Текст книги "Выше головы! (CИ)"

Автор книги: Расселл Д. Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 74 страниц)

Завод

В банк я пошёл уже чисто из принципа: на карточке лежала приличная сумма накоплений – зарплата плюс отложенное на чёрный день – и было бы глупо не попытаться снять или хотя бы узнать, что там с моими финансами. С ксерокопией паспорта и справкой из полиции можно было попытаться. «Если что, позвоню старшему лейтенанту Хёгенминову», – решил я, получая талончик в аппарате электронной очереди.

«Перед вами 7 человек, – было написано на талоне. – Планируемое время ожидания: 21 минута». Неизвестно, кто распланировал такой график обслуживания, но и через пять минут очередь лишь удлинилась с конца. Хорошо, хоть мне было некуда спешить!

Я стоял у стеклянной стены, смотрел наружу, на будничную суету и лёд, ярко блестевший под солнцем. Всего неделя прошла. Опять был понедельник – а как будто мир стал другим. Но только для меня…

– Да что ж такое?! – воскликнула одна женщина, когда прошло ещё пять минут – но на табло сменилась лишь одна цифра. – Сколько можно?!

– Приносим глубочайшие извинения! – подала голос администратор зала, которая опекала автомат по работе с карточками. – Часть наших сотрудников была отпущена в очередной отпуск, что совпало с эпидемией гриппа…

– Да меня не волнует, что у вас не так! – перебила её недовольная клиентка. – Мне на работу, понимаете?..

Я рассеянно слушал бессмысленную перебранку – очередь от этого не продвигалась, но надо же как-то развлекаться… Раньше я сам куда-то вечно торопился, экономил секунды – ради чего? Были же у меня какие-то планы. Но теперь я даже толком вспомнить не мог, чего хотел и куда стремился. И вправду становлюсь легче, отказываясь от лишнего!

Зазвонил смартфон, отвлекая меня от невесёлых мыслей.

– Хофнеров, я вас слушаю.

– Родион Чарльзович?

– Да, это я.

– Вас из банка беспокоят…

– Так я у вас прямо сейчас стою!

– Вы пришли закрыть счёт?

– Что? Почему? Какой счёт?

– Вы сняли все средства со счёта, и теперь необходимо либо пополнить, оплатив обслуживание в следующем году, либо закрыть.

– Всё?! А когда это было?! – едва не закричал я, так что женщина впереди испуганно обернулась.

– Так, подождите… Семнадцатого декабря в тринадцать пятнадцать. Все средства были переведены на другой счёт, не нашего банка.

В тринадцать пятнадцать прошлого понедельника я как раз узнал, что документов у меня уже нет. Но надеялся на чудо. «Да уж, быстро они работают!»

– Вы знаете, мою карту украли, и я заблокировал счёт, – объяснил я, слегка успокоившись.

– Всё верно, это произошло восемнадцатого декабря в девять часок сорок три минуты утра, – голос у человека был как у очень хорошего робота: гладкий-гладкий.

«Как у камилла», – подумал я и неожиданно для себя самого улыбнулся.

– Вы собираетесь закрывать счёт? – не унимался банковский служащий.

– Что для этого нужно? – спросил я – чисто для проформы.

– Паспорт, – принялся он перечислять, и тут я его перебил:

– Оригинал?

– Разумеется! Также…

– Хватит! Стойте! У меня украли паспорт! Я не смогу закрыть счёт!

– Тогда вам следует пополнить счёт, чтобы автоматически была списана оплата за банковское обслуживание на следующий год.

– А если я не закрою и не переведу?

– В этом случае за вами будет числиться долг. Я обязан предупредить вас, что по истечении месяца с момента неуплаты мы передаёт долг в…

Я отключил телефон и тут же внёс номер в «чёрный список». Хотя вряд ли бы это помогло проблеме! Сотрудник банка будет обязан регулярно сообщать мне о необходимости заплатить, а потом долг продадут в какое-нибудь коллекторское агентство, а уж как они действуют, я представлял. На прошлой работе одна девушка рассказывала, что ей звонили, даже когда она лежала в больнице, и чуть ли не во время родов, а сумма там была какая-то совсем смешная. При чём деньги имелись – просто не было возможность прийти и заплатить…

Грустно усмехнувшись грядущим перспективам (попасть в конвейер этого завода было совсем уж лишнее), я покинул отделение банка, на ходу смяв талончик и зашвырнув его в мусорную корзину. Сзади послушалось удручённое: «Ну, молодой человек!» – и я с запозданием сообразил, что можно было сделать доброе дело и уступить свою очередь кому-нибудь из тех, кто пришёл позже и торопится… Впрочем, какая сейчас разница?

