Текст книги "Выше головы! (CИ)"

Автор книги: Расселл Д. Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 74 страниц)

Григорий Перельман

– Как ты думаешь, Рэй, что между нами общего?

Едва Йохан отправился восвояси, инспектор Хёугэн вернулся к своему «важному секретному разговору». Но теперь он был не один – и я бы очень хотел узнать, что могло объединить человека, который с первой встречи обращался со мной как с андроидом, и человека, который всякий раз пытался доказать мне, что я не особо отличаюсь от человека?

– Между нами тремя, – уточнил Ирвин Прайс – Что общего?

Я не знал, успели ли они поужинать, но что сговорились – очевидно. По пути в библиотечный блок уполномоченный инспектор и заслуженный журналист старательно оберегали меня от малейшей возможности отвлечься. Даже с Леди Кетаки я смог только обменяться взглядами…

Мы заняли дискуссионный зал «В1-Б-9», пустующий по причине позднего часа. Я не был здесь с четверга – как рыжая Ирма вытащила меня, так с тех пор не возвращался. Плохо! Очень плохо! Монитор включился, едва я занял своё место, и над столешницей выросла голограмма высокой стопки бумаг, обозначая неразобранные материалы.

– Ну, отвечай! – потребовал журналист, наслаждаясь возможностью озадачить меня.

Он подъехал вплотную ко мне – загнал в угол. Инспектор, что характерно, молчал и не делал никаких попыток подтолкнуть – стоял, опершись о соседний стол. Так они ещё и роли распределить успели!

– Мы чужие на «Тильде», – ответил я первое, что пришло в голову. – И мы все мужчины.

– Конкретнее! Не так обще!

Я задумался – похоже, надо подыграть: другого варианта нет, они меня не отпустят.

– У нас нет семей.

– Холодно!

– Мы все работаем в Сервисных Службах.

– Теплее!

– Мы связаны с Администрацией, с властью.

– Хорошо!

– У нас особый допуск к информации.

– Горячо!

– Проблема «А-М-112».

– Молодец! – похвалил Ирвин, а инспектор криво улыбнулся.

– А нельзя было сразу сказать? – вздохнул я. – По нормальному?

– Мне хотелось, чтоб ты сам дошёл. Чтоб разжевал себе. Без подсказок.

– Понятно, – я откинулся на спинку своего кресла. – Значит, «А-М-112»… Разве её не закрыли?

– Закрыли, – согласился журналист. – После того, как один храбрый помощник Главы прикончил последнего «бэшку».

– А что, есть ещё один? – спросил я и уточнил. – «Бэшка»?

Ирвин похлопал меня по плечу и отъехал, уступая место инспектору.

– Есть человек, который пытается раскрыть то дело, – сказал Хёугэн, не делая попытки подойти ко мне. – Хочет узнать, что произошло на самом деле. Как погибли те люди, скольких убил Мид и так далее…

– Кто? – в нетерпении перебил я.

– И выявить заговор Администрации, – Хёугэн не мог не закончить свою мысль.

– Я понял! Кто это?

В голову ничего не приходило, и его ответ стал полной неожиданностью.

– Елена Бос. Журналистка из Западного. Она в нашей команде.

– Ну, да, – пробормотал я, вспомнив охотничий взгляд прекрасных азиатских глаз. – Но что она…

– Бос, – повторил инспектор. – Имя Джулиан Бос тебе ни о чём не говорит?

Я нахмурился.

– Они близнецы, – объяснил Ирвин. – То есть были…

Инспектор опять пригладил череп – похоже, ещё не привык. Или сделал этот жест своей привычкой.

– Было объявлено, что он нарушил правила безопасности и выпал из подъёмника, когда возвращался домой от нас по служебным делам. Несчастный случай по неосторожности.

«А на самом деле его убил Просперо Мид», – подумал я. – «Но это скрыли, чтобы не сеять панику».

– Я сразу понял, что что-то не так, когда она начала расспрашивать меня про Мида, – объяснил Хёугэн. – Проверил фамилии. Профили. Начал приглядывать за ней.

«Вот почему он так ничего нормального и не предложил», – я едва сдержал улыбку. – «Пока мы искали нужных людей в прошлом, он занимался настоящим. Надо будет походатайствовать за него – нельзя лишать Отдел Безопасности такого профессионала!»

