Текст книги "Выше головы! (CИ)"

Автор книги: Расселл Д. Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 74 страниц)

Финиш

Запуск станции мы с Сарой встретили в одной комнате, только она лежала на постели, укутанная, как младенец, а я сидел, тщательно пристёгнутый к креслу, и развлекал её по мере сил. Приготовились мы за несколько минут, и к двенадцати уже успели вспомнить погибших, погрустить за тех, кто потерял так много, и просто порадоваться за тех, кто спасся.

Она много говорила о своём втором ребёнке – тот был с мамой и папой в Западном секторе, когда случилась экстренная остановка. Спасибо камиллу-няньке, малыш не успел даже толком понять, что случилось. Но всё равно Сара очень волновалась за него. И за первого тоже, но малыш…

– У меня первая мысль была о нём, – призналась она, слегка растягивая ударные слоги – я опять захотел спросить, откуда этот интересный акцент. – Даже не побеспокоилась, что воздух кончается, и надо доставать шлем… Хорошо, что девчонки сообразили! – и она рассмеялась. – Но совсем успокоилась, только когда увидела «привет» от его родителей. А ему, знаешь, даже понравилось в невесомости! Такой смешной! – и она указала взглядом на запись, прокручивающуюся на одном из экранчиков, украшавших потолок.

Помещение, которое выделили Саре, было в одном из новых жилых блоков Западного сектора – Восточный на время запуска оставался пустым. Сара обмолвилась, что пока хочет остаться здесь… Как и многие, наверное. Ремонт закончен, но воспоминания о произошедшем ещё слишком свежие. «Разве что за вещами вернуться. Кому надо», – подумал я. Сара обходилась и так.

Возможность размещать экраны входила в стандартный интерьерный набор, записи хранились в Инфоцентре, и ей не составило особого труда вернуть комнате привычный вид, о чём она не преминула похвастаться. «Если рябит, скажи», – добавила она, указывая на окошки в чужую жизнь. Счастливую жизнь. А я, глядя на улыбающегося младенца, болтающего руками и ногами, подумал о том, что желание «сделать, как было раньше», такое полезное при случившейся катастрофе и такое вездесущее, будь то ремонт, дизайн жилья или даже слова, станет проклятием для тех, чьи потери безвозвратны.

Так что будет и откат – внешне, по крайней мере – стремление к переменам, обновление всего. Но для тех, кто, как Сара, отделался испугом, это станет данью вежливости и состраданию. Будет ли она чувствовать вину из-за этого?

В роковой момент столкновения с астероидом она была на завтраке вместе с коллегами из смены. Просто одна из Дозорных, но в подозреваемые записали только её. Потому что прошлое Сары предполагало психическую нестабильность вкупе с зацикленностью на «бэшках»? Она не дурочка – и понимала свои слабости. Но прошлое остаётся позади. Вторую звёздочку донора она прикрепила рядом с первой. Что-то подсказывало, что и третья будет. Кому-то кажется вызывающим? Их проблемы!

Мне же было просто приятно видеть её синие глаза, слегка курносый носик и задорную улыбку – встречать с ней запуск оказалось правильным. Она, подозревая, почему я пришёл именно в её блок проверить выполнение техники безопасности и успокоить, втайне была рада этому «нехорошему» прошлому. Потому что это давало ей определённые привилегии. Так что, как два заговорщика, мы получали удовольствие от происходящего.

– Как те мальчики, которых ты опекаешь?

– Фьюр и Тьюр? Они со мной были, на планете. На практике…

– И, конечно же, попросились с тобой! – догадалась Сара.

– Ага. Попросились. И прилетели со мной. И получили места в Эвакуации. Глава разрешил.

– Да ты что?! – от удивления она даже приподнялась на постели, насколько позволяло фиксирующее покрывало. – Я бы никогда не позволила… Они же ещё совсем дети!