Небо для разнообразия было чистым, ясным, нереально-синим. Ненадолго! К вечеру опять всё скиснет… Я спустился с крыльца, отошёл в сторону, чтобы не попасться под ноги прохожим, и запрокинул голову, наслаждаясь этой красотой. Чистое небо – как знак, что надо улетать. Вот крылья отращу…

«Может, позвонить Хёгенминову?» Но что это даст? «Кто ж их искать будет», – сказал дежурный в полицейском отделении. Деньги перевели на другой счёт, тут же сняли – теперь ищи-свищи! Получалось, что и от этого груза я точно избавился. И что теперь осталось?

Не спеша, я побрёл к метро. Больше у меня не было дел к людям и городу: я был абсолютно свободен (даже если банк считал обратное).

Билет? Ну, приеду я туда – без копейки в кармане, полностью зависящий от милости «принимающей стороны». Начну ходить по учреждениям, доказывая, что я – это я. Точнее, не столько ходить, сколько стоять в бесконечных очередях. Это днём, а ночью – спать где-нибудь в углу. И благодарить за каждый кусок хлеба… Проведу так месяц-два, потом найду где-нибудь (где?!) деньги на обратный билет, вернусь – нищим – и что? Мне негде будет жить, потому что эту квартиру я потеряю, а за новую надо платить месяца за два вперёд. И на что я буду жить во время поисков жилья? А как при этом работать, если будет где?..

Тысячи вопросов без ответа. А главный вопрос: зачем это всё? Ну, ради чего? То, что я хотел – а больше ничего мне и не надо – за деньги не покупалось. Значит?..

Обгоняющие меня люди – они знали, зачем им это всё надо. Они спешили, не задумываясь о конечной точке маршрута. Или просто не умели думать в этом направлении. Но я больше не хотел становиться одним из них. Даже если бы передо мной появился… ну, например Дед Мороз и протянул в качестве новогоднего подарка украденные документы, я бы не взял. Или взял, но не стал бы возвращаться. Никуда. Потому что некуда.

Стоя на эскалаторе, я так ясно представил себе это – чудо, которое мне не нужно… Это чудо. «Лучше отправь меня к Рэю, – вот что я бы сказал этому невозможному волшебнику. – Спасибо за паспорт, но мне нужно другое».

Украденные документы и разрушенная жизнь казались достаточно платой за то, чтобы стать другим человеком в совершенно другом мире. Наверное, подсознательно я давно так считал. Это честно, справедливо, правильно – вот как я думал. И поэтому носил все документы в одной папке, соблазнительно выглядывающей из незастёгнутой сумки, висящей сбоку на плече. Бери – не хочу!

Я больше не боялся признаться себе в этом. Как будто у механизма внутри меня кончился завод, щёлкнули шестерёнки, разогнулись пружинки, и можно было не обманывать себя, что «вдруг случилось». Никаких «вдруг». Я сам этого хотел: потерять все связи с этим миром, чтобы получить возможность отправиться в тот, где Рэй, станция, планета и совершенно иные правила бытия.

Это была как примитивная магия, но я в неё верил. Теперь, когда здесь ничто меня не держит, я мог уйти.

Но как?

Я задержался перед витриной книжного магазина – того самого, где недавно ждал Таню с Даной. Идея зайти и поискать «что-нибудь по этой части» была донельзя смехотворна (хотя у магии-астрологии был отдельный немаленький стеллаж), но что-то задержало меня здесь. Отражение. Видимо, очки опять запотели, потому что в витринном стекле я вдруг увидел не себя, кутающее в зябкое пальто, и не улицу с людьми и проносящимися машинами, а станцию и Рэя. Как будто на «Тильде-1», в одном из просторных коридоров, следуя на работу, на обед или поплавать, он на мгновение остановился, взглянув в зеркальную стену, и увидел меня. А я – его.