– Ладно. Хорошо. Что я должен делать?

– Мне кажется, ты ещё не прочуял, – вновь придвинулся Ирвин. – Знаешь, почему меня, журналиста, включили в «А-М-112»?

– Потому что ты его нашёл, – начал припоминать я. – Джулиана Боса. Ты же его и нашёл!

Бугорки и холмики, из которых было составлено лицо Ирвина, собрались в маску снисхождения.

– Не понимаешь… Лады, зайду иначе. Почему, дорогой дружочек Рэй, я согласился соблюдать тайну? Я же мог вскрыть их! Вывести на чистую воду! Подгадить карьеру Кетаки и остальным!

Я опешил.

– А зачем это тебе?

– Потому что в этом и состоит моя профессия! ПрофСервис! Не Служба Досуга, а ПрофСервис! Я сам готовлю свои блюда! Сам их сервирую, сам подаю! Я не обязан ни под кого прогибаться! – и он торжествующе поднял стиснутые кулаки.

Вторая пара манипуляторов дёрнулась, пытаясь повторить жест, но осталась лежать на поясе.

– И почему ты не сделал это? – удивился я, забыв, что это была очередная «загадка».

«Так вот, почему он не пошёл в консультанты и координаторы! Вот почему так резко поменял! Ради этих возможностей!»

– Да, я видел труп – и я сразу понял, что это значит, – объяснил Ирвин, подтверждая мою догадку. – И не только беднягу Боса… Я видел мно-ого трупов! И видел, как умирают хорошие люди. На моих руках тоже – и такое бывало. Раньше они умирали чаще – ну, когда я начинал. В семьдесят шестом, да… – он задумался ненадолго. – Короче, мне не нужно объяснить, что такое гэра («Он применил старое название для геологоразведки», – отметил я, – «Теперь говорят сёрчеры»), а что такое НЕ гэра. И почему о смертях лучше не трещать понапрасну. Почему Внешние службы и Проект всегда будут отличаться.

– Камрад Бос не пойдёт на такое соглашение, – суммировал Хёугэн. – Она не будет сотрудничать…

– Она ещё молода, – перебил Ирвин. – Ей имя надо делать, тоже понимай. Это мне уже не интересно бить пяткой в грудь! А ей положено.

«На самом деле ты умеешь получать свой кусочек власти другим способом», – подумал я. – «Не вскрывая их – зачем шум? Через каналы влияния – так тише и надёжнее. Быть доверенным лицом и, таким образом, понимать побольше тех, кто заходит с парадного входа. Но для того, чтобы ценить это, надо и в самом деле сто лет проработать в гэре».

– Так что мне надо сделать? – поинтересовался я.

Инспектор и журналист переглянулись.

– Надо проверить историю её поисковых запросов, – осторожно объяснил Хёугэн, ожидая протестов с моей стороны. – Просто посмотреть…

– Она, кстати, меня расспрашивала, – торопливо сообщил Ирвин. – Как раз про это дело. Про Мида.

– Хорошо, – пожал плечами и развернулся к своему столу. – Отодвиньтесь, пожалуйста. Мне нужна зона секретности, иначе логос не откроет допуск.

Вчера я бы спорил. Вчера они бы долго меня уговаривали – и вряд ли бы уговорили! Особенно инспектор. Ирвин, впрочем, тоже. А теперь… Почему бы и нет? Я – андроид, я работаю среди людей и для людей. Я не могу то, что им позволено, и наоборот. Так чего смущаться?..

– Она смотрела про Мида, – сказал я. – И про вас, инспектор. И даже про Ирвина. И про камрада Кетаки. И про меня…

– Ну, я же говорил… – шёпотом простонал Хёугэн. – Я же чувствовал!

– А ещё про кого? – поинтересовался Ирвин.

– Цзайчжи Саласар, – зачитал я. – Симон Юсупов, Нана Фицджеральд, Ядвига Зив, Анис Цзян…

– Ну, это, наверное, из-за суда, – заметил Ирвин.

– Наверное… Уистлеры… Я знаю их младшего. О, и Адамсы тоже! Ха, Макс Рейнер… Тут много имён!

