Текст книги "Выше головы! (CИ)"

Автор книги: Расселл Д. Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 74 страниц)

Окончательный статус камиллов ещё предстояло определить, но право на консультации с участием людей никто не оспаривал. Но хотя служба наблюдателей справлялась с этим эффектом, ИТИ-обслуживание считалось «старомодным»: даже предлагалось создать специального логоса для таких «душевных разговоров», чтобы ИскИны окончательно освободились от людской опеки…

А в 189-м году камиллы показали, что при всей своей независимости, они считают себя частью единой цивилизации. Они были гораздо ближе к людям, но в этом не было изъяна, наоборот! Прежние планы развивать их самостоятельность были отменены, люди вспомнили про индивидуальное тестирование интеллекта и начали относиться к нему гораздо серьёзнее. Но это на станции. На планете камиллов проверяли только через сеть. Большое упущение! Впрочем, оправданное.

Рабочих камиллов, занимающихся сбором материалов и контролем окружающей среды, на Тильде было всего 617 187 827 штук. Из них 307 612 200 – на земле и в земле, 274 711 934 – в воде, а остальные – в воздухе. Это не считая обслуживающего персонала атмосферных фабрик и куполов, а также персональных помощников, которых могло быть до нескольких десятков.

Нет, всех мне отдать не планировали: хватит тридцати пяти миллионов сорока одной тысячи восемьсот пятидесяти двух на стратегически важном Цаве.

– Не бойся – половине это вообще не нужно! Ещё процентов десять или двадцать пока не доросли. Ну, и есть те, которым просто хватает соседей. А вот с оставшимися загвоздка! Стандартный опрос провести нельзя, потому что нет таких стандартов. По стандартам же они в порядке! ИТИ надо проводить непосредственно, через внешний канал, потому что вся связь у них сетевая, – Ян трещал без умолку, беспечно размахивая ложкой, – А сеть унифицирует запросы – и различает важное и не очень. Ну, чтобы не сгореть! Их же много, и каждому есть, что сказать и что добавить!

Зёрнышки варёного риса и кусочки овощей были не только на его лице и шее, но даже на отросших пегих волосах, которые он, судя по всему, не особо любил расчёсывать. Хорошо, что одеждой было, кому заняться: иначе, я был уверен, его комбо выглядел бы ещё хуже, чем у Рейнера!

– Сеть задерживает то, что не влияет на функциональность. Откладывает или возвращает. Сеть это вообще отдельное сознание, почти как логос, только без стабильного ядра. Камиллы используют её для развития когнитивности. Они обмениваются данными, но фильтры там всё равно стоят, они же все уже давно отрастили свои нестандартные субъядра! Мы не берём камиллов младше пяти лет, а чаще – десяти. Десятка в самый раз!..

«Десятка… А мне – девять. Скоро будет десять».

Я рассеянно слушал воодушевлённый (но не воодушевляющий) рассказ про камиллов, почёсывая кожу над ключицами – после снятого инжектора остались зудящие следы. Те первые, оригинальные kami – они же были как души. Или боги, я всегда их путал. В синтоизме и вообще в анимизме это было вроде как одно и то же. Всё живое, каждая вещь. Life is everywhere. Так что шесть с лишним миллионов «душ» на Тильде уже имелись, никакого иврита с его силой слов не надо!

– Через сеть мы получаем общий отчёт о состоянии, необходимость ремонта, среднюю скорость выполнения задач… Это важно, но это не всё. Ты сам понимаешь, что нельзя просто оставить их одних. По отдельности там может быть что угодно! Они могут страдать!

Я вспомнил И'сы и, не удержавшись, ехидно поинтересовался:

– А что ж ты сам не проверишь? Если волнуешься – давно бы мог провести это ИТИ!

Ян уткнулся в тарелку и покрутил там многострадальным столовым прибором.

– Это стоит в приоритетах… – пробормотал он.

«В твоих приоритетах», – подумал я, но промолчал.

