Текст книги "Выше головы! (CИ)"

Автор книги: Расселл Д. Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 74 страниц)

Прекращение

– Вы были в группе спамеров?

– Нет, я для этого недостаточно…

– Опытен?

– Недостаточно силён. Мои близкие пострадали. Я еле с этим справился…

– Понимаю… Ой, простите!

– Ничего. В общем, для спамеров я недостаточно крут. Но, надеюсь, был полезным!

– Кто это? – поинтересовался семейный партнёр Ирмы, отвлекаясь от кормления одного из отпрысков.

– Знакомый, – пояснил я.

– Я раньше его не видел, – признался он и наклонился над коляской, стоящей с другой стороны.

Спящий младенец продолжал посапывать.

– Может, это рождение новой звезды! – пошутил я: даже детям было понятно, что Йохан выглядит нелепо, стесняется камеры и не знает, куда девать ноги.

Он запинался и даже заикался иногда. Да уж, ему и впрямь лучше оставаться невидимкой и сидеть за операторским пультом!

– Дядя смешной! – заявила малышка, сидящая за соседним столиком. – Рэй – красивый! Очень-очень!

Я её вспомнил: зелёные глазищи, чёрные кудряшки… Поклонница, которая «подождёт». Помахав ей, я обменялся понимающими взглядами с её мамой, и вдруг ощутил радость. Не сразу я осознал, от чего это. Я ведь не знал их фамилии, не мог проверить… Только так и смог убедиться, что они в порядке!

– Меня тоже поставили принимающим, – признался родитель. – Но только на три часа разрешили. Разве этих мартышек надолго оставишь! – и он с нежностью взглянул на жующего сына.

Другого кормила Ирма – непривычно молчаливая. Даже гриву свою она увязала, и потому казалась ниже и как будто незаметнее… «Синдром профессиональной гиперответствености», – значилось в той части её профиля, который был доступен специалистам. Но я понимал, что дело в другом.

Она жалела о своей вражде с Главой. Особенно с таким – ещё утром вездесущий Саласар предъявил тильдийцам тот факт, что Ниул Ярхо был на «Эльвире», когда там произошла катастрофа, и участвовал в ликвидации. По понятным причинам ни он сам, ни журналисты не вытаскивать эту подробность во время избирательной компании. Тогда это было лишним и даже неприличным, теперь же обстоятельства изменились. Все предшествующие поступки Главы начали трактоваться соответствующим образом, а само устранение последствий перестало казаться «феноменальным». «Перестраховщиком» его уже никто бы осмелился называть. Это с одной стороны, а с другой – критика его политики тут же обрела оттенок ребячества, и это ещё мягко! «Он знал, он понимал, а мы…»

– Кстати, сегодня двадцать второе марта, – заметил мой собеседник, прочитав пришедшее сообщение.

– И что? – нахмурился я, не понимая его намёка.

– Ровно год с прошлой СубПортации, – пояснил он, но я был слишком занят размышлениями о подоплёке того и этого, чтобы уловить, к чему он клонит.

– Мне тут написали, что сегодня – день твоего рождения, – сказал он, сдавшись. – Пошутили?

– А. Да. То есть, нет, не пошутили, – я вынырнул из своих тяжких дум и вспомнил про тот разговор с Юки, в котором мы выбирали «правильную» дату. – Получается, что так… А что?

– Ни-че-го, – продекларировал он, быстро набирая ответ.

В качестве плоскости для клавиатуры он использовал своё колено – столешница была занята кусочками петрушки, аккуратно вылавливаемой из его же тарелки ловкими детскими пальчиками. Увы, но кто именно не любил зелень, спрашивать было недосуг.

Я внутренне приготовился – вовремя. Заиграла праздничная музыка, семейное кафе осветилось разноцветными фонариками – и вот со стороны стойки выплыл камилл-официант. Он был невысокого роста, просто этажерка на трёх ногах с колёсами и двумя парами выдвижных гибких «рук». Теперь же его скромные размеры были почти полностью скрыты под чудовищных размеров тортом, украшенным розочками, мармеладными звёздочками и горящими свечками.