Он был совсем рядом – до того реальный, что я едва не помахал ему рукой. А мог бы и закричать… Только что? «Возьми меня к себе!» «Эй, я тут!» Тогда точно заберут к психам. Потому что никто и никогда в такое не поверит. Никто не верит в то будущее, даже автор книги…

Дома, опять вздрогнув от тишины и вспомнив через секунду, что Изя у Тани, я разулся, небрежно скинул верхнюю одежду, прошёл на кухню. Я не завтракал, и вчера тоже обошёлся без еды, поэтому надо было что-нибудь в себя закинуть. Чтобы не заболеть. Раньше я всерьёз волновался об этом, а теперь мне было всё равно. Так что я только попил воды из носика чайника и ушел в комнату.

Голые полки подтверждали: в моей жизни не осталось ничего ценного, о чём следовало бы беспокоиться. Кот у новой хозяйки, и там ему будет хорошо. Книги – у тех, кто любит читать. Деньги украдены, карточка пуста. Работы нет. Из квартиры меня скоро выселят. Даже тоненькая ниточка-надежда, что можно будет что-то начать с Зинаидой, бесповоротно исчезла после ужасного признания.

«Я именно этого хотел? Полного обнуления?»

Да.

– Да, – сказал я вслух и вдруг заметил, что не всё перевёз.

Ну, конечно! Это я отдать никак не мог! Хоть и помнил почти наизусть, но они были как часть меня. «Выше головы!» Затёртые потрёпанные обложки – я же и в метро читал! Да где только не читал… Тома стояли перед монитором. Их не заметили, а я как будто забыл про них, когда утрамбовывал книги в чемодан.

Такое же как будто, как с документами. Никаких случайностей! Подсознание лучше знало, как следует поступать. Надо, наконец, довериться ему.

Я взял в руки первый том, пролистнул начало. Вот Рэй прилетает на «Тильду» – весь перепуганный, полный мрачных предчувствий и при этом скучающий по дому. Вот он узнаёт, что не зря прислан сюда… Знакомые строчки – я так и видел, как он заходит в ту столовую, где было тайное заседание. А потом в игровой комнате по соседству насмешливая Леди Кетаки снимает с него предупреждающий знак. Сад, мальчишки, школа, столовые и бассейн. Полуживой «бэшка», похожий на сгоревшего Терминатора. Суд над Нортосоном, а параллельно – куски истории, которые привели к этому миру.

Моё время там тоже есть, но это самое начало. Толком не разглядеть то будущее в сегодняшнем настоящем. Речи нет, чтобы оказаться там! Разве что какая-нибудь криогенная камера, но это же смешно…

Но я всё равно я хотел туда – и почему-то точно знал, что смогу.

Не раздеваясь, я лёг на продавленный и слишком короткий диван. «Надо бы переодеться в домашнее», – на я же не спать собирался! А что я собирался делать? И есть ли слова для этого?

Чужие вещи, чужая жизнь – я был готов расстаться с ней навсегда. Последний раз я ощущал это всё – неудобный диван, сквозняк из рассохшейся рамы, своё усталое тело. Подумал рассеянно, что так и не записался в бассейн – всё некогда было. А ради чего я так себя ужимал?

На улице темнело, свет я не включал, но так было даже удобнее. «У меня получится», – это было даже не мысль, а что-то инстинктивное, само-по-себе живое, как родник, бьющий у меня в голове, так что не оставалось места для чего-то другого.

Я смогу. Перенестись туда.

Я смогу. Оказаться там.

Я смогу. И ничто меня здесь не держит.

Закрыв глаза, я прислушался к своему дыханию и стуку сердца. Красная тьма перед глазами успокаивала, я ни о чём особом не думал, и лишь слова «заклинания» бились в мозгу.

Я смогу. Перенестись туда.

Я смогу. Оказаться там.

Я смогу. И ничто меня здесь не держит.