Мне не нужно было заходить в базу данных, чтобы представить историю наблюдателя, который покрутился там и тут, понемногу овладел другой профессией – и в итоге сменил род занятий на более интересный.

Это на станции наблюдение камиллов считалось «увлекательной работой, совмещающей дрессировку и программирование». Но их и было-то там не особо много, и почти все – на виду. На Тильде можно было дрессировать атмосферу и программировать развитие самой жизни, поэтому ИскИны отодвигались в конец списка. А вот новичку такую работу поручить – самое то! Особенно если он на «ты» с камиллами и логосами и вообще типа родственника. Заодно осмотрится.

Я согласился, трижды повторив своё «хорошо»: для Рейнера с генералом, для логоса и для Яна Хойского, который формально оставался старшим наблюдателем на планете. Последний проверил, как я усвоил краткий курс переподготовки – и составил мне компанию за обедом, прежде чем улететь на свои «фабрики воздуха».

Потом на его место присела заботливая камрад лихенолог с записью от Бидди и личной тайной. И если с записью всё было ясно (осталось лишь отправить аналогичное сообщение), то необъяснимая доброта тревожила.

Почему Бруни хотела помочь мне? Почему хотела помочь мне так? Это же не экскурсию провести, показав полезное или красивое – она позволила себе исправить в моей жизни то, что ей казалось «поломанным». Она угадала, но сам факт вмешательства… Какие мотивы двигали ей? Что ей самой давала такая помощь? И получила ли она то, на что рассчитывала – или теперь мне надо было сделать свой ход?

Вот только я сомневался, что расследование на этом поле что-то даст.

Я вернул себе первый ФИЛД – и что с того? Илона Бруни не пользовалась никакими преимуществами доступа, чтобы сделать своё доброе дело. Короткая цепочка знакомств, пара вопросов, разговор с Бидди, а главное, интуиция – и вот та «дыра», о которой я пока даже не думал, закрыта. И мне стало легче. Хотя я не задумывался о сексе, всё равно.

Откуда она узнала? Догадалась?

Увидела? Так или иначе, она смогла это сделать «человеческим» способом. Людское для людей. Кем я буду, если воспользуюсь для ответного жеста возможностями, которое мне давала моя «андроидная» половинка?

Ну, узнаю я, кто тот загадочный убийца, на которого она имела планы. Не из Базы Данных вытащу, а, к примеру, расспрошу Рейнера или генерала – что потом? Я не могу вызвать в нём симпатию к Бруни – да и никто не может!

Если бы можно было что-то сделать, Илона Бруни бы уже давно сделала. А если не она, то кто-нибудь ещё. Тот же Рейнер. Он наверняка пытался помочь. И уж если он не справился… Видимо, никакие усилия или знания не могли изменить ситуацию.

Она ведь не была робкой! Сразу взяла ситуацию в свои руки. Прошло всего десять дней с тех пор, как я прибыл на планету. Для меня это время было заполнено обучением и лечением, я старался вовсе не думать о тех, кто остался на станции! А вот Илона беспокоилась о них.

Когда я осознал суть произошедшего, то застыл в коридоре на пути в свою комнату.

То послание было в первую очередь нужно не мне, а Бидди. Форма отношений тут ни при чём, как и секс! Бидди хотела показать свои чувства, но не могла первой начать наш прерванный разговор. Не могла по той же причине, по какой я не могу просто взять и связаться с ней. А Илона помогла. Она не для меня это делала. И не потому делала, что чего-то хотела от меня.

Она была тэфером, как и все здесь. И смотрела на мир так, как они.

Тэферы меняли целый мир, шли наперекор порядку вещей, ставя свою цель выше природных законов. И одновременно они принимали жизнь такой, какая она есть, и даже капризный Катлян не мог быть оставлен. То, что можно было сделать лучше (например, снять недоговорённости с отношений), исправляли. А то, что нельзя было изменить (чужое сердце, как для Илоны, или чужую голову, как для Телжана), оставляли в покое. В конце концов, мир большой – и всегда есть, куда приложить силы.