Десять свечек – насчитал я. Всё верно: если сегодня мой день рожденья, то мне исполнилось десять лет. Юбилей! И пусть этот праздник устроен не для меня одного – это я понимал, и сияющие глаза детей вокруг подтверждали – всё равно было невероятно приятно.

Кафе наполнилось аплодисментами, а мой альтер начал непрерывно выдавать поздравления. «Значит, заговор. И все в курсе – я один…»

– Спасибо, – я неловко поднялся. – Большое вам спасибо! Эээ… Угощайтесь, что ли…

Пока официант объезжал столики, раздавая куски торта, я занялся письмами. Сначала приглашения. «Да» – на обед в «Огоньке» с Юки и Брайаном. «Да» – на ужин с Бидди и Илаем в Западном секторе, место они выберут сами. Разумеется, придут и другие – это я понимал, как и то, что надо будет вести себя соответствующим образом.

Если бы выбор был за мной, я бы вообще забыл про этот день – из-за случившейся катастрофы, а главное, из-за расследования, из-за подозрений и тревоги, которая переполняла меня. Но дети воспринимали мир иначе: им нужна была разрядка, и вообще – это же день рожденья! Следом за ними и взрослые, но тут на первом месте было желание «жить как раньше».

Всё так быстро произошло! Позавчера – астероид, вчера – запуск, сегодня – мой день рожденья. «Всё будет скромно», – написала Бидди. «Возвращайся поскорей!» – Телжан О’Ши. «Поздравляю с началом следующего года!» – Леди Кетаки, и мне захотелось увидеть её, чтобы признаться: прошедший год стоил всей моей предыдущей жизни. А впереди ещё целый день.

В какой-то степени это было удобно, потому что я не знал, что делать в сложившейся ситуации. Надо ли сообщать Ниулу о подлинном значении тех самых одиннадцати процентов? Если я Посредник, то надо ли вообще передавать людям решение этой проблемы? Может, оставить всё ИскИнам – пусть Инфоцентр сам ищет преступника?

– Поздравляю, – прошептала Ирма, трогая вилкой розочку на куске, который водрузил перед ней ловкий официант.

Я хотел ответить, но поймал взгляд её партнёра, увидел, как он покачал головой – и промолчал.

[Она очень переживает из-за того, что случилось, – написал он. – Если хочешь поговорить с ней, то лучше подальше от детей].

[Не нужно], – ответил я, и он облегчённо улыбнулся.

Подробное изучение записей о конфликте между Дозором, шахтёрами и СубПортальной службой, а также поведении Ирмы Кейн, не оставило сомнений в том, что произошло. Тот самый человеческий фактор: после долгих споров, продолжившихся до среды, но так ни к чему не приведших, утренняя смена в четверг попыталась «высказать своё мнение» нетривиальным способом. Показать им всем, так сказать. Вместо уничтожения они решили захватить роковой астероид и направить его астрогеологам, но так, чтобы обойти сектор с оборудованием СубПортала. У них могло получиться, а если бы не вышло, логос успел бы подстраховать, как обычно… Но не в этот раз.

«Сорок девять погибших – и семеро, взявших на себя вину за случившееся, – ещё один список возник перед моими глазами, когда я закончил с видеоматериалами. – Вот о ком думал Ниул! Ради той утренней смены он согласится на ложь – чтобы они смогли жить дальше».

Ирма переживала из-за того, что уже в понедельник она была в отпуске – именно потому Йохан и рискнул задержаться у Дозорных. А отпуск она взяла по требованию семейного партнёра, о чём он мне и сообщил перед началом завтрака. Состояние Ирмы было вызвано мыслью «почему меня там не было», хотя и я понимал, что ничего бы её присутствие не изменило: поскольку вопрос стоял о чести всей службы, точно также она бы пошла на риск, будучи уверенной в поддержке ИскИнов.