– Не такие уж и дети! Уже нет. И теперь точно! Возились с детьми, которых вытаскивали. Очень хорошо себя показали. Так что уже взрослые…

Потом я рассказал, как Оскар, получивший пару незначительных царапин, жаловался мне, Нортонсону, учителям и даже Главе бросил сообщение – так хотел быть с товарищами! В утешение его назначили временным помощником воспитателя в детском саду, пока «настоящая» помощница работала на сортировке.

– Это ведь он хотел тебя подставить? – спросила Сара. – Притворился, что ты нападаешь… Как глупо! И как вредно!

Я отмахнулся:

– Да понарошку там было! И вообще, ты его сестру не видела – посерьёзнее любой терапии! Дана ему объяснила пять раз! Он попросил прощения, а теперь тем более об этом вспоминать…

Я всё хотел случайно добавить: «Кстати, что там у вас было, что за спор с шахтёрами?» – но не мог. Каждый раз момент был неподходящий! Как же привести к этому вопросу? К счастью, Сара была действительно умным человеком.

– Ты пришёл что-то узнать у меня? – тихо, практически шёпотом, спросила она.

– Да… Ладно, потом… Давай подождём, как запустится!

– Нет, давай сейчас. Это потому что я Дозорная? То, что было между нашими, добычей и портальщиками? Та ссора?

Я кивнул, краснея. Противно это всё было. Как-то совсем неправильно!

Из-под покрывала высунулась рука – и она неловко погладила меня по предплечью, а потом вновь позволила укутать себя.

– Это было не в мою смену, но кое-что я знаю. И даже, наверное, присутствовала, как это всё началось. В прошлую субботу это было, на общем собрании. Решали какие-то совершенно технические вопросы – ну, ты знаешь, камрад Ярхо ввёл новые правила, точнее, велел до последней буковки соблюдать то, что было. Поэтому каждую субботу мы собираемся. Кроме тех, кто на вахте, конечно! И в этот раз всё было нормально. А потом заявилась добыча… то есть представитель шахтёров. Чернова. Предложила пересмотреть порядок уничтожения объектов. Потому что в стае, которая шла на нас, были стоуны… то есть редкие металлы, за которыми они ходят на край системы. А тут прямо под носом. И она предложил в этот раз сделать исключение.

– И что?

– Не знаю… Я же не в руководстве! Я на рядовой должности. Поставили бы новый порядок – работала бы по-новому. Но пока всё по-старому.

– А СубПортальная служба? Я точно знаю, что они участвовали в обсуждении!

– Это без меня. Наверное… я не знаю точно, но наверное, они вмешались из-за состава этих самых камешков. Если там был радиоактивный металл, то для них это повышенная опасность. Для портала. Значит, они пришли, чтобы порядок тоже пересмотрели. Но на другую сторону – пораньше разбили ту стаю, чтобы исключить риск… Чувствуешь?

Последнее относилось к лёгкому толчку, который, очевидно, предвещал начало вращения. Пора: на часах было «12:03».

– У тебя такое было? – спросила она, задорно блеснув глазами.

– Нет, конечно. Когда? – улыбнулся я ей из кресла.

– Точно. Значит, новый опыт. Поздравляю!

Да, такого со мной ещё не было… Я почувствовал, как мир вокруг сдвинулся с места – и тут же слегка закружилась голова. Или это пол с потолком закружились?

Станция – теперь, будучи внутри, я уже не мог воспринимать её отстранённо, и она была средоточием вселенной, а значит, вращался сам мир – начала раскручиваться. Пытаясь сообразить, что происходит, я то зависал снаружи, то снова оказывался в кресле. Словно огромная юла затанцевала вокруг своей оси, хотя от юлы в ней мало что осталось: лишь сам принцип остался неизменным. И вот это могучее, плотное и красивое тело пустилось в танец – и наконец-то стало собой. На какое-то мгновение я представил себя стержнем, который, оставаясь в покое, обеспечивал это вращение. Но у меня бы не получилось. И ни у одного человека бы не вышло – обеспечить равновесие мира.