– Главное, Мид есть, – сказал инспектор. – Так что будем делать? Сами разберёмся – или других подключим?

– А как разбираться? – усмехнулся Ирвин. – Как вы собираетесь воздействовать на журналиста? Вы хоть представляете, что будет?!

Инспектор вновь принялся полировать голову ладонью. Щетина шуршала – очень хотелось попросить его перестать, но я не стал начинать ссору.

– Что, будете просить журналиста не рыть? – продолжал Ирвин. – Может сразу – не дышать? А вообще, я бы посмотрел, что будет, если обэшник и помощник аж самой Главы начнут придавливать нашего брата! О, это был бы тот ещё театр!

Я кинул взгляд на стопку неразобранного. Верхнее имя – «Григорий Перельман». Математик. Отказался от награды, что вызвало широкий резонанс в обществе. Которое в то время было очень крепко завязано на получении прибыли. Потому что находилось очень и очень далеко от нашего уровня развития. Потому что не осознало ещё, что пока есть возможность умереть с голода, никакой свободы нет и быть не может.

– Я с ней поговорю, – предложил я. – Выясню, что у неё уже есть. Попробую объяснить, как это серьёзно…

Инспектор и журналист посмотрели на меня с недоверием. Я не стал им объяснять, что собираюсь изучить профиль Елены Бос. Чтобы прийти на разговор не с пустыми руками – и надавить на неё, если понадобится. Хотя это будет нарушением закона. Значит, нужно найти что-то такое, что было бы одновременно разрешено и болезненно…

Зацепки, опять зацепки. Елена, Нана – кто ещё? Леди Кетаки? А почему бы и нет? Чего мне терять? Что они со мной сделают? Отправят в ТФ? Отключат? В последнем я сильно сомневался. А даже если и так – ну, и что? Постоянно думать о возможном отключении – и этим оправдывать бездействие и трусость?

Тереза Ковач

Я едва успел перехватить его перед началом работы – нагнал в дверях «В1-Б-9», и мы сразу же отошли подальше, чтобы ненароком ни с кем не столкнуться. Выбрали пустую рекреацию – скромный закуток в дальнем конце библиотечного блока.

– Что, получилось? – с надеждой спросил Йохан.

Он был такой несчастный, нескладный, неудобный сам для себя – в общем, абсолютно безобидный. Когда я увидел его в первый раз, то подумал о хрупком медлительном палочнике, который умеет только прятаться. Казалось, он в принципе не способен причинить вред!

Но Йохан был прав, когда записывал в свой личный список достижений «уговорить помощника Главы заглянуть в базу данных». Он постарался, настраивая меня должным образом. Решение принимал я сам, но я пошёл на это, переступая через внутренние убеждения, потому что хотел помочь. Мне было жалко его, Нортонсона, всех остальных – больше, чем себя.

Кто знает, как бы сложилась жизнь у бедного лейтенанта, если бы я не залез в профиль Ядвиги Зив… Но как теперь будет складываться моя – сомнений нет.

– Я посмотрел, – кивнул я, присаживаясь на диванчик. – Всё посмотрел.

Йохан остался стоять.

– И?

– Думаю, тебе надо уйти прямо сейчас. Я имею в виду, не прощаясь.

Он не сразу осознал, что произошло.

– Просто выйди из группы. Без объяснений, – продолжал я. – Возвращайся к себе. И занимайся своими делами. Ну, или придумай что-нибудь – у тебя это неплохо получается. Хотя я сомневаюсь, что камрад Шелли или ещё кто будет интересоваться, что произошло… Яся сам загребёт всю славу, – вспомнил я слова Йохана. – Без тебя.

– А как же Нана? – прошептал он. – Как же…

– Согласно решению суда, камрад Фицджеральд год проработает в ТФ. А может быть, и больше, если ей там понравится. Хочешь быть поближе к ней? Переводись туда.

– Но ты хотя бы посмотрел…

– Фикс-Инфо запрещает обсуждать с тобой этот вопрос.

Он отвернулся, пробормотал еле слышно:

– Ты всё-таки андроид…

– А ты не знал?

– Рэй, ты не понимаешь…

– А чего тут понимать? Ты гоняешься за ней уже пятый год. Прилетел на «Тильду» ради неё. Переводишься из сектора в сектор, чтобы быть поближе. Соцмониторинг собрал на тебя большое досье. Знаешь, а не факт, что тебя отпустят в ТФ или позволят приблизиться к ней! Ради её же блага – запретят!