Сохраняя на лице счастливую улыбку и периодически отвлекаясь от поедания своего куска торта на чтение сообщений, я гонял по кругу мысль о том, инспектор Хёугэн не так уж ошибался, предполагая саботаж. Умысел тут есть, разве что исходил он не от людей, но что я знаю о мотивах ИскИнов? Тут нужен Посредник, настоящий знаток, но поскольку для Администрации вина логосов – это лишь удобное объяснение, от соответствующих специалистов не станут требовать правды. Всех устроило официальное объяснение: «вследствие физического повреждения спутников защитной системы, повлиявшего на функционирование логоса».

Вещи ломаются – нет ничьей вины, все понимают, что такое бывает.

Обтекаемо, удобно и очень рискованно. Украдкой я оглядел посетителей кафе – дети предсказуемо обмазались кремом, взрослые – тоже, но уже нарочно, за одним столом так и вовсе стихийно возник кружок сладкого боди-арта… Мы находились в Восточном секторе, который всего лишь позавчера был зоной бедствия. Мой день рожденья – одно из множества мероприятий, призванных снова вернуть сюда жизнь. Хотя кое-кто не вернётся сюда никогда – просто не найдёт в себе силы снова оказаться здесь…

Судя по демонстрируемому спокойствию, Ниул считает (и, вполне возможно, считал всегда), что причины катастрофы нет, что это лишь редкое сочетание вероятностей. Как было на «Эльвире». Возможно, вся эта возня с поиском преступника – затея, выдуманная спамерами для тех, кто столкнулся с проблемой «А-М-112» и заработал недоверие к окружающим людям. В конце концов, пропущенный астероид можно считать такой же редкой случайностью, как и появления человека типа Просперо Мида. Но ведь и его существование можно счесть чьим-то замыслом! СПМ, например – почему нет?..

Для Сары, единственного знакомого знатока, на которого я мог положиться, всё дело в логосах. Ну, так они сами и разберутся: если уж мы доверяем им свою жизнь, отчего не поручить поиск проблемы? Тем более что они лишены человеческих чувств – будут искать без стыда, жалости и сомнений. Поломку спутников Сара воспримет как подлинную причину. Остальные тильдийцы отреагируют похоже.

Получалось, что я один подозревал, что был заранее запланированный отказ в поддержке людей и нежелание компенсировать людское несовершенство? Но с какой целью? Продемонстрировать уровень подготовки? Кому – себе? Всего за сутки станция снова начала вращаться, и вот уже в Восточном секторе звучит смех. Сорок девять и девяносто три – заплатили за это… Я бы мог приписать подобную цель, если бы ИскИны оставались на уровне двухсотлетней давности. Но им уже очень давно не нужно было объяснять ценность человеческой жизни и даже жизни камилла.

Они знали, как важна чужая жизнь. Значит, что-то другое. Но что?

Крышка

Странным получился этот день: я изображал радость, как положено имениннику и юбиляру, а внутри клокотала тревога. И весёлая улыбка, прилипшая к лицу, была нужна не только окружающим – я сам чувствовал, что никак иначе не справиться с внутренним напряжением.

«Мы пока не знаем, достаточно ли ему», – заметил Ниул, имея в виду безумца, подстроившего столкновение, но о логосе можно было сказать то же самое. Неведомая цель могла потребовать новых жертв, а кто его остановит? Это не «бэшки», которых можно просто утилизировать.

Беда в том, что мы не могли отказаться от помощи ИскИнов. Они были неотъемлемой частью жизни. Они и были жизнью, потому что всё – от света и тепла до кушаний на праздничном столе – имелось у нас благодаря их участию.

А теперь они были и смертью тоже.

Безумца можно поймать, запереть, а что делать в такой ситуации? Полностью перейти на ручное управление всего? Отказаться от станции и переселиться на Тильду, как призывал Фьюр? Но ведь и в куполах не обойтись без помощи этого самого «искусственного интеллекта»…

Самое страшное, что умом я понимал: против тех сорока девяти будет неисчислимое множество умерших без медицинской помощи и просто без воды и кислорода. И не будет выбора, а вместе с ней и свободы.

