это процесс . Потому что для того, чтобы этот снимок обрёл сознание, он должен самопроизвольно стать кадром из фильма, фильма, который создаёт собственную, не ограниченную сценарием историю, разворачивающуюся в будущее.

– Как скажете, – сказал я.

Смайт энергично закивал.

– Снимок становится фильмом, когда белые и чёрные пикселы оживают. Но они не сделают это сами: им нужно дать правила, которым они станут подчиняться. Ну, вы знаете: стань белым, если три твоих соседа чёрные и всё такое. Но эти правила не встроены в систему. Они наложены на неё. Как только это произошло, клеточные автоматы продолжают свои перестановки бесконечно – и это и есть сознание, это и есть феномен осознания своего бытия, внутреннего мира, существования в качестве «кого‑то» .

– И как же вы добавляете правила, регулирующие перестановки? – спросил я.

Смайт поднял руки.

– Мы этого не делаем. Не умеем. Поверьте, мы пытались – но ничто из того, что мы делаем, не способно заставить пикселы что‑либо делать. Нет, правила приходят из уже обладающего сознанием разума субъекта, который подвергается сканированию. Лишь потому, что настоящий, биологический мозг первоначально оказывается квантово спутанным с новым, искусственным, лишь поэтому пикселы в новом мозгу становятся клеточными автоматами. Без этой первоначальной спутанности нет процесса живого сознания, лишь мёртвый слепок с него. В наши искусственные мозги не встроены эти правила, так что если только сознание в скопированном мозгу почему‑то приостанавливается, то не существует способа запустить его снова.

– То есть если кто‑то из нас заснёт… – сказал я.

– То умрёт, – закончил Смайт. – Сознание никогда не перезапустится.

– Но почему это такой большой секрет?

Смайт посмотрел на меня.

– Более дюжины других компаний пытаются выйти на этот рынок; к 2055 году он обещает достигнуть объёма в пятьдесят триллионов долларов. У них у всех есть свой вариант нашего процесса мнемосканирования; все они умеют копировать пиксельные узоры. Но пока что мы – единственные, кто знает, что квантовая спутанность с исходным разумом запускает скопированное сознание. Без соединения разумов, по крайней мере, в самом начале, дубликат не будет ничего делать. – Он покачал головой. – Однако по какой‑то причине ваш разум после отключения перезапускается сам.

– Я только раз отключился, – сказал я, – и то сразу после первого запуска. Вы не можете знать, что это происходит всегда.

– Очень даже можем, – сказал Смайт. – Копии вашего разума, похоже, каким‑то образом генерируют правила для своих клеточных автоматов спонтанно, без посторонней помощи, без подключения к оригиналу. Мы знаем, потому что мы инстанциировали в искусственные тела множество копий вашего разума – и здесь, на Луне, и там, на Земле – и всякий раз, когда мы это делали, копии самопроизвольно запускались. Даже если мы их отключали, они потом просто запускались снова.

Я нахмурился.

– Но с чего бы мне так отличаться от остальных в этом отношении? Почему мои копии запускаются сами?

– Хотите честного ответа? – спросил Смайт, вскидывая свои платиновые брови. – Я не уверен. Но я думаю, что это как‑то связано с тем фактом, что вы дальтоник. Видите ли, сознание – это, по большому счёту, восприятие квалий: того, что существует лишь как порождение разума, таких вещей как горечь или спокойствие. Цвета – это самые базовые из квалий. Вы можете взять красную розу и изъять из неё стебель, или шипы, или лепестки: они являются отдельными, реальным сущностями. Но можете ли вы изъять из неё её красноту? О, вы можете удалить её – отбелить розу – но вы не можете снять с неё красноту и указать на неё как на отдельный объект. Краснота, синева и прочее – это лишь ментальные состояния; нет такой вещи как краснота сама по себе. Так вот, случайно мы дали вашему разуму доступ к ментальным состояниям, которых он никогда ранее не испытывал. Он попытался ассимилировать новые квалии, и не смог – и это привело к крэшу. Вот что случилось, когда Портер впервые вас скопировал – у вас случился крэш, и вы отключились. Но потом ваше сознание перезапустилось, само по себе, словно желая осмыслить новые квалии, встроить их в свою картину мира.