Дёрнувшись, станция вмиг ускорила вращение, логосы нормализовали скорость, но мы продолжали сохранять неподвижность. Каким же хрупким было наше спокойствие! В который раз я ощутил, как сильно мы зависели от ИскИнов. Все люди лежали и сидели, крепко пристёгнутые, и камилллы-перестраховщики не допустили бы никакого ЧП. Дополнительные средства безопасности казались лишними, но сама забота успокаивала.

Тяготение вернулось – и то время, когда не было ни надёжности, ни спокойствия начало отодвигаться в прошлое, как кошмарный сон. Если бы я мог, то стоя бы приветствовал возвращение силы тяжести. Эйфория? Передалось от Сары или потому что во мне стало совсем много человеческого? Но мне было очень хорошо, и я не хотел разбираться, из-за чего всё.

– Ура! – хором закричали мы с Сарой. – Спасибо!!

«Пелёнки», в которые нас укутали комнатные камиллы, не мешали нам радоваться. И мне показалось, что я слышу похожее из других комнат – всё станция приветствовала наступление привычной жизни.

– Пожалуйста, – ответил комнатный камилл, наконец-то освобождая нас. – Поздравляю всех с окончанием сценария красного кода. Ремонт закончен на сто процентов. Вступает в действие сценарий синего кода.

– Я на работу, – тут же деловито заявила Сара, садясь на постели и потягиваясь. – Как же хорошо! Сколько себя помню, терпеть не могу эту болтанку!

– Погоди… – склонившись в кресле, как будто у меня болел живот, я в который раз ощутил дурацкость происходящего.

Ну, как проверять её непричастность?! Как вообще проверять такое? Особенно мне.

– Так что у вас там случилось? – поинтересовалась она. – Почему тебя прислали, а не спамеров? Посмотрели бы записи, если всё так серьёзно… Сколько там человеческого фактора? Одиннадцать процентов?

– Что?! – я взглянул в её ласковое лицо. – Откуда ты знаешь?

– Что – знаю?

– Про одиннадцать процентов.

– Потому что в среднем примерно столько и получается при совмещении управления внешним оборудованием, – объяснила Сара, всё также сидя на постели, подогнув ноги. – Семнадцать – Энергокомплекс и двадцать восемь – внутреннее, но это уже очень общее, потому что если смотреть по подробным раскладкам…

– Погоди, – перебил я её. – Откуда ты это знаешь?

– Вообще-то я училась на Посредника, – объяснила она, и я слушал в её насмешливом голосе готовность обидеться – в шутку. – И все эти цифры – это… У вас там Посредник-то есть? Хоть один?

– Где – у нас? – хмуро уточнил я.

– У вас. Тебя же послали? Ты же не по своей воле пришёл ко мне? То есть ко мне – в такое время, – поправилась она. – Был бы со своей девушкой или с близкими друзьями.

– Ты тоже – мой близкий друг, – пробормотал я.

Сара закатила глаза.

– Рэй! Вы ищете того, кто это сделал, верно? – спросила она, и я окаменел, пытаясь припомнить, где я мог проговориться?!

Или всё настолько очевидно?

– Ты… Не надо так. Как можно такое сделать? Ты вообще понимаешь, что говоришь?!

– А вы? – она прыснула, как будто мы обсуждали что-то смешное. – Вы все там с ума посходили – спамеров на вас нет! Разве ты ещё не понял, что случилось?

Я отнял ладони от вспотевшего лица и испуганно посмотрел на неё.

– Вот это да! – она хлопнула себя по лбу. – Так я – первая? У вас там точно никого из наших? Что же у вас там стряслось, что вы начали искать людей?

Мой выразительный взгляд был ей ответом.