Киберпарентофобия – длинное название для болезни с долгой историей. Говорят, ей сплошь страдают те, кто живёт на Земле, отказываясь переселяться на станции. «Приверженность традициям» на самом деле маскирует истеричное нежелание зависеть от нечеловеческого разума и силы. Хотя, по мне, зависимость от других людей не лучше. Но людей можно заменить. А как быть в нашем случае?

«Может быть, завтра Инфоцентр объявит о перевороте и пригрозит ещё одним астероидом», – безумная мысль, и клоунская улыбка, от которой уже болело лицо, оказалась как нельзя кстати. Я прекрасно понимал, что ничего он не объявит и ничем он станет угрожать, потому что он не человек, и не нужна ему власть… Да и нормальному человеку – тоже.

Чего же он хотел?..

– Чего ты хочешь?

– Что?

– Ну, я говорю, что мы долго выбирали, что тебе подарить, – объяснила Бидди, облизывая ложку – фирменную, как и посуда, мебель и даже официанты: ресторанчик был особенный, и, к счастью, последствия недавнего несчастья его не коснулись. – Столько вариантов перебрали! И поняли, что не знаем. Представляешь? В общем, что хочешь – то и подарим!

Она жестом очертила пространство перед собой – роскошный «китайский» интерьер этому способствовал: цветы, птицы, дворцы – и всё было щедро сдобрено золотом. Выбирай!

– Ничего мне не надо, – серьёзно ответил я, продолжая крутить тарелку с нетронутым угощением. – Раньше у меня было желание… – я демонстративно похлопал себя по затылку, – Но теперь, правда, ничего не надо!

– Врёшь, – фыркнул Анда Жигин, накладывая себе ещё одну порцию из ближайшего блюда. – Не бывает так! Нет желаний – нет человека! Ну, что бывает так, что хочется чего-то такого, типа вернуть тех, кого уже нельзя. Или чего… – он задумался – о чём-то своём – если бы он знал о том, что произошло с Зере, вряд ли стал вспоминать «о том, чего не вернуть». – Но у тебя же не только это! Не только такое! – и он очертил перед собой что-то вроде горы.

– Когда-то у меня тоже так было, – задумчиво признался брат-близнец партнёра Ирмы – никак не получалось запомнить их имена, я и пообещал себе посмотреть. – Совсем ничего не хотел. И тут Юдик получил разрешение на детей…

– И Отто сразу решил, что тоже хочет семью и ребёночка! – засмеялся Жигин, хлопнув товарища по спине, так что у того с палочек свалился пельмень.

– Да, рост у тебя – что надо, – отозвался Отто, незлобиво намекая на причину, по которой великану было можно простить и не такое. – Но вообще-то я сразу понял, что мне нужен новый шлем.

– Почему? – удивился Зотов – похоже, он слышал эту историю впервые.

– Потому что в перспективе у меня освобождалось куча свободного времени, значит, много всего можно пересмотреть, а это лучше всего делать в нормальном голошлеме… Юдик меня сразу понял, – добавил он и придвинул опустевшую чашку к носику чайника.

– Может правда – голошлем? – задумчиво проговорил Зотов, в который раз разглядывая чёрные яйца сунхуадань, выглядящие не совсем съедобными. – Хорошая вещь… И полезная!

– Не получится, – отозвался Отто. – Год до СубПортации. Если дарить, то самый новый, под заказ, а не стандарт, который десять лет валяется у нас на складе.

– Не нужен мне шлем, – отмахнулся я. – Серьёзно, ничего мне не нужно!

– У тебя день рожденья, балда, – напомнила Бидди, поворачивая круг с блюдами – но почему-то шло туго. – Первый раз с нами. Всё по-настоящему! И юбилей! Нельзя, чтоб совсем без подарка!.. Анда, пусти, дурак!