Мои слова ранили его – он вздрагивал, попеременно краснея и бледнея, скрещивал предплечья, как будто хотел закрыться от ударов.

– Ты и в Восточный хотел перевестись, да не пустили! Операторам проще, не то что Службе Досуга, так? Яся упёрся. Не захотел брать тебя в свой отдел, потому что прекрасно понимал, зачем тебе сюда надо. И тогда ты нашёл лазейку! Благородное дело, чего уж там: помочь школьникам, дополнить программу… А заодно – шанс узнать что-нибудь про неё – от меня.

– Ты не понимаешь, что такое любить, – сказал он, глядя в сторону. – Не понимаешь…

– Зато я понимаю, что такое преследование, – усмехнулся я, наблюдая за его мучениями. – И понимаю, насколько это «приятно»!

– Не понимаешь, – упрямо повторил Йохан. – Я всё про тебя знаю! Тебе всего девять лет! Тебя закончили делать девять лет назад, выпустили, как камилла! Потом набили твою голову знаниями, подучили… Но ты не понимаешь ничего, что касается людей! Не понимаешь, что такое чувствовать, хотеть, желать, любить, не понимаешь, как плохо, когда дорогой человек даже смотреть на тебя не хочет!

Я вспомнил Линду – и поразился отсутствию обычных симптомов. «Я перестал скучать по ней – или ситуация способствует?»

– Не важно, что я понимаю, а что – нет, – сказал я. – Либо ты прямо сейчас вернёшься в свой Северный сектор, либо я сообщу всей команде, что ты присоединился к нам, чтобы продолжать следить за своей пассией. Хочешь, чтобы они узнали?

Он молчал.

– Или они знают? – уточнил я. – Туччи, наверное, догадывается. Дэн знает наверняка. И Бос…

Вспомнив о журналистке, я выглянул в коридор – и увидел её в дальнем конце, на углу. Послание моё она получила и отреагировала. Теперь ждала, когда я закончу с Йоханом.

– Уходи, – попросил я. – Мне очень не хочется устраивать скандал, но если надо, я его устрою.

Очень хотелось сказать ему, как сильно я обижен. Он воспользовался мной, втерся в доверие, прямо как в старинных романах: притворился другом, чтобы достичь своих целей. Причём сталкерских целей! Страшно неприятно было осознавать это. Всё равно что обнаружить грязь на дне только что выпитого стакана воды.

Но лишь человек способен «обижаться». Во всяком случае, имеет право на это.

– Если в тебе есть хоть что-то… – начал Йохан.

– Я андроид, – прервал я его. – С очень высоким уровнем доступа. Если бы я был человеком, я был бы для тебя бесполезен.

Он развернулся и зашагал прочь, засунув руки глубоко в карманы брюк. Приходя мимо Бос, он немного замедлился, но так ничего ей не сказал, она же неторопливо двинулась в мою сторону.

С первым делом покончено. Теперь второе – несравнимо сложное. Кажется, вообще неразрешимое.

Что сказать ей? Как объяснить? Бос была вправе вытащить наружу правду о маньяке. В этом состояла её работа, тут Ирвин был прав. Это Служба Досуга обязана развлекать, долг журналистов – находить ложь и вскрывать её.

Полночи я возился с собранными материалами, и прочитал множество историй про людей, занимавшихся тем же самым. Они выносили закопанную правду на свет – вопреки обстоятельствам, наперекор выгоде, даже ценой своей жизни, как Тереза Ковач, разоблачившая заговор энергетических корпораций. Благодаря её усилиям человечество сделало первый шаг к Третьей энергетической революции, приблизившись к своему будущему. К нашему будущему. Но тогда этого не знали – что вообще будет хоть какое-то будущее. Её ненавидели даже после смерти. Её винили в экономическом кризисе и даже в войнах – и только через полвека люди оценили её поступок.

Эту биографию предложила Елена Бос. Она выросла на таких историях. Она продолжает это дело, и невозможно доказать ей, что жизнь на станции не улучшится, если все узнают о маньяке! Бос была готова и к скандалу, и к неприятным последствиям. Лучше так, чем жить во лжи.