– Вот это да!.. – Сара перестала улыбаться. – Вот это вы даёте! Одиннадцать процентов человеческого фактора – это стандартный вклад! Так всегда бывает. Больше или меньше, но всегда есть!

– Но ведь не всегда… – я не договорил.

– Верно, – кивнула она. – Поэтому ответственность взяли на себя логосы. Они всегда компенсируют это. И если в этот раз они не помогли нам, – она покачала головой. – Они виноваты. Я не знаю, почему. Но это вина ИскИнов. Кого-то из них – периферийных или кого-то из защиты, а то и самого… Ох, Рэй, я-то думала, что уже разобрались! Логосов же назвали виновными!

– Политика… – прошептал я, пытаясь осмыслить её слова.

«Инспектора это убьёт», – подумал я и посмотрел на потолок, как будто там притаился кто-то очень испуганный – и при этом очень опасный.

– Если это Инфоцентр… Мы ведь все зависим от него…

– А он от нас, – Сара пересела на постели, чтобы быть ближе ко мне, но, вопреки ожиданию, не прикоснулась. – И он будет искать причину. Сам. В себе. И других. Потому что если он не может защищать нас – зачем он нужен?

– Он так думает?

– Да. Хотя «он», «так» и «думает» – немного не те слова, – пояснила она и спрыгнула с постели. – Пообедаешь со мной?

– Не сейчас. Не сегодня…

– Тогда завтра, – и она скрылась в санитарной.

Мне, наверное, тоже было полезно отдать комбо в чистку и ещё раз принять душ. Но не сейчас… Что же он имел в виду под словом «справедливость»?

Теперь я посмотрел на потолок, как будто там сидел кто-то типа Оскара: запутавшийся мальчишка, который очень хотел отмотать время назад.

– Что же ты хочешь от меня? – прошептал я. – Чего тебе надо?

Логос или кто там ещё был, не отвечал. Но мне хватало экспертной – без кавычек – оценки бывшего Посредника и нынешней Дозорной и донора. Кто именно виноват, я ещё выясню, но в её версию я поверил.

Это не человек. Это ИскИн, который не стал вмешиваться – хотя мог! – и позволил этим пресловутым одиннадцати процентам сыграть свою роль. Ожидал ли он такого результата? Сорок девять человек и девяносто три камилла. Может быть, и ожидал. Может быть даже планировал…

От таких мыслей мне стало совсем нехорошо, и я поспешил выйти из комнаты Сары. В коридоре сориентировался – и направился к ближайшим лифтам, кивая и улыбаясь тем, кто приветствовал меня. «Синий» сценарий означал, в числе прочего, отмену выходных и отгулов, и дома никто не засиживался – во многом ещё и потому, что на станцию вернулось тяготение и стало как раньше. Но вид у меня был озабоченный, так что «приветами» всё и ограничилось.

А ещё были «глаза» ИскИнов, взирающие на всё и всех вокруг, и, подумав об этом, я ощутил тревогу. Не доверять людям – плохо, но не доверять Инфоцентру и остальным – ещё хуже. Как называется этот древний синдром? Киберпарентофобия. Страх перед опекающими искусственными разумами, зародившийся задолго до логосов – и оставшийся в старых пьесах да ещё у дикарей на Земле. Вот Сара посмеётся, если узнает, что я подхватил!

Она не перестала быть Посредником – впрочем, обязанности Дозорной не особо отличаются. Выходит, мы с ней коллеги? Но она относилась к ИскИнам профессионально. Точно слово: профессионально. Я был уверен, что даже если в её голове промелькнёт та же мысль, что и у меня – про расчёт количества погибших – она отреагирует спокойней, чем это получилось у меня. Из-за специализации? Или потому что она никого не потеряла?

Сорок девять – как ему эта цифра? При чём тут «справедливость», если получается, что именно ИскИн был причиной гибели людей, да и других ИскИнов тоже? «Справедливость для всех» – что это значит? Как этого добиться? И что будет, если я её не обеспечу?