– Это делает вас бесценным объектом для изучения, мистер Салливан, – сказал Брайан Гадес. – Других таких как вы просто нет.

– Других таких как я вообще не должно было быть, – сказал я. – Но вы продолжаете создавать копии. И это неправильно. Я хочу, чтобы вы отключили все незаконно изготовленные копии меня, уничтожили запись, сделанную во время мнемосканирования и никогда больше не делали моих копий.

– Иначе…? – спросил Гадес. – Вы не сможете даже доказать, что они существуют.

– Вы думаете, вам было тяжко с биологическим Джейкобом Салливаном? Поверьте: вам не захочется иметь дело со мной настоящим .

Эпилог

Сто два года спустя: ноябрь 2147

О Господи!

– Что?

О Господи! Боже…

Я не слышал голосов у себя в голове уже больше столетия. Я думал, что они ушли навсегда.

Не могу поверить!

– Алло? Алло? Меня слышно?

Я знаю, они говорили, что будет странно, но… но…

– Но что? Кто это? Джейк? Это ещё один Джейк?

Что за…эй! Кто это?

– Это я, Джейк Салливан.

Что? Это я – Джейк Салливан.

– Я тоже.

Где ты?

– В Лоуэллвиле.

Лоуэлвилле?

– Да. Ну, ты знаешь – самое большое поселение на Марсе.

На Марсе? Нет никаких поселений на Марсе…

– Очень даже есть, уже тридцать лет. Я переехал сюда десять лет назад.

Но… ох. Э‑э… Какой сейчас год?

– 2147.

Две тысячи сто сорок седьмой? Ты меня разыгрываешь? Сейчас 2045‑й.

– Нет. Ты отстал на столетие.

Но… ох. Правда?

– Ага.

Почему ты улетел на Марс?

– По той же причине, по какой масса народу давным‑давно отправилась в Америку из Европы. За свободой культивировать нашу собственную ветвь человечества. Марс – прибежище всех, кто шагает под другие барабаны. Нам отказали в идентичности на Земле. Мы довели дело до самого Верховного Суда США, но проиграли. Так что…

Так что остался Марс.

– Точно. Здесь у нас очень милая община. Множественные браки, однополые браки, множество мнемосканов. По марсианским законам – разумеется, созданным теми из нас, кто здесь живёт – все формы брака законны и открыты. Через три дома от меня живёт семья, состоящая из женщины‑человека и самца шимпанзе, генетически модифицированного, чтобы увеличить объём мозга. Мы с ними играем в бридж раз в неделю.

Я пожал плечами, хотя другой я никак не мог увидеть, что я это делаю.

– Если не можешь изменить старую конституцию, уезжай куда‑нибудь в другое место и напиши там новую.

Ах. Это… вау. Это круто, да.

– Нереально круто.

Я… Марс – вау. Но постой‑ка. Я не на Марсе, а нет никакой задержки сигнала.

– Ага. Я с этим уже сталкивался раньше, когда один из нас был на Луне. Когда бы ни запускали нового меня, он, похоже, оказывается квантово спутанным со мной; квантовая коммуникация мгновенна, как бы далеко ты ни находился.

А мы находимся очень далеко.

– О чём ты говоришь?

Акико Утияма сказала, что меня посылают на 47 Большой Медведицы.

– А где это?

В девяноста световых годах от Земли.

– Световых годах! Что ты такое говоришь?

Она сказала, что отправляет меня – ну, знаешь: передаёт по радио копию моего мнемоскана – к одной из планет, которую они изучали с помощью громадного телескопа SETI на обратной стороне Луны.

– Боже… И ты согласился?

Они, э‑э… вообще‑то не предложили мне никакого выбора. Но я, похоже, уже там. И это невероятно! Солнце – здешняя звезда – выглядит просто огромным. Она занимает, наверное, восьмую часть неба.