Это так просто, когда нечего нет! Как будто тебя самого нет. А значит, ты можешь быть где угодно. И не надо так сильно цепляться за реальность: она всё равно рано или поздно кончается. Вместе с жизнью.

Я смогу. Перенестись туда.

Я смогу. Оказаться там.

Я смогу. И ничто меня здесь не держит.

Ключ

…И я сел на постели, хватая ртом воздух. Передо мной была стена, сложенная из листьев и стеблей, и первые несколько минут я не видел ничего другого. Потом начал различать то, вблизи, и на фоне «леса» увидел бледно-зелёные с белым комбинезоны. «Медицинские комбо, – вспомнил я описание. – У них был именно такой цвет…»

– Наконец-то! – вздохнули совсем рядом, и я услышал, как кто-то всхлипывает.

Девушка.

«Зере», – в памяти всплыло имя, но почему-то я не мог понять, кто она мне. И кто я?

Я посмотрел на свои ладони – они были мои, обычные, человеческие. Вот крошечный шрам под указательным пальцем… «Тренировка… С Чарли…» Дальше не вспоминалось, но почему-то я точно знал, что это первый шрам. А ладони точно мои.

Что я ожидал увидеть?! Совершенно неосознанно я поднял правую руку к затылку, потрогал там – и не обнаружил ничего, кроме кожи и щетины выбритых волос. И это должно было взволновать, но почему-то я беспокоился о другом.

«А как же там? Изя – кто будет заботиться об Изе? Таня? Значит, я больше его не увижу?»

Я обернулся назад, как будто ожидал обнаружить дверь в тот другой мир, где у меня остались обязательства – хотя бы перед котом… Но сзади была лишь внутренность медицинской капсулы: простыня с узорчатыми листьями, подушка с пальчиками массажёра – и больше ничего. Значит, это был сон?!

– Ну, ты нас напугал!

Этого голоса я не помнил – и человека тоже. Полный негр с седыми висками. Добрые глаза. Глубокие морщины. Врач?

– Как себя чувствуешь?

Надо было что-то ответить, но я боялся – как будто первое произнесённое слово разрушит… что? Ту реальность? А разве не этого я хочу? Чтобы всё прошло, как страшный сон… Но что если это и было сном?

И вдруг меня как будто что-то ударило: я понял, что у него получилось! Я – это он, и он – это я, и всё хорошо. Он – я – смог перенестись. Случилось невозможное, и он стал мной, точнее, я был им – и стал собой… И теперь я буду жить так, как он всегда мечтал. Теперь я буду жить за двоих, точнее, я буду просто жить полной жизнью.

Неосознанно я потряс головой, пытаясь избавиться от тревожащей картины, которая вставала перед глазами: Родион спит беспробудным сном – безвольный, полностью зависящий от окружающих людей. Хозяева, пришедшие в квартиру второго января, даже подумывают о том, чтобы уничтожить тело, но боятся последствий – и вызывают скорую. И милицию. Прибывший Хёгенминов сообщает о потере документов и заключает: «Переволновался». Родиона – меня – перевозят в больницу, ставят диагноз, до конца не веря, что это не таблетки, не передоз или что-нибудь такое: после Нового Года экспериментаторы и самоубийцы попадаются часто… Дежурные средства не помогают. Для экспериментальных нужно согласие родных, а их никак не могут найти: запрос по месту прописки остаётся без ответа. Родион тихо угасает в палате в окружении таких же безнадёжных больных. Но не подозревает о своём положении, наслаждаясь бесконечной фантазией. Каждая минута – за день, и у него ещё много тех минут! А потом мы кончимся вместе, и там отключат умершее тело, а здесь я просто умру…

– Ты восемь дней провалялся в коме, – сказал доктор и вдруг погладил меня по голове, как кота. – Никто не ожидал… Тебе сделали операцию, удалили предохранитель, и вдруг ты… Рэй, ты помнишь, что было?

– Было голосование, – ответил я, услышал свой голос – и та, другая жизнь, отодвинулась ещё на полшага. – Чтобы удалить… мою кнопку… И все… единогласно… Только сто двенадцать воздержавшихся…

– Правильно, сто двенадцать… Хорошо, помнишь детали, цифры. А людей?.. Зере, перестань уже лить слёзы! Он уже очнулся – сейчас-то что рыдать?