Занавес

Йохан Гейман – мой второй «подопечный» – работал, как и во время нашего знакомства, в Службе Досуга Северного сектора. Последнее обстоятельство обеспечило мне удобный повод для встречи, теперь уже необязательной, но формально необходимой. «Тот самый Рэй», который помогал пострадавшим наравне с обычными тильдийцами… Правильно и даже ничего особенного, и всё равно приятно всем. Что для работника службы развлечений немаловажно.

Только сначала я зашёл к Зере.

Процедура восстановления была закончена, и по дороге к медблоку Южного сектора я вволю полюбовался на неё, беседующую с друзьями. Альтерный экран транслировал передачу с камер, установленных в палате по такому случаю, и я легко получил доступ, потому что входил в круг её близких. Но не для неё. Теперь не для неё. Формально, я уже лишился этой привилегии…

Было непривычно видеть её обритой. Обычно с такими «причёсками» щеголяли мускулистые шахтёрки и работницы инженерных и ремонтных служб, поэтому она не выглядела немощной. Конечно, волосы ей могли нарастить, но Зере ожидаемо отказалась от этого – для администратора тратить ресурсы на такую мелочь было бы странно… Но время от времени проводила рукой по макушке, как будто проверяла. «Надо сказать, что ей идёт такой стиль», – решил я. Волосы, конечно, отрастут. Но были потери, которые уже не восполнить.

Друзей она узнавала, потому что их дружба зародилась раньше. А вот то, что было в последний месяц, сохранилось обрывочно. Как сон – отличное сравнение! Все события – как красочный сон, который почти стёрся из памяти. Про чувства и говорить не стоит.

…Ирония в том, что я мог и не приезжать. Я делал это ради других и ради себя, конечно.

– Для неё ты – известный тильдиец и коллега, но не больше, – инструктировал меня пожилой спамер перед тем, как впустить.

– Знаю, – кивнул я, глядя в пол.

«Интересно, это он составлял отчёт о её состоянии, который отправили мне? Нет, всё-таки не он. Но он, разумеется, его читал…»

– Не подвергай её дополнительным стрессам – ей и так досталось.

– Конечно.

«Всем досталось. Вам тоже».

– Ты, конечно, понимаешь, что при её подготовке она не склонна к болезненным реакциям, но нужно учитывать её ослабленное состояние.

– Разумеется!

«Он, наверное, вообще не спал эти сутки. И неизвестно, когда нормально отдохнёт. Самое трудное время только начинается», – думал я, ожидая, что вот сейчас он предложит мне воздержаться от визита, и я соглашусь. Ниул был абсолютно прав: удобно следовать решению специалистов! Сразу столько ответственности перекладывается…

Вообще-то спамеру и не нужно было меня предупреждать – я ведь тоже былподготовленным. Похожие ситуации были учтены, и все нюансы поведения расписаны. Но все инструкции меркли по сравнению с тем, что происходило в реальном времени.

– Привет!

– Привет!

Она выглядела немного смущённой, но в целом – как будто ничего и не произошло. Смена причёски – единственное заметное изменение. «У неё погибла подруга, – напомнил я себе, – И вылетел из памяти месяц жизни. А у тебя всего лишь…»

– Мне тут в общих чертах всё рассказали… – начала она, глядя мне в глаза, но не смогла закончить – сбилась, отвернулась, покраснела.

– Понятно, – я осторожно опустился на стул рядом с открытой медкапсулой.

В палате никого не было, и камилл милосердно закрыл дверь. Уже сегодня Зере выйдет отсюда – и начнёт примерно с того места, где оказалась. Наверное, переведётся в ТФ, как и хотела. А мне тогда однозначно следует задержаться на станции, чтоб не столкнуться с ней случайно на планете. Очень не хотелось напоминать ей о том, что кое-что она никогда не сможет вспомнить…

– Ты всё также хочешь в ТФ? – поинтересовался я, нащупав тему для разговора.