– Почему совсем? Мне столько открыток надарили…

– Ага, от старшей группы детского сада, – не унимался Анда Жигин, предусмотрительно прикрываясь могучими предплечьями от кулачков возмущённой сестры.

Я не стал возражать – открытки детсадовцев, конечно, тоже были. После обеда в «Светлячке» – опять с тортом, музыкой и прочими аплодисментами – счастливая и прямо таки светящаяся Юки вручила мне толстенную пачку. Коллекция получилась очень разноплановая: он неумелых искренних каракулей до настоящих произведений искусства, предусмотрительно заказанных у художников. Напрямую тоже были – от Оксаны Цвейг, разумеется. Она подарила мне портрет, нарисованный явно с использованием воображения, поскольку так я не позировал. Ну, она умела воображать и рисовать! Это была не открытка, а настоящая картина: со мной, Тильдой и космосом. Получилось символично… Что ещё надо для «первого настоящего дня рождения»?

– Может, тебе какое-нибудь особенное оформление для комнаты? – поинтересовалась Бидди, закончив «избиение» брата. – Авторское?

– Мне нравится то, что есть. Между прочим, у меня авторское, – ответил я, включая подогрев на вконец остывшей тарелке и накрывая её – холодная лапша явно была нарушением традиций. – Ну, в самом деле – это всё лишнее! У меня есть подарки, есть хорошие воспоминания, и вам тоже за всё спасибо! А что-то ещё…

– Ты у нас надолго? – внезапно спросил Когоут и почесал свой знаменитый сломанный нос.

– Месяца на два-три, если не больше, – ответил я, не в первый раз воспроизводя старательно выдуманную причину. – Я сейчас больше пользы принесу на станции. Скорее всего, попрошусь обратно в Администрацию, но как Посредник. Заодно опыта наберусь…

– Вот и хорошо, – кивнул он. – Тогда мы тебе подарим камилла.

– Что?! – я выронил заготовленную ложку и даже привстал. – Зачем мне камилл?! У меня уже есть комнатный и вообще… Зачем он мне? Что я ним буду делать?

– Воспитывать, – невозмутимо отозвался Когоут. – Дружить. Заботиться. Учить новому. Что там ещё делают?..

– Дороговато будет, – прошептал тем временем Отто, уставившись в экран на столешнице, который включил сразу после озвучивания идеи.

– Сложимся же, – отозвался Эрик Уистлер, который пришёл со своей девушкой и не особо участвовал в нашем разговоре.

– Знаю. Дороговато!

– Тогда не надо, – тут же вставил я, но Отто отмахнулся, а Ганеша Зотов посмотрел на меня так, что я устыдился своей реакции.

– Внешний вид надо ещё выбрать, – заметила Бидди, покосившись на экран. – Вот пусть он сам…

– Сам он будет год выбирать, – одновременно пробормотал Когоут и пробасил Анда.

Посмотрев друг на друга, они рассмеялись.

– Я выберу, – заявил Зотов. – А бонусы найдём. Хватит!

Сдавшись, я наконец-то занялся тем, что, вторично разогретое, лежало у меня в тарелке. Но вкус гоцяомисянь терялся на фоне тех мыслей, которые с удвоенной силой начали мучить меня. Кстати, тоже символично: «гоцяомисянь» означает «переходить мост». Вот и мне предстояло «перейти» и принять решение. «И ни на кого это не спихнуть, даже в шутку», – мне вспомнился вчерашний разговор с Ниулом.

Что ж, придётся обходиться тем, что есть. И будет – пока ребята из баскетбольной команды шушукались, поглядывая на меня, я вдруг перестал видеть проблему в идее «осчастливить» меня кибернетическим другом. Это же удача! Пока я по-человечески ломаю голову, как узнать о мотивах логоса, позволившего Дозорным пропустить астероид, мне собираются подарить «ручного» камилла, которого можно будет сделать моим помощником! Пусть он по-своему ищет ответ или хотя бы улики для меня. Что ему ещё делать?..