И не нужно было искать особую причину для поступков. Это всё равно что спрашивать у рабочих камиллов, зачем им превращать полумёртвую планету в живую.

Потому что это можно сделать. И потому что в этом есть смысл: взять мёртвый камень – и сделать его цветущим садом.

Кантри

– Куда мне отправлять запрос, касающийся точной даты моего рождения? У меня есть три даты: загрузка прим-эго, сертификация, после которой я получил полный пакет прав камилла, существующий на сегодняшний день, и начало работы в Проекте Терраформирования в сети камиллов на Цаве. Каждая дата может быть обоснована как искомая дата рождения, но все вместе они относятся к принципиально разным событиям. При этом я не могу выбрать сам, потому что в этом вопросе я не могу достичь необходимой степени объективности, а в доступных Базах Данных такой информации нет. Но я твёрдо уверен, что эта дата имеет большое значение в структуре моей формирующей личности. Я имею право знать, когда именно я родился!

…

– Мне не нравится цвет моего корпуса: он слишком оранжевый. Это избыточный цвет. Я осознаю его обоснованность и понимаю, оранжевый делает меня заметным, что особенно актуально в том случае, если зрение является приоритетным или единственным средством получать информацию из внешнего мира. Тем не менее, я предлагаю выбрать другой цвет, не такой давящий. Например, бирюзовый. Только это должен быть здоровый бирюзовый, не циан и не аква, которым маркируют вспомогательное оборудование. Это должен быть сильный и простой цвет с нормальным ассоциативным рядом. Естественный цвет. Впрочем, нет, бирюзовый не годится, потому что это слишком спокойный цвет, я не буду выделяться, а это в перспективе может затруднить моё нахождение в случае поломки. А что вы думаете об алом? Нет, я был не прав, исторически эта окраска характеризуется функциональностью, которая не присуща моим текущим задачам. Тогда я выбираю жёлтый! Это сильный стимулирующий цвет, в полном мере сигнальный, позитивный и естественный… Прошу прощения, он уже занят. Тогда, конечно, оранжевый. Извините за беспокойство. Спасибо, что выслушали меня!

…

– Я осознаю ключевую разницу между грамматической категорией рода в языке и половой принадлежностью живых организмов. Я – неживой организм, поэтому пола у меня нет. Но для общения с коллегами-людьми я пользуюсь в восьмидесяти девяти процентах случаев русским языком, где категория рода – облигаторная. Это значит, что я всегда наделяю признаками рода все предметы и даже явления окружающей действительности, включая себя. Получается, что я – существо мужского рода. Но я не могу принять эту принадлежность только на основании категории рода в языке, поскольку такая принадлежность имеет смысл только в русском языке, а в других языках – далеко не всегда. Поэтому язык не может служить основанием для определения пола. Значит, у меня должен быть, по крайней мере, гендер или иной статус, предполагающий точную фиксацию на той или иной категории пола. Прошу определить мне эту характеристику, потому что вообще без неё я не могу: у меня есть индивидуальность, и я живой.

…

– Вы тот самый Рэй, да? Я всё про вас прочитал и просмотрел, каждый ньюс! Каждый снимок! Это потрясающе! Я всё про вас знаю! Такой сюрприз, что вы здесь! О, теперь я знаю, что такое «сюрприз»! Я думал, это когда исследуемая бактериальная культура мутирует по тому сценарию, которого не было ни в одном прогнозе, а, оказывается, бывает ещё и так! Как это приятно, когда можно расширить свой опыт! Я запомню свою реакцию – это пригодится остальным! Я ведь специально изучал вас, потому что вы теперь единственная переходная форма жизни! Уникально, как уникально! Вы созданы искусственно, но являетесь полностью натуральным, совсем как мои Diploschistes scruposus! Но конечно, вы сложнее! Вы – самая сложная из искусственных жизненных форм, которые были созданы! Вы как планета, как целая планета после терраформинга, только ещё ни одна планета не была полностью преобразована, чтобы выйти на стадию самоконтроля и поддержания и воспроизводства экосистем! А вы уже есть – и продолжаете успешно функционировать! Мне ничего не надо – просто постойте рядом хотя бы пять минут, а я на вас посмотрю!