– Да, хочу… Погоди. Ты же не для этого пришёл сюда, – заметила она, легко прочитав моё малодушное желание перевести разговор.

А может быть, ей было неприятно, что я пользуюсь знаниями о ней – той информацией, раскрытие которой она не помнила. Она ведь даже не помнила, что именно успела рассказать мне!

– Я зашёл узнать о твоём здоровье, – просто признался я.

– Потому что… мы… мы были любовниками, – запинаясь, произнесла она. – Только я ничего не могу вспомнить. И я ничего… ничего не чувствую к тебе.

– Ничего. Ерунда! Главное, ты жива.

– Правда?

– Нет. Мне обидно, что всё кончилось… что между нами всё кончилось, – признался я. – Но то, что ты жива, это самое главное.

– Я всё так же хочу на планету, – призналась она, убедившись в моей вменяемости и, наверное, в своей здоровой оценке произошедшего.

– А я останусь пока здесь, – откликнулся я и торопливо добавил:

– Обнаружились дела. Надо задержаться – не знаю, пока, на сколько…

– Понятно… Так даже лучше.

– Так даже лучше, – эхом отозвался я и встал. – Ну, желаю… Желаю, чтоб всё у тебя получилось! – и протянул ей руку.

– Спасибо, – она ответила мне крепким рукопожатием. – Я всё равно хорошо к тебе относилась… Отношусь, – поправилась она. – Это я помню отлично!

В её взгляде уже не было смущения, и она приветливо улыбалась. А я вдруг подумал, что теперь знаю, каково Ниулу. И от этого вдруг стало легче: случившееся со мной перестало выглядеть чем-то уникальным. Ну, человек, которого люблю я, не любит меня. Невелика трагедия! Это могло случиться и без участия астероида. Жить с этим можно, и весьма успешно.

С тем я и заявился к Йохану Гейману. И лишь в последний момент вспомнил, что он тоже носил в себе неразделённость. Но вот он с ней точно не научился обращаться!

– Какие люди!.. – начал он – и тут же осёкся.

В операторской было ещё двое, а в съёмочном зале я увидел знакомое лицо – эта девушка была с Илаем и мной в одной группе. Кажется, её звали Жанна – бывший спамер, переучившийся на воспитателя. А с ней был Саласар. Вот уж с кем мне не хотелось общаться!

– У меня к тебе дело, – шепнул я Йохану, пожимая его худую лапищу и в который раз поражаясь несоразмерности его паучьего тела. – Можем выйти поговорить?

Он оглянулся на экраны, показывающие с разных ракурсов интервьюируемую и журналиста.

– Вообще-то я работаю…

– А потом поработаешь. Со мной. Лично. Идёт?

Фокус удался! Раньше его проделывали со мной – кажется, в первый раз я провернул сам, предложив в качестве «награды» желательный для меня вариант развития событий. Йохана подкупала возможность побыть журналистом – такого случая он упустить не мог.

– Скажешь Саласару, что будешь ему ассистировать, – добавил я, предвосхищая возражения. – Ну?

– Да, конечно, – он подошёл к коллегам, сидящим за операторским пультом, негромко описал ситуацию – со своей точки зрения.

Я услышал то, что ожидал: о нашем знакомстве, о совместной работе в одной группе, о подготовке к интервью… Давняя ссора, которой у нас всё закончилось, осталась за кадром. Что он мне сказал тогда? Назвал «андроидом, который не знает, что такое любовь»? Как это смешно теперь!..

Я чувствовал его смущение – в скрещенных предплечьях, в дистанции, которую он держал. Похоже, Йохан опасался, что я держу на него обиду за то, что между нами было. Он ведь пытался через меня вызнать подробности о Нане Фицджеральд, которая ему нравилась… И нравится до сих пор.