– Я получила твоё приглашение, – сказала она вместо приветствия и упала на диван рядом со мной. – О чём ты хотел переговорить?

Я внимательно посмотрел на неё. Вызывающий контраст с неуклюжим Йоханом – уверенная в себе, сильная, ловкая в движениях, даже грациозная. Хищница! Но не злая. И не коварная. Просто охотится.

– Я знаю, что вы присоединились к нашей группе, преследуя свои интересы, – заявил я. – Профессиональные интересы.

– Не совсем верно, – улыбнулась она и села на диване боком, чтобы лучше видеть меня. – Я совмещала.

– Это не хорошо, – вздохнул я.

– Ну, хочешь, я уйду? – предложила журналистка. – Если это так важно, я буду заниматься только своими интересами! Правда, ты-то тоже разбрасываешься…

– Я – другое, – сконфуженно пробормотал я.

– Почему?

– Потому что я не знал, что будет суд. Я среагировал на проблему. А ты с самого начала…

– Ну, извини, извини, – она выставила ладони, признавая поражение. – Ты не выбирал. Я выбирала. Я слегка замаскировалась, но это не значит, что я была бесполезной. В отличие от некоторых.

Я не стал уточнять, кого она имеет виду.

– Так ты об этом хотел поговорить? – спросила она, наматывая на палец прядь цвета корицы.

– Что ты ищешь?

– А как ты думаешь?

«Интересно, а как бы это выглядело, если бы на моём месте был Ирвин?» – подумал я и улыбнулся, представив это дивное зрелище.

– Ты смотрел мои запросы? – поинтересовалась Бос. – Доступ у тебя есть, я знаю. Должен быть. Смотрел, да?

Мне следовало смутиться, но, похоже, я уже привык к тому, что могу всё, что может логос.

– Ничего странного в тех именах не увидел?

– Странного?

– Что общего между всеми этими людьми? Включая тебя?

Я ощутил déjà vu – и не преминул зафиксировать свой «первый раз». Значит, вот что значит это слово и это чувство! Поскольку терять мне было, в общем-то, нечего, я принялся повторять прошлую цепочку:

– Мы чужие на «Тильде»…

В этот раз всё было гораздо короче.

– Вот именно! – журналистка в возбуждении хлопнула ладонью по спинке дивана. – А что ещё? Давай, я отвечу. Вы все проблемные.

Она сделала паузу, давая мне время усвоить информацию.

– Проблемные, понимаешь? И вас слишком много.

– Что ты хочешь сказать?

– То, что говорю. На станции ненормальное количество переселенцев с метками СПМ, с диагнозами и очень увлекательным прошлым. Мид, Рейнер, Саласар, Юсупов, Зив, Гейман – ты их знаешь. Да ты и сам тоже не самый рядовой, согласись…

Я мог лишь усмехнуться на это.

– Они и раньше были, – усмехнулась она, показав остренькие зубки. – Но настоящий обвал начался в 184-м. До этого мы их получали в обычном режиме, и подарочки типа Прайса были редкостью. А вот после 184-го посыпалось как из рога изобилия. Знаешь, что произошло в том году?

Я помотал головой.

– Камрад Кетаки впервые была избрана на пост Главы Станции.

– Мне кажется, у вас паранойя, – сказал я. – В 184-м много всего произошло. Во-первых. Во-вторых, семьдесят девять процентов переселяющихся выбирают сами, а восемнадцать – из двух или трёх станций. Только Администратора, или эксперта, или спамера могут отправить в командировку. Есть практика, но это всегда на оговоренный срок. Никто не имеет права указывать человеку, где ему жить! Миллион условий должно сойтись, чтобы такое произошло…

Я осёкся, потому что они рассмеялась. От смеха не умирают, но и приятного мало.

– Глупый андроид! – сказала она почти ласково. – Выучил, как должно быть правильно, и веришь в это! Ну, верь. Только проверь то, что я сказала. Если у тебя есть первый ФИЛД, проблемы с этим не будет. Посмотри у нас, посмотри на другие станции. А когда увидишь статистику, подумай, почему так?

Я вздохнул – только этого не хватало!

– А как вы думаете?