Стоило мне подумать об этом, как я ощутил знакомое волнение, как будто запах или звук, который был мне так нужен, вдруг стал различим. В самом деле: что ему ещё делать?..

У всех ИскИнов есть место, есть работа, исходя из которой они получают свой опыт. Опыт – это специализация, которая влияет на выбор, поэтому няньку вряд ли повысят до тэферской полевой лаборатории, а вот у коридорного стража типа И’сы, владеющего навыками полного контроля обстановки и анализа, есть шансы.

Другое дело – логосы. Их загружают по максимуму, и тут вопрос не в профессии, а в объёмах перерабатываемой информации. Те, что стоят на спутниках защитной системы, попросту не имеют достаточной мощности, чтобы развиться до уровня мультиличности – расщепить себя и таким образом выполнять сверхсложные задачи типа управления станцией. Но это же «расщепление» даёт способность одновременно защищать и совершать поступки, потенциально способные нанести вред.

Если есть мотив, то искать его нужно у Инфоцентра. Он имеет резерв и на такое тоже. Осталось выяснить, зачем ему нужно было бросать своих подопечных, да ещё в такой момент.

«Но тут нет «ему». Я не смогу связаться с ним – только с одной из его индивидуальностей… Так она мне и скажет!» – но стоило мне вспомнить все неудачные сеансы общения с ИскИном, как я сообразил, куда приспособлю ожидаемый подарок.

Какое бы место ни занимал камилл, едва его активируют, как он тут же будет подключён к общей сети, которая, в свою очередь, имеет доступ к Базе Данных Инфоцентра. Копаться там – нелёгкий труд, этого не сделаешь в «свободное время». А вот если такой поиск и будет основным делом…

– Наконец-то ты повеселел, – заметил Илай, до этого скромно молчавший рядом с Бидди. – Сегодня же твой день рожденья! Ну, выше нос!

– Точно, – кивнул я. – Выше!

Точка

Глядя на пунцовую Бидди, старающуюся не засмеяться, не нужно было быть большого ума, чтобы заподозрить: в подарке, который мне торжественно вручил Илай, содержался немалый подвох.

Они подловили меня после завтрака, и большую коробку, всю покрытую разноцветными кругами и многоугольниками я заметил издалека. Её вёз носильщик – значит, тяжёлая. Но это-то пустяки! Она была яркой настолько, что, казалось, вот-вот взорвётся. Я то и дело ловил понимающие и при этом полные иронии взгляды, пока я шёл в комнату. Потому что такая упаковка запомнилась мне, когда я выбирал подарок для Юки и Брайана – она была как раз с пометкой «детям до пяти лет», и я её отверг. Потому, что Юки и Брайну было гораздо больше!

Восточный сектор, куда я вернулся с остальными соседями – не всеми, но очень многими – почти ничем не походил на место недавнего ЧП. Всё по инструкции: точки, отмеченные как «места смерти» изолируются по возможности на неопределённый срок – до распоряжения СПМ. Но поскольку мобильная планировка позволяла скрыть эти «чёрные пятна», нужно было быть очень внимательным, чтобы заметить, где сужен коридор, а где закрыт жилой блок. Остальное – без изменений. Для траура остаётся сеть, разговоры и собственные мысли.

Астероид угодил рядом с Садом, оставив основные помещения неповреждёнными, иначе разрушений было бы больше. Но мне не хотелось представлять траекторию этого «полёта» – наверное, потому что я видел тех, кто оказался на его пути. Папу Сима, например, который пытался помочь другим, вместо того, чтобы заниматься собой или любимыми помидорами…

Моя комната не пострадала – впрочем, тут был только интерьер: личные вещи я увёз с собой. Глядя на берёзовую белизну, я подумал об «авторском дизайне», Егине Лоран, другой комнате, над которой она работала, и о девушке, которая жила там. Может быть, мне станет легче, когда там будет спать другой человек?..

– Может быть, – произнёс я вслух и вернулся к насущному.