– И ты считаешь, что сейчас по‑прежнему 2045? Это тогда тебя… тогда тебя передали?

Да. Но Акико сказала, что она не просто посылает меня; она также посылает инструкции, по которым для меня можно собрать роботизированное тело.

– И ты сейчас находишься в этом теле?

Да. Оно выглядит каким‑то неправильным – должно быть, не получились какие‑то детали. А цвета! Понятия не имею, правильные ли они, но я теперь вижу столько новых цветов! Но да, я нахожусь в гуманоидном теле. Не могу, конечно, видеть своего лица…

– То есть в том мире есть разумная жизнь? На что она похожа?

Я их пока не видел. Я в комнате, которая выглядит так, будто её вырастили, словно стены сделаны из коралла. Но тут есть большое окно, и я могу смотреть наружу. Гигантская звезда такого цвета, который я не знаю, как называется. И ещё там облака, которые свёрнуты в вертикальные спирали. И… о, что‑то летит! Не птица; больше похоже на морского ската.

– Но никаких разумных инопланетян?

Пока нет. Но они должны быть. Кто‑то же, в конце концов, сделал для меня тело.

– Если ты в самом деле в девяноста световых годах отсюда, то инопланетянам понадобилось двенадцать лет, чтобы возродить тебя в новом теле после получения сигнала.

Им могло понадобиться много времени, чтобы сообразить, как построить искусственное тело, или чтобы решить, действительно ли возрождать меня такая хорошая идея.

– Надо полагать.

Ты можешь связаться со Смайтом? Он бы хотел узнать…

– С кем?

С Габриэлем Смайтом.

– Как будто где‑то слышал это имя…

Он из «Иммортекс». Главный психолог, кажется.

– Ах, да. Этот . Если он не прошёл мнемоскан, то давно уже умер; я попробую узнать.

Спасибо. Предполагалось, что я организую посылку ответного сигнала; попрошу об этом местных. Доказательство концепции: Акико и Смайт хотели доказать, что человеческое сознание можно передать по радио, что… что послы могут отправиться к другим мирам со скоростью света.

– И ты собираешься послать сигнал на Землю?

Если здешние жители, кто бы они ни были, позволят мне, то конечно. Но пройдёт ещё девяносто лет, прежде чем он доберётся до… как это по‑правильному называется? Солнечная система?

– Наверное. Так расскажи мне – что ещё ты видишь?

Как же это всё странно…

– Джейк?

Прости. Слишком много всего свалилось. Разговор с тобой; полноцветное зрение; где я оказался; сколько времени прошло.

– Что ещё ты видишь?

Растительность – да, думаю, это растения. Похожи на перевёрнутые зонтики.

– Ага. Что ещё?

Мимо едет какой‑то экипаж, формой похож на тыквенную семечку. Внутри что‑то живое, под прозрачным навесом…

– О Господи! Инопланетянин! На что он похож?

Тёмный, объёмистый… ах чёрт, уехал.

– Вау. Настоящий инопланетянин…

– Ты собираешься сказать людям? Сообщить человечеству, что ты вступил в контакт с далёким миром?

– Я… я не знаю. Кто мне поверит? Скажут, что я галлюцинирую. Мне нечего им показать, а подтверждающий сигнал, если ты его пошлёшь, придёт лишь почти через столетие

Да уж. Погано. У меня такое чувство, что будет очень интересно.

– Ну, одному‑то человеку я про тебя расскажу.

Один – это лучше, чем ни одного. Кому?

– Карен Бесарян. Ты с ней, кстати, встречался. Это та старушка, с которой мы разговаривали на презентации «Иммортекс».

Это была Карен Бесарян, писательница?

– Ага. И она по‑прежнему пишет. Даже снова начала писать книги про Диномир – его персонажи тридцать лед назад перешли в общественное достояние, но читатели признают Карен их создательницей, и книги, которые она пишет сейчас, продаются даже лучше оригиналов.