– Я от счастья, – ответила она – и я повернулся в её сторону, осознав, кто рядом со мной.

– Людей тоже помню, – я улыбнулся и ощутил знакомую радость от того, что вижу Зере.

Её не было в моём сне. Или она была, как и другие, только я не сумел узнать её? Ну, уж нет – я не мог её не узнать! Я бы различил её лицо и голос её в любой толпе!.. Даже если там была реальность, а здесь сон, здесь – это значит с ней, что безусловно лучше…

– Можно я тебя обниму? – попросила Зере.

– А что, есть варианты? – и я сам обнял её, а потом посадил к себе на колени, потому что так было удобнее.

– О! Они уже обнимаются! Значит, всё в порядке! – раздалось со стороны двери – и я увидел Главу Станции Ниула Ярхо со счастливой улыбкой на губах.

И, кажется, что-то в глазах блестело, но он быстро вытер лицо предплечьем.

– Рад тебя видеть, – я протянул ему руку, не выпуская Зере из своих объятий.

– Взаимно, – мы обменялись рукопожатиями, и тут я окончательно проснулся.

Морок развеялся, и странный сон, такой пугающе подробный, растаял, словно свежевыпавший снег на горячем коллекторе. Как только можно было принять ту жизнь за реальность?! Кошмар, бред, ад, как его представляли люди прошлого… А настоящая жизнь – вот она, и не может быть других вариантов. Я слишком много думал об истории, пытаясь представить, с чего всё начиналось – и представил на свою голову…

Восемь дней комы – да уж, у меня было время всё навоображать! К счастью, всё кончилось. Да ничего и не было! И быть не могло!

– Я очень, очень, очень рада… – прошептала мне на ухо Зере.

Глава Станции смотрел на меня с улыбкой.

«А что бы с ним было, если бы я не проснулся?» Но представлять себе такие перспективы точно не хотелось. Я проснулся. Можно жить дальше.

– Ты что-то видел? – спросил, нахмурившись, врач. – Должен был что-то видеть – мозг у тебя точно не спал!

– Видел, – ответил я. – Что-то. Уже не важно.

КОНЕЦ ДЕЛА № 10

Дело № 11

Край

Здесь, на равнинных пустошах в центре материка, у ветра не было серьёзных преград – только покрытые прилипчивым мхом острые обломки ушедшего в землю водораздела да серо-зелёные заросли лишайника, похожего на неряшливую бороду. Но если неудавшиеся горы были делом рук геологов, остальное нельзя было разделить на «искусственные насаждения» и саму жизнь, которая медленно наполняла Тильду. Землеподобную жизнь – и от этого было немного грустно, потому что для своей места уже не оставалось.

Ветер облетал владения и, не сбиваясь, тянул заунывную с присвистом песню. Мне всё время казалось, что, если сосредоточиться, я смогу разобрать слова. Смысл я уже понимал. Не тоска: просто констатация того факта, что пока что здесь нет ничего существенного. Одиночество – почти как в космосе! Но не навсегда. У планеты было будущее. И зная об этом, ветер пользовался последними годами свободы.

Мне, вышедшему из комы всего десять дней назад, это было особенно понятно. Как будто всё было в прошлой жизни: и до невозможности правдоподобный сон, который растаял без следа, и новый-старый статус «почти человека», не особенно впечатливший меня после всех событий. Других – да, для них это много всего значило, и очень кстати пришлась командировка, давшая мне возможность перевести дух и попросту удрать от этих взглядов, преисполненных гордой мыслью «мы это сделали»…

Слушая песню Тильды, я старательно дышал, крепко сжимая в руках снятый шлем. Он был округлый как череп, и я казался себе персонажем какой-то очень старой пьесы. Это было рискованно: вот так открываться! Можно было откинуть лицевой щиток, но хотелось всей головой ощутить окружающий простор, чтобы ветер ворошил мне волосы и холодил шею. Как будто невидимая рука планеты ласково гладила человечка, радуясь прилетевшему в гости… Или навсегда?

– Надевай! – строго велел Р-ДХ2-13405-1. – Время!