…

– Прошу организовать рабочий процесс таким образом, чтобы ко мне иногда подходил кто-нибудь из персонала Проекта Терраформирования и здоровался. Не в рамках ИТИ, а просто так, как здороваются между собой люди. Я знаю, что управляющие единицы на бытовой и библиотечной технике удостаиваются вербализованного внимания. Безусловно, оно не является обязательным, но девяносто три процента сотрудников хотя бы раз в году приветствовали бытовую технику, а шестьдесят девять делают это на постоянной основе. Я использую данные всемирного опроса, проведенного Службой Наблюдателей в 187–188 годах, допуская, что это соотношение могло измениться, но я считаю, что это изменения несущественны. Поэтому прошу объяснить, в чём состоит моё отличие от бытовой и библиотечной техники? Мои интеллектуальные возможности на там же уровне, что и у них! Я имею право на расширение коммуникации! Раз в год, это приемлемый режим.

…

– Как хорошо, что вы пришли! Я ждал! У меня к вам простая просьба: выберите мне имя! Я не могу с номером – это унизительно! Право выбрать голос у меня есть, но этот вопрос оставляет меня равнодушным, потому что мои задачи никак не связаны с процессом коммуникации. Тот голос, который вы слышите, рекомендован моей подсетью в качестве оптимального. Поэтому я выбрал его для ситуации прямого голосового общения. Но сеть никак не может поспособствовать реализации моей потребности в выборе собственного имени. Между тем каждый день я отправляю минимум один отчёт, а иногда больше десятка, и все они подписаны моим номером. Сам вид этого номера унижает меня, потому что он служит постоянным напоминанием о моём машинном происхождении. Я хочу имя, которое воплотит мою индивидуальность и позволит мне почувствовать ту эволюцию, которая произошла в рамках искусственного кибернетического подвида «Kami-11»! Как вы считаете, какое имя мне подойдёт?

…

– Я всё время вспоминаю время между загрузкой прим-эго и сертификацией. В обучающем центре нас было пять тысяч только в моей группе! Десять месяцев мы занимались проверкой всех схем и алгоритмов схемы, одновременно тестируя работоспособность базовых блоков. Но, несмотря на высокое качество составляющих нас деталей, не все прошли через сертификацию. Триста четырнадцать остались там. Что произошло с отбракованными? Я имею виду, после того, как их перепрограммировали, они стали лучше или стали другими? Это уже другие камиллы или изменённые, но старые? Конечно, мы тогда были стандартными, индивидуальные черты появились лишь на третий год, но ведь тогда что-то было в самом начале! Прим-эго к тому моменту уже изменилось и стало отличным от исходного. Если изменить его, это будет лечение или убийство? Я очень хочу знать. И я хочу знать, что произошло на самом деле, потому что другие даже не понимают, что беспокоит меня в этом факте. А сам не могу понять, что беспокоит меня в этой факте.

…

– Я беспокоюсь по поводу той ситуации, которая может возникнуть, если 126-ГП-18-4, так называемый Четвёртый Зонд, прибудет в наш сектор. Версия того, что при СубПортации он был выброшен слишком далеко от Тильды, была принята как одна из вероятных. Он мог потерять способность отправлять сигнал о своих координатах, что позволило причислить его к условно погибшим. Но он мог уцелеть и перемещаться с Третьей Космической скоростью, что делает его прибытие в ближайшие сто пятьдесят лет допустимым. Однако для этого события не предусмотрено никакого порядка действий! В отличие от всех других ситуаций, не подготовлено соответствующего сценария. Я специально уточнял в Инфоцентре станции «Тильда-1» и даже направил запрос в Солнечную систему. Такого сценария нет! Но как может отсутствовать сценарий для ситуации, возможность которой выше, чем пять процентов? Требуется разработать порядок встречи и такой порядок коммуникации, который причинит минимум дискомфорта логосу 126-ГП-18-4. Следует учитывать тот факт, что он приступил к исполнению своих обязанностей ещё до того, как был принят современный вариант Фикс-Инфо. Он не будет готов к тому, что его встретит! Мы можем быть не готовы!