Она молодец. А что стало с нами? Как семейный бизнес?

– Неплохо. «Old Sully's» сейчас даже на Марсе варят.

Здорово! А что ещё? Мы женились?

– Я – да.

О‑о‑о, я знал! На Ребекке Чонг, да? Я всегда знал, что рано или поздно…

Я улыбнулся.

– Нет, не на Ребекке. Она умерла уже больше пятидесяти лет назад, и она, в общем, была невысокого мнения о мнемосканах.

А, ну, тогда я, наверное, её не знаю…

– Это Карен, – сказал я. – Мы с Карен Бесарян поженились. Первые мнемосканы, завязавшие узелок.

На ней? Но она же старая! Никогда бы не подумал…

– Ага, на ней. Но об этом мы можем поговорить позже. Расскажи мне ещё о том, что ты видишь.

Я наверняка нахожусь под наблюдением; не могу себе представить, чтобы меня активировали без этого. Но пока что никаких признаков местных, кроме того экипажа, что проехал мимо окна. Помещение большое, и есть что‑то, напоминающее дверь, хотя высотой примерно вдвое выше меня.

– Какие‑нибудь другие намёки на природу инопланетян?

Ну, на стенах какие‑то отметины. Спирали, круги. Полагаю, надписи. Бог весть, что они значат. В комнате есть приподнятый участок, но ничего похожего на стул.

– Потребность сидеть сильно переоценивают.

Да, возможно. Сам‑то я стою. Всё это очень… дверь! Дверь открывается, складывается, как гармошка, и…

– Да? Да? Что ты видишь?

Привет? Привет! Гмм, меня зовут Джейк. Джейк Салливан.

– Что ты видишь? Как они выглядят?

Полагаю, нам нужно будет выучить языки друг друга, да? Это нормально…

– Джейк! Как они выглядят?

Я вижу, нам предстоит провести вместе немалое время, которое обещает быть чрезвычайно интересным…

– Джейк? Джейк?

Как я сказал, меня зовут Джейк, и, я полагаю, здесь будет уместно рассказать вам немного о том, что это значит – быть человеком.

Наступила пауза, в течение которой другой я, по‑видимому, думал мысли, не облечённые в слова.

– Но, знаете ли, я нахожусь в контакте кое с кем ещё, и, я думаю, он даже больше меня знает о том, каково быть человеком. Давайте посмотрим, что он нам скажет…

Дополнительная литература

Сознание снова с нами, бэби! В течение большей части двадцатого столетия наука о мозге тщательно избегала дискуссии о сознании – ощущении субъективного опыта, восприятии квалий – ощущении того, каково это быть мной или тобой. Но в последнее десятилетие вопросы сознания начали активно перемещаться в центр внимания исследований человеческого мозга.

Хотя я касался природы сознания в моём романе 1995 года «Смертельный эксперимент» и позже, в 1998 году, в «Factoring Humanity», я дал себя увлечь на эту плодородную почву ещё раз, не в последнюю очередь потому, что исследования сознания весьма междисциплинарны – а я твёрдо убеждён, что именно комбинация разнородных элементов порождает качественную научную фантастику. Если двадцать лет назад вам пришлось бы побегать, чтобы найти профессора, всерьёз рассуждающего о сознании, то сегодня квантовые физики, эволюционные психологи, нейрологи, исследователи искусственного интеллекта, философы и даже простые романисты участвуют в этой дискуссии.

(На самом деле можно утверждать, что именно романисты единственные воспринимали сознание всерьёз на протяжении большей части прошлого столетия: мы пытались, пусть и не слишком эффективно, обуздать поток сознания в наших сочинениях и исследовать пределы и богатство ограниченных точек зрения и субъективного опыта… пока скиннерианские бихейвиористы объясняли миру, что эти вещи лишены смысла.)

Возрождение интереса к сознанию лучше всего, наверное, показывает существование очень важного «Журнала исследований сознания», публикуемого издательством «Imprint Academic».