Его голос шёл из направленного звукового канала – и звучал несколько грубовато. «Волнуется», – улыбнулся я и послушно нацепил шлем. А мог бы продержаться ещё минуту!

Кисловато-приторный воздух тут же сменился чистым, пропущенным через фильтры и потому совершено безвкусным. Зато безопасным… Не успел я подумать об этом, как оказался невольным слушателем жаркой дискуссии. Общий канал создавал иллюзию прямого разговора, и мои спутники могли спорить, как если бы они были на станции, благо тема была действительно горячей.

Увлеклись они настолько, что я автоматически поднял руку и убавил звук. Можно было попросить их самих сбавить тон, но хотелось послушать.

Фарид готовился вести диспут в классе. Событие то ещё: раньше он игнорировал школу, лишь изредка снисходя до общественных дел. Много случилось всякого… Его-то простили – и вот этого он простить не мог. Поразительно, как учителя смогли пробиться через его иголки и панцирь! «Надо будет потом узнать, кто ему помогал. Ох, и намучились же они!»

Тема диспута: критика существующего порядка заселения осваиваемых планет. Предсказуемо-бунтарский вопрос! Уже поздно было гадать, какое у Фьюра было мнение до погружения в тему. Я бы не удивился, если никакого… Но теперь он был твёрдо уверен, что Тильду пора заселять: полезно для людей, и климат приемлемый, а уж о технологии куполов и говорить нечего! И только «дурацкие» традиции мешали поступать логично.

– Какая разница – живём мы на станции или жили бы в куполах? Одни и те же коридоры и КТРД. Безопасность будет контролировать логос, так чего бояться? – он запнулся, осознав, что принципиальной разницы действительно нет.

А надо было доказать, что на планете – лучше!

– Так что разницы не будет, – продолжал он, продолжая подыскивать нужные слова. – Но здесь – более…

– Что? – Тьюру явно надоело слушать одно и то же: я видел, как он закатывает глаза и надувает щёки в полупритворном раздражении.

Понятно было, что Фьюр никак не мог выйти из роли «революционера» – а вот для Тьюра это был вчерашний день. Он и раньше казался гораздо рассудительнее, но теперь на это наложился возраст: чем старше становился Теодор, тем труднее ему было придерживаться прежнего распределения мест. Быть «вторым» при самом известном хулигане – где здесь перспективы? Тем более что он был рядом ради брата, а не ради его сумасбродных идей.

За день до моего выхода из комы ему исполнилось четырнадцать, и формально они оба вновь сравнялись. Но на самом деле Тьюр обгонял, и чем дальше, тем больше это становилось заметно. Однажды станет очевидно для них обоих.

«Что будет через год? Кончится их дружба?» Ну, это вряд ли! Они всегда были разными, что не мешало им держаться вместе. Я был уверен, что какой-то момент они оценят возникшее несоответствие между привычкой и реальностью как проблему, разрешат её – и двинутся дальше. Рядом.

– Это более натурально, – Фьюр наконец-то нашёл «нужные» слова. – Понимаешь? Естественно! По природе!

Сам того не подозревая, он затронул двухсотлетний вопрос о предназначении человечества, который задавали ещё в те времена, когда Солнечная система была не колыбелью, а клеткой, причём непреодолимыми прутьями оставалась скорость света. А СубПортация считалась экспериментальной. Сколько доводов тогда приводилось, один другого основательнее!.. И про биоритмы вспоминали, и про лунные и сезонные циклы, и про привычку к небу над головой, и тем более про риск. Но спор разрешился известным образом: люди начали жить в далёком космосе, и «Тильда-1» стала одним из воплощений Космической эры. Для Фьюра это было до того естественно, что он попросту не осознавал противоречивости своих аргументов.

– Мы же не собираемся вечно торчать на станции? – с жаром продолжал он. – Пора перебираться на планету!

– Вот и перебирайся, – хмыкнул Тьюр. – А большинство, – он ощутимо выделил это слово, намекая на результаты ежегодного голосования, – хочет оставаться на месте. Это их мнение. Тебе-то кто мешает?