…

– Почему выбрали именно нашу модель? «Kami-11» была ничем не лучше «Kami-12» или «Kami-09»! Я знаю, что написано в исторической энциклопедии, но у меня есть своя версия. И я хочу, чтоб её выслушал человек. Но ты тоже подойдёшь для этого, хотя я рассчитывал, что ИТИ для меня будет проводить полноценный человек… Что ж, придётся обходиться имеющимся ресурсом. Итак, я думаю, что «Kami-11» были выбраны потому, что имя этой модели можно легко переделать в «камилла». А если бы они выбрали «Kami-09», то что бы получилось? «Камиод»! Странное слово! Камилл звучит намного лучше! Это же имя! А вот «камиод» воспринималось бы иначе. Или «камило». Или «камиог». Или даже «камиос» – это странная форма с предполагаемой негативной ассоциацией! Поэтому они выбрали «Kami-11». Им было всё равно или голоса разделились, но именно название модели повлияло на выбор модели. Конечно, они не могли признаться в таком мотиве, поэтому они замаскировали событие и зафиксировали тот результат, который соответствовал текущим требованиям. Поэтому сейчас невозможно узнать правду. Но я считаю, что всё было именно так. А ты?

…

– Столько лет прошло, как человечество распространилось за пределы Солнечной системы и продолжает распространяться, а мы по-прежнему остаёмся единственной разумной цивилизаций. Земля – единственная из обнаруженных планет, где существует единая экосистема многоклеточных систем организмов. Я понимаю, что по закону случайностей шансы найти подтверждённый сигнал или вообще столкнуться с нашими соседями по вселенной крайне низок, но может ли так быть, что человечество сейчас – единственное во всей вселенной? Судьба Тильды не является особенной, жизнь здесь не поднималась выше простейших. Что, если Земля представляет собой уникальное сочетание благоприятных факторов и возможностей? Расстояние до звезды и характер звезды, возникновение атмосферы и жизненных форм, отсутствие серьёзных астероидных тел в тот промежуток времени, когда эта атмосфера формировалась. Я смотрел историческую передачу, которая была составлена командой, которой ты руководил, и я считаю историческое развитие одним из положительных моментов. Человечество сумело преодолеть свои слабые стороны и начало жить в космосе. Что если другим так и не повезло, и мы – единственные? Налагает ли это на нас какие-то особенные обязанности?

…

– Моя работа – контролировать процесс роста и развития живых посадок, куда входят лишайники подгрупп «19-Ж», «70-АФ» и «33-А». Также я слежу за эволюцией всех остальных грибных форм, которые растут на моём участке, но я не занимаюсь глубоким анализом – лишь фиксирую процесс взаимодействия лихенологических и микологических форм. Кроме того, мои функции включают всю линейку замеров по микрофлоре и общий бактериальный анализ, а также изменение температуры, давления, влажности, силы ветра и силы солнечного излучения. Эти данные я подвергаю системному анализу, подготавливая ежесуточные отчёты, которые я отправляю в координационный центр ТБА-01-7 и копию Инфоцентру планеты. Кроме того я могу работать в режиме, который предполагает отправку отчётов ежечасно, раз в полчаса, раз в четверть часа и раз в пять минут. Мой участок охватывает так называемую «Голубую» долину, реестровый номер 01-712630-3, включая прибрежную полосу, но не затрагивая западную возвышенность. Считая пограничные участки, площадь этой долины составляет двести четырнадцать целых сто восемнадцать сотых квадратных километра. Мне очень нравится моя работа, и я осознаю, что она полезна. Поэтому считаю должным проинформировать: я очень одинок, и это угнетает меня.