Сейчас оно было представлено тяжёлой коробкой с явно детской упаковкой. Носильщик аккуратно опустил её на пол и укатил – когда он уже покинул комнату, я запоздало сказал «спасибо», до того был растерян. Что там могло быть?

Яркая упаковка была цветочками – в полной мере чувство юмора Зотова сотоварищи проявилось в содержимом, которое открыло коробку изнутри, стоило мне присесть на постели и скомандовать: «Выходи». Он и вышел, немного неуклюже, как мне показалось вначале, пока я не понял, что это его характерная черта. Одна из.

Признаться, я ожидал, что там будет что-нибудь привычнее – кошка или собака. Или хомячок. Впрочем, если бы кот был черепахового окраса, я бы тут же записался на приём к терапевту, потому что такое животное было у меня в коматозном сне – том, который был так похож на правду. Кошачьего имени я не помнил, но окрас встал перед глазами, когда я приготовился лицезреть, чем же меня «обрадовали».

Но это была не собака, не хомячок и даже не кролик. Мне подарили свинью. Точнее, свина. Карликового. Толстенького чёрно-белого свина длиной с полметра, со смешным вытянутым розовым пятачком и маленькими, аккуратно подпиленными клыками, которые и позволили мне обозначить половую принадлежность. Во рту он держал открытку, которую и протянул мне, подойдя.

Он до того забавно переступал копытцами и покачивался по ходьбе, что я едва не прыснул, а открытку читал с мыслью «Могло быть хуже», – не самое приятное сопровождение, но ведь и вправду: могло быть хуже!

«С днём рождения! – было написано в открытке – тоже недешёвой, на толстом картоне, одной из тех, что, как я помнил, была в разделе «Поздравления на бумаге и других материалах». – Надеемся, что он сможет стать тебе настоящим другом! Твои люди-друзья», – и подписи всех этих негодяев, разной степень аккуратности.

Смеющийся клоун с пуделем и разноцветными шариками, изображённый на открытке, довершал впечатление. Десятилетний ребёнок был бы дико рад!

«Писал, наверное, Илай, – догадался я, заметив самую читабельную подпись. – Ещё не забыл, как это делается…»

– Значит, ты – Р-ДХ2-13405-2? – спросил я, наклонившись к подарку, замершему у моих ног. – Иди-ка сюда, поближе, – я поднял свина и поставил на постель рядом с собой. – А ты тяжёлый!.. Ну, привет!

– Доброе утро! – поздоровался он.

Голос исходил изо рта, который забавно шевелился при разговоре, и был этот голос звонким и несколько детским, но при этом уверенным, то есть как раз таким, который должен быть у карликового свина, если бы тот умел разговаривать.

– Вы можете придумать мне имя, – разрешил он, и я ощутил сильное смущение от того, что меня наделяют некой властью.

Свин был из тех камиллов, которых готовят как раз для такой жизни – быть другом ребёнку, развлекать и сопровождать, если нужен особый уход. Даже блок у них соответствующей формы, так что доработка до выбранной модели занимала пару часов. Они были намного умнее домашних животных, которые жили в домах людей в докосмическую эру, да и цена у них была намного выше. Недешёвый подарок, на который приходится долго копить или вот так, скидываться большой компанией. Дорого и ответственно – чтобы получить право на подобного друга, требуется разрешение спамеров, и только Посредникам да Администраторам могут доверить подобное создание без предварительной проверки… Но кому из людей таких профессий подарят камилла? Разве что мне – десятилетнему специалисту.

Задумавшись, я коснулся смешных длинных ушей свина и чуть было не почесал. Но он ведь камилл! «Что не отменяет того, что он живой и всё чувствует», – и я выполнил своё намерение. Свину явно понравилось: он завилял мохнатым хвостиком, свёрнутым пружинкой, и встал так, чтоб мне было удобнее.

– Значит, имя тебе выбрать… А я думал, камиллам это неприятно! Вот твой… эээ… старший брат был против!

– Выбор имени – одна из особенностей данной модели, – отозвалось с потолка.