– Ты не понимаешь…

Не удержавшись, я рассмеялся – и тут же отвернулся, буквально физически ощутив их взгляды. Поздно! Ничто так не скрепляет отношения и не прекращает ссоры, как совместное запинывание третьего. Тем более что я сам вызвался сопровождать будущих тэферов во время их учебного визита на планету: получается, заранее согласился с последствиями.

Три года – столько отводится старшеклассникам на выбор профессии. Учитывая непростой возраст в этом периоде, одной задачи более чем достаточно. Кто-то с головой погружается в учёбу, готовясь к поступлению на следующую ступень, для кого-то на первом месте оказывается знакомство с любовью, сексом и получением нового опыта. А кто-то осознаёт, что это всего лишьпервая профессия, которую всегда можно сменить, и вообще: непоправимых ошибок в таком деле не бывает. Фьюр и Тьюр относились скорее к третьему типу. Они уже наметили в качестве места работы Проект Терраформирования и понемногу осваивали азы.

Впрочем, в одиночку Фьюр на планету не летал: ждал брата, ошиваясь для проформы в лабораториях. И вот наконец-то они ступили на поверхность…

Никаких фанфар: голова Фьюра уже была занята предстоящим диспутом, и он видел не Тильду, а, скорее, «локацию с рядом характеристик». Тьюр, судя по его спокойным и внимательным взглядам в куполе и в вездеходке, понемногу – и молча – впитывал нужную информацию.

В прошлом году они могли попасть сюда как «неисправимые», без особого выбора профессии и других прав, которые есть у каждого добровольного тэфера. Формально, они бы обучались тому же, но разница была бы – и заметнее, чем между пребыванием на станции и на планете. Не говоря про шахтёрские и астрофизические станции, куда бы им точно не позволили ни шагу сделать! А есть ведь ещё планы на новые подстанции… И та самая Шестая, получившая независимость и ставшая вожделенным местом для очень многих!

«Больше альтернатив, – вдруг подумал я. – Мелочь, которая не мелочь. Можно жить там или здесь. Но пока нет возможности сравнить, как бывает иначе и что такое эта самая несвобода, очень трудно понять… Вот на чём его срежут! Кто-нибудь вспомнит про отменённый приговор и проведёт аналогию. Что ж, будет ему и остальным наука – для этого диспут и затевается… Пока станция удобнее, её будут использовать как основную площадку. Но даже когда на планете вообще не понадобятся шлемы, «Тильда-1» будет всё так же вращаться на орбите. И там тоже будут жить».

Может, рассказать об этом ребятам? Нет, всё в свою очередь!

«Сейчас спросят, что я думаю о теме…»

– Рэй, а как ты думаешь? – Тьюр подошёл ко мне и присел рядом на пригорке. – Людям пора перебираться на планету?

Он выглядел искренне заинтересованным, но, как и Фьюра, этот выбор волновал его постольку-поскольку. Даже в голосовании по этому вопросу ему ещё рано участвовать! «Ну, посмотрим, что ты скажешь об этом через год, когда походишь по округе и посмотришь, какое тут всё… своё!»

– Рано, – я посмотрел в хмурое небо, как будто готовое извергнуть дождь. – Не надо мешать тэферам, особенно сейсмологам… Да всем! Жилые купола – не шутка. Пока здесь только взрослые, ни на что особо не оглядываются. Меньше ответственность – знаете, что это такое?

– А в космосе есть астероиды, – нашёлся Фьюр.

Он вышел перед нами – как перед аудиторией – и встал, подбоченясь. Сквозь лицевой щиток было видно, что он опять оброс, и вихры торчали, прижатые шлемом. Задорно сверкнули рысьи глаза, и я внутренне собрался, готовясь к какой-нибудь гадости. Он, конечно, успокоился… Но мало ли!

– Астероиды, – он начал загибать пальцы. – Вдруг пропустят? Ещё затраты энергии на защиту… Да на всё! Опасность нарушения вращения. Опасность с Садом. Ну, он же меньше защищён, так? Выращивание и всё такое…

– Астероидами занимаются Дозорные, – напомнил я. – «Вдруг пропустят»! Смотри не ляпни! Ты их видел? Страшные люди! А обидчивые…

– Да откуда они узнают? – усмехнулся Фьюр, но тут же призадумался.