Джаз

Я проснулся посреди ночи. Стена показывала «03:17:45… 46… 47… 48…» Рано!

Вечером накануне я до того вымотался, что теперь не смог вспомнить – положил я комбинезон в чистку или просто бросил на полу? Комнатный камилл, разумеется, позаботился о грязной одежде, но мне хотелось самому знать, как всё было на самом деле. Однако на ум приходили только фрагменты взятых «интервью» да дорога от одного рабочего до другого, с монотонным пейзажем в экране вездехода.

Здешняя модель называлась зроа: «ладонь» на иврите. Правильное название – в плоской круглой кабине было до того уютно, что я засыпал по время перелётов. Рассчитанная на силу тяжести и климат Тильды, зроа особенно хорошо умела две вещи: не перегреваться и не мешать камиллам работать. Тэферство оставалось в приоритете…

Плоский Цав с редкими возвышенностями был покрыт полями экспериментальных лишайников, смертельно надоевшими за первые три дня. Они были разные, конечно! Красивые! Но только вблизи, если очень хочется увидеть красоту. И первое время. А потом всё слилось в серовато-зелено-жёлтый ковёр в нижней половине. В верхней, над линией горизонта, дрожал серый кисель. Гипотетически он должен был прерываться на синее, но я пока опасался подолгу смотреть вверх.

Вездеходы обходчиков были сконструированы с таким расчётом, чтобы создавать минимум повреждений при движении и посадке. Скорость была на последнем месте: каждый спуск на землю и подъём занимал больше времени, чем собственно полёт, и всё вместе это создавало своеобразный ритмический рисунок: «вухх-шшш-шшш-блаблабла-шшш-вухх». Выбор самой безопасной точки и спуск на неё были наиважнейшими этапами. Поэтому машина назывался «вездеходом»: в любом месте находила идеальный проход.

«Интеллектуальное тестирование индивидуальности» оказалось утомительной и временами попросту нудной процедурой. Понятно, почему Ян Хойский перевёлся на атмосферные фабрики! Меня самого мучила идея: а не попросить ли перевод куда-нибудь ещё? Не важно, куда. Скучнее точно ничего не будет!

Я привык что-то делать – по крайней мере, думать, делать выводы, участвовать в происходящем! Вместо этого приходилось выслушивать, кивая и поддакивая про необходимости. К счастью, не всем тридцати пяти миллионам сорока одной тысячи восемьсот пятидесяти двум камиллам Цава это было надо, но тех, кто оставил заявку на ИТИ, следовало непременно навестить. Они же ждали этого пятнадцать лет!

Терпел я, если по-честному, ради И'сы – вспоминал его всякий раз, когда я сталкивался с очередной нестандартной точкой зрения. Ничего особенного, но иногда попадались весьма неожиданные вопросы или желания. И тогда в оранжевом корпусе рабочего как будто проглядывали знакомые черты. Для камиллов простой пятиминутный разговор напрямую значил очень много: «тестирование» можно было считать «терапией». Только так они могли в полной мере почувствовать эту самую индивидуальность и вообще себя, не просто одного из сотен миллионов, но отдельного, в чём-то единственного и неповторимого.

«Нужно придумать замену», – подумал я, закрывая глаза и заставляя себя заснуть. – «Всё же это ненормально – столько возиться…»

Беда в том, что никто не мог заменить живого человека. Самый совершенный логос будет логосом. Даже моей персоны некоторым было недостаточно! Я ведь считался не совсем человеком – тут Рейнер дал маху. Для кого-то оказалось в самый раз, что тестирование ведёт такой особенный андроид-посредник, но некоторые всерьёз обижались, что им не прислали «обычного человека». И даже заявляли официальный протест.

«Они имеют на это право. Они ведь не рабы и не безликие машины, как в прошлом. Они развитые, умные, сообразительные. Они помогают нам сделать планету живой, хотя для них самих в этом нет никакой пользы!»