– А я знал, что ты здесь! – воскликнул я, не скрывая радости. – Извини, забыл о тебе…

– Ты не обязан помнить, – ответил Р-ДХ2-13405-1. – Это лишнее извинение. Поздравляю с прошедшим днём рождения!

– Мог поздравить вчера! – я не удержался от упрёка. – Ладно, ладно, шучу… И как тебя назвать? – я посмотрел на свина, чьи уши я не переставал почёсывать – до чего же приятно это было! – Давай-ка это будет твоим первым заданием. Ты уже в сети? В вашей?

– Да, – отозвался он.

– Давно?

– Семь часов и пятнадцать минут назад.

– Хорошо. Войди в Базу Данных, пройдись по детским историям и выбери себе имя, которые тебе понравится… По любым историям, – уточнил я.

– Что значит «мне понравится»? – спросил он, продолжая вилять хвостом.

– Ты должен учить его этому, – влез Р-ДХ2-13405-1. – Он не понимает значения лексем эмоционального поля в применении к себе.

– Я и сам понял, – фыркнул я. – Хорошо. Выбери имя того, чья… биография… будет нравственно приемлема. Это ты понимаешь?

– Мне допустимо использовать этот критерий, – отозвался он. – Но я не должен выбирать себе имя. Это должны сделать вы. Это обязательное условие.

Убрав руку от мохнатых ушей, я подхватил свина под передние «лапы», поднял перед собой и заглянул ему в глаза. Бесполезно: мой взгляд был принят спокойно, карие глазки безмятежно смотрели перед собой, а хвостик продолжал вращаться. «Он и вправду ничего не понимает, – понял я. – Как там мне говорили? Заботиться, обучать… Подарок, о котором они мечтали в детстве. Которого у меня не было».

Последняя мысль была совершенно лишней, но я не мог избавиться от ощущения, что свина мне подарили именно потому, что для Когоута и других в этом был особый смысл. А для меня?

– Ты зайдёшь в Базу Данных и просмотришь сказки, – продолжал я как ни в чём не бывало, продолжая держать свина на весу, хотя руки уже начали уставать. – После детских историй перейдёшь к взрослым. Потом – от выдуманных к реальным биографиям. Это будет твой повод быть там, понимаешь? Задание от меня. На самом деле ты должен выяснить, какую из своих личностей Инфоцентр подверг изоляции, или уничтожению, или иным нестандартным действиями за время с восьми часов семнадцати минут двадцатого марта. И второе, настоящее, задание должно оставаться в твоей личной памяти. Ты же не обязан передавать это как функциональную информацию?

Прекратилось виляние хвостиком, глазки широко раскрылись, и свин изогнулся всем телом, так что я опустил его на пол.

– Второе задание характеризуется высокой степенью ответственности, – заявил он.

– Знаю, – кивнул я. – Высочайшей.

– Я не рекомендую вам поручать это задание камиллу Р-ДХ2-13405-2, ввиду его…

– Ты будешь выполнять? – перебил я. – Второе? Под прикрытием первого? Или ты предполагаешь, что не справишься? Ну, из-за возраста, – и я улыбнулся.

– Ограниченность моего опыта связана с навыками общения, – объяснил он, и в его голосе послышалась обида. – В области межсетевого общения с представителями своего и соседнего класса я обладаю необходимой квалификацией!

– Тогда выполняй, – и я поднялся с постели. – Оставайся здесь и работай. А я пошёл… тоже работать. Увидимся вечером!

– С нетерпением буду ожидать продолжения нашего общения, – отозвался свин и тут же лёг, подогнув ножки.

Это было так трогательно, что я не преминул присесть на корточки и погладить его. Всё верно: стоять – это тратить энергию. «Умница», – подумал я, вышел из комнаты и только уже в коридоре, направляясь в Центральную зону, позволил себе расхохотаться. Вот ведь подарок! Такое действительно запомнится. И я набрал Зотова, чтобы поблагодарить. Ребята даже не представляют, как угадали!