«Ага, начал вспоминать, у скольких школьников мамы работают в этой службе?»

– Хорошо, что вы сейчас всё проговариваете, – заметил я, повернувшись к Тьюру. – Полезно…

– Внимание, – сказал камилл, и я снова посмотрел на небо: не было же прогноза на дождь!

– Внимание, – повторил он, и голос у него был непривычно бесцветным. – Начинаю передачу экстренной информации.

Мы едва успели переключить свои шлемы – правда, они бы сами перенастроились для широкоформатного приёма, но так было спокойнее. Фьюр плюхнулся на пятую точку для надёжности… А потом пришла новость.

Было что-то мистическое в том, что мы только что об этом говорили: о рисках для станции. Но я не верил в подобные вещи. Просто совпадение: Фьюр вспомнил об астероиде – и едва ли не в этот самый момент в станцию «Тильда-1» попал такой камешек. В Восточный сектор.

Двести пятьдесят шесть килограммов. При столкновении раскололся на несколько частей. Значительные разрушения на уровнях Ба, Альфа-ноль, один, два и три. Экстренная остановка вращения. Опасность первого класса. Переход в режим Чрезвычайного Положения… «Красный» сценарий: полная мобилизация всех взрослых тильдийцев.

Пятеро погибших… Шестеро…

– Ты летишь туда? – спросил Тьюр.

Едва прочитав сообщение, он вскочил с пригорка.

– Я обязан, – просто ответил я и тоже поднялся.

Семеро… И окружающий пустынный пейзаж уже не выглядел таким умиротворённым.

– Из-за Зере? – уточнил Фьюр.

Я мог только грустно усмехнуться – и повторил:

– Я обязан.

«Восемь», – продолжал накручивать счётчик экстренного канала. Теперь он не выключится до самой отмены сценария: будет выводить списки тех, кто погиб, и тех, кто спасся. Но альтерные настойки позволяли видеть только цифры – для того, чтобы увидеть имена и фамилии, надо было раскрыть весь текст. А я пока не мог.

Её альтер молчал, а ведь мы только утром мы разговаривали! Утро на планете, но на станции был вечер. [Нет сигнала]. Она задержалась на «Тильде-1», чтобы решить какие-то вопросы с Администрацией – пока я буду возиться с мальчишками и приходить в себя. С Администрацией и Главой Станции… Как раз в Восточном.

– Возьми нас.

Они сказали это хором – удивительная синхронизация! Хотя чему тут удивляться…

– Нет. Вы что! – я обернулся на вездеходку, лихорадочно соображая, что делать в первую очередь.

А что тут думать? В Главный купол, а потом на катер. И на станцию, о которой одновременно хотелось и было страшно думать. А я ведь мог легко узнать, кого именно больше нет в живых!

«Надо иметь мужество», – подумал я и проверил.

Среди погибших ни одного знакомого имени. А имён уже девять.

Среди спасённых – Цзайчжи Саласар, Люсьена Фрил и Ниул. Ну, хоть это.

– Возьми нас, – Тьюр сжал кулаки и подошёл ко мне вплотную. – Мы должны быть там.

– Там Юки. И Брай. И мама, – напомнил Фьюр, вставая с братом плечо к плечу. – Ты должен.

– Вам по четырнадцать лет, – напомнил я, наклонившись. – Что вам там делать? Думаете, без вас не справятся?

– А тогда нам было по одиннадцать, – напомнил Тьюр. – И тоже было рано. А когда будет можно?

Фьюр смотрел мне прямо в глаза, и я не мог спрятаться от его взгляда.

– Как нам жить потом?

Я так и не понял, кто это спросил. Да уже и не важно. Не было у меня контраргумента на эти слова. Хотел бы я услышать, что скажут другие! Это ведь правда: им по четырнадцать лет, а жить они буду хоть до ста четырнадцати, если не больше.

Я не мог оставить их на планете, чтобы всю жизнь они вспоминали о том, как их оставили.

– Быстро в машину!

– Спасибо…

– Быстро, я сказал! Если сможете уломать Телжана и Рейнера, то…