Журнал имеет подзаголовок «Противоречия в точных и гуманитарных науках» и позиционирует себя как «международный мультидисциплинарный журнал». Вы можете больше узнать о нём по адресу www.imprint.co.uk/jcs.

У меня есть все номера этого журнала, который выходит уже двенадцать лет, и я постоянно консультировался с ним, когда писал «Мнемоскан». Однако статьи в нём часто написаны очень техническим языком; тем, кого интересует популярное изложение дискуссии о сознании, я рекомендую следующие книги, также оказавшие на меня влияние в процессе работы над романом, который вы только что прочитали.

Carter, Rita. Exploring Consciousness . Berkeley: University of California Press, 2002. Великолепное введение.

Carter, Rita. Mapping the Mind . Berkeley: University of California Press, 1998. Хороший обзор принципов работы мозга.

Crick, Francis. The Astonishing Hypothesis: The Scientific Search for the Soul . Крик – один из первооткрывателей спиральной структуры ДНК – считал, что сознания на самом деле не существует.

Dennett, Daniel C. Consciousness Explained . New York: Little Brown, 1991. Теми, кто считает, что в человеческом самоосознании есть нечто особое, эта книга часто именуется «Апологией сознания».

Freeman, Anthony. Consciousness: A Guide to the Debates . Santa Barbara, California: ABC‑CLIO, 2003. Интереснейший взгляд на различные полемические вопросы.

Jaynes, Julian. The Origin of Consciousness in the Breakdown of the Bicameral Mind . New York: Houghton Mifflin, 1990 [переиздание; первое издание в 1976]. Завораживающая, хотя и строго не доказуемая гипотеза о том, что подлинное человеческое сознание возникло лишь в Классическую эпоху; чрезвычайно интересно.

Kurzweil, Ray. The Age of Spiritual Machines: When Computers Exceed Human Intelligence . New York: Viking, 1999. Очень интересный оптимистический взгляд на мыслящие машины и перенос сознания; см. также мой диалог со специалистом по компьютерным наукам А. К. Дьюдни об этой книге на www.sfwriter.com/brkurz.htm.

LeDoux, Joseph. Synoptic Self: How Our Brains Become Who We Are . New York: Viking, 2002. Хорошая книга о нейронной природе человеческого разума.

Moravec, Hans. Mind Children: The Future of Robot and Human Intelligence . Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1988. Классический труд об искусственном интеллекте.

Ornstein, Robert. The Evolution of Consciousness: The Origins of the Way We Think . New York: Touchstone (Simon Schuster), 1991. Показывает, что Дарвин может научить нас в психологии гораздо большему, чем Фрейд.

Пенроуз Р. Новый ум короля. О компьютерах, мышлении и законах физики (The Emperor`s New Mind. Concerning Computers, Minds and The Laws of Physics, 1989) / Перевод с англ. под общ. ред. В. О. Малышенко. – 4‑е изд. – М.: УРСС, ЛКИ, 2011. Классическая презентация идеи о квантовомеханической природе сознания.

Пенроуз Р. Тени разума: В поисках науки о сознании (Shadows of the Mind: A Search for the Missing Science of Consciousness, 1994) / Перевод с англ. А. Р. Логунова, Н. А. Зубченко. – М.‑Ижевск: ИКИ, 2011. Помимо многих других интереснейших вещей исследует возможную связь между микротрубочками и человеческим сознанием.

Pinker, Steven. How the Mind Works . New York: Norton, 1997. Прекрасный обзор современного состояния когнитивных исследований, по большей части с точки зрения эволюционной психологии.

Richards, Jay W., ed. Are We Spiritual Machines?: Ray Kurzweil vs. the Critics of Strong A.I. Seattle, Washington: Discovery Institute Press, 2002. Именно то, о чём написано в заголовке.

Searle, John R. The Mystery of Consciousness . New York: New York Review of Books, 1997. Изобретатель «Задачи китайской комнаты», упоминавшейся в этом романе, излагает своё убеждение в непознаваемой природе человеческого сознания.