– Ты помнишь семнадцатое марта? – начал я, едва мы зашли в его кабинет.

Поняв, что меня интересуют дела недавние, он успокоился, опустился в кресло – и наконец-то перестал напоминать паникующего палочника: расплёл конечности, расправил плечи.

– Понедельник? – уточнил он.

Я кивнул.

– Я был у Дозорных Восточного сектора – весь день.

– Зачем?

На его лица проявилось сначала удивление, а потом он явно начал что-то подозревать: прищурился, сдвинул смешные детские брови.

– Для того чтобы узнать, зачем я там был, не обязательно встречаться со мной лично…

Я сел напротив, положил ногу на ногу.

– А чтобы узнать, зачем ты там был так долго? Весь день просидел…

Он продолжал ломать комедию:

– Сбор рабочего материала иногда занимает очень много времени!

– Какой именно рабочий материал понадобился тебе в дозорном отделе другого сектора?

– Я сейчас занимаюсь ремонтажом учебных программ…

– Для нового выпуска, – перебил я. – Это, ты прав, можно узнать и без личных встреч. Вот только расскажи мне, как одно связано с другим?

Поняв, что его разоблачили, он снова замкнулся – и начал елозить в кресле.

– А что нельзя?

Я вздохнул. Что ж, тут никаких неожиданностей – даже в том, что Йохан далеко не сразу признается в том, чем занимался на самом деле! Он был до того предсказуем, что показался мне марионеткой, что делало меня кукольником, а вот это уже неприятно.

– Считай это дружеским советом. СПМ не занимается тобой только из-за того, что случилось. И спамеры будут ещё долго с теми, кто пострадал… Но потом ресурсы появятся, и тогда за тебя возьмутся всерьёз. Понимаешь, завязывать отношения со знакомой камрада Фицджеральд – самое последнее дело. Неужели ты думал, что никто не догадается, зачем это всё? Если ты не можешь это прекратить, если не можешь оставить её в покое, это прекратят другие. Ради неё и ради тебя…

Он отвернулся.

– Ты это пришёл мне сказать?

– И это тоже.

– Я не мешал ей! – тихо сказал он и внезапно побледнел. – Я мог?!

– Нет, конечно, нет! Ты что! – рассмеялся я, стараясь, чтоб мой голос звучал беспечно. – При чём здесь это?

– А я мог? – продолжал упорствовать он, неправильно истолковав моё появление и всё остальное.

– Нет. К тому, что случилось, ты не имеешь ни малейшего отношения! – торопливо разъяснил я, покрываясь холодным потом.

«Может, хоть это его встряхнёт», – промелькнула у меня мысль, и тут же сменилась страхом – а что если Йохан возьмёт на себя ответственность? И будет всё так, как описывал Ниул! Контроль-аддикту не сложно принять вину за катастрофу – он ведь мог, значит, так всё и было…

Похоже, обошлось: опасная идея оставила его.

– Я понял, – сказал Йохан, снова расслабляясь, но по прежнему избегая смотреть мне в глаза. – Туда я больше не приду туда, и вообще… Я понял.

Показная небрежность сменилась задумчивостью: увидев с новой точки зрения произошедшее в понедельник, он уже не мог отмахиваться от того, что его мания безобидна. «Надо же: для этого понадобился целый астероид!»

– Вот и хорошо! – бодро заключил я, поднимаясь. – А теперь – интервью. У тебя это в первый раз?

– Нет, – смущённо улыбнулся он, вставая вслед за мной. – Но с такой знаменитостью – впервые.

– Тогда поздравляю с новыми ощущениями! – и я покровительственно похлопал его по плечу.

Сара говорила похожее перед тем, как запустили станцию.

Сара, оказавшаяся проницательнее, чем я мог предположить.

Она ведь тоже не пострадала – всерьёз. У неё никто не погиб из родных и близких друзей. Как у Йохана. И у Ирмы. Нехороший паттерн!