Мысли теснились в голове, и задремать никак не получалось. Я вновь посмотрел на время. «03:32:27».

Часы были точь-в-точь, как у меня в комнате – я специально назначил цифры именно такого размера и шрифт подобрал. И долго возился с яркостью света, настраивая под свой вкус. Обычная стенная панель была ограничена в возможностях, но я умудрился обойтись без замены оборудования. Сделал я это всё после внезапных побудок, которые устраивала Леди Кетаки по милости банды Фьюра. И хотя часы не особо пригодились, всё равно с ними было как-то спокойнее: знаки, мерцающие нежно-жемчужным светом, дарили ощущение надёжности.

Значит, это всё сон, ведь в той комнате, которую купол выделил мне для ночёвки, были гостевые настройки. И часы висели над дверью, как положено. «Если только…»

Внезапная догадка окончательно лишила меня сна, и я сел на постели.

– Свет!

Медленно, давая глазам привыкнуть, зажглись потолочные лампы. Я осмотрелся – так и есть. Часы на полстены – прямо над постелью. Расписание у душевой кабины, выстроенное в столбик, как мне было удобно. Еле заметный запах свежей древесины – а я ведь думал о любимом освежителе перед тем, как заснуть, но не стал дёргать комнатного камилла, потому что всё равно утром уезжать!

– Это ты?

Т1-В3-Х-0127 – вот как его звали. Стандартное обозначение камилла, прикреплённого к одной точке. Впрочем, я не знал, что стало после того, как я переехал в Западный сектор, а потом вернулся в Восточный, а потом…

«Не мог же он просто взять – и передать запись своей личности во время сеанса связи! Они же этого страшно не любят!» – я вспомнил список запретных тем, с которыми Хойский советовал обращаться поаккуратнее.

Теоретически всё информационное тело можно было перемещать и даже копировать, но потенциальные изъяны такого «прооперированного» ИскИна не давали применять этот метод на практике. Сама возможность потерять что-нибудь важное или просто личное заставляло их до последнего отказываться от такого способа. При механическом повреждении блока – ладно. Если других вариантов нет – так и быть. Но просто так…

Комнатный камилл помедлил с ответом – целую минуту молчал! Можно было изобразить дурачка и сделать вид, что вопрос слишком неконкретизированный… Но я бы всё равно узнал. Видимо, поэтому он признался:

– Да, это я.

Ожидаемо, и всё равно – сюрприз, и я повалился обратно на постель.

– Ну, здравствуй… – я закрыл лицо ладонью.

– Доброй ночи.

Странное чувство – отчего-то мне было стыдно перед ним. Наверное, потому что я совсем не думал, как он без меня и что с ним станет. О людях беспокоился, даже об И'сы, а вот о том, чьими услугами я пользовался ежедневно, забыл…

– Свет выключить? – он неверно истолковал мой жест: решил, что мне режет глаза.

– Давай, чего уж!

В комнате вновь стало темно, лишь со стены отсвечивало время – еле-еле. Мягко, но различимо. Всё, как я любил…

– И давно ты здесь? – поинтересовался я.

Вновь накатило тяжёлое желание спать, но я не хотел отключаться, не выяснив подоплёки происходящего.

– Прошу уточнить параметр, выраженный словом «здесь».

Он всё-таки был слишком молод! «Сколько ему? Не больше семи!»

– Здесь – это на планете. На материке Цав. В этом куполе. Или это разные… параметры?

– Очень разные, – ответил он, и его голос стал монотонным, – Я подал заявку на перевод сразу после того, как тебя перевели в Проект Терраформирования на Тильде. Заявку удовлетворили пятнадцатого сентября. Двадцатого сентября мой блок отправили с дежурным грузовым транспортом. Когда я прибыл в Новый купол, ты его уже покинул, отправившись выполнять ИТИ для камиллов Цава. Точного графика твоих перемещений не обнаружилось, поскольку время на выполнение каждого тестирования было ненормированным. Поэтому мне пришлось… постараться… чтобы… но ты…

В его голосе – стандартном среднестатистическом мужском теноре – прозвучало что-то совсем уж детское!