– У меня есть две версии, – с готовностью откликнулась она, – Либо нас превратили в отстойник, либо проводят эксперимент. Мне не нравится ни первое, ни второе. В отличие от Кетаки и многих других, я здесь родилась. Я не хочу, чтобы моя станция превратилась в выгребную яму. И я буду искать того, кто здесь за это отвечает. Кто допускает такое, чтобы сохранить хорошие отношения с Центром, получать у них поддержку, а через это – укреплять своё положение. А у нас здесь происходит то, что происходит. Скольких убил Мид? Одного. А мог – пятерых. Или десятерых. А скольким людям попортила кровь Ядвигочка? И это не единичный случай, – она покачала головой, и я готов был поспорить, что только сейчас она вспомнила про брата. – Это только кажется, что у нас всё хорошо, и «Кальвис» мы пережили лучше всех. У нас тут всё гораздо серьёзнее!

Миядзава Кэндзи

Мне до того надоела вся эта шпионская возня, что после утреннего двойного «изгнания» я занимался исключительно делом Фьюра и Тьюра. Было приятно помучить Хёугэна: он весь извёлся, но не рискнул использовать внутренний чат и спросить про расследование, которое вела Бос. Её отсутствие можно было истолковать по-разному… Остальные члены команды никак не отреагировали на сокращение – не до того было.

Когда я приступал к этому делу, когда в первый раз шёл в «В1-Б-9», я думал, что понадобится как минимум месяц, чтобы найти в прошлом «людей будущего» или, как их называл Туччи, «людей с искрой». Но уже к концу первого дня на доске была дюжина имён. И чем глубже мы погружались, тем труднее было выбирать. Так что не прошло и недели, как было решено заканчивать со поисками и приступать к выбору самых значимых – «самых убедительных» в нашем случае.

Надо отдать должное Елене Бос – она внесла заметный вклад, в отличие от того же инспектора. Сказывалась профессиональная подготовка: журналист обязан разбираться во всём, особенно в истории. Но ни она, ни Люсьена, ни «одуванчик» не могли сравниться с заслуженным учителем! Туччи знал эту тему блестяще – он бы и один, наверное, справился…

«Одуванчик» – я продолжал мысленно называть её так, хотя уже успел ознакомиться с профилем. Оксана Цвейг, младшая сестра хирурга Армана Вулича – того самого, который лечил мою ногу. Двадцать семь лет, родилась и выросла на «Тильде». Четыре года училась в педагогическом университете на «Ноэле», вернувшись, год проработала помощницей учителя, потом три года вела класс начальной школы. По рекомендациям Соцмониторинга перевелась на факультативную работу – в кружок рисования и художественных ремёсел. Свои расписные бусы Ева Цзян мастерила именно под её началом. Параллельно вступила в Профессиональный сервис – в качестве художника. Ну, и в Службе Досуга тоже состояла – наставником для начинающих и любителей. Победитель едва ли не всех конкурсов. Её картинами я любовался в первые дни на «Тильде». В общем, особенный человек. Можно сказать, выдающийся. Я бы узнал об этом раньше, если бы проверил её данные. И я бы не посмел причислять её к «поклонницам», если бы знал, кто она.

Доступ к первому ФИЛДу как будто-то что-то сломал во мне. Я оставил привычку наблюдать за людьми и делать выводы – зачем, если есть Инфоцентр? Можно получить все факты в чистом виде, без примеси личного мнения, опыта и посторонних влияний. Узнать заранее – и защитить себя от ошибок. И разочарований.

Конечно, не доступ повлиял на меня. Это были Йохан и Бос, а ещё процесс Ядвиги против Нортонсона – вот что лишило меня «невинности». Какой смысл в доверии, если каждый готов использовать тебя? Когда каждый может заглянуть в твой профиль и узнать о тебе всё, нет смысла использовать интуицию…

Например, Дэн – юный спамер, которому нравилось задавать неудобные вопросы. Я принял его за ещё одного выпускника – на самом деле он не покидал «Тильду», потому что завалил экзамен. Отучился на местных курсах, а потом, как ни в чём не бывало, приветствовал вернувшихся однокашников. Поначалу он хотел стать инженером. В спамеры нашёл по настоянию старшего брата – того самого Улле Гольца, с которым мы общались по делу Мида. И вёл себя залихватски из неуверенности: у него было не меньше шансов, чем у Хёугэна, отправиться в ТФ разнорабочим. «Легкомысленен, не склонен к усидчивости, постоянно меняет круг интересов», – это о нём Улле написал. Который сам не показался мне особо серьёзным человеком, пока я не узнал, что у него есть ребёнок.

Несомненно, пользоваться профилями полезнее. Практичнее. И спокойнее. Всегда понятно, кому можно доверять. Когда я смотрел на Люсьену Фрил и Виктора Туччи, я знал, что они не имеют никаких мотивов, кроме обозначенных. Они действительно хотят помочь. Потому что Люсьена – отличница и активистка, а Виктор – лучший педагог на станции, хотя он не любит распространяться об этом. А ещё он прямолинеен, не любит интриги, и потому избегает общаться со своей не менее знаменитой сестрой.

С ними двумя я впервые за долгое время ощутил то наслаждение, которое раньше получал от учёбы. Если стадия «сбора» подразумевала индивидуальную работу, то «обсуждение» было невозможно без дискуссии, и какая же это радость – разбирать материал с единомышленниками, сортировать факты, соглашаться или отстаивать своё, чувствуя что-то вроде телепатии!..

Нам нужно было отсеять лишнее, чтобы ребята не захлебнулись под таким объёмом информации. Как и было обговорено, оставили лишь несколько имён из того периода, который предшествовал образованию Мировой цивилизации. И это было не просто – чего уж говорить о более близких временах!

Мне самому было странно вспоминать свои сомнения – то, что мы увидели, было настоящей эволюцией, с накоплением полезных признаков и постепенным закреплением новых свойств. А если вспомнить сообщества упрямцев, оставшихся на Земле, становилось понятно, что эволюция продолжалась.

Впрочем, традиционалисты волновали меня мало: с каждой сменой поколений их число сокращалось. А вот как себя ощущали те, кто когда-то был в таком же меньшинстве? Мне было бесконечно жаль людей типа Кэндзи – тех, кто стоял в одиночку против целого мира. Что их удерживало, что давало силы? Вера в свою правоту, надежда, что твои начинания будут продолжены, – не самая надежная опора! Я бы так не смог. Я просто не понимал, как такое возможно – жить наперекор общепринятому.

Они – жили. Пока однажды их идеалы не стали общепринятыми.

– …Наверное, хватит на сегодня! – сказал я после того, как мой альтер в пятый раз напомнил, что дневная смена – закончилась, и пора ужинать.

– Не присоединишься? – предложил Туччи.

Оксана-одуванчик только улыбнулась, но сразу стало понятно, что ей тоже хочется, чтобы я с ними поужинал.

И мне хотелось. Очень!

Они мне нравились – каждый из них. Их интересы, их слабости, их достоинства – каждая деталь имела значение. Каждая чёрточка. Каждый взгляд. И я вполне мог пойти с ними – никто не запрещал! Мог сидеть с ними за одним столом. Обсуждать новости. Делиться мыслями. Быть среди них – как один из них.

Я это уже проходил. И я знал, что они-то совсем не против! У них и в мыслях не было считаться меня ниже себя. Даже Йохан не имел в виду ничего такого – он просто хотел повлиять на меня, когда напоминал о моём статусе. О том, что я андроид.

Если бы я пошёл с ними, я бы опять начал игру в «почти человека». Опять бы начал надеяться, что можно что-то изменить. Начал бы верить, что можно исправить то, что невозможно исправить.

У меня не было детства. Я никогда не выходил в космос. У меня не было братьев или сестёр – настоящих. У меня вообще не было родственников, потому что родственники – это те, кто встречают тебя, маленького, в этом мире и помогают стать собой. И говорят правду.

У меня не было права любить. Я не мог грустить или чувствовать обиду – для того, кто ходит с кнопкой и предупреждающим знаком на груди, это неприемлемо. Ты не можешь обижаться или любить, если тебя могут выключить в любой момент.

Ты не можешь быть человеком, не имея того, что есть у всех людей. И никакая клеточная идентичность не значит ничего! Люди – не только мясо.

– Спасибо за приглашения, но у меня назначена встреча, – соврал я, виновато улыбаясь. – Всё-таки я помощник Главы!