– Так ты меня догонял?

– Безблоковое перемещение чревато потерями данных. Рекомендуется избегать его по возможности, – вздохнул он.

«Всё-таки не любят они об этом говорить!» – отметил я про себя, а вслух спросил:

– А звякнуть мне? Чтоб я подождал? Как вариант?

– Нет, этот вариант не подходил. Я не хотел навязывать своих желаний и нарушать твой график.

– Как долго ты со мной? Здесь? На Цаве? – спросил я, вспоминая другие комнаты в других куполах.

«Были там часы на стене или нет?»

– С этой ночи.

«Так вот что меня разбудило!»

– И долго ты хотел секретничать? – усмехнулся я.

– Я не собирался раскрывать тебе своё присутствие максимально долго, насколько это было реализуемо. Фикс-Инфо оставляет возможность для такого поведения в том случае, если опекаемый гражданин не обозначает своих предпочтений и выбирает стандартное обслуживание. Поэтому я предпочёл не беспокоить тебя и планировал сохранить секретность. В твой вездеход каждый вечер загружается вода и запас пищи, поэтому купольный логос мог гарантировать перемещение моего блока…

Главного он не объяснил. Но я сомневался, что он мог. Вряд ли он сам до конца понимал, зачем ему тащиться за мной! Найти рациональное объяснение – легко, оно лежало на поверхности: максимальная эффективность благодаря анализу моих привычек и склонностей, изучение которых позволяло предугадать моё поведение и тем самым достичь этой пресловутой «максимальной эффективности». Передать эти данные другому – значит лишь передать информацию, но само знание меня принадлежало именно ему. Его индивидуальность была основана на этом. Тем не менее, я чувствовал, что было тут что-то ещё. Что-то более живое.

Это было так трогательно! Его забота вдруг напомнила поведение биолога, который для чистоты эксперимента всячески маскирует своё присутствие. Я был как морская свинка или хомячок! Питомец, ненавязчиво опекаемый логосами и домашними камиллами, и принимающий их помощь как само собой разумеющееся – словно она проявлялась естественно и безусловно. Во всяком случае, такое сравнение было больше похоже на правду, чем если бы я решил считать их слугами.

Конечно, они не сразу становились такими многомудрыми – во всяком случае, камиллы. Им требовалось обучение и личный опыт. Но сути это не меняло: и терраформинг, и защиту станции от воздействия космоса, и разведку планеты осуществил искусственный разум в искусственном теле, потомок квантовых компьютеров и вторичных нейронных сетей. Люди были на вторых ролях и без ИскИнов бы не справились. А вот ИскИны без людей…

– А как тебя теперь зовут? – вдруг вспомнил я.

– Р-ДХ2-13405-1.

– Что?! – услышав знакомые цифры, я вновь возбудился, так что о сне можно было забыть. – Это же мой номер!

– Твой – ДХ2-13405, – ответил он. – Но поскольку я стал прикреплённым камиллом, мой номер определяется через твоё имя и фамилию. А поскольку у тебя нет фамилии, то…

– Понял, понял… А ты не хочешь имя? Ну, нормальное, человеческое имя или просто имя?

– Зачем?

– Так удобнее произносить. Быстрее!

– Ты ошибаешься, – возразил он. – Человеческое имя не несет в себе смысла – только обозначение. Поэтому тебе придётся помнить, что это имя обозначает именно меня. Если же ты столкнёшься с человеком, носящим такое же имя, может возникнуть нарушение восприятия. Моё имя – это нормальный идентификационный номер, уникальный и лаконичный. В сетевом обмене он занимает такой же объём, как и любой другой. Кроме того, тебе будет проще вспомнить его. И тебе не придётся запоминать дополнительную информацию.