– Понятно, – кивнул Туччи. – Ну, тогда до завтра!

– До завтра!

– Пока, Рэй!

Мы распрощались, и я наконец-то смог повернуться к ним спиной и уйти прочь. Туччи, кажется, понял. Остальные – вряд ли. Они всерьёз считали меня равным себе, но если бы мы столкнулись не с правом ужинать со всеми, а с чем-нибудь более специфическим (например, правом выбора профессии), они бы приняли разницу как само собой разумеющееся.

Но я не могу делать вид, что я – такой же человек. Больше не могу. Слишком больно падать…

– О, Рэй, здравствуй! А я как раз тебя искала!

Ядвига выросла как из-под земли, нежно поздоровалась и тут же положила ладошку мне на шею. Чуть пониже того самого места. Как будто обнимала – но мы оба знали, что объятья тут ни при чём.

Она была в обычном домашнем комбо – «ржавь» для неё начнётся с завтрашнего дня. На станциях всё делается быстро, особенно в таких делах. Чем быстрее наденет, тем быстрее снимет – и это гуманнее, чем мучить ожиданием наказания. «Интересно, как фиолетовые волосы будут сочетаться с новым цветом?»

Мы были в коридорчике, соединяющем Центральную зону с Лифтовой – я собрался опять ненадолго спрятаться ото всех, побыть в одиночестве, не считая логоса и камилл, конечно. Время было позднее, людей было мало, и никто не видел нас с Ядвигой.

Никто бы не успел прийти мне на помощь.

Предохранитель проснулся и запищал. У меня была секунда, наверное. Глядя в непроницаемые тёмно-карие глаза своего палача, я представил, как Леди Кетаки посмотрит на свой альтер. Нахмурится, сдвинув брови. Потом спросит: «Что там у тебя?» – но прежде чем нас соединят, я буду мёртв.

Какая бессмысленная потеря ресурсов!

– Не надо! – я схватил Ядвигу за запястья и отодвинул от себя – достаточно резко, так что она покачнулась, восстанавливая равновесие.

– Ты… Ты что?! – не этого она ожидала. – Ты не можешь!..

– Вы имеете право отключить андроида модели «А», если он ведёт себя угрожающе или агрессивно или пытается избавиться от предупреждающего знака, – ровным голосом произнёс я.

Она сделала попытку приблизиться, но отпрянула, среагировав на мое движении – я всерьёз был настроен сопротивляться.

– Эй, ты обязан!

– Чтобы отключить андроида модели «А», надо нажать на предохранительный блок, находящийся на затылочной части черепа, – проклятые слова звучали как будто со стороны и не вызывали никаких чувств.

– Я и собираюсь, – усмехнулась она. – Дай мне. Пусти!

– Если андроид модели «А» не предоставил доступа к своему предохранительному блоку, объявляется угроза второго уровня, – закончил я.

Вот и всё.

– Второй горит! – закричала Ядвига, торжествующе сжав кулачки.

Ноль реакции. Как будто ничего и не было.

Девушка покрутила головой, проверяя, работает ли КТРД и «глаза» Инфоцентра. Всё было в порядке – но не для неё.

– Ты, правда, думаешь, что можешь обмануть его? – поинтересовался я, приглаживая нагрудный знак. – Он следит за мной, за тобой, за каждым. И это такие пустяки по сравнению с тем, что происходит снаружи!

– Вы сговорились, – пробормотала девушка, отступая ещё дальше. – Это бунт! Опять!

– Я напишу заявление об этом происшествии, – пообещал я. – И тебе прибавят неделю. Или две. И может быть, потом тебя не возьмут ни ТФ, ни сёрчеры. После такого.

Она покачала головой, отказываясь признать проигрыш. Но я спокойно стоял у стены и был жив, невредим и готов к защите своей жизни.

Всхлипнув, Ядвига сбежала – и пока она не свернула за угол, я ожидал, что Инфоцентр всё-таки отреагирует. Нет, ничего… Только тогда я перевёл дух. Нападение, само по себе ожидаемое, взволновало меня меньше, чем собственная готовность сопротивляться. Я думал о себе, как о собственности станции, поэтому и действовал. Как логос, как камилл. Как член сообщества, доказавший свою ценность.